Империя Великий Рокканд
Четыре дня спустя
Алкир Каэрри
Желание убить на месте радостно сиявшего и даром что не лопавшегося от гордости мага, предоставившего высокородному гостю пленницу, нарастало по мере того, как Алкир рассматривал короткий ежик черных волос, лицо, испещренное многочисленными ссадинами, шрамами и синяками, изорванную нижнюю рубаху и такие же штаны, в прорехах которых виднелась бледная кожа. Кровавые пятна на ткани выдавали, что тело ее в состоянии ничуть не лучшем, чем лицо. Разбитые губы растянула злая усмешка, а зеленый глаз гневно засверкал, когда девушка заметила, кто именно, в окружении стражи, бывшей наготове, решил ее увидеть. Бледные обнаженные до локтя руки были покрыты многочисленными же порезами и местами почернели от следов ударов. Второй глаз попросту не открывался, кожа вокруг припухли и приобрела немного фиолетовый оттенок. Женщина–лекарь, прибывшая вместе с принцем, с откровенным ужасом взирала на представшую перед ней картину, как и немолодой Целитель – на его лице печать невысказанных слов проявилась еще ярче. – Принцесса Алеандра, Ваше Высочество, – подал голос Преобразователь, отшатнувшись, когда царственная рука наотмашь хлестнула его по щеке. В серых глазах зажегся огонь ярости. – Ваше Высочество? – Помнится, я приказывал доставить ее в случае поимки живой, – тихий голос роккандца приобрел оттенок змеиного шипения. – И здоровой. Я вижу, что принцесса Алеандра жива, но я не вижу, – тонкие губы изогнула зловещая усмешка. – Чтобы она была здорова. – Она оказала сопротивление, мой принц, – промямлил маг, потеряв выражение презрительного высокомерия. Щека покраснела. – Нам пришлось… применить силу… К тому же она убила некоторых солдат… Остальные… пришли в ярость. – Настолько, что нарушили явно выраженный приказ Императора Карлона и мое личное указание? – вкрадчиво осведомился Алкир, веля страже увести девушку. Порядком хромавшую – два рослых солдата, удерживавших ее предплечья, практически несли беглянку. Впрочем, Алеандра и не вырывалась, Алкир, глядя на нее, сомневался, что у нее были силы хотя бы стоять самостоятельно. Едва шаги тяжелых сапог отдалились, взгляд переместился от двери на лицо нетерпеливо переминавшегося с ноги на ногу чародея, потиравшего украдкой руки. – За поимку принцессы Алеандры… эээ… положена награда, Ваше Высочество… – переглянувшись с остальными «поимщиками», заговорил Преобразователь, постепенно обретая утраченную было гордость. – Вы могли убедиться, что это именно она, Ваше Высочество. – Я убедился, – Алкир едва заметно улыбнулся Амэну, черной тенью скользнувшему в комнату. Высокий, крепкий наследник роккандского престола был на голову выше мага, обратившегося к нему, и сейчас с надменным хладнокровием рассматривал мужчину, задумчиво поглаживая пальцами переносицу. – Это действительно она. Вы, с учетом того, как именно исполняете приказы Его Императорского Величества – ваше рвение несомненно, господа, – получите вознаграждение и более ни в чем в этой жизни не будете нуждаться, – маги и солдаты гарнизона, участвовавшие в вылазке, переглянулись, уловив зловещие нотки в спокойном голосе, и отметили, что комнату, довольно просторную и почти пустую, заполнили люди в доспехах из элитной личной гвардии принца Алкира. Оружие скользнуло, наполняя воздух комнаты тихим звоном, из ножен, а сопровождавшие царевича маги удивительно слаженно вскинули руки. – Командира отряда на виселицу, остальных – на дыбу, – прозвучали в тишине слова, произнесенные небрежным тоном, словно принц требовал принести лепешек к чаю. – Целитель Маргу, – мужчина в белых одеждах торопливо склонился в поклоне, опасливо сглатывая. – Вы с лекарями отправитесь осмотреть принцессу и оказать необходимую помощь. Я желаю увидеть ее послезавтра вечером здоровой и выглядящей прилично. Императору Карлону она нужна в подобающем виде. Времени я предоставляю достаточно для исполнения приказа… – если Целитель в этом и сомневался, виду не подал, кланяясь и торопливо удаляясь следом за покидавшей помещение гвардией наследника престола, уводившей скованных чарами незадачливых охотников за вознаграждением. Амэн, проконтролировав процессию, тенью склонился к ногам, облаченным в высокие тяжелые сапоги. – Мой принц, будут ли еще какие–либо указания? – проплыл в воцарившейся тишине голос, пока в серых глазах полыхало пламя ярости, а пальцы, сейчас лишенные колец, согнулись, , выдавая подавляемые эмоции. Алый цвет бархатной рубахи и черный камзол ассоциировались сейчас, в полумрачной зале, с кровью, которая вот–вот должна была пролиться совсем рядом. – Ни один из членов отряда не должен увидеть закат, – холодно отрезал Алкир, опуская руку от лица. Амэн поклонился. – Я желаю, чтобы казни прошли публично – пора напомнить войскам, что бывает за нарушение Императорского приказа и неточное его соблюдение. – Необходимо оповестить Императора? – уточнил роккандец, плотнее запахивая неизменно черный плащ. – Вы намерены переправить ее в столицу, мой принц? Мне подготовить ее к обратному пути? – долгий взгляд Алкира заставил его замолчать, уступая гнетущей, усиливающей мрак затененных углов тишине. Пауза становилась пугающе долгой, когда раздалось тихое: – Нет. Императора я оповещу лично, когда сочту это уместным. Проследи, чтобы покои были готовы к закату – я желаю побеседовать с невестой здесь, прежде чем принимать дальнейшие решения…***
Зеленые глаза еще ярче пылали гневом, когда девушка, со связанными за спиной руками, была усажена на полу у низкого столика, уставленного дымящейся еще пищей, вазами с фруктами и сладкой выпечкой, и кувшинами с соком. Следы ссадин на щеках еще оставались, но стали куда менее заметными, да и чистая одежда выглядела куда опрятнее. Алкир, ласково и укоряющее улыбнувшись в ответ на полный ненависти взгляд, велел страже удалиться. Состоявшиеся в день его прибытия две дюжины казней не оставили ни у кого сомнений в том, что приказы Его Высочества лучше выполнять в точности… Несколько минут спустя мужчина остался наедине с девушкой, прожигавшей его взглядом и хранившей могильное молчание. – Дорогая, – рука легла на щеку, украшенную застарелым уже шрамом и относительно свежим ожогом. – Ты очень сильно меня напугала и порядком озадачила… Что произошло, милая? Почему ты оставила столицу, подалась в бега… связалась с какой–то шайкой разбойников… Они не причинили тебе вреда? – в голосе звучала искренняя тревога, смешанная с заботливой нежностью, от которой девушка почти зарычала, стиснув зубы и с трудом удержавшись от желания укусить поглаживавшую ее руку. – К чему весь этот спектакль, дорогой? – тонкие губы, едва зажившие, изогнула злая усмешка. – Ты не хуже меня знаешь, почему я покинула столицу. Возможно, даже лучше. Не правда ли? – Алкир, сочтя это риторическим вопросом, промолчал, выпрямляясь. – Меня лишь одно удивляет – почему ты искал меня так долго. – Пришлось согласовывать некоторые моменты, к тому же нас занимали и иные тяготы, – мужчина опустился на подушки, чуть склонив голову набок. – Я знал, что ты в Иринэйских лесах, и мы предполагали, что ты появишься в Саюте. Так и случилось, но Рара слегка опередила тебя. Зато мы узнали, где находится твой дружок Файгарлон… – И что же мешало поймать меня там? Зачем было давать уйти так далеко? – презрительно осведомилась оринэйка, не сводя с щетины на сановном лице глаз. – Мы следили за тобой и пытались понять направление дальнейших действий, конечно. Ты добавила хлопот Его Величеству и мне, озадачила нас и несколько разрушила планы. – Ах, извини, милый. – Огрызнулась Алеандра, выпрямляя спину и гордо вскидывая голову. – Я ужасно эгоистична. Просто ужасно. Теперь, стало быть, ты понял мои действия? Или пришел к выводу, что сама я под пытками расскажу о них лучше? Тогда где угли? Где гаррота? Где клеймо, на худой конец? – Дорогая, я пригласил тебя разделить со мной трапезу, – елейная улыбка вновь тронула тонкие губы. – Ты ведь так давно не ела приличной пищи… – С рук кормить будешь? – усмехнулась девушка, заставив руку, лежавшую на коленях, на миг сжаться в кулак. – В твоих интересах выслушать меня. Это и в интересах твоих друзей, кстати, ждущих моего решения в соседних с тобой камерах. Ты ведь понимаешь, что я прекрасно знаю, с кем ты. Боюсь, они тоже попали в руки моих людей… – А ты дорого меня ценишь, – хмыкнула девушка. – Правда и обвинение необычное… – Так лучше ищут. Действеннее. – Не заметила… – Но тем не менее ты здесь, и я здесь. Результат налицо, любовь моя, – губы коснулись холодной щеки, и девушка, собравшись с силами, презрительно плюнула в лицо мужчины, холодно утершегося салфеткой. – И твои друзья здесь, все. И если ты все же соизволишь поговорить, возможно, они останутся живы… – Назови поименно. И скажи, сколько их, – усмехнулась оринэйка. Роккандец пожал плечами. – Трое. Файгарлон, тигр и парень… разбойник из той шайки, с которой ты связалась. – Нас больше, милый. – Елейно улыбнулась Алеандра. – А может быть меньше. Может, я вообще одна. Ты думаешь, я так глупа, что поверю на слово и брошусь рассказывать правду и каяться в побеге? Не дождешься… – Почему ты столь упорно видишь худшее в моей заботе о тебе? Настали дурные времена и девушке опасно скитаться по дорогам в одиночестве… – Чего ты хочешь? Я жутко хочу спать и мне наскучило твое общество. Ближе к делу, пожалуйста. – Вздохнула с притворной усталостью беглянка, потянувшись. – Я могу снять с тебя обвинение, вернуться в столицу и даже оставить твоих спутников в покое – возможно, мы снимем обвинение и с Файгарлона. Но при одном условии, – мужчина склонился к ее уху, поднеся к губам девушки яблоко. – Ты выйдешь за меня замуж, позволишь сделать Оринэю частью Империи окончательно и законно и будешь наслаждаться жизнью в уюте дворца и безопасности. Предоставив проблемы управления Императору и мне… – Ммм, как заманчиво, – протянула девушка, потянувшись губами к его уху и понизив голос. – Я с трудом могу устоять… А как насчет людей, которых вы распихали на шахты? – Это мятежники, выступившие против нашей власти и пытавшиеся помочь захватчику. Опасаюсь, что им лучше оставаться там, где они есть. – Не вяжется немного… Если они выступили против вашей власти, помочь захватчику они никак не могли. – Алеандра зевнула, отстраняясь. – У тебя есть что–то интересное или я могу поспать? – Мне стоит понимать это как отказ и разрыв нашей помолвки? – уточнил мужчина, прихлебывая сок из высокого кубка. – Первая здравая мысль за разговор, – похвалила оринэйка. – Именно так. Я думала, правда, что мы ее уже разорвали, но, если тебе так угодно, будем считать, что я отказала только что. – Ты ведь понимаешь, что твое преступление карается смертной казнью, верно? – Ага. – И если ты отказываешься принимать мое выгодное для нас обоих предложение… – Костер или виселица? Я предпочла бы первое – выглядит чуть более интересно для зрителей. Ты сможешь лично его запалить, любимый. Прелестная получится казнь, прелестная. – Я дам тебе время подумать, милая. Я не знаю, кто и что тебе наговорил, но ты очень заблуждаешься, считая нас врагами. Мы делаем все возможное, чтобы возродить Оринэю и позаботиться о тебе… – Я вижу. – Алеандра кивнула. – Сают вы здорово укрепили, молодцы. Правда, я не поняла, зачем… Я не передумаю, так что давай не будем тянуть время. – Если ты настаиваешь, – Алкир ухмыльнулся. – Я думаю, ты как раз поняла, зачем, – губы коснулись мочки уха, и мужчина горячо зашептал: – Мы не можем забрать это оттуда, так что придется охранять прямо там… Впрочем, некоторые другие города тоже предстоит укрепить – сама понимаешь, смену веры без крови провести не получится, вас почему–то тяжело отвернуть от неправедного пути веры в Трингула и Барлана… Хотя мы уверовали в Творца Тигра и внемлем Истине Мира, донести ее свет до народа бывает нелегко… То, что мы оберегаем в Саюте, несомненно, поможет пробудить уснувшие в неверии сердца. Но… В Раквериме нам с огромным трудом удалось найти источник неверия, и, к нашему прискорбию, он исчез даже из–под охраны. Аккурат к твоему побегу, любимая. Я опасаюсь, оринэйцы в своих заблуждениях готовы проливать кровь, поднимая мятежи… Наш брак мог бы… – Ты меня утомляешь. Мы только что разорвали помолвку, – хмыкнула девушка. – Очень опрометчивое решение с твоей стороны, – выражение лица молодого принца стало довольно зловещим, от ухмылки на тонких губах, почти обнажившей зубы, до блеска в потемневших немного глазах. Алкир снова медленно пригубил напиток, провел пальцем по краю кубка и только потом продолжил: – Если мы смогли захватить, а ты ведь прекрасно понимаешь, что на деле это был захват, власть в Оринэе, заполучили тебя в свои руки, хотя оринэйцы нас крайне не любят и, вероятно, ты уже понимаешь, что должна была даже при таких обстоятельствах находиться в совсем других краях… Если участь Оринэи разделили уже несколько стран, хотя, нужно отдать должное, ваша – самая упорная, и другие не слишком–то противились нашему правлению без всяких орд варваров, нападением которых мы воспользовались… Неужто ты думаешь, нам в один светлый миг не хватит сил перестать подавлять мятежи? – Учитывая методы набора рекрутов – вот именно так я, как раз, не думаю, – отозвалась Алеандра. Невольно слушая куда внимательнее и даже почти с интересом. – Нам нужна не Оринэя, маленькая принцесса. Нам нужно то, что хранится, то, что спрятано, на вашей земле. Но есть вещи, как в Саюте, которые мы не можем, по меньшей мере пока, никуда увезти. Да еще и поиски занимают годы, в Ориусе вот до сих пор роем землю в прямом смысле… Поэтому ваши земли мы никому… Ни за что… Добровольно не отдадим… – это Алкир прошептал в самое ухо девушки, по спине которой невольно прошла легкая дрожь от зловеще–ласковых ноток его голоса. – Ты нам нужна для их поиска и для того, чтобы управляться с теми вещицами, что переданы на сохранение вашему роду, но мы считали, что была еще не готова принимать прямое участие, вернее даже сказать, так считал Истинный Творец. Ты очень облегчишь задачу… Но, видишь ли, радость моя, она может быть решена без твоего участия, просто это будет сложнее и дольше. И чем дольше ты будешь артачиться, и чем больше будешь совать носик не в свое, тем ценность твоей шкурки для нас будет становиться меньше. – Алый Тигр? А разве пристало Жрецам Трингула воспевать совсем другого, да еще и крайне сомнительного, творца? – поинтересовалась девушка, удивленная подобной откровенность мужчины и все решившая попробовать извлечь из нее хоть какую–то пользу… Быть может… – А кто тебе сказал, что мы исповедуем веру в Трингула? Мы готовимся упразднять ее в Великом Рокканде и просвещаем народ… У нас ведь даже свое священное писание есть, как Книга Творения. Книга Потерянных Истин. Многие видные умы, жрецы и маги, коим открылись истины, и они увидели неточности и упущения ваших писаний, и кто сумел прозреть в самые истоки, делились ими для людей своего времени и потомков. И тексты эти понятны каждому, даже самому простому крестьянину… – в отличие, невольно мелькнула у Алеандры мысль, от обычных религиозный писаний, что расшифровывали Жрецы и служители храмов… И именно на этом простом языке и, возможно, известных именах членов секты, прошлых лет и живших сегодня, адепты новой веры и играли… Что было, и нельзя было не отметить, очень умным ходом. – А оргии – это тоже часть писания? – поинтересовалась девушка. – Отсутствие ложных ограничений дает людям свободу. А когда они заняты своими свободами… Они не мешают нам заниматься теми самыми вещицами, о которых я говорил, не пытаются противиться нашей власти… В общем, не путаются под ногами… Но если ты все же решишь прекратить свою бессмысленную борьбу, возможно, ты и им облегчишь жизнь… Раз наше дело пойдет быстрее… – Нет, – отрезала девушка. – В таком случае я хотя бы наслажусь тобой, прежде чем позволю твоей душе отправиться под заботливое крыло Творца, – прошипел роккандец, наваливаясь на девушку, облаченную в тонкую рубаху для покаяний, резким рывком разорвав ткань и обнажив невысокую грудь, тут же сжатую его пальцами. Алеандра, пытавшаяся было вывернуться, обмякла, когда губы накрыли ее собственные поцелуем, и ответила, закрывая глаза и вполне искренне подаваясь навстречу, что заставило Алкира чуть ослабить хватку и выпрямиться, расправляясь было с воротом рубахи. Миг спустя мужчина согнулся, инстинктивно закрывая руками пах и корчась от сильной боли, а девушка опустила согнутую в колене ногу, презрительно наблюдая за его мучениями… Когда дыхание чуть восстановилось, ощущения стали немного менее острыми и вернулась способность воспринимать мир и говорить, Алкир вызвал стражу, немедленно заполонившую комнату, и коротко, все еще морщась и стискивая зубы, процедил короткий приказ: – Завтра в полдень – принародно сжечь…Неделей ранее, то же место
Фэрн Шауру
– Какого харра?! – растерянно озираясь, осведомился неведомо у кого роккандец, пока белый в черную полоску тигр обнюхивал притоптанные десятками ног снег, кострище, разворошенное чарами, и тела, недвижно лежащие на покрасневшем от недавно пролитой крови насте. Обугленные ветви деревьев, перепуганная Ниэни, тщетно пытавшаяся пояснить, в чем дело, приятности картине не придавали, пока Фэрн, кусая нижнюю губу, проверял, нет ли среди распростертых тел живых врагов, пытаясь переварить увиденное. – Во имя Трингула, что здесь вообще случилось и где Ал?! – Они ее… поймали… – обрела наконец дар речи блондинка, голос которой тут же задрожал от рыданий. Маг, издав глухой стон, осторожно приобнял ее, уставившись на выпрямившегося оринэйца, голубые глаза которого расширились, скользнув на Ниэни. – Что?! – Их было очень много, и они ее поймали. Я пыталась вас найти, когда они ушли в сторону, но… Все очень быстро случилось… – Ты хочешь сказать, что вот это все она одна устроила? – обведя рукой тела, разворошенный лагерь и почерневшие стволы деревьев, уточнил роккандец. – Да, – кивнула Ниэни, едва ли осознанно прижимаясь к нему еще сильнее и с опаской рассматривая побелевшего оринэйца. – Госпожа пыталась отразить атаку, но их было очень много… – Потрясающе… – Фархат наполовину выскользнул из ножен, а пальцы побелели, с силой впиваясь в знакомые контуры эфеса. Фэрн скрежетнул зубами, с ненавистью оглядывая покойников и жестом веля Файгарлону собираться. Дорр торопливо семенил по снегу обратно, неся в зубах что–то небольшое и черное, хорошо знакомое «Дирану» с виду. – И как давно это случилось? – Вот только, – всхлипнула Ниэни. – Вы быстро вернулись… Не знаю, может, полчаса прошло… – А может и больше. Или меньше, – рыкнул вар, опуская на снег у ног бывшего разбойника ножны с кинжалом, мгновенно поднятые и внимательно осмотренные едва не застонавшим оринэйцем. Аккуратно срезанные ремешки, явно специально… Сжав эфес, которого еще совсем недавно касалась теплая девичья рука, мужчина вновь прикусил нижнюю губу, заставляя себя прекратить поднимавшуюся было панику и начать думать более логично… Далеко увезти ее они просто не могли – не успели бы, да и едва ли стали бы – а до ближайших порталов даже верхом дня три пути, пожалуй, точно насчитывалось… Значит, сейчас она где–то недалеко и шанс ее вытащить, возможно, представится… Должен представиться, иначе… «Я себе не прощу», – мелькнула горькая мысль, когда спутники, свернув остатки лагеря, подошли к новоявленному лидеру за указаниями, и пальцы вновь сжали эфес легкого, изящного кинжала, очень хорошо знакомого ему – он лично видел, как Король Аланд дарил это оружие своей дочери, и именно оно в немалой степени подсказало ему, что вар, шепнувший, кого он привел, не ошибается… – Нельзя было всем троим уходить, – посетовал Дорр, грустно опуская хвост и прижимая уши. – Это мы виноваты… – Мы попробуем узнать, куда ее отвезли, и попытаемся ее оттуда вытащить, – Фэрн сглотнул, по очереди заглянув в глаза магу и вару. – Мы не можем ее просто там оставить. Если бы они собирались ее убить, сделали бы это здесь – значит, им мал… Алра нужна живой и несколько дней в запасе у нас должно быть. – Будем молить Трингула, чтобы ее хотя бы пытать не начали, – озвучил висящую в морозном воздухе мрачную мысль роккандец, стискивая кулаки. – Она, конечно, сильная, но все же… Роккандские власти хорошо умеют пытать, к сожалению… – Именно поэтому я ее там не оставлю, – прервал его тихий, дрожащий от сдерживаемого гнева голос. – Вперед. И никаких остановок… – Я свяжусь со стаей, я чувствую, что они недалеко, найду их и приведу. – Предложил тигр, нервно рыча и уткнувшись взглядом в колени оринэйца. – Едва ли они будут рассчитывать на нашествие варов–тигров так далеко от Иринэя. – Славно. А мы тогда навестим Сугру, попробуем разузнать сплетни. – Мужчина отогнал навязчиво бившуюся в висках мысль о том, что могут делать сейчас с Алеандрой, оказавшейся в роккандских лапах. Они вытащат ее… – У меня есть знакомые в этих краях, я жил здесь до ухода к Озеру, возможно, они смогут нам чем–то помочь… – Вряд ли они станут делать это даром, – с сомнением протянул чародей, поддерживая всхлипывающую Ниэни и поправляя фибулу плаща. – У нас есть деньги. – «Диран» любовно погладил гарду, ножны, крепления… – Если будет мало, есть и кое–что другое. Уверен, не откажутся. – Но это ведь… – Файгарлон сглотнул, указывая взглядом на оружие, ставшее для него незаменимой частью друга. – Диран, это же… Ты же любишь Фархат… – Это просто оружие, – тонкие губы изогнула усмешка, но в голосе зазвучала горечь. – Она гораздо важнее любого меча на свете. Она друг. И слабая испуганная девушка, оказавшаяся в руках врага. – Ты нас всего ничего знаешь, – улыбнулся роккандец, шагая следом за размашистым шагом лидера крошечного отряда. – Ошибаешься, – едва слышно отозвался тот. – Я знаю ее куда лучше, чем ты думаешь. Куда лучше, чем кто–либо из вас троих…***
Дорр покинул их всего несколько часов спустя, понуро семеня прочь по снегу и грустно сопя черным носом, с прижатыми к голове ушами, пока люди продолжили путь, почти не разговаривая – слишком тяжело было на душе, чтобы говорить. Слишком мрачные картины пыток и изувеченной Ал рисовало воображение, стоило дать ему волю. И сейчас, склонившись к уху чародея, сидя за столом в наполненной весело гогочущими людьми таверне, с нетронутой кружкой эля, Фэрн коротко шепнул указания, внимательно озираясь. Роккандец, изображая на измазанном сажей и глиной лице веселье, тщательно изучал, далеко не впервые с ее исчезновения, кинжал Алеандры, скрытый под полой его плаща, пока Ниэни, подавившая слезы, изображала трапезу, ковыряясь вилкой в миске тушеной капусты. Безопасности ради девушку выдавали за младшую сестру оринэйца. – Она нам кое–что оставила, – поведал Фэй, отрываясь от своего занятия и выразительно глядя на спутников. На его широкой ладони танцевала зеленоватая искорка, крохотная, тут же сжатая от любопытных глаз в кулаке. – Что это? – Посланник–магия, – Преобразователь повел плечами и еще сильнее понизил голос, закрывая их столик щитами. – Своего рода частичка ее магии… Души, если вам будет удобнее. Обычно мы пользуемся ими, чтобы передать… привет. – Привет?! – фыркнул Диран. – Например, показать, чья это вещь или… предположим… своего рода подмигивание тому, кто придет после оставившего послание. Показывает, что артефакт полезен или безопасен. Или просто намек, что ты не первый, кто додумался взять эту штуку и воспользоваться ей. Короче, чаще всего что–то вроде шутки магов. – Странный у вас юмор, – поморщилась Ниэни, почесав переносицу. – А эта что значит? – Чаще всего они окутаны сетью, в которую и вплетена какая–нибудь фраза, вроде «А вот и ты, приятель». Но на этой сети нет. – И? – насторожился оринэец, следя глазами за парой укутанных в коричневое и черное небритых парней в дальнем углу, о чем–то шепчущихся. – Создавалась впопыхах, скорее всего, полуосознанно. Иногда наш дар спосоБэн выкидывать фортели, которые и нас самих удивляют. Но тем полезнее. – То есть? – В таких случаях у этих… чар… лишь одно назначение – погасить их нельзя, это может сделать лишь тот, кто наложил. Реже – кому предназначались… Или же угаснет она в случае гибели создателя. – И эта показывает нам, что малы… Алныр жив? – сглотнул оринэец, одним глотком осушив полкружки. Волшебник кивнул, осторожно водружая искорку в тайник. – Думаю, она ее тут сразу оставила, еще тогда, но никак не мог понять, в чем дело – пытался прочитать послание, вот только понял, что тут такое. Пока эта штука есть и на месте, и вполне мне подчиняется, мы можем быть уверены, что она жива. Судя по тому, что посланник теплый и движется, в целом в порядке. А что ты на них так смотришь? – Именно они нам и нужны, – Диран вздохнул, отводя взгляд от парочки в углу. – Это мои друзья. И, как мы слышали, в деревне к югу отсюда сейчас стоит гарнизон. Уверен, что и она там, учитывая, что сцапали войска… К тому же ходят слухи, что сюда направляется Алкир. Туда, вернее. – Значит, где она, мы наконец установили – и к лучшему, мы второй день тут ошиваемся. – Файгарлон сцепил руки в замок, покручивая большими пальцами, что служило у него признаком задумчивости. – Не хочется светиться тут еще сильнее, я тоже личность популярная. – На удивление не здесь, – оринэец куснул нижнюю губу, решительно поднимаясь с места. – Здесь ни одной картинки не увидел, а ты и подавно, из комнаты–то не выходишь, крот. Я поздоровкаюсь с друзьями, брат, идите спать без меня. Я скоро, – ловко пробравшись среди выпивающего люда и хихикающих девиц, парень с вульгарной ухмылкой склонился к прихлебывавшим эль друзьям, опираясь ладонями о грубо сколоченный стол. – Трингулова благодать на ваши небритые рожи, – взгляд обоих скользнул с кружек на покрытые щетиной щеки и на лице мужчины помоложе расплылась ухмылка, вполне дружелюбная и приятная. – Диран Калдхим, надо же. Надоело в лесах шастать, брат? Вернуться к нам решил?! – Не совсем, Танджи, – мужчина плюхнулся на скамью, подзывая мальчишку–разносчика, – дело есть в ваших краях, вот и решил, дай, думаю, загляну к Бингу, пока здесь. – Тут сейчас малец его рулит, Бинг два года как к Творцу ушел, – старший мужчина хмуро пригладил бороду, рассматривая оринэйца. – В День Трингула роккандского крепкого перебрал и купаться пошел. Через несколько дней выловили. – Он и без хмеля башкой только для еды пользовался, – ухмыльнулся «гость», заказав кружку местного эля и миску тушеных овощей, под одобрительное кряканье приятелей. – А старший куда подевался? – Торговцем заделаться решил, в Ракверим уехал. Ему тут душно и серо… – хохотнул молодой бродяга, укутанный в разношерстные, явно с чужого плеча, лохмотья. – Ну а малой и заправляет, чай, уж двадцать лет стукнуло. Я тебя сразу и не признал, – протянул он, присвистнув. – Уходил от нас тощий, а щас… – Отъелся на Иринэйских грибах и белках, – хмыкнул «грабитель». – Да и мечом помахать приходится чаще. – А с кем ты тут–то? Я его среди наших не припомню. Из твоих новых, что ли? – Я тут пару знакомцев к границе провожу, вот как раз тут и идем. Да накладка вышла, одну потеряли. Девка, черненькая, тифом переболела осенью. Не слышали чего? – Девка, говоришь? – мужчины мрачно переглянулись и отставили кружки, кидая на стол монеты. – Зеленоглазая такая, тощая… В мужское одетая? – Именно, – в голубых глазах зажглось мрачное пламя. – Ушли за дровами, вернулись, лагерь разворошен и этой нету. Вот спутник ее и начал упираться, не пойду дальше, мол. Доплатим за простой. А мне и лучше, монет побольше скошу. – Ты хоть знаешь, кто она? – старший мужчина, с грубым лицом и старым шрамом на щеке склонился к уху высокого оринэйца. – Слышали мы, слышали. И еще кое–что слышали, только вот… – Я вас давно не видал, – отставив остатки ужина, парень бросил на столик плату, хлопая приятелей по спине. – Давайте–ка к вам зайдем, языками почешем, домашнего крепкого хлебнем… – пробираясь по сумеречным улочкам следом за спутниками, Фэрн безостановочно нес праздную чушь, попутно разнюхивая о творящихся в городе беспорядках, о противоборстве роккандцев и оринэйцев – здесь менее явном, чем в Санмэ, в виду малого количества пришельцев и близости гарнизона, о новом Храме и решении о сносе старого, посвященного Трингулу, приведшем в ярость все население города и отложенном до улаживания разногласий. Но, оказавшись в просторном приземистом доме на окраине, практически в трущобах, отбросил маску жизнерадостной праздности, внимательно вглядываясь в хмурые лица знакомых. – Ну и? – В гарнизоне она, канков не спрашивай. Точно знаем, источник проверенный. Решение Алкира ждет… ты хоть знаешь, кого ведешь?! – Глаза вроде есть, мозги и уши тоже, – Фэрн прикусил нижнюю губу, ощутив во рту ржавый привкус крови. – Прекрасно знаю, поэтому и веду. – Ну так вот. До решения принца трогать ее, знамо, не станут, а вот потом… Сам понимаешь, обвинения такие не каждому клепают, Диран. Не знаю, как они ее сграбастали. Алкир тоже уже там, но ее видеть пока отказался, велел в порядок привести прежде. Не пытают, ибо навроде как не велено. – Что о гарнизоне известно? Большой? Из кого? Маги? Что с гвардией Алкира?! – Ты лошадей–то осади… Как упустить умудрился, харя?! За ней следить надо и глаз не спускать, ее любая шавка сейчас искать будет, – шикнул старший собеседник, с силой хлопнув оринэйца по плечу. – Все у нас есть, и план гарнизона есть, и люди, вот и думаем, как раз, как вытаскивать – сам понимаешь, дело непростое… Магов бы не помешало, в частности. – Маг у нас есть, один, правда… – Фэрн скрежетнул зубами, ощупывая оружие. – Идиоты мы, вот и упустили... – Не дрейфь, – отозвался, выходя из темноты соседней комнаты, невысокий мужчина с короткой черной с сединой бородой. – Ясное дело, штука невеселая приключилась, но вытащим. Нам команда поступила сверху королевскую дочку вытаскивать… Так что хотим или нет, но будем…***
– И к процветанью и счастью идет Оринэи великий народ! – хрипловатый, надломленный голос Алеандры, босые ступни которой практически касались сложенного под привязанной к столбу девушкой костра, плыл над тихой площадью. За ней и Алкиром, на ладони которого играло пламя, наблюдали семь с лишним десятков пар глаз стражи, гвардии и магов. А чуть за пределами гарнизона за этим же следили две дюжины молчащих мужчин, обнаживших оружие и ожидающих сигнала, и два десятка без малого варов, глухо рычащих, со вздыбленной на загривках шерстью. – Под сенью Творцов золотятся поля и урожаи дарит земля… Легкий удар магии заставил напевавшую гимн родной страны оринэйку закашляться, а пламя почти коснулось веток, готовясь лизнуть беззащитную кожу, когда в столб над ее головой вонзилась длинная, с черным оперением, стрела, а у ног роккандского принца упала, тут же «взорвавшись» искрами и густым удушающим дымом, небольшая склянка. Еще несколько таких же приземлились в толпе собранной на площадке гарнизона стражи, по велению окутавшего их чарами Файгарлона одновременно взорвавшись колдовским пламенем, прожигающим доспехи, одежду, съедая до обугливающихся костей плоть… Тошнотворный запах смерти и вопли боли наполнили поселение, в котором начался беспорядок, подавляемый не задетыми огнем офицерами и десятниками. Зазвенело оружие, раздались первые отрывистые команды. Град стрел, последовавший за этим спустя мгновение, сопровождался громким шумом, треском и боевыми кличами, заставившими еще десяток оставшихся в зданиях солдат высыпать наружу, попадаясь аккурат в когти и клыки оглушительно рычащих варов, возглавленных немолодым крупным тигром, чьи глаза сейчас искрились вспышками магии, заставляющей противников зачарованно замирать, лишь для того, чтобы позволить острым зубами впиться в незащищенную доспехами плоть. Алкир, окруженный личной стражей при первых признаках тревоги, послал огненный шар, пока солдаты отражали нападение нахлынувших на взбудораженных воинов людей, одетых кто во что горазд – кожаные доспехи, плотные куртки и кольчуги пестрели среди парадной формы роккандцев, пока самое разнообразное оружие, от длинных кинжалов до полуторных мечей, секир, даг встречалось с роккандской сталью и щитами, наполняя воздух запахом крови, боевыми кличами обеих сторон и лязгом стали о сталь. Огонь ударился в группу сражавшихся, пожирая живое, а следом за первым шаром в напавших полетел второй, осветив яркой вспышкой лицо мужчины, прищурившего темно–серые глаза и оскалившегося в злой нервной ухмылке, наткнувшись взглядом на короткие рыжие волосы Преобразователя, о щит которого разбилось посланное роккандцем пламя. Мгновение спустя он, оборачиваясь на отделенную от него яростным натиском немногочисленного, как оказалось, противника, отражаемым отборной охраной царственной особы, увидел сверкнувшую у веревок сталь, подхватившего Алеандру мужчину, на длинных каштановых волосах которого виднелась свежая кровь, и поднял руку, готовясь к атаке. Магические щиты, в идеале, должны были отразить случившееся следом, но почему–то не сделали это, и уже отпускающие магию пальцы сковала раздирающая до кости боль, охватившая моментально руку до локтя и расползающаяся до плеча, словно разрывая тело изнутри. Когда щиты все же выполнили свою работу, оринэйку и ее спасителя от Алкира уже отделило поглотившее их сражение, с исчезновением девушки словно пошедшее на спад… Немногие уцелевшие Повстанцы – а черная стрела была вполне красноречива, послужив своего рода «приветствием» от Темной Оринэи – отступали, пробиваясь прочь, пока освободившиеся маги торопливо тушили полыхавшие пожары, дав солдатам довершать работу. На снежном покрывале улиц алела роккандская форма, виднелась замерзшая кровь, распростерлись тела повстанцев – сплошь темноволосых и блондинов – и несколько тигров, остекленевшие глаза которых смотрели куда–то вдаль. Вары. Напавшие на людей вары, чего не случалось без малого две сотни лет… Лошади галопом неслись, понукаемые людьми, по твердому насту, спеша увезти седоков, один из которых вел в поводу еще лошадку, а второй бережно придерживал почти лишившуюся сознания девушку, укутанную в мокрый от крови плащ поверх пестрящей прорехами рубахи для покаяний, прочь от гарнизона, в котором щедро снимался урожай жизни. Белый тигр с кровавыми пятнами на шерсти и обожженным кончиком хвоста летел следом, зло рыча. Краткая остановка, во время которой готовые к пути седельные сумки были водружены на свои места и к беглецам прибавилась закутанная в плащ девушка, а босые ноги постепенно приходящей в себя оринэйки наконец оказались в мягких меховых сапожках, приятно согревших кожу, и теперь уже три лошади, две из которых везли по два человека, и вар чуть медленнее продолжили путь к югу. Всадники мысленно благодарили за помощь тех, кто ценой жизни прикрывал их уход, слишком хорошо понимая, какой была бы иная цена…