Третий вариант

      Темнота окружает меня.       Я пытаюсь открыть глаза, но ничего не получается. Я слышу отдаленные разговоры, но не могу их понять. Затем раздается странный звук, похожий на биение сердца. Бип... бип... бип... бип.       Я снова слышу разговоры вдалеке, на этот раз немного громче. И всё ещё раздается непрерывный гудок. Неужели я умерла? Неужели всё так и закончится? Или я снова застряла между реальностями, потому что крупно облажалась? Нет, я не могу быть мертва! Я только что спасла Хлою; я хочу быть с ней! Мне нужно проснуться!       Когда я пытаюсь открыть глаза, появляется проблеск света. Он маленький, не очень яркий, но он есть. Звуковой сигнал становится громче. Бип... бип... бип.       Это работает. Я направляю всю свою концентрацию на то, чтобы открыть глаза. Свет становится ярче. Я начинаю видеть какие-то очертания, они размытые, нечеткие. Пытаюсь пошевелиться, но как бы я ни старалась, ничего не получается. Тогда я полностью сосредотачиваюсь на том, чтобы открыть глаза ещё немного. Мое зрение улучшается всё больше и больше; фигуры становятся более четкими. И тут я вижу движение. Размытый, голубоватый шар летит ко мне, а затем я слышу знакомый голос, зовущий меня по имени.       — Макс? — говорит этот голос. Но он всё ещё отдалён и прерывается этим раздражающим звуковым сигналом. — Макс? Ты проснулась? Это я, Хлоя. — Хлоя! Это голос Хлои! Но прежде чем я успеваю ответить или даже насладиться моментом, я теряю всю свою концентрацию. На меня снова наваливается темнота. Моё зрение исчезает, а вместе с ним и голос Хлои, я слышу только монотонный непрерывный гудок.       Из ниоткуда яркий свет ослепляет меня. Через мгновение я вижу перед собой кушетку, больше ничего. Я пытаюсь пошевелиться, и снова у меня не получается, но не из-за отсутствия сил, а из-за ограничителей, привязывающих меня к стулу. И в этот самый момент я понимаю, что передо мной та же кушетка, что и в проявочной. Чистая паника проносится по моему телу. Я двигаюсь сильнее, собирая все свои силы и пытаясь разорвать путы, но всё, что мне удается, это причинить себе боль. От отчаяния я начинаю плакать.       — О, Макс, не плачь. Это испортит мои снимки. — Я знаю этот чёртов голос. Это голос, который я ненавижу всеми фибрами души. Я поднимаю глаза и вижу мистера Джефферсона, сидящего на диване со стаканом виски.       — Ты, больной ублюдок! Пошёл ты! — кричу я ему.       — Да, именно это я и хотел услышать. Но, к сожалению, я здесь не для того, чтобы сделать несколько твоих фотографий. — На его губах играет забавная ухмылка.       — Тогда почему я здесь? — Джефферсон встал и стал расхаживать по комнате, как он это делал в классе.       — Хороший вопрос, и если бы мне пришлось гадать, то я бы сказал, что у тебя довольно хреновый кошмар. — Он пожимает плечами. — Но раз уж ты привязана к моему милому, уютному креслу, почему бы нам просто не поговорить? — Когда я слышу его голос, мне хочется убежать или просто дать ему по яйцам.       — О, Марк, я думаю, она тебя ненавидит! — ещё один знакомый голос. Нейтан!       — Для тебя - мистер Джефферсон, Нейтан! Но, Макс, ты можешь называть меня Марком, если хочешь.       — Ни за какие гребаные миллионы лет! — я сплюнула на землю.       — А у тебя появился характер. Думаю, эта неделя научила тебя большему, чем я мог бы за целый год. Жаль только, что твоей маленькой подружке-панкушке пришлось перебраться через доски.       — Нет, она жива! Я спасла её!       — Но какой ценой? Без каламбура. — Он поворачивается ко мне, выражение его лица твердое, как скала.       — Это был хороший каламбур, мистер Джефферсон! — восклицает Нейтан.       — Просто заткнись, Нейтан. — я замечаю, что Джефферсон раздражается на парня, но мне всё равно, они оба могут идти к чёрту.       — Я спасла её, и это всё, что имеет для меня значение! — Мой голос непреклонен. Ты не сломишь меня, Джефферсон!       — Это так самоотверженно и в то же время так эгоистично. Ты изменила свою реальность, разрушила судьбу и, в конце концов, получила пулю, и всё это ради одного человека; ради одного очень хренового человека, должен заметить! Я имею в виду, зачем ты это сделала? Зачем? Скажи мне, Макс! — Я думаю об этой одной неделе с Хлоей, о времени, которое мы провели, о приключениях, которые у нас были, и о многих смертях, которые она пережила. Теперь слезы текут по моим щекам. — Я люблю её. — Мой голос - не более чем шепот.       — Что ты сказала, Макс? Я не расслышал. Говори громче, когда отвечаешь на мои вопросы! Как часто мне нужно говорить тебе это? Сейчас, снова! — Его голос стал властным.       — Я люблю её. — На этот раз я говорю это чуть громче.       — Ещё раз, Макс! Громче! — кричит он.       — Потому что я, блядь, люблю её, ты, больной ублюдок! Теперь ты доволен? — Теперь злость заползает внутрь меня. Я кричу ему в лицо.       — Вот это дух! — Он ликует.       — Ух ты, я этого не ожидал. Мне нравятся действия девушки против девушки. — Нейтан говорит это с широкой ухмылкой на своем уродливом лице. Джефферсон просто игнорирует его и продолжает.       — Теперь, когда с этим фактом всё ясно, давайте рассмотрим некоторые другие детали, хорошо? Ты спасала ей жизнь снова и снова. Сколько раз это было? Ах, забудь. Ты, наверное, сбились со счёта. — Пять раз, и я помню каждый из них. — Но в конце концов она продолжала умирать, снова и снова; один раз даже от твоей собственной руки, и ты всегда пыталась это изменить. Наконец, кажется, тебе это удалось, но - и теперь начинается самое интересное - ты не смогла предотвратить выстрел. Только подумай об этом забавном факте!       Всё, что я могу делать, это слушать его больные слова, и как бы мне ни хотелось их игнорировать, они всё заполняют мою голову, и я, к сожалению, понимаю их, в них есть логика, в них есть абсолютный смысл. Он прав! Я спасла Хлою, но не смогла предотвратить выстрел. Но вместо неё Нейтан выстрелил в меня; событие состоялось. Может быть, Хлоя не умерла. Может быть, я сама умерла, и теперь я её больше никогда не увижу. Когда эта мысль проносится в моём сознании, я снова чувствую отчаяние и безнадёжность.       — Я знал, что ты поймёшь меня, Макс. Знаешь, Макс, любовь может быть очень замечательной вещью. Она обладает невообразимой силой, но в конечном итоге с её помощью нельзя изменить судьбу. В конце концов, кто-то должен умереть. — Он продолжает, и на его лице появляется улыбка.       — Как насчёт тебя, ублюдок? — Этот голос, снова этот милый, знакомый голос! Я поднимаю глаза и вижу Хлою, сидящую прямо на краю дивана, скрестив руки. На её лице выражение бунтарства.       — Хлоя! — Надежда возвращается, и я улыбаюсь.       — Привет, Макс! — Она в ответ широко улыбается.       — Так, так, так! Кстати о дьяволе... — Джефферсон раздраженно отворачивается и пытается её игнорировать.       — Заткнись нахрен, ты, жополиз! — Хлоя всегда знает правильные ответы! Затем она поворачивает голову к Нейтану и указывает на него пальцем. — И я не хочу слышать от тебя ни одного гребаного слога, иначе я тебя отшлепаю! — Нейтан молчит, выглядя испуганным, а Джефферсон отходит в сторону, когда она подходит и приседает передо мной, выражение её лица серьёзное. — А теперь я хочу поговорить с тобой. Какого хрена ты здесь делаешь? Тебе удобно в твоём уютном кресле? Хочешь, я принесу тебе гребаный попкорн, пока эти два ублюдка будут продолжать нести тебе эту чушь? Ты хочешь заползти обратно в свой кокон и ждать смерти в одиночестве? — Она смотрит глубоко в мои глаза, и я не чувствую ничего кроме стыда. Я чувствую, как жар ползет по моему лицу.       — Мне жаль.       — Нет! Я не хочу этого слышать! Ты больше не Максин трусливая Колфилд! Ты - Макс супергерой-спаситель задницы Хлои Колфилд, которая прошла сквозь время и пространство ради меня! И я хочу, чтобы ты была крута, чтобы ты сломала эти гребаные запреты, чтобы ты пошла на этот свет и проснулась, блядь! — Её палец указывает на яркое пятно на горизонте, которое я не узнала раньше. Она машет другой рукой перед моими глазами. — Хеллооооу, ты ещё здесь? Заводи эту костлявую, но милую маленькую задницу прямо сейчас и двигайся! — Я двигаю руками и ногами, и клейкая лента вдруг разрывается как масло. Я встаю и оказываюсь лицом к лицу с Хлоей. Она тепло улыбается. — Это моя Макс!       — Я люблю тебя, Хлоя! — Я улыбаюсь в ответ и, ещё не придя в себя, обхватываю её за шею и целую в губы. Я немного отвожу голову назад.       — Да, я знаю! Я такая очаровательная. — Она улыбается мне и пожимает плечами.       — Ненормальная! — Я ухмыляюсь ей. Затем я начинаю бежать к свету.       — Макс! — Это снова был Джефферсон. Я останавливаюсь, оглядываюсь через плечо и бросаю на него холодный взгляд. — Всегда помни: в конце концов кто-то должен умереть! — На его лице нет злобного выражения, это лицо учителя, который мне нравился, и в этот момент я знаю, что в его словах есть доля правды. Я поворачиваю голову обратно к свету, и снова начинаю бежать.