Все, чего я желаю

      Даже рассвет не разбудил отца. Пожалуй, вчера он выпил слишком много, настолько, что даже если вовремя проснулся бы, работать точно не смог. Мэйд потянулась, откидываясь на спинку стула. Спала она совсем немного, неприятный холод пробирал до костей так сильно, что не согревало даже одеяло. Пусть Остлер всём сердцем любила холодную погоду, сейчас последнее, чего она желает, — испытывать неприятную дрожь. Пожалуй, мороза в ней накопилось за несколько последних дней. Это странно, но ей казалось, что чем реже она использует способности Крио, тем холоднее с каждым днём внутри. Словно это было необходимо — избавить себя ото льда, что морозит кожу.       Мэйд встала, подходя к зеркалу, и протерла мокрые после душа волосы полотенцем. Потом переоделась, заглянула ещё раз в комнату к отцу, взяла деньги и Глаз Бога, надеясь, может, взять небольшое задание в гильдии. Стоило ещё зайти за документами. Дел было много, но в тот же момент будто не было совсем. Остлер вышла из дома, закрыв дверь на ключ, и направилась в сторону конюшни по начинающим оживать улочкам Мондштадта. Женщины выкладывали на маленькие прилавки овощи и фрукты, а сегодняшняя погода позволяла даже торговцам мясом не переживать, что продукты быстро испортятся: солнца не было, а по дворам гулял прохладный ветер.       До места работы отца Мэйд дошла минут через двадцать, открывая поскрипывающую дверь. Работа шла своим чередом, в помещении даже были незнакомые девушке лица, что уставились на неё с неким подозрением. Остлер прошла чуть вглубь, оглядывая рабочих, и заметив знакомое лицо, подошла.       — Оливер, — её голос застал мужчину врасплох и он дёрнулся, повернувшись.       — Ничего себе! Не думал, что ты так быстро к нам заглянешь, — худощавый и высокий, он казался даже немного пугающим, если бы Мэйд не была знакома с ним лично. — Алекс вчера говорил, что ты вернулась!       — Да, я хотела ещё вчера зайти, но долго разбиралась с документами, — кивнула она, — я пришла сказать, что отец вряд ли придёт сегодня.       — Эх, он пил, да? — Оливер почесал затылок. — Обычно, он даже с похмелья приходит.       — Вчера он немного перебрал.       Мэйд собралась было сказать что-то ещё, но недалеко от неё разнёсся звонкий гул, и девушка, дернувшись, резко повернулась, глядя на железное ведро, валяющееся на полу, выложенном крупными булыжниками.       — Откуда у тебя руки растут?! — взъелся Оливер, глядя на разлитую по земле воду, но Мэйд уже не особо думала о настоящем. Резкий звук пронёсся эхом по помещению.       Мэйд изнывала от жары. В Ли Юэ, пожалуй, температура давно не поднималась так высоко. По крайней мере, для Мэйд, выросшей во влажном климате Мондштадта, вдыхать горячий и тяжелый, иссушающий воздух Ли Юэ было тяжело. Остлер прикрывала макушку рукой, чувствуя, что даже через шляпу голова нагревается. Если верить карте, которую дала Катерина, руины, на исследование которых отправились путешественники, в двух днях ходьбы отсюда. Только вот передвигаться в такую погоду было тяжело, так что рассмотрев ближайшие жилые места подробнее, наткнулась на обозначенную маленькую деревушку. Воды оставалось мало, так что другого выбора, кроме как направиться к населенному пункту, не было. Если все жители Ли Юэ такие приятные, как из того небольшого городка, где она выполняла задание перед тем, как оправиться сюда, Мэйд даже предложат ночлег.       Заблудиться в горной местности было просто, но к счастью через два часа Остлер все же добралась до пункта назначения. К этому моменту солнце стало медленно садиться, а погода из жаркой стала душной, припекающей не солнцем, а горячим воздухом. На вид в деревушке было не больше двадцати домов, да и свет горел не во всех.       — Внученька, ты заблудилась? — её окликнула милая старушка, где-то по грудь девушке, с палочкой и убранными в пучок седыми волосами.       — Здравствуйте, — Мэйд медленно подошла, говоря достаточно громко, чтобы её было слышно. — Нет, не совсем. Я направляюсь в руины у перевала Линцзю, где пропали мои товарищи. Может, несколько месяцев назад здесь проходили путешественники?       — Знаешь, уже темнеет, — бабуля направилась к своему домику, — ты выглядишь доброй девушкой. Позволь мне тебя накормить и напоить, ты подробнее расскажешь, что ищешь, а я постараюсь вспомнить.       Госпожа Ян Цзы оказалась женщиной без внуков и детей, чем она оправдывала большое желание помогать путешественникам, особенно молодым. Сама за чаем рассказывала Мэйд, как в молодости путешествовала с друзьями, да так влилась в это дело, что и надобность любви пропала, потому и не встретила никого. В деревушке её считали местной бабулей «со странностями».       — Но они так думают, даже и одной пятой не повидав за свою жизнь, сколько видела я! И это я странная! — хрипло смеялась бабушка, подливая теплого чая с жасмином.       Мэйд рассказала ей о своем поручении — изучении странных надписей, возникших недалеко от горы Тяньхэн, но те были написаны на неизвестном шифре, который даже не являлся древним языком этой страны. В итоге, она лишь переписала записи, где-то неделю пыталась выяснить что-то, но в итоге отправилась изучать побочное задание от Катерины. Даже скорее просьбу.       — Я покинула родные земли уже два месяца назад, — Мэйд грела руки об кружку с чаем, вдыхая приятный запах, — сейчас мне нужно узнать, что случилось в руинах, и где-то через несколько месяцев я доберусь обратно домой.       Госпожа Ян Цзы оповестила, что четыре месяца назад и вправду здесь были путешественники, которые интересовались тем местом. Они собирались возвращаться через эту деревню, но не вернулись, так что жители просто решили, что искатели приключений пошли другой дорогой. Сейчас же выяснилось, что до дома они так и не добрались.       Госпожа Ян Цзы хорошо накормила девушку и предложила ей остаться на ночь, а утром отправиться в путь. Как только солнце встало, Остлер собралась, оставив некоторые свои вещи у старушки, и хотела уже отплатить деньгами за ночлег, когда бабушка лишь попросила на обратном пути собрать некоторые лечебные травы для её настоек. Мэйд собиралась выяснить, что произошло с согильдийцами, потому внимательно изучала дорогу, зачищая некоторые лагеря хиличурлов на пути — вдруг в их запасах могли заваляться вещи друзей. Через два дня дороги и ночлега в небольших горных пещерах, Мэйд посмотрела на отмеченное на карте место, оглядываясь. Руины не облюбовали никакие монстры, а это значило, что войти по крайней мере удастся без проблем. Присев у водоема, девушка пригубила воду у небольшого горного родника. Пресная. Наполнив обе фляги до краев, кинула их обратно в рюкзак, проверила некоторые запасы, хотя не планировала надолго задерживаться в руинах.       Остлер вдруг поняла, что искренне надеется, что руины окажутся нетронутыми. Никаких следов искателей приключений. Уж лучше она поищет еще, чем…       Вдох-выдох. И все же, стоило готовиться к худшему.       Внутри было холодно. Пожалуй, слишком холодно, сравнивая с тем, насколько тепло было снаружи. Тяжелые двери вдруг заперлись за спиной, оповещая гостью, что впредь путь лишь вперед. Мэйд подожгла факел, что стоял на входе, в другую руку взяла кинжал, и медленно начала идти, выставив руку с оружием вперед.       Спросить её сейчас — Мэйд помнит плохо. Шла она полчаса, или четыре, может, даже больше. В любом случае, постоянно поворачивая, она вырисовывала в голове картинку своих шагов каждый раз, когда в одну секунду к ней пришло осознание:       — Это лабиринт.       Темный, освещаемый небольшим огнем по бокам стен, который, почему-то, не тух. Мэйд быстро села на землю под источником света, достав блокнот с ручкой, и прикрыла глаза, вспоминая, куда и когда она поворачивала, чтобы выстроить какую-то систему. Она точно не была круговой, скорее, походила на прямоугольник, и было непонятно, насколько лабиринт большой. И есть ли в нем что-то…       Пожалуй, Мэйд помнила тот страх, когда стало приходить осознание, что произошло с товарищами. Что произойдет и с ней, если она не найдет выход. Воды не много, запасов еще меньше, а зашла девушка часов шесть назад. Дверь, в которую она зашла, явно открывалась лишь с одной стороны, и путь был либо вперед, к выходу, который был непонятно где, либо сразу на тот свет.       Это был первый раз, когда она сполна осознала, насколько опасны бывают походы искателей приключений. Насколько опасен был этот азарт, с которым она взялась за дело.       Второй раз — когда в подсвеченном лабиринте обнаружила два тела, иссохших, подобно мумиям, и не сдержавшись, забежала за поворот, откуда только вышла, переводя дыхание. Как она могла этого не понять. Они могли бродить здесь несколько дней, или месяцев.       И все же сейчас Мэйд не понимала, как тогда ей хватило смелости подойти к двум мумиями, мужчины и женщины, в одежде искателей из Мондштадта, державшимся за руки. Лишь позже девушка поняла, что они погибли от обезвоживания. Не нашла никаких вещей с ними, ничего, что можно было бы принести обратно, и руки предательски затряслись. А в горле возник неприятный ком.       В лабиринте за ту, как ей казалось, неделю, она видела еще три мумии. Они не разлагались до костей из-за температуры в лабиринте, и девушке казалось, что она станет одной такой же, буквально замерзнет и иссохнет насмерть. И черта с два кто-то найдет её тело.       И, пожалуй, только то, что она растягивала то небольшое количество воды не дало ей умереть от обезвоживания. Старалась спать у факелов, собирая их в одном месте, а спички со временем кончались.       Пожалуй, она уже не думала, как выбраться. Она просто шла, и то еле передвигая ногами, когда впереди засветилось что-то голубое, словно маленькое облако, и скрылось за поворотом.       Фея.       Откуда она здесь?       Мэйд зашагала быстрее, глядя, как волшебное создание ускользает за следующим поворотом. Она видела лишь её хвост, когда вдруг, свернув, вдали не показался свет. Фея вдруг оказалась рядом, явно желая провести Остлер до конца коридора. Несколько шагов, приближающих её к выходу, и доводящих до огромного светлого помещения. Словно искусственный оазис, как по волшебству, возник за поворотом. Неужели и небо здесь настоящее? Тепло окутало её с ног до головы, и на небольшом клочке земли, куда она вышла, был лишь сундук и дверь — такая же, как на входе, но словно ведущая в никуда.       Однако, сейчас, хоть и без сил, Остлер как никогда хотела знать, что же за сокровище нужно было прятать так глубоко. Так, что его не найти. Что товарищи и несколько других человек оставили свои жизни в этом лабиринте, чуть ли не из неё самой силы высосали.       Подходит к сундуку, тяжело открывает.       Там пусто.       Мэйд смотрит внутрь еще несколько секунд, а после обессилено падает на землю, пряча лицо в руки.       Ни за что. Они погибли просто так, ни за что. И Мэйд тоже могла, лишь потому, что кто-то давно посчитал это забавным. Или кто-то, кто уже прошел лабиринт, но не сказал. Тогда она не знала, что это будет лишь первым событием в цепочке её разочарований в мире и людях, но глядя на сундук, девушке хотелось кричать. Вот она, цена жизни. Даже смешно. Ты будешь рваться к ней до конца, бояться смерти и желать выбраться из потока страшных событий, надеясь на то, что это будет чего-то стоить. Но там окажется пустой сундук*.       Мэйд чувствует, как к бедру что-то подкатывается и останавливается.       Темно-синий Глаз Бога словно насмешливо блеснул, как бы спрашивая: «теперь ты понимаешь, в чем была твоя ошибка?»       Она медленно подняла его с земли, покрутила в руке, а потом со всей силы зашвырнула куда подальше, насколько хватило сил, и закричала. Всю жизнь об этом мечтала, но получив, прям чувствует не благословение, а насмешку. Глаз Бога через минуту подкатился с другой стороны, вернувшись, как назойливая муха. Вот он я, ты так меня ждала, а сейчас уже не хочешь?       Это не была награда за пройденный лабиринт. Не было извинение свыше за то, что ей пришлось попотеть, чтобы выбраться. Что за милость такая, если сперва ты наблюдаешь, как кто-то без конца мучается? Награда за предоставленное шоу?       Мэйд не подбирает Глаз Бога, встает с места, идет к двери и, прикладывая все усилия, открывает её, выходя на улицу. Воздух, свежий, прохладный ударил в лицо, а вместе с ним за секунду дождь покрыл каждый миллиметр тела теплой водой, смывая усталость и, пожалуй, это было то место, где все началось.       Лишь вернувшись к госпоже Ян Цзы она узнает, что отсутствовала всего неделю, из чего получается, что в лабиринте пробыла всего два дня. И там же, желая отдать бабушке лечебные травы, обнаружит Глаз Бога на дне сумки, который явно не планировал отвязываться.       Остлер провела руками по лицу, приподнимая голову к солнцу. Она вышла из конюшни где-то час назад, убедившись, что без отца ничего не выйдет из-под контроля. Несмотря на припекающий шар в небе, Мэйд с каждым моментом чувствовала себя холоднее и холоднее. Пожалуй, самое время совместить приятное с полезным.       Катерина стояла у стойки гильдии и улыбнулась, стоило подойти Мэйд. Вчера она ей конкретно рассказала о том, во что обернулось задание в Ли Юэ, а сегодня уже, видимо, пришла за другим.       — Есть какие-то поручения недалеко от Мондштадта? — Остлер облокотилась на стойку. Катерина чуть замялась. — Брось, я не могу сидеть без дела и без денег. Что-нибудь на день-два, не больше.       — Сейчас посмотрю, — как-то неохотно произнесла та, и все же открыла перечень последних заказов. По её мнению, Мэйд должна была отдыхать. — Нужно доставить письмо в Спрингвейл, — девушка отказывающее качает головой, — помощь на Винокурне.       — Там что, рук рабочих мало? — хмыкает. — Дай я сама посмотрю.       Катерина возмущается, когда Мэйд без разрешения вырывает у неё книгу с заданиями. Остлер быстро пробегается по ним глазами и, по всей видимости, находит что-то подходящее.       — Возьмусь за зачистку хиличурлов у ущелья Дадаупа.       — Мэйд, ты не можешь отправиться туда одна! Я писала, что там и маги Бездны могут быть!       — Возьму лошадь, к вечеру вернусь.       Уже более живым шагом направилась в сторону конюшни, когда вдруг чуть притормозила, осознавая, с каким энтузиазмом она рвется в бой. Страх ненадолго окутывает до ног. Нет, это все бред. Ей просто нужно выпустить пар да размять мышцы. И не похоже это на потребность в убийствах, или на что-то такое. Скрывшись за поворотом, она не заметила, как Катерина перехватывает Кэйю, проходящего мимо, и возмущалась:       — Я ей сказала, что она не может идти одна, это опасно! По нашей информации, там слишком много хиличурлов и минимум три митачурла!       Олберич успокаивающе хлопнул по плечу секретаршу гильдии, а сам в голове заинтересованно хмыкнул, полный энтузиазма посмотреть, что из этого выйдет.       Мэйд притормозила где-то в получасе ходьбы до ущелья. Дорога на Стелле заняла часа четыре, с небольшими перерывами. И все же, она старалась справиться быстро и вернуться еще до темноты. Ветер вгонял в неприятную дрожь, явно собравшись пригнать к ночи тучи, поэтому стоило поволноваться хотя бы о лошади, чтобы та не попала под дождь.       Мэйд проверила свои кинжалы, когда достигла ущелья, и стала из-за укрытия рассматривать стоянку хиличурлов. Стянула перчатки, засунув их в футляр к Глазу Бога, хрустнула пальцами, а потом достала из чехла один кинжал, лезвием переводя с одного монстра на другого, пересчитывая их. Одиннадцать обычных, три на вышках с арбалетами, еще три митачурла… А вот Мага Бездны она не наблюдала. Зато где-то сбоку, у костра, явно расхаживал один шамачурл. Ох, их она не любила больше всего, чересчур назойливые какие-то.       Что ж, раз взялась за поручение, уж постарайся выполнять. Достала второй кинжал, ребристый, и взяла в другую руку, чувствуя, как вот-вот выпустит весь холод, накопившейся в ней.       Одним взмахом руки она создает ледовый спуск к убежищу хиличурлов, сразу привлекая их внимание. Быстро съезжает вниз, попутно запуская созданные ледяные ножики в тех, что с арбалетами, чтобы упали на землю. Похоже, все на одного.       Она приземлилась на землю, выставляя кинжал перед небольшим хиличурлом с дубинкой, набежав на него, дала по ногам, вырвала оружие, и толкнула на второго, прибивая их к земле толстым льдом, расплющив. Запустила ледяную дробь в лицо митачурлу, пока тот потирал глаза от попавшего острого льда, выбила и приморозила топор к земле и глубоко вонзила кинжал, рассекая все туловище.       Один из монстров хотел напасть, но девушка вовремя создала щит, который при ударе рассыпался, и сквозь разбивающуюся, подобно стеклу, защиту, еще один высокий митачурл не заметил кинжал, летящий ему в голову. Упал замертво, а Остлер, чтобы не терять времени, вытащила оружие у него между глаз, решив сперва вынести мелкотню. Она особо не использовала обычное оружие, стараясь на максимум применять Глаз Бога.       Пожалуй, со стороны эта бойня сперва казалась адски неравной, точно не на одного воина, даже весьма умелого, но её движения нельзя было романтично сравнить с отточенным танцем. Там не было плавности и грации, лишь резкость, скорость и ловкость. Мэйд словно предугадывала каждое движение, уворачиваясь, не позволяя себя ранить, и атаковала она со сдержанной яростью. Это было заметно по тому, как девушка вонзает кинжалы в тела, и как резко потом вытаскивает, как уверенно создает ледяные платформы, чтобы отталкиваться и атаковать в прыжке, как безжалостно вдавливает ледяной пластиной хиличурла в камень, размазывая его, или почти сносит голову острым ледяным лезвием.       Шамачурл, понимая, что еще может сбежать, поддался правильному в такой ситуации инстинкту самосохранения, но девушка запустила в него что-то похожее на ледяное копье, пронзившее его насквозь, прибившее существо к дереву.       Мэйд остановилась, закидывая голову к небу, и шумно выдыхая, опуская руки и расслабляя плечи. Холод начал отступать, словно покидая её тело, и вместо него стало как-то тепло, словно мёд разливается по венам чем-то тягучим, и пусть девушка не сильно любила сладкое, к этому чувству привыкла, как к наркотику.       Она посмотрела на свои руки и шумно вздохнула. Потом медленно спустилась к воде и смыла кровь. Возможно, она бы так и отправилась к лошади, если бы не это мерзкое чувство, преследующее чуть ли не с самого отъезда.       Раздражает.       Медленно встала, взяла в отмытый от крови кинжал и запустила куда-то в бок.       Кэйа чуть шарахнулся, чувствуя, как что-то проносится в нескольких сантиметрах от его щеки, врезаясь острием в дерево.       — Понравилось зрелище? — язвительно протянула девушка, поворачиваясь к нему. Олберич приподнял уголки губ, вынул из коры оружие и медленно направился к девушке.       — Что ж теперь, убьешь и меня? — он резко запустил кинжал обратно и Мэйд поймала его за рукоять прямо у лица.       Промолчала, устало вздохнув.       — Что ты здесь забыл?       — Катерина пожаловалась мне, что ты пошла на опасное задание в одиночку, и попросила проследить за тобой и помочь, чуть что, — он кинул взгляд на место, что раньше было пристанищем хиличурлов, — но, предполагаю, помощь тебе не нужна была.       — Я ей сразу сказала, что справлюсь сама, — недовольно хмыкнула девушка, глядя, как Кэйа подходит все ближе, а потом чуть склонился, чтобы их глаза были на одном уровне.       — Ты, конечно, и без Глаза Бога была сильна, когда уходила, — медленно, томительно произнес тот, — но даже обладателям этой волшебной безделушки нужно попотеть, чтобы сразиться с таким количеством врагов одновременно. А ты, я посмотрю, не то, что не вспотела даже, — это он образно. Волосы прилипли ко лбу Мэйд еще в начале, — так, по всей видимости, не до конца утолила свое желание.       Остлер смотрит ему в глаза, потом достает перчатки из чехла, натягивая на руки.       — У тебя тоже так? Из-за Крио Глаза Бога? — задает вопрос девушка, направляясь в сторону лошади.       — Как «так»?       — Надо время от времени «выплеснуть» хотя бы часть холода, что словно накапливается из-за него, — она покосилась на синий шарик, что лежал в футляре. — Чем дольше сдерживаешь себя, тем холоднее, и ничто не согревает.       Кэйа поравнялся с ней, идя рядом. Все же, он следил за девушкой, так что и лошадь оставил недалеко от Стеллы.       — Не сказал бы, я чувствую лишь приятную прохладу, да и особо не ощущаю действие Глаза Бога на себя. Только люди вокруг говорят, что от меня веет холодком.       — Вот как.       Мэйд предполагала, что причина этому состоянию не сам артефакт, а она сама. И, если так подумать, прекрасно знала причину. Но убедиться стоило.       — И все же, — Кэйа не унимался, — не хочешь поделиться со старым другом, что же произошло в твоем путешествии?       — Нет, не особо, — отрезала девушка, ускоряя шаг.       — Как грубо! Мы же всегда всем делились! — усмехнулся мужчина. — Помнится, ко мне ты бегала, если намечалась серьезная драка.       — Только потому, что ты был единственным, кто помог бы мне набить рожи мерзким детям. Дилюк и Джинн особо в стычки не лезли.       — Ладно, а если ты расскажешь мне тайну, а я тебе?       — Мне стоит дать обширное понятие слова «тайна», чтобы лучше разъяснить значение?       — Так значит, все же есть какой-то секрет! — довольный собой, Олберич пакостливо ухмыльнулся, игнорируя взгляд Мэйд, что явно не была довольна их диалогом.       Остлер решила перевести тему и попросила рассказать, что интересного произошло за время её отсутствия, дабы дать мужчине простор для разглагольствия, а своему мозгу отдых. Телу — легкое чувство облегчения и наслаждения. Ей стоило узнать, откуда именно идет это разрывающее желание использовать Глаз Бога в «истребительских» целях. Точнее, причину его она предполагала, скорее настолько, что была почти в ней уверена, да вот все равно не ощущала конкретной точки в теле, которой нужно это «высвобождение». Мэйд даже старалась избавиться от Глаза Бога, да только без него сражаться было сложнее, а холод все равно пробивал до костей. Однажды, не так уж давно, она чуть не погибла просто из-за того, что долго не использовала силу.       Катерина была очень удивлена увидеть Мэйд буквально под вечер. По её расчетам, они должны были вернуться не ранее, чем к полуночи, и хоть от осознания, что девушка была под присмотром Кэйи, она точно не выглядела, словно вышла с поля боя. Напротив, бледная кожа чуть порозовела, приобретя более здоровый вид (так, по крайней мере, показалось). Остлер спрыгнула с лошади, а Олберич оставался в седле.       — Вы… уже справились? — Катерина глянула на капитана, хлопнув глазами. Мэйд хотела что-то сказать, но её перебили:       — Да, пришлось попотеть, — мужчина усмехнулся. — Я прям вовремя подоспел, а то пришлось бы нашу странницу хоронить взаправду.       — Я говорила, что нельзя отправляться туда в одиночку! — секретарша скрестила на грудной клетке руки, а потом тяжело вздохнула. — И все же, вы поручение выполнили… Это очень облегчит дальнейшее изучение кладбища мечей, — девушка что-то чиркнула у себя в книге. — Зайдите завтра за наградой.       — Деньги полностью её, я-то случайно мимо проходил, — Кэйа кинул на подругу, и с губ его не сползала ухмылка.       — Тогда, подойди утром, Мэйд, — девушка кивнула, потом подошла к лошади и забралась в седло, поведя ту в сторону конюшни. Олберич последовал за ней, и стоило отъехать подальше от стойки гильдии, кинула на капитана несколько гневный взгляд.       — Не сверли меня, — фыркнул тот. — Мне кажется, ты делаешь все возможное, чтобы не привлекать внимание, — он вел лошадь рядом с девушкой, — но не кажется ли, что вниманием тебя не обделят, если узнают, что ты уложила в одного целое логово хиличурлов, да не запыхавшись даже?       Мэйд за секунду задумалась, а потом фыркнула от неприятного осознания, что он прав.       — В будущем, если уж решишь выкидывать что-то подобное, предупреди меня, чтобы хоть прикрыл, чуть что.       — Ты чересчур как-то подлизываешься, — хрипло произнесла девушка, поворачивая за угол.       — Кто знает, может, от моей доброты душевной ты решишь раскрыть мне все карты, — хохотнул тот, а потом произнес: — Не подумай, что я делаю это просто так. В какой-то момент, если мне понадобится твоя помощь, ты не сможешь мне отказать, договорились? Иначе, по городу поползет слушок, что одна странница обладает необъяснимой мощью целого отряда.       — Поняла я, — отрезала девушка, хлопнув лошадь по бедру, и та ускорилась, обгоняя животное Кэйи, и стремительно поскакав в сторону конюшни.       — Эх, вроде изменилась, а повадки такие же.       Мэйд оставила лошадь в конюшне, узнав, что отец на работу и сегодня не пришел, и до дома решила дойти пешком, перед этим прогулявшись по городу. Все же, она пока так нормально и не прошлась по улочкам, и хотелось убедиться, что память её не подводит. Успев купить овощей перед закрытием некоторых лавочек, девушка спешила направляться в западную часть Мондштадта, где жила, неспешно перебирая ногами по каменной дорожке, наслаждаясь отсутствием холода в теле.       Точно она не знала, сколько проходила по улицам, но когда уже направилась домой, было темно, а свет горел лишь в редких окнах. Пожалуй, Мэйд долго просидела напротив собора. Время тянулось медленно, но приносило приятное наслаждение и насыщение, словно все проблемы отошли на второй план.       Сапоги глухо хлопали по тротуару, и Остлер как-то криво улыбнулась, понимая, что преследователь либо недооценивает её, либо действует совсем неосторожно.       Остановилась, оставив пакет с овощами на лавочке, и наклонилась к дороге, завязывая шнурок у колена, понимая, что этот кто-то тоже остановился. Казалось, он был где-то выше, возможно, передвигался по крышам и в нескольких домах от неё, приглядывая издалека. Первым предположением было, что этой Кэйа решил проследить, но в ущелье было другое чувство. Её научили — точнее, вбили в голову — как различать и запоминать преследователей. Девушка резко бросилась с места, позабыв о пакете, скрываясь за поворотом. Этот кто-то тоже ринулся в её сторону. Девушка забралась на чей-то небольшой балкон, прячась под уличным столиком, и когда незнакомец и вправду спрыгнул через несколько секунд на землю с крыши, начав оглядываться, она тихо, невесомо, так, что и присутствия не было заметно, спрыгнула за преследователем.       Точнее, ему на шею, повалив на землю. Мужчина — было понятно по темному силуэту — был в белой в маске с клювом и весь в черной одежде и плаще. Быстро избавившись от хватки ног у шеи, он постарался атаковать девушку, но она ловко перевернулась на земле, подорвалась с места и во мгновение ока они стояли друг напротив друга, поднеся оружие к шеям. Она к его –кинжал, что источал холод, он к её — нож, от которого веяло обжигающим теплом.       — Ты еще кто такой? — поначалу ей казалось, что кто-то из Фатуи, да только действуют и сражаются они совсем иначе, и уж точно не дали бы себя заметить. — Не стыдно в такое-то время за девушкой следить? Или решил любезно до дома провести?       Этот кто-то не отвечал, и казалось даже приставил нож ближе к горлу, заставив девушку чуть приподнять подбородок, как откуда-то послышались крики рыцарей «Он побежал туда!». Мужчина в маске посмотрел за спину девушки, понимая, что оттуда вот-вот вынесутся защитники Мондштадта, явно недовольно цокнул, сделал шаг назад, убирая оружие, и быстро скрылся за поворот, оставляя недоумевающую Мэйд одну. Она медленно опустила руку с кинжалом, как за спиной оказались рыцари.       — Девушка! Здесь не было Полуночного героя?       — Кого? — с саркастичным смешком спросила она. Иронично, это её так называемый «герой» сейчас убить пытался? — Какой-то человек в плаще и маске побежал туда, — и показала сторону, в которой скрылся незнакомец. Пусть побегает от рыцарей в наказание за её потревоженный вечер.       И все же, его движения показались ей знакомыми. Мужчины, гремя доспехами, поблагодарили Остлер и скрылись за поворотом, когда она, постояв несколько секунд, с осознанием вскинула брови. Надо будет получше завтра разузнать об этом «Полуночном герое». Вернувшись к пакету с овощами, Мэйд направилась к дому, но саркастичная и немного расстроенная полуулыбка не сползала с лица.       — Ты еще соколиную маску на нос нацепи, — хохотала длинноволосая красавица, глядя, как Дилюк поднимает руки и вместе с ними длинный плащ. — Кар-кар! — поднимая и опуская руки на манеру крыльев, смеялась та. Уж очень странный наряд он примерял, точно не для празднования шестнадцатилетния.       — Соколы не говорят «кар», — фыркнул Рагнвиндр, глядя на плащ в зеркале.       Вот возьмет и нацепит.