***
Так и начались тренировки Рикуо. В основном, они проходили по ночам. Началось всё с простого: Рикуо нужно было продержаться всю ночь в облике ёкая, при этом ходя, разговаривая, в общем, попутно совершая какие-то действия. Так как Рикуо и ранее это проделывал, с этим проблем не возникло. Далее шёл Мейкё Шисуй. Рикуо быстро понял, как его отец использует эту технику, но вот у него самого возникли некоторые трудности. Главной, так сказать, проблемой стала кровь Рикуо. Три четверти его крови – человеческая, и лишь одна четвёртая – ёкайская. Из-за этого Нура изначально не мог продержаться под покровом и получаса, он просто-напросто выдыхался. Хотя по словам отца и деда, иногда наблюдавшего за всем с веранды, ночная сущность Рикуо вобрала в себя всё хорошее, что есть у Рихана и Нурарихёна, нужна лишь практика. И Рикуо практиковался, долго, упорно, усердно. Ему понадобилось почти два года, чтобы пребывать укрытым Мейкё Шисуем всю ночь, пускай его дед и говорил, что покров прихрамывает. Но эти слова лишь подбивали Рикуо тренировать Мейкё Шисуй чаще и чаще. Ещё мотивацией для Рикуо служили все живущие в клане Нура. Шепотки за спиной не прекращались, вопросов стало, правда, меньше, что не могло не радовать мальчика. Действительно трудный этап для Рикуо наступил тогда, когда Рихан поставил перед сыном новую задачку.***
— Чего?! — возмутился Рикуо, плюхаясь на землю, сжимая в руках вакидзаси, раздобытый Риханом, как и катана, пока что хранившаяся в комнате Рикуо в тайне от большинства ёкаев. Через несколько месяцев после начала тренировок Нурарихён сказал, что раз уж его внук решил изучать семейные техники, то и умение владеть катаной ему пригодится. Нура даже возразить не успел, как тренировки усилились. — А что такого? — хмыкнул Рихан, пряча Ненекиримару в ножны. — Раз уж ты можешь пребывать под покровом всю ночь, что мешает тебе быть под ним днём? Тебе же будет легче, согласись, Рикуо. — Не спорю, — кивнул Рикуо, пребывая в обличие ёкая. — Звучит просто сложновато. Ещё бы! Теперь Рикуо нужно уметь быть под Мейкё Шисуем днём и при свете солнца оставаться в ночном облике. Одновременно. — Рикуо, как хочешь, но ты должен уметь это делать, — ухмыльнулся Рихан. — Если, конечно, хочешь оставаться незамеченным в любое время суток, а не только по ночам. Подобную фразу с некоторых пор стали использовать Рихан, Нурарихён и даже Вакана, дабы подбодрить юного ёкая или дать пинок под зад. Чаще всего в качестве последнего, но это работало. — Давай ещё раз, — сжав оружие в руке покрепче, Рикуо поднялся с земли. — Хорошо, — янтарные глаза вновь озорно блеснули. Что-что, а Рихану нравилось обучать сына. Он старался передать Рикуо всё, что знал, по мере своих сил, конечно же. А вот Нурарихён просвещал внука по интересующим вопросам, что касались клана Нура в целом. Старик, хмыкая, рассказывал, хотя большую часть Рикуо пытался додумывать сам. Нурарихён лишь давал толчок, ведь, в основном, рассказы старика касались его прошлого.***
Когда Рикуо стукнуло шесть лет, он изъявил желание ходить в человеческую школу. Рихан и Вакана были не против, в отличие от Нурарихёна. Старик возмущался, мол, негоже ёкаю в школу ходить, но Рикуо был непреклонен. В итоге Нурарихён частенько бурчал себе что-то под нос. На самом деле для Рикуо школа – не только способ социализироваться и завести друзей, но и практика Мейкё Шисуя. По крайней мере, такова была задумка Рикуо. Рихан был согласен с сыном. Таким образом, Рикуо стал ходить в школу, где познакомился с другими детьми. Будучи ребёнком, Рикуо порой упоминал, что в его доме полным-полно ёкаев, но одноклассники лишь с недоверием на него смотрели. Что касается соклановцев, то Рикуо хорошо общался со многими подчинёнными Рихана, например, Юки-онна, Кубинаси, Аотабо, Кейдзюро, Куротабо. Он ладил с Натто Козо, Карасу-Тенгу, Каппой, Санбагарасу. С остальными тоже имел более-менее хорошие отношения, разве что старался не попадаться на глаза старейшинам. Ибо те опять заведут шарманку про наследование и титул. Видимо, в качестве мести внуку, Нурарихён порой подливал масла в огонь. Ловя недовольный взгляд внука, старый ёкай только хмыкал и ухмылялся. Рикуо ничего с этим поделать не мог, потому ему оставалось лишь прожигать долгим взглядом деда или пытаться подшутить над ним. Но в силу возраста все попытки Рикуо обламывались ещё в самом начале.***
И вот Рикуо уже восемь лет, за эти два года он крепче сдружился с ёкаями, обитающими в его доме. Разговоров о наследовании стало меньше, точнее, при Рикуо старались об этом не говорить, лишь бросали многозначительные взгляды в сторону паренька, да и делали это в основном члены собрания. А вот тренировок, наоборот, стало больше. Рихан его не жалел, так что к рассвету Рикуо валялся на земле, тяжело дыша, и еле-еле успевал добраться до своей комнаты, чтобы поспать оставшееся время до сборов в школу, если это был будний день. В выходные дни юный Нура спал без задних ног чуть ли не до полудня. Радовало, что тренировки проводились через день, а то и через два, чтобы и у Рикуо, и у Рихана было время на отдых. Но стоит отметить: что, если в самом начале после тренировок с отцом Рикуо с трудом подняться на ноги мог, то сейчас, когда ему было восемь, он стал более выносливее, чему не мог не радоваться. При любой возможности Рикуо подшучивал над подчинёнными Рихана, иногда с поддержкой Натто Козо и других мелких ёкаев, иногда сыну помогал Рихан. Если участвовал последний, результат шалостей превосходил все ожидания. После Рикуо рассказывал обо всём деду, обедая в какой-нибудь забегаловке. Нурарихён смеялся, трепал внука по волосам и рассказывал что-нибудь из своей молодости. Тот с удовольствием слушал. Но не всё может быть столь гладко и мирно. В один из дней в школе Рикуо и остальные слушали доклад Киодзюдзи Киецугу. Одноклассник рассказывал об онмёдзи, что победил ёкая, пожирающего детей. В честь этого великого онмёдзи построили святилище Аратама. — Извини, Киецугу, — Рикуо встал с места. — Ты правда считаешь, что все ёкаи настолько ужасны? — У тебя другое мнение? — выгнул бровь Киодзюдзи. — Спорить не буду, есть действительно злые ёкаи, но есть и хорошие, — уверенно произнёс Нура. — Они могут быть очень шумными и весёлыми. А ещё неуклюжими. А вот остальные посмотрели не только с сомнением и недоверием на Нуру. В их глазах читалось уже откровенное раздражение. Стоило кому-то упомянуть о ëкаях, как Рикуо обязательно вставлял своё слово, что всегда отличалось от мнения остальных. — Говоришь так, будто лично сам всё видел, — Киецугу как-то издевательски хмыкнул. — Верно, у меня дома живёт множество ёкаев, а дедушка — Верховный Командующий всех ёкаев, — произнёс Нура, только после спохватившись, что уже ляпнул лишнего. — Хах, Нурарихён? Это тот старик, что заходит в чужие дома без спроса и ворует еду? — ухмыльнулся Киецугу. — Нет! — моментально выкрикнул Нура. — То есть… В классе раздались взволнованные голоса учеников: — Звучит жутко. — Ага. — Какая мерзость! — Что бы вы знали, ёкаев не существует, — пожал плечами Киецугу, игнорируя Рикуо. — Их выдумали люди много-много лет назад. — Но!.. — Рикуо хотел возразить, но его оборвала Маки, блондинка: — Прекрати уже, Рикуо! Почему ты до сих пор веришь в эти бредни?! — Точно! Это бесит! — поддержала её Тори. Рикуо обидно поджал губы, опустил глаза и вышел из класса, не желая более слушать ни Киецугу, ни кого-либо ещё. Вернулся Рикуо домой в плохом настроении, что сразу было замечено присутствующими во дворе ëкаями. Заметили угрюмость сына Вакана и Рихан. — Что случилось, Рикуо? — спросил Рихан, трепя сына по волосам. — Да так, — буркнул он. Рихан не стал допрашивать его, вместо этого сказав: — Сегодня очередное собрание, хочешь посмотреть? — янтарные глаза устремились на сына. — Заодно потренируешь Мейкё Шисуй, — Рихан, понизив голос до шëпота, сощурился, наблюдая, как Рикуо, стараясь скрыть собственную заинтересованность, зыркнул на отца и, ничего не ответив, прошёл по веранде по направлению в свою комнату. Где-то через пару часов Рикуо, приняв ночной облик и укрывшись Мейкё Шисуем, юркнул в открытые сёдзи и притаился в углу большой комнаты, где обычно проводились собрания. Данное помещение ничем не отличалось от остальных, за исключением огромного скопления ёки, духовной энергии. Рикуо редко бывал в этом зале, но чуял, что скоро ему придётся сюда заходить чаще. Первыми в комнату вошли Нурарихён, дед Рикуо, и Рихан, отец юного Нуры. Они одновременно метнули взгляд в угол, где сидел Рикуо, и хмыкнули. Оба ёкая заняли свои места, активировав «страх». Таким образом, они дополнительно помогли Рикуо скрыться от взоров других пришедших через несколько минут ёкаев, что являлись главами других кланов, что находятся в подчинении клана Нура. Рикуо узнал некоторых членов собрания: Хитоцуме Ньюдо, глава клана Одноглазых О́ни, ёкай с чёрной бородкой, тот, кого Рикуо, пожалуй, не жаловал из всех ёкаев более всего; Гьюки, глава клана Гьюки, его владения – западная граница клана Нура, Рикуо знал лишь то, что мужчина — один из сильнейших и преданнейших в клане; далее — Мокугъё Дарума, глава Альянса Дарума, или Дарума Кай, ёкай безо рта в одежде монаха жёлтого цвета, советник клана Нура; Карасу-Тенгу, ёкай-ворон и, по совместительству, отвечающий за охрану всей территории клана Нура, проще говоря, надзиратель. Других ёкаев Рикуо не знал. Мальчик невольно вздрогнул от огромного количества ёки, наполнившего комнату, но продолжил наблюдать. — Рикуо-сама и сегодня не будет? — хмыкнул один из ёкаев, которого Рикуо видел впервые и поёжился, взглянув на него. Сморщенная, болотного оттенка кожа; широкий рот, полный острых зубов; узкие глаза, затянутые мутной пеленой; жидкие немного волнистые тёмные волосы; худощавое тело; мерзкий запах изо рта, кажется, трупный; потрёпанная накидка, укрывающая ёкая с головы до ног – такой внешностью природа «одарила» Гагозе, главу клана Гагозе. — Почему же? — хмыкнул Нурарихён. Ёкай встал с места и быстро подошёл к углу, в котором притаился Рикуо. Тот не успел и пискнуть, как дед подхватил его под локоть и, развеяв Мейкё Шисуй внука, вытащил его на всеобщее обозрение. Сам же юный Нура в последнюю секунду умудрился принять человеческий облик, разве что глаза ребёнка на долю секунды вспыхнули багровым, чтобы вновь стать карими. Присутствующие ёкаи изумлённо глядели на внезапно появившегося мальчика, даже Гьюки, что отличался не только прекрасными навыками владения холодным оружием, но и бесстрастностью, на долю секунды удивился. Разве что Рихан едва слышно вздохнул, мысленно предчувствуя, что сегодняшнее собрание будет отличаться от других. Нурарихён усадил Рикуо так, чтобы тот сидел между ним и Риханом. Мальчик обвёл присутствующих взглядом карих глаз, наткнулся на отца. Рихан прикрыл янтарные глаза, прося сына стараться молчать. — Я собрал вас здесь по одной простой причине, — ухмыльнулся Нурарихён аки какой-нибудь злодей со стажем. — Думаю, настало время выбрать Третьего, следующего повелителя клана Нура. Рикуо удивлённо и даже как-то неверяще посмотрел на деда. "Что… он задумал?" Эта мысль промелькнула в голове, как у Рихана, так и у Рикуо. Отец и сын мельком переглянулись. — Хорошая мысль, — согласился Гагозе. Рикуо перевёл карие глаза на ёкая и внутренне снова поёжился. — В конце концов, вам, Первый, будет сложно продолжать руководить, а здоровье Второго оставляет желать лучшего, — Гагозе мерзко засмеялся, и изо рта потянуло тухлятиной. Нурарихён хмуро посмотрел на ёкая. Весёлость испарилась, словно дым. — Мало кто может превзойти господина Гагозе на пути зла, — прильнула к ёкаю Асадзигара но Кидзё, одна из глав клана Кидзё, обладательница длинных прямых чёрных волос, с бледным лицом и тëмно-красными глазами. — Все пропавшие в этом году дети — дело рук клана Гагозе, — произнёс Соробандо, ёкай с огромной, чуть вытянутой формой черепа, большая часть которого была лысой, и маленькими круглыми очками. Рикуо будто окунули в ледяную воду. — Что вы, что вы, — хрипло ответил Гагозе. — Отправлять детей в Ад всего лишь мой долг, — ёкай снова засмеялся. — О чём это вы? — с нервной улыбкой Рикуо оглядел присутствующих. — Пропавшие дети? Отправлять в Ад? — Верно. Я отправил туда многих, — продолжал Гагозе, явно довольный эмоциями мальчика. Рикуо содрогнулся, с ужасом глядя на ёкаев. Мир его медленно рушился. — Когда говоришь о зле, говоришь о господине Гагозе! — раздался голос одного из участников. — Он прямо образец для подражания! — поддержал его другой. — Это ерунда! Пожар в Аратама моих рук дело! Повсюду раздавались голоса ёкаев, пытающихся перекричать друг друга. — Нет… — карие глаза со страхом наблюдали. — Я затягивал людей в реку! А потом запустил в них молнией! — Нет… – Рикуо опустил голову, дрожа и сжимая руки в кулаки. Хотелось зажать руками уши, дабы не слышать эти голоса. Хотелось выбежать из комнаты и никогда больше не появляться там. Хотелось перестать быть ёкаем. Рихан и Нурарихён заметили состояние мальчика. Стоило последнему кашлянуть, как все затихли. Рихан взглянул на сына и тяжело вздохнул. Он уже пожалел, что сообщил Рикуо о собрании. Свет, бывший до этого ярким, стал тусклее. Вся зала погрузилась в полутьму. — Ясно. Ты как всегда деятелен, Гагозе, — с долей сарказма произнёс Нурарихён, кривя ухмылку. — Да, положитесь на меня, — ёкай даже не уловил тон Первого и почтительно склонил голову, уже представляя себя в роли Третьего. — Но ты не подходишь, — произнёс старый ёкай. Гагозе недоумённо посмотрел на Первого. — На роль Третьего владыки думаю, — Нурарихён притянул внука к себе, держа за плечи, — подойдёт мой внук, Рикуо. Новость стала шоком для всех, даже Рихана, что едва сдержался, дабы не подавиться саке. В зале стали раздаваться недоумённые возгласы и выкрики. — Что?! — но больше всех был шокирован Гагозе. На смену удивлению к ёкаю практически сразу пришла злость. Он бросил недовольный взгляд на Рикуо, молча опустившего голову. Рикуо же не мог поверить своим ушам. Он словно находился в какой-то прострации. Мысли огромным ворохом копошились в юной голове. Разве что один-единственный вопрос Рикуо очень хотелось озвучить: "Почему?" — А ты что скажешь, Рикуо? — голос деда вернул его в реальность. — Наследование по крови — лучший выбор, — ёкай, хмыкнув, посмотрел на внука. — Теперь все знают, что ты — будущий глава клана Нура. Рикуо сжал руки в кулаки. "Как же так… Все мои усилия… Игнорировать вопросы о наследовании… Пошли прахом!.. Почему дедушка снова проигнорировал моё мнение… Почему?!" — Нет! — он вскочил с места, отбрасывая руку деда, лёгшую на плечо. — Хватит! Я не хочу это слышать! Не собираюсь я никем становится! Рикуо выбежал из комнаты. По зале пролетели шепотки, но стоило ёкаям увидеть суровый взгляд Рихана, как все смолкли. — Собрание окончено, — произнёс ханъё. Когда комната опустела, Нурарихён устало вздохнул и произнёс, почёсывая затылок: — Кажется, перестарался. — Это уж точно, — кивнул Рихан, поднимаясь с места. Он взглянул на отца и задал тот вопрос, что до этого крутился в голове его сына: — Почему? — С чего бы мне тебе отвечать? — Нурарихён сложил руки на груди, отводя взгляд. Он правда не думал, что всё обернётся таким образом. "Надо будет с ним поговорить". Поняв, что от отца ответа он не дождётся, Рихан вышел.***
Но разговора не получилось. Во-первых, оставшийся вечер и следующее утро перед уходом в школу Рикуо не подпускал к себе никого, общаясь достаточно холодно. Во-вторых, взгляд карих глаз был полон такой детской обиды и злобы, что Нурарихён трижды пожалел о своей затее. Узнала об этом Вакана. Она не могла ничего серьёзного сделать Первому, потому лишь молча негодовала. На помощь Рихана Нурарихён не рассчитывал и правильно делал. В школе Рикуо вёл себя тише воды, ниже травы, не разговаривая ни с кем. Уже в конце дня он, идя по двору, понурый, услышал подколки Киецугу и не отстававшего от него Симы. Мальчишки говорили, что не поедут с Рикуо в одном автобусе, которым тот периодически пользовался, потому что их тогда могут сожрать ёкаи. Сцепив зубы, Рикуо проигнорировал попытавшуюся что-то сказать ему Кану, вышел с территории школы и чуть ли не бегом рванул домой. Кана проводила его сочувствующим взглядом и зашла в уже отъезжающий автобус. Рикуо брёл домой, сил бежать уже не было. Он свернул на пустую игровую площадку и присел на качели. Несильно покачиваясь, мальчик смотрел в землю и размышлял о чём-то своëм. Вечерело. Заходящее солнце окрасило всё вокруг в оранжевые краски. — Рикуо-сама! — подняв голову, юный Нураа увидел спикирующего на него Карасу-Тенгу. — Наконец-то я нашёл вас! — ворон едва ли не плакал. — Угу, — только и произнёс Нура. Желания общаться сейчас не было. — Нужно поскорее вернуть вас домой, — не замечающий плохого настроения своего господина, Карасу подхватил Рикуо за шкирку, поднял в воздух и в сопровождении небольшой стаи ворон полетел к Главному дому. Путь по небу прошёл без эксцессов, и Рикуо был благополучно доставлен во двор Главного дома. Он увидел, что многие ёкаи, находившиеся во дворе, чем-то взволнованы. — Смотрите, вернулся! — первой Рикуо увидела Юки-онна, девушка с длинными голубыми волосами с тёмным отливом, жёлтыми глазами, что носила белое фурисодэ, с вышитыми на подоле и краях рукавов ромбами, и белый шарф. — Рикуо-сама, рад, что с вами всё в порядке! — облегчённо выдохнул Куротабо, один из офицеров клана Нура, ёкай, одетый в тёмную одежду монаха и соломенную шляпу, с длинными иссиня-чёрными волосами и тёмными глазами. Его поддержали кивками ещё несколько ёкаев. — Ребята, вы чего? — спросил Карасу, не понимающий всеобщего волнения, как и Рикуо. — О, Рикуо, с возвращением, — кивнул сыну Рихан. — Что-то произошло? — поинтересовался Рикуо, поднимаясь на веранду, попутно снимая обувь. — Взгляните! — Юки-онна указала на открытые сёдзи. Мальчик заглянул в комнату, где стоял телевизор и сидел Нурарихён, попивающий чай. В этот момент телевизионную программу прервали новости: — Мы в прямом эфире! Оползнем в туннеле завалило городской автобус, — на экране показали огромную груду камней, завалившую вход в туннель, — похоже несколько школьников из начальной школы Укиё-э были внутри. Существует повторность данного обвала. В данный момент ведутся спасательные работы… — Повезло тебе, — произнёс Первый, глядя полуприкрытыми глазами на внука. — Автобус? Это тот, на котором ехала Кана-тян и остальные?! — Нурарихён, услышав в голосе внука нотки волнения, прищурился. — Надо им помочь! — мальчик решительно направился к выходу, забирая у Юки-онны протянутое бордово-красное хаори. Пускай с Киецугу и остальными одноклассниками он не очень ладил, Рикуо не мог не волноваться за них. Тем более именно на этом автобусе уехала Кана, можно сказать, единственная, кто хорошо общается с Рикуо, хотя и она порой поглядывала на него с непониманием и неверием, когда мальчик упоминал о ёкаях. Так что хотя бы ради Каны он должен спасти всех. — Куда собрался? — остановил его Нурарихён. — Разве не ясно?! — Рикуо остановился и, повернувшись, сурово и решительно посмотрел на деда. — Иду спасать ребят! Рихан прищурился и метнул взгляд на отца, ожидая реакцию старика. — Ао! Куро! Ребята! — Рикуо накинул на плечи хаори. — Есть! — хором воскликнули те, даже не задумываясь. — Постойте! — громко выкрикнул присутствующий Мокугъё Дарума. — Это недопустимо. Что за нелепость — помогать людям?! — Но почему? — Рикуо торопился, потому тон вопроса вышел резким и грубоватым. — Символ клана Нура — это трепет! Ёкаи должны внушать людям страх. Глупо бежать помогать им! — Дарума махнул рукой в сторону. Рикуо от злости сцепил зубы и с какой-то ненавистью смотрел на ёкая, сжимая руки в кулаки. А Дарума продолжил: — Мы — клан Нура, мы правим ёкаями! Я не отпущу сотню ёкаев по прихоти человека! Рикуо продолжал молча прожигать Даруму взглядом, от злобы скрежеща зубами. Снова… Снова его не во что не ставят… — Не слишком ли ты далеко зашёл? — Аотабо грубо схватил Мокугъё. — Ты!.. Ты хоть знаешь, кто я?! — возмутился ёкай. — Ага, знаю, — Ао несильно, но ощутимо встряхнул Даруму, держа того за грудки. — Эй, Аотабо! — попытался остановить его Карасу. — Вы — Мокугъё Дарума-сама, наш главный советник! — Карасу был проигнорирован. — Ао! — Умолкни! Разве тебя это касается?! — продолжал кричать великан. — Но это может… — попыталась влезть Юки-онна. — Что "может"?! — не унимался Аотабо. — Ну же, Ао, угомонись! — Куротабо попытался оттащить товарища. — Да как я могу угомониться?! Завязывалась нешуточная драка: Аотабо не унимался, Куротабо и Кубинаси пытались оттащить его, Юки-онна старалась успокоить всех словами, мелкие ёкаи носились туда-сюда по двору, наводя ещё больше шума. Терпение Рикуо лопнуло. — Прекратите! — резкий выкрик мальчика, обычно не повышавшего голос, заставил всех присутствующих повернуть головы в его сторону. Вокруг Рикуо клубилась его же ёки, настолько густая и плотная, что приняла форму белёсого тумана. — У меня нет на это времени! — Рикуо направил ёки в сторону Дарумы и остальных, заставляя всех вздрогнуть. — Господин? — шокировано выдал Куротабо. — Что такое? Никогда не видела господина таким, — произнесла Юки-онна, не менее удивлённая происходящим. — Слушайте все вы… — волосы Рикуо начали отрастать и белеть, пока не стали цвета первого снега. — Господин? — Господин меняется. — Если вы не слушаете меня, потому что я человек, значит, я могу вести вас, как ёкай, верно? — злость схлынула, оставляя после себя лишь холодную уверенность в своих словах и действиях. — Ну тогда я перестану быть человеком! — выкрикнул Рикуо, чьи глаза стали кроваво-алыми, немного рассеивая ёки. Видящие всё это ёкаи с недоумением смотрели на изменившегося Рикуо, в котором прекрасно виделись черты как Нурарихёна, так и Рихана. Белые длинные волосы, уложенные в странную причёску, алые глаза, да и ёки, вьющаяся вокруг мальчика, ясно говорили о том, что Рикуо оправдывает свою фамилию и кровь. Разве что Первый и Второй не были столь сильно поражены внешними изменениями внука и сына, но вот тон голоса удивил, с этим не поспоришь. Нура выдохнул, собираясь с мыслями, и взглянул на собственную руку: — Сегодня моя кровь кипит, — произнёс он. — Это бурлит в вас кровь ёкая, Рикуо-сама, — уважительно пояснил Карасу-Тенгу, когда Рикуо бросил на него алый взгляд. — Кровь ёкая, значит, — повторил мальчик. Внутри он усмехнулся, давно он не испытывал этого чувства. — Кровь ваших отца и деда, — рядом с Рикуо возник Аотабо вместе с Куротабо и остальными. — Вы в своём праве вести нас, Рикуо-сама! Вы унаследовали четверть крови Главнокомандующего. Величественная процессия во главе с Рикуо удалилась спасать Кану и остальных заодно, даже Дарума присоединился, поражённый метаморфозами ребёнка. — Значит, это был твой замысел, — Рихан присел рядом с отцом. — Хотел посмотреть, как поведёт себя Рикуо в критической ситуации? — Верно, — кивнул Нурарихён. — Как бы это против тебя самого не обернулось, — хмыкнул ханъё. — Даже не поможешь своему отцу? — с наигранным возмущением спросил ёкай. — И не подумаю, — усмехнулся Рихан. — Сам в это вляпался, сам и выкарабкивайся. Нурарихён взглянул сыну в глаза, и они оба усмехнулись.***
В это же время тёмный тоннель навестили необычные гости. Перед автобусом, придавленным камнями, что стали частью обвала, закрывшего вход и выход, в несколько рядов выстроились ёкаи с уродливой, пугающей внешностью. — Эй, что это? — светловолосая Маки выглянула в разбитое окно. — Это ёкаи?! — испуганно воскликнула темноволосая Тори. — Да не может быть! Верно, Киецугу-кун?! — Сима обернулся в сторону одноклассника. Тот валялся без сознания. — Где господин? — поинтересовался один из ёкаев. — Должен быть здесь, — хрипло отозвался Гагозе, выходя вперёд своих подчинённых. — Ну, а все остальные умрут вместе с ним. "Я не позволю стать этому сопляку Третьим главой!" Ёкаи начали приближаться к автобусу. Ребята же со страхом наблюдали за всем, не в силах пошевелиться. — Отлично. Дети трепещут от страха, — хрипел Гагозе, подходя всё ближе. — Их плоть, кожа, косточки… Съедим всё и повергнем их в Ад! Толпа аякаши кинулась к автобусу, выставив вперёд скрюченные конечности. Дети взвизгнули, прижимаясь друг к дружке и отскакивая глубже в салон. Но грохот падающих камней заставил всех присутствующих повернуть головы. Голубоватый туман вместе с каменной крошкой проник внутрь, заползая в тоннель большими клубами. — Значит, убивая детей, ты чувствуешь себя большой шишкой? — раздался насмешливый голос. — Что? — неверяще произнёс Гагозе, судорожно пытаясь понять, кто перед ним. — Если убив меня, ты действительно надеялся стать Третьим Владыкой, тогда, Гагозе, ты действительно жалкий ёкай! — туман немного расселся, являя взору юного мальчика с белыми волосами и красными глазами. — Ты… — озарение снизошло на ёкая, — не может быть! Рикуо ухмыльнулся и чуть прищурил глаза, явно довольный увиденной реакцией. — Смех один! Убейте его! — отдал Гагозе приказ своим подчинённым. — Немедленно убейте господина и слабаков из Главного дома заодно! Уничтожьте их всех! Толпа ёкаев ринулась теперь к Рикуо и остальным, с явно не добрыми намерениями. Один из подчинённых Гагозе вырвался вперёд. Крючковатая конечность неизбежно надвигалась на Рикуо, но в метре от мальчика замерла, конвульсивно дёргаясь. — Я и пальцем не позволю тебе тронуть господина, — красные нити Кубинаси теперь обвили и голову ёкая, оттягивая того назад. — От сопротивления они станут ещё туже, — видя попытки выбраться, бесшейный ёкай с силой стянул нитями голову врага, буквально разрывая её на кусочки. Несколько других ёкаев тем временем накинулись на Аотабо и Куротабо. — Нужно нечто большее, что свалить одного из офицеров, Аотабо, — великан ударом кулака пригвоздил одного из напавших к земле, плюща его. — Ты тут не единственный офицер, — Куро несколькими взмахами железного посоха разрубил остальных. Юки-онна без лишних слов своим дыханием создала ледяной ветер, обративший ещё часть ёкаев в ледышки. Остальные ёкаи Главного дома, такие как Каппа, Кейдзюро, не отставали, и вскоре из всего клана Гагозе остался лишь его глава. — Не может быть… — бормотал Гагозе, дрожа всем телом то ли от шока, то ли от злобы. — Мой клан… Моя неуязвимая армия, убивающая больше всех… Злость и ненависть не только к Рикуо, но и к Главному дому, захлестнули Гагозе огромной волной. Ёкай замотал головой, и взгляд его наткнулся на испуганных детей, всё это время молча наблюдающих за происходящим. Гагозе ринулся в их сторону. Ребята дружно завизжали от страха, а только пришедший в себя Киецугу снова чуть не потерял сознание, увидев несущуюся на него и остальных рожу. Гагозе врезался в автобус, протягивая руки к детям. — Не подходите! — истошно кричал он. — Иначе я убью их! Если вы не хотите, чтобы я их убил, тогда… Аргх! Поток слов Гагозе был остановлен Рикуо, внезапно возникшим перед ёкаем и нанёсшим по его черепу удар катаной. Из раны в ту же секунду брызнула кровь. Рикуо оттеснил Гагозе подальше от автобуса. — Господин? — изумлëнно воскликнули ëкаи, ведь они не заметили, как Рикуо оказался перед Гагозе. — Почему?! Почему крысёныш вроде тебя?!.. — вопил Гагозе, дрожащими руками пытаясь закрыть рану на голове. — Что со мной не так? — он метался туда-сюда. — Я самый ужасный! Самый!.. — Ёкай, убивающий детей… Это действительно ужасно, — холодно произнёс Рикуо. Пробивающийся сквозь проделанную дыру лунный свет серебрил лезвие меча. — Но я не позволю ëкаю, наслаждающемуся убийством слабых, стать Повелителем ночи, — Ночной Рикуо нахмурился, сжимая в руке оружие. Услышав слова ребёнка, Гагозе дëрнулся и обернулся в его сторону, с неподдельный злобой глядя на юного Нуру. — Я поведу вас, — продолжил Нура, перехватывая катану поудобнее. — Я стану Третьим Владыкой. Я не позволю никому вредить людям, — решительно произнёс он, не сводя сурового взгляда с Гагозе. — Никогда. — Господин! Воодушевились ëкаи из Главного дома. — Пусть ëкаи всего мира знают: я стану владыкой Пандемониума! — Рикуо метнулся к Гагозе, замахиваясь мечом. Его противник, не мешкая более, бросился на мальчика в ответ. Одно движение — спасибо тренировкам Рихана, — и Нура разрубил Гагозе пополам. Стоило этому произойти, как ужасный ëкай рассыпался в прах. — Все ëкаи последуют за мной, — Рикуо ступил на камень, — в Ночном параде сотни демонов, — губы мальчика были растянуты в предвкушающей ухмылке. Если уж ëкаи были поражены увиденным, то что говорить о детях? Ребята наблюдали за происходящим с восхищением, неверием, непониманием. Все их представления о ëкаях рассыпались, как карточный домик. — У-ух ты! — выдохнул Сима. — Круто, — поддержал его Киецугу. — Ëкаи, — Кана смотрела на всё, как и остальные, большими глазами, — они и правда существуют. — Я, Дарума, знал это, — Мокугъë неотрывно наблюдал за юным Рикуо, — но только сейчас я понял, что значит быть Повелителем ночи, быть тем, кто вызывает трепет даже у людей, тем кто носит мантию истинного ужаса. Такие слова были произнесены советником клана Нура, прежде чем Рикуо, совсем уж не круто, шмякнулся наземь, потеряв сознание. Всë восхищение куда-то улетучилось, оставляя после себя неловкое молчание. — Господин! — вскрикнула Юки-онна и первая подбежала к Рикуо. — Что случилось, господин? Взглянув в лицо мальчика, она издала изумлëнный вопль. А вся проблема в том, что Рикуо, измотанный физически и эмоционально, мало того, что сознание потерял, так ещё и принял человеческий облик. О чём и поспешила известить всех ëкаев Юки-онна. Сказать, что все присутствующие были в шоке, ничего не сказать. Но так как ничего поделать уже нельзя, дружной толпой ëкаи, не забыв Рикуо, быстро ушли, оставляя группу ребят одних. Спустя где-то полчаса томительного ожидания, автобус был найден спасателями, и детей благополучно доставили родителям. А что касается самого Рикуо, то, проснувшись следующим утром, он осознал, что не помнит произошедшее прошлой ночью с того момента, как Аотабо начал ругаться с Мокугъё. Узнавшие о его амнезии ëкаи впали в ступор, даже Рихан с Нурарихёном смотрели с шоком на внука. Нуре оставалось лишь неловко улыбаться, стараясь не смотреть на поникших ëкаев. Ведь они-то надеялись, что теперь их господин согласиться принять титул Третьего, но, увы, их надежды с треском разбились. Позже, правда, через три-четыре месяца Рикуо вспомнил те события, о чём сообщил отцу и деду — те как-то облегчëнно даже выдохнули, — но от других он этот факт скрыл, ведь тогда живущие в его доме ëкаи с новой силой начали бы донимать его вопросами о наследовании. А Рикуо этого не желал всеми двумя сущностями, потому на все вопросы Юки-онны и других отвечал, что не помнит ничего о том дне. Кстати, о сущностях. Как только у Рикуо полностью сложилась в голове картинка произошедших событий, он не поленился и предъявил претензию Ночному: — Зачем?! Зачем ты это сказал?! — негодовал уже девятилетний Рикуо (этот разговор произошёл в октябре того же года, что и события с превращением). — Что тебя не устраивает? Не понимаю, — хмыкнула демоническая сущность, вальяжно развалившись на ветке сакуры. Внешность Ночного практически не изменилась: всё те же белые волосы, часть которых была чëрной; те же острые черты лица, как у хищника; те же кимоно и хаори; и тот же взгляд кровавых глаз. Разве что под левым глазом у Ночного Рикуо появилось что-то вроде метки, напоминающей чернильный развод. Рикуо аж подавился воздухом от того, что Ночного нисколько не волновали те события. Наоборот, сущность ëкая была даже в какой-то степени довольна произошедшем. — Зачем ты брякнул это «Я стану Третьим Владыкой»?! — передразнил его Рикуо. — Как тебе это в голову-то взбрело? — Я лишь сделал то, что ты захотел, — закатил глаза Ночной. — Чего? — не понял Рикуо. — Когда это я хотел стать Третьим? — Не придирайся и продолжай играть дурачка, Рикуо, — алые глаза со знакомой ребëнку насмешкой воззрились на него. — Рано или поздно ты примешь тот факт, что я — часть тебя, твоя сущность ëкая, которую ты, почему-то, не желаешь принимать, но, тем не менее, осознаёшь. То, что ты боишься сказать или сделать, будучи человеком, ты же озвучиваешь и совершаешь в облике ëкая. Не я решаю, что говорить и делать, а ты. Признай и прими это, Нура Рикуо. Мальчик мог лишь только негодующе прожигать уже опустевшую ветвь взглядом и, сжимая руки в кулаки, всячески отгонять мысли о том, что Ночной прав. И жизнь его вновь вошла в привычное тихое русло.