***
"Жарко". Он стоял напротив Годзумару, держа в руке катану. "Моё тело пылает изнутри". Ветер колыхал волосы и края одежды. "Кровь кипит". Он слышал, как бурлит его кровь. Как она отдаёт в висках порой настолько громко, что заглушает все остальные звуки, даже его собственное дыхание. Нура сощурился, неосознанно выпуская ёки. Годзумару слегка вздрогнул и напрягся. Что-то изменилось во взгляде парня, стоявшего перед ним. — Господин, отойдите, — подала голос Цурара, которую Рикуо поддерживал свободной рукой. — Он всерьёз намеревается убить вас, — стоило ей ступить на раненую ногу, как девушка снова едва не упала. — Успокойся и не двигайся, — Нура успел подхватить её. — Но... Если я не защищу вас, — начала девушка. — Всё хорошо. Не волнуйся обо мне, — перебил её Нура. — Господин... — на лице Ойкавы читалось искреннее недоумение. Она впервые за долгое время видела своего господина настолько серьёзным, а потому не смогла возразить. При поддержке Рикуо Цурара осела на землю, не сводя округлённых жёлтых глаз с шатена. Нура сжал катану в руке покрепче. — Рикуо, каждый бой, условно, можно разделить на три части: завязка, ход самого боя и его окончание, — это был едва ли не первый урок отца. Нура сделал несколько неуверенных шагов вперёд, вспоминая. — Слухи не врали, — усмехнулся Годзу. — Нуждаешься в том, чтобы тебя защищали такие слабаки. Какой же ты ничтожество, — губы парня растянулись в насмешливой улыбке. — Ты из клана Гьюки? — спросил его Нура, хотя ответ был очевиден. — Да. Я понимаю, что мы совершаем предательство, — с насмешкой ответил тот. — Но такого желание нашего главы. Рикуо встал в стойку. — Завязка нужна для того, что "прощупать" противника, — отец ласково улыбается ему, крутя в руках Ненекиримару настолько легко и свободно, что у него не возникает сомнений насчёт мастерства отца, — особенно, если это касается врага, стиль боя которого тебе неизвестен. — "Прощупать"? — он щурит алые глаза. — Имеешь ввиду определить его слабые места? — И это тоже. А также понять, как твой противник двигается, какая рука ведущая, как наносит удары, есть ли бреши — всё это может сильно облегчить тебе задачу. — Умри, Нура Рикуо! — сорвавшись с места, Годзумару бросился на шатена. Блок. Замах и вертикальный удар. Снова блок. Рикуо отбил последующий удар. Противники отскочили друг от друга. Годзумару возник по правую сторону, нанося удар. Блокировав, Рикуо атаковал. Годзумару с лёгкостью отразил и напал с новой силой. Он возникал то с одной, то с другой стороны, яростно нападая. Юноша оттеснил Рикуо к стволу дерева. — Твоя слабая решимость заставляет клинок рыдать, — Годзумару навалился всем телом. Сцепив зубы, Нура не позволял мечу Годзумару ранить его только благодаря тому, что упирался ладонью в тупую часть клинка. Руки и ноги предательски подрагивали от столь резко возникшей нагрузки. И Годзумару это прекрасно понимал. — От моего когтя не увернуться, будучи таким слабаком! — Годзумару снова замахнулся и нанёс удар. Если бы Рикуо не увернулся, перекатившись, его голова полетела бы вместе со срубленным деревом. Быстро поднявшись на ноги, Нура в ту же секунду отбил новый удар, держа Ненекиримару теперь уже обеими руками. Рикуо рванулся в сторону. Годзумару двигался параллельно парню. На несколько секунд они замирали, чтобы атаковать и отбить удары друг друга, и вновь принимались за смертельные пятнашки. — Ход боя, если уж быть честным, самая короткая часть, — хмыкает отец, вальяжно закидывая катану на плечо. — Самая короткая? — удивлённо повторяет он, буравя отца алым взором. — Два-три удара и всё, начинается последний этап, — Рихан беззаботно пожимает плечами. — Всё потому, что к середине боя, ты уже понимаешь, куда бить, — он возникает перед ним с удивительной скоростью, и кисть пронзает настолько резкая и неожиданная боль, что он вскрикивает и оседает на землю, роняя катану на деревянный пол. "Господин находится в дневном обличии, так почему же? — задавалась вопросом Цурара, наблюдая за всем с непониманием в глазах". Её картина мира сейчас была перевёрнута с ног на голову: те, кого она считала союзниками, открыто напали; господин, которому служит уже давно, оказывается намного сильнее, чем думалось. "Подобное я уже испытывал. Раньше, — Рикуо с каждой секундой вспоминал и что чувствовал, и что делал. Его удары становились постепенно всё увереннее и твёрже. — Это и есть моя сила!". Вновь столкнулись два клинка. Отразив удар, Рикуо атаковал, едва не попадая по запястью Годзумару. "Как учил отец... Как двигался я сам... — порой отдавалось в его голове". "Странно! Я думал, не пробудившись, он всего лишь слабый человек! — подчинённый Гьюки отскочил, понимая, что его чуть не вывели из строя. — Но... Силён!" Тёмно-голубые глаза вспыхнули азартом. — Что ж, в знак уважения, я покажу тебе истинное обличие приспешника клана Гьюки, — Годзумару выдохнул. — Теневой коготь Годзу! Он бросился на Нуру и в тот момент, когда Годзумару замахивался катаной, ткань хаори и кимоно на спине порвалась, и оттуда вылезли огромные когти, похожие на клешни громадных насекомых. — Господин! — испуганно вскрикнула Цурара, видя, что теперь помимо катаны, над Рикуо нависли ещё четыре когтя. Нура бросил короткий взгляд на новое препятствие и вновь скрестил с Годзумару мечи. Ухмылка украсила губы Годзумару. Нура с трудом увернулся от когтя, врезавшегося туда, где секунды назад была его левая нога. Только Рикуо хотел отразить удар, отбрасывая противника, Годзу приложив два пальца к своим губам зашептал что-то неразборчивое. Рикуо в мгновение ока ощутил слабость в ногах. — Моё тело... Что ты?.. — прошипел он, щурясь. — Ты вряд ли поймёшь, — Годзу занёс одну из клешней над головой парня. — Господин! — Цурара, не взирая на рану, собралась с силами и бросилась наперерез. Она толкнула Годзумару. — Не мешайся! — зло выкрикнул парень, откидывая девушку когтем с такой силой, что та врезалась в дерево и, ударившись затылком, отключилась. Нура незамедлительно кинулся к подчинённой. Вся слабость мгновенно исчезла. Годзумару догнал его и вновь атаковал сначала катаной, потом когтями, добавляя ещё парочку новых. И если первый удар Нура успешно отразил, отталкивая противника, то клешни порвали бордовую кофту в нескольких местах и прошлись по коже. Рикуо ощутил, как заструилась тёплая кровь. — Суть нашего клана состоит в том, чтобы управлять, завлекать, а потом убивать людей. Мы просто не можем проиграть жалким людишкам! — шипел Годзумару, начиная вновь оттеснять Нуру. — Хах, жалким людишкам, говоришь, — в карих глазах, глядевших исподлобья, полыхнул хищный багровый огонь. Сдерживать себя более нет смысла. — Это твой конец, Нура Рикуо! — все три пары клешней разом атаковали, смыкаясь. Одного взмаха Ненекиримару хватило, чтобы обрубить все шестеро когтей. С силой брызнула алая кровь, попадая на землю и на бордовую кофту, практически сливаясь с ней. Слетевшие очки с тихим стуком ударились о землю. — Что?.. — ошеломлённый Годзумару почувствовал будто его спину разрезали пополам вместе с мышцами и костями. — Как же так?.. Ты же находишься в человеческом обличии... —он повалился на землю. Его спина была залита кровью. — Дьявольская кровь моего деда, Верховного Командующего, неизменно течёт во мне, — Ночной взглянул через плечо на потерявшего сознания парня. Алые глаза были холодны и безжалостны. — Последняя часть боя — окончание, — он чувствует лезвие у своего горла, но не может ничего сделать, — жизнь — для победителя, смерть — для проигравшего. — Отец улыбается как обычно. Он не видит этого, но слышит по весёлому тону голоса. — Однако, если ты выходишь из боя с минимальными потерями, нежели твой враг, ты тоже победил. Понял? — отец убирает Ненекиримару и отходит на несколько шагов. — Да, — бурчит он и поднимается на ноги, недовольно глядя исподлобья и массируя ноющую кисть. — Тогда, — янтарный глаз лукаво щурится. — Я нападаю. Рикуо смахнул с катаны кровь.***
В это время в Главном доме клана Нура царила весёлая и непринуждённая атмосфера. Кто первый предложил выпить, уже не знали и не помнили, однако согласились почти все живущие. Прямо сейчас подавляющее большинство ёкаев собралось во внутреннем дворе и с пиалами саке в лапах или руках наблюдало за боями сумо, которые устроили мелкие по размеру ёкаи. Судьёй был Натто Козо. Изредка слышался смех. — Повезло им, — с завистью вздохнула несколько подвыпившая Кейдзюро, сидя на веранде, — Юки-онне и Аотабо. Я тоже не прочь на горячих источниках попарится, — она отпила саке. — Чёрт с ним, с источником, — негодовал Куротабо, играющий с Кубинаси в карточную игру, где нужно было как можно быстрее собрать три одинаковые деревянные карточки, — меня печалит то, что Ао сопровождает господина, пока я тут балду пинаю. — Ну, ничего не поделаешь, — с улыбкой проговорил Кубинаси, кладя одну деревяшку поверх другой, — мы плохо знакомы со школьными друзьями господина. — Может, и мне стоит сопровождать господина в школу? — протянула Кино, делая очередной глоток. — Думаю, мне бы пошла школьная форма, — похоже, эта идея завладела разумом гейши. — Окстись! Старовата будешь, — хором выразили свой скептицизм оба ёкая, взглянув на Кейдзюро. Та возмутилась, на что последовали виноватая улыбка от Куби и вздох от Куро. Тут все трое заметили Зена, идущего куда-то. — Братец Зен? — проводил его взглядом Кубинаси. — Куда он так спешит? — задался вопросом Куро. Троица переглянулась и без слов приняла решение проследить и разузнать обо всём. — Вот полный отчёт, который я получил от своих детей, — закончил Карасу-Тенгу, который стоял перед Нурарихёном и Риханом, преклонив колено. Все трое находились в зале, где обычно проводились собрания. — Какие будут приказания, Верховный Командующий, Второй глава? — он взглянул на ёкаев. — Верховный Командующий, Рихан-сама, — Зен открыл сёдзи и вошёл внутрь, закрывая двери за собой. — Зен-доно? — удивился его приходу Карасу-Тенгу. — Правда, что Рикуо... То есть, господин, сейчас находится на горе Недзиреме? — Зен уселся на пол. — Слухи разносятся быстрее, чем я думал, — вздохнул Нурарихён. — А ты ожидал чего-то другого? — усмехнулся Рихан. — Я, возможно, позволяю себе лишнего, но позвольте мне сказать, — заговорил Зен. — Мною было замечено, что в последнее время поведение Гьюки стало крайне неестественным. Стоит ли закрывать на это глаза? — чуть подался вперёд ёкай. Нурарихён нахмурился. — В иной бы ситуации, конечно, нет, игнорировать подобное мы бы не стали, — улыбнулся Рихан. — Однако сейчас... Рикуо необходимо самому разобраться с этим делом. — Самому? — удивился Карасу-Тенгу. — Гьюки один из сильнейших в нашем клане, и моя вера в него безгранична, — произнёс Нурарихён. — Я хочу, чтобы мой внук сам разобрался в его истинных намерениях. Возражения есть? — он взглянул на ёкаев. Карасу-Тенгу и Зен вздрогнули. — Нет, — покачал головой глава Зен-иппа, — к тому же с таким слабым телом, я бы ничем не смог ему помочь, — он закашлялся. — Я поклялся в верности господину и бесконечно верю в него, поэтому прошу простить мою грубость, — мужчина поклонился. Нурарихён кивнул. Ухмыльнувшись, Рихан поднялся на ноги и подошёл к сёдзи, через которые ранее вошёл Зен. — Вы тоже всё уяснили? — громко произнёс он, резко открывая двери. Подслушивающие Кейдзюро, Кубинаси и Куротабо с грохотом свалились на пол. — Да! — дружным хором ответили они, глядя на Второго и чувствуя себя неловко. Другие ёкаи, решившие последовать примеру троицы, также кивнули и спешно ретировались кто куда.***
Ночь вступила в свои законные права. Тихо приземлившись на вершину какого-то камня, обмотанного симэнава, я осмотрелась. В потоке ветра я расслышала голос кодама. Это и есть нужное место? Я покрутила головой в разные стороны, щурясь. Вопрос: и где... Где Рикуо, где Цурара, где драка? Неужели я опять всё пропустила?! Да ну нет! Опять?! Какой это раз? Кажется, второй или третий. Ответила сама себе. Едва подавила раздражённый вздох. Так, проверю ещё раз, может что-то упустила, и пойду. Только я хотела спрыгнуть вниз, как услышала знакомый голос, и не один: — Не волнуйся, он не сможет двигаться некоторое время, — Оооо... Этот голос я узнаю всегда, в любом случае. Уход отменяется. — Господин... — Так, а это Цурара. — Ваше обличие... Вновь повертела головой, аки сова, и наконец увидела фигуру Рикуо. Парень стоял спиной ко мне — и хорошо — и, кажется, поддерживал Цурару. В этот момент я заметила и отрубленные когти... или клешни?... Что-то среднее. А также чьё-то тело... Живое. Вроде бы. Похоже, это тот, кто, по словам кодама, напал на Цурару и Рикуо. Что ж... Данный индивид заслужено отправился в отключку. Мне даже малость жалко его: всё-таки Ненекиримару не простой меч, а духовный. Ёкаям он наносит куда больший вред, нежели простое оружие или шикигами онмёдзи. — Я знал о нём, — а разговор продолжался, — временами оно просыпалось по ночам. — Господин... — слабый голос Ойкавы явно говорил о её усталости. Видимо, ей нехило так досталось. — Отдохни, Юки-онна, об остальном позабочусь я, — на несколько секунд повисло молчание, а после Нура взял, предположительно уже уснувшую, Цурару на руки. Романтишненько... Я с интересом ждала, как события будут разворачиваться далее. Отвлёкшись на мгновение, я вновь посмотрела на то место, где стоял парень. Так? Стоп. Куда Нура делся? Я встала на ноги — ранее сидела на корточках — и спрыгнула вниз. Он же... был здесь, буквально секунду назад! Куда делся и, главное, когда успел? Закатив глаза, я плюнула и решила вернуться к резиденции клана Гьюки. Наверняка, там произойдёт нечто занятное. Ну, вперёд и с песней! Уж в этот раз мне повезёт. Я замерла в полуобороте. А всё потому, что к моему горлу оказалась приставлена катана. Гадать об её владельце не было никакого смысла. Нашлась пропажа... — Кто ты? — от сурового и холодного голоса Нуры у меня по спине дружненько промаршировали мурашки. Обернувшись окончательно, я встретилась со знакомыми алыми глазами. Только если три года назад в них горели игривые огоньки, весёлые искорки, то сейчас они словно покрылись коркой льда. И, Боги, как же я радовалась тому, что на мне маска. Иначе Рикуо прочитал бы все мои эмоции в два счёта. Рикуо молчал. Молчала и я. А! Точно! Он же мне вопрос задал. Мысленно стукнула себя по лбу. — Я? С утра была ёкаем, — молодец, Ясу! Это самый правильный вариант ответа, который только мог бы быть! Снова стукнула себя по лбу. Мысленно. Интересно, это можно списать на эффект неожиданности и нервы? А кончик лезвия уже упирался мне в шею. — Ладно, ладно, — я упёрлась ладонью в острое лезвие, чуть прикладывая силу и наклоняя его по диагонали. — Не надо мне Ненекиримару угрожать. Зная о свойствах этого меча, простой раной я не отделаюсь. В его глазах отразилось изумление. — Судзин-сан? — сощурился он, опознавая, предположу, по голосу. — Да-да-да! — закивала я, как болванчик. — Я это, я. — И чем докажешь? — верить он мне просто так не собирался. Ненекиримару снова едва ли не коснулся шеи. Ну, в принципе, реакция оправдана. На него чуть ранее напали, а тут появляется какой-то ёкай и говорит, что является знакомой для него девушкой. Я бы тоже не поверила. Выдохнув и сделав спокойное лицо, я подняла маску, фиксируя её на голове. — Могу я ещё как-то убедить тебя или этого достаточно? — я наклонила голову набок, в противоположную сторону от меча. — Достаточно, — с минуту помолчав, Нура убрал меч и, спрятав тот в ножны, вновь взял Цурару на руки. Можно выдохнуть и порадоваться, что моя жизнь вне опасности. Развернувшись, Рикуо явно собрался уйти. — Давай я присмотрю за Цурарой, — предложила я. — Это будет не очень удобно, брать её с собой в резиденцию Гьюки, разве нет? — С чего бы подобная доброта? — даже не обернулся он, даже не сбавил шаг. — К кому: к тебе или Цураре? — я догнала его. — Я просто хочу помочь, а ещё беспокоюсь за Цурару. Только и всего. — Да ну? — ты специально так быстро идёшь? — Ну, да, — брякнула я. — У меня нет никаких оснований тебе верить, — прикрыл глаза он. — Ты можешь специально пытаться втереться мне в доверие. Логично? — Логично, — кивнула я. Вот тут смысла спорить не вижу. — К тому же ты скрывала свою истинную сущность. — И это я слышу от тебя? — иронично выгнула бровь. — В таком случае, я могу сказать, что ты законченный лжец. — С чего бы? — А. То есть не ты уже лет восемь говоришь всем, что ничего не знаешь о своей сущности ёкая? Не ты молчишь о том, что ночью можешь с лёгкостью менять облик — это не зависит от критичности ситуации? Что владеешь некоторыми техниками — та же Оуги? Что неплохо так орудуешь катаной? — мой голос так и сочился иронией, однако оставался спокоен. — Откуда ты... знаешь? — Ночной был удивлён и сразу же насторожился. Видимо, он и правда не помнит. Стало на душе грустно от этой мысли. — Ты сам мне об этом рассказал, — пожала плечами я. — И часть из сказанного я видела своими глазами. — Сам? — в голосе явно слышалось неверие. — Да. Три года назад. Неужели не помнишь? — я косо на него взглянула. Рикуо замер и, нахмурив брови, стал буравить землю сосредоточенным алым взором. Я тоже остановилась, поглядывая на него в ожидании ответа. — Конкретно того, о чём ты говоришь, нет, не помню, — он резко смолк. — Не помню, чтобы кому-то говорил о подобном, кроме родителей или деда. — В твоём голосе явно слышится "но", — я чуть приподняла губы в улыбке. — Что-то я всё же помню, — прищурившись, он буравил меня взглядом. — Интересно, что же? — мне правда любопытно. Может, ситуация не столь серьёзна, как я думала ранее. Пожалуйста, пусть это окажется так. Он хотел ответить, уже рот открыл, как вдруг мы отчётливо услышали чьи-то шаги. Кто-то поднимался по лестнице, до которой мы дошли довольно-таки скоро. — Кто это? — шёпотом спросила я кодама, который всё это время прятался за поясом хакама. — Кана? — уже громче произнесла я, услышав описание незваного гостя, а точнее гостьи. — Кана? — с таким же удивлением повторил Рикуо. — У меня возникают вполне обоснованные в данной ситуации вопросы, однако ответы могут и подождать, — я нацепила маску на лицо. — Нельзя, чтобы она меня узнала. Удачи, Рикуо, если что я тебе подыграю, — помахав рукой, я запрыгнула на ветку ближайшего к лестнице дерева. — Скидываешь всё на меня? — криво усмехнулся парень, подняв голову, стоя на лестнице, ведущей на вершину. — Чья она подруга детства, твоя или моя? — свесившись вниз головой, словно летучая мышь, я взглянула на него. Рикуо покачал головой с усмешкой на губах. Кажется, лёд недоверия начал таять. Буду надеяться, что в скором времени он полностью пропадёт, и я снова увижу того Нуру, с которым познакомилась в старом храме. Я спряталась в листве и стала наблюдать, потирая ладони в предвкушении.***
Кана не знала, сколько прошла уже ступеней, но девушке казалось, что не меньше тысячи, а то и больше. Стены из растущих по бокам деревьев словно давили на неё, а лестница виделась бесконечной конструкцией, уводящей в саму Такамагахару. — Блин, будто вечность шла, а никого так и не встретила, — устало выдохнула девушка, останавливаясь. Она тяжело дышала, упёршись ладонями в колени. — Где Киецугу-кун, Сима-кун, Рикуо и Ойкава? — она осмотрелась по сторонам, однако увидела уже порядком поднадоевший и отчасти пугающий пейзаж. Высокие криптомерии, кусты, каменная лестница. И она. Одна. Где-то в горах. К тому же небо закрывали тёмные тучи, и в любую секунду мог пойти дождь. Раздался громкий клич какого-то ночного зверя. Испуганная Кана вскрикнула и выронила фонарик. Предмет, прокатившись по ступеням, замер, замигал и потух. — О, нет! Что же я!.. — измученная долгим подъёмом Иенага сбежала немного вниз, присела на корточки и осмотрела повреждённую вещь. — Зря я сюда приехала, — обхватив руками колени, девушка уткнулась носом в них носом, — что я вообще делаю?.. Ответа на вопрос она так и не нашла. — Лучше попытаться вернуться, — горько вздохнув, она поднялась на ноги и уже хотела начать спуск, как ощутила пробежавшие по всему телу мурашки. Подул необычайно сильный ветер, хотя ещё несколько мгновений назад было относительно безветренно. Иенага удивилась, увидев клубящийся синеватый туман, расползающийся повсюду. Она подняла голову и вздрогнула, обернувшись: по бокам некоторых ступеней зажглись ярко-синие огоньки. Следующее увиденное ею вселило в девушку не столько чувство удивления, сколько страха. — Не может быть... — пролепетала она. Спускаясь вниз, по лестнице шёл ёкай со странно зачёсанными бело-чёрными волосами, ярко алыми глазами, в чёрном кимоно и тёмно-синем, накинутом на плечи хаори. Он держал на руках спящую девушку. Ярко-синие огни, ониби, парили по обе стороны парня, следуя за ним и освещая каждый его шаг. Коленки девушки, глядящей на всё это, дрожали, и она едва стояла на ногах. — Ты же тот самый... — она мгновенно узнала в нём ёкая, бывшего во главе парада, — ёкай... — он был тем, кто спас её, Ясу и Юру от Кьюсо. Она помнила брошенный алый взгляд с горящим ярким огнём. Помнила и усмешку на его губах. Но сейчас аякаши выглядел куда спокойнее, собраннее и серьёзнее, и оттого Иенаге было не по себе ещё больше. Он остановился, переведя на неё взор. Сердце девушки предательски пропустило удар. Молчала она. Молчал и он, не сводя с неё глаз. Он сделал шаг, и Кана резко вздрогнула, невольно подавшись назад. Ещё шаг, и вот Иенага оступается на узкой ступеньке и начинает падать, неловко взмахнув руками. Он поймал её за запястье и потянул на себя, возвращая девушке равновесие. Теперь их разделяли какие-то полметра. — Осторожно, — с улыбкой произнёс он, — для людей ночь новолуния словно непроглядная тьма, — он сощурился. Щёки Каны слабо порозовели. Парень вздрогнул, ведь едва не уронил девушку, покоящуюся на его руках. — Ойкава-сан? — удивилась Кана, узнав знакомую. — Почему? — она снова взглянула на него. — И кстати, могу я доверить её тебе? Мне надо сходить кое-куда. — А, хорошо, — согласилась Кана, беря Цурару на руки. Она не могла устоять против этой улыбки и этого взгляда. — Но, если Ойкава здесь, — забормотала девушка, — то где же Рикуо-кун? — обратилась она к аякаши. — Не волнуйся о нём и скорее возвращайся назад, — подозвав ониби, ёкай дунул на них, и огоньки послушно полетели вниз по лестнице. Рассеявшись на множество огней поменьше, они осветили синим светом лестницу и стволы деревьев. — Тебя проводят, — он поднял голову куда-то вверх, всматриваясь в крону деревьев. Кана проследила за его взглядом, немного не понимая, что аякаши ищет. А пока между Каной и Нурой велась беседа, Ясу с горящими глазами, полными детского, искреннего любопытства и интереса, наблюдала за всем с дерева. Усевшись поудобнее на крепкой ветке, юная Цуру прекрасно всё слышала, отлично всё видела и плохо сдерживала рвущийся наружу смех, если не хохот. Зажав руками рот под маской, темноволосая изо всех держалась, стараясь попутно не свалиться на землю. Так что, если бы Кана прислушалась к окружающим звукам получше, смогла бы расслышать странные, явно неживотного происхождения звуки, напоминавшие хрюканье вперемешку с кряканьем. Однако Иенага была настолько заворожена и поражена появлением ёкая, который почему-то вызывал целую бурю самых разных эмоций внутри, что не обращала внимание ни на что. Услышав, что Нура обратился к ней, Судзин в который раз за последние минут десять чуть не свалилась, но удержалась. Поправив маску и проглотив смешинки, девушка спрыгнула вниз, аккуратно, мягко и неслышно приземлилась на землю. Иенага даже не услышала шороха её одежды, листвы и травы. Она боязливо покосилась на появившегося ёкая и бросила вопросительный взгляд на парня. Тот слегка кивнул, молча говоря, что данная особа не причинит никому вреда. — Ступайте. Небо гневается, — обратился он к Ясу. Та молча кивнула и подошла к Кане, неслышно ступая гэта по камню. Вообще у Иенаги сложилось впечатление, что перед ней стоит мико, служительница в синтоистских храмах, которых шатенка видела уже много раз. Только эта мико была какая-то странная, необычная. Особенно вопросы и беспокойство вызывала чёрная маска Óни с рогами и клыками. Её красные штаны-хакама и белое косодэ были расшиты тёмными и лиловыми нитками, в которых угадывались, к удивлению самой шатенки, очертания глицинии. Ещё одно незначительное отличие заключалось в наличие чёрного боди, в основном скрытого под хакама и косодэ, однако были заметны рукава, доходившие до запястий. Встав рядом с Каной, ёкай повернула голову в сторону парня. Они несколько секунд глядели друг на друга в абсолютном молчании, после чего беловолосый взглянул на Кану: — Не волнуйся, Кана-тян. Коль страшно, закрой глаза, — он снова улыбался. — Откуда... ты знаешь моё имя? — пролепетала Иенага. — Знаю, — он издал едва слышный смешок, — и уже очень давно. Кана так и не поняла, что он имеет ввиду. Ночной же скользнул по всем троим взглядом и, развернувшись, начал подниматься по лестнице. — Постой! — захотела остановить его Кана, однако она едва не уронила Цурару. "Почему он кажется мне знакомым? — думала Кана". Подняв глаза, она вместе с Ясу наблюдала как удаляется Рикуо. Его фигура становилась всё темнее и темнее, пока полностью не исчезла в синеватом тумане. Кана вздрогнула, когда ёкай положила ей руку на плечо. Всё ещё с неким страхом в глазах Иенага посмотрела на девушку. Та указала рукой на освещаемый ониби путь. "Если он ей доверяет, значит, она действительно не навредит мне, — подумала Иенага и стала осторожно спускаться вниз, поддерживая Цурару". И всё же весь путь до гостиницы она боязливо поглядывала на идущую рядом ёкай, молчание которой лишь ухудшало атмосферу между ними.***
Нура поднимался по лестнице с чётким осознанием того, что с Гьюки он будет не чаи гонять уж точно. Мужчина ясно дал понять о своём намерении, намерении убить его. Но почему? Задавался вопросом парень. С Гьюки он всегда поддерживал относительно нейтральные отношения, стараясь ещё с детства не попадаться лишний раз мужчине на глаза, как и другим членам собрания. Однако Нура иногда ощущал спиной настороженный взгляд марсаловых глаз. Будто Гьюки подозревает его в чём-то. Будто Гьюки знает о его секрете или, по крайней мере, догадывается. Всё это заставляло Нуру, будучи в человеческом облике, нервно вздрагивать, ускорять шаг и отводить карий взгляд, а в обличие ёкая хмуриться и задумываться. Пожалуй тем, кого Рикуо уважал так же как деда и отца, был именно Гьюки. Наслышанный об истории Гьюки от многих маленький Рикуо всегда поражался такой удивительной преданности его деду и никогда не мог понять причину. А мысль спросить всегда отбрасывал, зная, что долго холодный взгляд мужчины он вряд ли выдержит, что в человеческом облике, что в ёкайском. Рикуо, по большей части его ёкайской сущности, очень не нравился этот иррациональный, бессознательный страх, который порой вселял в него Гьюки. Но сегодняшней ночью Нура был уверен, что наконец получит все ответы на интересующие его ответы от Гьюки. И это потребует сил. Ночной Рикуо не тешил себя надеждой, что всё обойдётся обычным разговором. Они обязательно скрестят мечи. И Нура, чего бы ему это не стоило, обязан окончить третий этап безоговорочной победой. Иначе сам лишится своей жизни.***
Юра, Тори и Маки сидели в одной из просторных комнат гостиницы: Саори и Кейкаин расположились в удобных креслах, а Нацуми уселась на пол. Все трое были закутаны в удобные халаты нежно-розового цвета. Неподалёку от девушек на футонах лежали Киецугу и Сима, укрытые одеялами. Оба парня мучались от жутких кошмаров. Это было видно по их кривящимся лицам. — Юра-тян, ты просто невероятна! — восторгалась Маки, которая пребывала под впечатлением от увиденного ранее. — Точно, точно! — поддержала подругу Тори, поедая чипсы, которая девушка привезла с собой. — Не будь тебя, нас бы уже съели. — Ну, что вы... — отвела взгляд Юра, явно смущённая такой похвалой. — Но знаете те люди-птицы тоже невероятны, — посмотрела на одноклассниц Саори. — Конечно, невероятны! — согласилась Нацуми. — Само их существование невероятно. — Что правда, то правда, — рассмеялась Маки. Заслышав шум, девушки обернулись и увидели ещё не до конца пришедших в себя парней. — Эй... Вы же не хотите сказать, что, пока я спал, вы встретили ёкаев?! — отчаянно воскликнул Киецугу, вид которого напоминал восставшего из мёртвых. — Ойкава-сан... Где Ойкава-сан?! — Сима выглядел не лучше. — Пугаете, — передёрнулась Маки, косясь на парней. — А ведь точно, что случилось с Ойкавой, Рикуо и Каной? — задалась вопросом Тори. — Надеюсь, они в порядке. — Конечно, в порядке, люди-птицы поблизости, — кивнула Маки. Кейкаин, не обращая внимание на вопящих парней, взглянула на небо. "Вот-вот начнётся дождь, — подумала девушка, и, словно кто-то прочитал её мысли, предупредительно сверкнула молния, забарабанил дождь". — Юра, ты куда? — спросила Тори, видя, что девушка встала и явно собралась куда-то уйти. — Хочу прогуляться, — ответила она. "А ещё проведать Судзин-сан... — закончила она мысленно". Юра волновалась, что не видела обладательницу гречишных глаз с самого вечера. С ней тоже могло что-то случится. — Тогда я с тобой, — вскочила Тори, разминаясь. — Надоело сидеть на одном месте. — И я с вами. Мне тоже не помешало бы размяться, — поднялась Маки и подошла к девушкам. Юра, вздохнув, согласилась. — А вы будьте здесь, — нахмурившись, бросила парням, развалившимся на полу, Маки. — Пойдёмте, девчонки, — взяв под локти Тори и Юру, Саори вышла из комнаты. Все трое шли по коридору и в скором времени вышли в холл. Дождь поливал изо всех сил. Юра замерла и повернула голову в сторону выхода, начав вглядываться куда-то в темноту леса. — Юра, ты чего? — Маки остановилась. Тори последовала её примеру. Ничего не ответив, Юра спустилась к дверям и, открыв их, вышла на крыльцо. — Да что такое? Опять ёкаи?! — выбежала к ней Маки, ёжась. Нацуми подошла следом и выглянула из-за спины Маки. Услышав о ёкаях, девушка вцепилась в халат подруги, с силой сжимая его. — Скорее всего, да, — кивнула Юра, напрягаясь. — Танро, — она призвала волка. Материализовавшись, волк сразу же грозно зарычал, чуть прижимая уши к голове и скалясь. Кейкаин, видя реакцию шикигами, убедилась в своих мыслях. Она продолжала буравить ворота карим взглядом, пока не стали вырисовываться черты фигур. Юра уже готова была приказать Танро нападать, как замерла, удивлённо глядя. — Кана?! — дружным хором воскликнули Маки и Тори. По дороге действительно шла Иенага, неся бессознательную Цурару на спине. А чуть далее, укрывая белым плащом, рядом с ней вышагивал ёкай. Теперь Юра поняла, на кого рычит Танро. Они дошли до крыльца и остановились. — Спасибо, — Кана посмотрела на сопровождавшую её аякаши и чуть улыбнулась. Вместо ответа девушка потрепала Иенагу по голове, словно старшая сестра выказывает заботу к младшей. Кана зашла на крыльцо и её сразу же увели внутрь Маки и Тори. — Кто ты? — спросила Юра, доставая новую вырезку. Ёкай приложила указательный палец левой руки к губам и покачала головой. Кейкаин заметила на левом запястье кумихимо. Аякаши глубоко поклонилась, выражая к Юре уважение, чем очень удивила онмёдзи, и быстро исчезла, запрыгнув сначала на крышу крыльца, после — на вершину гостиницы, а потом и вовсе растворилась во тьме. Юра, который раз введённая в заблуждение, выдохнула и отозвала Танро. Постояв ещё немного на крыльце, она вернулась в комнату, где царила небольшая суматоха, устроенная Маки и Тори.***
Уйдя достаточно далеко от гостиницы Тогюнобое, я приземлилась рядом с каким-то деревом, выдыхая. Сняв с лица маску, я рассмеялась, прислонившись к стволу дерева. Медленно сползая вниз, я не переставала держаться за живот и смеяться. Рикуо, ты просто нечто! Не думала, что ты вновь сможешь меня так рассмешить! Я едва ли не окунулась в грязь, но удержалась, вцепившись ладонью в кору дерева. Выдохнув, я, содрогаясь от не до конца прошедшего смеха, подняла голову к небу. В несколько прыжков я оказалась на самой макушке дерева и подставила лицо проливному дождю. Дождевые капли стекали по лицу и шеи, попадая за шиворотом, проходясь холодком по позвоночнику. Закутавшись в оперение получше, я прислушивалась к звукам дождя. К тому как он попадает на траву и листву деревьев. Как он стучит по камням. Как дождевые капли образуют лужи. И даже в этом шуме, я различала водопад, к которому сходить мне так и не удалось. Пока что. Что ж... Я встряхнула головой, возвращаясь в реальность. Кана и Цурара в безопасности. Уж Юра точно не даст никого в обиду. Свою задачу я выполнила, теперь могу и отправиться наблюдать за Рикуо и Гьюки. Интересно же, чем всё закончится. Мне ничто не помешает. Я вновь водрузила маску на лицу. Мои глаза хитро сверкнули золотыми искорками, и прыжками я направилась к резиденции клана Гьюки, которую я могла различить даже при такой фиговой видимости. Надеюсь, я не ещё пропустила самое занятное.***
"Человек идёт своей дорогой через ледяную гору.
Духи живут своей жизнью на ледяной горе.
Солнце взойдёт, но лёд не растает.
Туман скроет солнечные лучи.
Похожие на нас да найдут свой путь.
Коль души наши схожи.
Коль души наши слились воедино.
Мы обязательно встретимся вновь."
***
Прогремевший раскат грома оповестил всех живущих на горе Недзиреме о каком-то важном событии, что вот-вот произойдёт. Осветившая всё вокруг на долю секунды молния задела своим фиолетовым концом и резиденцию клана Гьюки, величественно возвышающуюся практически на вершине горы Недзиреме. В помещениях было тихо, жутко тихо. Лишь в некоторых местах горели свечи, придавая комнатам лёгкий оранжево-жёлтый оттенок. Чёрные тени заполонили собой практически всё, пробираясь в самые дальние углы и прячась в них. Затаившись, они ждали. Ждали чего-то, что поможет развеять их вечную скуку. В одном из самых просторных помещений перед грозной статуей Будды сидел Гьюки. Мужчина, закрыв глаза, прислушивался к шуму дождя, к шёпоткам теней. Он старался уловить ещё что-то или кого-то. Ни от Годзумару, ни от Медзумару отчётов не поступало уже давно, и Гьюки понял, что Нура идёт сюда. Совсем скоро он будет здесь, и ему придётся убедить Рикуо стать Третьим, перестать быть человеком. В противном случае, внук Нурарихёна умрёт, и клан Нура тоже со временем исчезнет. Мужчина готов рискнуть. Своей жизнью в том числе. Очередной раскат грома. Очередная яркая, но быстрая молния. Резкий порыв ветра потушил свечу, погружая всю комнату во тьму. В этой темноте сверкнула пара алых глаз. — Что у тебя на уме, Гьюки? Оглушительный раскат грома прокатился по небу. — Ты пришёл, как я и думал, — Гьюки не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что Нура стоит за его спиной, прислонившись к деревянному столбу, поддерживающему крышу здание. — Теперь всё понятно, кровь Главнокомандующего несомненно течёт в тебе. Ты можешь появиться где и когда угодно. — Где и когда угодно, говоришь? — усмехнулся Ночной, не сводя с Гьюки кроваво-красных глаз, в которых полыхал холодный огонь. Яркая вспышка молнии осветила их обоих, стоящих на расстоянии пары-тройки метров. Раздался гром. Но оба никак не отреагировали, на их лицах не дрогнул ни один мускул, ни одного лишнего движения. Они замерли в напряжённом ожидании, готовые в следующую секунду сорваться с места и сойтись в бою.