***
— Народ! Приготовления к ужину завершены! — радостно оповестила всех Цурара, открывая двери, ведущие в большую залу, где практически все жители дома по обыкновению ели. Ответом ей стали дружные и довольные возгласы рассевшихся за столами ëкаев. — Спасибо за помощь, Юки-онна, — улыбнулась вошедшая следом с едой Вакана. — Не нужно благодарностей, я рада помочь вам в любую секунду, — обернулась к ней девушка. "Юки-онна такая простая... — со снисходительной улыбкой вздохнул Рикуо, возвращавшийся с ужина — для него было привычно ужинать с дедом или с отцом. — Взбодрилась, как только Кейкаин-сан покинула дом... — парень отчëтливо слышал радостные нотки в голосе Цурары, доносившиеся из помещения. — Она ведь в курсе, что мы снова встретимся в школе, да?" Но, если судить по прекрасному настроению девушки, эта мысль головушку Цурары не посещала. Пока что. Нура покачал головой и, будучи в относительно хорошем настроении, направился к себе в комнату. Оказавшись подле знакомых сëдзи, он уселся на веранду, снимая обувь, ставя её на ближайший камень и скрещивая ноги. Карие глаза уже по привычке устремились на растущую плачущую сакуру. Лëгкий ночной ветерок едва заметно колыхал ветви, и они медленно покачивались. Ночного на излюбленной ветке не оказалось, потому Рикуо смог окончательно расслабиться и просто насладиться прекрасным видом. Ведь обычно, когда Нура любовался сакурой, сущность ëкая обязательно проявляла себя, но в основном молчала, глядя на парня насмешливым взглядом. Рикуо в ответ буравил Ночного взором, в котором яснее всего проглядывалось раздражение. Вот, вроде бы, они оба — единое целое, но их взаимоотношения можно описать такой фразой: "Ты меня бесишь, но я ничего не могу с этим поделать". И не нравились Рикуо совсем не насмешливый взгляд или порой несколько язвительные фразы в его адрес, а скорее то, что Ночной Рикуо более уверен в себе, собственных мыслях и действиях, нежели человеческая сущность Нуры. Человеческая сущность, откровенно говоря, завидовала сущности ëкая, ведь последняя практически всегда знает, чего хочет. А человеческая не всегда... Взять ту же кутерьму с титулом Третьего: дед его третирует по этому вопросу едва ли не каждый день, да по недавним словам и переодическим взглядам других ëкаев, Рикуо понимает, что его хотят видеть в качестве Третьего. Они всё ещё надеются, что Рикуо примет этот ответственный пост. А что Рикуо? А он отнекивается всеми правдами и неправдами, точнее это делает человеческая сущность. А если... хотят видеть не его, а Ночного?.. Ведь Ночной Рикуо вполне тянет на роль Третьего главы... Если уж таково желание Зена — "Скажи, Рикуо, в таком обличие ты сможешь стать Третьим?", — то надо ли что-то говорить про остальных? Да и сам Ночной неоднократно повторял и повторяет, что его желание о наследовании титула не меняется. Почему нельзя передать все обязанности Ночному, а самому спокойно жить, оставаясь человеком?.. Но ответ на этот вопрос Рикуо знал, и он (ответ) заставлял его в бессильной злобе сцеплять зубы. Сущность ëкая — Ночной Рикуо, сущность человека — сам парень. Они оба — части друг друга, и один не может прожить без другого, тем более что крови человека в Рикуо больше, чем крови ëкая, потому возможности Ночного Рикуо вне пробуждения очень и очень скудны. Это так порой раздражало. Их обоих... Нура понимал этот факт, но никак не желал принимать, как и в случае с титулом: Рикуо, человеческая его сущность, не желала брать на себя такую ответственность ведь она совсем не знает, как и что делать, что от него требуется. Сущность ëкая тоже, может, не до конца понимала всю многогранность этого словосочетания — "Третий глава клана Нура", — но желала понять и старательно пыталась передать хоть крохи этого желания самому парню. А нерешительность вместе даже с каким-то упрямством человеческой сущности — преграды для желаний ëкайской сущности. И пока что, к сожалению как Ночного, так и других жителей Главного дома, Дневной всячески противился и отказывался как от титула, так и от принятия факта, который Ночной пытается вбить в голову Дневному вот уже восемь лет.***
Шорох вывел Рикуо из задумчивости, и карему взору предстала крыса, но этот ëкай явно отличался от того, с кем столкнулся парень несколько часов назад. Самое бросающееся в глаза различие — одежда — кимоно и хаори, — она была вполне человеческой, разве что подобрана под размер тельца зверька. Ëкай вылез из-за корня сакуры, огляделся по сторонам, помотав маленькой головой покрытой короткой серо-коричневой шерстью, и, переведя овальные чëрные глаза, в которых отчëтливо виднелся ум — ещё одно отличие, — засеменил к Нуре, чуть шаркая обувью. — Ещё одна крыса? — Рикуо боязливо отпрянул, внимательно следя за ëкаем. — Господин Рикуо-сама, — поклонился зверëк, запрыгивая на камень, практически вплотную к веранде. — А? А крыса-то миленькая... — пробормотал Нура, несколько успокаиваясь. — Большая честь встретиться с вами, — заговорил зверёк. — Я — слуга клана Кьюсо, — представился он. — Клан Кьюсо? — повторил Рикуо. "Не припомню что-то я такого... — подумал он". — Так точно, — кивнул ëкай. — Мы лишь жадные крысятки, живущие на Первой улице нашего города. А вот словосочетание "Первая улица" Рикуо было знакомо. Отец, особенно пока Нура был маленьким, частенько уходил именно на ту самую Первую улицу и часто говорил: "Передам Рëтанеко 'привет' ". Иногда даже с матерью Нуры, что, однако, случалось крайне редко. А на вопросы юного Нуры, что отец там делает и кто такой Рëтанеко, Рихан, трепя сына по волосам, отвечал с улыбкой: "Первой улицей заведует клан Бакэнеко. Рëтанеко — глава клана. Они ребята хорошие и весëлые. Как подрастëшь, может, свожу тебя туда". Рикуо чуть позже не поленился разузнать, что за "Бакэнеко" такие, у деда. Нурарихëн, в свою очередь, рассказал, что клан Бакэнеко контролирует Первую улицу со времëн его прихода в Укиë-э. Это клан котов-оборотней и картëжников, в придачу. Вот только их боевые способности оставляют желать лучшего, потому клан котов-оборотней находится чуть ли не в прямой зависимости от Главного клана. А на сегодняшний день нынешний глава клана, Рëтанеко, держит Бакэнекояй, кафешку, где еженощно собираются ëкаи, пьют, веселятся и играют в карточные игры. Помнится, в детстве Рикуо очень хотелось попасть туда, а сейчас это желание практически испарилось, и, если бы пришедший ëкай не упомянул Первую улицу, Нура даже не вспомнил бы слов отца и деда и собственные эмоции. — Но разве Первая улица не находится под контролем клана Бакенэко? — разве не логично, что крысы и кошки не особо ладят друг с другом? А тут вдруг клан Бакэнеко спокойно разрешил другому клану, клану крыс, свободно находится на собственной территории? Эта мысль в голове Рикуо никак не укладывалась. Зверëк моргнул и прищурил чëрные глазки. Он едва не цыкнул от накатившего раздражения: относится к этому человечишке с уважением, любезничает с ним; плевать ему, что перед ним будущий Третий глава, для него единственный господин — Саэй-сама, и держится крысëнок только из-за приказа мужчины. А парень ещё и вопросы ему задаëт глупые. Если бы Рикуо знал, что клан Кьюсо мало того, что был изгнан, так ещё и насильно отбирает Первую улицу у Бакэнеко, Нура ни за что не стал бы вести диалог. — Мы живём на окраине Первой улицы и не так часто сталкиваемся с... Членами клана Бакенэко, — соврал ëкай, склоняя голову. — Стараемся соблюдать нейтралитет. Рикуо только сильнее нахмурился и сощурил глаза. — И? Какое у вас дело ко мне? — всё же поинтересовался Нура. Ну, не просто же так этот ëкай заявился сюда, да ещё и, по-видимому, не желая, чтоб о его приходе знал кто-то, кроме самого Рикуо. — По правде говоря, я стал свидетелем одного происшествия, — зверёк понизил голос и вновь сощурился, — ваших друзей: Кейкаин Юру-саму, Иенагу Кану-саму и Судзин Ясу-саму похитили подозрительные личности. — Что? Похитили? — Рикуо не поверил своим ушам. — Ты имеешь ввиду?.. — Точно, похитили, — подтвердил зверёк, — самым наглым образом. — Беда! — Рикуо вскочил с места и добавил: — спасибо, что рассказал мне. — Не вздумайте, Рикуо-сама! — остановил его ëкай. Рикуо, не успевший сделать и пяти шагов, остановился и удивлëнными глазами уставился на ëкая, обернув голову. — Кейкаин-сама — онмëдзи. Вы не можете привести весь клан для её спасения, — словно прочитал мысли парня ëкай. Нура задумался над произнесëнными словами и признал, что доля правды есть. — Ты прав, но... — немой, растерянный вопрос "Что же делать?" отразился на лице шатена, и увидевший это ëкай поспешно добавил: — Не волнуйтесь, если дела пойдут совсем плохо, наш клан придёт на подмогу. Прошу, идите один. — Понял. Идём. Ушло несколько секунд на то, чтобы он принял решение. Карие глаза теперь были наполнены решительностью, и, кивнув, Рикуо вместе с ëкаем поспешил уйти из дома. Так как практически все были на ужине, не составило особого труда выйти за ворота, избегая ненужных вопросов. Вот только Рихан заметил исчезающего в темноте парня, и, логично, что ханъë этим заинтересовался, но мужчина решил дождаться возвращения сына, а после всё и разузнать.***
Ëкай-крыса привëл Нуру на самую окраину Первой улице, где были расположены, в основном, частные и, довольно-таки, богатые дома, среди которых выделялся один особняк с тëмно-розовыми стенами и тëмно-зелëной треугольной с двухскатной крышей и чëрными слуховыми окнами. Трëхэтажное здание с четырьмя башенками-пристройками по углам возвышалось над всеми остальными, огороженное железным высоким забором. В некоторых окнах горели оранжево-жëлтые огни, да и само крыльцо было ярко освещено, что позволяло осмотреть прилегающую территорию. По периметру практически всего забора раскинулись деревья, в ночной тьме заставляющие вглядываться в сплетение ветвей. Рикуо остановился у закрытых кованых ворот. Понадобилась лишь пара секунд, чтобы восстановить немного сбившееся дыхание. Нура обхватил железные прутья руками и решительным взглядом буравил дом. "Кана-тян, Судзин-сан, Кейкаин-сан, я спасу вас, подождите немножко!" Парень был настроен крайне решительно, все мысли были заняты лишь тем, как пробраться внутрь. Потому он и не заметил, как крыса улизнула в темноту, оставляя его в одиночестве стоять около ворот. Нура вздрогнул, заслышав скрип железа, и отпрянул от ворот. Подняв голову, он увидел как через ограду перемахнули двое ëкаев и направили на него острые когти.***
Я, конечно, слышала, что у некоторых людей, порой, возникает резкое желание пойти и что-то сделать. И пока ты не исполнишь задуманное, кажется, будто у тебя по телу носятся мурашки, ты весь чешешься, а голова забита только этой самой навязчивой мыслью. Но никогда бы не подумала, что и меня накроет. А начиналось всё так хорошо... Распрощавшись с ребятами, я направилась в обратную сторону, только другой, обходной дорогой. Да, это занимает чуть больше времени, но зато ни на кого не наткнусь и ни во что не ввяжусь. Поднявшись по лестнице, дëрнуло меня обернуться, и устремить взгляд на мерцающей огнями вдали центр Укиë-э. Высотки манили своим разноцветным свечением. Так маняще... Так красиво... Хочу рассмотреть поближе... Я встряхнула головой, стоило осознать эту мысль. Нет. Нет. Нет. И ещё раз нет! Мне ещё надо к завтрашнему дню сделать домашнее задание, а спрашивать у кого-то списать будет как-то неловко. У меня есть время выполнить заданное. И шанс того, что меня не спросят практически равен нулю. Потому — хлопнула себя обеими ладонями по щекам, — сейчас домой, чего-нибудь поесть, и за уроки! Настроена я была решительно... Но по всем законам подлости сознание моë любезно подкинуло слова, сказанные Рихан-саном в последнюю нашу встречу: — О? Хочешь сходить куда-то помимо округи? — янтарные глаза сощурились. — Ну, да... Мне очень неловко спрашивать об этом... — я почесала затылок. — Не вижу ничего такого, — улыбнулся ханъë. — А так, загляни на Первую улицу. Гарантирую, тебе понравится увиденное. Особенно поздно вечером или ночью там очень красиво, — произнёс Второй. — Да! — он что-то вспомнил. — Ты обязательно должна побывать в Бакэнекояй. — Ба-кэ-не-ко-яй? — по слогам повторила я, непонимающе глядя на собеседника. — Что это? — Кафе, созданное специально для ëкаев, — чуть лукаво прищурился Рихан-сан. Вот привычка у них у всех что ли такая, наследственная: щурится и улыбку растягивать? — Благодарю за совет, Рихан-сан, — поблагодарила, поклонившись. — Обязательно приму к сведению ваши слова и последую им. М-да... Как-то так всё и было... И в самый "нужный" момент я вспомнила этот разговор. Вот же ж... Слишком заманчиво... Ум!.. Так хочется сходить... Но я ведь совсем там ничего не знаю? Заблужусь ещё... Какая разница! Будет весело! Тем более это не займёт много времени... Это был какой-то странный диалог с самой собой. Победило всё-таки второе. В этот раз... Но всё же перед отправкой на экскурсию по Первой улице, мне предстояло сделать ещё парочку вещей. Для начала я прошла по небольшой аллее до своего двухэтажного дома и, открыв входную дверь буквально на пару секунд, бросила заранее вытащенные наушники и телефон на ближайшую тумбочку. Захлопнув дверь и вновь повернув ключ на два оборота только в противоположную сторону, я спрятала связку под коврик. Оборачиваю голову, и взору моему предстало нечто, по форме тела своей напоминающей крупную рыбу. Вот только голова была совиная с большими, едва ли не на всю морду белыми глазами без намёка на радужку или зрачок — лишь белок. Существо шевелило кошачьими чëрными изорванными ушами и рыбьими костяными плавниками, буравя меня взглядом. Я сглотнула. Выглядело это всё малость жутковато, но, к сожалению, прогнать я его не могу. Одним из условий моего отдельного проживания — какой-никакой, а контроль со стороны старших. Так что, если я хочу жить одна, вдали от дома, приходится мириться со столь необычным соседством. Благо, что материализованное Хаяте существо мне не мешало, большую часть времени дремя где-то в ветвях близрастущих деревьев, но исправно исполняя все мои поручения. — Ты должен охранять этот дом. Никого не пускай внутрь, пока я не вернусь. Если появится посторонний, напугай хорошенько, — отдав чëткие приказы существу, я поспешила по направлению к станции, откуда можно доехать до Первой улицы, по крайней мере, я так думаю. Добралась я до станции быстрее обычного, воспользовавшись базовыми способностями, что есть у каждого ëкая: увеличенные во много раз скорость и ловкость. Оказавшись на крыше станции — благо, она была не подземной, — я спрыгнула незаметно вниз и нырнула в отъезжающую электричку. Определить нужную остановку не составило труда, ведь на табло показывалось название станции, да и по громкоговорителю объявляли. Сойдя с электрички, я оказалась в подземном метро. Несколько минут я там поблудила, пока не нашла нужный выход. И вот я поднялась по лестнице, вышла на улицу. И меня накрыл шум, присущий центральным улицам мегаполисов. Губы сами собой, практически сразу же, пожелали растянуться в широченную улыбку. Быстрым шагом, виляя между людьми, дошла до укромного переулка и нырнула в его благодатную для ëкая темноту. Выдохнула и в несколько прыжков оказалась на крыше одного из зданий. Ночной Укиë-э... Никогда бы не подумала, что дух настолько захватит, стоит забраться повыше. Вид с крыши просто прекрасный! Всë окружающее меня пространство — и земля, и небо, — усеяно огнями, тусклыми звëздами и яркими вывесками. Настолько ярко, что немного в глазах зарябило от обильного количества излучаемого света. Подойдя практически к краю, смотрела вниз, на мельтешащих людей, бегущих куда-то по своим делам. Тут уже я дала волю собственным эмоциям, и меня накрыло волной хохота... Сначала губы просто растянулись в широкой улыбке. После сорвался один смешок, тихий, его сразу же заглушили звуки города. Я покрутила головой, проверяя нет ли кого поблизости. Крыши были пусты... Следующий смешок был уже более громким. А потом, более не сдерживаясь, я засмеялась. Не знаю, почему. Просто хорошему настроению... Или прекрасному виду, открывшемуся с крыши... Может, ещё чему-то... Но сам факт издаваемого мной смеха был неизменен. Не державшие уже меня ноги подкосились, и я рухнула на твëрдую поверхность крыши. Я рассмеялась с новой силой из-за собственной неловкости. Не знаю, сколько времени я провела в этом странном состоянии. Но когда смех начал уже обращаться в хрип, вдохи стали более глубокими, а выдохи — рваными, я поняла, что пора заканчивать. Какое-то время ещё ушло, наверное минут пять, на восстановление дыхания. И хотя тело до сих пор содрогалось остатками смеха, мне стало намного легче. Я поднялась на ноги и оглядела местность. Раскинула руки и с шумом вдохнула ночной воздух, впитывая окружающие меня запахи. — Рихан-сан не соврал, — я прошлась по крыше, — здесь действительно очень красиво. Значит, я просто обязана заглянуть в Бакэнекояй! Правда, проблема заключается в том, что Первая улица огромна — не зря же она — главная улица города, — и на то, чтобы тщательно осмотреть её всю, понадобится не одна ночь уж точно. Стоит подумать логически: итак, как мне найти Бакэнекояй? Очевидно, что в самом центре он быть не может. Мешают люди. Значит — продолжаем наворачивать круги по крыше, — нужно искать на окраине. Только вот... Я покрутила головой. С какой стороны начать? Наверное, стоило выйти не в самом центре, а где-нибудь на окраине... А ещё лучше — спросить надо было у Рихан-сана конкретное местоположение. Я вздохнула. Приди мне эта мысль в голову раньше, может, нашла бы кафе и быстрее. Ну, надо уже выбрать какое-нибудь направление и отправляться на поиски. Так... Пусть будет это! Я остановила свой выбор на том, что было за моей спиной. Ну, что ж, вперёд! Думаю, часок-другой я могу уделить поискам. Я перепрыгивала с одной крыши на другую, иногда скашивая взгляды на технические помещения, различного рода антенны, двери, через которые можно пройти внутрь зданий, сточные трубы и пожарные лестницы. Наслаждалась звуками города, что проявлялись, в основном, в звуках машин. Но недолго я пребывала в одиночестве. Проходя мимо очередных конструкций, навстречу из темноты вышли несколько мужчин, одетые в костюмы, словно только с важного совещания. И все обладали схожими чертами лица: узкие глаза, чуть вытянутые лица и хитрая ухмылка. Это ещё кто такие? — Значит, ты — Судзин Ясу? — подал голос один из них, подходя ближе. — Попрошу вас соблюдать границы личного пространства, — холодно произнесла я, делая несколько шагов назад. — Ну-ну, мы не собираемся вредить тебе, если будешь хорошей девочкой, — добавил другой, ухмыляясь. — Отказываюсь, — сердце учащëнно билось. Добра от них явно ждать не стоит. — Что ж, — с притворным сожалением вздохнул третий. — Мы предупреждали. Сзади! Резко пришло осознание, и я успела увернуться от удара... Когтей? Ëкаи! От следующего удара я тоже увернулась, проскользнув под рукой напавшего ëкая и оказываясь за его спиной. В ответ я ударила его по лодыжке. Старалась бить не сильно, но всё же, если судить по тому, как ëкай неловко шмякнулся на землю и зашипел, удар возымел своё действие. Стоило поднять глаза на других ëкаев, как сразу стало понятно, что пора делать ноги. Черты их лиц исказились, став звериными, крысиными. Развернувшись, я на секунду замерла, вытянувшись и напрягаясь, а после на все парах припустила обратно. Хватит с меня на сегодня прогулки! Прыжок между крышами. Ещё один. И ещё. Один раз, вырвавшийся вперёд остальных ëкай, чуть не порвал мне кофту. Успела оттолкнуться от края и перемахнуть на другое здание. Едва касалась ногами твëрдой поверхности. Быстрее! Ещё быстрее! Слышала за своей спиной крики и топот чужих шагов. Сомнений, кто за мной гнался, не было, потому я даже не оборачивалась. Пока бежала, в голове крутился один вопрос: "Что им от меня, чëрт возьми, надо?!" В итоге, я оказалась на крыше, которую, будто специально, заставили всякими конструкциями. Тяжело дыша, я, спрятавшись, прислонилась затылком к стене. Ночной ветерок освежал, приводя в относительный порядок мысли. Надеюсь, они отстали... Я пыталась как можно быстрее восстановить дыхание. Тогда я смогу добраться без проблем... До дома... Ещё несколько минут я стояла неподвижно, прислушиваясь к каждому шороху. Но было тихо, я не слышала чужих голосов или шагов, не ощущала чужого присутствия. Несколько бесшумных шагов, и, чуть выглянув, оббежала взглядом крышу, но технические посещения и трубы, как назло, мешали. Потекла минута. Сердце отсчитывало каждую секунду. Ушли? Металась мысль в голове. Никогда ранее я не попадала в такие ситуации, а потому не особо знала, каков правильный порядок действий. Мне просто-напросто рассказывали о подобных случаях, но теория во многом отличается от практики. Сощурилась, словно пыталась разглядеть каждую частичку ночной тьмы. Сделала маленький шажок вперёд. Опять! Сзади! Резкий оборот и прыжок назад. Поднимаю глаза и вижу одного из ёкаев с чем-то длинным и тяжёлым в руках. Это... Они что... Убить меня хотят?! — Какого чёрта... — процедила сквозь зубы. Ну, не хочу я применять силу. Никак не хочу! Если сделаю это могут пострадать простые люди. Нет! Я не могу этого допустить! Я вновь увернулась от очередного удара со спины, пиная напавшего и отбегая к краю крыши. Один... Два... Здесь только двое! Где ещё столько же? Беглым взглядом просматриваю всё вокруг. Никого. Те двое ёкаев, переглянувшись, одновременно вдвоём ринулись в мою сторону: один с острыми когтями, другой, замахнувшись железной палкой. Шаг назад. И я падаю вниз, в переулок между двумя домами. Закрыть глаза. Вдохнуть и выдохнуть, выпуская из лёгких весь воздух. Представить, что руки — крылья. Большие. Казалось, взмахнёшь ими и взлетишь. Ощущаю под пальцами тёплую, мягкую изнутри ткань. Осторожно ступаю на асфальт, придерживая появившуюся на моих плечах белую, расшитая фиолетовыми нитями накидку с широкими, чуть скруглёнными рукавами. Это моё оперение. Мои прекрасные, белые крылья. Снова вдох и снова выдох. Одеяние исчезло. Я подняла голову вверх, но ёкаев не увидела. Надо поторопиться. Не успеваю сделать и шага, как левую часть головы пронзает резкая боль, и практически сразу мир погружается в странную темноту.***
Какое-то время, наверное, около получаса, я то приходила в себя, то снова теряла сознание. Мало что могла понять, потому что меня, похоже, попросту волочили по земле, но всё же успела уловить краем затуманенного взора ещё двоих, которых поймали крысы. Нас дотащили до какого-то особняка, после яркий свет неприятно резанул глаза, пусть и закрытые. Чуть зажмурилась и слегка мотнула головой в сторону. Прежде я пересчитала все ступеньки возможных лестниц, а после моë тело положили, если не бросили, аки мешок картошки, на пол. Голова отдалась болью. Судя по звукам, похожее произошло и с остальными. В последующих шумах я распознала задвигающуюся решëтку и шаги. После последовал несколько раздражëнный голос: — Просил же, осторожнее, — говоривший выдохнул, а через несколько секунд добавил. Теперь в его голосе звучала насмешка. — У нас ещё будет с ними поразвлечься, наберëмся терпения. А после, кажется, задвинули шторы. Звук, по крайней мере, был похож. Я лежала на полу, на боку, спиной к выходу и старалась не сильно шевелиться. У многих ëкаев слух хороший, и меня могут услышать, если я сделаю одно лишнее движение. С минуту я лежала недвижно. Место удара неприятно ныло, а каждый вздох отдавался неприятным эхом в голове, и я ощущала на шеи уже запёкшуюся кровь. Сильно же мне врезали... Вот и сходила погулять... Чёрт бы побрал и меня, и крыс! Аргх! За что ж мне такое наказание, Боги?! Но... Как бы я не возмущалась, как-то изменить ситуацию я не могу, по крайней мере, сейчас. Главной причиной является полученная травма, а ещё... Любопытство. Всё-таки хочется узнать зачем меня похитили. Пробую шевельнуть пальцами руки. Поверхность твëрдая. Выжидаю ещё минуту и осторожно, стараясь не шуметь, приподнимаюсь на локте правой руки. Оглядываю место пребывания немного мутным взглядом. Замечаю знакомые фигуры. Кана?! Юра?! Их зачем сюда притащили?! Я несколько секунд переводила широко распахнутые глаза с Кейкаин на Иенагу и обратно, пытаясь собрать мысли в единую и ясную конструкцию. Но получалось плохо. Немного подташнивало, из-за чего мне хотелось просто лечь и лежать. Лежать... Лежать... Ждать... Чего ждать?.. Для начала, пока немного придёт в себя организм. Я старалась не менять позу, смотрела полуприкрытым взглядом в стену, что за решëткой. Кажется, там есть коридор или какое-то помещение. Справа от меня, прислонившись к железу головой, была Юра, слева лежала Кана. "Зачем нас сюда притащили? — этот вопрос крутился в моей голове практически без остановки". Из этой прострации меня вывел посторонний, исключающий шаги и разговоры, шум распахивающихся дверей. Прислушалась. Неужели приволокли ещё кого-то? Я не ошиблась. Пришедшие, предположительно ëкаи, прошли ещё вперёд и швырнули кого-то на пол, достаточно грубо. — Большая честь встретиться с вами, — раздался уже знакомый мне насмешливый голос. — Я известен, как глава клана Кьюсо, можете звать меня Саэй. Будем знакомы. Так, я узнала две вещи: имя и статус. Возможно, мне это пригодится. — Ты обманул меня! Минуточку... Этот голос... Рикуо?! Я резко поднялась и обернула голову назад. Плевать было на то, что меня могут услышать. Я в каком-то неверии прожигала взглядом тяжëлую огромную тëмно-зелëную штору, закрывающую мне обзор, под которой пробивалась полоска света. Мне же не послышалось?.. — Странно, — тем же тоном произнёс, кажется, Саэй, — я же просил своих людей не применять грубую силу. Он замолк на секунду. — Ведь даже несмотря на всю его трусливость, он является Третьим главой клана Нура. — Отпусти их! — процедил Нура сквозь сжатые зубы. Теперь сомнений в том, что это был он, у меня не было. Резко прошибло: надо притвориться, что я без сознания. Я вернулась в прежнее положение и снова прислушалась. — Герб клана Нура более не обладает властью, способной исполнить наши желания, — начал Саэй. — Времена под названием "Герб клана и безоговорочное повиновение" канули в лету давным-давно. Понимаешь? Стоило ему закончить, как шторы раздвинулись, и всё пространство за ними, включая меня и девчонок, озарил свет. — Кана-тян! Кейкаин-сан! Судзин-сан! — от крика парня сердце сжалось. Кажется, он сорвался с места вперёд, но раздавшийся сильный удар остановил Нуру. Он снова упал на пол. Сцепила зубы и едва слышно провела ногтями по полу клетки. Сейчас своим участием во всём этом, я лишь усугублю не только своë положение, но и положение Рикуо. — Всë это ради твоего клана. Со слабыми ëкаями, которые живут в твоём доме, клану Нура осталось недолго, — хмыкнул Саэй, а после добавил: — Объяви всем, что ты отказываешься принять титул Третьего. — Тогда... Ты отпустишь их? — подал ослабший голос Рикуо. — Этой ночью все главы кланов должны узнать о твоём отказе, — выдвинул своё требование Саэй. — В противном случае, если ты не сдержишь обещание, девушки умрут при первом луче солнца. Как же мне хотелось врезать этому гаду по роже или по более чувствительной части. Через несколько минут двери снова открылись и закрылись. Так... Пазл в голове практически сложился, за исключением лишь пары моментов. Ясно, что похитили нас ради шантажа. Понятно, для чего, это было сказано прямо — отказ от титула. Но я удивлена, что Рикуо так быстро согласился... Это было отчëтливо слышно по его тону. Хотя... Чему удивляться? Будь я на его месте, поступила бы точно также: сразу бы согласилась, не раздумывая, особенно если бы там были дорогие мне люди. — Ха... — за этими мыслями не заметила, как шумно выдохнула. — Так значит, ты уже давно очнулась, — раздались позади меня голос и шаги. Ты должна быть абсолютно спокойной. Я встала на ноги, чуть морщась от боли, и обернулась. Говорившим с Рикуо, тот, кто представился Саэем, главой клана Кьюсо был мужчина со светлыми, ниже плеч, немного жидкими волосами и карими, переливающимися на тëмно-тëмно-розовый, глазами с крысиными чертами лица. — Что же ты так хмуришься? — усмехнулся он. Я молчала, поджав губы и нахмурив брови. — Молчишь? — он поправил ворот светло-фиолетового пиджака. — У меня тоже есть вопросы. — Ты можешь их задать, — он сощурился. — но взамен ответишь на мои. Идёт? — как-то хитро протянул Саэй. Делай вид, что контролируешь ситуацию... — Согласна, — башка болит... Будто после пьянки... Чёрт... — Давай начнём, — Саэй довольно усмехнулся, прекрасно видя моё состояние. — Ты ëкай, так ведь? — Вы поняли удивительно быстро. Как? — холодно спросила я. — Простой человечишка не может с такой скоростью и ловкостью скакать по крышам, — ответил он, говоря вполне очевидные вещи. — К тому же ты хорошенько врезала моему подчинëнному. Будь ты хоть онмёдзи, хоть простым человеком, но люди такой физической силой не наделены. А ещё, спрыгнуть с высоты многоэтажки и остаться невредимой, — он многозначительно хмыкнул, — уже этого достаточно, чтобы сделать определённые выводы. Неужели, настолько сильно ударила? Вроде и перелома не должно быть, лишь растяжение. Я с сомнением взглянула на него, но отбросила эту мысль подальше. — Вы уверены, что Рикуо откажется от титула? — всë же спрошу. — Хах, — он осклабился, — волнуешься за этого глупого и слабого мальчишку? У него нет выбора, ведь иначе, — он открыл дверь и, войдя, медленно подошёл ко мне практически вплотную. Спокойно... Не показывай волнения... — те двое попрощаются со своей жизнью, а вот ты... — Саэй достаточно грубо схватил меня за щëки и притянул ближе. — Тебе же уже есть тринадцать, да? — он чуть сжал кожу ногтями, и от тона его голоса у меня пробежали по телу мурашки. — Думаю, ты сможешь меня хорошенько поразвлечь. Сволочь... Может, всё же вмешаться? Но это конфликт внутри клана Нура. Я не имею права вмешиваться. Тем более могут пострадать Кана и Юра. Не могу этого допустить! Ни за что! С силой сцепила зубы, сдерживая как боль, так и собственные чувства. — Отпусти её! — резкий окрик заставил и меня, и его скосить глаза в сторону. — Проснулась, наконец, девушка-онмëдзи, — хмыкнул Саэй. — Они обе не имеют к этому никакого отношения! Отпусти их! Немедленно! — вскочила с места Юра, бросая взволнованный взор на лежащую Кану. — Ты до сих пор не поняла? — даже как-то раздражëнно посмотрел на неё мужчина. — Пойми, раз и навсегда, без шикигами ты всего лишь девчонка. — Попрошу соблюдать границы банального личного пространства, — спокойным тоном произнесла я, по крайней мере, постаралась. — Не то что? — глумливо усмехнулся Саэй. Я бросила взгляд на сжавшую в бессильной злобе кулаки Юру. Думаю, один раз можно. Перевожу взгляд на мужчину и резко бью ногой в область паха. Саэй издаёт болезненный хрип и моментально оседает на пол. Он отпускает меня, и я делаю пару шагов назад, жестом маня Юру к себе. Кейкаин поспешно подошла ко мне. Её карий взгляд с беспокойством оглядывал меня, особенно зациклившись на ране на голове. — Всё в порядке, — я накинула капюшон, закрывая Кейкаин обзор. — Ах ты ж, мелкая!.. — за всем произошедшим действом наблюдали многие ëкаи. Один из них ринулся внутрь клетки и отвесил мне хлëсткую пощëчину. Голова дëрнулась в сторону. Больно. — Как ты смеешь так обращаться с Саэем-сама?! — он схватил меня за грудки и с силой начал трясти. — Эй! Не трогай её! — Юра попыталась оттащить от меня ëкая. — Угомонись, — пришёл в себя Саэй, кривя ухмылку. — Но босс... — растерянно произнёс ёкай-крыса. — Сказал же, хватит! — он схватил его за шиворот и отшвырнул в сторону, выпнув того из клетки. Не ожидала, что Саэй сам же разберётся с возникшей проблемой. Я не сдержала смешок. Юра покосилась на меня. Её понять можно: такая ситуация, а тут смеюсь. — Тебе весело? — хмыкнул Саэй. Хо-хо-о... Я прямо-таки по его взгляду вижу, насколько сильно он в бешенстве. — Прошу прощения, — я постаралась убрать улыбку с лица, но вышло не очень. — Веселись, пока можешь, — он бросил на меня взгляд, в котором отчётливо читалось желание прибить меня, прежде чем выйти и закрыть дверь клетки. — Всё равно никто не придёт и не спасёт вас. Я снова едва сдержала смешок, маскируя его под кашель. Но если снаружи я выглядела спокойной, то внутри меня снедало волнение и беспокойство, не столько за себя, сколько за Юру, тем более, за Кану. Рикуо, поторопись...***
— Рикуо-сама... Что это значит?! — Карасу вопил, размахивая аккуратно сложенным в несколько раз письмом. — В точности то, что написано, Карасу-Тенгу, — произнёс Рикуо. — Я хочу, чтобы все главы кланов узнали об этом, и как можно скорее. Иначе, — он сжал ткань кимоно, — Кану-тян, Кейкаин-сан и Судзин-сан убьют, — "а я не могу себе этого позволить, — закончил он уже мысленно". Нура вернулся домой в каком-то подавленном, практически убитом состоянии. Его мысли крутились вокруг слов Кьюсо... вокруг увиденного. "Чëрт возьми... — если бы парень мог, он бы прямо там врезал Кьюсо, он хотел это сделать". Если бы только у него была сила... Он прошёл, ни на кого не обращая внимание, с опущенной головой, прямо к себе в комнату. Найти бумагу и письменные принадлежности не составило труда. Вот только, когда Рикуо уже собрался выводить иероглифы на чистом белом листе, его рука замерла над бумагой. Отчего-то Нура не мог пошевелить ею, словно его удерживали. Скрепив зубы, Рикуо всё же через силу написал всё необходимое. Но как же ему становилось мерзко, глядя на текст. Он позвал Карасу и передал ему бумагу. Для него ожидаемой была реакция ворона, потому ответил более-менее собранно. — Я не могу этого сделать!— продолжал вопить ворон. — Что бы там ни было, я просто не могу этого сделать! Официальный отказ будет означать ваше изгнание из клана! — Карасу всё размахивал письмом и размахивал. — Я понимаю! — он сорвался. — Но чтобы спасти их я должен... Дверь, ведущая в коридор, открылась, и в проёме возникла фигура Рихана. Рикуо поднял карий взгляд на отца и невольно вздрогнул: редко, когда можно было увидеть ханъë таким серьëзным и даже хмурым. — Рихан-сама... — Карасу едва ли не плакал. — Отец... — парень не мог долго смотреть отцу в глаза. Только не сегодня, только не сейчас. — Я ничего не смог сделать... — Рикуо, — даже тон отличался от привычного весёлого и беззаботного, — я всё слышал. Надо поговорить. Идём. Рикуо молча встал и всё также с опущенной головой подошёл к Рихану. — Карасу-Тенгу, твоё присутствие тоже обязательно, — ханъё бросил янтарный взгляд на маленького ëкая. Утерев выступившие слëзы, Карасу закивал и полетел за ушедшими в другую комнату отцом и сыном. — Ты занят? — Рихан отворил фусума, что служили дверьми в просторное помещение, где сидели Нурарихëн и ещё один ëкай. Гость обладал кошачьими ушами, тёмными волосами, что едва касались кончиками плеч, и карими глазами. Вокруг левого глаза неровным кругом вырисовывалось тёмно-бежевое пятно, словно родимое. Одет ёкай был в светлое, бирюзовое кимоно и голубое хаори с чёрными полосами, а повязка на голове была усеяна отпечатками кошачьих лап. — Чего такое? — старик поднял глаза на вошедших сына и внука и почти сразу определил, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Да и взволнованность, отчётливо видневшаяся на лице Карасу, не успокаивала Нурарихёна. — Взгляни-ка, — одной рукой ханъё подтолкнул Рикуо, призывая того пройти глубже в помещение, после прошёл сам, на ходу забирая у Карасу письмо и передавая его Первому. Бывший в помещении ёкай с интересом взглянул на вошедших и почтительно склонил голову, приветствуя, в основном, Рихана и Карасу-Тенгу, ведь Рикуо он видел впервые. Нурарихён развернул поданную бумагу и начал читать. Не прошло и нескольких секунд, как Первый изорвал письмо. — Ты что творишь?! — возмутился Рикуо, поражённый поступком деда, подаваясь вперёд. — Это мои слова, глупый внук! — таким же тоном ответил Нурарихён. — Сначала средь бела дня привёл в наш дом онмёдзи, хочешь, чтоб нас тут всех поубивали?! — Откуда мне было знать, что Кейкаин-сан — онмёдзи?! — перебил его Рикуо, едва ли не сталкиваясь лбом с дедом. — Я, в отличие от некоторых, не умею за километр чуять: кто простой человек, а кто онмёдзи! Уж извините! — как-то даже язвительно добавил он. — Да и выбора у меня особо не было! К тому же ёкаи ведь "злые", так что всё в порядке вещей! — Ха?! Выбора у него не было! Гляньте на него! — Меня поставили перед фактом! Я ничего не успел сделать! — Ты мог хотя бы попытаться что-то сделать! — Тогда это вызвало бы ещё больше подозрений, и они всё равно рано или поздно нагрянули бы! Не сегодня, так завтра! — Ты хотя бы мог отсрочить! Это было в твоих силах! — старик ткнул внука в грудь. — И не спорь со мной! — Ты не знаешь всех факторов, дед! — оборвал его Рикуо. — К тому же приход Кейкаин-сан принёс и пользу, если ты ещё не додумался! — Пользу?! Какую же?! Поделись! — протянул старик. Эти двое чуть ли не бодались лбами, стараясь перекричать друг друга. — Как насчёт проникшего ёкая?! Я не поверю ни в жизни, что ты не знал о его присутствии. Но нет, ты ничего не сделал. И ещё меня попрекаешь! А Кейкаин-сан разобралась с проблемой! — Между прочим, если бы твои друзья не шастали по чужому дому и не заглядывали б во все углы и комнаты, я бы с этой мерзкой крысой разобрался бы! — "Шастать по чужому дому и заглядывать во все углы и комнаты"?! И это мне говоришь ты, который к людям в дома заходит, как к себе домой, и еду тырит?! Не смеши! — А это тогда что?! — Нурарихён потряс остатками письма, меняя тему. — Совсем ополоумел?! Мозги хоть включаешь?! — А что мне прикажешь ещё делать?! Я — человек! Единственное, что я могу сейчас сделать — написать и разослать это чёртово письмо! И, кстати, ты сам-то хоть иногда мозгами шевелишь?! Или успел пропить и выкурить?! — П-пожалуйста, успокойтесь, — постарался угомонить их Карасу, но ворона благополучно проигнорировали. Рихан, тем временем, чуть кивнул пришедшему ёкаю и задвинул ранее оставшимися открытыми фусума, ибо в комнату уже заглядывали любопытные глаза и уши. Шуму становилось слишком много. — Ты как с дедом говоришь?! — Первый стукнул Нуру по голове кисеру́. — А что мне ещё говорить?! Такие парни как Кьюсо, в нашем клане... Как ты вообще мог позволить такое?! Вот почему я не хочу становиться Третьим! Потому я не хочу быть среди ёкаев! — Рикуо тяжело дышал, сжимая от выплеснувшихся эмоций кулаки и зубы и прожигая деда карим взглядом. Нурарихён также пристально смотрел на внука, поджав губы, анализируя его слова. Карасу-Тенгу переводил беспокойный, даже беспомощный взгляд с одного на другого, а от последних слов Рикуо у ёкая снова навернулись слёзы. Учитывая, каким он видел господина ранее, сейчас слова Нуры ощутимо ранили Карасу. — Угомонились? — подал голос Рихан, наблюдая за тем, как дед и внук фыркнули и отвернули головы в разные стороны, словно дети. Ханъё лишь вздохнул и мысленно порадовался, что всплеск эмоций закончился. — Рётанеко, что ты хотел сказать? — ханъё умело переключил внимание всех присутствующих на гостя. — Б-благодарю, Рихан-сама, — с благодарностью ответил Рётанеко, для которого стала неожиданностью перепалка между Первым и Рикуо настолько, что пересохло в горле. — Рикуо-сама, вы кое в чём ошибаетесь, — уважительно обратился ёкай к парню. По услышанным словам Рётанеко не составило труда понять, что стоящий перед ним мальчик — Третий, Нура Рикуо. Честно признаться, глава клана Бакенэко мысленно удивился, увидев Рикуо. Нура так сильно отличался внешностью и от Нурарихёна, и от Рихана: короткие каштаново-чёрные волосы, карие глаза, скрытые за очками. Да и судя по услышанному, слухи, крутящиеся вокруг парня, не так далеки от истины. "Не скажешь, что они родственники, — мелькнула у Рётанеко мысль, но он её отбросил". Сомнений, кто перед ним, более не было. — Кто... ты? — для самого Рикуо такой взрыв эмоций был неожиданным, потому он выглядел несколько рассеянным. — Я — Рётанеко, глава клана Бакэнеко, подчиняющегося клану Нура. На самом деле Верховный Главнокомандующий доверил нам Первую улицу, — он замолк, не зная говорить ли ему дальше. Рикуо встрепенулся и по-новому посмотрел на Рётанеко. "Вот значит, как выглядит глава клана Бакенеко". Заметив, что молодой глава не то что бы с интересом, но слушал его, Рётанеко всё же продолжил: — Мы зовёмся "клан Бакенеко"... Ещё до появления Нурарихёна-самы в Укиё-э мы, древние достопочтенные ёкаи, вершили в городе зло в качестве картёжников. Приход клана Нура в эти земли был естественен. Тогда Главнокомандующий дал нам право владеть Первой улицей. После этого... На долгое время Первая улица стала развлекательным районом для жителей ночи. Нура молчал, вслушиваясь в слова кота-оборотня. В принципе, слова с таким же смыслом он когда-то слышал от отца и деда, но всё же часть информации про клан Бакенэко стала для него новой. — Наши действия... Рикуо-сама может счесть недостойными, но ничего не поделаешь, даже у игроков есть свои законы. Мы не можем себе позволить запятнать герб клана Нура, потому всегда работали честно, — Рётанеко на мгновение прикрыл глаза. — Но сейчас улица захвачена этими грязными крысами! — воскликнул он, отчего Нура вздрогнул, в то время как Рихан, Нурарихён и Карасу внимательно слушали. Первые двое так вообще чуть ли не мрачнее тучи были. — Не успели мы опомниться, как они мгновенно и без труда изменили её! Яркой внешностью они заманивают девушек в свой ослепительный мирок. А затем пожирают их, чтобы утолить свою жажду! — глава клана Бакенэко упёрся кулаками в пол. — Господин! Если вы позволите творить им всё, что захочется, станет только хуже! Умоляю, спасите улицу! — Рётанеко склонил перед ошеломлённым Рикуо голову. Он просит его помочь? Его, простого человека? Нура с недоумением смотрел на ёкая. — Рикуо-сама... — подал, наконец, голос Карасу-Тенгу. — Эти ёкаи из числа слабых, как и Зен-сама... Ворон искренне надеялся, что его господин изменит собственное решение. — Но я... Что я могу?! — Рикуо мотнул головой в сторону, опуская взгляд. — Рикуо-сама! — от голоса, в котором слышалось столько мольбы, парню хотелось зажать уши. — Я человек, понятно?! — выкрикнул он громче. — Потому... Всё, что мне остаётся... Разослать уведомления, чтобы спасти своих друзей! — Не верьте их словам! Рикуо, вздрогнув, взглянул на Рётанеко. — Эти парни думают только о собственных желаниях! Вас убьют! Неважно: человек вы или нет! Они... используют вас! И, возможно, такая же участь ждёт и ваших друзей, — уже совсем тихо добавил кот-оборотень. Нура глядел на Рётанеко, словно видел его впервые. Слова главы клана Бакенэко больно ударили ножом. Он опустил взгляд и с силой сжал ткань кимоно. Рётанеко прав! Абсолютно прав! Нура это понимал, понимал, что убьют и его, и девушек. Но... Что он может сделать? Что?! — Клан Кьюсо... — подал голос Нурарихён, видя, что его внук молчит. — Да, точно... были такие в нашем клане... — он задумался, закуривая кисеру́. Рикуо вздрогнул, услышав слова деда. Но он сдержался, с силой закусив губу, чтобы не сорваться снова. — Но они полностью лишены здравого смысла... В конце концов, какие из них бунтовщики? — Рихан отошёл от стены. — Они были изгнаны сразу же... Теперь, значит, они на Первой улице... — Странно, что ты не заметил их присутствия, Рихан, — Нурарихён глядел на сына полуприкрытым взором. — Я уже давно не бывал на Первой улице, — спокойно ответил ханъё, пожимая плечами. — Наверное, их появление произошло не так давно. Когда они появились? — Рихан посмотрел на Рётанеко. — Чуть более полугода назад, — ответил тот. Оба ёкая прикрыли глаза, явно о чём-то задумавшись. Молчали все. Слышались лишь взмахи крыльев Карасу, дыхание и шум за фусума. Похоже, многим стало интересно, что же происходит. — Рикуо, — отец обратился к сыну, — говоришь пострадал кто-то, кто тебе важен? — он внимательно наблюдал за его реакцией. — Да, — отрывисто кивнул Рикуо. — Тогда эта ситуация требует того, чтобы ты позаботился о ней сам, — произнёс Нурарихён, выдыхая тонкую струю дыма. — Понимаю, — парень не смотрел ни на отца, ни на деда, ни на кого-либо из присутствующих. — Сожалений нет? — Рихан чуть сощурил янтарный глаз. — Говорю же, у меня нет никакой силы... Это, — Рикуо перевёл взгляд на разорванные клочки, — единственное, что я могу. — Господин, не сдавайтесь! — выкрикнул Рётанеко, надеясь, что что-то изменится. — Хватит! — Нура снова накрыла волна эмоций. Рикуо, сжимая руки в кулаки, подошёл к сёдзи, отворил их и вышел. — Рикуо-сама! — помчался за ним Карасу. Парень быстрым шагом направлялся к своей комнате, даже не по веранде, а по траве. В голове судорожно копошились мысли, он пытался найти ещё какой-то выход. Нура почти не слушал вопли Тенгу о том, что отречение от наследования — отречение от собственных слуг, и прочее, и прочее, и прочее. "Я знаю! Знаю! Знаю!! Я это всё знаю! Не надо мне говорить об этом в сотый раз! Понимаю! Но я человек! Больше я ничего не могу!" Ноги принесли его к комнате, к плачущей, прекрасной сакуре. Стоило ему сделать шаг и оказаться практически прямо перед стволом дерева, как Рикуо резко замер и в недоумении прислушался к собственному телу. — Моё тело... Пылает... — шёпотом произнёс он, сжимая кимоно где-то в области сердца. Его кровь буквально кипела... — Ты уже... должен понять, — знакомый голос, услышанный даже сквозь шум поднявшегося ветра, заставил Нуру повернуть голову. Казалось, все остальные звуки отошли на задний план, оставаясь где-то на задворках сознания... — Нет... У меня нет силы... — карие глаза неотрывно смотрели на ветви сакуры. — Я всего лишь человек... — губы сами собой шептали одни и те же слова, словно заезженная пластинка. Он не отрывал карих глаз от сакуры... — Нет, — его губы растянулись в усмешке, а алые глаза сощурились, — ты всё уже понял. Истинную силу, спрятанную внутри тебя. Он неспешно спрыгнул с ветви сакуры и прошёл сквозь Рикуо призраком. — Эту сделку я улажу вместо тебя, — услышал Нура. — А ты пока подумай над всем хорошенько... и признайся уже наконец, хотя бы самому себе. Человеческая сущность временно уступила место ёкайской. Теперь очередь Ночного Рикуо. — Рикуо... сама... Карасу-Тенгу с открытым от удивления ртом наблюдал за метаморфозами Рикуо. Только что перед его глазами стоял один, а теперь... Бело-чёрные волосы колыхались от ветра. Чёрное кимоно. Тёмно-синее, словно ночное небо, хаори на плечах. Он обернул голову к Карасу. Под левым глазом словно кто-то небрежно мазнул чернилами. Кроваво-красные глаза опасно сощурились, и у Тенгу невольно пробежали мурашки по коже. Он прикрыл их на секунду, выдыхая и чуть поднимая голову к усеянному звёздами небосводу. — В этот раз быстрее обычного, — пробормотал он, вновь переводя взор на маленького ёкая. Губы растянулись в ухмылке. — Карасу, созови всех, — теперь лишь в глубине алых глаз полыхал огонь, — ведь всю ночь, до рассвета, мы будем охотиться на крыс. На небе тучи медленно закрывали небесное светило.***
— Вы знали: перед рассветом кровь обычно особенно сладкая и вкусная? Скоро рассвет... По моим ощущениям, осталось около часа, может, два. Я подняла глаза на вошедшего Саэя. Всё-таки мне, наверное, стоило ранить его Сёгуном, пока Юра и Кана были без сознания. Одной раны хватило бы, чтоб отправить эту крысу прямиком в Ёми. Обидно! Я сжала руки в кулаки. — Не приближайся к нам! — голос Кейкаин всё же дрогнул. За моей спиной стояли Юра и недавно пришедшая в себя Иенага. Кана испуганными, полными непонимания глазами смотрела на ёкаев, вцепившись в мою кофту. Я чувствовала её дрожь. Юная онмёдзи также не блистала решимостью сделать что-то или спокойствием. Если судить по сжатым в тонкую линию губам, сведённым к переносице бровям и чуть метающемуся из стороны в сторону карему взгляду, Юра нервничала не хуже меня или Каны. Да что уж говорить... Я сама едва сдерживалась, дабы не показывать собственный страх. Это схоже с чувством, когда ты сталкиваешься со свирепым диким животным или противником, что сильнее тебя. Раздражает. Раздражает собственная, трудно сдерживаемая дрожь. Я переводила напряжённый взгляд с ухмыляющегося Саэя на вход в здание. — Хочешь эти вырезки, да? — голос мужчины заставил вновь посмотреть на него. Саэй помахивал одним из шикигами Юры. Я взглянула на Кейкаин, та хотела было податься вперёд, но моя рука и инстинкт самосохранения девушки остановили её. Мужчина издал довольный смешок и у нас на глазах, показательно, съел бумажную вырезку. От вида зубов ёкая стало малость не по себе. Кана испуганно пискнула, зажмурилась и сильнее в меня вцепилась. Кажется, она вот-вот расплачется. Одной рукой я обняла Кану, прижимая к себе ближе, защищая, другой взяла ладонь Юры и с силой её сжала. Кейкаин бросила на меня полный смешанных чувств взгляд и сжала мою руку в ответ. Если Рикуо в ближайшее время не появится, придётся выбираться самим. Плевать — раскроюсь или нет, главное — защитить девчонок! — Неужели, всё ещё надеетесь на спасение, м? — Саэй подошёл к нам неспешным шагом. — Как глупо, — он схватил Кану под локоть и резко потянул на себя. Иенага взвизгнула. Я в свою очередь дёрнула девушку к себе. Накопившиеся эмоции дали о себе знать: — Ещё раз тронешь хоть кого-то из них, убью, — холодно отчеканила я, глядя исподлобья на ёкая. Похоже, в этот момент у меня радужки глаз сменили цвет, что удивило Саэя. От неожиданности он даже Кану отпустил. Девушка снова спряталась за мою спину прошептав тихое "Спасибо". Между мной и Саэем повисло напряжённое молчание. Мы буравили друг друга тяжёлыми взглядами. Холодным эхом отдавалось в моей голове: Пусть только выдастся момент, и я перережу тебе глотку, чёртова крыса. Клянусь! Но меня опередили... От грохота ломающейся стены мы все, без исключения, направили взгляд в сторону шума. Саэй выбежал из клетки, где до этого проходил наш любезный диалог и с неверием уставился туда, где ранее была стена. Теперь вместо неё клубилась пыль, а вместе с ней и... ёки. Поразительно огромное количество ёки... Юра тоже это ощутила: она мгновенно напряглась, словно напрочь забыла о своём страхе, и чуть подалась вперёд. Кана также выглянула из-за меня и распрямилась. Я отпустила обеих девушек и поправила немного спавший капюшон кофты, а губы сами собой растянулись в улыбку, полную уверенности и спокойствия. Успел-таки, Рикуо... Пыль осела, а вот ёки продолжала витать. И вот, сквозь неё всё отчётливее стали проглядывать очертания фигур различных размеров. Ну, а Нуру я глазами нашла практически сразу: у него ярче остальных глаза мерцали багровым огнём. Рядом с ним, кажется, стояли Цурара, Аотабо и ещё много кто. Стоило ёки немного рассеяться, и нашему всеобщему вниманию предстало Хякки-Яко, или же Ночной парад сотни демонов, во главе которого был Рикуо, Нура Рикуо, принявший облик ёкая. Что сейчас, что пару дней назад, что три года назад, сложно было оторвать от него взгляда: бело-чёрные волосы, уложенные странным образом, омут кровавых глаз, ухмылка, чернильный развод под левым глазом и чёрное кимоно с тёмно-синим хаори. Величественный. Прекрасный. Опасный. Как же сложно сдерживать желающую расплыться широченную и очень довольную улыбку. Я даже чуть опустила голову, чтобы постараться скрыть её. Как же сложно и неприятно подавлять эмоции... — Саэй-сама, это?!. — подал изумлённый голос один из крыс. — Я сам вижу впервые, — мужчина был ошеломлён не меньше своих подчинённых. — Полагаю, это... — однако быстро вернул голосу твёрдость, — Ночной парад сотни демонов, — огласил он с каким-то торжеством. Правильно полагаешь. Зрение тебя не обманывает. Я метнула взгляд на мужчина и едва слышно хмыкнула. — Что вам?! — громко выкрикнул Саэй. Ого, как осмелел-то. — Кто собрал вас всех вместе? — вопрос глупый, ну, вот честно. — Только Владыка демонов способен управлять парадом, — если так подумать, то прямо сейчас ты сам ответил на свой же вопрос... — Владыка прямо перед тобой, — подал голос один из стоящих рядом с Рикуо ёкаев. Это был мужчина, с длинными иссиня-чёрными волосами и синими глазами в чёрных одеждах монаха, с белым шарфом, обмотанным вокруг шеи, и оливковой кесу, которая, вроде как, говорит о принятии им полного монашеского посвящения, с конической соломенной шляпой на голове с рисунком чёрного ромба и с посохом, который обычно носят с собой священнослужители, в руках. — Что? — мне показалось, или в голосе Саэя прозвучало искреннее удивление? — Перед вами один-единственный внук Верховного Командующего, Нурарихёна, тот, кому суждено стать властителем всех ёкаев в будущем, — ответил ему монах. От услышанного Саэй едва ли не пошатнулся. — Ты... Послал письмо об отказе, так?! — резко выкрикнул он, спокойствие благополучно испарилось. Кстати, да. Что там насчёт письма, Рикуо? Тот, даже с какой-то вальяжностью, вытащил из складок кимоно сложенную бумагу. Да ладно?! Он его и в правду написал? Я чуть вытянула шею и сделала шажок вперёд, дабы рассмотреть всё получше. — Это, что ли? — Нура, ухмыляясь, помахал бумагой, а после в несколько движений демонстративно разорвал её пополам. Письмо упало на пол. — Ты что вытворяешь?!. — Урод! Возмутились крысы. Кто тут ещё уроды... Не могла не закатить глаза от нахлынувшего раздражения. Снова резкий оборот головы в противоположную сторону от Рикуо, и моему взору, а заодно и глазам Юры и Каны, предстаёт великан Аотабо. Один вопрос: как?! — Отойдите! — раздался откуда-то снизу чей-то голос. Опустив глаза, увидела маленького ёкая с человеческими телом, руками и ногами, но соломенной головой. Натто? Мелькнула в голове мысль, однако я поспешила сделать пару шагов назад вместе с девчонками, как и просил ёкай. Аотабо, приложив усилия, раздвинул железные прутья решётки, ломая место нашего временного заточения. — Поторопитесь, — произнёс он, мотнув головой в сторону помещения за клеткой. — Так это и есть... Командующий ёкаев? — пробормотала себе под нос Юра, бросая последний взгляд на Рикуо. — Юра-тян, Судзин-сан, скорее, — позвала нас Иенага. — Хорошо, — кивнула Юра. Я выбежала последней и чуть кивнула Аотабо и другому ёкаю в благодарность. А Нуре успею ещё "спасибо" сказать.***
— Котятки убежали, — насмешливо произнёс Ночной, наблюдая за тем, как лицо Саэя искажается в гримасе злобы. — Чёрт... Обращается со мной как... Убить всех! — яростно выкрикнул глава клана Кьюсо, чей внешний вид стал более походить на крысу. Его выкрик стал сигналом для обеих сторон, и две волны ёкаев нахлынули друг на друга. — Куро, йо, спорим, что я завалю больше, чем ты! — на весь зал прокричал Аотабо, чтобы его точно услышали, попутно разбрасывая в разные стороны крыс. Куротабо лишь усмехнулся, молча соглашаясь. Завидев по бокам двух ёкаев из клана крыс, монах использовал собственную ёки, и обоих противников изрешетило сотни самых разнообразных холодных оружий. Капли крови упали на, и без того уже грязный, пол. "Танец орудий тьмы". Эта техника позволяет Куротабо использовать обширный и нескончаемый арсенал оружия, что вырывается из рукавов монаха по одному лишь его желанию. — Трус... — зло пролепетал видевший это другой ёкай, решивший также напасть на Куротабо. — Сочту за лучший комплимент, — обернулся в его сторону Куротабо с улыбкой на лице, — ведь я — монах, специализирующийся на убийстве и разрушениях. Имя мне Куротабо... А?! — речь его была прервана появившимся Аотабо, что со всей силы врезал по противнику, убивая того. — Отбрось понты и вали уже врагов! — крикнул другу великан и продолжил обращать головы ёкаев-крыс в кровавые лепёшки. В другой части помещения орудовала Юки-онна, обращая всё живое и неживое вокруг в лёд. Её дыхание, смешанное с ёки девушки, становилось в буквальном смысле ледяным. Враждебные ёкаи обращались в ледяные статуи прямо в воздухе и, падая на пол, разбивались. Таковы техники Ойкавы Цурары: Проклятая метель и её Снежное одеяние. То тут, то там ёкаи из Главного дома в пух и прах разносили ёкаев, принадлежащих клану Кьюсо. Преимущество явно было на стороне первых. Ночной Рикуо же позволил себе особо не вмешиваться в ход битвы, а потому преспокойно стоял посреди всей происходящей драки, порой глядя по сторонам, чтобы понаблюдать за тем, как поражение быстро и верно настигает Кьюсо. Пару раз его взгляд натыкался на изорванную, измятую бумагу, которая была на самом деле чиста. Перед тем как уйти, парень захватил и свернул её так, чтобы она выглядела как письмо. Задумка удалась: Саэй ему поверил и вышел из себя. Стоял парень не в одиночестве. Подле него были Кубинаси, Рётанеко и Омукаде, один из присоединившихся старейшин, гигантская сороконожка, чья морда очень напоминала драконью. Насколько Рикуо было известно, территория Омукаде находилась рядом с территорией Гьюки, а именно в префектуре Сига. И хотя сейчас его действительно можно назвать Командующим Хякки-Яко, когда он только объявил о своём решении пойти спасать девушек, большинство ёкаев отказалось и открыто возмутилось, в основном потому, что Юра — онмёдзи, а ёкаи и онмёдзи давно враждуют. Но Рикуо этот факт нисколько не волновал и, тем более, не остановил. Ночной лишь ухмыльнулся и сказал нахмуренным ёкаям: "Харе ворчать! Иногда помочь врагу тоже неплохо..." Слова возымели своё действие, и результат Ночной мог наблюдать своими глазами в реальном времени. Его всё вполне устраивало. Но всё-таки был один момент, который немного волновал, заставляя Рикуо ненадолго погружаться в собственные мысли: что-то его напрягло в стоящей впереди Юры и Каны Судзин. И это была ни странная реакция Ясу; ни её широкая улыбка, которую девушка явно пыталась скрыть; ни её любопытство, читающееся на лице, когда он заговорил о письме; и даже ни её спокойная и отчасти безмятежная аура, словно Судзин знала о его приходе заранее. Это было что-то другое, но Рикуо никак не мог понять, что именно не даёт ему покоя. Да и в целом, девушка казалась ему знакомой, очень-очень знакомой. Однако воспоминания парня упорно отказывались показывать Нуре всю картину целиком, предпочитая приоткрывать завесу постепенно. — Уж не глава ли это клана Бакэнеко? — подал голос Саэй. Нура оторвал задумчивый взгляд от пола и устремил его на мужчину, возвращаясь в реальность. — Если не ошибаюсь, Рётанеко-сан? — с насмешкой спросил Саэй. — Ты ранен? — Я буду твоим противником! — решительно произнёс кот-оборотень. — Рикуо-сама, вы позволите ему... — обратился к Нуре Кубинаси, явно волновавшийся за ёкая. — Прошу вас, Рикуо-сама! — перебил бесшейного ёкая Рётанеко. — Позвольте мне отомстить за моих товарищей! Я просто обязан отомстить за них! Рикуо молчал, продолжая улыбаться. Рётанеко счёл это молчание за согласие. — Вы посмотрите, какой старомодный парниша, — с наигранной жалостью сказал Саэй, смеясь. Эти слова стали для Рётанеко последней каплей. Он сорвался с места и понёсся к Саэю, увеличивая свои когти до пугающей длины и остроты. — Рётанеко, подожди! — окрикнул его Кубинаси, но тот не услышал его. Завидев бегущего на него Рётанеко, Кьюсо и сам решил принять наконец звериный облик. Его тело разрослось, достигая едва ли не потолка зала, где всё и происходило, крупные лапы с острыми когтями, жуткая морда, пасть, полная зубов. По сравнению с Саэем, Рётанеко выглядел совсем незначительно. Ёкай атаковал Бакэнеко, направив в его сторону огромную когтистую лапу, но был остановлен нитями Кубинаси, что крепко связали серую конечность. Бесшейный ёкай потянул за свои нити, и удар прошёл мимо Рётанеко. Тот, в свою очередь, подпрыгнув со всей силы провёл когтями по морде крысы, крикнув: — Месть за моих подчинённых! В ответ Саэй ударил Рётанеко головой, отчего Бакэнеко шмякнулся на пол, больно ударяясь всем телом. — Рётанеко, ты в порядке? — осведомился приземлившийся Кубинаси, убирая красные нити. — Конечно... — выдавил из себя тот. — Это всё? — голос Саэй эхом прокатился по всему залу, заставляя всех присутствующих повернуть головы в его сторону. — Я бы поиграл с вами ещё чуть-чуть, но вам, букашкам, конца и края нет. — Что? — изумлённо выдал Кубинаси, не совсем понимая смысл сказанного. — Вы превратитесь в дикое стадо, когда он умрёт! — Кьюсо перевёл взгляд на Ночного и, обнажив клыки и когти, уже хотел было разорвать парня на кусочки. Никто не заметил, как Рикуо достал огромную сакадзуки, уже полную не совсем обычного саке, и легко подул на плавающий лепесток сакуры. Взметнувшийся вихрь синего пламени моментально охватил и Саэя, и всё, что было за его спиной. — Чт.. Что за чёрт?! — взревел Кьюсо, чувствуя как огонь перекидывается на шерсть, и тело разом пронзает жуткая боль. — Оуги Мейкё Шисуй Сакура, — всё та же ухмылка украшала лицо Ночного. — Пока саке продолжает своё колебание, пламя будет сжигать всё вокруг. Не напав на меня, ты бы мог победить, — он с какой-то снисходительностью смотрел на бьющегося в агонии Саэя, — ведь я даже не намеревался встревать в вашу битву. На рассвете останется лишь пепел. — Клан Нура сковывает нас прогнившими цепями, но долго им не продержаться! — вопил ёкай, чуть ли не срывая голос. — Я хотел больше свободы! Те, кто пришли вместе с Рикуо, заворожённо и с неким страхом смотрели на разворачивающееся перед ними зрелище. Только Нура наблюдал за пламенем Оуги с улыбкой на лице. Он казался абсолютно спокойным, но в глубине его глаз багровым огнём вспыхивало торжество. — Уходим, — развернувшись, Нура, продолжая держать сакадзуки, неспешным шагом направился к сломанной стене. Остальные поспешили за своим господином, изредка бросая взгляды назад, где корчился Саэй, где огонь уже перекинулся на зелёные шторы и даже на стены.***
Густой утренний туман накрыл Укиё-э мутным белым покрывалом, сквозь которое едва можно было что-то различить. Из-за крыш многоэтажек уже пробивались первые лучи восходящего солнца. Наступал час Хиноде. Нура нашёл всех трёх девушек, уже более-менее пришедших в себя, на противоположной стороне моста, и замер, наблюдая за ними и будто ожидая чего-то. — В следующий раз, когда мы встретимся, ты будешь моим врагом, — произнесла полная решимости Юра, хмуря брови. Ночной лишь хмыкнул: не скажешь, что их убить хотели некоторое время назад. То, что девушкам Саэй и его шайка более ничем не угрожает, успокаивало парня, точнее его человеческую сущность. А вот сущность ёкая больше концентрировала своё внимание на Ясу. В отличие от напряжённой, готовой хоть сейчас в бой, Юры и взволнованной, изумлённой Каны, девушка была абсолютно спокойна, словно с ней ничего не произошло. Казалось, мыслями она пребывает где-то в совершенно другом месте, лишь раз бросив полуприкрытый гречишный взор на него и на Юру, после слов последней. Ночному тогда показалось, или Ясу обречённо вздохнула и чуть покачала головой, будто сетовала. Оборачиваясь к девушкам спиной, прежде, чем уйти Ночной Рикуо бросил: — До скорой встречи. Блеснули напоследок алые глаза. Туман заволок и его, и остальных ёкаев. Нура выдохнул. Теперь можно было спокойно вернуться домой, однако... — Туманное утро, значит, — произнёс он куда-то в туман. — Приятное освежающее чувство. Побродим ещё чуть-чуть перед тем, как возвращаться. Слова согласия были не нужны. Ёкаи были рады хоть какой-то разминке, которой послужила драка с Кьюсо, тем более что повёл их не абы кто, а Рикуо, который вроде как не желал становиться Третьим, а потому пребывали в прекрасном расположении духа и дружной толпой последовали за Нурой.***
Выбраться из особняка Кьюсо, к моему удивлению, не составило особого труда, нам никто из ёкаев не повстречался. Похоже, все были заняты более важными делами. Жаль, конечно, что нельзя было остаться, я бы с удовольствием посмотрела на разборки между Кьюсо и Нура, но собственная жизнь всё-таки как-то дороже. Да и, думаю, у меня ещё будет время посмотреть что-то такое же занятное. Не последний раз же вижусь с Рикуо и его парадом. Оказавшись на улице, я не могла не присвистнуть: помимо сломанной ко всем чертям стены, железная ограда потерпела сокрушительное поражение, ибо она валялась на земле, кое-где изрядно помятая. Похоже, клан Нура не особо церемонился, хотя появление получилось очень эффектным. Ну, не мне убирать всё это, так что можно не волноваться. Уже начинало светать. Мы с девчонками в итоге, поблудив по улицам, вышли к какому-то мосту. Всё пространство вокруг было укрыто туманом, от которого свежела голова, а тело покрывалось гусиной кожей. — Надо бы решить, что дальше делать, — я обратилась к Кане и Юре. За себя я не особо сейчас волнуюсь: зрение ёкая позволяет мне прекрасно разглядывать всё вокруг, но люди таким навыком не обладают, к сожалению. А может быть, и к счастью. Кейкаин хотела что-то ответить, но вдруг резко замерла и повернула голову, мгновенно хмурясь. Проследив её взгляд, я с удивлением обнаружила стоящего на противоположной стороне моста Рикуо и остальных. Я чуть прикрыла глаза, отводя их в сторону, наблюдая за тем, как появляющиеся солнечные лучи пробиваются сквозь утренний туман, как они скользят по асфальту косыми линиями, и в этих просветах я видела, различала маленькие комочки пыли, под определённым углом сверкающие золотым, словно фейерверки. Какая же красота... Из мыслей меня вывели слова, сказанные Юрой: — В следующий раз, когда мы встретимся, ты будешь моим врагом. Ох, Юра... И это твоя благодарность? Хотя... О чём я говорю... Всякий онмёдзи за очень, очень редким исключением сочтёт любого ёкая за своего врага, которого обязательно нужно уничтожить. Так что в её отношении к Рикуо нет ничего удивительного. Я лишь вздохнула и покачала головой. И всё же какой-то ироничности добавляет и то, что у Нуры два облика, но Юра об этом не знает. Интересно, как долго она будет в неведении? Я чуть приподняла уголки губ в ухмылке. Кажется, ни у меня одной слова Юры вызвали смех. Я чётко услышала, как Рикуо хмыкнул. — До скорой встречи, — бросил он на прощание и скрылся вместе с остальными ёкаями. До скорой, Рикуо, до скорой... Я шумно выдохнула, когда почувствовала, что Хякки-Яко ушло на приличное расстояние. — Наконец-то это закончилось, — я потянулась, разминая задеревеневшее от напряжения тело. — Слава Богам, — выдохнула Кана, оседая на землю. Ноги девушку более не держали. Юра молчала, буравя взглядом то место, где был Нура, и сжимала руки в кулаки от злобы на саму себя, с силой закусывая губу. Я подошла к ней и положила руку той на плечо. — Юра, выдохни, сейчас всё хорошо, — ободряюще улыбнулась я. Кейкаин повернула голову и посмотрела на меня взглядом, в котором отчётливо читалось непонимание и вина. Я продолжила улыбаться ей, и моя улыбка скоро возымела своё действием: Юра заметно расслабилась и опустила взгляд. — Тебе стоит обратиться в больницу, с таким-то синяком на всю щёку, — я чуть наклонила голову набок, убирая руку с плеча девушки и помогая Кане подняться на ноги, попутно отряхивая одежду Иенаги от возможной грязи. — Кто бы говорил, Судзин-сан, — Юра взглянула на меня исподлобья. — Что?.. Судзин-сан, а с вами что сделали? Вздохнув, я скинула капюшон кофты и услышала испуганный вскрик Иенаги. — Неужели, всё настолько плохо? — нервно рассмеялась я. — У... У вас кровь на шее, и... И левая часть головы... — Кана явно пыталась мягче всё объяснить. — Разбита, — перебила её Юра. — И всё же, это не кровавое месиво, — хмыкнула я. — Уже хорошо. Я лучше пойду к себе домой и спокойно обработаю рану. — Разве не лучше обратиться у врачу? — робко поинтересовалась Кана, явно волнуясь за меня. — Раз я преспокойно стою и разговариваю сейчас с вами, то рана не такая уж и серьёзная, — смеясь, я махнула рукой. — Всё в порядке. Не думаю, что стоит ещё тут задерживаться. Пора возвращаться. К тому же, нужно и не натолкнуться на Рикуо и остальных. Всё-таки между моим домом и Главным домом клана Нура какие-то 700 метров спокойной пешей ходьбы. Мысленно я вздохнула. Но я всё ещё волнуюсь за Кану и Юру. — Кана, Юра, — позвала я девушек. Они обе посмотрели на меня. — Можете запомнить мой номер телефона и позвонить, как доберетёсь до своих домов? Я за вас беспокоюсь, — мягко улыбнулась. — Конечно! — впервые за прошедшее время улыбнулась Иенага. — Есть идея получше, — Юра начала рыться в карманах и выудила что-то розовое, как оказалось кошелёк. Да уж, кошелёк Юры — удивительная вещь, обладает такими же свойствами, что и женская сумочка: может найтись всё. Достав из него мобильный телефон, Юра добавила наши номера себе в контакты. С кивком головы Кейкаин убрала телефон обратно. — Увидимся, — попрощавшись, я скрылась в тумане. Несмотря на всё произошедшее сегодня, это было очень... Интересно и... Занятно? Да, думаю, так и охарактеризую. С губ снова желал сорваться смех.