Третий вариант

      Пребывание в больнице в основном состоит из ежедневной рутины и чистой скуки. Вы ничего не можете делать, кроме как ждать, когда пройдёт болезнь или заживут раны. Единственное светлое пятно — это визиты близких. Я просыпалась в 7 утра. Скучно позавтракала в 8 утра и удивилась, что ежедневный осмотр показался мне самым занимательным. Я ненавижу больницы, и здесь у меня нет ничего, что могло бы удержать мое внимание на чем-то другом. Ни книг, ни компьютера, ни iPod. Даже брошюры нет.       Наконец, наступает 10 утра. Время для посетителей! И вдруг моя радость снова угасает. Хлоя никогда не была пунктуальной. И как раз в тот момент, когда я думала о том, чтобы хорошенько поскучать, дверь открывается, и в комнату входит моя милая, голубоволосая Хлоя, с большой сумкой в руках и широкой ухмылкой на лице.       — Буйа, Хлоя в доме! — Я смотрю на неё в неверии. — Что? — Она оглядывается, смотрит на себя, а потом снова на меня.       — Ты пунктуальна. — Я улыбаюсь.       — Да? — Она смотрит на часы. — Ну, это новый рекорд для меня! — Она подходит к моей кровати и бросает сумку мне на ноги, она очень тяжелая. Моё лицо гримасничает от боли. — Упс, извини. — Я не злюсь на неё, просто рада, что она здесь. — Я взяла на себя смелость принести некоторые твои вещи из твоей комнаты в общежитии. — Она начинает распаковывать сумку.       — Здесь у нас есть немного развлечений, но, конечно, только если меня нет рядом. — Хлоя кладет мой ноутбук и iPod мне на колени. Да, скука прощай, привет хипстерская музыка, фантастические фильмы и компьютерные игры! Она продолжает. — А здесь у нас скучная повседневная одежда. — Она кладет в шкаф джинсы, толстовку и мою чёрную рубашку. Хлоя действительно хорошо заботится обо мне. — И последнее, но не менее важное: у нас есть довольно скучное нижнее белье. — Она смотрит на одни из моих трусиков и поворачивает голову ко мне. — Нам определенно нужно купить тебе что-нибудь горячее, как только ты выйдешь отсюда! — Я знаю, что она насмехается надо мной, но все же отворачиваюсь, краснея. Она также складывает остальную мою одежду в шкаф и бросает сумку в соседний угол.       — Спасибо, Хлоя. Ты лучшая!       — Я знаю! Ну, а теперь расскажи мне. О чем вы с моей мамой говорили вчера? — Она улыбается мне и пожимает плечами.       — Она тебе не сказала? — уставилась на девушку в изумлении. Хлоя снова пожимает плечами.       — Нет, я думаю, это было моё наказание за то, что я была плохой Хлоей. — Так я ей и сказала. Лицо Хлои светлеет с каждым словом, пока я не заканчиваю. Хлоя начинает ликовать. — Да, чёрт возьми, у меня самая лучшая грёбаная мама на этой планете! Это просто потрясающе! Макс, это может быть шоком для тебя, но я чертовски хочу тебя поцеловать. — Она наклоняется вперед и дарит мне большой поцелуй, который длится больше минуты, а затем происходит то, чего я не ожидал. — Я чертовски люблю тебя, Макс. — Теперь моё сердце бьется еще быстрее, но я не могу подавить желание поддразнить её.       — Ты становишься пошлой, Хлоя?       — Да, может быть, немного. Это твое хорошее плохое влияние. — Только сейчас я понимаю, что у нее на плече висит моя старая сумка для фотоаппарата. Она следит за моим взглядом. — О, чуть не забыла. Я принесла тебе и это. — Она протягивает мне сумку. От одного ее вида у меня на душе становится спокойно. Я так соскучилась по фотосъемке.       Я открываю сумку и хочу достать свой фотоаппарат, но вместо желтого достаю серый Polaroid. Это камера Уильяма! Я смотрю на Хлою.       Она смотрит вниз, ей немного стыдно. — Я знаю, что это не твой фотоаппарат. Правда, он разбился в туалете, когда ты упала на пол. Я пыталась починить её, но я очень плохо разбираюсь в таких вещах. Поэтому я решила, что тебе понадобится новая камера, а я всегда хранила камеру моего отца. Я... эээ... отдаю её тебе, потому что знаю, что будешь использовать её по назначению. — Это совпадение? То же самое произошло и в другой реальности.       Я кладу свою руку на ее и улыбаюсь ей, слеза радости бежит по моей щеке. — Спасибо, Хлоя! Это лучший подарок, который ты могла мне сделать... кроме твоей любви. — Я чувствую, как Хлое становится неловко, она краснеет. Я отпускаю её руку.       — Так, теперь ты стала слишком пошлым, Макс. Давай вместо этого сделаем несколько фотографий! — Она улыбается.       Думаю о том, что запечатлить на снимке, в голову приходит только селфи. Я поворачиваю камеру к своему лицу, и прежде чем я успеваю нажать на кнопку, Хлоя просовывает голову в фокус.       — Фотобомба! — кричит она. Следующее совпадение?       — Фото-хог! — отвечаю я инстинктивно, придвигая свою голову ближе к её голове, щека к щеке; нажимаю на кнопку. Короткая вспышка, и фотография выходит из камеры. Я вынимаю её из щели и встряхиваю два раза. Через некоторое время на моментальном снимке появляются наши лица. — Вот это кадр!       — Ух ты, классная фотка. — говорит она в восторге.       — Вот, можешь оставить себе. — Я протягиваю ей снимок.       — Нет, я не могу её взять. — Хлоя смотрит на фотографию.       — Нет, можешь! Ты привезла сюда все мои вещи и даже дала мне камеру своего отца. Это меньшее, что я могу сделать. — Она берёт фотографию.       — Спасибо, Макс. Мне вдруг захотелось снова обнять тебя; это жутко. — Она дрожит всем телом.       — Переходи на более пошлую сторону, Хлоя! — Я улыбаюсь ей, и мой голос становится озорным.       — Ни за что! Я люблю тебя, Макс, но этого не случится! А теперь позволь мне засунуть эту потрясающую фотографию в мой бумажник. Она достает бумажник, и пока она пытается поместить в него фотографию, из него выпадает еще одна. Я смотрю на нее и вижу на ней голубую бабочку на ведре. Я задыхаюсь от страха. Она следит за моим взглядом. — О да, я нашла это на полу в туалете.       — Хлоя... эта фотография...       — Я знаю. Это фотография, которую ты сделала, чтобы путешествовать в прошлое, и я была рада, что нашла ее. Для меня это символ моего спасения. Напоминание о тебе и о том, что ты сделал для меня.       Для меня эта фотография символизирует начало мучений. Боль, через которую я прошла. Я никогда не говорила Хлое, что путешествовала в прошлое не для того, чтобы спасти ее, а для того, чтобы дать ей умереть. Я больше не хочу видеть эту фотографию. Хлоя видит, что мне не по себе, и убирает ее.       — В любом случае, я рада, что смогла сделать тебя счастливой!       — Спасибо, что вломилась в мою комнату в общежитии.       — Без проблем, если тебе ещё что-нибудь понадобится, я буду твоим личным взломщиком; твоим партнером в преступлении!       Это ещё одна фраза, которая встречалась в другой реальности. Это все совпадение или должно произойти что-то плохое? Не успеваю я закончить свою мысль, как в дверь стучат. В комнату входят мои родители. Оба улыбаются мне, и я чувствую облегчение от того, что они больше не сердятся, особенно мама.       — Мама! Папа! — Оба подходят к моей кровати и обнимают меня.       — Максин, я хочу извиниться за свое вчерашнее поведение. Я не знаю, почему я вела себя так грубо. Возможно, это была просто реакция на внезапное осознание того, что ты больше не маленькая девочка. Ты была права. Ты теперь взрослый человек, который сам принимает решения, и я очень рад за вас! Итак, ты можешь остаться здесь, в Аркадии Бэй, и окончить школу в Блэквелле.       — Спасибо, мама! — Я улыбаюсь ей, и вынуждена подавить желание пролить слёзы.       — Но у меня есть одно условие. — Моё сердце пропускает удар, и я надеюсь, что он не будет суровым. — Мы хотим, чтобы ты, после того как выйдешь из больницы, первый раз осталась в доме Хлои! — Я облегченно вздыхаю и просто киваю головой, стараясь не сильно ликовать. — Ну, теперь, когда все сказано, нам пора идти. У твоего отца очень важная встреча. Речь идет о каких-то грандиозных проектах. Извини, что мы не смогли остаться подольше.       — Всё в порядке. Вы оба очень усердно работали над своими мечтами, и я не хочу вам мешать. Теперь у меня есть Хлоя, чтобы присматривать за мной. — Мама крепко обнимает меня. — Выздоравливай скорее, Максин. Мы снова навестим тебя как можно скорее. — Затем она подходит к Хлое и тоже обнимает ее. Мне трудно не рассмеяться, когда Хлоя становится жесткой, как деревянная доска, и снова теряет дар речи. — Хлоя, пожалуйста, позаботься о моей Максин. Я рада, что ты делаешь ее такой счастливой.       — Хорошо, Ванесса. Ничего страшного! — Это все, что ей удается сказать.       — Будьте в безопасности, вы двое, и больше никаких перестрелок в туалетах! — Она отпускает Хлою, а потом папа обнимает меня и благодарит собаку, что он только пожал руку Хлое. Иначе я не смогла бы сдержать смех. Я закатываю глаза.       — Да! — Он подмигивает мне, и оба выходят из комнаты.       — Ты выглядела так уморительно, Хлоя! — Как только дверь закрывается, я громко смеюсь. Она смотрит на меня с кислым выражением лица.       — Что? Мне не нравится, когда меня вдруг обнимают. И это было неловко и... ах, просто заткнись! — Она отворачивается, скрестив руки.       — Ты слышала? Мои родители заставляют меня остаться в твоем доме! — Я перестаю смеяться и снова пытаюсь разрядить её настроение. Она снова поворачивается ко мне с ухмылкой на лице.       — Это дает мне шанс немного отомстить! — И теперь моя улыбка исчезает, потому что я знаю, что это значит.       — Ты читала его? — Я снова опускаю взгляд на свою сумку и вижу обложку дневника. Я достаю его, и мне в голову приходит мысль.       — Может быть? — Хлоя краснеет и беспокойно переступает с ноги на ногу. Попалась!       — Я не сержусь на тебя. Все в порядке. Тебе понравилось? — Я снова смеюсь.       — Да, это очень круто! Ты будешь продолжать? — Она смотрит на меня, уже не так тревожно.       — Я не знаю. — Она начинает выглядеть разочарованной. — Но я думаю об этом. — А потом снова улыбается. — И только ради тебя я начну прямо сейчас. — Её улыбка становится шире. Я просто не могу видеть её грустной.       Следующие часы я занята тем, что записываю все, что произошло за последнюю неделю, включая альтернативную реальность, где Хлоя была парализована; рисую картины и сортирую свои мысли. Это разгружает меня, освобождает от всех этих плохих мыслей. Хлоя сидит за столом, читает журналы, утешая меня всякий раз, когда я начинаю плакать.       Когда я закончил писать, было уже 15 часов вечера. Остался всего один час с Хлоей. В дверь стучат, и в тот момент, когда я спрашиваю себя, кто бы это мог быть, в комнату входит Кейт Марш.       — Кейт!       — Макс! — Она бросается ко мне, и мы обнимаемся.       — Мне оставить вас наедине? — Хлоя просто смотрит на нас.       — Хлоя, не будь грубой! Кейт, познакомься с Хлоей. Хлоя, это Кейт. —       Кейт подходит к Хлое с широкой улыбкой и протягивает ей руку. Хлоя смотрит на руку Кейт и обратно на её лицо и через некоторое время пожимает её.       — Привет, Хлоя, приятно познакомиться!       — Привет, Кейт. Я кое-что о тебе слышала. Ты та христианка, да? — Хлоя ведет себя очень странно; я никогда не видела ее такой. Что-то не так с Кейт? Она ревнует её? Кейт остается такой же дружелюбной, как и раньше.       — Да, я такая. Надеюсь, этот факт тебя не смущает. Я не настолько жестока, как всем хочется верить. По правде говоря, я очень терпима. — Кейт — такой ангел; всегда так добра, так полна любви и страсти. Хлоя просто пожимает плечами.       — Ну, хорошо. Я оставлю вас двоих наедине. Думаю, вам нужно кое-что наверстать, а мне нужно поесть. Увидимся! — Без лишних слов или чего-либо еще она выходит из комнаты.       — Я сожалею о её поведении. Я не знаю, что с ней не так. Но я уверен, что это не твоя вина. — Кейт просто смотрит на меня с озадаченным выражением лица. Я пожимаю плечами.       — Я надеюсь на это, Макс. Ты уверен, что я не сделала ничего плохого?       — Конечно, нет; Хлоя просто чувствует себя неловко рядом с незнакомыми людьми. — Я просто надеюсь, что она удовлетворена этим ответом и не чувствует себя ответственной за плохое поведение Хлои. Я пытаюсь сменить тему. —Так расскажи мне, Кэти, что нового в Блэквелле?       — Ну, во-первых, все занятия приостановлены на две недели. Директор Уэллс сказал, что нашей школе нужно время, чтобы прийти в себя после таких трагических событий. Но думаю, что он просто хотел, чтобы все ученики не мешали ему работать над этим кризисом. — Она делает небольшую паузу, а затем продолжает. — Вы знаете, что мистер Джефферсон был арестован?       — Да, Хлоя мне все рассказала. — Я киваю.       — Ну, в конце концов, наконец-то будет справедливость! — Она говорит это с какой-то радостью, и я прекрасно понимаю, что она имеет в виду.       — Кэти, я знаю, что с тобой случилось. Если тебе когда-нибудь понадобится с кем-то поговорить, я всегда рядом! — Я кладу руку ей на плечо. Она снова улыбается мне.       — Спасибо, Макс! Знаю, что могу рассчитывать на тебя, но у тебя всё еще хуже, чем у меня. Потому что после того, как ты получила травму и вся правда вышла наружу о Нейтане Прескотте, мистере Джефферсоне и клубе «Циклон», издевательства прекратились; Видео мгновенно стерлось, и все поверили мне; они даже поддержали меня. Я чувствовала себя сильной, так как знала, что эти сыновья... — Она краснеет.       — Простите, я не должна ругаться.       — Всё в порядке. Ты можешь ругаться здесь сколько угодно, и эти ублюдки заслуживают того, чтобы их так называли. — Я улыбаюсь ей.       — Спасибо, Макс, но я оставлю ругательства тебе, у тебя это лучше получается. — О боже, к счастью, она еще не разговаривала с Хлоей.       — Что насчет конкурса «Повседневные герои»? Виктория выиграла?       — Вообще-то, нет.       — Что? Тогда кто же? —Я очень удивлена. Что я изменила в этой реальности, что она не выиграла конкурс?       — Никто. — Я просто смотрю на нее с недоверием, и прежде чем я успеваю спросить, почему, она продолжает. — Вообще-то, весь класс не участвовал в конкурсе из-за твоего состояния.       — Вот это да! Я никогда не думала, что они так поступят. Виктория, должно быть, ненавидит меня за это. — Я не могу в это поверить. Весь класс отказался от возможности поехать в Сан-Франциско и выставить свои фотографии в галерее Zeitgeist.       — По правде говоря, это была ее идея. Сразу после того, как директор Уэллс приостановил все занятия, он созвал собрание со всем классом фотографии, чтобы поговорить о конкурсе. Он всё ещё хотел, чтобы Блэквелл участвовал, чтобы поддержать какую-то репутацию. Сначала все согласились с ним, но через некоторое время Виктория встала и сказала, что мы не должны участвовать в этом конкурсе, пока наш настоящий Повседневный герой лежит в больнице в критическом состоянии. — Я не знаю, что сказать. Я действительно недооценила Викторию. И мне очень неприятно думать, что она возненавидит меня за то, что испортила конкурс. — Весь класс был на стороне Виктории, и мистер Уэллс ничего не мог с этим поделать. — Мне приходится сдерживать слёзы, потому что это так трогательно, что весь класс заботится обо мне.       — Кстати, они хотят навестить тебя завтра утром. Я просто решила дать тебе немного форы, навестив тебя раньше. — Она снова улыбается мне.       — Спасибо, Кэти, ты лучшая! — Её улыбка согревает мое сердце, и я снова обнимаю её.       — Нет, не лучшая, но у меня бывают моменты. — Она скромно краснеет.       — Как ты вообще узнала, что я снова на ногах?       — Ну, ты написала мне и всему классу сообщение вчера. — Она смотрит на меня удивленно и озадаченно.       Теперь я выгляжу абсолютно удивленной. Я не видела свой телефон с тех пор, как была в другой реальности или, лучше сказать, в классе в прошлый понедельник. И тут до меня доходит. Хлоя! Она написала всем смс, чтобы некоторые другие люди навестили меня. Я улыбаюсь. Хлоя просто супер!       — Всё в порядке, Макс? — спрашивает Кейт обеспокоенно.       — Да, я в порядке. Иногда я просто отключаюсь, но это совершенно нормально для меня. — Я смотрю на неё с улыбкой. Она смеётся, все заботы забыты.       — Ты права. Если Макс не отключился, значит, что-то не так. — Она смотрит на часы. — Ну, мне нужно идти. Время для посетителей почти закончилось, а мне нужно навестить еще несколько пациентов. — В тот момент, когда она встает и хочет попрощаться, в палату снова входит Хлоя, очевидно, все еще в плохом настроении. — Ну, до свидания, Макс! Завтра я снова зайду к тебе.       — До свидания, Кэти! — Мы снова обнимаемся.       — До свидания, Хлоя! — На этот раз Хлоя даже не пытается пожать ей руку, держа руки скрещенными.       — Увидимся! — это всё, что она говорит. Кейт выходит из комнаты, и сразу после закрытия двери я сердито смотрю на Хлою.       — Хлоя, скажи мне прямо сейчас, почему ты так груба с Кейт или что она сделала, чтобы разозлить тебя? — Она не говорит ни слова, просто отводит глаза. И прежде чем я ещё раз подумаю об этом, я просто перехожу на все девять ярдов. — Хлоя Прайс, ты ревнуешь Кейт?       — Что? Я не ревную. Не к ней. — Это задело за живое. Хлоя смотрит на меня, краснея и подыскивая нужные слова.       Теперь я попалась, Хлоя. Ты еще пожалеешь, что нагрубила бедняжке Кейт Марш. Она очень хороший человек и моя подруга; она определенно не заслуживает этого. Так что теперь я позабочусь о том, чтобы подобное никогда не повторилось.       — Нет? Тогда почему ты ведёшь себя перед ней как полная задница? И почему тебе не нужно ревновать её? Скажи мне! — Она краснеет еще больше. Теперь она забилась в угол.       — Ну... я не ревную, потому что мне это не нужно. У меня классные голубые волосы, Тат... и... классная одежда... и... и... — Попалась! — Ах, блядь! Ладно, я ей чертовски завидую! Она такая милая, симпатичная, красивая и хорошая. А теперь посмотрите на меня, я — гребаный беспорядок! Я далеко не такая, как Кейт! — Я вижу, как по щекам Хлои катятся слёзы. — Я даже не знаю, почему ты меня любишь. Я просто куча дерьма. — Теперь она начинает всхлипывать, и я чувствую себя виноватой за то, что довела ее до такого положения.       — Хлоя, иди сюда. — Сначала я боюсь, что она может снова выбежать из комнаты, но потом она начинает двигаться и садится рядом с моей кроватью. — Хлоя, ты не беспорядок и определенно не куча дерьма. Для меня ты также милая, симпатичная, красивая и приятная. Но это не все, что мне в тебе нравится. Конечно, я также люблю твои голубые волосы, твою Тат, твой стиль и твой характер. Я люблю тебя такой, какая ты есть. Моя Хлоя и только моя Хлоя! Конечно, Кейт тоже классная, но ты не должна никому завидовать, потому что никто не может быть таким классным, как ты! Я чертовски люблю тебя, Хлоя! - Она вытирает слезы и улыбается мне.       — Ты сказала «чертовски», Макс. — Я улыбаюсь ей в ответ, и наши головы сдвигаются вместе; мы целуемся.       — Это твоё хорошее плохое влияние.       Как только мы закончили целоваться, в палату вошла медсестра и сказала Хлое, что время посещений закончилось. Ух ты, это было очень близко. Никому не нужно знать, что у нас есть отношения. Хлоя вздыхает и собирается уходить. Я останавливаю ее, держа за руку и передавая ей свой дневник.       — Вот, ещё кое-что для чтения. — Она смотрит на дневник в своих руках, потом на меня. — Не смотри так удивленно, знаю, что ты всё равно прочтёшь его, и я хочу, чтобы ты знала, что происходит в моей беспорядочной голове. Она наклоняется и снова обнимает меня.       — Спасибо, Макс, за доверие и утешение. — Она поворачивается и идёт к двери, открывая её, чтобы уйти.       — Кстати, спасибо, что позвонила всем, что я готова принять посетителей. Они все навестят меня завтра утром.       — Без проблем, теперь у меня есть повод поспать подольше! — Хлоя оборачивается и снова улыбается мне.       — Придурошная! — Она уходит, и я снова остаюсь одна, ожидая завтрашнего дня.