Пламенеющие Небеса. Книга Первая. Вспоминая себя

      – Я вообще не понимаю, как эту ерунду на себя можно надеть, – Эстер, в десятый раз запутавшись в сархарских юбках, отшвырнула ткань в сторону. – Нет, мне определенно надоело, как хотите, а я останусь в этом.       – Фэйзер же явственно дал понять, что сархарские женщины ходят исключительно в таких вот нарядах, и если мы пойдем в привычных платьях, рискуем угодить в застенки. – Ниэни вздохнула, рассматривая купленную нами в небольшом Сархарском городке светло–голубую ткань, расшитую блестящими серебристыми узорами и жемчужинками. – Это носят, мы с вами видели, значит, можно надеть…       – Вот сама и распутывайся, – буркнула ракверимка, отбросив ткань, и вышла из снятых нами комнат в таверне – ажурные окна, огромные своды, даже в обычных домах высокие потолки, устилавшие мраморный пол ковры, низкие кровати, заваленные подушками, низкий столик, без стульев, в середине комнаты, зеркала и высокие то ли тумбы, то ли столы, между кроватями… Обстановка частично походила на привычную, и все же яркость красок, обилие шелка и жемчуга, драгоценные камни разительно расходились с привычным нам миром… Сархар был очень крупной южной страной, занимавшейся и земледелием, и добычей каких–то камней и металлов, и разведением животных – здесь были и лошади, и даже верблюды, здесь как питомцев разводили тигров – в богатых домах, осоБенной популярностью пользовались коровы, чуть меньшей – козы. Сархарцы активно применяли в пище и исцелении их молоко, но тронуть домашнюю скотину никто не позволял себе и пальцем – мяса здесь не ели категорически… Пару дней назад я и вовсе перепугалась, увидев странное животное, с мордочкой, отдаленно напоминавшей человеческое лицо, ловко карабкавшееся по деревьям и потом повисшее, уцепившись пальцами ног, вниз головой… Фэйзер, рядом с которым я ехала, сказал, что оно называется обезьяной, и таких зверей в Сархаре много…       Сархар был одной из главных стран Диады – и, по старинной традиции, именно здесь проходил Совет Всех Земель – на востоке страны, в крупнейшем из городов, где обитали аж семь из пятидесяти Каоров, и стояли своего рода дипломатические дворцы ряда стран. Этот город, СунгаРа, был столицей Сархара, и именно туда мы держали путь… Фэйзер намерен был встретиться с двумя из тамошних Каоров, от имени правления Руориса. К тому же Каоры, как никто другой, могли поспособствовать пересечению нами границы Таунака на официальном уровне…       – Я разобралась, – улыбнулась Ниэни, подходя ко мне. – Вам помочь? – я бросила на нее взгляд, отметив, что ей удивительно к лицу было местное облачение под красивым названием «саюджи», – состоявшее из нижней кофточки, плотной, скрывавшей грудь, более широкой полупрозрачной верхней кофточки, двух юбок. Нижняя была простой, чуть выше колена, плотной и непрозрачной, а вот с остальной частью саюжди у меня возникли трудности – верхний слой, в пол, необходимо было обернуть вокруг бедер, и как–то незаметно закрепить специальной фибулой с внутренней стороны. Ниэни, справившаяся со своим нарядом, помогла мне и подала последнюю часть саюджи – верхнее покрывало, которое тоже пришлось обернуть вокруг бедер и перекинуть через плечо – таким образом скрывался и оголенный живот, и большая часть спины…       Мое саюджи было зеленым, расшитым какими–то фигурами, вроде кружков и треугольников, с золотистыми листьями кальрийской пальмы по краям, у Ни же узоры были более похожи на растительные… Последовали украшения, незаменимая здесь часть одежды, заплетание кос и покрывала, которые необходимо было носить на волосах – мы выдавали себя за жен наших спутников… Как раз когда я закончила свое преображение, в дверь постучали, и я отперла. Дорр, стоявший за спиной Файги, махнул хвостом.       – Тебе идет, – поведал вар, заглядывая в комнату. – Ниэни уже собралась?       – Ага, – я кивнула, пропуская их внутрь, к как раз закончившей убирать остатки одежд и драгоценностей девушке. Одеться по местному обычаю нам оказалось непомерно дорого – мы остались без денег вообще, а на мое облачение изрядно потратился Фэйзер… – Вы Эстер не видели?       – У нее отказало терпение, и они с Дираном ушли покупать что–то другое, – сообщил Дорр. – Она, в общем, будет твоей, кхм, типа служанкой. Он, соответственно, типа слугой Фэйзера.       – А тебе очень идет, – пробормотал Файгарлон, не сводя с Ниэни завороженного взгляда. – Ты очень красивая…       – Спасибо, муж мой, – хихикнула девушка, мимолетно касаясь его кисти. – Мы отправимся в путь…       – Как только Эстер вернется. – Файгарлон тряхнул головой и взмахнул рукой, что вообще было ему присуще, едва не повалив дерево в круглой кадке, стоявшее у двери. – Да, Фэйзер забыл передать, что в Сархаре спят прямо в одежде – ее сменяют, когда купаются, и стирают.       – А венец на голове? – поморщилась я, ощущая, как металл тяжестью сидит на мне. – И все это…       – Украшения вроде колец и серег можно снимать, венец… Ну, в общем–то, да, но только самим и когда вас никто не видит – кроме, если сильно надо, служанок, сестер или матерей. И мужа, конечно. Браслеты снимать нельзя вообще, должен быть хотя бы один на каждой руке. Оберегает от зла, тут считается…       – Тут очень красивые наряды, – жизнерадостно заметила Ниэни. – Ладно, вы тоже переоблачайтесь, раз скоро в путь…       – Нам еще надо научиться в этом ходить, – я мысленно проклинала многослойные одежды и позвякивающие украшения, которых было непомерно много, на мой взгляд. Впрочем, это неудобство было временным, а драгоценности позднее, на востоке, я подумывала продать.              ***              Эстер, поступив умнее нас, приобрела длинную, намного ниже колена тунику, сочетавшуюся с узкими штанами, шарфиком и покрывалом на голове, и с очень простыми украшениями – это и являло собой наряд служанки, как оказалось. Цвет ракверимка, недолго думая, выбрала ярко–оранжевый, солнечный, красиво выделявшийся на фоне пестрого разнообразия южных красок. Мужчины, проклиная юг, дружно сменили одежду на широкие штаны и длинные рубахи, как–то непривычно для славных воинов и магов ярких цветов – салатный, голубой, красный…       Постепенно, привыкнув к легкой и сытной пище, к сладостям, которыми нас щедро потчевали едва ли не первые встречные, к открытым улыбкам и громким голосам сархарцев, к дневному зною и приятной тени раскидистых деревьев, к фонтанам и бродящим безнаказанно даже по городам коровам, обезьянкам, к птицам, которые пели просто жутко, но зато были восхитительно красивыми и яркими, я решила, что Сархар мне нравится – страна отличалась многолюдностью, здесь можно было увидеть и северян – бледных на фоне смуглокожих жителей юга, и кальрийцев в их народных одеяниях, и айев – ящеролюди явно жили здесь совершенно как в родной стихии… Нам попался караван везущих товары на рынок гномов – низкорослых приземистых существ, обросших длинными волосами и густыми бородами, феи, яркие крылья которых сливались с окружающим миром… И гномы и феи едва ли доставали мне по пояс, будучи низкорослыми, как и эльфы–знахари на севере, народами…       Люди здесь были добродушными и открытыми, часто слышались звонкие песни и смех, запахи пряностей, цветов, благовоний одурманивали, опьяняя и заставляя восхищаться красотой страны, служившей символом единения Бартиандры…       Проезд через Сархар оказался спокойным – в силу ли того, что с нами был отряд почти в полсотни человек, которым руководили Фэйзер и Том, или еще каких–то сил, но ни в Рантии, ни здесь никто и не помышлял нас трогать. И мы спокойно, но торопливо, добрались до СунгаРы. Этот город уже более походил на привычные нам – здесь районы разделились по достатку жителей, от почти трущоб до роскошных дворцов в центре, но даже в трущобах нам не пришлось ощутить вони нечистот, кои, как выяснилось ранее, здесь отводили специальными подземными системами… Миновав город без остановок, мы выехали на широкую прямоугольную площадь, окруженную дворцами и особняками, фасады которых смотрели на роскошную статую, изображавшую две огромных фигуры из чистого золота, стоявшую прямо в центре вымощенной камнем площади. Семь дворцов принадлежало Каорам – и к ним прилегали роскошные парки, сливавшиеся в один, через которые протекала река Бунгажа. Еще три дворца продемонстрировали нам флаги Сантании, Басскарда и неведомый мне флаг, про который Фэйзер шепнул, что он принадлежит Найтрену, и во дворце живет представитель Найтрена.       – На востоке города есть небольшая река, впадает в эту. Вот там стоят дворцы Филарэсса, Эмптии, Руориса, Галдрии… Оринэйский особняк – скромный по местным меркам, сейчас в лапах Карлона. Рокканд дворец только достраивает… У Саммирса дворец роскошнейший, но почти за городом. Ну и темные дворцы, само собой… – поведал «Брат».       – А мы куда? – перебила его я.       – В дом Каора Сумана. Очень хороший человек. Дворец по левую руку от нас… – но к Каору Суману попасть нам не случилось – подлетевший к нам слуга поведал, что Каор не в городе, ему пришлось срочно уехать три дня назад на юго–запад, и нашим приемом занимается превысочайший Каор Мунго. Фэйзер, услышав его имя, позеленел.       – Отвратительное ничтожество. Лучше вообще рот не открывай и лицо прячь. Есть все подозрения, что он очень сильно проникся Истинами мира нашего. Терпеть его не могу.       – Ничего, мы здесь не задержимся, – я опустила глаза, прикрывая лицо краем накидки. Меня с самых границ выдавали за супругу Фэйзера – чтобы избежать косых взглядов и не оставлять меня одну. Да и накидки носили здесь лишь замужние женщины и вдовы… – Нам нельзя терять время, Фэйз.       – Дня три–четыре потерпите, я кое–какие дела здесь закончу, по поручению возглавителей Братства, и поедем в Таунак. Если Суман вернется – отлично, поможет с переходом границ. Если нет… Сами разрешим. – Мужчина буравил глазами провожавшего нас слугу, пока я рассматривала величественное изображение мужчины, в правой руке которого был стиснут оголенный клинок, в левой же лежал свиток, перетянутый тесьмой. Рядом с мужской фигурой застыла женская, строгие черты золотого лица восхищали и приводили в трепет одновременно. Длинные волосы, свободные одежды, протянутая в жесте благословления левая длань и правая рука, удерживающая песочные часы…       – Это Творцы, – сообщил Фэйзер, проследив мой взгляд. – Трингул, защитник и учитель мира, и Барла, хранящая равновесие, гармонию, покровительствующая живому и следящая за ходом времен.       – Барла?! Разве… не Барлан?!       – Здесь верят в Барлу, – тень улыбки тронула губы Фэйзера. – Вера незыблема. Женщину здесь чтят как дочь Барлы, и никто и пальцем не может ее тронуть. Но при этом у Каоров бывает до девяти жен. Они живут, как королевы… В общем, сама увидишь… – мы проехали через площадь, отдали лошадей шумным загорелым слугам и поднялись по широким белоснежным ступеням под арки и ажурные своды навеса, предварявшего двойные двери, отделанные позолотой. Огромные окна, изнутри завешенные яркими занавесями, узоры лепнины на стенах, дверные молотки в форме головы тигра… И повсюду кадки и клумбы с зеленью, буйство красок и запахов. Дорр, шагавший рядом со мной, принюхивался, раздраженно фыркая и сетуя на изобилие ароматов.       – Наше искреннее и глубочайшее почтение, Каор Мунго, – Фэйзер склонился перед невысоким чернобородым мужчиной, с золотой, массивной и роскошной, короной на голове. Он был облачен в одеяния золотистого же цвета, резавшие глаз, и кожаные туфли, все того же яркого, нелепого цвета золота. Шея его была увешена массивными ожерельями и цепочками, пальцы венчала добрая полудюжина перстней с драгоценными камнями и в ушах сверкали золотые серьги с изумрудами.       Мы последовали примеру Фэйзера и Тома, и поклонились. Каор, дождавшись, пока мы выпрямимся, сложил ладони у груди, стража за его спиной хмуро рассматривала нас, и широко улыбнулся, обнажая белоснежные зубы.       – Долгих лет жизни и всех благ, гости цветущего благодатного Сархара. С глубоким почтением к королевской чете Руориса и нашим достопочтенным друзьям из числа свободного народа всех стран, что именует себя Братством, я распахиваю пред вами двери своего дома и прошу оставаться в нем гостями, сколь вам будет угодно, долго. Как один из главных Каоров, я приветствую вас от имени всей нашей страны и прошу не стеснять свои мысли и чувства, и наслаждаться красотой и покоем нашего дома. Для вас будут подготовлены лучшие покои, вы вольны беспрепятственно посещать любые уголки моего дворца, что открыты для наших гостей, будь то сад, молебный дом, библиотека или комнаты для отдыха и наслаждения. Я почту честью для меня и моего народа принять достопочтенных гостей и ваших прекрасных юных супруг… – взгляд его скользнул на Дорра и речь прервалась.       – Варсэ–Тангу Дорр, о Почтеннейший из Каоров. Спутник и друг мастера Фэйзера Нарги и его супруги, досточтимейшей Алры Нарги. – Вар склонил голову.       – Для вас, почтенный вар, будут приготовлены комнаты в зверинце, – Каор вновь сложил руки на груди, но Дорр опередил его:       – Если возможно, я хотел бы остаться в выделенных им покоях, как их покорный слуга и защитник. Я не буду смущать иных обитателей и гостей дворца своим присутствием, без сопровождения моих господ…       – Из глубочайшего уважения я не могу отказать вашей скромной просьбе. – Каор, мне показалось, хотел испепелить Дорра взглядом, но лишь пригласил нас внутрь, и велел слугам сопроводить нас по комнатам, удовлетворить наши пожелания и ответить на наши вопросы. Оставшись наедине в выделенной нам спальне, я присела на край низкой постели и взглянула на брата. Дорр ворочался в прилегавшей в спальне гостиной.       – Он лично нас встречал? Серьезно?       – Здесь так принято – гости высокого уровня встречаются лично хозяином дома. А как я уже говорил, сейчас я осуществляют здесь представительство интересов короля Руориса – долгая история, в общем, легенда, ясное дело, липовая, но проработана хорошо – мы тут уже бывали, здесь тоже есть друзья и помощники. Правда, обычно я оставался у Сумана, но потерпим… Краткий свод того, что тебе надо будет учесть – едят тут руками, Мунго придерживается традиций, людей зовешь именно так, как они назвались, никаких сокращений – ты это любишь, но я предупредил. Жест благословения ты видела, твое уважение он тут не отражает – надо поклониться и желательно коснуться носков туфель, или хотя бы поклониться. О религии и политике не говоришь, если с тобой не заговорят, к старшим – особое почтение, к женам Каора – еще более особое, они тут богини. Руками махать нельзя, жестикулировать лучше в меру и осторожно. Если что–то дарят или предлагают угощение – не вздумай отказываться, для сархарца это смертная обида. Мужчины кроме меня – и Дорра, конечно, не могут к тебе прикасаться, совсем никак – даже подать руку. Исключение только если ты, например, падаешь, и никто другой тебе помочь не может. Ты можешь прикасаться к предплечью, чтобы привлечь внимание, но только у слуг и мальчиков–подростков, взрослых сыновей Каора, богатых сархарцев и тем паче Каора или воина здесь так трогать нельзя – я уладить смогу, но будет стоить большого труда, в лучшем случае. Все остальное для тебя неприкосновенно… Женщины и мужчины обычно едят, да и большую часть времени проводят отдельно, не удивляйся… – мужчина облизнул губы. – Еще вопросы?       – А как я узнаю семью Каора? Чтобы случайно не оскорбить…       – У него шесть жен, они одеты богаче всех, узнаешь. И пять взрослых уже довольно сыновей – они похожи на отца, богато одеты и отвратительно воспитаны. И две дочери, они совсем молоденькие, думаю, ты их тоже узнаешь. Это видно будет. И да, если кто–нибудь, старше примерно десяти лет на вид, по кому видно, что это не девушка, прикоснется даже к твоей руке, и это не спишешь на случайность, ты немедленно расскажешь мне об этом.       – А что это будет?       – Признак того, что ты интересна этому мужчине и он не прочь получить твое внимание. Если ты не покажешь отрицательного ответа, могут или последовать более активные действия, или обвинения в распутстве. Лучше всего оставайся с Дорром – здесь он будет восприниматься как твой спутник мужского пола и мой поверенный, вряд ли тебя осмелятся оскорбить или показать свой интерес. – Фэйзер погладил меня по щеке. – Не бойся, я постараюсь уладить все быстро, Ал, и мы уедем. Просто будь с Дорром и покажи женщинам свою тактичность и скромность. Жены Каора очень милые женщины, – голос его стал глуше и тише. – Все будет хорошо, и я рядом. Я знаю, что ты мне все еще не очень веришь, но это не меняет того, кем ты являешься.       – Я начинаю тебе верить, – вздохнула я. – Но мне нужно немного больше времени.       – У тебя сколько угодно времени, моя дорогая. Сколько тебе будет нужно…              ***              Жены Каора оказались очень милыми женщинами, были среди них две совсем молодых девушки, лет двадцати пяти, одна уже пожилая дама, с морщинистым лицом и грустными карими глазами, и остальные трое были зрелых лет, еще не старые, но уже и не юные. Узнать их было легко – одежда всех супруг Каора поражала глаз роскошью и богатством, как и украшения, вплетенные в их косы и прически. Нам с Ниэни – женам более или менее знатного сословия, пришлось проводить основную часть времени в их обществе – развлекаясь танцами, пением, играми, выступлениями актеров и шутов, прогулками и изысканными блюдами, которые нам подавали то и дело… Как мне хватило ума не затрагивать тему книг и наук, я не знала, ибо только на второй вечер услышала, случайно, что девушек в Сархаре не обучают – вернее, обучают совсем другому – я была изумлена, когда жены Каора учили нас готовить сладости и вышивать… Для них это оказалось привычным делом…       Дорр, сопровождавший меня, имел полное право видеть других дам и общаться с ними, будучи варом, а не человеком, и быстро стал общим любимцем. А ему, в его очередь, весьма понравилось уделять время общению с тигрицей Каора, жившей в зверинце, Падэ. Падэ, вроде бы, на его симпатию ответила взаимностью… Вот только Падэ была обычным тигром, а не варом…       Третий вечер в доме Мунго (и последний, ибо следующим вечером, до заката, Фэйзер был намерен уехать) я решила уделить, осознавая, что меня не отпускает какая–то сумятица чувств, общению с Творцами и духами, и, испросив дозволения Малики, одной из старших жен Каора, прошла в молебный домик в глубине парка – высокое прямоугольное здание с круглой башенкой, окна которой и пропускали внутрь свет, жертвенным алтарем и символом Диады в самом центре. Оставив обувь у входа, я по теплому песку прошла к символу, опуская на алтарь поднос с кусочками фруктов, цветами, медом и благовониями – молиться без подношения в странах Диады было кощунством. И, закрыв глаза и сложив ладони, которых коснулась лбом, попыталась коснуться своего дара и своей сути, чего не делала уже безгранично долго. Вот только, прогневались ли на меня духи, или причина была в чем–то ином, я могла коснуться дара, чтобы применить магию, но не чтобы познать счастье соприкосновения с частицей Творцов. Да и размышления о том, почему одни и те же Творцы чтятся везде по–разному, не добавляло мне особого настроя на веру.       И я скорее ощутила, чем услышала, что я не одна. Резко обернувшись, я с удивлением увидела молоденькую девушку, почти девочку, опускавшую поднос рядом с моим. Красивые блестящие волосы были распущены, что показывало, что юная незнакомка не замужем. Скромное темно–зеленое саюджи, с узорами из белой бахромы по краям и золотистыми листьями на ткани, браслеты на обеих руках, и полное отсутствие колец и серег никак не выделяли ее положения – богата она, или бедна… Босые узкие стопы оставили рядом с моими следами еще одну цепочку.       – Я отвлекла вас? Простите, – скромно улыбнулась девочка, опуская глаза. – Я не хотела помешать вам. Я приношу сюда угощения для Создательницы каждый день, в это время… Ой… Я Фаха, дочь Каора Мунго, младшая. А вы – жена господина Фэйзера Нарги Алра, я слышала о вас. Я очень рада, что успела вас увидеть… – ее личико озарила теплая широкая улыбка. – Вы очень красивая. Мое почтение, сестра Алра.       – Всех благ тебе, милая, – улыбнулась я, несколько удивляясь тому, как бегло она разговаривала на привычном мне языке. Фаха, поклонившись статуэтке, вновь обернулась ко мне.       – Мы с сестрой посещали дом мудреца, он живет не в городе, его дом в лесу. Я боялась, что мы не успеем вернуться, до того, как вы уедете. Я бы хотела задать вам или вашим сестрам вопрос, – замялась девочка. – Я каждый вечер обращаюсь к Создательнице со своим сокровенным желанием, и общение с ней приносит мне радость. В наши дни немногие приходят к алтарю часто…       – Мне тоже случается обратиться к Творцам нечасто, – вздохнула я. – В хлопотах дней времени обычно не хватает на многое…       – Дни сархарской девушки из богатой семьи лишены хлопот, – шелковые юбки зашуршали и Фаха опустилась рядом со мной, поправляя украшенные жемчужными нитями волосы. – А праздные развлечения кажутся пресными, когда их становится много. Наши матушки проводят свои дни в беседах и прогулках. Маюри, моя сестра, тоже. Она уже взрослая, она достигла возраста замужества. И когда она выйдет замуж, придет моя очередь. А почему вы смотрели на символ Диады с такой грустью?       – Я… не смогла достичь счастья прикосновения к ней. Наверное, я слишком редко вспоминаю о духовном.       – Иногда сердце, занятое сумятицей мира вещей, не может отыскать духовное, – я почти удивлялась тому, что слышу это из уст девушки лет четырнадцати, не более. – Иногда Создательница не отвечает на молитвы человека, потому что намеревается дать ему другой ответ, разгневалась на него или желание самого человека получить ответ недостаточно искренне. В обращении к Творцам не должно быть корысти и требований. Нужно обращаться к ним с почтением и любовью, и помнить о том, что все в мире находится в их руках и если они что–то посылают людям, это принесет благо. У меня нет магического дара, но я всегда знаю, что Создатели есть везде и во всем. Они есть в вашем сердце и разуме, и вам не нужно думать, что они слышат и видят вас лишь во время молитвы. Они присутствуют в этом мире одновременно везде. Вне и внутри каждого человека… Если вы и правда хотите прикоснуться к Высшему, вам прежде всего нужно будет изгнать из сердца сомнения и треволнения. И тогда ответ придет в ваше сердце. – Девушка вздохнула. – Когда вы получите знак Барлы, вы его поймете. Она почти никогда не отвечала людям сразу и словом. Ответ приходит позже и делом.       – Барла… – невольно вырвалось у меня, при всех запретах Фэйзера. – Там, откуда я родом, считают, что мир создали Барлан и Трингул.       – Мир создан единением мужского и женского начал. Силой и милосердием, справедливостью и благодатью. Барла – вечная супруга Вышнего Отца, – безобидно и моролюбиво поведала юная принцесса. – Сообща они создали все в этом мире и сообща оберегают его, сохраняют, привносят новое и искореняют зло. Барла есть покровительница любого женского начала в этом мире и всего сущего. Детей и варов, канков и даже птиц и зверей. Я знаю, что в северных странах ее именуют темным Творцом, но наши древние откровения и книги хранят, и мудрецы говорят нам, что Барла поистине милосердна и добра. В мире нет темного создания – они сообща и карают, и благодатно дарят свое тепло. – Я невольно улыбнулась, неожиданно ярко вспомнив служение в главном храме столицы, когда я стояла близ отца, обращаясь с молитвами и принося подношения все–таки Диаде. У нас, правда, при том, что Темного Бога тоже не было, все же был Барлан… Но мир существовал тысячи лет и многое размывалось со временем. К тому же религию я никогда не считала поводом для раздора – исключая, разумеется, откровенно злонамеренный культ Красного Бога.       – Сархар удивительная страна. Очень красивая и добрая, – я коснулась теплой кисти Фахи. – Я осталась в большом восторге и рада, что мне довелось увидеть ваши края.       – А мне хотелось бы увидеть знаменитые северные места и города. Я читала о них в книгах… Я умею читать, но я скрываю это от отца и братьев, – торопливо зашептала она. – Я знаю, что по традициям нашей страны женщина не должна быть образованной, но моей мечтой всегда было изучать науки, знать грамоту, изучить лекарское дело и помогать людям. Мне случилось родиться дочерью Каора и это определило мою судьбу. Я хотела спросить вас вот о чем. Мы сейчас вдвоем, и это лучшее место для сокровенных разговоров – считается, что их слышат покровители мира. Вы ведь замужем… И в вашей стране муж может иметь только одну жену… И браки заключаются по любви…       – Да. Именно так, – выдавила я улыбку. Уточнять, что я не замужем, я по понятным причинам не стала. – Не всегда, иногда брак у богатых людей заключается из корысти, но простые и некоторые дворяне стремятся найти любимого человека.       – А каково быть единственной для своего супруга, чувствовать его любовь… Что есть любовь? – Фаха устремила на меня красивые, загоревшиеся от эмоций немного суженные в уголках глаза. Я неожиданно ярко осознала, что через пару лет девушка будет удивительно красива даже на северный взгляд – уже сейчас ямочки на ее щеках и длинные ресницы заворожили даже меня.       – Любовь – это желание заботиться о человеке, оберегать его, делать счастливым и помогать, когда у него горе и трудности. Это ощущение покоя и счастья, когда тот, кого ты любишь, рядом. Тревога за него, когда ты знаешь, что с ним может произойти пусть маленькая, но неприятность. Когда ты любишь человека, ты чувствуешь его настроение, чувствуешь тепло, если тебе удается заставить его улыбнуться. Когда можно не сказать ни слова, но услышать больше, чем произнеся и услышав тысячу, – я повторила лишь то, что слышала когда–то от родных, от Сарины и Танры, читала в книгах. Потому что, был ли это ответ на мои страдания от Творцов, или осознание сердца, но душу неожиданно сжали острые когти мысли о том, что я не испытывала чувств, о которых говорила. Даже к Алкиру – всегда было что–то отрезвлявшее, что–то в самой глубине души, что шептало, что это не мое. Я далеко не всегда понимала его настроение… И когда произошел разрыв, мой мир не опустел – меня охватила не столько боль, от его утраты, сколько ярость и гнев на то, что мне солгали. А ведь ложь я не привечала и раньше, задолго до его появления в моей жизни… Усилием воли отогнав эти мысли, я убедила себя в том, что во мне говорит обида и я любила Алкира. Просто… Мнение изменилось сильно.       – Я хотела бы встретить того человека, – сархарка поднялась на ноги и принялась обходить домик по кругу. – Который любил бы всегда только меня, и я бы любила только его. Я не верю, что можно любить многих. У моего отца множество жен, а его друг, Каор Пуджаго, недавно взял девятую жену. Они устанавливают очередь, с кем проведут вечер нынче, и жены видят их редко. Разве женщина может быть счастлива, когда она так мало видит того, кого любит, и когда он делит свое внимание между многими, – Фаха покачала головой. – Даже если женщина у нас становится единственной женой, она живет со знанием, что муж может однажды привести в дом другую жену, и первая должна будет принять ее сестрой. У Каоров бывает по семь–девять жен, это признак богатства и силы, у купцов и военачальников, у очень богатых людей бывает до пяти жен… У некоторых бывает до трех, у воинов, или мудрецов, по две. Только у землепашцев, рыбаков, скотоводов жена лишь одна – он приводит ее в свой дом, и она заботится о стариках и растит детей. Но эта женщина знает, что ее жизнь трудна, но она единственная у своего возлюбленного супруга.       – Ты еще юная девушка, – заметила я, когда сархарка умолкла. – Возможно, тебе еще случиться обрести счастье. Я слышала о Каорах, у которых одна жена. У королей и принцев других стран жена одна. Иногда дочери Каоров становятся принцессами в других странах…       – В Листопад прошлого года я достигла четырнадцати лет. Я уже брачного возраста, – Фаха опустила глаза. – Но я выйду замуж после Маюри. Отец пока еще не проводил созывания женихов, и не предлагал ее руку никому. Я знаю, что все будет так, как решит отец, по нашим традициям, и все же моя мечта найти того, кого смогу сделать счастливым именно я и я буду для него единственной. Даже если он будет не принцем, а простым землепашцем, но любящим меня. Я… вы ведь отыскали свое счастье. Благословение счастливой женщины обычно сбывается… – девушка опустила глаза и почтительно поклонилась, касаясь моих стоп.       – Даже в наших странах жена всегда одна, но она может оказаться не единственной для мужа. Многие короли… у них есть фаворитки – это как у вас, но у вас все женщины становятся женами, а у нас лишь одна – все остальные получают подарки, мужчина опекает их и содержит, и проводит с ними время, но у них нет брака… Возможно, ваши порядки в чем–то все же лучше, чем такие. Хотя ты права – мне всегда думалось, что верность – основа счастья и любви. У женщины должен быть один муж и у него – одна жена. Но за благословением тебе лучше подойти к моей подруге Ниэни – она совсем недавно стала женой господина Файгарлона и ее счастье непременно принесет ее пожеланию особую силу. – Я приобняла девушку. – Я буду надеяться, что твоя мечта сбудется и ты встретишь того, кто будет любить лишь тебя. И спасибо за твои советы – я уверена, что они помогут мне услышать милостивый глас Создательницы и разрешить все мои сомнения. – Проводив тонкую фигурку глазами, я вновь вернулась к алтарю, глубоко вдыхая и дополняя недавние слова: «Мои благословения, боюсь, принесли бы тебе только горе. Я не замужем, и не слишком–то счастлива»…