***
Рикуо отвлëк от размышлений очередной раскат грома. Не заставила себя ждать и молния, сверкнувшая на долю секунды. Мальчик побуравил взглядом учебник с тетрадью и закрыл их. Все задания были сделаны, хотя при такой погоде младшие классы вряд ли заставят ходить в школы. В голову Рикуо закралась шальная мысль: "Может, не идти на сегодняшнюю тренировку?" Он встряхнул головой, недовольно хмурясь. Ему даже послышался ехидный смешок со стороны сакуры. Рикуо повернул голову, глядя, как сквозь стену дождя, виднеются ветви, усеянные нежно-розовыми лепестками, почему-то кажущиеся в такую непогоду необыкновенно яркими, точно дерево испускает свет изнутри. Сколько Нура себя помнил, он всегда мог смотреть на сакуру очень и очень долго. Она всегда завораживала его своим видом даже не в период цветения. Водяные капли барабанили по скату черепичной крыши, попадали на деревянную веранду, на траве уже образовались глубокие лужи. А пруд Каппы так вообще грозился выйти из берегов. Раскаты грома волнами прокатывались один за другим, за ними неотступно следовали фиолетовые молнии, растекающиеся паутиной по тëмному небу, укрытому тяжëлыми свинцовыми тучами. Шумел ветер, и от этих завываний у Рикуо невольно пробегали мурашки. Тем не менее его, несмотря на всю "прелесть" погоды за окном, потянуло в сон, и мальчик вскоре уснул прямо за столом. Сказался ранний подъëм. Рикуо проспал до вечера и проснулся более-менее со свежей головой. За тучами солнца практически не было видно, но Нуре этого не требовалось. Уже по наитию он понимал, что день близится к завершению. А значит, скоро он примет облик ëкая. И вновь в голове ненавязчиво так мелькнуло: "Может, прогуляться?" Нура резко замотал головой. Он оторвался от созерцания улицы и обвëл взглядом собственную комнату. Помещение было не таким большим, конечно, как додзë или зала, где обычно проводились гулянья, но всё же являлась одной из самых просторных комнат. Ближе к выходу на веранду расположен большой футон; чуть далее, в глубине комнаты длинный низкий стол с несколькими подушками по одну сторону, за которым как раз таки и спал Рикуо; слева — одинокая вешалка рядом с невысоким помостом, где стояли письменный стол, с разложенными на нём канцелярскими принадлежностями, и книжный шкаф; справа от Рикуо деревянная стена, у которой стояли стеллажи с книгами и комоды с тумбочками, и несколько скрытых ниш, где хранилась и одежда, и постельное бельё, и прочее; завершали обстановку натяжной потолок из деревянных панелей в тон стенам и фусума, ведущие в коридор дома, что располагались прямо напротив сëдзи. Стемнело достаточно быстро. Наверное, из-за непогоды так показалось, и с ужина Рикуо возвращался уже по освещëнной фонарями веранде. Ливень не прекращался, и двор был затянут постоянно мелькающей пеленой, что аж в глазах рябило. Рикуо должен был дождаться, пока все в доме уснут, принять облик ëкая и под покровом Мейкë Шисуя направиться в додзë, что отделялась от дома недлинной крытой верандой с перилами. Сидя в своей комнате, практически у самого выхода на веранду — ибо сама веранда была немного мокрой от дождя, — Нура слушал стук капель по крыше и особо ни о чём не думал. Он терпеливо дождался, пока Главный дом укроет одеяло сна, встал и вышел на веранду, не отрывая взгляда от сакуры. Рикуо закрыл глаза. Ощущение бурлящей крови… Колыхание его собственной ëки, что клубилась голубоватым туманом… И качающиеся тëмные ветви, усеянные нежно-розовыми лепестками… Ночной Рикуо открыл глаза и с шумом вдохнул ночной, пропахший озоном воздух. Губы сами собой растянулись в ухмылке, а алые глаза хитро, будто в предвкушении чего-то занятного, сощурились. Он накинул покров Мейкë Шисуя и, зайдя на несколько секунд обратно в комнату, дабы взять вагаса, зонт, спрыгнул с веранды на промокшую насквозь траву. Он немного поморщился, но тем не менее решение прогулять в этот раз тренировку не изменил. Раз уж его отец может гулять где хочет и когда хочет, то почему этого не может делать он, Рикуо? Так рассуждал Нура, одним прыжком оказываясь на ветви сакуры, где неизменно пребывал Ночной, не будучи, так сказать, частью Рикуо. Ещё мгновение — и вот девятилетний Рикуо в обличии ëкая уже спрыгнул со стены вниз. Конечно же, подол кимоно, носки и обувь уже были мокрыми. Ночной огляделся. Даже со зрением ëкая видимость так и осталась практически нулевая. Но и здесь нашлось решение проблемы: ониби. На зов Рикуо явилась парочка синих ониби, терпеливо ожидающих приказаний. В таком вот сопровождении Рикуо направился в сторону повреждëнных тории, о которых упоминалось утром. Уж больно стало ему интересно самому лицезреть нанесëнные повреждения. Дорога прошла без особых происшествий, разве что Рикуо первые минут десять был особенно напряжëн, ожидая внезапного появления отца или деда за своей спиной, а то и обоих вместе. И тогда конец его прогулке. Ночной остановился у лестницы, в тот момент когда сверкнула очередная молния, на доли секунды освещая всё вокруг: каменную, явно старую, лестницу, довольно-таки высокую, растущий по всей площади холма лес и в отдалении нужный ему объект. Ночной начал подниматься по лестнице, по его бокам парили ониби, иногда улетая чуть вперёд, дабы осветить путь юному ëкаю. Подъём занял у мальчика минут десять, может, чуть больше. Оказавшись на вершине лестницы, Рикуо обратил внимание на фигуру, находившуюся на противоположной стороне широких ступеней. Алые глаза насторожённо прищурились. Лëгким кивком головы мальчик послал одного из ониби осветить фигуру. Огонëк послушно полетел в указанном направлении и остановился в метре от… Девочки? "Человек? — подумал удивлëнно Рикуо и подошёл поближе, дабы разглядеть её". В голубоватом свете ониби действительно сидела девочка, определëнно старше Рикуо, может, года на два-три. У неё были длинные тëмные волосы, собранные в небрежный хвост. Кожа казалась нездорово-бледной из-за необычного освещения. Одежда девочки напомнила Рикуо школьную форму: длинная, почти по щиколотку, тëмно-синяя юбка, небрежно заправленная белая рубашка с закатанными выше локтя рукавами, белая накидка, одетая поверх рубашки, и простые сандалии. Стоит ли говорить, что одежда и обувь её были насквозь промокшими, как и волосы? Тем не менее незнакомка сидела с закрытыми глазами, закинув ногу на ногу, немного наклонившись вперёд. Казалось её вообще не волновал дождь. Одна рука, покоившаяся на ноге, служила опорой для другой, коей девочка подпирала собственный подбородок. За то время, что Рикуо изучал внешность незнакомки — несколько минут, — та не шевельнулась, дыхание осталось ровным и спокойным, так что у него сложилось впечатление, что она спит или глубоко задумалась. Все ещё оставаясь настороже, Рикуо повернул голову и хотел уже взглянуть на тории, как раздался спокойный, даже тихий голос, который моментально заглушил прокатившийся гром: — Тоже на тории пришёл поглядеть? Резко обернувшись, алые глаза столкнулись с чужими, тëмными. В чëрных самых обыкновенных зрачках отражался голубоватый свет ониби, отчего глаза девочки казались двумя бездонными колодцами. В них — глазах — сразу же определился искренний интерес к нему, но девочка молчала, по-видимому, также изучая его. Ночной возражать не стал, хотя и сжимал уже в свободной руке Ненекиримару, меч, что вполне способен убить ëкая, унаследованный от отца. Рикуо получил его в свои семь лет, когда юному Нуре удалось ранить Рихана. Ну, как ранить… мальчик сумел задеть полосатое кимоно отца, но это тоже засчиталось. Радости ребёнка тогда не было предела, потому он потерял бдительность и был отправлен на встречу с землёй Риханом. Но меч Рикуо всё же получил, чем невольно гордился даже будучи человеком. Девочка заметила его оружие и едва заметно приподняла уголки губ в улыбке. От неё исходила спокойная и мягкая аура. — Удивительно, — снова сказала она, вставая на ноги, — вроде простые тории, а столько внимания, — тихо рассмеявшись с собственных слов, она перекинула часть волос на плечо и начала перебирать слипшиеся пряди пальцами. — Здесь был кто-то ещё? — осторожно спросил Рикуо, косясь на девочку. Пусть та и выглядела как человек, но сильные ëкаи прекрасно могут скрывать свою истинную сущность. Рикуо знал об этом не понаслышке. У него дома целая толпа примеров. — Да, — кивнула незнакомка, поднимая взгляд вверх, силясь разглядеть, в те секунды когда сверкала молния, тории. — Трое Тенгу и мужчина с причëской, похожей на твою, — она снова перевела тëмные глаза на Рикуо. Нура понял, что девочка говорит о Санбагарасу и его отце. Рикуо молча кивнул, принимая информацию, и, наконец, поднял взгляд на тории, посылая одного из ониби осветить конструкцию. Огонëк без колебаний взлетел, наворачивая вокруг тории круги и постепенно оказываясь на самой вершине. Увидев верхушку ворот, Рикуо не мог не удивиться: тории были не просто наклонены и сильно обуглены, как сообщили Санбагарасу, верхняя часть вообще отсутствовала, будто бы её неаккуратно срезали. — Удивлëн? — голос, практически сразу заглушённый посторонними звуками, раздался совсем близко, отчего Рикуо нервно дëрнулся и посмотрел на девочку, стоящую теперь в паре метрах от него. — Я слышал, что они просто накренились и обуглились, но никак не обвалились. — Обугленная часть упала уже днём, — коротко пояснила темноволосая. — Значит, ты здесь с утра, — констатировал Рикуо, на что получил кивок. По небу прокатился очередной громовой раскат, кажется, сильнее предыдущих. Девочка вздохнула даже как-то раздражëнно и устало и, повернувшись спиной к тории, подняла глаза к небу. — Интересно, что не поделили в этот раз Райдзин-сама и Фудзин-сама? — произнесла она, подставляя и без того мокрое лицо каплям дождя, вновь запуская пальцы в собственные пряди длинных волос. "И к чему был этот вопрос? — не зная, что ответить, Рикуо молчал, косясь на девочку". Через несколько минут она рассмеялась. Он посмотрел на неё вопросительно, не понимая причины смеха. — Прости, — незнакомка повернула голову в его сторону и как-то виновато улыбнулась, — я просто… А, неважно, — она покачала головой. — Прости, что потревожила тебя, — чуть склонила голову. После взглянула на Рикуо ещё раз и вернулась на прежнее место на другом конце лестницы. Она уселась на мокрые каменные ступени, вытянула ноги и, облокотившись на столб ворот, закрыла глаза. Нура какое-то время ещё смотрел на неё с непониманием в глазах, но, придя к выводу, что больше слов не услышит, подозвал ониби и начал неспешно спускаться по лестнице вниз.***
Завтракая следующим утром, Нура нервно поглядывал то на отца, то на деда, ожидая, как минимум, вопросов, где он был ночью. Однако оба ëкая завтракали, будто ничего не произошло, но Рикуо всё равно оставался настороже. — Рикуо, всё в порядке? — обеспокоенно спросила Вакана, заметив, что сын поел совсем немного. — А? — Рикуо вздрогнул и перевёл взгляд на мать. — Да, мам, всё хорошо. Он принялся уминать приготовленный завтрак. Доев, Рикуо выскочил из комнаты.***
Мальчик сидел за столом и как-то нервно прожигал карими глазами ни в чём неповинное дерево. Рихан, проходивший мимо комнаты сына, заведомо накинул Мейкë Шисуй, неслышно подошёл и уселся рядом с ним. — И где же ты был этой ночью? — ухмыльнулся Рихан, скидывая покров. От неожиданного появления отца Рикуо встрепенулся и отпрянул в сторону. Мужчина хмыкнул. — Ты… Злишься? — виновато опустил голову Нура. — Злюсь? — искренне удивился Рихан. — На что же я должен злиться? — Ну, я прогулял тренировку, ушёл без разрешения из дома, ночью, — Рикуо действительно чувствовал себя виноватым и мысленно поносил Ночного. Какого же было его удивление, когда Рихан рассмеялся. Рикуо недоумëнно глядел карими глазами на отца, не совсем понимая причину веселья. — Я нисколько не злюсь на тебя, Рикуо, — отсмеявшись, начал Рихан. — Честно признаюсь, ты меня приятно удивил своим отсутствием, — хмыкнул ханъё, наблюдая, как лицо Рикуо становится всё более и более удивлëнным. — Я даже сначала не поверил, что ты куда-то ушёл. Один, да ещё в такую грозу. Не скажешь, куда? — А.. Ну… К тем тории, — всё ещё находясь под впечатлением, произнёс Рикуо, возвращаясь на подушку. — О-о-о, — протянул Рихан. — И как тебе? — Они обвалились. — Правда что ли? — изумился мужчина. — Надо будет сходить проверить. — Угу, — как-то машинально ответил Рикуо. Рихан посмотрел на сына, несколько минут прожигая того расплавленным янтарëм, что-то обдумывая. После некоторого молчания ханъë выдохнул и улыбнулся: — Хочешь сходить со мной прогуляться, Рикуо? — Сейчас? — Ну, да, — беззаботно кивнул Рихан. — А можно? — сын поднял глаза на отца. — Если я предлагаю, значит, можно, — улыбнулся широко ханъё. — Тогда пошли! — вскочил на ноги Рикуо, подбегая к отцу и начав тянуть того за рукав извечно полосатого кимоно. Рихан рассмеялся и встал. — Идём, — потрепав сына по волосам, мужчина вышел из комнаты через фусума. Рикуо поспешил за ним. — Вакана, — радостно протянул Рихан, заглядывая на кухню, где обычно пребывала женщина. — О? — однако той там не оказалась. — Кейдзюро, где Вакана? — обратился к гейше ханъё. — В магазин вышла, — Кино склонила голову в знак приветствия и уважения ко Второму, попутно давая ответ на вопрос. — Ясненько, спасибо, — кивнул Рихан и закрыл дверь на кухню. — Что будем делать? — Рикуо спросил отца. — Как что? Возьмём вагаса и пойдём, — пожал плечами ханъё. — Разве не лучше предупредить маму? — Если что, вали всё на меня, — ухмыльнулся Рихан, подталкивая сына, — поторопимся, а то Вакана в любой момент может вернуться. Мальчик вздохнул, но подчинился. И вот они оба уже стоят перед теми самыми тории под взятыми для каждого вагаса. Рикуо мельком огляделся, но вчерашней девочки нигде не было видно. — Рикуо, что ищешь? — окликнул сына Рихан, осматривавший полуразрушенные ворота. — А? Да… ничего такого, — отмахнулся тот, отводя взгляд в сторону и натыкаясь на дорогу-сандо, которая уводила куда-то вглубь. — Пап, а можно я туда схожу? — Рикуо указал на сандо. — Зачем? — ханъё повернул голову, глядя на сына. — Мне интересно, что там, — слова Нуры были заглушены непогодой, и дождь, казалось, усилился в несколько раз. Рихан выгнул бровь и проследил взгляд сына, чуть щуря янтарный глаз. — Только недолго, — согласно кивнул ханъё. — Угу, — Рикуо бросил карий взор на отца, будто боясь, что тот в любой момент передумает, и поспешил вступить под сень деревьев. Рихан проводил того взглядом и, хмыкнув, начал спускаться вниз по ступенькам.***
Рикуо потребовалось несколько минут, чтобы пройти по короткой дороге и выйти к поляне, на которой стояло полуразвалившееся святилище. И хайден, павильон поклонения, и статуи кома-ину, и тэмидзуя, и священная ограда — всё было повреждено временем, но не так сильно, как могло бы быть. Нура осторожно и тихо, стараясь не шуметь — будто бы что-то случится жуткое, если б Рикуо шумел, — ступал по мокрой насквозь траве и лужам. Он остановился подле старого, протекающего крыльца. Мальчик замер и прислушался. Ему отчётливо показалось, что внутри кто-то был… или что-то. Но дождь как назло мешал сосредоточиться, отвлекая. Не способствовали концентрации и гром с молниями, чей грохот, порой, оглушал. Потому неудивительно, что Нура не услышал чужих шагов: — Здравствуй, — раздался голос за его спиной. Вскрикнув и обернувшись, Рикуо столкнулся со вчерашней девочкой. Она стояла под проливным дождём и смотрела на него, чуть щуря гречишные глаза. — З-здравствуй, — кивнул мальчик, отходя на пару шагов от незнакомки подальше. — Ты же… Вчерашний мальчик, верно? — она дружелюбно улыбнулась. — Значит, ты ёкай на… четверть, да? — Как ты об этом узнала? — поинтересовался Рикуо, с подозрением глядя на неё. — Духи сказали, — с той же улыбкой ответила девочка, усаживаясь на ступени и чуть поправляя длинную юбку. — Духи? — переспросил он. — Духи, — повторила девочка, смотря на то, как капли дождя соприкасаются с поверхностью луж и оставляют расходящиеся многочисленные круги. — Ты… местное божество? — Рикуо сам не понимал, зачем ляпнул подобное. Девочка повернула голову и посмотрела на него с непониманием в тёмных глазах, а через пару секунд залилась громким смехом, заваливаясь на бок. — Как меня только не называли, но божеством ни разу, — отсмеявшись через несколько минут, она вновь приняла сидячее положение, глядя на Рикуо, подперев рукой щёку. — Значит, ты человек? — логично предположил Нура. — А на ёкая не похожу? — вопросом на вопрос ответила она, впиваясь в него взглядом, словно ответ на этот вопрос был жизненно важен ей. — Нет, — уверенно произнёс Рикуо и даже кивнул, подтверждая свои слова, — ты совсем не походишь на ёкая, — он улыбнулся. На лице девочки отразилось искреннее недоумение, но через секунду она снова залилась смехом, что заглушал даже раскаты грома. — Будь по-твоему, — она устремила глаза на сандо, деревья, поляну, разрушенные строения и дождь и смолкла. Улыбка её стала как-то мягче и спокойнее, она расслабилась и чуть прикрыла глаза. Рикуо наблюдал за этими незначительными метаморфозами, и только сейчас он заметил, что волосы девочки убраны плетённой фенечкой, кумихимо. Не зная зачем, он присел на лестницу неподалёку от незнакомки и начал крутить в руках вагаса, глядя то на него, то на природу. — Скажи, — он подал голос, — а в этом святилище кто-то ещё живёт? — Скорее всего, раз оно до сих пор не развалилось, — ответила ему девочка и снова замолчала. Рикуо никак не мог подобрать тему для разговора, хотя обычно с общением у него не было проблем, даже с одноклассниками. — Я… тогда пойду, ладно? — он встал и бросил на неё взгляд. Раз уж ничего не выходит, зачем попусту сидеть тут? — А? Да, хорошо, — она очнулась от собственных мыслей. — Было приятно поговорить с тобой, — мягкая улыбка украсила её лицо. — Пока, — бросил Нура напоследок, прежде чем поспешным шагом удалиться. Однако дойдя до начинающегося навеса зелёных крон, Рикуо обернулся. Вот только крыльцо пустовало, будто там никого и не было.***
— О, Рикуо, я уже хотел за тобой идти, — усмехнулся Рихан, наблюдая как Рикуо неизбежно приближается к нему. — Доволен прогулкой? — Ага, — перед ответом Нура бросил очередной взор за спину, на холм, несколько скрытый дождевой пеленой. — Что-то случилось? — чуть сощурился ханъё, уловив паузу. — Нет, всё в порядке, — улыбнулся Рикуо. — Кстати, пап, можно я сегодня ночью снова пойду погуляю? — спросил он. — Куда? — удивился Рихан, хотя у него были догадки о месте назначения сына. — Секрет, — быстро отчеканил Рикуо и повторил: — Так можно? Рихан хмыкнул. — В таком случае, Рикуо, у меня к тебе такое предложение: ты можешь гулять ночью, когда сам того захочешь, — Рикуо неотрывно смотрел на отца, силясь понять, что у ханъë на уме, — но, если я тебя ловлю, а ты ещё на территории дома, у тебя тренировка. — А если нет, могу гулять свободно до утра? — предположил Нура. — Верно, но не вляпайся никуда, — кивнул Рихан. — Что скажешь? — Хм-м, — Рикуо задумался. — Согласен, — он снова взглянул на отца, и в карих глазах блеснуло веселье. Рихан ухмыльнулся. — Тогда удачи, Рикуо. Они добрались до дома, где их уже ждала Вакана.***
Снова ночь. Снова та же непогода. И снова Ночной Рикуо стоит под Мейкë Шисуем около своей комнаты, держа в руках зонт и оглядываясь по сторонам. В том, что отец обязательно попытается его поймать, Рикуо ни капельки не сомневался. Мальчик, с минуту постояв неподвижно, стараясь прислушиваться к каждому шороху — хотя сильно всё портила гроза, — осторожно ступил на землю. Сделал ещё несколько шагов, доходя до сакуры и снова поглядел по сторонам. Никого. Ночной облегчëнно выдохнул и, в ту секунду когда он уже собирался перемахнуть через стену, его схватили за шкирку, аки провинившегося котëнка. Не нужно быть гением, чтобы понять, кто это сделал. — Отец… — констатировал Рикуо, понимая, что прогулки ему не видать. — Попался ты, Рикуо, — Рихан, явно довольный собой, хмыкнул и потащил сына в додзë. По пути Нура предпринимал попытки сбежать, но небольшая встряска — Рихан всё время держал Рикуо за ворот кимоно, — и желание свалить отпадало. Следующая ночь также не увенчалась успехом. Рикуо решил выйти не через сëдзи, а через фусума, тихо пройти по коридору и покинуть дом через ворота. В этот раз его остановил уже Нурарихëн, узнавший от Рихана о замыслах Рикуо и решивший присоединиться, естественно не уведомив о своём решении внука. Старый ëкай сделал ничего не подозревающего внуку подножку, снимая в этот момент покров. Удивлению и возмущению Нуры, чей Мейкё Шисуй сразу развеялся, стоило Рикуо потерять контроль над ёки, не было предела, но пришлось смириться. На тренировку он проследовал под чутким конвоем деда. На третью ночь Рикуо наконец удалось оказаться за пределами дома. Сам Ночной не понимал: то ли он вдруг резко стал сильнее деда и отца, то ли те двое просто его отпустили. И что-то Рикуо подсказывало, что второй вариант ближе всего к правде. Ну, моментом надо пользоваться, потому Нура поспешил к тем же тории. Что его туда потянуло? Зачем? Рикуо и сам задавался этими вопросами, но долгое время они оставались без ответов. Ему даже не потребовалось звать ониби, потому что, оказавшись у подножия лестницы, Рикуо заметил мерцающий наверху голубоватый свет. Нура поднялся на вершину и огляделся. Той девочки около тории не оказалось. Да и вообще её, как и в прошлый раз, нигде не было видно. Ночной проследовал к хайдену. Рикуо вдруг показалось, что он услышал знакомый голос и последовавший грохот, но тут же раздался гром. Ночной подошёл поближе к старому святилищу и заглянул внутрь помещения. Стоило ему это сделать, как свет сразу же потух, и помещение настолько резко погрузилось во тьму, что Нуре потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли. В тот эе момент откуда-то сбоку снова раздался продолжительный шум, будто что-то скатывалось с деревянной лестницы, далее последовал грохот и быстрый топот в сторону Нуры. Ночной обнажил меч, напряжëнно вглядываясь во тьму. Топот ног приближался, и Рикуо, уже готовый нанести удар, вдруг замер, ибо узнал в бегущей недавнюю знакомую. Девочка явно от кого-то убегала. Оказавшись у выхода, она резко повернула налево и выскочила на улицу прямо под проливной дождь, хватая за шиворот не ожидавшего такого Рикуо, с силой оттаскивая того от хайдэна. Буквально через мгновение нечто тëмное быстро прошмыгнуло на другой конец хайдэна. Чуть только дети оказались на улице, в помещении вновь вспыхнули голубые огоньки. Рикуо сидел на мокрой, грязной земле и хлопал глазами, пытаясь сообразить, что только что произошло. Алые глаза медленно уставились на девочку, развалившуюся звездой на земле и тяжело дышащую. — Фух, — она шумно выдохнула, принимая сидячее положение. — Думала, меня заклюют. От этих слов Ночному понятней не стало ни капельки, и он продолжил буравить девочку взглядом, терпеливо ожидая, пока та расскажет всё по порядку. — Прости, наверное, ты совсем не понимаешь происходящего, — девочка перевела взгляд на Рикуо, виновато улыбаясь. Нура кивнул. — Кто… Или что это было? — спросил он, поднимаясь на ноги и оглядывая грязное кимоно. Да… Его точно за это по голове не погладят. — Это был аосагиби, — ответила девочка, также поднимаясь и отряхивая и без того грязную юбку. Только сейчас Рикуо заметил, что руки девочки в синяках и мелких царапинах, из парочки которых до сих пор струилась кровь. Но она, казалось, не обращала на это никакого внимания. Девочка подошла к углу и накинула на плечи уже знакомую Рикуо накидку. — Аосагиби? — повторил Ночной, чей взгляд открыто говорил, что данное слово ему незнакомо. — По-другому, свет ночной цапли. Многие виды птиц, достигая преклонного возраста, превращаются в ëкаев с определëнными магическими способностями. Аосагиби — название странного явления, что вызвано трансформировавшимися цаплями, в особенности чëрными коронованными ночными цаплями. Обитающая по всей Японии, эта цапля предпочитает отдалённые районы с густым тростником или лесом. Хотя аосагиби чаще всего приписывают этой конкретной птице, другие цапли и дикие птицы, такие как утки и фазаны, также обладают способностью развить это явление. Аосагиби с большой вероятностью можно увидеть ночью, либо на деревьях, где гнездятся цапли, у рек, где они охотятся, либо в сумеречном небе, когда птицы летают над головой. Проявляется аосагиби чаще всего таким образом: у долгоживущих цапель на груди образуются блестящие чешуйки, которые сливаются с перьями. Потому с первого взгляда сложно понять: перед тобой обычная птица или аосагиби. С каждым вдохом цапля выдувает из клюва жёлтый порошок, который разлетается по ветру и имеет всевозможные оттенки жёлтого цвета. В осенние ночи тело аосагиби излучает голубовато-белое свечение. Пыльное дыхание превращается в ярко-синие огненные шары, которые данный ёкай пускает по воде или высоко в деревьях. Эти огненные шары не обладают теплом и не воспламеняют то, к чему прикасаются, и в конце концов просто испаряются на ветру. Как и большинство диких птиц, ночные цапли пугливы и бегут не только от людей, но и от большинства других ëкаев, ибо не обладают особыми навыками, которые помогли бы им одолеть превосходящего по силе врага. Даже после превращения в ëкая сохраняется и присущая этим существам застенчивость. В то время как вид колонии диких птиц, что дышат синим пламенем и издают странные крики в прохладную осеннюю ночь, может привести в замешательство, аосагиби на самом деле не представляет никакой угрозы. К тому же их очень трудно разозлить. Однако, поскольку их огненное дыхание похоже на другие явления, следует соблюдать банальную осторожность, дабы не спутать аосагиби с ониби или какими-то другими сверхъестественными огнями, по типу тех же хитодама. Хотя те тоже не особо опасны. Рикуо теперь не только с удивлением, но и даже с каким-то невольным уважением смотрел на девочку, привычно перебирающую тëмные пряди. Она столько рассказала ему об аосагиби, будто параграф из учебника, выученный с упоением и интересом. — Но, разве ты не упомянула только что о застенчивости аосагиби? — хмыкнул Рикуо, проанализировав её слова ещё раз. — Это-то меня и настораживает и, возможно, интересует, — кивнула девочка, смотря, как в хайдэне горят синие огненные шары. — Выскажу предположение, что данный ëкай является фамильяром местного бога, или служителем храма. — Что-то незаметно, чтобы здесь кто-то обитал, — Ночной огляделся, в который раз убеждаясь в собственных словах. — А вот это уже напрягает, — девочка нахмурилась, — если здесь нет бога, что очень вероятно, как храм до сих пор стоит, пускай и такой старый? Она, очевидно, задумалась об этом. Ночной тоже молчал, с интересом ожидая дальнейших её слов. — Если, — начала девочка, обращаясь больше к самой себе, нежели к Рикуо, — моя догадка с фамильяром верна, то местного бога или богини уже нет в живых, — от этих слов Рикуо невольно вздрогнул. Жутковато прозвучали они в такую непогоду. — Но… — осторожно произнёс Нура, будто, если б он начал другим тоном, произошло бы что-то ужасное, — раз бога или богини нет, то как тогда стоит храм? — Способности фамильяра. Видимо, благодаря им аосагиби поддерживает худо-бедно всю территорию святилища. Можно сказать, — она закинула руки за голову, — мы сейчас находимся в пространстве некой иллюзии или чего-то подобного. — Иллюзии? — повторил Рикуо, завертев головой туда-сюда, в попытках разглядеть эту самую иллюзию. — Не старайся, не найдёшь, — косо посмотрела на него девочка. Рикуо взглянул на неё в ответ, но попытки прекратил. — Что собираешься делать? — после недолгого молчания спросил Нура, крутя раскрытый зонт в руках, отчего вода, попадавшая на вагаса, разлеталась по кругу. — Хм? — она, похоже, сначала даже не поняла, что обращаются к ней. — А, ну, здесь буду, — она уселась на ступеньки, такие же каменные и потресканные, только мельче, — пока дождь не кончится уж точно, — подпëрла щëку ладонью, устремляя вдруг ставший каким-то пустым и отчуждëнным взгляд тëмных глаз, и замолкла. Ночной тоже молчал. Диалог не складывался от слова совсем. Плюнув на то, что вернётся он в грязном кимоно, Рикуо также сел на ступеньки, но чуть дальше от девочки. — А ты много знаешь о ëкаях для человека, — спустя пять минут молчания сказал Рикуо. — Говоришь так, будто сам не являешься ëкаем, — хмыкнула девочка, не отрывая глаз от дождевой завесы. Прошла ещё минута, прежде чем темноволосая продолжила: — Возможно, мои слова показались тебе несколько грубыми, прости, — Рикуо странно взглянул на неё, он нисколько не был обижен, но промолчал, — а насчёт моих знаний… В моём доме, да и городе в принципе, живëт огромная куча самых разнообразных ëкаев, потому и знаю много о них. — Сколько тебе? — Одиннадцать. А тебе? — Девять. — Как зовут? — она посмотрела на него. — Рикуо, — коротко ответил тот, глядя на девочку в ответ. — А тебя? — Ясу. И снова молчание, хотя у Рикуо возникло желание расспросить новую знакомую побольше о ëкаях. Всё же она первая, чья ситуация хоть как-то схожа с его. — Ты и будешь дальше сидеть под дождём? — и всё же задал он совершенно другой вопрос. — Попытаюсь снова уговорить аосагиби позволить мне ночевать внутри здания, а не снаружи, но вот уже третьи сутки меня не слушают и выгоняют, что ты мог лицезреть некоторое время назад, — Рикуо показалось, или в её голосе послышались нотки нервного смеха. — Ты не отсюда, верно? — сделал предположение Ночной, алыми глазами прожигая Ясу. — Угу, — кивнула она, продолжая буравить взглядом небо. Молчание продолжалось до тех пор, пока снова не заговорила в этот раз уже Ясу: — А ты зачем сюда пришёл? — она наконец перевела тëмные глаза на Рикуо. — Не знаю, — честно ответил Ночной, пожимая плечами. Последовал плохо скрытый смешок. — Мне просто захотелось прийти сюда и всë, — он сложил руки на груди, тем самым роняя зонт, который чуть было моментально не унёс порыв ветра. — То есть прошлые ночи не хотелось, а тут вдруг захотелось? — в голосе девочки уже открыто слышалась ирония. — Это странно как-то. — У меня были причины, — буркнул Ночной, стараясь не замечать направленный в его сторону насмешливый взгляд девочки. Кажется, Ясу хотела что-то ещё сказать и, наверняка, с той же насмешкой, что была у неё в глазах, но почему-то промолчала. Вместо слов она снова хихикнула в кулак, чем заставила Рикуо скосить на неё явно недовольный взгляд багрово-алых глаз и нахмуриться. Рикуо ожидал, что Ясу смолкнет, но девочка, наоборот, уже не сдерживаясь, рассмеялась и повалилась на спину, на холодный камень. — Ч-что смешного?! — моментально возмутился Рикуо, вскакивая и отчего-то краснея. Ясу на мгновение замерла, посмотрела на Нуру, прищурилась. И уже через секунду снова заливалась настолько громким смехом, что заглушала изредка громовые раскаты. Ночной сцепил зубы в молчаливом негодовании, понимал, что смеётся она из-за его реакции и что, если он что-то ещё скажет, станет только хуже. — Хватит уже! — всë же крикнул он, замечая, что Ясу и не думает останавливаться. Девочка, уже задыхавшаяся от смеха, снова села и, утирая слëзы в уголках глаз, взглянула на Рикуо. С минуту они смотрели друг на друга. Ночной дал тогда себе пообещал, что если Ясу снова засмеётся, он ударит её зонтиком… несильно, ведь не стоит забывать, что она человек и намного слабее его. Так решил Рикуо. — И всё же, Рикуо, ты очень милый, — вдруг брякнула девочка, широко улыбаясь. — Что? — Рикуо впал в ступор. Когда до него дошёл смысл сказанных слов, Нура, кажется, покраснел тогда до самых кончиков ушей, чем вызвал новый взрыв смеха. Не говоря более ни слова, юный Нура раскрыл зонт и быстрым шагом ушёл обратно. Рикуо вообще редко слышал какие-то либо комментарии, касающиеся его внешности, что человеческой, что ëкайской, так что произнесëнные Ясу слова ошеломили его не хуже первой встречи с Ночным Рикуо. "Странная! Она слишком странная даже для человека! Чем она вообще думала, говоря такое?! Больше туда ни ногой! Ни за что! Никогда!"***
Следующая ночь. Рикуо снова стоит перед тории, глядя на чëрную громаду уже как-то раздражëнно. "Как так вышло-то вообще?!" Рикуо негодовал всеми фибрами своих сущностей. Он же пообещал не приходить сюда больше, а что в итоге?! Ноги сами принесли его сюда. Теперь стоит, как дурак, и не знает, идти ли ему вперёд или назад. Всё-таки решил, что первое. Нура прошёл уже к знакомому хайдэну, в котором как и вчера горели огни, но Ясу на пороге не обнаружил. В этот раз Рикуо решил прийти в человеческом облике, он осмотрелся по сторонам и всё же решил заглянуть внутрь. К его удивлению огни не потухли полностью, как в прошлый раз, но стали тусклее и отдалились от Рикуо. Он вошёл в хайдэн, будучи всё ещё напряжëнным, хватило ему вчерашнего. Заслышав какое-то громыхание глубже в здании, Рикуо на цыпочках прошёл по направлению звука и оказался в помещении, видимо, служившим кухней. Там-то Ясу и обнаружилось. Девочка что-то сосредоточенно искала в нижних ящиках, на полу валялись различной старины чашки, миски, баночки какие-то с чем-то внутри. Чуть повернув голову в сторону, Рикуо обнаружил стоящие на полу небольшой чайник, пару чашек, более-менее сохранившихся, и миску, что была доверху наполнена — Рикуо даже сначала глазам своим не поверил, — малиной и мятой. Нура снова перевёл взгляд на копавшуюся девочку и, положив мокрый зонт, тихо подошёл к ней. — Что ты ищешь? — спросил громко он. Реакция не заставила себя долго ждать: Ясу от неожиданности резко подняла голову, вследствие чего сильно стукнулась головой, после, схватившись за ушибленное место попятилась, но не сумела удержать равновесие и плюхнулась на спину, раскидывая стоявшие позади неё предметы. Теперь уже Рикуо не смог сдержать смешок. Придя в себя, Ясу удивлëнно посмотрела на стоящего перед ней мальчика. — Доброй ночи, Рикуо, — улыбнулась ему девочка. — И тебе, — кивнул он. — Так что ты ищешь? — Нура присел на корточки рядом с ней, пытаясь разглядеть, что же внутри. — Чëрный чай, — ответила та. — Чëрный чай? — повторил Рикуо. — Зачем он тебе? — Ну, мне есть-пить что-то надо, а то плохо станет окончательно, — ответила пдевочка. Рикуо мысленно стукнул себя по лбу. Он должен был догадаться, что у Ясу не было каких-либо средств на банальную еду, ведь она человек. Если долго не есть не то что человеку, ëкаю хреново станет. — О! Нашла! — она выудила деревянную баночку с уже открытой крышкой, на самом дне которой сохранился чëрный чай. — Вполне хватит, — Ясу потрясла предмет. После встала, подошла к уже заранее приготовленным предметам и уселась перед ними. — Так… Теперь другая проблема, — и снова Ясу обратилась к самой себе, а не к Рикуо. Тем не менее Рикуо, который с каждой минутой находил девочку всё более и более странной, не мог не спросить: — Какая? — Огонь, — пояснила Ясу, складывая руки на груди, скрещивая ноги и принимаясь буравить своими тëмными глазами старую печь. В свете мистических огней аосагиби, глядя на то, как девочка смешно поджала губы и хмуро смотрела на печь, словно та должна по её желанию загореться в ту же секунду, Рикуо не мог не улыбнуться и не издать смешок. Уж больно забавной казалась ему эта картина. Услышав его, девочка повернулась в его сторону и с искренним непониманием в глазах, наклонив голову набок, посмотрела на Нуру. Рикуо снова прыснул со смеху, а недоумение на лице девочки сменилось раздражением, но раздражением шуточным, ибо уже через мгновение она весело усмехнулась и продолжила прожигать взглядом печь с тем же видом, что и ранее. — Если хочешь, я могу помочь, — едва слышимый шëпот слов почему-то сам сорвался с губ мальчика, отчего он быстро закрыл рот руками, но было поздно: Ясу встрепенулась и снова с интересом взглянула на отчего-то смутившегося Рикуо. — И как же? — она прищурилась и растянула губы в какой-то странной неестественной для человека предвкушающей улыбке, став очень похожей на хитрую лисицу. Синие шары, парящие где-то под потолком и вдали, добавляли антураж мистики в слова девочки. Нура захлопал карими глазами, а по спине невольно пробежали мурашки. "Словно совершенно другой человек, — молнией мелькнуло в его голове". — Ну, так? Как помочь-то собираешься? — стоило девочке выгнуть бровь, как всё пропало. — А, ну… — Рикуо мысленно стукнул себя чем-то тяжëлым, но раз уж он начал, надо довести до конца. — В общем, — он почесал затылок, стараясь не смотреть в глаза Ясу, — я знаю один способ призвать огонь, но… у меня плохо получается его контролировать. Боюсь, я тут всё спалю, — закончил он уже шёпотом. — Что за способ? — не отставала от него девочка. — Оуги Мейкë Шисуй Сакура, — произнёс Рикуо, попутно принимая облик ëкая. — О-о-о! — Ясу с неподдельным интересом и даже восхищением смотрела на превратившегося Рикуо, отчего последнему стало немного неловко. — Оуги Мейкë Шисуй Сакура, да? Секрет зеркальных вод, если не ошибаюсь? — она стала вдруг задумчивой. — Верно, — кивнул уже Ночной, тем временем припоминая всё происходившее с его человеческой сущностью. У сущности ëкайской и сущности человеческой воспоминания были одинаковы, они всегда были, но человеческая сущность довольно-таки часто специально закрывала их, не желала видеть, потому воспоминания к ним обоим стали приходить с неким опозданием, требовалось время, дабы вспомнить совершëнные слова и действия. — Значит, Оуги Мейкë Шисуй Сакура, — пробормотал себе под нос Ночной и как-то тяжело вздохнул, после исподлобья взглянул на девочку. Оуги Мейкë Шисуй Сакура. Секрет зеркальных вод. Техника, о которой Рикуо узнал от отца и деда, последний редко, но упоминал данное сочетание слов. Оуги заключался в том, что налитое в особую, огромную сакадзуки саке обращалось в бушующее пламя, стоило подуть на поверхность алкоголя, в котором неизменно будут плавать лепестки сакуры. И пока саке колебалось, волны огня сжигали всё вокруг, обращая в пепел. Вызванное пламя было бушующей стихией, а, соответственно, в большинстве случаев бесконтрольной, пожирающей, иногда пугающей, но завораживающей своей опасностью. И всё же Рикуо один раз видел, как его отец, Рихан, управляет этим огнём, у ханъё он был синим, как в принципе и у него самого, и у деда, но, насчёт последнего Нура был не уверен. После, правда, Рихан сказал, что управлять Оуги очень, очень и очень сложно, а Нурарихëн лишь подтвердил слова сына кивком. К слову, сам Рикуо долго не мог высечь даже малюсенького огонька, ибо не получалось порой просто удержать в руках чашу, да и вообще Нуре иногда казалось, что эта техника отличается от того же Мейкë Шисуя или Кьëка Суйгецу. В отличие от Оуги, Шисуй и Суйгецу были рассчитаны на тихое нападение, когда противник не ожидает этого. Они предназначены, чтобы обманывать зрение врагов, в то время как Оуги, наоборот, наводило такую шумиху, которую не заметит разве что слепой и глухой одновременно. Тем не менее, Рикуо очень хотелось обучиться этой технике, но после того как он чуть не спалил додзë собственным пламенем, все трое — Рихан, Нурарихëн и Рикуо — решили, что, если уж и тренировать Оуги, то на каком-нибудь пустыре, где никто не пострадает. Рикуо вздохнул и подошёл к печи, на ходу доставая огромную сакадзуки. Ясу с горящими от интереса глазами наблюдала за каждым его действием. — Если что, я предупреждал, — произнёс Рикуо. Он поднëс сакадзуки к губам и легонько подул на саке, в котором плавал розовый лепесток. Оуги Мейкë Шисуй Сакура — преобразование и контролирование собственной ëки. Она вырвалась и обратилась в синее пламя. Нура сосредоточился, стараясь делать так, как делал когда-то отец. Но в эту ночь удача от юного ёкая отвернулась. Практически сразу, неожиданно для всех присутствующих, синее пламя мощным вихрем вырвалось в сторону застарелой печи, охватывая часть помещения. Печка, ящики и полки — всё это вспыхнуло сухими ветками. И Ясу, и Рикуо одновременно вскрикнули и отпрянули к другому концу комнаты. Где-то под потолком послышался хриплый крик аосагиби. Нура едва удержал сакадзуки в руках, крепко прижимая предмет к себе, но всё же ещё несколько секунд саке колыхалось, что отразилось на пламени. Огонь взмыл столбом, упираясь в крышу, удивительно крепкую, учитывая возраст святилища, однако сухую. Крыша пала быстро с громким треском. Показавшееся оглушительным шипение от встречи двух противоположных стихий заставило ребят выйти из какого-то странного оцепенения. Пламя, как ни странно, погасло само, стоило каплям дождям заполнить помещение. А может, поспособствовало и то, что Рикуо убрал сакадзуки. — Кажется, пронесло, — как-то нервно усмехнулась Ясу, кутаясь в накидку. Несмотря на всё происходящее девочка, её одежда высохли благодаря жару синего огня. — Ага, — устало выдохнул Нура, оглядывая самого себя на наличие каких-либо повреждений. Однако пострадали лишь рукава кимоно: они намокли от расплескавшегося саке, — всё-таки это было плохой идеей, — он мотнул головой в сторону, бурча себе под нос. — Прости, — он едва закончил предложение, как заговорила Ясу. — Это я виновата. Извини. Ты не сильно пострадал? — она улыбнулась ему как-то ободряюще-виновато. — Да нет, нормально всё, — взглянул на девочку Ночной. — Я пойду, — бросил он через минуту молчания и ушёл. — Пока, — помахала рукой ему Ясу.***
— Чего ж тебя так к этим тории тянет-то? — спросил у сына Рихан следующим днём. Он и Рикуо сидели на веранде. Рихану, только что вернувшемуся с прогулки, влетело от пришедшего Чженя, ëкая-птицы, нынешнего главы клана Зен-иппа, что находился в подчинении у клана Нура. Рикуо был знаком с сыном Чженя, Зеном, но из-за слабого здоровья последний редко бывал в Главном доме. А вот отец Зена навещал Рихана раз в месяц и, каждый раз заставая ханъë либо вернувшимся с очередной прогулки, либо пьющим саке, очень сердился, хотя и понимал, что ничего изменить он не может. — С чего ты решил, что я хожу именно туда? — Нура сложил руки на груди и вздëрнул нос. Но уже минуту спустя, поймав красноречивый взгляд отца и увидев ухмылку на его губах, Рикуо как-то стушевался и буркнул, отведя глаза в сторону: — Там интересно. Он не врал. Ему отчего-то и вправду было интересно ходить в то святилище. Сегодня он тоже планировал туда пойти, в том числе и для того чтобы самому попросить прощения у Ясу. Всё же его вина в произошедшем тоже есть: он знал, что его умение владеть Оуги оставляет желать лучшего, но всё равно использовал. Это было очень глупо. — Что же такого может быть интересного в развалинах? — Рихан явно пребывал в прекрасном настроении, а потому не планировал отставать от сына просто так. Рикуо упорно молчал, чувствуя кожей на себе пристальный, насмешливый взгляд отца. — Может, не сомневайся, — упрямился Рикуо. Рихан, улыбнувшись, притянул сына себе, обнимая, и взъерошил тому волосы. — Пап! Прекрати! — шутливо отбивался Рикуо, широко улыбаясь. — Если расскажешь, так уж и быть, — не менее весёлый Рихан продолжал обнимать сына, и мокрые капли с одежды и волос неизменно попадали на Рикуо. — Не скажу, даже не старайся, — смеялся тот. — Какая жалость, — с наигранной обидой протянул Рихан, в последний раз прижимая сына к себе и отпуская. Явно повеселевший Рикуо смотрел на не менее весёлого Рихана. — Смотрю вам весело, — к ним подошла Вакана. — Мама! — Рикуо, будучи немного мокрым, подбежал к женщине и обнял её. — Ты бы лучше переоделся, — Вакана посмотрела на мужа, обнимая сына в ответ и мягко гладя по голове. — Поможешь? А то один, боюсь, не справлюсь, — расплылся в широкой и довольной улыбке Рихан и поднял руки, демонстрируя насквозь промокшие рукава. — К сожалению, у меня есть ещё дела по дому, — ответила женщина, казалось, пропуская слова мужа мимо ушей. — Эх, жаль, очень жаль, — с наигранным разочарованием произнёс Рихан, поднимаясь на ноги. Потрепав сына ещё раз по голове и поцеловав жену в щëку, мужчина удалился. Ушла и Вакана, напоследок крепко прижав к себе Рикуо. Нуре всегда нравились такие короткие, порой забавные разговоры между отцом и матерью, сразу становилось тепло на душе.***
Нынешней ночью маршрут свой Рикуо повторил: те же ступени, та же дорога-сандо, тот же хайдэн с заметной дырой. Дождь продолжал лить без остановки, однако гром и молния ушли куда-то дальше. Они слышались в отдалении, более не заставляя нервно вздрагивать так часто. Нура заглянул внутрь, привычно всматриваясь в темноту, разбавленную таинственным светом огней аосагиби. Самого же местного жителя видно и слышно не было, как и в прошлый раз. Такая же ситуация с Ясу: Рикуо проверил вчерашнюю разгромленную кухню, но никого там не обнаружил, лишь барабанил по дереву дождь да валялись обломки разрушенной крыши, обугленное огнём дерево. Тогда юным Нурой было принято решение подняться на второй этаж. Лестницу он обнаружил довольно-таки скоро, поднялся по немного скрипучим ступеням наверх и огляделся. Деревянные старые стены, длинный узкий коридор да пара комнат с рваными бамбуковыми фусума, на которых различались остатки какого-то незамысловатого узора. Нура проверил ближайшую комнату, заваленную различным хламом: досками; ящиками; священными верёвками, коими обвязывают толстые стволы деревьев, принадлежащих богам; старыми бумажками, видимо, бывшими для изгнания злобных аякаши; рваными тканями; такой же старой, как и всё остальное, одеждой. Мальчик несколько раз оббежал помещение глазами, но, не обнаружив ничего интересного, пошёл в другую комнату. Заглянув внутрь через дыру, Рикуо практически сразу отметил, что помещение просторно, но почти не обставлено никакой мебелью. Одно-единственное окно закрывали старые бамбуковые жалюзи, через которые капли неутихающего ливня попадали на деревянный пол, хотя и старый, но крепкий. — Доброй ночи, Рикуо, — раздался знакомый голос. Нура открыл фусума, заходя внутрь. — Привет, Ясу, — улыбнулся мальчик. Девочка сидела на деревянном полу, прислонившись спиной к стене, и подкидывала в воздух шар тэмари, явно потрёпанный временем, как и всё вокруг. Ясу покачивала стопами из стороны в сторону в такт шару. Рядом стояла знакомая Нуре миска, всё также заполненная малиной и мятой, но в меньшем количестве. — Слушай, я хотел извиниться перед тобой, — робко начал Рикуо, концентрируя взгляд на чём-то угодно, но не на фигуре девочки. — За что? — Ясу подняла глаза на него, ловя шар в последний раз. — Я… подверг тебя опасности, всё-таки я знал, что у меня плохо получается, и всё равно согласился… Прости. Ты же… не сильно пострадала? — он взглянул на неё исподлобья виноватым взглядом. — Мы все виноваты в произошедшем, Рикуо, — ободряюще улыбнулась Ясу. — И ты, и я, и аосагиби-сан. — А причём тут аосагиби? — не совсем понял Рикуо. — Ну как же… Если бы аосагиби-сан не пустил меня внутрь, я бы не нашла кухню, и мы бы с тобой не спалили её, — пожала плечами девочка, теперь перекатывая шар тэмари из ладони в ладонь. — Всё просто. Она замолчала. Рикуо тоже ничего не говорил. Он сел на пол, скрестив ноги и блуждая бессмысленным взглядом по комнате, смотрел на блёклый свет синих огоньков, что освещали и его, и Ясу, придавая всему вокруг голубоватый, неестественный отсвет. — Но знаешь, Рикуо, — подала голос Ясу, и Нура взглянул на неё, — я даже рада произошедшему, — она улыбнулась. — Рада? — удивился он. — Ага. Благодаря твоей технике моя одежда высохла, как и я. Не используй ты Оуги, я бы так и осталась насквозь промокшей и холодной. Спасибо. — А… — Рикуо на секунду завис, — пожалуйста… — кивнул он. Между ними повисло снова молчание. — Ясу, ты говорила, что ты часто общаешься с ёкаями… — начал Нура. — Ну, да, — заинтересовалась девочка, — а что? — Тебе не страшно? — Рикуо действительно было интересно. — Ты ведь человек. — И что? Ты тоже человек, но ёкаев не боишься. С чего бы мне бояться их? — вопросом на вопрос ответила девочка. — Я ёкай на одну четвёртую, — с каким-то даже недовольством в голосе буркнул Нура. — Да и я привык уже. — Вот и я привыкла, — беззаботно пожала плечами Ясу, бросая шар Рикуо. Мальчик не сразу сообразил, что произошло, но поймал тэмари рефлекторно. Он вопросительно взглянул на девочку и встретился с её улыбкой и сверкающими в тёмных глазах зарождающимися искорками веселья. Нура перевёл карие глаза на мяч, и его губы сами собой растянулись в улыбке. — Расскажешь мне о ёкаях, с которыми ты живёшь? — он бросил девочке мяч обратно. — И про кого же мне тебе рассказать? — сделав дугу, тэмари приземлился аккурат в руки девочки. — Ты про кого бы хотел услышать, Рикуо? Тëмные глаза горели участием и весельем. — Даже не знаю, — честно ответил тот. — Как насчёт тех, с кем ты чаще всего видишься, или кто тебе больше нравится? — предложил Нура. — Хмм, — девочка задумалась над словами Нуры, — тогда расскажу про нингё, — решила она, бросая шар Рикуо. — Нингё? — Нура впервые слышал о подобных ёкаях. Он вернул девочке шар. — Да, — кивнула Ясу, ловя игрушку и поднимаясь на ноги. — Не возражаешь, если я буду ходить по комнате? — она взглянула на него. — Нет, нисколько, — ответил Рикуо. — А можно взять немного? — он указал на миску. — О? Конечно, бери сколько хочешь, — согласилась Ясу. — А я, пожалуй, начну, — пробормотала она себе под нос, после чего громко начала: — Недалеко от моего дома есть огромное озеро, в котором обитают такие загадочные и, в то же время, удивительные, как, впрочем, и все ëкаи в принципе, существа, которые зовут себя Нингë… Ясу рассказывала и рассказывала, говорила практически без умолку, вещая о Нингë, их внешнем виде, характере, поведении, даже о предпочтениях в еде. С каждым предложением она всë увлекалась и увлекалась, активно жестикулируя, говоря разными голосами, пародируя чужую манеру речи. Девочка порой смеялась от собственных слов, могла резко остановиться и начать говорить на другую тему, но всё равно возвращалась к главной. Она ходила по всей комнате, ступая босыми ногами по деревянному полу, изредка перекидывая шар Рикуо и принимая тэмари обратно. Синие огни аосагиби парили вокруг неё, освещая девочку, будто бы тоже могли слышать её голос. В этот раз глаза её не казались бездонными чёрными колодцами. Наоборот, Нуре всё мерещились беспрестанно вспыхивающие золотые искры в глазах Ясу. Услышав какой-то посторонний шум сверху, Нура поднял голову и увидел усевшегося на деревянной балке, нахохлившегося аосагиби. Цапля глядела на девочку своими чёрными глазами-бусинками, склонив голову набок и чуть приоткрыв клюв. Рикуо слушал с редким даже для самого себя вниманием и упоением. Глаза мальчика горели таким же интересом, с каким он слушал рассказы деда или, что намного реже, отца. Мальчик следил карим взглядом за каждым движением Ясу, порой не мог сдержать смех, наблюдая за ней. Он старался запоминать сказанное, задавал вопросы, на которые девочка с радостью давала развëрнутые ответы, а после спрашивала, было ли что-то непонятно. Нура всегда отрицательно качал головой, и Ясу с тем же восторгом в голосе, иногда задыхаясь и проглатывая звуки в конце слов, продолжала свой рассказ. Закончив, Ясу устало плюхнулась на пол рядом с Нурой, вытянула ноги и повернула голову к Рикуо: — Вроде всё. — Здорово, Ясу! — мальчик заразился хорошим настроением собеседницы. — Честно, я думал, что ты будешь говорить так, как рассказывала про аосагиби. В ответ девочка лишь усмехнулась. — Теперь твоя очередь, Рикуо, — она бросила ему тэмари, словно передавая эстафету. — Хорошо. Нуре поначалу было немного неловко, и начал он очень тихо, но уже через пять минут рассказывал о Юки-онне с такими же эмоциями, с которыми говорила ранее девочка. Ясу же внимательно слушала, кивала, а если и хотела что-то спросить, то поднимала руку, словно в школе. Искорки же в её глазах не переставали сверкать, казалось, передавая настроение хозяйки. Время пролетело незаметно. Небо, укрытое дождевыми тучами, чуть посветлело, что говорило о наступившем утре. Дождь всё так же лил как из ведра, но всё же останавливаясь на некоторое время, чтобы после вновь окропить землю водой. — Рикуо, — позвала его Ясу. — Чего? — он закинул в рот очередную ягоду. — Как бы тебе сказать… — чуть замялась девочка, подходя к окну и раздвигая пальцами жалюзи. — Уже утро, Рикуо. Тебе пора идти домой, разве нет? Нура так и замер с открытым ртом. Улыбка сползла с лица вместе со всеми красками. — Я забыл! — резко выкрикнул он, вскакивая с места и выбегая из комнаты. — Рикуо, подожди! — крикнула ему вслед Ясу, нацепляя кое-как сандалии и хватая забытый зонтик. Девочка поспешила за ним, догнав его у самой лестницы. — Ты забыл, — Ясу протянула Рикуо вагаса, укрывая успевшего промокнуть мальчика от дождя. — Оставь себе, ты же снова промокнешь, — замахал руками Рикуо, желая впихнуть зонт обратно девочке в руки. — Со мной всё будет хорошо, а вот ты можешь простудиться, — она присела перед ним на корточки и, одной рукой продолжая держать раскрытый вагаса над их головами, потрепала Нуру по мокрым волосам. — Твои родители ведь будут волноваться, да? — Давай тогда так, — вдруг решительно произнёс он, — я забираю зонт, а ты побудешь у меня дома, пока не закончится дождь. "И почему я раньше до этого не додумался? — мелькнуло у него в голове". Ясу удивлённо захлопала глазами, а потом рассмеялась. — Я не могу, Рикуо. И так доставляю тебе хлопот, — покачала головой девочка с мягкой улыбкой. — Возьми зонт и возвращайся домой, хорошо? — Тогда забирай вагаса себе, — нахмурился мальчик. — У меня дома ещё есть. Не обеднею, если один отдам тебе. Ясу выдохнула: — Если ты этого действительно хочешь, — она поднялась на ноги, поднимая зонт повыше. Водяные капли в ту же секунду попали Нуре за шиворот. Он вздрогнул и поёжился. Неприятно. — Хочу, — ещё раз кивнул Рикуо, чей голос звучал необычайно твёрдо. — Я… завтра приду, обещаю, — бросил он напоследок и, стараясь не растянуться на ступеньках, начал спускаться вниз. Оказавшись у подножия, он обернулся и сощурился, силясь разглядеть фигуру Ясу сквозь дождевую пелену. Однако никого он так и не увидел. Вспомнив, что ему надо поторопиться, Нура бегом припустил домой.***
"Вроде бы сейчас никого не должно быть во дворе, погода этому способствует. Все должны либо спать ещё, либо быть где-то в доме, но не во дворе и не на балконе. Ещё ведь рано! — так размышлял Рикуо, стоя у ворот собственного дома". Через стену он решил не лезть: хоть он и предполагал, что никто его не заметит, стопроцентной уверенности в этом не было. Нура чихнул. Стоит поторопиться, а то действительно простудиться, а его такой расклад совсем-совсем не устраивал. Выдохнув, Рикуо постарался как можно тише открыть створку ворот. Заглянув и обведя залитый водой двор, Нура никого не обнаружил. Похожее он проделал с верандой и балконом — результат тоже. Рикуо испустил облегчённый выдох, прикрывая глаза и мысленно радуясь. — Рикуо-сама?! — раздался голос, полный удивления и беспокойства. Радость улетучилась моментально. Распахнув глаза, Рикуо узрел вышедшего в этот момент на крыльцо Кубинаси, для которого проявление господина было таким же шоком, как для Нуры — пришедший Кубинаси. "Как я мог забыть?! — в мыслях Нура схватился за голову. — Кубинаси же чуть ли не самая ранняя пташка, после отца, конечно же. Теперь точно расспросов не избежать. Вот же ж…" — Рикуо-сама, что вы делаете тут, в такой ливень и так рано? — мальчик не заметил, как бесшейный ёкай едва ли не пулей метнулся куда-то в глубь дома, и уже через минуту стоял перед Нурой, укрывая того зонтом. — А… Ну… Я… погулять вышел… Да, — мозг Рикуо лихорадочно соображал, как выйти из сложившейся ситуации с минимальными потерями. — Неужели уже в таком возрасте вы перенимаете дурные привычки Рихана-самы? — устало пробормотал Кубинаси, прикладывая ладонь ко лбу. — Что, если так? — буркнул Нура, отводя взгляд в сторону. — С вами могло случится что угодно, господин, — произнёс с беспокойством в голосе Кубинаси. "Уже случилось, — мысленно откомментировал Нура, вспоминая Ясу". — К тому же такая погода явно не располагает к прогулке, — продолжил Кубинаси. — Вы ведь могли и подождать, пока не закончится дождь, верно? — он прищурился, внимательно наблюдая за юным Нурой. — Не мог, — отрицательно ответил Рикуо. Ему тут же вспомнились слова Ясу: "Я буду тут, пока не кончится дождь". — Не мог, — повторил Рикуо уже тише, опуская голову, дабы не глядеть в глаза подчинённому отца. Кубинаси чуть нахмурил брови. Его господин явно что-то скрывает, однако лезть в чужие дела грубо. И всё же это что-то может представлять опасность. — Господин, спрошу напрямую: то за чем вы выходили на улицу опасно для вас? — Нет! Ни в коей мере! — выкрикнул Нура, резко вскидывая голову и хмурясь. Карие глаза как-то странно вспыхнули. Глаза Кубинаси чуть удивлённо расширились. — Если вы так говорите, то хорошо, — улыбнулся Кубинаси, чуть склонив голову. — Пойдёмте, вы ведь насквозь промокли, — он не смог сдержать смешок. — Да, — улыбнулся ему в ответ Нура, внутри облегчённо выдыхая. Кубинаси проводил мальчика до его комнаты, и стоило Рикуо оказаться в одиночестве, как он завалился на футон и практически сразу уснул с счастливой улыбкой на губах. Ему впервые было так приятно и весело говорить с кем-то посторонним о ёкаях.***
— Ясу, ты совсем меня не слушаешь, — девочка вздрогнула, выходя из раздумий, и взглянула на Ночного, смотрящего на неё в ответ. — Если тебе не интересно… — Нет-нет! — замахала руками Ясу, смутившись. — Прости, пожалуйста, я не заметила, как задумалась, и потому потеряла нить разговора. — Она виновато улыбнулась. — О чëм думала? — заинтересовался Ночной, встряхивая головой. Дело в том, что нынешней ночью сущность ëкая упрямо отказывалась уйти, чем была очень недовольна человеческая сущность. Потому в эту ночь Ночной казался иногда несколько хмурым и постоянно мотал головой, отгоняя навязчивые мысли об уходе, что любезно посылала ему человеческая сущность. — Ну, мне просто показалось, что в тебе будто две разные личности живут… Что ли, — тихо произнесла Ясу, как бы стесняясь своих мыслей и слов. Ночной взглянул на неё алыми глазами и ухмыльнулся: — Твои слова не так далеки от истины. — Правда? — изумилась девочка. — Ага, — кивнул Ночной, не сводя с неё кроваво-алых, слегка прищуренных глаз, в которых горел огонёк игривости. — Есть ещё какие-нибудь домыслы? — Хм-м, — Ясу сложила руки на груди и, чуть насупившись, задумалась, — значит, есть, грубо говоря, два Рикуо: Ночной и Дневной, — начала рассуждать она вслух. — Верно, — кивнул Ночной, — один олицетворяет ëкая, а… — …другой человека, — дополнила Ясу, на что получила ещё один утвердительный кивок. — Предположу, что у вас двоих воспоминания идентичны, но вот характеры немного отличаются. Про внешность промолчу, думаю, комментарии тут излишне, — она хихикнула собственным словам и воззрилась на Рикуо. — Немного дополню: "Я" перенимаю мысли, чувства, желания, эмоции и даже характер у Дневного Рикуо, так как человеческой крови всë же больше, чем ëкайской. Просто я подстраиваю их под себя. — Вот как, — покивала Ясу. — Знаешь, мне показалось, что человеческая сущность не особо рада тебе, или я не права? — она впилась тëмным взглядом в Рикуо. Ночной хмыкнул. — Угадала, — он пожал плечами. — Он понимает и признаëт моë существование, но отказывается принимать тот факт, что «Я» его непосредственная часть. — Но почему? — в этом разговоре Ясу была на редкость серьëзной и сосредоточенной. — Есть причины, — Ночной прикрыл глаза. — Не хочешь говорить? — спросила Ясу, заставив Ночного с недоумением посмотреть на неё. — Как ты… — Ну, это наверняка что-то личное, потому не буду настаивать. Не хочешь, не говори, — улыбнулась она. Ночной задумался и решил сказать одну причину, а другую утаить, ибо она действительно касалась только его самого. — Одна из причин — частое упоминание о титуле и наследовании. Это настолько надоело, что человеческой сущности стала противна эта мысль, о чём она порой не боится сообщать. Добавлю, что Дневной и сам раньше хотел унаследовать титул Третьего, стоит только вспомнить, с каким упоением он слушал рассказы о молодости деда. Но из-за вышеописанной причины и ещё кое-чего его просто всё достало. — А что "ты" об этом думаешь? — А вот "Я" хочу этого, — предвкушающе ухмыльнулся Ночной. — Можешь считать, что "Я" перенял это желание и постепенно следую ему. — Только человеческая сущность не желает этого, и "ты" пытаешься еë убедить? — выгнула бровь Ясу, ухмыляясь. — Именно, — покивал Ночной, внутренне даже удивляясь, что девочка практически с лëгкостью понимает ход его мыслей. — Но рано или поздно человеческая сущность сама захочет принять титул, я в этом уверен. Мне нужно лишь продолжать пытаться вбить эту мысль ему в голову, — он ухмыльнулся, пожимая плечами. — Слушай, а раз у вас воспоминания одинаковые, тому Рикуо вряд ли понравится наш с тобой разговор. — Боишься, что обидится, — издал смешок Ночной. — Ну, да, — кивнула девочка. — Если ему так уж сильно не понравится, он всячески постарается забыть о наших словах и заблокирует собственные воспоминания, как и всегда, впрочем. Но у меня они останутся. — Вот как, спасибо, — улыбнулась Ясу. — За что ты благодаришь меня? — Ночной выгнул бровь. — Я ничего не сделал такого. — Ой, прости, — Ясу закрыла себе рот ладонью и как-то испуганно хлопнула глазами, словно ей стало на секунду страшно. — Это… Привычка моя, извини… — тихо и виновато произнесла она, опуская взгляд. Вновь повисло молчание. Девочка буравила взглядом пол, Ночной искоса глядел на неё. — Ещё вопрос, — спустя несколько минут она подняла на него глаза. — Слушаю. — А ничего, что ты мне рассказываешь так много про себя… Ну… Что в тебе две личности и всё такое… А? — тëмные глаза не отрывались от Рикуо. Ночной хмыкнул. Всё же девочка была очень странной. — Раз тебя этот вопрос беспокоит, зачем завела разговор на такую тему? — вопросом на вопрос ответил он. Ясу совсем сникла. — Не боишься, что я могу кому-нибудь рассказать? — прошептала она. — Нет, — ответил Ночной, буравя девочку серьëзным алым взглядом. Ясу удивлëнно вскинула голову и с неверием уставилась на Нуру в ответ. В очередном молчании прошли ещё минут пять. — Спасибо за доверие, Рикуо, — Ясу первой закрыла глаза и чуть наклонила голову вперёд. Нура снова подивился поведению новой знакомой, и лишь кивнул, вставая. Ясу тоже поднялась. — Не возражаешь, если я пройдусь с тобой? — Нисколько, — хмыкнул Ночной, разворачиваясь. Они вышли на улицу. Гроза уже почти кончилась, но дождь продолжал стучать большими каплями по крышам, однако не с такой силой, как раньше. Ясу ступила под ливень первой и вдохнула запах дождевой воды с каким-то блаженством. Постояв пару секунд недвижно, она раскрыла зонт и пошла вперёд. Рикуо проделал то же самое с заранее взятым вагаса и поспешил догнать девочку. Добрались до лестницы они быстро и без происшествий, но в полном молчании, разве что то один, то другая иногда бросали друг на друга заинтересованные взгляды. Ясу остановилась, а Ночной стал спускаться вниз по лестнице. Но не пройдя и десяти ступеней, он остановился и, обернувшись вполоборота к ней, уверенно произнёс: — Я обязательно стану Третьим и поведу за собой всех ëкаев. Ясу удивлëнно захлопала глазами. Быстро отойдя, она взяла одной рукой ткань юбки, чуть приподняла её отводя в сторону, шаркнула ногой и отвесила Нуре поклон, щурясь и растягивая губы в мягкой улыбке: — Позволишь тогда понаблюдать мне? Не дожидаясь ответа, она развернулась и ушла.***
Сегодняшняя ночь была на удивление тиха и свежа после закончившихся, наконец, ливня и гроз, хотя небо всё ещё было укрыто свинцом ковром. В этот раз Рикуо нашёл Ясу даже не в помещении, а перед хайдэном. Девочка, если судить по её телодвижениям, танцевала. — Что ты… делаешь? — выгнул бровь Рикуо, усмехаясь. — А? Ой, Рикуо, доброй ночи, — обернулась к нему девочка, явно смущённая. — Я не услышала, как ты подошёл, — она спрятала руки за спину и отвела взгляд в сторону. — Я же внук Нурарихёна, это нормально, что ты меня не слышишь, — довольно хмыкнул Ночной, проходя мимо девочки и поднимаясь по ступенькам под старую крышу. — Внук Нурарихёна, — эхом повторила Ясу. — Значит, тот черноволосый мужчина — твой… Отец? — она повернула в его сторону голову. — Ну, да, — как ни в чём не бывало согласился Нура. — Это здорово, — улыбнулась Ясу. — Может быть, — развёл руками Рикуо. — Кстати, а зачем ты танцевала? — А… это… Просто дома я часто делаю нечто похожее на танец. Дабы развеяться, решила потанцевать, — ей было явно неловко за то, что Ночной увидел её танец. Рикуо не сдержал смешок и прислонился к балке. Повисло молчание, нарушаемое лишь шумом ночного ветра. — Почему ты не внутри? — мотнул головой он в сторону хайдэна. — Я думал, найду тебя там. — Решила подышать свежим воздухом, — ответила ему Ясу, вновь принимаясь танцевать. Она переставляла ноги, передвигаясь по поляне, вскидывая руки в разные стороны и напевая себе под нос знакомый одной только ей мотив. — Всё ещё не хочешь принять моё предложение? — через несколько минут подал голос Ночной, глядя на девочку полуприкрытым взглядом алым глаз. — Я и так доставляю тебе хлопот. Не хочу, — отчасти даже резко ответила Ясу, замирая. — Упрямая ты, — вздохнул Нура. — Рикуо… Ты беспокоишься за меня? — с явным неверием спросила девочка. — Конечно, — абсолютно серьёзным тоном произнёс Ночной, — ты ведь человек. Ты с наибольшей вероятностью можешь пострадать, чем я, — внутренне он поразился собственным словам. Ясу была явно поражена услышанным. Губы её растянулись в улыбке, и она рассмеялась. — Вот как. Отсмеявшись, она замолкла и подняла голову к небу, что всё ещё было затянуто тучами, медленно плывшими куда-то. — Рикуо, ты можешь больше не приходить сюда, — вдруг сказала Ясу, чуть поворачивая голову в сторону Нуры. — Надоело моё общество? — как-то даже язвительно произнёс Рикуо, опять удивляясь. Неужто слова девочки его так сильно задели… или, скорее обидели?.. — Нисколько, — крутанувшись на пятках, девочка повернулась к нему, — наоборот, я очень рада, что познакомилась с тобой. Просто дождь ведь кончился, мне пора возвращаться, — она одёрнула края юбки. — Только и всего. — Понятно, — отвёл Нура взгляд, всё же ожидая, что будет дальше. — Подожди, пожалуйста, — произнесла Ясу и, пройдя мимо него, зашла внутрь здания. Вернувшись в скором времени, девочка протянула Нуре вагаса. — Возвращаю, — она улыбнулась. — Я же сказал уже, оставь его себе, — мотнул головой Ночной, отказываясь. Ясу снова рассмеялась, но уже тише и мягче. — Спасибо за всё, Рикуо. Мне было весело, — обхватив сложенный зонт обеими руками, она поклонилась. — Надеюсь, мы ещё встретимся, — улыбнувшись, Ясу развернулась и, чуть спустив рукава помятой и грязной рубашки, неспешным шагом пошла по дороге-сандо. Несколько секунд, он провожал её алым взором, в котором отражалось что-то новое для него самого. Сердце отчего-то потяжелело. Ночной прикрыл глаза, казалось, лишь на минуту, а открыв их, увидел, что вся поляна перед хайдэном заросла густой и высокой травой. — Что за чертовщина? — с неверием, отражающимся в алых глазах, он огляделся. Всё пространство, бывшее за тории относительно чистым, оказалось заросшим лесом. Деревья — некоторые вымахали аж до самой верхушки ворот — покачивались от ветра. Дорога паломников поросла сорняками, пробивающимися сквозь потрескавшийся камень. Возникло ощущение, что всё резко постарело на несколько веков, хотя и ранее находилось не в самом лучшем состоянии. Заросли травой тэмидзуя, порушились статуи кома-ину. Он сделал пару шагов вперёд и обернулся: в развалинах узнавались крыша хайдэна, ступени и балки крыльца. Ночной поспешно подошёл ближе и зашёл за хайдэн, спокойно проходя сквозь бывшую священную ограду, тамагаки. Главный павильон, хондэн, был также съеден временем, порос кустарниками. Росшие деревья прямо над хондэном корнями оплетали сломанную деревянную крышу, точнее её остатки. Ночной стоял и не понимал, что здесь произошло, ведь буквально несколько секунд назад всё было по-другому. И тут он вспомнил, что Ясу говорила об иллюзии, созданной аосагиби. — Вот, значит, как всё выглядит на самом деле, — пробормотал Рикуо, чуть хмурясь. — Хуже, чем я думал. Он закрыл глаза. Аосагиби мёртв. Теперь Ночной понял это. На сердце стало ещё тяжелее.***
Какое-то время он ещё побродил по округе, узнавая в обломках знакомые помещения: и кухню, которую он по своей же глупости сжёг; и лестницу, по которой едва ли не скатилась Ясу; и комната, где они рассказывали друг другу про ёкаев и просто веселились. Всё казалось теперь каким-то чужим, одиноким. Иллюзия действительно спала. "Может, и Ясу тоже… была иллюзией? Нет! — он резко замотал головой. — Это невозможно! Нет! Нет! Нет! Она настоящая. Живая!". Он развернулся и поспешил уйти оттуда, продираясь сквозь ветки острых кустов. Очухался Нура только у самого подножия лестницы, тяжело дыша. Он ощутил что-то мокрое у себя на лице. Коснувшись пальцами щёк, Ночной к собственному удивлению понял, что… плачет. Из его глаз текли тоненькой струйкой слёзы. — Чёрт возьми, — шмыгнув носом, Ночной быстро вытер слёзы рукавом кимоно. — Чего это я так раскис? — спросил он у самого себя, глядя в отражение в луже. — Доброй ночи, Рикуо, — услышав знакомый голос, Ночной вскинул голову. — Отец? — он удивлённо захлопал глазами. — Чего глаза пучишь? — хмыкнул Рихан, подходя ближе и давая сыну шутливый щелбан. — Будто позабыл, что я и ночами гуляю. — Не забыл, — буркнул тот. — А чего это ты тут в одиночестве стоишь? — Рикуо вздрогнул от вопроса отца, юный Нура искренне надеялся, что ханъё ничего не видел и не слышал. — Да так, — бросил Ночной, возобновляя шаг и направляясь к дому. Чем быстрее он окажется в своей комнате, тем лучше. Как же ему хотелось упасть лицом в подушку, закрыть глаза и просто… забыть… Забыть всё, что происходило этими ночами на это чёртовом холме. — Что-то случилось? — Рихан заметил настроение сына, а потому решил хотя бы попытаться узнать, что так огорчило будущего Третьего. — Ничего! — резко выкрикнул Нура практически сразу после вопроса отца, останавливаясь. — Ничего не произошло! — он обернулся и воззрился на ханъё. Тот был удивлён. Особенно Рихана поразил взгляд сына, в котором плескалась обида. Обида не столько на кого-то, сколько на самого себя. Ханъё теперь более не нужны были слова. "Что-то точно случилось, — вздохнул он, бросая взгляд назад, на поросший лесом холм. — Кажется, он был немного другим, — подумал ханъё и вновь перевёл взгляд на Рикуо, точнее на спешно удаляющуюся спину сына. — А что, если…". — Это как-то связано с Ясу? — озвучил своё предположение Рихан. Слова возымели своё действие: Рикуо замер и вновь взглянул на отца. Только теперь не только глаза горели алым, но и лицо юного Нуры. — Она здесь ни при чём! — всё так же резко и громко крикнул он, но уже скорее для того, чтобы скрыть смущение, чем от злости. Не став дожидаться, пока отец скажет что-то ещё, Рикуо помчался домой, шлёпая обувью по лужам. Как же ему хотелось всё забыть, чтобы не чувствовать эту странную боль в области сердца...