Пламенеющие Небеса. Книга Первая. Вспоминая себя

      – Алеандра! – громкий голос покровителя, донесшийся снизу, оторвал меня от любимого занятия – создавать вдалеке иллюзорную радугу, поудобнее устроившись на подоконнике круглого окна верхнего яруса Минаурского Храма Отца Трингула. Обучение магии продолжалось у каждого молодого чародея и после выпуска из Школы, и для совершенствования навыков требовались регулярные и тяжелые тренировки. Я в этом отношении исключением не была, и, пока не было поручений от Королевского Магического Совета, решила как раз–таки попрактиковаься в Иллюзиях, которые в то время и изучала, уже самостоятельно – Школу я окончила за три года до этого и по другим направлениям.       – Где эта девчонка?! – в голосе Мудрого и Милостивого Императора Великого Рокканда и по совместительству Верховного Жреца Альянса послышалось нетерпение. В который раз за время службы вздохнув, я опустила руку, украшенную массивным Кольцом Чародея, и чуть повернулась в сторону перил, ограждавших верхний ярус.       – Я наверху, Ваше Величество! – голос прозвучал слишком громко, и слегка чуждыми ему нотками. Стены здания очень хорошо отражали звук, но, если здесь было пусто, это место очень подходило для уединенных практических уроков магии – храм стоял за городом и сюда довольно редко кто–то забредал. По всей видимости, «дядюшке» я зачем–то очень сильно понадобилась – если уж он фактически покинул черту Гвенто–Рокканда – столицы – чтобы встретиться, а не прислал за мной слуг.       – Что ты там делаешь? – спросили снизу, застав меня уже практически на лестнице, что вела на нижний ярус. – Занимаешься?       – Да, дядюшка, но я сейчас спущусь, – отозвалась я, ставя ногу на верхнюю ступеньку.       – Не надо, не надо, я поднимусь. Не хочу надолго отрывать тебя от практики.       Послышался стук трости по ступенькам чуть загнутой дубовой лестницы, подножие которой от глаз находившихся наверху было скрыто многочисленными оградами и перилами. Действительно, разговор обещался быть весьма важным – в последние года три, почти с моего прибытия, опекун был болен, даже при самой короткой прогулке опирался на крепкую трость, а уж подниматься по крутой и довольно узкой лестнице и вовсе стал бы только по действительно серьезной причине. Вскоре из–за витка ступенек показалась сначала трость из красного дерева, затем и сам ее обладатель – пожилой маг с длинными седыми волосами и проницательными серыми глазами. Чуть искривленный нос шумно вдыхал и выдыхал воздух, пока он медленно и тяжело поднимался.       – Давайте я помогу, – я осторожно приобняла старика за плечи и помогла сесть на едва ли не единственную скамью верхнего яруса – буквально за пару шагов от лестницы.       – Спасибо, – коротко кивнул «дядюшка», чуть отдышавшись. Красный плащ был наглухо застегнут, что едва ли добавляло удобства при подъеме. Я, виновато улыбнувшись, принялась за крючки собственного одеяния – мне всегда было удобнее скреплять накидку только у ворота, остальную часть оставив распахнутой. Но по протоколу Королевского Совета Магов такое не допускалось.       – Оставь, – махнул правой рукой Император Карлон. – Не в Совете. Я хочу с тобой поговорить…       – Задание от Альянса? – я подавила грустный вздох, ведь за три года, проведенных на службе, прилично отдохнуть так и не вышло ни единого раза, всегда были дела или в столице, или, чаще всего, требовавшие поездок по немалым просторам Империи.       – И да, и нет, – уклончиво ответил Император. – Скорее лично от меня. Ты ведь знаешь, что недавно вернулся поисковый отряд из Ориуса?       – Все еще ищут?! – удивилась я. Ориус, столица Оринэи, был давным–давно уничтожен варварскими полчищами. В общем–то я – оринэйка, одна из выживших в Последней Войне. Мой отец, Аланд Девятый, был последним королем Оринэи, а я, соответственно – последней наследницей престола. Но с того момента, как родители погибли, столица была уничтожена, а маленький сын тети, принцессы Айтари, пропал бесследно, прошло уже добрых десять лет. И все равно поисковые отряды Священной Армии постоянно что–то или кого–то искали на разоренных равнинах и холмах некогда цветущей земли. Раньше искали отца – он, вместе с очень большой частью войска, в одну «прекрасную» ночь ужаснейшей войны в истории Альянса просто испарился. Они не были убиты, их не взяли в плен… Они просто исчезли, все разом. Когда земли Оринэи были освобождены и присоединены к Рокканду, Император Карлон принялся разыскивать отца. Однако до сих пор не было обнаружено ни следа. Ни армии, ни пропавших во время войны местных жителей не удалось найти. Казалось, треть населения Оринэи просто растворилась в воздухе. Именно поэтому я искренне не понимала, зачем поисковые отряды столько лет спустя. Надежды уже не было даже у меня.       – Ал, дитя мое, – грустно улыбнулся опекун. – Я все еще надеюсь хотя бы разгадать тайну того исчезновения. Не могли, просто не могли пара сотен тысяч хорошо обученных воинов исчезнуть в одночасье. Сколько народу пропало всего? Половина населения Оринэи! – на самом деле, разумеется, мой покровитель преувеличивал, но нельзя было сказать, что сильно. Выжили, не исчезли и не оказались в плену довольно немногие оринэйцы – те, до кого не добрались варвары. В основном это были жители приграничных восточных районов, северного побережья и западных лесов, имевших особенные свойства, порядком осложнявшие возможность захватить и тем паче разорить эти земли. Ну и еще повезло тем немногим, кого во время войны не оказалось в Оринэе, в том числе мне – дочери короля не было ни в столице, ни в Артарском замке, поскольку я тогда уже училась в Минаурской Школе Магов. Может быть, только это меня десять лет назад и спасло – вся остальная семья погибла или пропала.       – Так вот. Ничего не было обнаружено, – пафосным тоном начал дядюшка Карлон. Я не сдержалась от едкого замечания:       – Почему–то я совсем не удивлена…       Повелительный жест прервал реплику на середине.       – Не перебивай. Но маги, при отряде, сообщали достаточно странные вещи. Они говорят, что почувствовали там след, присутствие каких–то сил, природы которых не знают, что–то странное сгущается в воздухе, как сказал Файгарлон.       – Как это сказывается на магической энергии? – заинтересовалась я. У меня уже довольно продолжительное время было тревожное предчувствие так называемого «шестого чувства», присущей волшебникам способности ощущать опасности окружающего мира и магическую энергию вокруг. И пронизывавшие Бартиандру бесчисленные эфирные «нити» последней волновались, словно от брошенного в воду камня расходятся круги. Это я ощущала почти физически, но никак не могла понять причину.       – Файгарлон говорит, что крайне отрицательно, – развел руками дядюшка Карлон. – Дескать, она сильно искажается. Как будто что–то рвет, а она сопротивляется… Но ты ведь знаешь, Файгарлон склонен преувеличивать незначительное, а важное не замечать. Возможно, что–то он упустил.       Файгарлон был магом Королевского Совета, второго ранга, года на три постарше. Среди волшебников он славился крайне странной реакцией на магическую энергию, малейшие колебания которой ощущал, и подчас в его голове они оборачивались ужасными катастрофами, разумеется, столь же эфирными, как и сами пронизывавшие мир силы. Но крупных проблем и даже искусственно созданного в Роккандской Лаборатории Магов искажения просто не ощутил. «Молодой еще», – защищали его старые волшебники, однако молодой волшебницей была и я, однако подобных странностей за мной не заметили.       – Может быть, стоит поехать кому–то более восприимчивому? – поинтересовалась я, стараясь не обижать Файгарлона (даже за глаза это считалось крайне неэтичным), бывшего, несмотря на существенный недостаток, первоклассным чародеем.       – Ты сама озвучила просьбу, девочка. Я хотел просить тебя поехать в Ориус и понять, что же там творится...       – С поисковым отрядом? – отказаться не было возможности, ведь просьба Верховного Жреца по сути являлась приказом. Ехать в разоренные и опасные земли одной! И ведь там мародеры, взявшиеся неведомо откуда, да и набеги пробивших себе путь туда варваров… Бывшие юг, юго–восток и середина Оринэи превратились ныне в плохо заселенные и опасные места Великого Рокканда.       – Сожалею, но добираться до отряда, который будет ждать в Раскисе, придется самой, – вздохнул опекун. – Этот отряд нуждается в отдыхе, а я хочу, чтобы ты отправилась не позднее завтрашнего вечера.       – Портал? – скорее у себя, чем у дядюшки, спросила я. Обычно он оставлял подобные вопросы без ответа. Но, к удивлению, на этот раз кивнул.       – Да, в Иринэй. Ну а там до Раскиса сама. Там что–то около суток пути. Ближе портала мы не нашли, – виновато добавил он. – Отряд из Раскиса поедет в Ориус порталами, управитесь быстро.       – Тогда, если не возражаете, я отправлюсь завтра после полуденной молитвы, – решила я. Времени до полудня вполне хватало, чтобы с помощью Ниэни – служанки – собрать необходимые вещи. Ехать надолго нужды не было, всего лишь побыть несколько дней, посмотреть, совпадали ли мои наблюдения с рассказами Файгарлона, и можно было бы отправляться назад.       – К этому времени я рассчитываю вернуться из Милрэса, – улыбнулся дядюшка. – Надолго там не имеет смысла задерживаться.       – А зачем Вы туда едете? – Вопрос задан был исключительно из вежливости. Милрэс – маленькая деревушка недалеко от столицы, поставщик продуктов на королевский стол – овощей, фруктов, грибов. Ничего примечательного.       – Осмотреть новые сорта овощей, которые создали ученые мужи. Обычный императорский визит, – отозвалось сановное лицо, тяжело поднимаясь на ноги. – Еду сейчас, отряд ждет снаружи, я поднялся, отсюда не слышно на улице, если говорить тихо. Не люблю лишние уши, – поморщился он.       – Помочь спуститься?       – Нет! Ты хочешь, чтобы мы оба упали?! – запротестовал Верховный Жрец. – Я сам. Ты тут надолго?       – До вечера, полагаю. Хочу попрактиковаться.       – Я отправлю кого–нибудь предупредить Алкира, чтобы к ужину накрыли на тебя. Если возникнут какие–то дела, он заменяет меня, – уже начиная спуск, закончил Император Карлон. Мы пожелали друг другу удачи в делах, и еще некоторое время слышался стук трости по ступеням. Затем тихий скрип двери – кстати, не было слышно, как опекун зашел! – и я осталась наедине с собой, вернувшись к окну и рассматривая пейзажи лугов и пригорий, расстилавшиеся за ним.       Желание практиковаться в чарах сильно приугасло, и поездка беспокоила куда сильнее – ехать в дикие и враждебные, где сейчас орудовали разбойники, леса не хотелось. Немного переварив новость, начинающая волшебница Совета Магов все же попыталась создать вдалеке гору или дерево, но даже это удавалось с трудом – воображаемый объект, вернее даже не материальное его выражение, а образ, то и дело менял форму, цвет, место. Мысль соскальзывала с заданного направления, а маг, который не в состоянии ее сконцентрировать – жалкий кудесник. Большее, что выйдет – перелить воду из стакана в стакан, да и то – не факт. Я же не могла отбросить мысли об Иринэйских лесах, которые окружали город, ждавший меня... Раскис был центром провинции и после войны самым большим поселением на западе королевства. И жили там далеко не одни только люди. Он выстоял в войну с варварами, потому что туда, к концентрации магии и настоящих чудес, последние попросту не сунулись. Ориус, населенный искусными воинами и могущественными магами, был городом людей, и никого иного. Возможно, это поспособствовало его падению… Возможно, неопределенность Оринэи и Филарэсса, страны–побратима, – к кому они принадлежат. Оринэя никогда не была членом Альянса, только «дружила» с этими странами. Но и с Кругом Тьмы никогда не была во враждебных отношениях, а Филарэсс четыреста лет назад вышел из состава «темного единения», отметив стопятидесятилетие страны. В Альянс Оринэя вступила незадолго до падения, неизвестно, зачем. Никаких особенных поводов для подобного не припоминалось…       – Ладно, хватит! – попытки стоило признать безнадежными. – Лучше отдохнуть перед Иринэем, там вряд ли удастся… – вздохнув от обиды на то, что так и не удалось освоить иллюзию радуги, я спустилась вниз. Просторная зала с рядами деревянных скамей, большими окнами, пропускавшими много света, каменным белым алтарем – Жрец, проводивший обряды и молитвы, должен был стоять у него… Две двери в крошечные комнатки для Жрецов и их служителей, которые открывались крайне редко и уже были затянуты паутиной – Минаурский Храм был построен магами из Минаура в подарок Гвенто–Рокканду и как жест дружбы, что и послужило источником такого названия, но приходили сюда только маги Совета. Жители города предпочитали огромный храм в центре столицы, из белого камня, со сверкающим золотым куполом и дверями, покрытыми чистым золотом. Чистый, широкий, просторный, с балконами, огражденными резными перилами, с роскошным барельефом фасада, прославлявшим могущественную страну, он был куда красивее Минаурского, а пустой, одинокий храм за чертой города был моим любимым местом – он казался таким же покинутым и несчастным, ведь после смерти матери и тети, исчезновения отца и разгрома Оринэи я осталась одна. Нет, были Наставники и приятели в Школе Магов, опекал дядюшка Карлон, но я была одинока во все–таки чужих странах. Принцесса, лишенная страны, жившая во дворце исключительно по доброте опекуна – многие маги из Совета обитали в Волшебном Квартале, одном из центральных районов столицы, выделенном специально для чародеев.       Я вышла из Храма, чуть прищурившись от яркого Солнца, и бодро зашагала по дорожке, что вела к окраине города. Если бы кто–то в тот солнечный и теплый осенний день, когда я шла через рощу к городу, сказал, что это был последний раз, когда я видела Минаурский Храм Альянса, когда–то уютное белое здание с деревянным куполом, я рассмеялась бы в лицо этому созданию…       Улицы города, как и в любой день, кроме самых больших праздников страны, когда все горожане или расходились по Храмам и часовенкам, или разбредались по домам и там воспевали хвалы великой стране, победившей захватчиков и принесшей в Великий Рокканд мир, – были полны народу. Небогато одетые сельские жители в льняных рубахах и штанах, подпоясанных коричневыми и серыми поясами, торговали на многочисленных рынках, ватаги мальчишек–подмастерьев и учеников ремесленников сновали по поручениям мастеров, радуясь возможности перекинуться с приятелями словечком–двумя. На улицах ближе к центру, вымощенных не деревянными брусками, а каменными плитками, чинно ходили горожане побогаче и суетились слуги. Увидеть здесь мужчин и женщин в домотканых простых одеждах было большой редкостью, в основном навстречу попадались девушки в длинных платьях с рукавами до локтя, несшие корзинки или коробки с товарами и сопровождаемые, как правило, несколькими охранниками. Дочери средних купцов и разбогатевших ремесленников и служанки крупных торговцев, чиновников, учителей, чьими услугами пользовались дети самых богатых и властных людей страны, Императорских лекарей и знати, и еще много кого. У всех девушек были длинные волосы, заплетенные в толстые косы – традиционная прическа жительниц стран Альянса и Оринэи. У мамы когда–то волосы доставали до самой поясницы…       Дома ближе к центру тоже менялись, поражая взгляд роскошью форм, материалов и расцветок. На окраинах жилища были серыми и коричневыми, деревянными, в один этаж. Часто это были даже просто небольшие пристройки к кузням, гончарным мастерским, плотницким, лавкам торговцев зельями и магическими порошками... Улочки, где жили ремесленники и мелкие лавочники… Когда–то в Ориусе маленькая я обожала ходить по таким местам – они всегда казались по–настоящему живыми. Правда, даже на самых окраинных узких улочках Ориуса никогда не было такой вони от нечистот… В столице павшей Оринэи всегда было уютно и чисто.       Роскошью поражали многоэтажные белые, черные и даже цветные каменные и мраморные дома с цветным басскардским стеклом в окнах, в центре, неподалеку от огромного дворца из белого мрамора и редкой белой разновидности южного камня иглака. Золоченые и золотые шпили на башнях…       – Волшебница Алеандра, – почтительно склонились гвардейцы в алых куртках, штанах, заправленных в высокие черные ботфорты, плащах, закрывавших одно плечо, в полном вооружении – длинный меч, кинжал на левом боку в черно–красных ножнах. Метательные ножи, острые, смертоносные, за голенищами ботфорт. И на поясе небольшой мешочек с порошками и зельями. Целебными и ядовитыми. Это – вооружение одного Имперского Гвардейца. Каждого из этих отборных крепких мужчин с широкими плечами. Все до единого – высокие рыжие и светловолосые роккандцы. Или наемники из Басскарда – угрюмые темноглазые крепыши с черными как ночь волосами и более темным оттенком кожи. Никого из более диких земель, никого из стран, что в Альянс не входили, никого из Филарэсса и Уйтака, новых провинций. И, что всегда казалось довольно–таки странным, из Оринэи. Я вообще после падения родины оринэйцев встречала очень мало. Кроме Ниэни, чудом спасшейся в войне с варварами Ретенских Пустошей, еще совсем маленькой девочкой, я, по сути, почти и не встречала представителей своего народа. По рассказам опекуна и его сына выжившие оринэйцы, подобно мне, смешались с роккандцами и жителями других имперских провинций.       – Благослови вас Трингул, – кивнула я стражникам, выбираясь на широкую площадь перед дворцом, запруженную народом. Маги, учителя, гонцы и лекари в белых плащах, гвардейцы и наемники. Помощники судей и сами судьи, представители Священного Жреческого Круга, в черно–красные балахонах, с суровыми лицами. Люди, управлявшие, большей частью, Альянсом. От Совета Жрецов зависели многие решения королей и вождей вошедших в Альянс стран. Кроме Великого Рокканда – Император Карлон был одновременно и Верховным Жрецом Отца Трингула.       – Волшебница…       Я добралась до середины площади, где в небо посылал разноцветные радужные струи фонтан, проскользнув мимо Императорского Судьи в коричневом балахоне и такой же широкополой шляпе, когда внезапно перед моими ногами на колени упала относительно молодая худощавая женщина, а в паре шагов остановились детишки в домотканных рубахах и холщовых штанах, старшему из которых было на вид не больше десяти лет.       – Волшебница, помогите моим детям, умоляю, – хватая полу моего плаща, взмолилась несчастная женщина с лицом, на котором среди пыли выделялись светлые дорожки от слез. Воспаленные красные глаза смотрели в немой мольбе. – Моего мужа забрали в армию, а старшему сыну нет и двенадцати, его не берут работать. Мы уже две недели ничего не ели, малышка умирает от голода, – я оглядела четверых ребятишек, жавшихся друг к другу. Младшей было года два–три, и старший мальчик прижимал ее к себе, закрывая руками, как самое большое сокровище. Два мальчика лет шести хлопали глазами, глядя на мать и изредка робко посматривая на меня. – У вас добрые глаза, – рыдала женщина. – Помогите, умоляю. Муж гончар, он не умеет воевать, погибнет в бою, мы умрем от голода, я пряха, но этого слишком мало, работы нет. Когда видят, что я замужняя, нас отсылают… Пожалуйста… – она содрогнулась, разрыдавшись. Кто–то из гвардейцев бросал на нее взгляды, рука одного легла на рукоятку плети.       – Волшебница, нам очень нужен папа, иначе мы не выживем, – прошептал мальчик. – Вы же королевская колдунья, можете поговорить за нас? Можете? – зеленые глаза глядели с надеждой и страхом. – Мы отдадим все, что сможем, помогите, пожалуйста…       – У меня есть немного старых украшений, от матери, я пытаюсь продать, но не берут. У нас больше ничего нет, возьмите, – женщина, обливаясь слезами, вытащила из грязного передника завернутое в тряпицу нечто и пыталась сунуть мне в руки. – Возьмите, мы еще найдем, заплатим, возьмите… – выдохнула она.       Я отстранила руки женщины.       – Не стоит, это не нужно. Вы обращались в коллегию? Вы знаете, куда отправили вашего мужа? Говорили с главой набора рекрутов в провинции?       – Мы почти пять месяцев как узнаем это, в городке меня чуть не избили, когда спросила, а по пути сюда отсылали прочь. Мы утром говорили с важным господином, с тем, кто служит в Совете, решает военные вопросы. Он тоже отослал нас… – она покачала головой. – Шли сюда, надеялись, мужа не могли забрать, его старший брат в войске. При прежнем короле, Магуре, такого не было. Один мужчина служил, а если сын был один, его освобождали. А теперь… И ведь войны нет, – она схватилась за голову. – Воевать с кем забрали? С дикарями? С кочевниками? – ее глаза расширились в ужасе, и она посмотрела на меня совершенно иным взглядом. – Темная Империя нападает на Альянс? – прошептала она. – Неужели после той войны, за горы Мискарта, они напали на нас?       – Нет, – я покачала головой, дивясь про себя, что ей в голову пришла такая глупость. – Нет, никто не напал. Как зовут вашего мужа?       – Том. Том Картер. Я – Диана Картер. Мы из Уйтака…       Я вздохнула. Уйтак вошел в состав Рокканда точно так же, как Оринэя – едва не разрушенный, спасенный Священной Армией Альянса. Король, немощный и бездетный, умер от старости полгода спустя, его племянник погиб во время войны, и Альянс счел за благо приписать Уйтак – крошечное королевство в горах, граничившее с Оринэей и теперь Великим Роккандом, к новой, растущей, Империи. Случилось это шесть лет назад, и до сих пор жители Уйтака не жалели о присоединении. Поэтому то, что шептала и бормотала женщина, будто новые правители оказались худшим из зол, вызывало недоумение.       – Мужа учат, вместе с другими из Уйтака, но это все, что мы узнали. Волшебница…       – Алеандра, – я сообразила, что до сих пор не назвалась.       – Волшебница Алеандра, – закивала женщина.       – Просто Алеандра, – улыбнулась я малышке. – Где вы остановились?       – В харчевне на окраине, я продала хозяину немного пряжи, он дал пожить три дня, добрый человек. Харчевня старого мельника, он так сказал.       Я знала это место. Его хозяин, Нукар, раньше был королевским мельником. Сейчас мельницей заправлял сын Нукара, а сам он купил старую харчевню и трудился на себя… Один из немногих, кто покинул службу на благо Великого Рокканда.       – Диана, я узнаю о вашем муже, – я вздохнула. Ничего обещать не хотелось, потому что я не уверена была, что добьюсь результата. Я могла лишь поговорить с отвечавшими за рекрутов людьми и, если это оказалось бы в моей власти, дать рекомендацию к исключению Тома из списка рекрутов. Но хотя бы это я сделать была твердо намерена. – Я пришлю к вам девушку, Ниэни, сказать о результатах. Она блондинка, из Оринэи – довольно бледная для здешних мест, вы заметите.       – Оринэйка? – спросил мальчик.       – Именно.       – Вот ведь бедные люди, – покачала головой Диана. Я недоуменно посмотрела на нее. – Лишили страны, семьи разлучили, на бедных подростков на шахте сердце кровью обливалось смотреть… Бедные люди… – она бормотала это себе под нос, собирая детей. – Спасибо вам, Волшебница Алеандра, спасибо. У вас такое доброе лицо, – она с опаской поглядела на взявшегося за хлыст стражника и поспешно направила детей прочь в толпу. На щеке одного из младших мальчиков был отчетливо заметен на свету след хлыста. И, прежде чем я успела спросить о шахтах, Картеры скрылись в толпе. Странные слова Дианы никак не шли из головы…       До дворца оставалось совсем немного, и я, пожав плечами и отогнав размышления о значении слов просительницы, решительным шагом направилась к огромным дверям, открытым, по бокам которых с каждой стороны стояли по пять вооруженных до зубов гвардейцев. В дневные часы дворец был открыт для просителей и гостей из отдаленных земель, стекавшихся в Гвенто–Рокканд любоваться дворцом Императора Карлона, дворцами его приближенных и новым, огромным Храмом Отца Трингула. При моем приближении все десять стражников преклонили колени, опустив глаза в пол. Люди, лишенные искорки магии, в Великом Рокканде считались ниже тех, кто обладал ей. Чародеи пользовались уважением, превосходившим даже то, которое подобало выказывать Наместникам Императора. При нашем появлении поклониться должен был почти каждый житель Империи, мы считались отражением воли и желания Императора...       – Благослови вас Трингул, – улыбнулась я, пробормотав привычную и от того потерявшую всякое значение фразу. Высшее выражение благосклонности, благословение от имени Главного Создателя, Единого Источника Жизни, превратилось в обязанность, перестав быть и малейшим намеком на то, чем являлось в детстве, когда искренне, со всей душой, в залах родного дворца возносились молитвы о всех страждущих жителях Оринэи, и о семье. Семье, которой более не было…       Гам, стоявший во дворце, оглушил, когда я через огромные, покрытые золотом двери вошла в полумрак коридоров дворца Императора, кронпринца Алкира и доброй полусотни приближенных. Не считая магов, сотен гвардейцев и слуг. Огромное здание раскинулось квадратом в самом сердце столицы страны, занимавшей почти всю долину, широкую, на полное пересечение которой требовались часы, выезд откуда был лишь один, и я утром тренировалась в Храме на пути к этому самому единственному выезду. Такое положение в горах обеспечивало Гвенто–Рокканду безопасность, какой многие иные города Альянса могли лишь завидовать. Со всех сторон, кроме неширокого ущелья, город был защищен стеной труднопроходимых гор.       Серые плиты пола, устланные роскошными коврами из Басскарда, Эмптии и южных краев Верхнего Аррака, белоснежные стены из иглака, украшенные мраморными каминами, бархатными гобеленами, золоченой росписью, огромные полуовальные окна, отбрасывавшие на пол косые пятна света. Все залы, куда допускались посетители, украшены были арками и нишами, в которых стояли скульптуры, прославлявшие божественный свет и напоминавшие о бренности человеческой жизни – люди были крошечными, тощими и с подобострастием на мраморных лицах глядели на осеняющий их свет Трингула. Вазы, растения в огромных кадках заполняли другие ниши, и орнамент ваз говорил, что человек – лишь крохотная песчинка в мире под светом Бога–созидателя. Посетители дворца часто выходили из дверей на площадь с выражением собственной ничтожности и безмерным почитанием божественного на лицах, а порой гости–роккандцы часами молились у отдельных статуй и фресок.       Но на меня великолепие дворца давно не оказывало никакого влияния, став привычным. Напротив, обилие восхваления Альянса Света и самого Света в общественной части иногда, что было кощунством, раздражало, и я всегда стремилась миновать устланные коврами мраморные лестницы с золотыми и серебряными перилами как можно быстрее, не глядя на уносившийся ввысь потолок, расписанный под небосвод в ясную погоду. Я всегда стремилась оказаться в жилых покоях, там, где в крохотных нишах серых каменных стен стояли цветы и вазы с кувшинами, не прославлявшими ничего. Простые украшения, ненавязчивые, приятные… Ковры, самые обычные, одноцветные с легкими неброскими узорами, заглушали стук тяжелой обуви. Императором мой благодетель был провозглашен всего два года назад, и очень многое в стране не было еще переименовано, что подчас вызывало сумятицу и неразбериху. В том числе и Совет, где трудилась я, все еще оставался Королевским. А вот гвардия и армия, разбросанная по всему Великому Рокканду, уже считались Имперскими.       – Волшебница Алеандра!       Я поднялась на третий этаж по широкой белоснежной лестнице, устланной роскошными коврами из Эмптии, и миновала несколько залитых светом коридоров, стены которых украшали портреты видных деятелей и священных лиц Альянса, и свернула в незаметный поворот, скрытый между двумя роскошно декорированными золотыми и серебряными инкрустациями арками. Внутренние части дворца, где решались на самом деле все важные события жизни страны, разговор шел совершенно иной, нежели в богатых открытых частях центра управления молодой Империей. Та часть обители Жреческого Круга Альянса, где действительно решались все вопросы на высшем уровне. Здесь же постоянные жители дворца и обитали. Правители нейтральных и светлых стран, изредка приезжавшие во дворец, жили в покоях, поражавших роскошью, в западном крыле замка. Делегаций из стран Круга Тьмы на моей памяти не случалось, но отведены им были бы, полагала я, такие же покои.       – Алеандра! – Фаир, низенький полный смотритель жилых покоев, со всех ног торопился по коридору навстречу. Живот его, обтянутый рубахой из льна и широким поясом, весьма забавно колыхался при беге. Толстяк остановился, отдуваясь, щеки цветом напоминали закатные облака. – Но гвардейцы, которых прислали во дворец Его Императорское Величество, сказали, что Вы вернетесь только вечером… – пропыхтел он, разведя руками. – Принц Алкир только что отобедали. Распорядиться, чтобы накрыли в обеденном зале? – он моргал серыми блеклыми глазками, терявшимися на круглом лоснящемся лице. Чем–то Фаир напоминал королевских поваров, главных, таких же круглых и лоснящихся. Правда, менее напыщенных во время разного рода общения с подчиненными.       – Нет. Скажи Ниэни, чтобы принесла что–нибудь в покои, – отозвалась я, уже не натягивая на лицо благосклонную улыбку, с которой положение обязывало общаться с горожанами.       Фаир поклонился и попыхтел исполнять приказание, я проводила его взглядом и решительно свернула в управленческую часть. Туда, где заседали офицеры, отвечавшие за рекрутские наборы. Заглянуть к Алкиру стоило уже после выполнения просьбы Дианы.       Стоявшие у закрытой темной двери из ирукского дуба стражники скрестили секиры, при моем появлении на другом конце слабо освещенного коридора, без боковых ответвлений, упиравшегося в Управление военного набора и боевой подготовки. И лишь когда я была уже в пределах освещенной факелом части коридора, совсем рядом с ними, убрали оружие и опустились на колено, склонив голову. Королевские маги имели полное право проходить в любое время суток почти куда угодно во дворце и столице, да и во многих других городах. Право, которого удостоены были единицы роккандцев. И я в эти единицы каким–то загадочным образом вошла в весьма юном для Альянса возрасте.       – Благослови вас Трингул, – кивнула я со сдержанной улыбкой и прошла в узкие двустворчатые двери.       – Да осветит Ильдаран Ваш путь, – с искренним уважением и усердием выдохнули хором гвардейцы, не поднимая головы, положенную форму ответа. Едва я вступила в огромную комнату, дверь за спиной со стуком захлопнулась.       Высокие сводчатые потолки уходили вверх, оставаясь едва различимыми в полумраке, колонны из темного мрамора и гранита поддерживали своды, наполняя огромное помещение, освещаемое лишь светильниками–сферами на высоких постаментах по краю и свечами на столах дюжин работников, корпевших над бумагами, книгами и свитками. Столы из красного дерева для такого объемного кабинета были бы неразумной растратой казны, и в Военном Совете стояли столы из самого обычного дерева – дуб, сосна, ель. Люди здесь были поразительно однообразны – все в черных мантиях, шляпах с узкими полями, с нашивками на левой стороне груди, указывавшими имя и территорию, за которую они отвечали. Больше двух дюжин тех, кто занимался солдатами и рекрутами, и почти столько же так называемых теоретиков, ответственных за разработку планов и подготовку новобранцев. Их от остальных, менее важных, сотрудников отличало только то, что их не обязали носить шляпы. Каменный пол, без ковров, и эхом отдающиеся в тихом гулком помещении шаги… По всему периметру стены на высоте примерно в два моих роста располагался балкон с перилами, балясины которых украшены были цветочными узором, белого мрамора, в солнечном свете искрился бы, а здесь лишь совсем немного разбавлял общую мрачность. Ни один из склонившихся над бумагами мужчин не поднял головы на звук шагов, я же решительно направилась к двери, утопавшей в тени, на противоположной стороне. Дверь из темного дерева, неприметная, с черной ручкой. У нее стоял самый маленький стол, освещенный целыми тремя свечами, и сидевший за ним человек, читавший какой–то список на длинном свитке, поднял голову прежде, чем я открыла рот.       – Мы чем–то можем помочь, Госпожа? – почтительно спросил он, сделав небольшой кивок.       – Я хочу увидеть командира Приказа по подготовке рекрутов, Господина Фармана, – отозвалась я.       Мужчина задумчиво пригладил рыжие усы и кивнул, обмакнув перо в чернила.       – Имя и ранг, Госпожа. У нас посещения высших начальников обязательно отмечаются.       – Алеандра Оринэйская, Волшебница Королевского Магического Совета, третьего ранга, – отозвалась я.       Мужчина с расширившимися глазами подскочил с места, чуть не опрокинув стул, и распахнул дверь. Мое имя оказало на него почти волшебное воздействие. В кабинете, освещенном большими лампами в узорчатых подставках, было всего одно рабочее место, в глубине – несколько закрытых шкафов красного дерева. Господин Фарман, сидевший у изящного стола с толстыми ножками, поднялся при моем появлении и поклонился до пояса.       – Принцесса Алеандра, чем могу служить? – улыбнулся он. – Марлон, отметь посещение, – усатый мужчина кивнул и скрылся в большом помещении, закрыв за собой дверь. – Что–то случилось, Госпожа? – поклонился вновь Фарман.       – Мне поступила жалоба, – отозвалась я. Фарман услужливо подвинул стул с мягкой обивкой и удобной спинкой с полукруглым верхом. Я села, благодарно кивнув – после пути через половину города ноги в тяжелых сапогах порядком устали. – Жителя Уйтака, Тома Картера, забрали в нарушение принятого порядка. Против воли. Его жена, Диана, жаловалась на то, что семью оставили без кормильца.       – Это невозможно, – Фарман опустился на стул и развел руками. – Мы внимательно следим за тем, как проходит набор рекрутов, берем добровольцев, – он покачал головой. – Принцесса Алеандра, Вы уверены, что жалоба была именно такой?       – Женщина, у которой уже скулы выделяются от недоедания, и глаза красные от слез, и худые усталые заплаканные дети, на мой взгляд, Фарман, выглядят весьма красноречиво, – я скрестила на груди руки, поправив спадавший со стула на пол подол плаща.       – И Вы хотите..?       – Чтобы вы разобрались в этом и отпустили человека, которого по непонятным причинам забрали в армию Империи без его согласия.       Мужчина заморгал, подскочив на стуле, и запустил пальцы в сальные волосы.       – Быть может, он добровольно пошел в войска, а его жене слишком хочется, чтобы он был дома? – пожал он плечами. Его голос звучал как–то странно, с нотками опасения.       – Фарман, – я почувствовала, что начала раздражаться. Настроение от предстоящей поездки в Ориус и без того было слишком дурным, чтобы выслушивать весьма глупые предположения. – Я видела его жену и детей. На тех, для кого обращение к магу – просто блажь, похожи они не были. Это был жест отчаяния. И я сомневаюсь, что вам хочется, чтобы я донесла об этой жалобе Императору Карлону…       – Но Импе…       – Или кронпринцу Алкиру, – широко улыбнувшись, закончила я, пристально глядя на задергавшегося Фармана.       – Но, Ваше Высочество, – Фарман наконец–то обрел дар речи и плюхнулся на место, моргая блеклыми глазками. – Я внимательно слежу за тем, как проводится подготовка новобранцев…       – Видимо, недостаточно внимательно, – непреклонным тоном произнесла я. – И еще я хочу лично увидеть Картера, – последняя фраза явно привела Фармана в ужас, который он совершенно безрезультатно попытался скрыть.       – На это нужно разрешение Императора Кар…       Я перебила его, окончательно лишившись остатков терпения:       – Я хочу увидеть Тома Картера, Фарман, – перстень мага на пальце сверкнул красной вспышкой, а учтивость уступила место осознанию того, что как Королевский маг я была одной из самых важных особ в стране. Происхождение и воспитание лишь усиливали это. – Немедленно. И если он подтвердит жалобы жены, я буду вынуждена взять этот вопрос под контроль и сообщить о факте нарушения порядка Совету и Священному Ордену. Что сделаю и в случае, если ты не допустишь меня к Картеру. Если дело будет решено быстро, обойдемся без твоих объяснений перед Советом, – на лице против воли мелькнула надменная улыбка. Пребывание в Совете не могло не повлиять на меня, а необходимость посетить некогда родные места, превратившиеся в почти безлюдные остатки Оринэи, ее лесов и полей, злила. Поправив длинные рукава балахона, Фарман поднялся и провел рукой по сальным волосам.       – Да, принцесса. Вас сейчас же проведут к Картеру. – Он взял в руку серебряный колокольчик, стоявший на столе, и шевельнул им. Звука не последовало, и я поняла, что язычка там не было, зато ощутила весьма слабенькие чары. Мгновение спустя дверь отворилась, и в ней выросла фигура Марлона. Фарман сделал глубокий вдох, покосившись на перстень, и взглянул на помощника: – Марлон, принцесса Алеандра желает видеть рекрутов из Уйтака. Тома Картера, если говорить точнее. Проведи ее, – Марлон кивнул с каменным выражением лица. Казалось, он не был удивлен или напуган приказом. – Марлон Вас проводит, Ваше Высочество, – доложил Фарман. – Если Картер и впрямь попал сюда по ужасной ошибке, сообщите, я отпущу его из набора.       – Хорошо, – я кивнула, зная, что стояло за этими словами. Собственно, если это был единичный случай, необходимости объявлять все в Совете и разбираться не было, к тому же это обычно отнимало много сил и времени, и решения принимались предложенные тем, кто внес вопрос на рассмотрение. Фарману не хотелось собраний Совета, во время которых он не мог бы занимать должность, потому что законы издревле полагали, что тот, кого в чем–то обвинили, связанном со службой, не мог работать. Выполнить требование было прежде всего в его же интересах. Мужчина явно это понял.       Следом за Марлоном я и отправилась, в развевающемся застегнутом у горла алом плаще, черно–красной тунике до колена, черных штанах и черных же сапогах выше колена, подбитые железом каблуки которых гулко стучали по каменным полам. Руку украшал перстень мага, серебряный, с иорнитом – редким драгоценным камнем, использовавшимся в атрибутике магов – он обладал сильнейшей внутренней магией. Вообще форму должны были дополнять еще кинжал в красных с черным узором ножнах, пояс, к которому крепились последние, черный, и по необходимости черные перчатки из тонкой кожи. То, что я в неполном варианте формы, я поняла, мельком увидев себя в зеркале. Наверное, потому–то поначалу Фарман и растерялся.       — Вот, мы дошли, – доложил Марлон, молчавший все время пути по бесконечному переплетению лестниц и коридоров, то жилых, то роскошных, для народа, и по внутренним дворикам дворца.       Дворец этот в нынешних размерах был отстроен после того, как Оринэю решением Совета Всех Земель сделали частью Рокканда. Именно тогда Карлон получил титул короля, а не Верховного Жреца, а строившийся дворец, как правителя нескольких стран, слившихся в одно, приобрел такие размеры, и достраивался после объединения с Оринэей еще четыре года.       – Здесь мы готовим новобранцев, – поклонившись, добавил спутник, открывая тяжелые двери в одно из помещений во внутреннем дворе. Стражники, стоявшие у дверей, лишь почтительно поклонились то ли Марлону, то ли мне. – Сейчас рекруты отдыхают, принцесса, – пробормотал Марлон, отступая. Я вступила под полукруглой аркой в полутемное помещение с крошечными зарешеченными окнами под потолком и огляделась, слегка растерявшись. Около сотни человек сидели на расставленных в помещении скамьях, на полу, скрестив ноги, стояли, прислонясь к стене, и монотонно что–то бормотали под нос, не отреагировав на мое появление.       – Они отдыхают? – пробормотала я, оглянувшись на Марлона. На отдых это похоже было меньше всего. Но мужчина кивнул.       – Сейчас они приводят дух в спокойствие. Это одна из частей подготовки, – тихо отозвался он, почти коснувшись губами мочки моего уха. И громко позвал: – Том Картер, Уйтак!       Ни один из бормотавших не поднял головы. Стражники, стоявшие и у внутренней стороны двери, как оказалось, подошли к одному из тех, кто стоял в тени у дальней стены, и что–то негромко сказали. Мужчина вздрогнул и кивнул, вслед за стражниками приближаясь к нам. Я ожидала увидеть худого изнуренного человека, запуганного и робкого, как и большинство жителей окраин Империи, которых встречала, и когда Картер показался в свете из раскрытых дверей и окон, невольно едва не ахнула от неожиданности.       Передо мной стоял крепкий, высокий мужчина, под светло–серой рубахой угадывались внушительные мускулы. В карих глазах светились ум и внутренняя сила, и даже короткие, почти полностью сбритые черные волосы не умаляли того впечатления, которое производил его облик. Мгновенно узнав чародея, Картер преклонил колено, но и в этом жесте ощущалась скорее привычка, осознание необходимости, нежели раболепное почитание.       – Звезды да благотворствуют вашей магии, – произнес он ровным уверенным голосом.       – Благослови тебя Трингул, – отозвалась я и оглянулась на Марлона. – Я хочу поговорить с господином Картером наедине.       – Но Госпожа Алеан…       – Наедине, Марлон, это когда никого другого нет рядом, – существовала добрая дюжина причин, по которой они с Фарманом не могли и помыслить рискнуть ослушаться. Марлон жестом велел стражникам снаружи пропустить меня и Картера и задержал их. Том шагал рядом уверенным четким шагом. Его руки на свету были видны гораздо лучше – мозолистые, твердые, огрубевшие. Явно ремесло гончара было не единственным, чем ему приходилось заниматься.       – Что вам угодно, Госпожа? – когда мы отошли на расстояние, на котором нас видели от дверей, но слышать не могли, спросил гончар из Уйтака.       – Всего один вопрос, – я посмотрела ему в глаза и отметила, что он достойно и уверенно выдержал взгляд. – Вы добровольно вступили в рекруты? И да, Картер, если вы ответите «нет», даю слово, это не причинит вам вреда. Я хочу услышать правду.       – И у вас есть способ узнать, если я солгу? – поинтересовался он.       – Есть, – подтвердила я. – Я не вижу лжи и не читаю мысли, но кое–что при желании сделать смогу, если постараюсь. Однако, уверена, вы и так скажете правду…       – Почему–то мне кажется, вам можно доверять, – скорее себе под нос пробурчал он, задумчиво глядя на меня. – Тогда вот моя правда: нет.       – И как это вышло? – Картер криво ухмыльнулся.       – В городок пришел отряд, набирающий новобранцев, сказали, возьмут добровольцев. К ним пошли пара–тройка мальчишек. А поздно вечером, когда женщины и дети были в домах, а мы заканчивали работу, нас отловили на улицах и сопроводили в походные «казармы». На рассвете увели учиться. Тех, кто пытался сопротивляться, избивали. Да и они были вооружены. Потом привели сюда и начали готовить, самых способных забрали в лучники.       – А что насчет отдыха? – начала было я, но Картер перебил меня.       – Вам сказали, мы сейчас отдыхаем? – я кивнула. Мужчина усмехнулся шире. – Это посвящение. Вы бы вслушались в слова. К этому сводится отдых. Тренировки, сон, еда – каша из проса – дважды в день, посвящение в армию Альянса и сон в шесть или пять часов. Да, а почему вы мной интересуетесь? – нахмурился он.       – Я занимаюсь вопросом, как вы сюда попали, чтобы вычеркнуть из списков. Ваша жена, Диана, обратилась за помощью, – при упоминании женщины его лицо осветилось изнутри, на губах появилась слабая улыбка. Я описала встречу и просьбу, на что Том покачал головой.       – Я знал, что Ди этого не оставит, – улыбнулся он. – Молодчина… И, кажется, она не ошиблась в выборе, кого просить.       – Нам пора, Том, – прервала его я. – Я вынуждена уехать утром по заданию Совета, я передам ваше дело магу по имени Файгарлон, он доведет его до конца.       Мы сделали пару шагов к казарме, и меня внезапно озарило еще кое–что…       – Том, – окликнула я. Мужчина взглянул на меня. – Ты сказал, сюда так набрали не тебя одного. Сколько еще в твоем наборе таких, как ты?       Он бросил быстрый взгляд на Марлона и склонился ко мне. Всего одно слово послужило ответом, но этого слова было более чем достаточно:       – Все…       Я провела его к Марлону и сказала, что хочу понаблюдать еще минутку. После чего с помощью чар усилила слух, чтобы расслышать, что бормотали новобранцы, пока Марлон рассказывал гвардейцам о посиделке в трактире прошлым вечером. И когда сумела расслышать слова, по спине пробежали мурашки:       – Священная Армия Альянса – наша жизнь. Умереть за Императора – долг. Мы никто, и лишь выполняя волю Трингула, данную через Священный Круг Альянса, можем действовать как рабы Света Создателя… – именно это раз за разом повторяли люди, не замечавшие ничего кругом, шепча себе под нос.       Но когда я бросила быстрый взгляд на Картера, бормотавшего вместе со всеми, поняла, что по меньшей мере один из этих людей не успел попасть под страшную власть слов – в них вложили магическую силу, подчинявшую рассудок… Я не знала, все ли остальные уже попали под их очарование, но видела, что Картер – нет. Мужчина сохранил здравое мышление, и я от всей души решила помочь ему выбраться из того, что происходило… Из того, в чем теперь стоило разобраться… По спине в который раз за день прошла дрожь недоумения – я начала осознавать, что творилось что–то странное, и была все более твердо намерена выяснить, что…