Пламенеющие Небеса. Книга Первая. Вспоминая себя

      – Может, хоть костер разведем? Совет, небось, долгий будет, а к вечеру дождь… – блондин, остававшийся с нами, вопросительно взглянул на буравившего меня глазами битый час Дирана. Я сидела на аккуратно прикопанном в землю бревне, рассеянно поглаживая густую шерсть пристроившегося рядом Дорра. Оринэец, поигрывая кинжалом, уселся прямо на траву, поджав ноги и велев Сааку стоять настороже.       – Нет, – Диран поджал губы. – Сначала старших дождемся, может, долго решать не придется, – холодный взгляд вернулся на меня. – Мы еще не решили, что будем эту слушать.       – У нее имя есть, так-то, – Саак шмыгнул носом.       – Алра, я помню, – Диран кивнул с совершенно непроницаемым выражением лица.       – Ты блаттернов увидеть хочешь? Три человека-то их больше привлекут, да и всяко Дорр здесь плохо отпугнет, он один. А к дождю их всегда много…       – Нет.       – Ты сегодня с ветки свалился, точно. Ты чего такой злой? – Саак махнул рукой. – Что она колдунья, так тебе-то что? Али забыл, что раньше, чем чего сколдует, узнаешь об этом…       – У тебя дар? – я бросила быстрый взгляд на Дорра.       – Только чужую магию ощущать, своей нет. Частая штука, – Диран, казалось, даже почти не шевелился, что создавало не самые приятные ощущения.       – Да не то чтобы... – Дорр зевнул. – Я только тебя с такими силами видел.       – А ты много людей видал? Вот то-то и оно…       – Я тоже таких людей всего пару видела, – улыбнулась я. – А я довольно много путешествовала по Империи и Альянсу с поручениями.       – Правда, беспомощная, как будто только родилась, – ухмыльнулся Дорр. – Ты представь, даже косу заплести не может. Вообще не знаю, как она себе ужин могла поджарить…       – Ну, стало, костер-то может устроить? – влез Саак, а я мысленно высказывала Дорру все, что о нем после такой откровенности думала. Впрочем, если старшие в их… банде позволили бы задержаться здесь, они и так узнали бы, что я почти ничего не умею… Правда, к концу этого пути я хотя бы не сжигала выделяемые тиграми куски мяса до углей. Дорр подтрунивал, что я так скоро и готовить научусь…       – Могу, но только если магией, – вздохнула я. – И если без источника пламени рядом, то довольно много сил займет, хватило бы на пару-тройку заклятий попроще. Руками пыталась, но…       – Я решил, что лес сжечь – не лучшее, чего она сделать может, – влез Дорр. – Она забавная, ты не думай… Она ж маленькая по вашему-то, – он взглянул на Дирана. – Недавно только в Школе магии училась. Ты чего так на нее, как будто она мужик-армеец?       – Если бы так, ее бы уже не было, – Диран вогнал кинжал в землю рядом со своими ногами. – А она мне даже почти по душе. Но я все равно не доверяю. – Я взглянула на каменное лицо, не отражавшее ровно никаких эмоций.       «И это я ему «почти по душе»?! А как у него тогда выражается отсутствие симпатии к человеку?!»       – А никто и не просит, – Дорр прищурил светло-карие глаза. Мне иногда начинало казаться, что их цвет несколько меняется в разное время, но что вызывает такие перемены, сказать я затруднялась… Да и спрашивать не стала – это было меньшей из занимающих меня проблем. – Решать-то не ты будешь. Блаттернов, к слову, я и правда не отпугну, вас здесь больше, чем меня.       – Ты костер сделать можешь? – подсел ко мне Саак. – Ну, такой, небольшой, погреть руки, да чтоб жуки улетели. Можешь?       – Могу, но… – я взглянула на Дирана. – Он же сказал, что нельзя.       – Мало что он сказал, – Саак усмехнулся. – Он сердится, уж не знаю, почему. Ты не думай, Дир так спокойней и добрей. Он сегодня, наверно, не тот глаз утром открыл, – склонившись к моему уху, шепнул он. – Может, что ты маг, злится. Сцеплялся с некоторыми, у нас их только Диран распознает…       – Во-первых, я слышу, во-вторых, не злюсь, просто не доверяю, – Диран чуть склонил голову к плечу, окидывая меня пристальным взглядом. – А в-последних – ладно уж, устрой этому остолопу костер, а то не заткнется. Но если что-то помимо костра учинить захочешь, руку отрублю. Ясно?       Я кивнула под тяжелый вздох Дорра. Отрубить правую руку – решение весьма логичное: для колдовства был нужен проводник, и его роль играл перстень, который носить, в общем-то, можно было на обеих руках, но его связь с даром от этого менялась. Сила заклинаний и их проявление, соответственно, тоже, а учиться пользоваться магией заново – дело десяти и больше лет, примеры видеть приходилось… Без перстня же (в случае Императорского мага) или иного проводника волшебник был так же беззащитен, как не владеющий магией чарван (очень большая редкость)…       – Яснее некуда, – я зевнула, осознавая, что подобное напряженное молчание, резко заметное на фоне недавнего теплого приема варов, начинает угнетать и высасывать силы. – Саак, кажется? – Парень кивнул. – Отойди от центра полянки. Я сделаю костер.       Весь путь я занималась только применением магии для разведения костра и отслеживания окрестностей, что было в моем случае далеко от исчерпания сил. И заставляло жалеть о невозможности накопить силы впрок.       – А тебе разве там хвороста или чего не надо? – захлопал глазами парень.       – Не надо, – я улыбнулась как можно теплее. – Довольно будет хвороста и сушняка, что там есть.       Саак, оглянувшись, торопливо отскочил от середины полянки, а я подняла руку, отметив, что легкое желтоватое сияние тут же окутало перстень, готовившийся провести заклинание, и закрыла глаза, рисуя в голове образ полянки, складывая для костра все, что подходило в ближайших окрестностях под определение хвороста и прибавляя сам костер… В основном магия, следующая по сложности за простейшим приманиванием предметов и общением с природой, творилась на мысленном уровне, и приказ лишь передавался миру через проводник, что не требовало особых приемов, движений и заклинаний, в большинстве случаев… Но многие маги, желая впечатлить простых обитателей Бартиандры и кудесников-самоучек, добавляли к своему чародейству заклятия на выдуманных ими же языках, мрачные одеяния и мимику, странные жесты… Или те, кто был познатнее, произносили что-то соответствующее ситуации на одном из мертвых языков – главным-то было просто впечатлить зрителей…Для тех, кто имел некоторые познания о магии, не слишком глубокие, работа волшебника представлялась, напротив, простой, и они часто искренне не понимали, почему даже «обычные» Целители и маги природы осваивают свои силы годами – чем больше дар, тем дольше длилось обучение (состояние семьи сказывалось на выборе школы и том, сколь глубоко будущий чародей изучал магию), Минаурская же Школа считалась лучшей, но и обучение в ней требовало немалых изначальных способностей, дабы заинтересовать учителей. Даже если семья платила сундуки с золотом, но ребенок не впечатлил наставников, Минаур разворачивал несостоявшихся учеников без малейшего сожаления. Как туда при обычных способностях мага стихий, развивавшихся лишь моим упорством и интересом, почти никаких как боевого чародея и поисковика (я научилась искать только неживые вещи), не говоря уже о магии, связанной с рассудком, удалось попасть мне, было большой загадкой. Хотя некоторые упорно советовали никогда не забывать о том, что прежде всего я Целитель…       Но на самом деле даже десяти лет жизни и ежедневного, кроме совсем больших праздников, учения было недостаточно для достижения совершенства своих сил – применение мельчайшего заклинания требовало энергии, сосредоточения и знаний о том, что ты делаешь… В начале учебы каждое новое заклятие и действие мы разучивали неделями, потом – быстрее. Разжигать костры и применять магию огня без его источника меня научили за два года до выпуска, освоение этого занятия длилось почти два месяца, ибо первые попытки оканчивались едва ли не пожарами, а со стороны потом казалось, что я ничего особого не делаю…       – Ничего себе штуковина, – голос Саака над ухом прозвучал сразу после приказа перстню. – Ты как так делаешь, а? Тут же даже искры не было, а теперь костер…       – Я маг, – я вздохнула. – Главное, чтобы хоть что-то могло гореть, остальное – дело магии…       – А если совсем ничего не будет гореть, не можешь, да? – Саак снова воспылал ко мне живейшим интересом. Впрочем, учитывая угнетающее молчание Дирана, я не возражала пообщаться хотя бы с ним. – А как оно работает? Ты говоришь: «Огонь, загорись» – и он бам, и загорается, да?       – Саак, – одернул его Диран.       – Ну чего, тебе жалко? Я настоящего мага, живого, только в детстве видел. Интересно же, как они колдуют! Чарванов не шибко спросишь, поймают и властям сдадут, чай, портреты у многих годами по Альянсу ходят. А феи тоже, пустобрехи те еще, разнесут потом. А тут человек, чего ты, аль помрешь, если спрошу, а? – Саак скрестил руки на груди.       – Дураком родился, так и помрешь, – процедил оринэец, вздыхая. – Расскажи уж, а то и правда не заткнется. Вот ведь харрово чудо, смышленый парень, а как что заинтересует – болван болваном.       – Не совсем так, – я снова улыбнулась. Пояснять это, в общих чертах, не раскрывая многих аспектов, уже приходилось – обычно детям, которые при виде мага проявляли к нему живейший интерес и принимались расспрашивать. – Я ищу магией, где рядом есть древесина, ткань или жидкость, которая может гореть, и заставляю это загореться. Но как Повелители Огня, управлять огнем не смогу. Мне не нужен источник, как обычным заклинателям, но надо, чтобы пламя что-то питало.        - То есть, когда хворост, или там ткани, что собрались, сгорят, огонь потухнет?       – Да. Они горят медленнее, чем если устроить костер руками, но тоже не слишком долго. Я маг стихий всего лишь, не Властелин одной из них.       – А воду ты можешь создать?       – Могу взять ее из воздуха, – я кивнула. – Там есть пары воды, я могу воспользоваться ими. Сотворить из ничего даже Властелин Воды не сможет.       – Все равно… – Саак восхищенно присвистнул. – А большой валун поднять и чтоб он летел, можешь?       – И заставить землю стать выше или образовать яму тоже. До определенной степени, конечно.       – А что можешь исцелить? – заинтересовался все-таки Диран.       – Многое. Лихорадку, укусы большинства созданий, многие раны, головные боли… Каждый отдельный случай надо смотреть. – Диран в ответ только пожал плечами. – Болезни и внутренние хвори могут уже не поддаваться исцелению магией, но это крайне редкие случаи, обычно просто требуется несколько подходов…       – А серьезные раны? В живот там…       – Не всегда, и тем более совсем серьезные. Обычно даже если я сумею остановить кровь, помочь выжить уже не смогу. Могу только ослабить страдания.       – А еще душевные болезни, – подал голос дотоле молчавший Дорр. – Они магией не лечатся.       – Правда, – я погладила холку друга, наслаждаясь теплом от постепенно разгоравшегося костерка и чуть уменьшив высоту пламени. – Болезни духа я исцелить не могу, магия здесь бессильна, разве что немного облегчит страдания или прояснит разум. Не все болезни лечатся магией, но…       – Целитель обязан попробовать, если есть хоть немного надежды, и обязан помочь тому, у кого надежды уже нет, хоть немного легче уйти… – перебил меня Дорр.       – Целители много просят за услуги обычно, – Саак сморщил нос. – У нас в деревушке одна девочка умирала в лихорадке, а Целитель, проезжавший по нашей земле, запросил с ее отца тысячу гарлотов. Мы с братом тогда и ограбили на тракте купца, чтобы отец Марлы смог заплатить, но Целитель только забрал деньги и заявил, что не может помочь и может только дать ей спокойно уйти. А потом в трактире, мы его выследили, сказал, что там двух сотен гарлотов не хватало и он не стал стараться… Сангу, отец девочки, его задушить хотел… Мы удержали, а то бы ведь повесили. Нам с братом и так бежать пришлось со всех ног, купец-то донес про разбой.       Я отвела взгляд от глаз парня, в которых явственно читалось осуждение. Целители рождались довольно нечасто, обычно люди лечились у травников и знахарей… Но я никогда не слышала, чтобы Целителям следовало просить деньги за оказанную помощь – обычно они состояли где-то на службе или же владели еще каким-то даром. Да и просто брать благодарность – еду, кров, одежду – не возбранялось. Но никогда – деньги…       – Мы не берем денег за помощь, – прошептала я, опустив голову под пристальными взглядами. – Мы никогда не берем денег за помощь тем, кому она нужна. Хотите, верьте, хотите, нет…       – Но он ведь взял? – усмешка Дирана стала шире. – Почему?       – Предал заветы, решил наживаться на способностях. Честные маги не приемлют такое…       – А ты когда-нибудь брала деньги за работу? – острый, режущий взгляд из-под полуопущенных век. Жесткий, уверенный в себе и сильный духом человек, несомненно.       – Только с Императора, – я пожала плечами. Саак хохотнул, хлопнув меня по плечу.       – С него Трингул велел брать, – заявил он.       – Угомонись и утихни, – прошипел Диран. – Сейчас уж, поди, Каас стариков приведет. Костер как, разойтись сильно может?       – Нет, – я вздохнула. – Я за ним слежу.       – Отлично, – кивок, и парень снова занялся разглядыванием меня. – А кинжал зачем тебе? – внезапно спросил он пару минут спустя.       – Подарок отца. И защита, на случай, если магические силы потрачу и не успею восстановить.       – Взглянуть дай, – Диран протянул руку ладонью вверх. Дорр встретил мой долгий взгляд и медленно, едва заметно, кивнул, поведя ушами.       – Вот, смотри, – я натянула на лицо улыбку, протягивая оружие и моля духов, чтобы верхне-арракский он не знал – надпись весьма красноречиво говорила, кому он ранее принадлежал. И «принцев Аландов» я знала не то, чтобы много…       – Хорошая вещица, – Диран придирчиво оглядел клинок, провел пальцем по острию и слизнул капельку крови. – Острый… Чистый… Ухаживаешь, что ли?       – Мой старый друг помогал, он лучше разбирается в оружии, – отмахнулась я.       – Тоже маг?       – Да.       – Дорогой явно, – ухмыльнулся Саак, вытянув шею и разглядывая эфес с вкраплениями рубинов.       – Я же из знатных, – я в который раз за беседу пожала плечами.       – Новый довольно, не старинный. Наверно, отцу или деду первому и принадлежал, – Диран присвистнул. – Памятный?       – Говорю же, подарок, – я с неожиданной злостью уставилась на него. – Я в последний раз отца видела в восемь лет. Как думаешь, памятный?       – Значит, не продашь, – заключил невозмутимый Диран. – Вещь-то непростая.       – Ты о чем?       – Смотри, – мужчина легонько надавил пальцем на рубин покрупнее, и ложная дверца отворилась, открывая крошечное гнездо, пустое. – Тайник. Такие в Оринэе раньше на заказ делали, очень дорогие. Отец кем служил?       – Он… занимался вопросами внутренней и внешней политики, – я улыбнулась как можно невиннее. – А ты откуда знаешь, что они очень дорогие?       – Мой отец был оружейных дел мастером. На дворец заказы подчас выполнял, начальникам стражи, знати делал такие вещи, на них еще чары накладываются, чтобы крышечку не видно было. Для писем, записок всяких. Для ядов и прочих мелочей. Если не знаешь, что такое есть, случайно практически не отыщешь. Все камни и резьбу трогать придется.       – Твой отец был магом? – прищурилась уже я.       – Куда там, – отмахнулся Диран. – Сталь покупал у драконьих племен, из нейтральных гор. Она там вся такая, с секретами. Ежели чего скрыть – ее только попросить и надо, покуда работаешь. И камни там такие же.       – А кому самый большой заказ был? – заинтересовался Дорр.       – Из дворца кому-то. Сардану Комули делали такой кинжал, помню, и еще кому-то. Отец верхне-арракские руны немного знал, ему и гравировки заказывали… А я одну руну знаю, «Небо». Отец ремеслу нас с братом учил, вот попытались ее выгравировать. А тут тоже руны какие-то… – он прищурился. – Чего написано-то, колдунья?       – Меня зовут Алра, – напомнила я. – А написано там «Приносящий удачу». Имя клинка такое, отец дал. – Лгать пришлось совсем немного – имя бывшего короля Оринэи означало «Удачливый»… Видимо, к девятому обладателю такого имени в роду значение свое, грустно подумалось мне, оно несколько утратило.       – И как, приносил?       – Ну… Сбежала ведь удачно, принес, стало быть, – новый хлопок по плечу и улыбка Саака, широкая, перед глазами.       – Да ты мне все больше нравишься. Как человек обычный, ну речь только что важная больно, ну ничего, пообвыкнешься…       – Ты мне тоже по душе…       Шорох и голоса заставили нас четверых обернуться, и нашим глазам предстал окруженный тремя пожилыми мужчинами в зеленых, коричневых, черных и серых одеждах Каас. Все четверо были вооружены кинжалами или охотничьими ножами, у одного в руках красовался арбалет, еще у двоих – мечи. И Каас предстал передо мной все еще с луком и колчаном. Я не сомневалась, что где-нибудь поблизости спряталось еще как минимум несколько остальных.       – Каас сказал, Дорр привел к нам беглую колдунью Императора? – поинтересовался один из подошедших, на вид самый старый – в седых волосах уже не было ни одной темной прядки…       – Да. – Я кивнула, коснувшись носом сложенных вместе кулаков, что означало у нас в стране уважение и почтение. – Я просила вара Дорра привести меня к тем, у кого могу спросить мудрый совет.       – А сбежала почему? – осведомился старик. Я поднялась на ноги, уступая место пришедшим. Диран последовал примеру, снова встав вплотную ко мне, и старейшины уселись, кряхтя. Я, набравшись терпения, в который раз с побега рассказала о случае с Картером, повторив все то же, что несколькими часами ранее сообщила Дирану и близнецам. Дорр изредка вставлял свои замечания.       – Поэтому я сейчас здесь. И все сильнее тревожусь: вары рассказали, что в Ориусе искажено магическое поле, и открытость дел Карлона пугает – я не знаю, каковы причины того, что он не боится разгневать науров…       – Карлон давно занимается странными вещами, – старик закивал. – Я когда-то был одним из его личных стражников, давно, он еще был совсем молодым и был лишь несколько лет женат на Леди Кайрилле… – Я прекрасно помнила лицо этой женщины, красивой, с рыжими локонами до поясницы, и звонкий, заразительный смех. Леди Кайрилла, младшая из десяти принцесс Агранара, далекой южной островной страны, сохранявшей нейтралитет, умерла, когда мне было уже пять, и кое-что о ней я запомнить успела… – Задолго до рождения у него Алкира. Он тогда был другим, добрее, мягче. Учился, чтобы стать жрецом… А потом, однажды, – тяжелый вздох и молчание… – Кто-то приехал в Гвенто-Рокканд, встретиться со жрецами и правителем Священной Земли, но Правитель Саграб был в отъезде и встретил гостя Карлон. Встреча их шла наедине и длилась много часов, и после нее-то мы начали замечать перемены в принце. Он становился все более замкнутым, хмурым, вскоре отдал первый приказ о казни и много времени проводил в лаборатории, под землей… Потом умер правитель Саграб, и Карлон стал Верховным Жрецом. Тому, стало, – он облизнул губы. – Алкир у него тогда только-только родился, они еще праздник по Рокканду один большой сделали. И вот когда народ проводил Саграба и нарадовался рождению принца, Карлон изменился окончательно. Стал жестким, властным, прибегал к насилию и угрозам. Был уже тогда одержим идеей создать сильнейшую армию в мире и принялся за усиление Священной – она в то время только защищала духовные места и людей… Рокканд из Священной Земли быстро становился одной из важнейших стран в Альянсе, и Священная Армия, имевшаяся во всех странах, принадлежала Рокканду. Король Аланд отказывался от вступления в Альянс и потом настоял на праве Оринэи иметь свою сильную армию, ибо Оринэя граничила с варварскими землями и серыми странами, и на том, чтобы Священной Армии в ней не было…       – За что и поплатился, – добавил другой старик, с куда менее глубокими морщинами. – Аланд был умный человек, проницательный, но недооценил опасность игры, которую вел Карлон.       – А почему вы здесь? – выдохнула я.       – Многие из тогдашней свиты Императора понимали, что он сходит с ума, все чаще говорит о каком–то Красном Тигре, что принесет ему небывалое величие и могущество. Что это был за Тигр, никогда не упоминалось. Много тайных советников появилось у Императора после коронации, когда Рокканд был еще мал, и частые тайные встречи устраивали они… И еще до войны, лет за пять, – тусклые от старости глаза смотрели мимо меня, – он приказал новой страже, молодой, выученной по новому методу, что-то вроде тобой описанного, но тогда добровольцев только брали, кто и так уже Императора обожал и защищать был готов, перебить всю свою прежнюю стражу. Но мне удалось уйти – мальчишки, неопытные, хоть и отчаянные… Слабость-то их в их горячей крови и была… Укрылся в Оринэе, имя поменял, лицо скрывал долго, на моих глазах и Империя родилась, и Рокканд, Священная армия-то вместе с варварами деревни выжигала… Многое случилось, многое… – старик тяжело вздохнул. – Предупреждали мы оринэйцев, что Рокканд умыслил дурное, те, кто замечал чего, но мало кому удрать удавалось. Только что Карлон так быстро действовать станет, все не ждали. А науры-то, может, и провидели бы, да от дел мира отошли… Ты сама-то, говоришь, тоже оринэйка? Малая в войну была, девочка, не помнишь, поди, ничего… А мы помним… Армия у Аланда огромная была, все войска поднял, Дукон прислал отряды, принц же сюда приезжал, – и снова слова Халнира нашли подтверждение. – Круг Тьмы такие силы прислал, что земля до горизонта, с горы смотри, черная была, и дальше линия уходила… Тысяч триста, не меньше…       – Только не успели, – влез третий старейшина. – Пришли они, когда Красная Мгла уже пожрала большую часть страны, и только часть народа потом от варваров отбили и племена их в степи загнали. Возмущался Круг страшно, хотели Совет Земель требовать, да там что-то внутри Круга случилось, а потом уж и поздно стало… Я вот помню, с темными и науры их пришли, мало, но были. Видели, стало, что творится…       – Науры?! – Дорр подскочил, шерсть на его загривке поднялась. – Это что, темные науры от людей не отошли, значит?       – А Барлан их знает, – старик пожал плечами. – Они молчаливые были, в плащах, что там вместо лица, и не видно… А руки, когда они их показывали, как людские, только ногти длинные и кожа черная, и наощупь как… – он ненадолго задумался. – Вроде и чуешь, а как будто и нет. Страшные создания, поперек ничего не скажешь – испепелят в мгновение. Но никого из нас, освобожденных, не тронули.       – Вы Гоубс?       Ответом послужил изумленный взгляд серых глаз старика. В его волосах, седых, мелькали черные пряди.       – Да. А тебе Дорр говорил?       – Да… Дорр, – я всматривалась в его лицо, понимая, что не помню этого человека… Возможно, и видела когда-то, но не запомнилось…       – А тебя как зовут? Парни сказали, ты из знатных?       – Алра. Мой отец работал на Комули. Один из помощников.       – Да уж, их у него полно было. Я каких-то и видал, может, и отца твоего, да они больно-то не назывались, – я промолчала, что как раз моего отца Гоубс видел.       – Имя-то какое чудное. «Трава», что ли, или как… – призадумался второй старейшина.       – Роза, – Дорр зевнул. – Красиво, вот и назвали.       – Рассказ, конечно, занятный, – старший поднял руку, окинув нас взглядом. – С варами мы давно знаемся, звери умные, правду и ложь чуют… Да уж больно странно ты сбежать решила. Всего-то одна услышанная фраза.       – Я хорошо знаю принца, он ничего впустую не говорит. А из его слов было ясно, что со мной в поездке что-то случится. И Халнир советовал сбежать.       – Халнир… Да, он человек надежный. Мы с ним знакомы были, по службе. Маг вроде, а с душой человек. Ну так, может, тебя запугать хотели?       – Магов редко запугивают. Обычно казнят или ссылают. Слишком большое уважение к ним у людей, чтоб рисковать, часто. – Дорр потянулся. – Алра и подумала, что лучше удрать. Может, убить и не хотели, да вот проблем бы создали навалом…       – Не поспоришь, – старейшины переглянулись. – И что, не сомневалась, что сбегаешь?       – Сомневалась, – я понимала, что честность в данном случае имеет некоторую полезность. – Даже когда в сквайн прошла, думала, не зря ли… Но во время пути обдумала новости, поговорила с Нагу и его стаей… Не думаю, что зря.       – Долго служила-то? – кивнул Гоубс на мое кольцо.       – Три года, с лишним. С выпуска.       – И кто?       – Целитель. И маг стихий. Первое важнее.       – Хороший дар, – улыбки стариков стали теплее. – Целители люди обычно светлые, добрые. Кроме тех, кто корысть выше души своей ставит. Исцеляла уже кого?       – В поездках, в свободное время, в основном. Но серьезнее, чем с лихорадкой и одной раной, мужчина топором чуть руку не отхватил, плотник молодой, не работала…       – И как рука? – склонил голову набок старший из моих допрашивающих.       – Пришлось провести четыре сеанса, но вернулась в рабочее состояние. А что? – я оглядела всех троих.       – Хорошо для начала, – Гоубс кивнул. – Со временем и дар сильнее станет, и научишься быстрее лечить, я слышал кой-чего в молодости. Но и плохое будет… Не всем помочь можно, девочка.       – Знаю, нам это говорили с первых лет обучения. Что если не можешь помочь, облегчи страдания, но учись отпускать, – процитировала я одну из наставниц.       – Ты молодая еще, жизнь уроки даст, – старики снова переглянулись. – Вон и сбежала, без знакомых, неведомо куда, одна… Юность, что уж тут…       – Повезло еще, что Дорр нашел, скитаться не пришлось, – добавил Гоубс. – Ты подумай, могла бы сразу нам попасться, в одежде мага, а парни у нас горячие, думать да спрашивать не стали бы.       – Я понимаю, – я сцепила пальцы в замок, чувствуя себя ребенком, которого отчитывают строгие наставники. Проницательные взгляды старейшин, заинтересованное разглядывание близнецов, поддержка, исходящая от Дорра, ощущаемая кожей, и буравящие глаза Дирана, не проронившего за весь разговор ни слова.       – А сейчас чего хочешь?       – Хотела это рассказать, немного побыть у вас, если позволите…       – Она почти не умеет в лесу жить, а к людям ей нельзя. Вот, поучиться ей надо бы, да, может, и из ваших воспоминаний что почерпнет, – добавил Дорр.       – Разобраться хочу, что происходит, может быть, удастся как-то предупредить другие страны и науров… Если Карлон и правда устроил такое в Оринэе… – у меня по спине от одной этой мысли пробежали мурашки. – Другим странам лучше знать, что снова что–то странное творится.       – Хорошая идея, да только как ты наурам-то расскажешь? Пока они слушать не станут, здесь надо весомый рассказ и более слитный.       – Так ей до Наургана полгода пути, – второй старейшина подскочил. – Вот оно и разведывание, и подробности. Да только поучиться жить-то в лесу и поле, да скрываться и правда надо. Небось уж ее по всему Альянсу ищут, коли она и правда лишнего узнала.       – Я лично варам и их чутью верю. Не доверяли б они ей, не привели бы, – добавил Гоубс. – Хотя, конечно…       – Маг она, вот что опасно, у нас-то ни одного нет, – первый старейшина окинул меня взглядом.       – Молодая еще. А нас две дюжины. Ей ж самой и опаснее.       – Я думаю, посовещаться надо. Вы трое живо дуйте отсюда и два больших круга обойдите. – Молодые разбойники покорно исполнили указание, Диран с явной неохотой. – А ты посиди, не гоним. Твою судьбу решать будем, что уж гнать…       Я кивнула, усевшись на землю и поглаживая урчащего Дорра, спокойствие которого передавалось мне. Я понимала, что, если он не чует угрозы, значит, страшной и нет…       – Оружие какое было при себе? – долгое время спустя осведомился Гоубс. Я показала ему возвращенный уходящим Дираном кинжал.       – Хорошая вещица, – все трое внимательно осмотрели кинжал. – С рунами… Заказное, небось. Ну, ты из знати, так что оно и ясно, – Гоубс вернул оружие. – Кто подарил-то?       – Отец. Он исчез в войну. А медальон от мамы.       – Тоже исчезла? – понимающе взглянули на меня.       – Убили. Вместе с принцессой и королевой.       – Грустно… – мужчины снова переглянулись. – У нас тоже многие друзья и близкие погибли и исчезли. Братья и сестры-то были?       – Я была одна в семье, поздний ребенок.       – Мне глаза твои кого-то напоминают, – Гоубс покачал головой. – Но не помню, кого. Отца, наверно, видывал или мать.       – Возможно. Ты же в королевских замках и работал, да и в Ориусе, а отец ее тоже с Комули трудился там, – кивнул Дорр. – Ну чего вы решили?       – Пусть остается, раз привел. – Старший поднялся на ноги, кряхтя. – Рассказы послушает, ребята чему полезному поучат, может, и чем поможет. Но ты уж извини, присмотрим за тобой пока.       – Я понимаю, – я осознала, что на губах впервые с побега появляется благодарная и искренняя улыбка. Но следующая реплика стерла ее мгновенно: – Мы к тебе Дирана приставим покуда, последить и пособить. Он у нас парень смекалистый и опытный… Да и оринэец тоже, нам-то рассказывал про себя, так что поладите, если уже не поладили…       – Не поладили, – прошептала я так, чтобы слышал только Дорр. – Не поладили…