Каникулы с убийцей

5 августа

Итак, моей злости нет предела. Вот что мы имеем к пятому августу — последнему месяцу моих каникул и двадцать дней до приезда матери? Холли Меттчер — рыжая умница, которая изо всех сил старается держать свою психику под контролем, несмотря на то, что в любой день она может быть повешена на люстру или сожжена на костре где-нибудь в мусорном баке, пока по неизвестной мне, блин, причине. Не убивает и не бьет людей и даже не хочет этого делать. Также, среди ее окружения, пытается быть самой адекватной, но ей этого, к сожалению, иногда не дают. Оливер Меттчер — младший семьи Меттчер, и его, походу дела, совсем не волнует, что жизнь каждого из нас обречена, если мы не перестанем играться в игрушки. Удивительно лишь одно — его эта «несобранность» не раз спасало ему жопу, поэтому, если вдруг кому-то нужна ловкая обезьянка, отдам даром, но под дулом пистолета, так как он еще дите родимое. Даже не знаю, хочет ли он вообще бить и убивать людей, однако я всеми силами воспитаю в нем рассудительного и мудрого паренька. И научу его правильно подкатывать к девушкам, разумеется. Алекс Свонсон — колдунья и чертовски обезбашенная девчонка. Если вдруг кому-нибудь понадобиться наемный убийца, я могу оставить им телефончик этой девахи. Но если они будут бояться ее ориентации, всегда можно переключить ее режим «лесбиянки» на «подругу» и довольствоваться выбранным результатом. Но одиночной серийной убийцей она никогда не станет, максимум может лещей надовать, если уж сильно надо. Язвит, но добренькая. Джефф Вудс… эм… нет, про него говорить адекватные вещи ну просто невозможно. Я отдам его даром каждому, лишь бы он отвязался от меня, забрав с собой его проблемы в виде двух ненормальных психов. Да и он не понравится никому. У него отвратительное чувство юмора, собственное эго, превосходство эгоизма, страшный и будто вечный голод и лишь долька рассудка, когда он тупо может защитить слабых, и то если для него это будет выгодно. Сумасшедший убийца, да и все тут. Единственный плюс — я просто не представляю, что бы я делала без него все эти каникулы. Но, повторюсь, это единственный плюсик. Что касается наших знаний, которые помогут нам одолеть бомбящую на нас Милленгтон? Клер сирота, живет у тетки-параноика, смехнулась из-за своих убитых родителей, видит свое спасение в другом убийце — Джеке какого-то там (фамилию не знаю я, что поделать) и у нее аллергия на вишню. Есть лучшая подруга Мия, о которой еще нихрена неизвестно, ибо она, дрянь такая, решила убежать от того, что коснулось всех без исключения. Если отбросить это, то на другой стороне медали еще существует некая синяя жидкость, о которой никто, кроме Клер и Джека, также еще не в курсе. Под ее влиянием моей собаке с каждым днем все хуже и хуже, и если мой любимый Арчи умрет, я отпилю Клер руки и заставлю их сожрать. Ах да, не забуду про Конни, которой как будто бы интересно смотреть на то, как я мучаюсь от неизвестности, поэтому ей нравится говорить все медленно и не полностью. И это все мы узнали… за два месяца, твою мать! За два гребанных месяца мы узнали ни-хре-на! И вместо того, чтобы все это всем вместе, вчетвером, обсудить, подумать и вывести одно логичное и безопасное решение, что же я вижу сейчас, придя с магазина домой?! — Вудс, не спи. — Алекс устало посмотрела на Джеффа, ожидая, когда тот сделает ход. — Две дамы, бубовая и пиковая. — Пиковая дама на тебя похожа, — сказал убийца, перебирая игральный карты в руках и выбирая свои дальнейшие действия. — А ты похож на карточного джокера, я же молчу… — А можно я свою карту подкину Джеффу? — подключился Оливер, слегка забросив голову назад, чтобы Алекс обратила на него свое внимание. — Подкинешь мне, — начал Вудс своим томным голосом, стянув капюшон. — Я потом тебя подкину куда-нибудь в стену. — Джефф! — возмутилась Алекс, взяв свои карты в одну руку и обняв моего брата за плечи. — Ну-ка не трогать ребенка! Это же просто игра! — Да ладно тебе, я могу и оставить эту карту… — тихо сказал тот, — все равно она козырная. — Козырная, говоришь? — медленно спросил Вудс. — Меняю свою фразу: подкинешь козырную — я подкину Холли куда-нибудь в стену за ее скучность. — Вудс! — командным голосом сказала я, на что все резко повернулись в мою сторону. — Совсем что ли уже? — Совсем что ли уже, — спокойно ответил убийца. — Вот именно. — Потираю переносицу и сбрасываю пакет с едой на пол. — Чертов шизофреник… Ребят, надо обсудить одну важную вещь. — Холли, давай потом? Будешь в карты с нами? — Алекс улыбнулась мне, потрясся около лица свои карты в руках. Я вскинула брови от удивления, что никто так и не понял всю ущербность нашего положения. — Кто хочет на желания? — Ты хочешь с Джеффом играть в карты на желания? — ухмыльнулся мой брат. Джефф опять выдавил свой полу истеричный смешок. — На нормальные желания, — грубо уточнила Алекс. — А переспать с Холли при мне будет считаться нормальным желанием? — Вудс снял капюшон, ожидая реакции всех твоих в комнате, и у меня была прекрасная возможность стукнуть его по башке. Что я, собственно, и сделала, на что тот рефлекторно, как кошка, замахал руками и попал мне по щеке своими давно не подстриженными ногтями. А потом я заметила, что у Оливера загорелись глазки, но я сразу потушила их тем же ударом по черепушке. — Больные… — оцениваю я. Странно ли то, что Алекс на это никак не отреагировала, отвернувшись куда-то к окну? Может, не хотела лишнего взболтнуть? — Шутки в стороны. Есть разговор. Переносим свои туши на кухню. — Ты принесла вафли? — весело сказал Оливер, всех быстрее направляясь за стол. — Шоколадные трубочки. — Кладу на стол упаковку этих замечательных сладостей, а потом поворачиваюсь к нашему убийце. — А тебе, дорогой Вудс, отдельный сюрприз. — Сырая курица?! — На здоровье. — В отличии от палочек, резко кидаю упаковку сырой курицы прямо у его носа, на что тот как-то противно облизнулся, принимаясь разрезать упаковку своим и без этого кровавым ножом и что-то проговаривая про себя. — Холли, — засмеялась Алекс, смотря на довольного Вудса. — Почему с ним плохо живется? Воот! Ему даже готовить не надо! — Ну да, не то, что тебе. — Джефф взял в зубы огромный кусок мяса, из-за чего мы еле как смогли разобрать его слова. — Тебе, в отличие от меня, не достаточно просто мертвой курицы. — Разорвав кусок, он продолжил: — Тебе надо, чтобы она даже мертвая бегала. — А еще ты, в отличие от меня, можешь даже от мертвой курицы слышать крики о помощи. — А от тебя могу и в живом состоянии крики о помощи слышать. — Это намек на то, что я — курица? — Алекс схватила Джеффа за толстовку, оскалив взгляд, но тот рассмеялся и не нашел ничего лучше, как засунуть немного сырой курицы в ее слегка приоткрытый от оскала рот. Та резко выплюнула кусок на пол, попав мне в ногу и запачкав мой носок, потом дальше продолжила покрывать Джеффа язвительными словечками. Господи… — Да успокойтесь! — Раздраженно поднимаю кусок курицы с пола и выбрасываю ее в мусорное ведро. — Ты тупая что ли?! — вскрикнул Джефф, и я испугалась от того, как он вскочил со своего места, бросился к мусорке, поднял оттуда ту курицу и начал гладить ею свою щеку, особенно уделяя внимание своим шрамам. — Она поистине хороша и вкусна… — Прости… — оробела я, аккуратно разворачиваясь от Вудса и с непонятным лицом присаживаясь за стол. — Хы, — выдавил брат, смотря на Джеффа и его вечную любовь. — Интересно, что он любит больше: сырую курицу или свой нож? — Их нельзя сравнивать, хлюпик!!! — Джефф сильно стукнул кулаком по столу, и уже открытая (видимо, из-за Оливера) упаковка палочек подскочила и упала на пол. Все их содержимое разлетелось по всему полу, некоторые палочки укатились под шкафы и холодильник. Я сделала очередной фейспалм, на что Алекс, увидев мои переживания, похлопала меня по плечу, говоря «Холли, терпи, он просто безумен». Короче говоря, когда мы, наконец-то, смогли спокойно сесть за стол, я вновь вздохнула, облокотилась о поверхность, сделав недовольный взгляд, и откусила одну шоколадную палочку. Джефф в это время разгрызал сырую плоть, иногда выплевывая кости куда-то, но не на стол в аккуратную кучку, Алекс еле сдерживала смех от его противного чавканья, а Оливер вообще засовывал эти палочки себе в нос, шепотом обращаясь к моей подруге: «смотри, я — саблезубый тигр!» — То есть вас вообще не волнует то, что я хочу вам сказать?! — возмущенно не выдерживаю я. — Так говори, — спокойно сказала Алекс, приняв вид великолепной собеседницы и отвернувшись от наших парней, смотря мне прямо в глаза своим еле «заинтересованным взглядом». — Я тебя слушаю. — А мне надо, чтобы меня слушали все. — Я весь во внимании! — как-то жалобно сказал Оливер, достав палочки из носа и откусив сначала одну, а потом вторую. — А Джефф? — Бросаю взгляд на Вудса, который, словно он находится во французском ресторане, элегантно схватил двумя пальцами кусочек мяса и медленно засовывал его в раскрытый рот, готовясь принять этот диликатес. Услышав свое имя, он перевел глаза на нас и вопросительно кивнул. Меня это выбесило еще больше! — Да хватит уже отвлекаться! — Что я сделал, Меттчер?! — В том то и дело, что мы ничего не сделали! С психу встаю из-за стола, пиная свой стул и отворачиваясь от всех троих к окну, смотря на проходящих мимо людей. На кухне словно все застыло, и мы могли лишь слышать тиканье часов. Как хорошо, что хоть этим действием я смогла заставить всех просто заткнуться и послушать меня хоть минуту! — Холли?.. — Слышу голос Алекс, она заволновалась. Впрочем, я сама испугалась своей реакции. Но… мне надоело это, черт возьми. Поворачиваюсь и принимаю чуть ли не разъяренный вид. — Почему вам всем похрен на то, что по нашим спинам бесцеремонно прыгает Милленгтон и ее шибанутый приятель?! Почему вы тупо мешаете хотя бы МНЕ остановить их, раз вам это всё до лампочки? А, ну да: я же совсем тупая для этого, а вы же такие все смелые! А на деле? Мы пытались вырвать у этих двоих хоть что-то, но в итоге пришли все избитые и измученные! Мы ничего не знаем и ничего не умеем, но всем только ржать надо! Вздыхаю, набирая воздух. — Оливер. — Поворачиваюсь к слегка напуганному брату. — Ты вообще меня поразил тем, что посмел мне врать. Для тебя Клер — это как Валери: обычная девочка, которой можно крутить, как захочется. Братик! Да Клер же больная на всю бошку, но ты решил, что угрожать ей не составит нам проблем! Очнись, Оливер! Мы с тобой в опасности! Она перережет нам глотки из-за ТВОЕЙ тупости и неосознанности действий! Резко переключаюсь на Алекс. — А ты, Ал? Такая афигенная подруга? Тогда будь добра: поднимай свою задницу и думай, что мы будем делать дальше. Из нас всех ты можешь быть единственная, кто знает хотя бы на один процент больше, так как, на данный момент, вы с Клер еще в ладах. Да я бы на твоем месте втиралась к ней в доверие, как прям не знаю кто… Как цыгане к простолюдинам. Но нет: тебе лишь бы поржать и подурачиться с Джеффом, а-ха-ха, смешно, афигеть как! — Хера тебя бомбит. — Вудс подал голос, отчего я рыкнула и подлетела к нему. — А ты, Джефф, не забывай, что являешься инициатором всего этого говна! Тебе тут, видите ли, удобно: пришел, пожрал, поржал, поспал, покурил, проблемы притащил, и довольный от моих истерик! Классно устроился, не правда ли? А Холли пусть разбирает сама, я лучше пожру сырую курицу и попорчу психику всех находящихся в этом доме! Да у меня на тебя вообще зла не хватает! Тебе всех больше на все это просто… просто плевать! Само собой разрешиться, да? Или когда твою сожительницу и ее брата убьют, они от тебя отвяжутся, да? Надо ли тебе говорить, что ты мне жизнь испортил, а, если быть точнее, всем?! Поднимаю глаза вверх, пытаясь унять слезы и дрожь в руках, опираюсь на кухонную тумбу, и, еле живым голосом, продолжаю: — Я не хотела на вас кричать, правда. Вообще я не про это хотела вам сказать. Но собрать вас вместе и адекватно оценить данную проблему у меня не получилось простыми словами. — Аккуратно сажусь за стол, рядом с Алекс. — Я понимаю, что у вас сегодня очень хорошее настроение, но можно же элементарно выслушать то, что я хочу предложить! А то такое ощущение, что я реально тут лишняя! — Ладно, Холли. — Алекс потрепала меня по волосам. — Давай без кипиша, не будем ссориться. — Так можно я скажу? — Поворачиваюсь к ней с недовольным взглядом. — А почему ты только у нее спрашиваешь разрешение, эй?! — вскрикнул Джефф, разведя руки с курицей в стороны. Господи, дай мне силы не убить его этими шоколадными палочками… — Джефф, да ладно тебе, посиди пока молча, — вступилась Алекс полушепотом. — Ты не указ мне, — ухмыльнулся парень. — Посидишь хотя бы одну минуту молча, — продолжала та, — и я совсем немного смирюсь, что ты лучше меня. Джефф откинул голову назад на несколько секунд, а потом снова вернул ее в прежнее положение. — … и дашь мне свой пистолет на ночь. — И дам тебе свой пистолет на ночь… — вздохнула подруга, и все трое обратили внимание на меня. — Короче. — Отворачиваюсь к окну. — Надо убедить Мию перебраться на нашу сторону. — Зачем? — сразу же послышался томный вопрос Алекс. По ее взгляду я заметила, что она совсем не ожидала такого заявления от меня. — Она может помочь нам с Клер. — Ты думаешь, она согласится? — Подруга взяла одну палочку и разделила ее на две части, положив одну из них в рот. — Ей же плевать на все это. — Нет, — заявляю я, вспоминая последний сон. — Я уверена, что Мия, в глубине своей души, хочет защитить Клер от Джека. Поэтому мне кажется, что переманить ее на нашу сторону не составит нам хлопот. — Мия — это та девочка, которая на меня в лесу напала? — спросил Оливер, пододвинувшись к нам чуть ближе. — Да, — сказала я. — Эй, нет! — сразу же возмутился тот. — Она мне не нравится, она ненормальная! И ударяет детей палками! — Знаешь, как я хочу ударить тебя палкой? — съязвила я. — В качестве воспитания, конечно же. — Ну, нет… — Оливер опустил взгляд. — Мне кажется это нехорошей идеей. — И мне, Холли. — включилась Алекс, накрыв своей ладонью мою руку. — Мы же ее совсем не знаем. С чего ты взяла, что Мия хочет защитить Клер? И с чего ты взяла, что Клер вообще нуждается в защите? Она такая же, как и Джек. — Она была нормальной до встречи с ним … — Кто тебе такое сказал? — Алекс озадачено вскинула брови. — Оп, минута прошла! — Джефф прерывисто засмеялся и слегка ударил меня по затылку. — Меттчер, так раз ты доверяешь каждой дворняжке, может мы еще и копов подключим в наши разборки, не?! — Но Мия может знать больше! — не унималась я. — Да что ты вообще заладила, знаем мы или не знаем?! — Джефф двинулся ко мне поближе. — Как нам поможет все это? Неужели нельзя просто взять и дождаться момента, чтобы кокнуть? — Да, давай, дожидайся! — Я стукнула правой ладонью по столу и выдавила нервную улыбку. — До того момента, пока нас полиция не обнаружила! — Нам не нужно знать о них ничего! — продолжал убийца. — Ни об их атаках, ни об этой синей шняге. Меньше знаем — меньше кипишуем. Закон любых конфликтов: виноват тот, кто напал первым! А ты хочешь сама их спровоцировать, а потом реветь, что мы опять ничего не смогли! — Но сидеть на месте тоже нельзя. — Вздыхаю и складываю руки на поверхность. — Мы должны быть готовыми. — Даже не смей подходить к этой телке за помощью, — вновь скомандовал Вудс, достав свой нож. — Мы справимся и вчетвером, без каких-либо подружек наших врагов. — А если Мия просто боится впутываться во все это, но очень хочет помочь? — говорю я. — Даже если это и так, — задумался Оливер, — она первым делом за свою подругу встанет. Как ни крути. — А если нет? — По-другому быть не может, Холли… — мягким голосом сказала моя подруга. — Я тоже не советую тебе ее впутывать. Мы ничего не знаем о Мие. Она может быть чертовски непредсказуемой. — Чувиха, что ты говоришь?! — Джефф тюкнул Алекс в щеку кончиком ножа. Та издала тихий, больной стон и уже хотела было возразить, но парень неожиданно для всех нас подставляет холодное лезвие ножа в кожу моей шеи, слегка надавив на нее. Мое дыхание сбивается от произвольных мурашек по всему телу. — Мы тебе не «советуем», а заставляем не приближаться к незнакомым лицам… Иначе ты очень сильно пожалеешь об этом. — Джефф, убери нож от нее! — Алекс перехватила руку Вудса, и тот упал на стул обратно. — Я надеюсь, что мы и без угроз уговорим Холли не слушать свои итак расшатанные мысли. На кухне вновь образовалась тишина, и где-то через секунд тридцать Оливер предложил нам всем по чашке кофе за просмотром каких-нибудь программ по телевизору.

6 августа

«Не слушать свои итак расшатанные мысли…» Пфф, да лучше бы я их придумала, чем они бы оказались сущей правдой! Нет, я не обманываю их. Просто недоговариваю, вот и все. Просто молчу о том, что нас не четверо, а пятеро, включая Конни. Вот. Это не вранье. Во всяком случае, я бы врала об этом исключительно во благо. А еще, чтобы меня не посчитали сумасшедшей. Да и вообще все эти сны могут быть обычным полетом фантазии, никак не связанные с прошлым той девчонки. Но все слишком подозрительно сходится. Так что нас, определенно, пятеро, вот. Но как вот я могу им это сказать?! Кто мне, блин, поверит? Вру во благо и не краснею, но есть выход? — Охх… — Вздох сам выходит из моей глотки. Август обещает быть жарким. Во всех смыслах. С каждым днем все труднее и труднее, жарче и жарче. Капельки пота стекают с моего лба, стираю их ладошкой, а потом подставляю ее к глазам, закрывая их от палящего солнца. Кажется, я получу солнечный удар. Мне и в голову не пришло взять с собой кепку, теперь на моих горячих волосах можно пожарить яичницу. Не удивлюсь, если я сейчас воспламенюсь от жары и злости на этих троих. Лавочка тоже нагрелась. Опираю ладонь на нее и сразу же отдергиваю от резкой, неприятной боли. Да уж… ну это лучше, чем сейчас быть дома. Мне не помешает свежий, хоть и убийственно сухой воздух. Находясь в тишине и покое, смотря на гуляющих детей, их родителей, собаководов и остальных жителей Мэдисона, иногда мне кажется, что моя жизнь спокойная и безмятежная. Но стоит мне только увидеть в парке девушку, хотя бы чуть-чуть похожую на Клер, в груди сразу же что-то сжимается. — Холли, здравствуй. — Кто-то положил руку мне на плечо, машинально поворачиваюсь. — Тиша? — Выдавливаю улыбку, смотря на девушку. — Вот уж не ожидала тебя увидеть. — Я часто тут нахожусь. — Она села рядом со мной, и ее лицо тут же слегка скривилось. — Ну ничего себе, какая горячая лавочка… — Да, сегодня очень жарко. — Как ты? Как там твой брат? — Да вроде хорошо, — медленно говорю я, слегка почесывая свой затылок. — Вы поговорили насчет него и Валери? — Да… У нас все наладилось, в какой-то степени. Она улыбнулась и повернула голову прямо. — А ты как? — исподтишка спрашиваю я. — Да вот… со своим разошлась. — Почему? — удивляюсь я, приближаясь к девушке ближе. — Нет у него на меня времени. Работа, учеба, игры, работа, учеба, игры. Ему проще тратить всю жизнь на самого себя. — Ужасно, — говорю я и решаю приобнять Тишу за плечи. Ее это смутило, она слабо ухмыляется и отворачивает от меня свой взгляд. — Помиритесь, он обязательно заскучает по тебе. — В какой-то степени, я его понимаю. Ему всего лишь двадцать лет, ну зачем такому серьезные отношения? Наверное, он еще не нагулялся. А я ему несколько раз намекала, что хочу быть его верной женой. Возможно, Марк просто испугался своих чувств и ответственности. — Я тоже иногда боюсь своих чувств… — А зачем их бояться? — Тиша склоняет голову в бок. — Они совсем не для этого даны людям. — Я знаю… Но они могут быть ошибочными. — Я всегда считала, что чувства бывают двух видов: пограничные и центральные. Пограничные чувства — они на то и пограничные, то есть похожие на настоящие. Они рождаются в нашей голове, в нашем разуме, когда нам необходимо сделать что-то во благо и принять какое-либо решение. В независимости от того, хорошие эти чувства или плохие, люди используют их, чтобы угодить себе или кому-нибудь другому. Однако пограничные чувства никогда не бывают искренними, ведь, повторюсь, они рождаются в голове, а не в сердце. — Тиша пару раз стукнула по виску указательным пальцем. — Оу… — только и сказала я, убрав взгляд в землю. — А центральные чувства рождаются здесь. — Девушка приложила руку прямо к месту моего сердца. — Сердце отвечает за всю твою жизнь, это понятно. Но в том числе, оно заботится и о твоем будущем. Оно знает, что тебе нужно, а что нет. Это чутьем называется. Самое главное понять, где чутье, а где его безжалостная копия. — И как это сделать? — У каждого человека разное понятие чутья. — Тиша вскинула брови. — Ты мне доверяешь? — Более-менее. — А почему доверяешь? — Потому, что я чувствую, что ты добрый человек. — Чувствуешь. — Она одобрительно кивнула. — Но смотри, ты совсем не знаешь меня. Если я тебе скажу, что мне пришлось убить человека и сбежать из своей страны, ты все еще будешь мне верить? — Я думаю… да. — Слегка отодвигаюсь от Тиши, ведь я в первый раз увидела, как она недобро сощурила взгляд. — А… это правда? — Холли, ну конечно же нет, — сказала та и звонко засмеялась, — я просто привела пример. Даже если бы я была убийцей, ты доверяешь мне, потому что чувствуешь, что так надо. — Оу, понятно. — Нервно улыбаюсь. — А если было бы так: меня уговаривают заглушить мои… центральные чувства. Как поступить? — Ой… — Тиша коснулась ладошкой своей щеки. — Это плохо. Так нельзя. — Так что мне делать? — Хм… Холли, ты когда-нибудь слышала историю про разноцветную деревню? — Нет, — я покачала головой из стороны в сторону. — Хорошо, я расскажу. — Она уселась поудобнее на все еще жаркой лавочке. — Одну деревню прозвали «разноцветная», потому что там жили необычные люди. В области их груди горел какой-то красный свет, как будто они проглотили красный фонарик, и тот застрял в их глотке. И был в этой деревне один мальчик, и он был необычнее всех. Его грудь горела ярким желтым светом, никто не знал почему, даже его родители, у которых в груди горел все тот же красный. За это его невзлюбили, соседские ребята часто дразнили его, а родителям доставалась различная клевета и порча. Этот мальчик не получал того, что хотел, лишь мама и папа были рядом. Деревня жила в мире и спокойствии, пока однажды жители не заметили, что их красный свет начал пропадать. Те люди, которые совсем теряли свечение, погибали. Деревня охватилась паникой и ужасом, и тот мальчик решил остановить исчезновение красного в деревне, так как на кону была жизнь его родителей, которых он любит больше всех. — Ого… — только и сказала я. — Мальчик отправился за помощью. Он вышел в лес, ходил по нему, плутал, искал подмогу и набрел на старую, еле живую хижину. Постучавшись в дверь, мальчик долго ждал хозяев и вслушивался в томные шаги. Ему открыла старая-старая ведьма. Она была очень худая, словно скелет, кожа уже свисала с костей, вся морщинистая и сухая. Глаза были налиты кровью, волос на голове почти не осталось, зубы гнилые-гнилые, а когти длинные-длинные. Но мальчика взволновало не внешность, а то, что в ее груди горел фиолетовый свет. Ведьма улыбнулась ему хитрой улыбкой и говорит: «Добро пожаловать в мою хижину, мальчик!», А мальчик отвечает: «Тетя Ведьма, вы можете мне помочь? Наша деревня умирает, красные души гаснут! Я не хочу, чтобы мои родители погасли и умерли!» А та ему отвечает: «Как же я помогу? Я же старая ведьма, меня все жители этой деревни боятся, потому что в моей груди горит фиолетовый свет. Да и старенькая я уже, совсем свои силы потеряла. Ничем не могу тебе помочь, мальчик! Ступай и ищи подмогу в другом месте!» А мальчик отвечает, топнув ногой: «Нет, я уверен, что вы сможете придумать зелье и расколдовать нашу деревню!» Но та лишь вздохнула и молча закрыла перед мальчиком дверь. Тот в слезах убежал домой. — Как ужасно… — Мальчик решил рассказать об этом маме. Она ужаснулась, узнав, что ее сын посмел выходить в лес, один, да еще и к старой колдунье, душа которой облита фиолетовым свечением. Мама строго настрого запретила мальчику появляться у той старухи еще раз, иначе тот будет наказан. Но мальчик не сдавался. Он понимал, что он и та ведьма — единственные, кто могут спасти деревню, ведь их души не такие, как у всех. Долго думал мальчик и решил, что не послушает маму и спасет всю деревню. Он побежал обратно к старухе и крикнул ей в окошко: «Тетя Ведьма, это снова я! Я знаю, как расколдовать деревню, но без вас мне не справиться!» Колдунья открывает ему окошко и нависает над парнишкой: «Слушаю тебя, юный спаситель!» И он говорит доблестным голосом: «Мы должны смешать наши души. Ваша душа фиолетовая, а моя — желтая. Вместе они дают красный оттенок. Мы сделаем зелье из своих душ, накормим им жителей, и они вновь наполнятся красным свечением.» Ведьма согласилась на это, хотя понимала, что они оба погибнут, истратив энергии своих душ. Но увидев в мальчике эту доблесть, храбрость и желание помочь, она не осталась равнодушна. Они смешали свои души, потом сразу же отнесли полученное зелье в деревню, и жители, надеясь в последний раз, выпили зелье. — Получилось? — Да. Деревня была спасена. Более того, их души стали светить еще ярче от этого зелья. А души мальчика и ведьмы иссякли, они ушли в мир иной. Люди поставили им памятники в центре деревни, подписав могилы как «палитры нашей жизни». Теперь, когда там рождаются дети с другими цветами в их груди, люди больше не дразнили их, а причитали и даже носили на руках в дату дня спасения деревни. Все закончилось хорошо, и люди жили счастливо и весело! Вот такая вот история… — То есть, ты хочешь сказать, — делаю вывод я. — Что даже если она не такая, как все, это не повод ее бояться, ведь возможно, что ее душа обладает даром, который сможет помочь всем нам? — Ты это про кого? — спросила Тиша. — Тиша, спасибо! — Обнимаю девушку, слегка чмокнув ее в щечку. — Я обязательно отблагодарю тебя материально, ты так много мне помогаешь! — Не стоит. Лучше просто будь умнее всех тех, кто негативно настроен на этот мир. Да, Тиша. Ты права. Я обязана поговорить с Мией. Сердцем чувствую, что она поможет. И начхать, что мне скажет Джефф или остальные. Тиша предложила мне прогуляться до небольшой кафешки, и я, не раздумывая, решаю составить ей компанию.