Третий вариант

      Когда мы снова приезжаем к дому Прайсов, мы сразу проходим в комнату Хлои. Девушка складывает мои вещи в мою часть шкафа.       — Спасибо, Хлоя!       — Ничего особенного! Как ты себя чувствуешь? — Я просто пожимаю плечами.       — Немного устала и очень голодна. — Прошло уже 5 часов с тех пор, как мы что-то съели, и только сейчас я замечаю, как сильно урчит мой желудок.       — Я тебя понимаю, сестра. Наверное, пришло время для сэндвича в стиле Хлои!       — Что такое сэндвич в стиле Хлои?       — Увидишь, просто подожди здесь и отдохни немного! — ухмыляется.       Хлоя выходит из комнаты. Я ставлю сумку с фотоаппаратом на пол и достаю фотографию, которую я сделал на кладбище. Это всё ещё идеальный снимок; свет, пейзаж, Хлоя — всё подходит. Фотография мерцает и расплывается, и когда я снова фокусируюсь на ней, лань снова стоит на могиле Рейчел. Я моргаю, и лань исчезает; когда я пугаюсь, фотография выпадает из моих рук на пол. Что, блядь, со мной происходит? Эти силы всё ещё во мне или я просто схожу с ума?       — Позвольте представить вам сэндвич а-ля Хлоя! — В комнату входит Хлоя; в каждой руке по две тарелки с большими бутербродами.       Она протягивает мне блюдо, и я с благоговением смотрю на этот большой сэндвич. Бекон, салат-латук, салат, лук, помидоры и даже немного соуса барбекю.       — Он очень большой и сытный!       — Ну, да! Он был разработан, чтобы утолить большой голод... особенно после некоторых лекарств. — Она ухмыляется, и мы обе делаем большой укус. Вкус настолько хорош, что я тут же откусываю ещё кусочек, чуть не подавившись им.       — Вкусно?       — Очень! — Хлоя смотрит на пол и видит фотографию, которая упала на пол.       — Эй, что это? — Она поднимает её и смотрит некоторое время. — Когда ты её сделала? — О чёрт, она немного шокирована. Было ли неправильно делать эту фотографию?       — Прости, я просто увидела тебя там, на холме, и всё было идеально, я просто...       — Это выглядит чертовски круто, Макс! — Теперь я выгляжу удивленной.       — Ты не сердишься на меня за то, что я сфотографировал этот интимный момент?       — Почему я должна? Это твоя работа — фотографировать такие моменты, неважно, счастливые они или грустные.       — Оставь себе! — Она хочет вернуть мне фотографию, но я качаю головой.       — По-настоящему?       — Да, если она тебе нравится, можешь оставить её себе.       — Спасибо, Макс! — Она снова обнимает меня. Обожаю, когда она становится такой счастливой!       Мы доедаем наши сэндвичи и смотрим несколько фильмов на моем ноутбуке. В девять вечера я уже совершенно разбита и всё время зеваю.       — Думаю, нам пора ложиться спать.       — Что?! Сейчас только 9 вечера и сегодня суббота, хиппи! Я полностью проснулся!       — Верно, но в тебя не стреляли, и тебе нужно восстановиться после такого замечательного опыта. Но ты можешь не спать и посмотреть ещё несколько фильмов, если хочешь. У меня есть беруши, можешь воспользоваться. Кстати, завтра мы должны написать твою анкету, а это будет та ещё работёнка, так что мне нужно немного отдохнуть! — Она пожимает плечами.       — Да, наверное, ты прав. Давай ложиться спать! — Хлоя вскакивает с кровати и выходит из комнаты, а я спрашиваю себя, почему у неё вдруг такое хорошее настроение. Через некоторое время она возвращается, всё ещё счастливая.       — Ванная в твоём распоряжении!       Или я что-то пропустила, или она недавно была рада лечь спать. Не знаю и не хочу знать, потому что я чертовски устала. Хватаю свою пижаму и иду в ванную, чищу зубы, умываюсь и переодеваюсь в свою удобную пижаму, готовый к большому сну!       Когда возвращаюсь в комнату Хлои, она уже лежит в кровати под одеялом. Я выключаю свет и заползаю в кровать. Это так приятно, лежать в тёплой и уютной постели, и как раз когда я хотела пожелать Хлое спокойной ночи, я почувствовала её руку на своём теле.       — Хлоя, что ты делаешь?       — Ты помнишь, о чём мы договорились сегодня утром? — О чёрт, я забыла! Вот почему, она была так рада лечь в постель.       — Хлоя, я знаю, но я очень устала, и этот день... — Я сглотнула.       — Никаких оправданий, Макс! Ты обещала! И мне действительно нужно время, чтобы понежиться.       Я снова сглатываю, моё тело дрожит. Не знаю, что делать. Моя голова снова пуста, я в шоке, чувствую её теплое дыхание на моем лице, когда она шепчет мне на ухо.       — Просто закрой глаза и расслабься, детка. Позволь мне сделать всё!       Она поворачивает мою голову в свою сторону и начинает целовать меня. Ощущения приятные, и я позволяю себе упасть. Усталость полностью исчезла. Её рука продолжает ласкать моё тело; она пробирается под рубашку и щекочет мой живот. Она трогает мою грудь, гладит её. С каждым новым сантиметром её прикосновений моё дыхание становится всё тяжелее; я чувствую, что сейчас потеряю сознание; я снова ощущаю это тёплое чувство внутри своего тела. Оно говорит мне, что я хочу большего; больше этого и больше её! Больше прикосновений, больше поцелуев, больше Хлои. Теперь её рука блуждает по моему телу и касается моей раны; это странное ощущение, и всё моё тело подергивается. Из моего рта вырывается стон.       Она мгновенно останавливается.       — Прости, Макс! Я сделала тебе больно? Всё в порядке? Мне остановиться?       — Нет! Просто это было странно, и я не знаю. Мне немного страшно, но я хочу этого. Я хочу тебя!       Хлоя немного приподнимает мою рубашку и целует мою рану. Это всё ещё кажется странным, но теперь я принимаю это. Она целует всё больше моего тела, вплоть до рта. Моё тело нагревается всё больше и больше, я начинаю чувствовать себя ещё более странно с каждой секундой. Рука девушки достигает более глубоких частей, моих бёдер, бедра и, наконец, моих интимных частей. Внезапно всё снова дёргается, жар ползёт снизу по всему телу, мой разум немеет; чувство чистой похоти поднимается внутри меня, сжигает. Я не могу держать это в себе, стону, прижимаясь к Хлое со всей силой, пока это чувство не проходит. Я падаю назад, глубоко вдыхая и выдыхая.       — Это было быстро! Я едва касалась тебя там внизу. Это был твой первый раз? — Я просто киваю, сосредоточившись на дыхании, слишком измученна, чтобы говорить. Пытаюсь осмыслить то, что только что произошло.       — Вау, не думала, что так сильно вырублю тебя.       Шаг за шагом моё мышление возвращается; я снова могу двигаться; моё дыхание всё ещё тяжелое, но уже не похоже на гипервентиляцию; и я снова полностью контролирую своё тело. Теперь пришло время для расплаты!       Прежде чем она успевает произнести хоть слово, я обхватываю Хлою за шею и начинаю целовать её. Сначала она пытается сопротивляться от чистого удивления, но в конце концов сдаётся. И пока я пытаюсь делать то же самое, что и она, замечаю, что она полностью обнажена. Я останавливаюсь на мгновение и смотрю на неё. Она озорно ухмыляется. Плохая девочка!       Сначала мне странно прикасаться к телу другой девушки, но вскоре понимаю, что мне начинает нравиться это ощущение, что мне нравится тело Хлои, нет, я люблю его! Прижимаю её ещё ближе к себе, и когда достигаю её нижних областей, она вдруг стонет от множества «ох», «трах» и «да», её тело начинает дрожать, как и моё.       — Смотри-ка, кто тоже быстрый. — Когда она перестала дрожать, я не смогла подавить насмешку.       — Заткнись... заткнись! Это... было... давно.       — Просто признай это, я хороша, а ты была возбуждена как чёрт! — Я ухмыляюсь.       — Как? То есть... я думала... ты никогда...       — Я быстро учусь! — Моя ухмылка становится ещё шире.       Мы лежим так некоторое время, не произнося ни слова, просто слушая наше глубокое дыхание. Хлоя нарушает молчание.       — И как всё прошло? — Теперь, когда мой разум снова работает нормально, я краснею. Слава собаке, здесь достаточно темно, и Хлоя не видит моего покрасневшего лица.       — Ну, это было... приятно.       — Просто приятно? — Хлоя немного приподнимается, её глаза сосредоточены на мне.       — Я имею в виду, это было здорово! Я не ожидала, что это будет так здорово. — Чёрт, это вышло неправильно. — Она ложится обратно.       — Надеюсь, что так; иначе я буду очень разочарована в тебе. Пфт... приятно. — Небольшая пауза. — Макс? Почему ты не... ну... знаешь... раньше?       — Не знаю. Я никогда не думала об этом; никогда не интересовалась этим; никогда не скучала по этому. Как и любая другая любовь-отношения-вещь. — отвечаю, пожимая плечами.       — Ты даже никогда не любопытствовала и не экспериментировала?       — Не совсем. Я знаю; я странная.       — Нет, ты не странная. Я просто никогда раньше не встречала человека, которому не был бы интересен секс; но это нормально. Так что мне выпала честь быть твоей первой. — По звуку её голоса я поняла, что она говорит это наизусть.       — И я рада, что ты моя первая! — Я придвигаюсь ближе к ней, кладу голову ей на плечо и обхватываю её тело руками. Но теперь, когда мы ведём этот разговор, в моей голове появляется ещё один вопрос. — Хлоя?       — Хм?       — Что ты чувствуешь, когда делаешь это с парнями? — Теперь она немного отодвигается от меня, снова немного приподнимаясь.       — Почему ты хочешь знать? — Она звучит обеспокоенно.       — Просто любопытно, знаешь ли.       — Если ты хочешь знать, это не так хорошо, как они хотят тебе сказать. Мужчины слишком многого добиваются; они слишком грубы. Они хотят доминировать над тобой, говорить тебе, что делать; для тебя нет удовольствия.       — Поэтому ты любишь девушек?       — Нет, Макс. Это просто факт! И я не люблю девушек, я люблю тебя! — Похоже, она разозлилась. У неё был неудачный опыт общения с парнями?       — Извини, я не хотела над тобой издеваться.       — Тогда почему ты спрашиваешь такую ерунду?       — Хлоя, ты заинтересовала, и теперь я хочу узнать больше. — Она успокаивается и вздыхает.       — Хорошо, если ты хочешь знать больше, я расскажу тебе! Ты была первой женщиной для меня, и даже будучи новичком в таких вещах, всё было лучше; мягче. Ты не торопилась, дразнила меня, даже играла со мной, и это было просто потрясающе! Я хочу делать это ещё; и даже попробовать кое-что другое!       — Ещё что-то?       — О, Макс! Не сердись на меня, но ты такой ребёнок, когда дело касается секса. Конечно, там ещё много всего, но я не буду тебя баловать!       — Ненормальная! — смеется Хлоя. — Вот такая у меня компания!       Пока мы лежим, снова наступает тишина. Моя голова находится рядом с её грудью; я слышу её дыхание, биение сердца; мне нравится это слышать. И по мере того, как мне становится всё комфортнее, я погружаюсь в сон, чувствуя себя свободной и освобожденной.       Этой ночью у меня были очень интенсивные сны о том, как я и Хлоя занимаемся чем-то. Я просыпаюсь с толчком, моё тело снова всё потное. Сердце бешено колотится. Уже утро. Я смотрю на Хлою, спящую рядом со мной, и испытываю желание снова прикоснуться к ней. Что со мной не так? Что она со мной сделала? До прошлой ночи я даже не задумывался о сексе и тому подобных вещах, а теперь? Неужели она превратила меня в нимфоманку? От взгляда на её спокойное лицо моё тело снова нагревается. Я хочу её, хочу её сейчас! Перекатившись на неё, теперь сидя на её бедрах, я хватаю её за плечи и притягиваю к себе.       — Какого хрена?! — Она просыпается, совершенно сбитая с толку.       — Что ты сделала со мной, Хлоя?       Прежде чем она успевает ответить, я целую её, притягивая ближе к себе. Она не сопротивляется, нет, она даже приветствует и наслаждается этим. В конце концов, мы снова лежим рядом, тяжело дыша; на этот раз мы обе обнажены. У меня болит живот. Не слишком ли много действий? Было ли ошибкой так легко сдаться?       — Какое пробуждение! — Она звучит счастливо и смотрит на меня с широкой улыбкой. Я не улыбаюсь в ответ, мой желудок болит слишком сильно, и я сомневаюсь; сомневаюсь во всём. — Всё в порядке, Макс?       — Правильно ли мы поступаем? — Я качаю головой.       — Что ты имеешь в виду? — Хлоя поднимается; я вижу, что она обеспокоена.       — Я имею в виду всё это. Меня выписали из больницы на два грёбаных дня, а мы занимаемся такими вещами. У меня адски болит живот, и у меня плохое предчувствие. Я имею в виду, это было здорово, и я люблю тебя, но... — Я начинаю плакать.       — Всё в порядке, Макс! — Хлоя обнимает меня. — Я понимаю, и мне жаль, что заставила тебя сделать это. — Мне нравится, когда она рядом со мной, это успокаивает. Мне стыдно за то, что я так себя вела.       — Хлоя, я не виню тебя. Просто... я не знаю... слишком много чувств; слишком много эмоций. Я не могу с этим справиться, это переполняет меня. Чёрт, мне так страшно!       — Тебе не нужно бояться. Я с тобой; всегда! — И я знаю, что она будет, даже не задумываясь об этом.       Через час мы встаём и идем в душ. Мой желудок всё ещё немного болит, но становится всё лучше, пока я не чувствую только его урчание. Чёрт, я голодна! Поэтому мы спешим на кухню. Джойс уже готовит несколько своих вкусных блинчиков. Я уже говорила, что я голодна?       — Доброе утро, мама!       — Доброе утро, Джойс!       Мы садимся за стол, и тут же Джойс приносит нам стопку своих блинчиков, утопающих в кленовом сиропе.       — Спасибо, мам!       — Спасибо! — Я улыбаюсь ей, но Джойс выглядит очень серьёзной. Она снова садится на противоположный край стола. Вчера она была счастлива, а сейчас выглядит очень злой. Что-то не так?       — Где Дэвид? Я думала, он хотел, чтобы мы ели вместе по воскресеньям? — Хлоя нарушает молчание, откусывая кусочек блинчика.       — Он заперся в гараже, работает над своей машиной.       — Почему?       — Потому что нам троим нужно поговорить наедине.       — О чём? — Мы с Хлоей озадаченно смотрим друг на друга.       — Вам двоим нужно убавить громкость, пока вы заняты!       Я чуть не подавилась куском блина, когда поняла, к чему всё идёт, и позволила своей вилке громко упасть на тарелку. По моему лицу пополз жар. Это будет очень неловко! Но Хлоя ещё не понимает.       — Что? Мы даже не слышали никакой музыки вчера! — Хлоя мгновенно переходит в оборонительную позицию. Я просто бью её по руке локтем. — Что, Макс? Поддержи меня! — Я только перевела дыхание, чтобы снова заговорить.       — Она говорит не о музыке, Хлоя.       — Что?! Что ещё она могла... ох... — Можно услышать щелчок в мозгу Хлои, когда она понимает, о чём пойдёт разговор. Она смотрит на маму широко раскрытыми глазами, её лицо краснеет, она теряет дар речи. Джойс кивает, довольная.       — Теперь, когда мы на одной странице, давайте кое-что проясним! Нам с Дэвидом плевать, чем вы двое занимаетесь в своей комнате, лишь бы это оставалось там.       — Мама, пожалуйста... — Я слышу в её голосе, что всё это очень неудобно для Хлои, и мне просто хочется провалиться сквозь землю. — Хлоя, вчера вечером мы с Дэвидом даже не смогли посмотреть фильм здесь внизу. Я думаю, даже весь район слышал тебя! — продолжает Джойс, не обращая внимания на возражения Хлои.       И тут Хлоя, всё ещё защищаясь, говорит нечто такое, что почти сбивает меня со стула.       — Но мама, это был первый раз Макс, ты не можешь винить её за то, что она была немного громче. — О чёрт, теперь я хочу отмотать назад, просто, чтобы стукнуть её по голове и прекратить этот разговор, прежде чем он начнется. Мне так стыдно. Спасибо, Хлоя! Я отплачиваю ей наступлением на ноги. — Ай!       — Это была вовсе не Макс, которую я слышала. Это было больше похоже на, цитирую, — О, блядь, да! — Это был не первый раз, когда я услышала эти слова вслух, и не первый разговор на эту тему. — Теперь Хлоя — та самая, которая хочет исчезнуть в одно мгновение. — А сегодня утром мы услышали это снова, Дэвид даже не смог прочитать свою газету. Не поймите меня неправильно, мы рады за вас обеих и за то, что всё сложилось хорошо, но, пожалуйста, держите свои удовольствия наедине; в своей комнате! Вы поняли? — Мы оба одновременно киваем.       — Теперь, когда мы всё уладили, мне нужно собираться на работу. — Она встаёт и идёт наверх, чтобы переодеться.       Я зарываю голову в свои руки. Это было ещё более неловко, чем тот момент, когда я обмочилась в начальной школе. Даже не знаю, должна ли я разразиться истерическим смехом или просто заплакать.       — Мне жаль, Макс. — Хлоя кладет руку мне на спину, чтобы утешить.       — За что? — Возможно, я звучу более взбешенно, чем есть на самом деле, но в конечном итоге во всём виновата Хлоя.       — За мою маму; этот разговор... и то, что я сказала ей, что ты... ты знаешь... никогда раньше...       Я смотрю, внутри меня закипает гнев, но я подавляю его. Я не хочу ссориться с Хлоей, не снова. Она не хотела зла, просто она такая, какая есть, и я должна это принять.       — Всё в порядке, я не сержусь на тебя. Просто... собака... я никогда не чувствовала себя так неловко за всю свою жизнь! Но мы справились с этим вместе. — Я беру её за руку, крепко сжимаю, улыбаясь девушки. — Только потише, в следующий раз!       — Я действительно все время говорю «О, блядь, да»? — Хлоя снова краснеет и отводит взгляд.       — Да, говоришь. — Я наклоняюсь ближе к ней и шепчу ей на ухо. — Очень громко и, как я могу добавить, очень сексуально! — Мы обе громко смеёмся.       После этого вкусного и самого постыдного завтрака мы снова поднимаемся в комнату Хлои. Я сажусь на её стол и начинаю работать над её анкетой. Через час мы заполнили почти все документы.       — Пока всё хорошо. Но нам всё ещё нужна веская причина, почему они должны позволить тебе вернуться в Блэквелл.       — Кроме того, что я очень весёлая и хочу окончить школу?       — Хлоя, пожалуйста, отнесись к этому серьёзно! Мы должны показать им, что ты изменилась и действительно хочешь окончить школу в Блэквелле, и ни в какой другой школе.       — Но я чертовски изменилась, и ты это знаешь.       — Да, я знаю это, но ты должна убедить директора Уэллса, а не меня. И это лишь одна из многих проблем, которые нам нужно решить; и решить их нужно немедленно!       — Чёрт, это будет трудно!       Проходят часы, пока мы пытаемся найти и записать хорошее объяснение, почему Хлоя должна снова стать ученицей Блэквелла. К счастью, я читала досье Хлои в этой другой реальности, поэтому я знаю, что она сделала не так и как она изменилась. После шести часов, трёх больших чашек кофе, коробки печенья, двух сэндвичей а-ля Хлоя и, возможно, тысячи трахов мы пришли к приемлемому письму.       — Это твой шанс, Хлоя! Я так горжусь тобой! — Я положила форму и письмо в конверт и отдала его Хлое. Она берёт его и вдруг обнимает и целует меня.       — Спасибо, Макс. Ты самая лучшая! Ну, я лучше пойду и привезу этого плохого мальчика в Блэквелл и сама брошу его в их почтовый ящик, потому что я не доверяю нашему почтовому отделению. Её голос говорит мне, что она очень нервничает.       — Ты можешь это сделать; не трусь сейчас!       — Я струшу? Никогда! — Она выходит из комнаты, и слышу, как она уходит из дома. Я выглядываю из окна и вижу, как её грузовик едет по улице. Я так горжусь ею!       Теперь, когда у меня есть немного времени для себя, я начинаю перебирать вещи, которые принесла сюда из своей комнаты в общежитии. Первое, что попадает мне в руки, — это стопка почты. Я просматриваю письма.       Большинство из них — поздравительные открытки, написанные моими родственниками. Ещё одно — очень формальное письмо от директора Уэллса, лишенное особых эмоций; вместо этого оно полно оправданий; типично. Последнее — от департамента полиции Аркадии Бэй; какого хрена? Я открываю его трясущимися руками. Это повестка на допрос по всему делу Джефферсона/Прескотта, и я — один из главных свидетелей; и датирована она послезавтрашним днём.       Хлоя, должно быть, тоже получила такое письмо. Почему она не сказала мне? Я знаю, это неправильно, но я перебираю всё её вещи на столе. Нет письма! Этого не может быть, она была со мной в туалете, когда меня застрелили, и её накачал наркотиками Нейтан. Она определенно должна быть свидетелем, но она бы рассказала мне, если бы её допрашивали. Должно быть письмо! Наконец, я смотрю на последнее место, куда я могла бы положить такое важное письмо, — на мусорное ведро; и вот оно. Хлоя, как ты могла! Я открываю его. К счастью, её допрос назначен на ту же дату, что и мой, только на полчаса раньше.       Я слышу грузовик Хлои; через минуту она входит в комнату.       — Привет, Макс, твоя любимая вернулась и доставила важную почту. Как насчет ещё одного поцелуя? — Она смотрит на меня, и её улыбка исчезает, потому что моё лицо очень серьёзно. — Что случилось?       — Это неправильно! — Я показываю ей письмо.       — И что это за хрень? — Она внимательно смотрит на него.       — Если бы ты читала свою почту, а не выбрасывала её в мусорную корзину, ты бы знала, что это повестка на допрос по делу Джефферсона/Прескотта. — Теперь я начинаю злиться.       — Я подумала, что это может быть просто очередная ерунда со штрафом за парковку или что-то в этом роде. — Она просто пожимает плечами.       — Ты думала неправильно! Это важно!       — Остынь, Макс! Они бы прислали мне другое письмо с другой датой, как они всегда делают. И вообще, зачем им со мной разговаривать? По-моему, это пустая трата времени!       — Хлоя, речь идёт не о ложной парковке! Речь идёт о жизни и смерти других людей! Речь идёт о тебе, мне, Кейт и Рейчел. Ты хочешь отомстить за неё Это твой шанс! Хочешь помочь мне? Поддержи меня! Помогите нам, бросив этих ублюдков в тюрьму! Ты знаешь, что Джефферсон сделал со мной; ты знаешь, через что я прошла; ты знаешь, через что прошла Кейт; и ты знаешь, что случилось с Рейчел! Перестань быть таким эгоистом и помоги им! Ты хочешь изменить свою жизнь? Это ещё один шанс для тебя! Воспользуйся им, как ты это сделала несколько минут назад! — Она всё ещё смотрит на меня, её глаза стекленеют.       — Ты права, Макс. Я помогу тебе; я помогу всем вам! Мы заставим этих ублюдков заплатить! — Она выхватывает письмо у меня из рук. —Чёрт! Какая же я эгоистичная сука!       — Ты была эгоистичной сукой. Мы изменим всё к лучшему! — Я касаюсь её руки; мой голос теперь мягкий.