Второй шанс упускать нельзя

- Теперь у тебя есть сын, даже почти два. Ты рада? Ольге снилась её младшая дочь. Усталая, грузная и больная. Девушка с сединой в двадцать с небольшим. С мёртвыми глазами, опущенными вниз уголками губ. В последние годы она смеялась редко, а плакала так часто, что глаза были всегда чуть воспалёнными. - Сестра рыдает каждый раз как твои фотки видит, а у отца твои фотки везде. Ну ты и свинью, конечно, подложила. Не могла дождаться их? – едко и метко, дочь умеет. - Я твоего отца видеть не хотела. И это была чистейшая правда. За столько лет своей болезни она так устала от его щенячьих и вопрошающих глаз. От его бесконечного нытья и ласковых словоизлияний. Выбешивал только своим существованием. И ведь Ольга не могла никуда деться от него. Не надо было выкидывать старую кровать в детской, хоть бы там ночевала, а не с ним, но впустила бы её дочь в своё укромное местечко тот ещё вопрос. - А сестру пожалела, да? Она опоздала всего на десять минут – ты ещё тёплая была. Жестокая ты. - Не знаю. Ты больше на меня похожа. Выдержала. - Ненавижу тебя, - сказала девушка. – Это ты сделала меня такой. Меня на похоронах чёрствой назвали, потому что я не плакала. Как же, ты ведь великая мать и жена, так о нас заботилась. - Ненавидь. Я не обижусь. Девушка долго молчала и смотрела своими синими глазами на женщину. А взгляд ещё такой, словно душу вытягивает. - Теперь у тебя есть семья получше чем наша. Как там сестра говорила: «с первым ребёнком родители молодые и неопытные, а со вторым старые и матёрые». Не запори их. Не втяни их в выгребную яму, как сделала с нами. Не бросай своих детей, как только они немного подрастут. Не издевайся над мужем, хоть немного уважай. Тебя здесь полюбили, хотя, по-моему зря. - Не брошу, - уверенно ответила Ольга. - Удачи. С этим миром тебе придётся сложно. Девушка ухмыльнулась. Лицо её криво исказилось. Она словно хотела сказать что-то ещё, но не могла. Лишь смотрела на свою мать. А потом мать заметила еле заметный жест своей дочери. Рука на животе. Ольга-Цзыюань резко проснулась. Сердце бешено колотилось. За окном светилась полная луна. - Господи… Вот уж точно. Такой сон не выкидыш её сознания. Нет, точно нет. Если бы ей приснились бывший муж или старшая дочь, то она бы ещё подумала об этом, но не когда там была именно эта девушка. Девочка, которая предсказала смерть своему деду, а потом и дяде. Которой никто не хотел верить до последнего. Которая замолчала на долгие годы о своём даре-проклятии. И которая незадолго до смерти Ольги сказала, что из этого приступа сахарного диабета она не выйдет. Цирроз печени нельзя вылечить. Ольга и не пыталась. Её постоянная боль, тошнота и усталость были вечными и неизменными спутниками последние десять лет. Были её наказанием. В церковь женщина не ходила. Не после того, как на крестинах младшей её обругал священник в спортивных штанах. Дурой была, слышала, но не услышала. Новое тело у неё здоровое, сильное, молодое. Такое лёгкое, какое у неё даже в молодости не было. Не было за плечами той тяжести прожитых лет и горестей. Не было той привычной боли. Ольга-Цзыюань решила выйти из своих покоев. Проветриться. Она села на скамью во внутреннем дворике. Было прохладно. Женщина чуть съёжившись повела плечами. Прикрыла глаза. На плечи мягко опустили ткань, а через неё она отчётливо чувствовала горячие сильные ладони. - Моя госпожа, вам не стоит выходить в одном нижнем платье, - раздался тихий голос над ухом. Вот паршивец. У неё всё тело покрылось мурашками от этого приятного баритона. А муж стоял и мягко улыбался. И ведь сам видно, что недавно либо готовился ко сну, либо спал. - Что ты здесь делаешь? – хмуро посмотрела на него женщина. - Прогуливался перед сном, - уклончиво ответил Фэнмянь. Так она и поверила. Ольга тяжело вздохнула, но не стала ничего говорить. - Вам плохо спится, моя госпожа? – решился продолжить мужчина. - Нет, просто странный сон, - ответила она. - Странный? - Не забивай себе голову, - отмахнулась Ольга. - И всё же? - Старый знакомый. Не лезь в это. Не поймёшь, - обрубила на корню. Мужчина смиренно покачал головой. Его госпожа на редкость итак была благосклонна в последнее время, не стоит это разрушать. Хотя и очень интересно, отчего же его жена была столь задумчива. Ольга поплотнее закуталась в ткань и совсем не заметила, как Фэнмянь сел рядом. Бок начало приятно пригревать теплом чужого тела. Она покосилась на мужа, но тот молчал. И смотрел. Смотрел так, что не хотелось ничего говорить. С этим человеком вообще было хорошо молчать. Уютно. Бывший муж не молчал, никогда не затыкался, даже во сне бормотал под нос, безостановочно трындел обо всём, а уж когда выпьет… Помнится однажды младшая разбила бутылку о его голову и оставила шрам на лбу, она, конечно потом отругала её, но в душе злорадствовала. А Фэнмянь был хорош. После разговора с ней стал уделять время детям. А-Чэн просто расцвёл, когда на него наконец-то обратил внимание отец и даже подметил, что тот стал к нему добрее и всегда, когда мальчик что-то не понимал объяснял до победного. А-Ли была в восторге от подаренной ей кошки. Чёрной, чёрт-вас-за-ногу. Кто там знает откуда он выяснил о нежной любви дочери к этим созданиям, но на день рождения он притащил Яньли корзинку с недельным котёнком. Чёрным-чёрным и только глазищи были зелёными. Ольга-Цзыюань еле сдержала себя от любимого жеста сына в будущем из того мультика, который смотрела её младшая дочь. Кажется, карма к ней жестока. Ну, хотя бы за животным дочь ухаживает сама, со всем усердием и старанием. И ведь эта кошка была благосклонно воспринята любимцами А-Чэна, даже одна недавно ощенившаяся сучка, похоже, восприняла котёнка за ещё одно своё дитя. Вэй Ин был отчасти от этого в ужасе, ведь он тоже любил играть с котёнком, но находить маленькую кошку в окружении больших и очень дружелюбных, по иронии судьбы, к нему собак было для чертёнка тем ещё испытанием. Так что спасал его в итоге от крайне любвеобильных созданий всё тот же Фэнмянь. И как муж он был неплох. Правда. Он приносил ей подарки: заколки, украшения, красивую ткань. Притаскивал корзинки с фруктами и ягодами, которые они съедали вместе с детьми. Ольга вообще ввела в обязательное меню подавать после основной трапезы фрукты и ягоды, а также отдельный перекус ими между завтраком и обедом и за несколько часов до ужина, что восприняли благосклонно и даже слегка повысило работоспособность. А ещё мужчина дарил ей цветы. Гвоздики. Мадам Юй не любила гвоздики, потому что это были цветы любви, брачного благополучия; она обожала лилии. Ольга-Цзыюань любила лилии… на расстоянии. Резкий запах этих цветов всегда заставлял вспоминать удушливые часы жарким летом в битком забитом садовом автобусе. Одних воспоминаний достаточно чтобы передёрнуться, а к горлу подступить тошнотворный ком. Вот гвоздики она любила. Отчасти потому что эти цветы были самыми дешёвыми и их чаще дарили, а возможно потому что это были также цветы печали и скорби. - Если ты за свою жизнь не был хоть раз на похоронах, то можно сказать что ты и не жил вовсе. - Что за депрессивный ужас ты несёшь?! - Правду? Дочь как-то говорила, что в Азии наоборот, лилии были похоронными цветами. Наверное, поэтому, ей нравились те очень красивые, но похожие на паука, красные. - Надо будет завтра сорвать ромашек, - произнесла женщина. - Моя госпожа? – удивился мужчина. - Она любила ромашки и паучьи лилии. А ещё пусть детям подадут завтра пирог с ягодами, - пространно говорила Ольга. Фэнмянь внимательно слушал. Казалось, его жена говорит о чём-то очень важном, но очень странном. Женщина ещё долго задумчиво молчала, а мужчина сидел всё это время рядом. Ольга поднялась и отдала накидку обратно мужу. Он встал напротив и чего-то ждал. - Проведёшь тест у мальчишек, я им обещала? Я с А-Ли на рынок схожу, - спросила она. - Конечно, моя госпожа, - мягко улыбнулся Фэнмянь. Он проводил её обратно до покоев, а Ольга, словно решив для себя всё, когда мужчина уже повернулся, чтобы уйти, притянула за край одеяний и чмокнула в щёку. И скрылась в своих покоях под еле слышный шокированный вздох.