***
Весело смеясь, шестилетняя маленькая девочка изо всех сил старается догнать красный мяч, который, как назло, будто бы издеваясь, отталкивается от твёрдой поверхности и скачет всё дальше и дальше. Она громко смеётся. Ей очень весело. Вокруг только белый, непроглядный туман, но он её совсем не смущает. Мячик замирает, слегка прокатившись. Девочка подбегает к нему, берёт в руки и собирается идти обратно. — Кана-тян, — кто-то зовёт её по имени. Удивлённая, она поднимает голову вверх и видит своё же отражение в гладкой поверхности зеркала. — Кана-тян, — снова зовёт её приторно-сладкий голос. К ней протянулись нечто напоминающее лозы плюща, такие же извивающиеся и колеблющиеся, — поиграем ещё разок? — оно кладёт "руку" на голову девочки и слегка гладит по волосам. Кана резко распахнула глаза, тяжело дыша. Через неплотные шторы, закрывавшие окна пробивался утренний свет. Во всём доме было как обычно тихо: родители Иенаги постоянно разъезжали по командировкам, потому шатенка девушка находиться в одиночестве, однако Кана не злилась на родителей и не обижалась на них, понимая, что такова их работа. Кана села на футон, всё ещё комкая в руках одеяло. — Опять этот сон, — горестно вздохнула она. — Давненько я его не видела. Он снился мне в шесть лет, и вот опять... — девушка перевела взгляд на висевший над футоном календарь и снова вздохнула. — Вот так день рождения. На календаре действительно было отмечено розовым маркером число, двадцать третье июня. Постаравшись выбросить из головы злосчастный сон как можно скорее, Кана встала и принялась за рутину. Собравшись, она выдвинулась в школу, зевая на ходу и едва ли не столкнувшись пару раз с прохожими, за что ей было очень неловко. В школе Иенага выглядела как сонная муха, на уроках сидела и практически не слушала учителя, подперев щекой руку, стараясь не заснуть, а в голове крутились одни и те же мысли: "Засыпаю... — глаза девушки медленно закрывались. — Хоть я и поспала, складывается ощущение, что подобного вовсе не было. Дурацкий сон!.. — Иенага на минутку прикрыла глаза". — Кана-тян... Тебе только шесть лет?.. — кажется, оно немного разочаровано. — Ну, значит, когда подрастёшь, мы поиграем снова... Это обещание!.. — теперь оно словно предвкушает веселье. — Я приду за тобой на твой... "Что? — Кана вздрогнула, просыпаясь. — Обещание? О чём это он? Не помню... — она была растеряна".***
Стоя на крыше и облокотившись на железное ограждение, я держала в руках термос с тёплым ромашковым чаем и, едва сдерживая смех, наблюдала за разворачивающейся перед моими глазами картиной, очень забавной картиной. — Неправильно! Надо вот так! — громкий крик Юры в который раз, уже со счёту сбилась, разнёсся по крыше корпуса средней школы. — Не смущайтесь! Кейкаин, встав в позу руки в боки, с видом строгой и принципиальной учительницы обучала Тори и Маки специальным приёмам онмёдзи. Обе девушки же старательно пытались следовать указаниям Юры, однако, глядя на их телодвижения, хотелось разве что расхохотаться и посочувствовать им, да и впечатление складывалось, что у них сломаны конечности. Сима был на тренировке в футбольном клубе — до крыши доносились крики парней с поля, радующиеся или огорчённые забитому мячу. Рикуо, Цурару и Ао я также не видела с обеда, как и Дзиро. Может, кого-то из этой троицы назначили дежурным, а остальные двое пошли за компанию? Что ж, в таком случае, с вероятностью в девяносто процентов уверена, что дежурный сегодня именно Нура. А вот где пребывал вечно неутомимый Киецугу оставалось загадкой. — Вы обучаетесь спецприёму онмёдзи, который, в случае необходимости, поможет защититься вам от ёкаев. Даже новички смогут им овладеть. Нацуми и Саори странно двигали руками, ногами, тазом и головой. Насчёт подобных приёмчиков, интересно, такие только онмёдзи из клана Кейкаин практикуют или данное явление распространено у всех онмёдзи? Я не сдержала смешка, представив Саюри, вытворяющую подобную гимнастику. — Но на кой чёрт... — подала голос мучавшаяся Тори. Мне их даже жалко становится, однако ж... С другой стороны я поднимаю себе настроение, при этом без каких-либо для себя потерь. Эх... Как всегда двоякая ситуация... — ...нам сдался этот приём? — продолжила Маки, стараясь удержать равновесие. — Для самообороны! — строго повторила Юра. — Представляете, если на вас опять нападут, когда вы будете голые. — То есть иных вариантов развития событий, в конечном итоге приводящих к нападению ёкаев, по твоему мнению, Юра, быть не может? — не сдержавшись, я насмешливо выгнула бровь, делая глоток. — Кстати! Судзин-сан, а почему вы не присоединяетесь? Вы же тоже сталкивались с ёкаями, — Кейкаин, отвлёкшись, подошла ко мне и потянула за рукав, желая подтащить к себе. Сама виновата, Ясу, нечего было рот раскрывать. Но ведь был такой соблазн... Эх... — Количество моих встреч с ёкаями отличается от ваших, — в принципе, мои слова правдивы. Я не только с ёкаями каждый день вижусь и общаюсь, как, кстати, и ты, Юра, и Кана, и всё наше бюро — только вы об этом пока не догадываетесь — но и в отражении зеркала аякаши вижу. Привычно уже стало. Я криво усмехнулась, нарочито зевая и отводя взгляд в сторону. — Присоединяйтесь, — тужилась Кейкаин. — Ты тоже, Кана. Чего в стороне стоишь? — поняв, что со мной иметь дело бесполезно, Юра переключилась на Иенагу. Сложно было не заметить, что Иенага весь сегодняшний день витала в облаках. Её явно что-то беспокоило. — А? — Кана посмотрела на Юру, возвращаясь в реальность. — Ты тоже должна этому научиться, — Кейкаин повела одноклассницу за собой. — П-погоди! — постаралась возразить Иенага, однако Юра её не слушала. — Тебе этот приём нужен, как никому другому, — строго и серьёзно произнесла Юра, чуть ли не нависая над Каной. Хотя с ростом Кейкаин это выглядело довольно-таки комично. — Ведь ты встречаешь ёкаев всегда и везде, — Кейкаин сложила руки на груди. А вот тут она права. Удивительная череда событий, в которых Кана вляпывается во что-то, а потом кто-нибудь, точнее, один красноглазый и беловолосый чёрт, её спасает. Ну, прямо-таки сюжет сёдзё-манги или какого-нибудь романтического фильма. Веселуха-а-а... — Вот тут я Юру поддержу, — я приподняла термос, обращаясь к девушкам. — Судзин-сан, не думайте, что я от вас просто так отстану, — обернулась в мою сторону Кейкаин. — Неужели вы совсем не боитесь появления и нападения ёкаев? — Не-а. Возможно, я даже жду подобного с интересом, — хмыкнула я, чем вызвала волну возмущения у Юры. — Не будьте так беспечны! — нахмурилась она. — Что ж поделать, такова моя натура, — пожала я плечами. — Ох, ладно, — Юра вновь обернулась к Кане. — Повторяй за мной. Однако тренировки резко прекратились появлением вышеупомянутого Киецугу. — Смотрю, вы заняты, чем надо! — парень, держа под мышкой ноутбук, приветственно помахал рукой. А после повторил те движения, что ранее показывала Юра. — Неужели... Спецприём онмёдзи? — обречённо вздохнула Тори. Зная любовь Киецугу к аякаши и всем, что с ними связано, неудивительно, что парень изучил даже техники онмёдзи. — Изучать защитные техники онмёдзи под открытым небом... Ещё одна привилегия молодости! — воодушевился парень. Говоришь так, будто ты сам уже старик... В этот раз я решила мысленно откомментировать фразу Киодзюдзи, а то ещё попадёт мне. — А сейчас... я прочитаю вам лекцию о новых ёкаях! — он взял ноутбук в руку. — Судзин-сан, рассчитываю на вашу помощь! — Киецугу обернулся ко мне, широко улыбаясь. — Да-да, — покивала я, подходя к ребятам ближе. Из-за брошенных слов, о том, что я живу рядом с храмом, Киецугу логично предположил, что и с аякаши я встречалась, а значит, обязана знать о них много. Если быть честной, Киецугу не ошибся. С ёкаями в Миваку-Текина я виделась двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году, и знаю о них достаточно, чтобы Киодзюдзи спрашивал меня о рассказанных им ёкаях после каждой лекции. Я против ничего не имела, и не имею сейчас. — Уймись уже, — хором произнесли Маки и Тори. — Но сначала... — парень недовольство девушек проигнорировал, подняв глаза к небу, что-то вспоминая, а после протянул светло-зелёный пакет, который Киецугу держал в другой руке, Кане. Взяв предмет в руки, немного непонимающая Иенага, вытащила на свет белую коробку средних размеров, красиво обмотанную подарочной лентой. — Что это? — спросила Маки. Аналогичный вопрос. Подойдя ближе, я выглянула из-за спины присевшего парня. — Это подарок тебе, Иенага-кун. Сегодня ты появилась на свет. С днём рождения! — поздравил Кану парень. О как! Так у Каны сегодня день рождение. Тогда чего она такая... невыспавшаяся и задумчивая? Юра, услышав слова Киецугу, на секунду удивилась, а после, слегка улыбнувшись, захлопала в ладоши. — С днём рождения, Кана, — с улыбкой поздравила я подругу. Жаль, не знала об этом раньше. В противном случае, обязательно подарила бы что-нибудь девушке. Как-никак, а её я тоже считаю своей подругой. — О? Это правда?! — прощебетала Тори, глядя на Иенагу. — Поздравляю! — улыбнулась Маки. — С-спасибо, — Иенага смутилась от такого количества поздравлений. — Но... — она в замешательстве взглянула на Киецугу, явно желая вернуть ему коробку. Её щёки заметно порозовели. Похоже, ей было ещё и неловко. — Моя семья не примет отказа, — кто бы сомневался... — Покорно прими его! — Киодзюдзи едва ли не силой впихнул подарок обратно Кане в руки. — Ну, хорошо, — быстро сдалась девушка. — Спасибо. Она начала открывать подарок. — Что же? Что же? Что же там внутри? — у Тори аж загорелись глаза от любопытства. — Упаковка красивая, — вставила свои пять йен Маки, — наверное, фирменное изделие. Однако надежды девушек с треском разбились, улыбки моментально сползли с их лиц, стоило им увидеть лежащую внутри сшитую из желтоватой ткани куклу с широко открытым ртом, салатовыми волосами, напоминающими солому, в некоем подобии школьной формы. Один её глаз представлялся в виде жёлтой пуговицы, а другой — слегка вытянутой бордовой бусинки. — Кукла... вуду?.. — с опаской покосилась на предмет Маки. Похожая смесь эмоций отражалась на лице Тори и Каны. — Эта ёкай-кукла сделана по твоему образу и подобию! — а вот Киецугу, видимо, такая реакция устраивала. — Что молчишь? Онемела от радости, получив в подарок такую прелесть? Да уж... Для Каны подобный подарок — как раз то, что надо. С издёвкой мысленно ответила я. Однако эта кукла действительно миленькая. Что-то в ней есть. Но на Кану что-то не тянет, ну разве что школьной формой, и то на двоечку. — Знаешь... Забери себе! — оборвала радость Киецугу Маки, явно возмущённая, если не сказать разозлённая, таким "прекрасным" подарочком. — Что?! — Киодзюдзи искренне не понимал, что сделал не так. — Это редкий экземпляр, изготовленный на заказ! — со всей серьёзностью начал объяснять он. — Нашёл, что заказывать... — закатила глаза раздражённая Саори. Похоже назревает очередная ссора... — Спасибо, Киецугу-кун, — робко, всё ещё с долей неловкости улыбаясь, поблагодарила Кана, вставая и держа куклу вместе с коробкой в руках. — А сейчас мне надо идти, — подхватив школьную сумку, она направилась к выходу с крыши. — Не хочешь послушать лекцию о ёкаях? — бросил Киецугу. — Извините, — обернулась к нам Иенага, — я сегодня мало поспала... А вот и причина её состояния. Теперь понятно. — Так ты поэтому сегодня вся такая сонная и задумчивая? — спросила я, не отрывая взгляда от девушки. — Да... — она слегка кивнула и прикрыла глаза, отводя взгляд в сторону. Я искоса взглянула на неё. А только ли в плохом сне причина?.. Где-то внутри меня зашевелился знакомый червячок беспокойства. Я чуть сдвинула брови, однако допрашивать Кану сейчас нет смысла, — всё равно не скажет, а только, наверное, больше закроется. — Что ж, — я мягко улыбнулась, — тогда тебе и вправду лучше пойти домой. Будь осторожней. — Хорошо, — кажется, она слегка приободрилась. Иенага ушла. — Что ж! Пожалуй, начнём!.. — Киецугу, прости пожалуйста, могу я тебя отвлечь на минутку? — спокойно оборвала я желавшего начать лекцию парня. — Что такое? — перевёл на меня взгляд Киодзюдзи. — Как будет время, можешь дать мне контакты того, кто изготовил куклу для Каны, — я поклонилась парню. — О! Так вам она понравилась?! — обрадовался он. — В ней есть что-то милое, — спокойно улыбнулась я, отпивая чай. — Судзин-сан, вы сейчас серьёзны? — скептически выгнула бровь Маки. — Абсолютно, Маки, — я бросила взор на Саори. Во мне говорит сущность ёкая, ничего не поделаешь. Закончила я в голове. — Тогда я и вам подарю подобную куклу! — загорелся идеей Киодзюдзи. — Не стоит утруждаться, Киецугу, — хотя попытка остановить парня бесполезна, я всё равно это сделаю. — Я и сама могу всё сделать. Мне нужна лишь информация. — Когда у вас день рождения? — проигнорировал меня Киодзюдзи. — Ох, я пыталась... — нарочито вздохнула я. — Двадцать второе июля. — Я запомнил! Ждите подарка, Судзин-сан! — Спасибо, Киецугу, — поблагодарила я парня, склоняя голову. Что ж... Так мне даже будет лучше... Спасибо, Киецугу. Ты избавляешь меня от лишних хлопот. Маки лишь устало покачала головой.***
— Ну, на этом всё, — вытряхнув остатки мусора из корзины в бак, стоящий в тени здания школы, Рикуо обернулся к ожидающим его Цураре и Аотабо. — Осталось только сходить за портфелем. Идите без меня, — Нура поставил мусорное, уже пустое, ведро на землю и отряхнул ладони. — Но... — попыталась возразить ему Цурара, всё это время махавшая забавными флажками с камоном клана Нура для моральной поддержки. — Тебе же ещё ужин готовить, так ведь? — взглянул на неё Нура. — Всё будет в порядке. — К тому же я прослежу за господином, — подал бодрый голос Аотабо. — Ну, хорошо, — кивнула девушка, всё ещё с беспокойством глядя то на Нуру, то на Ао. — Тогда я пойду, — в её голосе ещё звучали нотки сомнения. — Только будьте осторожны и возвращайтесь скорее! — сказав это, Ойкава убежала, не сводя глаз с Рикуо, пока сама не скрылась за поворотом. — Понятно-понятно, — покивал головой Нура, не зная, услышала ли его Ойкава или нет, и выдохнул. — Ладно, я пойду в школу. Ребята, — он поднял взгляд на крышу и, прищурившись, попытался понять есть ли там кто или нет, — может, ещё не ушли. Загляну к ним. — Вас понял, — кивнул Аотабо. — Дайте знать, если что-то случится. Конечно же, великан тоже беспокоился за господина — чем черти и Боги не шутят — однако не так сильно, как Цурара. — Хорошо, — улыбнулся ему Нура и направился внутрь.***
Кана шла по асфальтированной дороге и не смотрела на неё, глядя себе под ноги. Мысли её всё крутились вокруг этого сна. Иенага чувствовала какую-то странную тяжесть и усталость, не понимая то ли от сегодняшней бессонницы, то ли от беспричинного волнения, что ощущалось всё чётче и чётче, чем дальше она шла. "Я, конечно, рада получить подарок на день рождение, но не это же... — она попыталась отвлечься, глядя в открытую школьную сумку на подаренную куклу". Девушка шла по знакомой дороге. Шла и шла. Пока к ней не пришло резкое осознание, что она идёт долго, слишком долго. Станция ведь уже должна была появиться. А солнце закатывалось всё ниже и ниже, постепенно скрываясь за крышами домов и горизонтом. По спине Каны пробежал мороз. Сглотнув и схватив сумку покрепче, она прибавила шаг, всё косясь на куклу. "С днём рождения! — промелькнул в голове радостный голос Киецугу". "На твой день рождения... Я приду за тобой, — зазвучал в голове голос из сна". Иенага вздрогнула и почувствовала, как начала нарастать какая-то паника. Кана замерла, опустив голову и судорожно пытаясь понять, что её так сильно напугало. Прошла минута. Вторая. Третья. Иенага слышала удары собственного сердца, казавшиеся удивительно громкими, в повисшей, странной тишине. Четвёртая. Пятая. Ничего. Иенага выдохнула и застегнула сумку. "Наверное, это всё из-за плохого сна... — она старалась игнорировать продолжающее нарастать чувство страха". Но всё равно заметно ускорила шаг, если не побежала. А дорога всё вилась и вилась бесконечной лентой. Кана ощущала то же самое, что и на горе Недзиреме, когда пошла искать Рикуо и остальных. На лестнице её преследовало похожее чувство. Тогда оно пропало стоило появиться тому ёкаю с алыми глазами и бело-чёрными волосами. Словно весь морок рассеялся. Трель велосипедного звонка отдалась в ушах гулким эхом, заглушая шаги, дыхание и сердце. Девушка с заполняющимися страхом глазами медленно обернулась и едва сдержала вскрик. Прямо за ней, на полной скорости, на маленьком голубом велосипеде, ехал огромный ёкай-зеркало с узкими глазами и широкой улыбкой из бледно-жёлтых зубов на большой круглой голове, с непропорционально маленьким телом. Он не сводил взгляда с Каны, и девушке показалось, что ёкай явно доволен увиденной реакцией. Иенага так и замерла, не сделав шаг, словно её резко дёрнули за шиворот и силой заставили остановиться. Резко затормозив, оставив на дороге характерные от подобных действий полосы, аякаши, вокруг которого извивалось нечто фиолетовое, отдалённо напоминающее руки и ноги, воззрился на девушку и сладко протянул: — Попала-ась. Кана испуганно и коротко вскрикнула, глядя на своё отражение в зеркале. — Поздравляю с тринадцатилети-ием! Кана-тян, я за тобо-ой, — слегка покачнувшись в сторону, аякаши с неким ехидством в чёрных глазах сощурился. — Нет! — закричала она, съёживаясь, жмурясь и мотая головой. "Ну же, ноги, двигайтесь! Живее!!! — Кана старалась сделать хоть шаг, однако всё её тело будто сковали невидимые крепкие оковы". — Давай поигра-аем. В игру семилетней давности, — продолжал ёкай. — Уйди! Не знаю ни о каких играх! — мозг всё же принял посланные сигналы, и Кана сломя голову помчалась прочь. Куда? Да куда угодно, лишь бы оказаться как можно дальше от этого ёкая. "Что происходит? Я сплю? — носились в голове её мысли. — Нет, это не сон! Точно не сон!" — Хочешь сначала поиграть в догонялки-и? — слегка удивился ёкай. — Хорошо-о. Он закрутил педали велосипеда, догоняя Иенагу. Кана бежала, в какой-то момент резко свернула куда-то вбок, надеясь оторваться, но аякаши, словно мог видеть через здания, находил её, и слышались пугающе-противный звонок и гогот преследователя. "Точно! Тот приём... о котором говорила Юра! — внезапно осознала девушка, сбегая по лестнице вниз. — Но я ведь всё прослушала! — она взвыла, коря себя за невнимательность". С каждым мгновением Кана понимала, что аякаши настигает её, но по какой-то причине не ловит. Играет с ней, будто кот с мышью, уже обречённой на смерть. От осознания этого факта, у девушки открылось второе дыхание, адреналин вскипел, ударяя в голову, и она припустила с новой силой. Ёкаю, гнавшемуся за ней, это уже начинало надоедать, потому, растягивая некое подобие ухмылки, он сменил игровое поле. Кана, порой совсем не следящая за дорогой, никак не ожидала, что врежется во вставшую на её пути стену. Ударилась девушка несильно. Оглядевшись, она со смесью неверия и ужаса поняла, что... вновь оказалась в школе. "Что?.. Школа?.. Как? — она резко замотала головой и посмотрела себе за спину". На стене висело большое прямоугольное зеркало. Яркая мысль, маленькая надежда на спасение мелькнула в её голове. Не дожидаясь появления аякаши, Иенага сбежала с лестницы на второй этаж, открыла первую попавшуюся дверь и заскочила в класс, громким хлопком отрезая себя от коридора, залитого вечерними красками. В кабинете царили сумерки. Свет пробивался через плотно задёрнутые шторы. Кана, тяжело дыша, спряталась за учительский стол, стараясь осмыслить произошедшее. "Я же точно помню, что шла к станции... Так почему... Почему же?! Почему я опять в школе?!. — Иенага пыталась найти ответ, однако препятствие создавал страх, не желавший проходить. — Почему именно тут?!". Восстановив дыхание, она смахнула выступившие от долгого и быстрого бега капельки пота и расстегнула портфель. Взгляд упёрся практически сразу в куклу и лежащее рядом зеркало. Увидев своё отражение, Кана вспомнила: тогда она видела, как несколько детей, постарше её, нашли на дороге и подобрали странное зеркало, заглянув в него. Посмотрела в него и Кана, но, не обнаружив ничего интересного, забыла о нём. Позже выяснилось, что несколько детей тринадцати лет бесследно исчезли. А Иенага впервые встретилась с Унгайкё. — Кана-тян, — она обернулась, когда её позвали. — Тебе только шесть лет? — девочка с непониманием смотрела на представшее перед ней существо. Страха не было. — Ну, значит, когда подрастёшь, мы поиграем снова. Это обещание-е! — довольно протянул ёкай. — Я навещу тебя на твоё тринадцатилетие. "Оно из сна! — поняла Кана. — Вот почему... Значит, семь лет назад это было не сном..." Иенага прищурилась и слегка отпрянула, видя, что небольшое зеркальце начало само выдвигаться. — Кана-тян... — голос был полон возмущения. — Здесь тесно, — из стекла показался уже знакомый силуэт ёкая, только заметно в меньших размерах. — В этой комнате нет зеркал. Очень тесно! — разозлился аякаши. — Не могу вылезти, — недовольно бурчал он. Полная решимости, Кана схватила зеркало и с силой бросила его. Осколки стекла с характерным звуком упали на пол. Кабинет, где была Кана изменился. Вздрогнув, Иенага вскочила на ноги, дрожащие от страха. Теперь она была в мужском туалете, где висело прямоугольное зеркало, за которым отражалось такое же помещение, только свет был более ярким. "З-зеркало... Он вылез из него! — она поняла, что совершила, возможно, роковую ошибку. — Надо бежать! — мысль прочно укрепилась в голове девушки, и в резком порыве она случайно задела сумку, из которой вывалились кукла, учебники и тетради". Она посмотрела на разбросанные вещи. Подарок Киецугу вдруг завибрировал и начал шевелиться. Кана отшатнулась. "Что... Ну, что опять?! — в каком-то уже отчаянии подумала она".***
— Слышали байки о Фиолетовом зеркале? — Киецугу, Тори, Маки, Юра и Ясу сбились в кучку, глядя на экран ноутбука, образовав этакий круг. — Имеешь ввиду ёкая Унгайкё? — взглянула на Киодзюдзи Судзин через стёкла очков. — Именно, — кинвул парень. — Что за легенда? — заинтересовалась Тори. — Ёкай Унгайкё, — пощёлкав по клавиатуре, Киодзюдзи открыл сайт, на котором была информация о названном аякаши, — или по-другому "фиолетовое зеркало", иногда его называют "облачным зеркалом". Это вид цукумогами. Согласно мифам, зеркало, просуществовавшее сто лет становится Унгайкё и приобретает свойство отражать истинную сущность вещей и людей. Говорят, если посмотришь в это зеркало, умрёшь в день своего тринадцатилетия. — Умрёшь? — повторила Маки. — А почему именно на тринадцатилетие? — вторила ей Тори. — В прошлом звучание слова "тринадцать" было похоже на слово "созревать". В тринадцать лет у ёкаев наступает совершеннолетие, потому ёкаи, подобные Унгайкё, считают, что охотится и пожирать людей лучше всего именно в день их тринадцатилетия, — объяснила Юра. — Однако, так как сейчас возраст совершеннолетия — двадцать лет, потому, думаю, есть ещё одна вариация легенды, где говорится, что человек умрёт в день его двадцатилетия, — добавила Судзин. — Так когда же всё-таки? — выгнула бровь Маки. — Кто ж знает, — с беззаботной улыбкой пожала плечами Ясу. — Может, каждый такой цукумогами сам решает, убивать в тринадцать лет свою жертву или в двадцать. Каждому своё, как говорится. — Верно, — покивал Киодзюдзи. — Можно сказать, плод созрел. — Мы вообще-то о людях говорим, — недовольно нахмурила брови Саори. — Извиняюсь за опоздание, — к ним подошёл Рикуо. Все дружно взглянули на Нуру, приветливо тому улыбнувшись. — Привет, Нура-кун. Задержался, однако, — приветственно махнул рукой Киецугу. — Назначили дежурным, — Рикуо подошёл к ребятам. — А где Цурара и Курата? — обратилась к нему Судзин. — Домой пошли, — односложно ответил он, взглянув на девушку. — А? — он поглядел по сторонам. — А где Кана? — Тоже домой ушла, — ответила ему Ясу. — Она сегодня плохо спала. Было бы грубо задерживать её. — Вот оно что, — пробормотал Нура себе под нос. — Что за ёкай на этот раз? — Рикуо посмотрел на экран ноутбука. — Унгайкё? — Слышал о нём что-нибудь, Нура? — перевёл на него взгляд Киецугу. — Нет, — отрицательно покачал головой тот. "Наверное, этот ёкай был когда-то изгнан из клана, и теперь сам по себе, — предположил Рикуо". — Судзин-сан, вам есть, что добавить? Информации об Унгайкё немного. Было бы здорово услышать что-то новое, — широко улыбнулся Киодзюдзи. — Могу лишь сказать, что такой ёкай, как Унгайкё, может быть использован для ловли других духов, — слегка задумалась девушка. — С помощью одного ёкая ловить другого? — выгнула бровь Маки. — Как бы странно это ни звучало, однако пятнадцатого числа восьмого месяца ночью по старому лунному календарю в хрустальное блюдо наливали воду так, чтобы отражался свет полной луны. Потом если с помощью этой воды нанести образ ёкая на зеркало, в него вселяется ёкай, который и становится Унгайкё. По крайне мере, так делали раньше. Не знаю, практикуется ли подобное сейчас. — Значит, Унгайкё может стать не только прожившее сто лет зеркало? — уточнила Тори. — Точно. К тому же не все Унгайкё причиняют людям вред, — при этих словах все с недоверием уставились на Судзин. — Как это? — нахмурилась озадаченная Юра. — Если быть точнее, некоторые попросту игнорируют присутствие людей, однако такой аякаши всё равно опасен. Провоцировать его не стоит. Целее будете, — от последних слов в воздухе повисла какая-то тяжёлая атмосфера недосказанности. Но Ясу молчала, видимо, закончив на этом. — Кхм, сегодня ведь день рождение Каны, — кашлянув, перевёл тему Нура, мысленно делая себе пометку: узнать, о чём недоговорила Ясу. Вспоминая и учитывая то количество информации, которое девушка знала об аосагиби и нингё, Рикуо очень сомневался в том, что про Унгайкё Судзин знает так мало, в сравнении с рассказанным три года назад. — Ага-ага! — кажется, даже Киецугу в этот раз был рад небольшому отклонению от темы. — Я уже подарил ей дьявольскую куклу. Но, по правде, она такая не одна! — из своей сумки он с каким-то торжеством вытащил куклу, похожую на подаренную Кане. Отличались цвета пуговицы, волос и форма одежды. Нура с интересом разглядывал предмет. — Фу, дрянь! — Маки с Тори дружненько отползли на безопасное расстояние. — Не груби! — возмутился Киецугу. — Ведь это прелестная кукла сделана по моему образу и подобию! — искренне восхищался парень, но видя, что его эмоций никто не разделяет — разве что Ясу тихо прыснула в кулак после его словах — и с каким-то разочарованием выдохнул, — Ладно, просто смотрите, — он что-то потыкал и поднёс куклу к уху. — Вы, что же, думаете, что это просто брендовая вещь? — он предвкушающе усмехнулся. — А? А что там ещё внутри? Деньги? Или что-то? — по лицу Саори можно было понять, что девушка настроена скептически. — Сейчас и узнаешь! — парень начал терпеливо чего-то ждать. Кана отбросила куклу куда подальше. Внутри той что-то громко щёлкнуло, и послышался счастливый голос Киецугу. — Алло! Как слышно? — К-киецугу-кун?! — Иенага быстро подобрала куклу. Её голос подрагивал. — Удивлена? Ха-ха! — не дожидаясь ответа, Киодзюдзи довольно рассмеялся. — Внутри этой куклы сотовый телефон, с помощью которого мы можем переговариваться! — он был явно горд собой. — Видите? Как удобно, — теперь он уже обращался к ребятам, столпившимся вокруг него. — Теперь у нас прятки внутри зеркала, — послышался голос Унгайкё, и, обернувшись, Кана могла видеть, как ёкай вылезает из зеркала. — Здесь ли ты, Кана-тян? — он её искал. Поверхность зеркала начала изменяться, словно стекло было жидким, а не твёрдым. Ёкай вот-вот грозился вылезти. — Помогите! — прокричала громко девушка, едва ли не срывая голос. — На меня напало чудовище прямо из зеркала! Вся компания разом переполошилась и взволновалась. — Иенага-кун! — позвал девушку Киецугу. — Чудовище? — повторила Кейкаин. Ясу и Рикуо одновременно метнули взгляд на экран с изображением Унгайкё. — Кана! Где ты сейчас? — громко и чётко произнесла Ясу, буравя нахмуренным взглядом куклу. Казалось, ещё секунда, и девушка сорвётся с места, настолько было напряжено её тело. — В каком-то из мужских туалетов, — пролепетала Кана. — Попала-ась, — довольно протянул вылезший аякаши, надвигаясь на девушку. — Приём! Алло! Иенага! — не слушая Киецугу, Кана бросила куклу прямо в ёкая. Стукнувшись о морду аякаши, подарок на день рождение упал на пол. Появились помехи. И кукла затихла. Кана испуганно наблюдала за приближающимся ёкаем. Тело вновь не желало подчиняться истеричным приказам хозяйки двигаться.***
— Нужно быстрее найти её! — все, бывшие в тот момент на крыше члены бюро, помчались вниз по лестнице с чётким намерением спасти подругу. Впереди всех была Юра. — Но в каком именно мужском туалете нам её искать? — спросил на бегу Киецугу. — Киецугу, я проверю старший корпус, — обратился к нему Нура. — Рикуо, я с тобой, — подала голос Судзин. — Хорошо, — согласился парень, и ребята разделились. Юра распахнула дверь, окидывая взглядом помещение. Пусто. Киецугу зашёл внутрь другого туалета. — Иенага-кун? — позвал он. Зеркло теперь было рядом с Каной. Оно переместилось. Иенага, завидев в отражении одноклассника, подбежала и начала стучать кулаками по стеклу с обратной стороны. — Киецугу-кун, ты куда? — Кана, объятая страхом, провожала парня взглядом. — Заметь же меня! Ну, же! — Здесь её нет, — произнёс в пустоту Киецугу, не обращая внимание на Кану, и ушёл. — Никто не придёт за тобой, — исказив губы в подобие хищной ухмылки, ёкай вновь начал медленно приближаться к Кане, упиваясь её эмоциями. — А это значит... Кана вжалась в стену. — Значит... На глазах выступили слёзы. Она с ужасом в распахнутых глазах цвета хаки могла лишь наблюдать за приближающейся смертью. Ноги дрожали. В горле стоял ком. Она готова была вот-вот разреветься. — Кана-тян...***
Стоило Ясу ступить на территорию корпуса старшей школы, девушка резко замерла, словно прислушиваясь к чему-то. Нура тоже остановился, восстанавливая, пока есть возможность, дыхание. Он не сводил с Судзин нахмуренного и серьёзного карего взгляда. — Она здесь, — Судзин поворачивала голову в разные стороны. В карих глазах то и дело резко вспыхивали и затухали золотые искорки. Всё тело девушки подрагивало от напряжения. Мозг пытался как можно скорее сообразить месторасположение Каны. — Рикуо, проверь туалеты на втором этаже, а я кабинеты там же, — твёрдым, даже отчасти жёстким, не требующим возражений, голосом произнесла Ясу и, не дожидаясь ответа парня, сорвалась с места. Нура не стал задавать вопросы, хотя они были, и поспешил проверить нужные помещения. Он успел вовремя: ёкай почти добрался до Каны. Увидев подругу вместе с аякаши по ту сторону зеркала, Рикуо на секунду замер, а после всё же крикнул: — Кана! Его голос заставил девушку с неверием и отчаянным счастьем взглянуть на него. — Рикуо! — вскочив на ноги, девушка обернулась на парня. — Как он увидел нас? — изумился Унгайкё. А вот Кана о таком даже не задумалась. Она была просто рада увидеть хоть кого-то, кого знает. — Это место создано только для меня и Каны-тян! — на смену удивлению пришла злость. Фиолетовой конечностью Унгайкё разбил зеркало. Иенага едва успела отскочить, чтобы её не задело осколками. Воспользовавшись заминкой своей жертвы, Унгайкё обвил запястье Каны и начал притягивать к себе. Девушка вырывалась, пыталась тормозить ногами — делала всё, что могла, чтобы выжить. — Кана-тя-ян. — Нет! Меня затягивает, — она становилась всё ближе и ближе. Вот уже вошли в отражение рука, по локоть, и ноги. Потом туловище. Иенага дёргалась, извивалась, однако хватка была крепкой. Её почти уже засосало дьявольское зеркало. Кана ощутила как кто-то схватил её за ещё свободное запястье и дёрнул на себя. Девушка, врезавшись своему спасителю в грудь, удивлённо подняла глаза и сразу узнала ёкая, спасшего её ранее от Кьюсо и встреченного ею на горе Недзиреме. — Ты же... — девушка смешалась. Сердце забилось сильнее. — Не смей причинять боль тем, кто находится на моей территории, — он держал Иенагу за плечи. Голос сквозил ощутимыми нотками холодного металла. — Э? Ты ещё кто? Ёкай что ли? — снова глаза Унгайкё удивлённо расширились. — Пошёл... Пошёл отсюда вон! — изумление сменилось недовольством. Цукумогами был очень зол и очень недоволен тем, что, в который раз, его отвлекают. Использовав свою технику, он создал множество клонов, окруживших Ночного и Кану. — Ну что? Угадай, кто из нас настоящий, — хором, гогоча, произнесли ёкаи, шевеля фиолетовыми конечностями. — Идиоты, — его губы украсила усмешка. С лёгкостью обнажив Ненекиримару, Ночной хмыкнул: — Что гадать, если можно убить всех сразу? Кана зажмурилась, увидев блеск железа. Нескольких резких и чётких взмахов катаны хватило, чтобы уничтожить и клонов, и самого ёкая. Со смертью Унгайкё развеялась и зеркальная иллюзия, им созданная. Они оказались в пустом классе. Кана тихо и с облегчением выдохнула, а после подняла взгляд на того, кто спасал её снова и снова. — Спасибо, — поблагодарила она, слегка краснея. Ночной молча перевёл взгляд на разбитое и валяющееся на полу зеркало, принадлежащее девушке. Кана посмотрела туда же, куда и он. Иенага, отчего-то смущённая, не знала, что надо сказать стоящему рядом с ней парню. Сердце билось так громко, что девушка боялась: он услышит. Атмосферу развеяли мерные хлопки. Обернувшись, они увидели прислонившуюся к косяку двери ёкай, знакомую им обоим. Ясу, сменившая облик, нацепив маску, стояла и наблюдала за Нурой и Каной. На сгибе локте висела сумка Иенаги с аккуратно сложенными учебниками и куклой. Подойдя к парочке, Судзин мимоходом бросила взгляд на Рикуо и протянула сумку и мобильник Кане, намекая, что надо бы успокоить друзей. — Благодарю, — кивнула Иенага, теперь засмущавшись потому, что их увидели. Она набрала номер Маки. — Кана! — голос Саори был взволнованным. — Маки, со мной всё хорошо, — Кана старалась звучать спокойно. На том конце послышалось бурчание и перекрикивание. — Юра спрашивает, что с ёкаем? — вновь заговорила Маки. — А... Ёкай... Это ложная тревога, простите, что напугала. Из-за недосыпания перепутала его с подаренной куклой, — соврала девушка, бросая косой взгляд на Ночного и Судзин, молчавших и глядящих на неё. От столь пристальных взглядов Кане стало не по себе: у одного глаза горят алым огнём, у другой — ярким пурпуром. — Честно? — видимо, уловив повисшую тишину, уточнила Маки. — Да, всё хорошо. Идите домой. Я тоже уже скоро пойду, — закивала Кана, будто бы Саори могла её видеть. — Слава Богам, — выдохнула Саори. С её плеч упал камень. — Мы передадим Нуре и Ясу-сан, что ты в порядке. — Да... Спасибо, — поблагодарила девушка и, положив трубку, убрала телефон в карман, застёгивая его. Иенага вновь подняла глаза на Нуру. Ясу уже отошла к дверям и терпеливо ожидала дальнейших действий как со стороны ёкая, так и Каны. Рикуо же, поняв, что теперь за Кану незачем беспокоится, развернулся, чтобы уйти. К тому же у него было несколько вопросов к Ясу. Раз есть время, почему бы не спросить? Однако ему помешали. — Подожди, — окликнула его Кана. Ночной обернулся. — Кто ты такой? — спросила Иенага, нахмурив брови, будто бы пытаясь подчеркнуть всю серьёзность вопроса. — Когда меня схватили крысы, в поездке и даже сейчас, ты всегда появляешься, — она сглотнула, — рядом с Рикуо. Может ли быть так, что ты... — глядя в эти алые глаза, Кана желала узнать ответ, увидеть его. Однако заметила лишь отблеск какого-то насмешливого огонька. Не дослушав её, Ночной повторил попытку покинуть класс. — Подожди, — Кана остановила его, схватив за край тёмно-синего хаори, — пожалуйста, побудь со мной ещё немножко, — Иенага не знала, чем думала, и думала ли вообще, говоря эти слова. — Я хочу узнать тебя получше, — она снова посмотрела на него, в голосе звучала мольба. Нура собирался уже ответить, когда заслышал сдавленный смех. Уже предчувствуя увиденное, он перевёл алый взор на Ясу. Цуру, приподняв маску, прикрывала рот рукой ладонью, другой опиралась на косяк и, согнувшись пополам, заходилась в беззвучном смехе. По крайней мере, девушка старалась, чтобы он был беззвучным, ибо воцарившуюся атмосферу разрушать не хотелось. Пурпурные глаза, в которых одна за другой загорались искорки хохота, столкнулись с алыми, горящими спокойным, разве что где-то в глубине едва заметным, лукавым огнём. Следующий смешок вышел громче предыдущего. Теперь на ёкай обратила внимание и Кана, не совсем понимающая причину веселья. Поняв, что привлекает слишком много внимания, Судзин кашлянула, выпрямилась и поправила маску, хотя её плечи всё ещё подрагивали. Она кивнула, непонятно то ли одной Иенаге, то ли одному Нуре, то ли им обоим, и удалилась. Напоследок мелькнули лишь края косодэ. Почему-то Рикуо был уверен: найдя уединённое место, девушка зальётся хохотом. Он прикрыл глаза, мысленно вдыхая и выдыхая. В голове Нуры раздался ехидный голос ёкайской сущности: "У неё сегодня день рождение. Так почему бы не выполнить её желание? Дадим то, что хочет". Попытавшаяся что-то возразить на это человеческая сущность — этакий голос разума — была успешно заткнута ёкайской и оставлена наблюдать за развивающимися событиями из первых рядов. Рикуо растянул губы в едва заметной предвкушающей веселье ухмылке. Он уже решил, куда отведёт Кану. — Даже, если это будет страшно? — не оборачиваясь, спросил он. Иенага вздрогнула, сначала не поняв, к чему был этот вопрос. — Нет, — покачала головой она. Чуть повернув голову, он встретился взглядом с Каной и слегка кивнул в знак согласия. Обрадованная девушка не успел и пискнуть, как Ночной с лёгкостью поднял её на руки и, не обращая внимание на покрасневшую от смущения девушку, подошёл к окну. Прыжок — подоконник. Следующий — фонарный столб. — Держись крепче, — бросил он Кане, и девушка послушно вцепилась в его хаори, одной рукой прижимая к себе сумку.***
Стемнело. Нура и Кана шли по неширокой улице, расположенной вдали от центра Укиё-э. Иенага старалась не отставать, поглядывая то на идущего чуть впереди аякаши, то по сторонам. Девушка впервые была здесь, а потому немного тревожилась, из-за чего шаг её постепенно замедлялся. В конце концов она окончательно остановилась, с беспокойством глядя на тёмные окна двухэтажных домов и редкие фонари. — Сюда, — позвал её Нура, остановившись около узкого переулка. — Что такое? Испугалась? — в его голосе отчётливо прозвучала насмешка. — Нет, — Кана поспешно догнала его и снова схватилась за край хаори, чтобы не потеряться, — с тобой мне ни капельки не страшно, — она покраснела от собственных слов, на что Ночной едва слышно хмыкнул и продолжил идти. Пройдя ещё немного, Нура остановился перед окрашенными в розовато-лиловый цвет деревянными сёдзи и, отодвинув их, вошёл внутрь. Кана зашла за ним. Это было небольшое помещение, освещаемое несколькими большими фонарями, стоящими на полу. Что-то наподобие входа. Рикуо, словно был здесь не впервые, отворил следующие двери, и Иенага увидела длинный и широкий коридор, в котором также светили фонари, однако меньших размеров и различных цветов. — А... А что там? — робко поинтересовалась она, осторожно делая шаг. — Ты ведь хочешь узнать меня получше, — прикрыл глаза Ночной с лёгкой усмешкой на губах. Кана прошла внутрь. Нура последовал за ней, закрывая сёдзи, и положил одну руку Кане на плечо, приобнимая девушку и слегка притягивая к себе. — Для этого у нас целая ночка впереди, — улыбка переросла в ухмылку. — Что?.. Неужто... — мысли девушки сменили курс и ушли явно не в нужную сторону. Щёки Каны порозовели. Чем ближе Кана приближалась к деревянной двери, тем большую растерянность и смущение она испытывала. Ночного же реакция Каны не беспокоила, а, наоборот, даже в какой-то степени забавляла. Рикуо отворил третью по счёту дверь, и Кану оглушили голоса, смех и разговоры. — Добро пожаловать! — приветливо и радостно улыбнулся Рётанеко. Кана удивлённо хлопала глазами. — Спасибо, что посетили наше кафе, созданное специально для ёкаев, — Бакэнекояй! Наслаждайтесь! — дружным хором произнесли официанты вместе с Рётанеко. Такое огромное скопление аякаши Кана видела впервые: казалось, все, кто только может, собрались в этом месте, что освещали красные бумажные фонари. Работники кафе, которыми являлись не только Бакэнеко, обслуживали клиентов: записывали и разносили заказы, или перекидывались фразочками с посетителями. — Йо, — приветственно кивнул Рикуо, с интересом осматривая кафе. Всё-таки он тоже был здесь впервые. — Господин! — поспешил к нему Рётанеко, очень радуясь приходу будущего Третьего. — Недурно, скажу я тебе, — он держал руки в рукавах кимоно. — Дела идут хорошо, — он посмотрел на главу клана Бакэнеко. — Можете на меня рассчитывать! Больше я не облажаюсь, — решительно улыбнулся ёкай и только сейчас заметил вертящую головой Кану. — Г-господин, — перепугавшись, Рётанеко понизил голос, прикрывая рот ладонью. Нура скосил на него взгляд, — разве это не одна из тех девушек, что похитили Кьюсо? Не опасно ли приводить её сюда? — Что важнее, Рётанеко, у меня к тебе просьба, — на вопрос аякаши Рикуо лишь хмыкнул. Выслушав Нуру, Рётанеко помолчал с минуту и согласно кивнул. А после дал знак нескольким официантам. Рикуо с ухмылкой на губах прошёл вперёд вместе с Рётанеко. Иенага, вздрогнув, также возобновила шаг. Они поднялись на второй этаж. Дав посетителям пройти, Рётанеко улыбнулся: — Чувствуйте себя, как дома, — ёкай удалился, чтобы уладить какую-то мелкую проблему. Конечно же, слух о приходе юного главы клана Нура быстро облетел всё кафе, и многие пошли посмотреть на столь редко выходящую в свет личность. А тот факт, что пришёл Ночной не один, а с девушкой, лишь подстегнуло любопытство местных аякаши. На столе уже стояли саке, пиалы и несколько закусок. Кана, будучи вся на нервах, сидела рядом с парнем, бросая короткие взгляды на ёкаев, начавших собираться, и опуская глаза в пол. — А господин-то растёт не по дням, а по часам, — довольно произнёс уже подвыпившим голосом Рокурокуби. — Привёл с собой такую красивую девушку, — рассмеялся один из работников кафе. "Д-девушку?! — вспыхнула Кана, бросая взгляд на Рикуо, спокойно пьющего саке". — Я так завидую, — с наигранной обидой в голосе протянула другая Бакэнеко, уже гостья, сидящая по сторону от Нуры. Она шевелила кошачьими ушами и льнула к Ночному. — Заждались? — с подносом, заполненным едой, вошёл другой официант. Расставив еду, Бакэнеко с короткими, подстриженными под ёжик, тёмными волосами спросил: — Как тебя зовут? — К-кана, — с запинкой ответила Иенага. — А возраст? — спросила длинноволосая аякаши. — Двенадцать. Точнее, сегодня уже тринадцать, — поправила себя Кана. — О! Так у тебя сегодня день рождения! — радостно воскликнул другой ёкай. — Ух, ты! С сегодняшнего дня тебя официально можно считать взрослой, — искренне обрадовалась Бакэнеко. — Мои преогромнейшие поздравления! — она слегка похлопала в ладоши. — Вырасти в достойного аякаши, — вставил слово Рокурокуби. — Кстати, а какой ты ёкай? — спросили у неё. — А... Ёкай... — замялась Иенага, не зная, как ответить на столь щекотливый вопрос. Она замялась, бросая на Нуру взгляд и прося о помощи, однако парень лишь подлил масла в огонь, шепнув девушке на ухо так, чтобы кроме неё никто не услышал: — Если прознают, что ты человек, тебя съедят. Кана вздрогнула и со страхом в глазах взглянула на ухмыляющегося парня, не понимая шутит он или говорит всерьёз. — Ну так? — обратились к ней. "Нет... Не хочу стать закуской, — она случайно толкнула сумку, и подаренная кукла вывалилась наружу и отвлекла внимание ёкаев". — Что это? — заинтересовался Рокурокуби. — Что там? — оббежав стол, спросила длинноволосая Бакенэко. — А, просто кукла, — с виноватой улыбкой Кана подняла предмет с пола, демонстрируя куклу аякаши. — Вау! Какая прелесть! — восхищённая ёкай, словно ребёнок, увидевший конфету, выхватила куклу и стала её с интересом разглядывать, вертеть в руках. — Где таких купить можно? — с горящими глазами спросила она. — А... — Иенага не знала, что ответить, потому что ощущала облегчение, что тема сменилась, и удивление — она не думала, что кукла привлечёт столько внимание. — Дай посмотреть! — Какая хорошенькая! Раздались довольные возгласы собравшихся аякаши. Кана с растягивающейся улыбкой на губах смотрела и понимала, что, оказывается, ёкаи не такие уж и страшные. А потом её начали обучать некоторым играм, и Иенага сама не заметила, как втянулась. Периодически она пила или ела принесённую еду. Нура, поняв, что одноклассница более-менее освоилась, пересел на другое место, давая другим аякаши обступить Кану. Рикуо наблюдал за ней краем глаза, отпивая саке, и осматривал владения Рётанеко. Отец был прав: здесь здорово. — Господин, — к нему обратился Рётанеко, вновь подошедший, — раз уж вы здесь, почему нам не сыграть пару партий в хякки-карты? — он продемонстрировал колоду разноцветных карт, явно настроенный на игру. — Ты уж извини, Рётанеко, но я слышал, что в азартных играх тебе нет равных, — хмыкнул Рикуо, отводя взгляд. — Какая сволочь вам это сказала?! — искренне возмутился ёкай, даже уши угрожающе пригнулись. — Разве не ты сам мне об этом рассказал в нашу первую встречу? — ухмыляясь, спросил Нура, щуря алый взгляд. Поняв, что оплошался, Рётанеко обречённо вздохнул и покачал головой, убирая карты. За много лет работы в кафе Рётанеко выучился "читать" эмоции, отражающиеся на лицах клиентов. Это было обязательным навыком, и ёкай владел им не хуже других. Не зря же говорят, что глаза — зеркало души. Вот и теперь, поддаваясь кошачьему любопытству, Рётанеко захотел понять, хотя бы в общих чертах, что связывает новую гостью и Третьего. Потому Рётанеко незаметно наблюдал за Рикуо, точнее, за его взглядом. Алые глаза были спокойны и только. Рётанеко внутри тяжело вздохнул: ему всегда было очень сложно определить настроение глав клана Нура. Ведь за улыбкой или спокойствием может скрываться что угодно. Бакэнеко знал об этом и видел это. И всё ж таки, если б его спросили, как относится Ночной к Кане, он бы, подумав, сравнил этих двоих с сестрой, пришедшей первый раз в заведение подобного типа, и старшим братом, которого отправили приглядывать за ней. Нура порой бросал на девушку взгляды, какими смотрят на тех, кого считают забавным и милым, или как старший на младшую, не более. А потом он вновь возвращался к обзору кафе, словно пытался что-то найти в большом зале. Однако ж сама Иенага — Рётанеко не мог не отметить данный факт — явно питала к Ночному Рикуо чувства, похожие на влюблённость. Говорить о том, что Кана влюбилась в Ночного, Рётанеко не решался даже мысленно. Рикуо налил себе ещё саке. По внутренним ощущениям, скоро начнётся рассвет, следовательно, — он взглянул на уже начинающую засыпать Кану — стоило отвести, точнее, отнести подругу со времён младшей школы домой. Благо, Нура был прекрасно осведомлён о месте жительстве девушка. От дальнейших мыслей и действий его отвлекла идущая по противоположной стороне второго этажа фигура. Лицо не скрыто за маской рогатого Óни. Волосы собраны в хвостик самодельной кумихимо. Рикуо узнал её в ту же секунду и почему-то удивился, хотя, вроде бы, что тут такого необычного? Ясу тоже ёкай, она может находиться здесь. Наверное, его поразило не столько присутствие Судзин, сколько эмоции девушки: широкая улыбка, срывающийся с губ смех, сияющие глаза — может, так и выражается счастье? Ясу, казалось, вовсе не замечала взгляда Нуры, ставшего особенно пристальным, и шла, по-видимому, к выходу, предаваясь своим мыслям. Если мог судить Рикуо, эти мысли были весёлыми и очень радовали девушку. Он следил за ней, сам того не замечая. Взгляд оказался чересчур пристальным. Ощутив его, Ясу встрепенулась и повернулась в его сторону. Такую гамму эмоций, сменяющихся за пять секунд, Рикуо не видел никогда: шок, неверие, принятие, волнение и смущение. Парень практически услышал беззвучное "Твою ж мать...", что пролепетала Судзин. Нура подавил с лёгкостью смешок и ухмыльнулся, сощуривая алые глаза, полыхнувшие огнём. Цуру моментально вспыхнула. Быстро скрыв лицо за маской, она прибавила шаг, едва ли не убегая. Всё произошло за каких-то две минуты. Никто ничего не заметил. Вернув себе былые невозмутимость и спокойствие, подавляя желая рассмеяться, Рикуо поднялся и подошёл к уже заснувшей, опьяневшей Кане. Усадив бормочущую что-то Кану себе на спину, Рикуо направился к выходу. Рётанеко проводил парня до самых дверей и вышел на улицу. — Кот-сан... Этот напиток такой вкусный... — бормотала Кана. — Похоже, она провела незабываемую ночь, — слегка рассмеялся Рётанеко. — Спасибо за всё, — попрощавшись, Нура ушёл.***
— Так значит, Рикуо вернулся только под утро? — всё ещё не веря в услышанное переспросил Нурарихён с усмешкой на губах, сидя на веранде. — Да, под самое утро, — подтвердила Вакана, с улыбкой развешивающая бельё. — Я даже сначала не поверил, что вижу Рикуо, спокойно заходящего через Главный вход, — рассмеялся Рихан. — Думал, уже глюки начались. — Растёт не по дням, а по часам, — поддержал смех сына Первый. — Да, он у нас такой, — послышался мягкий смех Ваканы. А вот самому Рикуо было ни капельки не смешно. "Какого чёрта я это сделал?! Прошлой ночи не должно было быть, не должно! — от злости Нура ерошил себе волосы на голове. — Ну, почему ночью я становлюсь таким придурком?! — мысленно восклицал парень". Он так толком и не поспал. Просто вернувшись в свою комнату, прилёг на полчаса, а потом проснулся с воспоминаниями о ночи. Дневному тогда хотелось прибить и Ночного, и себя за компанию. Ему было слишком стыдно и неловко перед Судзин и перед Каной, в особенности. Если насчёт Ясу он не столь сильно переживал, — по крайней мере, Рикуо сам так считал — то с Иенагой всё было куда серьёзнее. Реакцию Каны он предугадать не мог, а потому был весь на нервах. Это не осталось незамеченным. — Господин, где вы были до самого утра? — покосилась на него Цурара, очень переживавшая за Рикуо. — А... Да... Там... — Нура постарался перевести тему, и всё же не смог не бросить взгляд на Ясу. Девушка выглядела абсолютно спокойной, лишь подрагивающий в улыбке уголок губ и пальцы, с силой сжимающие термос, выдавали нервозность и волнение Цуру. За это утро девушка лишь приветственно кивнула ему, а после либо молчала, слушая музыку, либо общалась с Ойкавой и Ао. Она пыталась не смотреть на Нуру, чему парень был рад. В противном случае, столкнувшись взглядами, оба покраснели бы, как помидоры. — Ясу, с тобой всё хорошо? — обеспокоенно поинтересовался Ао, заметив волнение девушки. — А? Да, всё хорошо, — отчеканивая каждое слово, нервно смеясь ответила она, натягивая слишком неестественную улыбку. — Просто нервы шалят. И всё. Всё хорошо. Великан переглянулся с Юки-онной, они что-то для себя молча решили, и Ао не стал донимать больше Цуру. А вот Цурара от Рикуо отставать и не думала. — Доброе утро, Рикуо, — заслышав голос Иенаги, у Рикуо сердце подскочило к горлу. — А, Кана-тян... Прости за вчерашнюю ночь... То есть!.. — осёкся парень, понимая что сболтнул лишнего. Цурара замерла от шока. Ясу чуть не подавилась чаем. Ао выгнул бровь. — Рикуо, у меня к тебе серьёзный разговор, — Кана пропустила лепет парня мимо ушей. Сейчас её интересовало другое. — На минутку! — она схватила Нура под локоть и поволокла парня во двор школы. — Вчерашняя ночь?! — офигела Ойкава. Вокруг стала стремительно распространяться ледяная ёки Цурары. — Пошли послушаем, — на плечо девушки опустилась рука пришедшей в себя Судзин. Ойкава и Ясу побуравили друг дурга взглядами с секунду и, не сговариваясь, понеслись к лестнице. Аотабо оставалось лишь идти следом, хотя великан не разделял чувств девушек. — Что... ты хочешь узнать? — стараясь не выказывать волнения, спросил Нура. — Я прокручивала в голове события вчерашней ночи и предыдущих встреч и пришла к выводу, что где ты, там и он. Как и вчера. Рикуо сразу понял, о ком говорит одноклассница, и вытянулся по струнке, сжимая ремень портфеля. — Может ли быть, что ты и он... "Беда... Она поняла! — Нура с трудом сохранял спокойствие". — ...друзья? — закончила Кана. Нура выпал в осадок. — Э? — только и сумел выдать он. — Прошу, расскажи мне о нём побольше, — взяв его ладони в свои, попросила девушка. — Я понять не могу, зачем тебе его знать? — Рикуо попытался вытащить пленённые конечности. — Ну, надо и всё... — однако Иенага сама отпустила парня, отводя взгляд в сторону. — Тебе-то какое дело? — она заметно покраснела. "Да ну?! — Рикуо снова ввели в шок". Он никак не мог предположить, что его одноклассница влюбится в его же Ночной облик. "Ну, да! — реакция Цурары была примерно такой же". Судзин всё же подавилась и закашлялась, также офигевшая от услышанного. — Влипли... — прохрипела она. Аотабо покосился сначала на стоящих рядом девушек, потом на господина и Иенагу и покачал головой. Заметив безразличие великана, Ойкава из мести с силой наступила тому на ногу. Аотабо чуть ли не вскрикнул.***
Сабуронеко, напевая себе под нос песню, подметал у входа в кафе. Был ясный день. Посетители придут только вечером. Надо привести вход в порядок. Заслышав за своей спиной шаги и увидев, что на него упала чья-то тень, Бакэнеко решил, что перед ним очередной клиент. — А, простите, мы ещё закрыты, — однако, когда он обернулся, ему в лицо подул настолько сильный порыв ветра, что ёкай упал на землю. Грохот был услышан, и на улицу вышел обеспокоенный Рётанеко. — Что за шум? — аякаши оглядел улицу. — Сабуронеко, твоя форма... — он обратил внимание на одежду своего подчинённого. — А? Она из-за порыва ветра такой стала, — пояснил тот, вставая. — Я цел, только форма немного порвалась. Сейчас пойду переоденусь, — улыбнувшись, Сабуронеко скрылся внутри. Посмотрев ещё раз по сторонам и убедившись, что никого нет, Рётанеко закрыл сёдзи. — Немного порвалась? На крыше стояли трое. — Какие же они тугодумы, — глумливо произнёс высокий мужчина. — Слухи не врали, — обладатель золотисто-жёлтых глаз с каким-то презрением усмехнулся, — клан Нура и в самом деле сборище слабаков и трусов. Наша проверка это подтвердила. Верхушка клана Нура живёт здесь, в Укиё-э. Пускай поживут ещё, — вальяжно, с нотками власти произнёс он, — не больше недельки. Высокий мужчина предвкушающе усмехнулся. Западный ветер принёс запах смерти и листья дерева тамадзуса.