***
Резкие потоки ветра. Словно хлысты. Они разрезали и разрушали всё, чего касались: бамбук, деревья, одежду и плоть. Хихи тяжело дышал, глядя через сломанную маску на напавших на него ёкаев. Он ощущал текущий в его крови яд. Смертельный яд, принесённый с ветром. Из ран обильно текла кровь. Его подчинённые, мёртвые, лежали на земли средь окровавленных и обрубленных зарослей бамбука. — Так это и есть один из старейшин клана Нура? — зло хмыкнул парящий в воздухе аякаши. Его тело походило на потоки ветра. Хихи с силой стиснул зубы и атаковал из последних сил. Гадко посмеиваясь, ёкай в широкой шляпе и маленьких застеклённых чёрным стеклом очках с лёгкостью увернулся, нанося удар. Ветряной хлыст полоснул Хихи по спине, рассекая косодэ и кожу на спине до кости. Глухо вскрикнув, Хихи повалился на землю. Разломанная маска, стукнувшись, упала на залитую кровью землю. В бамбуковой роще гулял ветер.***
— Что это может значить? — Куромару, приняв человеческий облик, опустился рядом с Рётанеко, осматривавшего место происшествия. О том, что Хихи не вернулся в свой дом, подняло волнение в Главном доме, потому Санбагарасу были посланы на разведку и выяснение случившегося. К ним присоединился Рётанеко, зашедший в этот момент в Главный дом — попросить лекарство у Зена, так как подчинённый Рётанеко, Сабуронеко, потерял сознание и до сих пор пребывал в беспамятстве. — Они вели расследование, касающееся недавнего происшествия около моего кафе, — Рётанеко осторожно водил рукой по залитой уже подсохшей кровью траве. — Великий ёкай, Хихи-сама, — Сасами, ранее опираясь на бамбук и держась за него, приземлилась рядом с братьями и взяла в руки маску, — и девять его подчинённых были с лёгкостью убиты? — горечь в голосе Сасами смешивалась с настороженностью. Тенгу сощурилась, глядя на маску. — Но как можно так гладко срезать бамбук? — не касаясь обрезанных растений, поинтересовался Тосакамару, сощурив голубые глаза, такие же как и у брата, и у сестры, пока вся троица находилась в облике людей. — Должно быть с помощью очень острого клинка. — Предположил Куромару, делая несколько шагов вперёд и осматривая место преступления. — Может, Камаитати постарались? — С чего бы им нападать? — бросил взгляд на брата Тосакамару. — Насколько мне известно, они тихо-мирно живут себе в Нагано и Яманаси и в хороших отношениях с Главным домом, уж тем более с Хихи-самой и его кланом. — Ты не можешь знать наверняка, — прикрыл глаза Куромару. Бамбук покачивался на ветру. Слегка колыхалась зелёная листва. — Ветер... — встрепенулся Рётанеко, поднимая глаза к небу. — Ветер? — повторил Куромару, не понимая, что имеет ввиду кот-оборотень. — Да, — кивнул Рётанеко, — заслышав шум и выйдя сегодня на улицу, я увидел, что одежда Сабуронеко разорвана, словно её изрезали острым ножом. Он сказал, что это от ветра. Позже он потерял сознание и всё ещё не пришёл в себя. — Он поджал губы, коря себя за неспособность уберечь собственных сотрудников. Санбагарасу, услышав слова Рётанеко, только сильнее нахмурились и переглянулись между собой. — Это дело рук чужаков, — чётко произнёс Куромару, отметая вариант с камаитачи. Ему, как одному из разведчиков, знакомы были все ёкаи, обитающие на территории клана Нура и связанные с Главным домом. — Неизвестные... Вражеская сила... — пробормотал Тосакамару, перебирая в голове ёкаев, способных так управлять ветром. — Плюс ко всему они бросили прямой вызов клану Нура, — серьёзно кивнула Сасами. — У нас мало времени — возвращаемся, — отдал приказ Куромару, как старший. — Об остальном позаботься сам, — обратился он к Рётанеко. — Понял, — кивнул тот. Трое Тенгу взмыли в воздух, резко взмахнув крыльями и подняв облака пыли и земли. — Оповестить Главным дом немедленно! — Положение чрезвычайное! — Всем Главным кланам приставить защиту! Оповестить Командующих! Они исчезли в ночном небе.***
Новость о смерти Хихи облетела весь Главный дом за считанные минуты. Подвешенные на воротах, горящие бумажные фонари добавляли атмосфере скорби и какого-то уныния. Вся резиденция погрузилась в траур. Нурарихён и Рихан с поразительным спокойствием и хладнокровием выслушали доклад Санбагарасу. Они оба были ошеломлены смертью Хихи, точнее, убийством. Но не выказали практически никаких эмоций, разве что Первый досадно опустил голову, сжимая губы в тонкую линию и устремляя отведённый взгляд куда-то в пустоту. Рихан понимал, что его отцу тяжело принять потерю такого верного товарища, как Хихи, боли добавлял и факт того, что ещё сегодня днём ёкай был жив. Взглядом серьёзных янтарных глаз и лёгким движением головы Второй отослал троицу и сам ушёл. Рихан, как никто другой, знал, что Нурарихёну надо побыть какое-то время наедине с самим собой. Первый терпеть не мог, когда его жалеют в подобных ситуациях. В похожем состоянии ханъё видел отца лишь после смерти своей матери, Ёхиме. Да и Рихан тоже был таким: старался не показывать, что ему плохо, ни перед кем. Наследственность. — Рикуо-сама, — Аотабо окликнул Нуру, стоящего у пруда рядом с сакурой и с болью в глазах глядевшего на собственное отражение. — Соболезную об утрате Хихи-самы, — ррикрыла глаза Цурара. — Только я решил стать Третьим главой, как тут же произошло такое несчастье, — у Рикуо словно отнялись ноги, парень осел на землю, в бессилии сжимая пучки травы. Оказывается, терять кого-то, с кем ты был знаком, очень и очень больно. — Господин... — Ойкава тщательно пыталась подобрать слова поддержки. Рикуо с силой зажмурил глаза и сжал губы, опуская голову на грудь. Он же видел его... Видел днём. Всё было как обычно: тихо, спокойно. Нура так старался поддерживать этот покой, но он пошёл громадными трещинами и рассыпался на осколки. — Кто мог совершить такое... — у парня даже язык не смог повернуться назвать вещь своим именем: "убийство". Да и обращался он скорее к самому себе, нежели к Юки-онне или Аотабо. Те двое переглянулись между собой, не зная, что сказать. Для них новость стала таким же шоком, как, впрочем, и для всех остальных. — Рикуо-сама... Рикуо-сама! Громкий голос Сасами, зовущей его, отвлёк Нуру от горестных мыслей. — Сасами? Что-то случилось? — обратился он к спустившейся и преклонившей колено Тенгу. "Нет, пожалуйста, больше никаких смертей не надо. — Мысленно добавил он". — Мой отец зовёт вас, — склонила голову Сасами. — Карасу-Тенгу? — удивился Рикуо. — Раз уж и вы здесь, можете присоединиться, — поднявшись, Сасами взглянула на Ао и Цурару. Все трое проследовали за Тенгу в комнату, где их уже ждал Карасу. После Сасами ушла. Ворон объяснил причину, зачем ему понадобился Рикуо. — Увеличение телохранителей?! — изумился Нура, выслушав Карасу. — Но почему?! — возмутился Ао, подаваясь вперёд. — Ведь на нас была возложена данная миссия! — Или вы считаете, что мы недостаточно сильны?! — искренне негодовала Цурара. — То есть, вас не заботит, если с Рикуо-самой что-то случится? — Карасу-Тенгу проигнорировал возгласы аякаши. — Заботит, конечно... — замялся Ао. — Но ведь... — начала Цурара. — Мне и так хорошо, — улыбнулся Рикуо. Честно, его совсем не прельщало данное изменение. — Господин! — обрадовались Цурара и Аотабо. — А нам нет! — Тенгу и так был весь на нервах, так что он не сдержался. — Вы — один-единственный Третий глава. Конец вам — конец клану! — раздражённо сдвинул брови Карасу. — И поэтому, пока мы не найдём убийц Хихи, я приставляю к вам шесть охранников! Решение окончательно и обжалованию не подлежит! Впервые видя ворона в таком настроении, все трое отшатнулись и не нашлись, что возразить. Таким образом, эскорт Рикуо увеличился с двух ёкаев аж до шести.***
— Так вот оно что... — протянула Ясу, на следующий день идя в школу вместе с Нурой, Цурарой и Ао. — Да... — вздохнул Рикуо, смирившись с увеличенным конвоем. Теперь, помимо Юки-онны и Аотабо, за Нурой должны были присматривать Каппа, Кейдзюро, Кубинаси и Куротабо. Однако вследствие того, что все четверо редко когда выбирались на улицу со сменой облика, их маскировка оставляла желать лучшего. Нура сразу заметил очевидные недочёты у первых трёх: у Каппы чётко выделялись перепонки; при малейшей тряске голова Кубинаси покачивалась, явно давая понять, что шея отсутствует, и не спасал даже шарф; а Кино надела форму, которая оказалась гейше мала. Единственным, кого не узнал Рикуо, был Куротабо, переодевшийся бизнесменом. Но монах так загордился собой, — мысленно, конечно же — что пропустил нужную остановку и уехал познавать всю боль толкотни по утрам в электричках. Отсутствие монаха было замечено быстро, и Ао даже высказался о безалаберности товарища. Было принято решение оставить Куро — сам доберётся. — Ну, у подобных действий обязана быть какая-то причина, — Ясу шла чуть в стороне от Нуры и остальных. Троица — Куби, Кино и Каппа — держалась на почтительном расстоянии. — Что-то случилось? — скосив взгляд, девушка пристально наблюдала за реакцией собеседников и почти сразу заметила, как Ао, Цурара и Рикуо как-то посмурнели и поджали губы. — Можно и так сказать... — пробормотала Ойкава, стараясь не смотреть на Судзин. На данный момент лишь она понимала, насколько пристальным и цепким может быть взгляд гречишных глаз и насколько трудно его выдержать. Сама лично Цурара подобного не испытывала, но наблюдала. Тогда они поехали в Токио, Ясу болтала по дороге, щебетала, что-то рассказывая. Они гуляли по парку и, в общем-то, веселились. Пока Судзин резко не остановилась, явно кого-то обнаружив. Цурара проследила за взглядом подруги и увидела стоящего в тени деревьев парня, чьё лицо было скрыто широким капюшоном, да и вся одежда висела мешком. Дочка Сецуры впервые узрела такую Судзин: непривычно собранную, с цепким, настороженным и, Цурара даже сказала бы, показушно безразличным взглядом. Но стоило Ясу повернуться к ней, и снова на губах обладательницы гречишных глаз мягкая и виноватая улыбка, тёплый взгляд. Судзин извинилась перед Ойкавой и попросила подождать на скамейке неподалёку. Цурара с сомнением покосилась на парня, перевела взгляд на подругу и, вздохнув, согласилась, мысленно обещая: если дело примет дурной оборот, она поможет. Ойкава внимательно наблюдала за Ясу и этим незнакомцем: немного поговорив с ним, Судзин заметно расслабилась, облегчённо выдохнула и о чём-то быстро-быстро затараторила. Незнакомец внимательно её выслушал, покивал, сказал пару слов, что-то отдал и исчез. Растворился буквально на глазах Цурары. Судзин вернулась, будто ничего и не было, и сказала: — Если захочешь узнать подробности этой встречи, спрашивай, — в гречишных глазах сверкнули игривые искорки. — Не буду, — отказалась Цурара, мотнув головой. И хотя ей было очень интересно, она посчитала должным не влезать в чужие дела. — Хм, Рикуо, попробуй поискать что-то хорошее в сложившейся ситуации, — Ясу постаралась приободрить парня и остальных заодно. — Везде можно найти плюсы, пусть даже незначительные. — Что может быть хорошего в том, что мой каждый шаг теперь отслеживают? — недовольно пробурчал Нура, внутри понимая, что подобное решение ему на благо. Днём-то он не может обращаться в ёкая. Пока что. Значит, не может толком себя защитить. Да и убийство Хихи произошло слишком неожиданно. Ещё и мелкие происшествия по типу того, что случилось с Сабуронеко. Что-то надвигалось. Какая-то опасность, скрытая опасность. И Нуру это тревожило. — Не утрируй, тебя не так уж и сильно ограничивают в передвижениях, — подала голос Ясу. — Если не сказать, не ограничивают совсем. — Она развела руками, — всё могло быть хуже. — Разве обратное уже не дикость? — выгнул Нура бровь, с сомнением глядя на девушку. — Смотря насколько жёсткие ограничения, — добавила Ясу, скашивая взгляд на парня. — Например? — Рикуо неверяще хмыкнул. Ему даже стало интересно, что ответит Судзин. — Соглашусь, что ограничивать свободу чьих-либо действий, держа кого-либо взаперти, без возможности покинуть дом или комнату — и в самом деле жутко. Неважно, есть ли причина или нет. Однако ж, если взять, к примеру, запрет на выход за территорию дома — достаточно большого дома — с прогулками за стенами один или два раза в месяц под чутким контролем, звучит немного лучше, — Ясу приподняла уголок губ в подобие улыбки. — И всё равно... Кто в здравом уме будет ограничивать чьи-то передвижения? — сложил руки на груди Рикуо. — Твоя правда, — не стала спорить с ним Ясу. — Знаешь, Ясу, ты говоришь так, будто бы сама так живёшь, — криво усмехнулась Цурара, явно шутя. — А, да, в общем-то, примерно так я и жила, пока мне десять лет не стукнуло, — абсолютно спокойно ответила девушка. — Чего?.. — а вот остальных её слова ввели в короткий ступор. — Шутишь? — подал голос Ао. — Я говорю серьёзно, — Судзин даже кивнула в подтверждении своих слов и добавила: — До десяти лет я могла покидать территорию своего дома только в сопровождении взрослых и только с разрешения. Если хотела куда-то сходить, то должна была обязательно обговорить это. Да и разрешали мне выбираться один раз, реже два, в месяц, — пояснила девушка. — И... Вам было нормально? — покосился на девушку Нура. — Сложно сказать, — опустив взгляд, Ясу пнула камешек, — мой дом намного больше вашего, у меня было много дел: помощь по дому, учёба, этикет, тренировки, исследование отведённой территории, разговоры с ёкаями. Это занимало всё моё время, так что лет до шести я даже не задумывалась о причинах такого затворничества. — Хмыкнув, она пожала плечами. — Мне хватало того, что было. Да и я считала: раз взрослые не разрешают, значит, надо. А почему так? Хм, не интересовалась особо. Тон её голоса был спокоен, в нём не слышалось злобы или обиды. Наоборот, можно было расслышать нотки смеха. — А что произошло, когда тебе было шесть? — поддержала разговор Цурара. Всё же Ясу редко когда говорит о себе. Это шанс узнать о ней побольше. — Я сбежала, — усмехнулась девушка, снова огорошив ребят. — Сбежали? — удивлённо повторил Нура. — Не без посторонней помощи, конечно, но всё-таки, — как-то даже виновато ответила Ясу. — Но зачем? — Мне надо было кое-что проверить. Однако ж, — она пожала плечами, хмыкая, — уведоми я взрослых о цели своей прогулки, мне бы отказали. Пришлось пойти на несколько крайние меры. — И куда же ты сбежала? — возникла рядом с Ясу Цурара. — Сюда. В Укиё-э, — девушка широко улыбнулась, наблюдая за вытягивающимися лицами ребят. Не сдержавшись, Ясу рассмеялась. — Получается, вы уже бывали в Укиё-э и раньше? — уточнил Нура. — Ага. Если так подумать, это уже четвёртый раз, когда я пребываю какое-то время в этом городе. "Зачем... Для чего она была здесь? — покосился на девушку Рикуо, ему казалось, что все визиты Ясу как-то связаны с ним". — Эх, и влетело мне по возвращению домой, — она затеребила прядь тёмных волос, смеясь с нотками ностальгии. — Но в этом были и свои плюсы. Я ни о чём не жалею. — Какие плюсы? — спросила Ойкава. — Один из: я узнала причину такого необычного образа жизни. — И какова же причина? — коротко бросил Рикуо, в напряжении сжимая лямку сумки. — Моя ёки, — Ответила Ясу, поясняя: — Хотя я лишь на четверть Óни, если быть точнее, Кидзё, моя кровь может, скажем так, взбунтоваться, что чревато опасными последствиями, к примеру, мощным выбросом ёки. Ох... — Судзин вздохнула, видя некое непонимание на лицах друзей, — просто представьте, что вы заполнили шарик с водой, а потом проткнули иголкой. Что произойдёт? — Шарик лопнет, а вода разольётся, — ответил Нура, уже поняв, что имеет ввиду Ясу. — Нечто похожее может произойти и с ёки, не только моей, а, в принципе, с любой. И пока я не научилась сдерживать себя и контролировать ёки, меня редко выпускали, дабы я не причинила никому вреда. Как-то так... — А что-то подобное происходило когда-нибудь? — задала следующий вопрос Цурара. — Да, было, — слегка кивнула девушка и резко замолчала, что-то вспомнив. — Не самый приятный опыт в моей жизни, — добавила она после минуты тишины. Они уже подходили к школе. Ясу заметно увеличила темп шага: — Ладно, я пойду к себе в класс. Увидимся, — она ушла. Рикуо провожал Судзин каким-то странным взглядом. Слегка наклонив голову набок, парень ещё раз прокручивал в голове сказанное девушкой. Может, Ясу права — ведь могло быть и хуже.***
Злющий и недовольный Зен шёл по веранде Главного дома. За ним следовал ёкай, приставленный к главе Зен-Иппа Карасу-Тенгу. — Отвали! — не выдержал Зен, начиная закипать. — Но я вас охраняю, Зен-сама, — ёкай отреагировал спокойно, прекрасно зная о темпераменте Зена. — Пошёл нафиг! Всей душой не терплю прилипал! — Мужчина зашёлся в болезненном кашле, оседая на пол. — Зен-сама, — обеспокоенный аякаши подбежал вперевалочку к мужчине, помогая тому подняться и провожая до комнаты. — Чего-чего? — неверяще ухмыльнулся Хитоцуме, осматривая маленькую ёкай. — Это мелочь мой телохранитель? — он фыркнул. — Я маленькая, но жгу конкретно, — улыбаясь широким ртом, ёкай выдула мощную струю огня. — Эй! Ай, блин! — возмутился Ньюодо, однако быстро поняв, что края одежды горят, метнулся к выходу из дома с криками и прыгнул в пруд. — Интересно, нам дадут кого-нибудь охранять? — сидящий на сосне, Медзумару прямо-таки сгорал от нетерпения. — Ты что, дурак? — Годзумару закатил глаза, сидя на той же ветке. — Мы тут, можно сказать, в заложниках. Что за нездоровый энтузиазм? — он выгнул бровь, недовольно складывая руки на груди. — Так ведь бодрячком веселее! — с присущей ему беззаботностью ответил Медзу. — Ну ты даёшь... — обречённо вздохнул Годзу, поднимаясь на ноги. Парень взглянул на Медзумару и отвесил тому хороший подзатыльник — Медзу чуть не свалился. — Эй! — ёкай схватился за больное место. — За что ударил?! — Медзу возмущённо посмотрел на Годзу. — Я защищаю только самых крутых, — тот, в свою очередь, фыркнул, сложил руки на груди и демонстративно отвернулся, с гордостью вздёрнув нос. — Верховный Командующий, — по веранде шёл Нурарихён, вокруг него вился Карасу-Тенгу, — к вам в охрану мы должны приставить сильнейших. — ворон задумался. — Да не нужны мне никакие телохранители. Отвали. — устало вздохнул Нурарихён, подумывая, как бы свалить от ворона незаметно. После того, как Карасу увеличил количество телохранителей Рикуо, ёкай попытался поговорить на эту тему с Риханом. Ханъё по-быстрому свалил, скрываясь под покровом, и теперь старался не попадаться лишний раз на глаза теперь уже не только Зену, но и Карасу-Тенгу. — Эй, на дереве, Годзу, Медзу! — заметив ничего не делающих парней, их окликнул Карасу. — Сразу слёту вам работа. — Наконец-то! — обрадовался Медзумару. Годзумару с искоркой интереса посмотрел на Карасу. — Защищать вам его предстоит! — Ворон, даже не глядя, указал туда, где, по его мнению, стоял Нурарихён. — Мелкого что ли? — уточнил Годзу, с сомнением косясь на ёкая, которого видел на веранде. — Как грубо! — искренне возмутился ворон. — Перед вами!.. — обернувшись, Карасу потерял дар речи. Вместо Нурарихёна на веранде сидел ничего не понимающий Саннокучи. — Исчез... — чуть ли не плакал от отчаяния ворон. Теперь ищи-свищи Нурарихёна, ведь Первый мог пойти куда угодно. — Ты-то что здесь делаешь, Саннокучи? — не дождавшись ответа, Карасу-Тенгу на всех парах бросился искать Верховного Командующего, лопоча: — Верховный Командующий! Верховный Командующий! Где же вы?! Годзумару с трудом подавил желание съязвить что-нибудь про Главный дом, Карасу-Тенгу и всех живущих, потому просто цыкнул: — Идиот, — он имел ввиду Карасу.***
Нурарихён шёл по улицам Укиё-э, спрятав руки в рукава кимоно и недовольно бурча себе под нос: — Вот же ж, Карасу... Если прицепится, так просто не отлипнет. Уверен, затея с увеличением конвоя Рикуо — его работа. Раз так пусть его и защищает, а ко мне не лезет, — Первый раздражённо вздохнул. И хотя он прекрасно понимал волнение Карасу, чрезмерные беспокойство и опека — не самые приятные качества. — Не припоминаю здесь этого здания, — протянул Натто Козо, следовавший за Первым чуть ли не всегда и везде, запрокидывая голову. — Просто непомерно огромное. Нурарихён недовольно буравил тёмным взглядом скрытые за тканью леса, рабочие краны: "Куда катится мир? Опять люди строят громоздкие, безвкусные здания. — Снова заворчал Нурарихён. — Как им не надоедает?" Мощный порыв ветра сквозняком прошёлся по улице, между зданиями, вздымая одежду людей: полы пиджаков, короткие юбки возвращающихся с учёбы школьниц. — О-хо-хо, — довольно рассмеялся ёкай, наблюдая данную картину. — Спасибо зданию. Иногда большие строения тоже неплохо, — в хорошем настроении старик продолжил путь. — Ох, Верховный Командующий... — устало покачал головой Натто Козо, поспешив за ёкаем. Нурарихён бродил по всему Укиё-э, заглядывая в знакомые и не очень магазинчики со сладостями, везде набирая понемножку. Благо, его способности позволяли ему брать какие угодно сладости, даже не давая плату. Так незаметно время приблизилось к пяти вечера. Солнце начало клониться к закату. — Ну и набрали же вы сегодня сладостей, Верховный Командующий, — Натто Козо смотрел на пакет, полный вкусностей, который Первый держал в руках. — Будь спокоен, и тебе достанется, Натто Козо, — с улыбкой обернулся Нурарихён в сторону аякаши. — Я сегодня прикупил у бабули Усами конфеток с рыбным вкусом, а также рисовые крекеры, булочки с джемом и с рисом, — Первый осёкся, вспоминая последние слова Хихи, обращённые к нему: — Обязательно. Ещё захвачу и ваши любимые булочки с рисом. — Ушёл раньше меня... Этот Хихи, дурачьё проклятое, — и хотя весь вид Нурарихёна говорил о недовольстве, внутри он сожалел об утрате. — Верховный Командующий... — Натто Козо внимательно наблюдал за сменяющимися эмоциями на лице Первого. — Как бы я хотел утешить вас... — Натто, на секунду опустив глаза, вновь посмотрел на Нурарихёна. Того уже не было на месте. — Исчез?! Натто замотал головой, ища Верховного Командующего. Нашёлся тот быстро: аякаши примостился в конце очереди в очередной магазин. Натто спешно к нему подбежал. — Верховный Командующий, эта лавка точно не для ваших старых ног, — Натто потянул ёкая за рукава хаори. — Думаешь? — Нурарихён оглядел длинную очередь и заметил стоящую в толпе знакомую фигуру. — А? Это девушка, если я не ошибаюсь, та онмёдзи, — удивился он. "Эта битва... — Юра стояла, прижимая к себе чудной формы кошелёк и поглядывая на часы. — Если я проиграю её, сегодняшнего ужина мне не ведать!" Большая стрелка часов замерла на циферблате, показывая о наступлении пяти часов вечера. Наступило время распродажи. — Извиняемся, но половину мы уже съели, — трое сотрудниц, мило улыбаясь, указали на запакованные карааги и фрикадельки. Толпа покупателей, среди которых была и Юра, ринулась к прилавку. Кейкаин перескакивала через впереди бегущих людей, в буквальном смысле идя по головам. Она пришла одной из первых и впала в короткий ступор. "Где... Где же не кусанный? Не вижу! — упаковки исчезали прямо у неё на глазах. — Плевать уже! Любой сгодится! — Кейкаин потянулась к последним оставшимся фрикаделькам, но их увели прямо у онмёдзи из-под носа". — Всё пропало... — Юра осела на пол. — Всем спасибо, все свободны, — поклонились продавщицы, провожая клиентов. Кейкаин сглотнула слюну, понимая, что сегодня она вряд ли поужинает. — Какое тяжкое бремя, — Нурарихён, всё это время наблюдавший за борьбой за несчастные фрикадельки и карааги, подошёл к девушке поближе и протянул расстроенной Юре запакованные крекеры. — А? — заслышав знакомый голос, Кейкаин обернулась и удивлённо посмотрела на собеседника. — Вы же... дедушка Нуры, — она сразу же узнала старика. Нурарихён добродушно и широко улыбнулся, слегка посмеиваясь. Натто Козо, спрятавшись в пакете, краем глаза наблюдал за тем, как Нурарихён и Юра зашли на пустующую игровую площадку и уселись на низенький заборчик перед качелями. — Так значит, ты отправилась сюда, чтобы набраться опыта и стать великим онмёдзи. Похвально. Но может Токио подошёл бы лучше? Столица, как никак, — улыбнулся Нурарихён. — Нет, этот город самый подходящий, — Юра откусила кусок от крекера. — Однако Кейкаин — заметные онмёдзи, стоит ли прибегать к таким методам? — поинтересовался Первый, имея ввиду недавнюю потасовку около магазина. — Ну, я не против. Сама ведь вызвалась, — Кейкаин опустила взгляд, на секунду замолкая. — Я хочу стать сильнее и однажды побить сильнейшего ёкая, по слухам живущего в этом городе, Нурарихёна, — решительно и твёрдо произнесла она. — О как... самого Нурарихёна... — протянул Первый, отводя взгляд в сторону и растягивая губы в полуулыбке-полуухмылке. Ну, не говорить же Юре, что она прямо сейчас разговаривает с тем самым Нурарихёном. "Какой-то неправильный разговор, — Натто Козо заметно нервничал, хотя старался не подавать виду". — Я была полна решимости сделать это... — вновь заговорила Юра. — Но... — Но в этом городе я чувствую себя не в своей тарелке, — Юра выдохнула, опуская крекер. — Часто путаю людей и ёкаев, толком не смогла защитить людей и попала в плен. Но что самое позорное... "Нет... Не могу сказать, — Кейкаин буравила взглядом землю. — Быть спасённой аякаши — для онмёдзи позор!" — Что случилось? — обратился к ней Первый. — Нет, ничего, не волнуйтесь, — Юра натянула на лицо улыбку, но после снова слегка нахмурилась. Перед глазами вновь проплывали картины её встреч с аякаши: разгромленная стена, огромное количество ёки, Хякки-Яко, возглавляющий его беловолосый красноглазый парень-аякаши; светает, туман скрывает Ночной парад сотни демонов, тот же ёкай, алые глаза смотрят с лукавым огоньком, губы украшает насмешка, он не напуган её словами — скорее, относится к ним со снисхождением; гора Недзиреме, ночь, льёт дождь, тёмное небо разрезает фиолетовая молния, аякаши, уже девушка, похожая на жрицу и на демона, укрывает и провожает Кану и Цурару. "Почему один спас меня, Судзин-сан и Иенагу-сан, а другая помогла Ойкаве-сан и Иенаге-сан?.. Почему... они оба помогают людям?.." — Дедуля, — она обратилась к Нурарихёну, — ёкаи ведь злые создания, верно? — Что? — не совсем понял её вопрос Первый, повернув к девушке голову. — Ёкаи — зло? Мне всегда так говорили, поэтому я и сражалась с ними. Но, приехав сюда, со мной произошло столько событий, озадачивших меня, — она вспомнила, как двоё ёкаев — великан и ожившее Натто — непосредственно помогли им освободиться, как аякаши в купальне на горе были атакованы тремя Тенгу, и они — Юра, Тори, Маки — были спасены, — что я уже сомневаюсь... Нурарихён, услышав девушку, по-стариковски рассмеялся. — Ты об этом слишком много думаешь, — произнёс он. — Ёкаи — есть зло, ведь это же ёкаи, — кому, как ни ему, Нурарихёну, знать об этом. — Дедуля... Вы правы, — приподняла губы в улыбке Юра, ободряясь, — ёкаи есть ёкаи, само их существование несёт зло. И нечего тут сомневаться. — Правильно-правильно, — слегка лукаво сощурился Нурарихён, хмыкая. — Спасибо, дедушка, — поблагодарила его Юра, — после нашего разговора я прямо-таки взбодрилась. — Ну, не унывай, — ухмыльнулся старик. "Верховный Командующий, — Натто Козо поражался Первому, — где ж это видано, чтобы ёкай подбадривал онмёдзи?!" — Дедуля, — Юра соскочила наземь, — если почувствуете присутствие ёкаев, сразу же сообщите мне. Я с ними быстро расправлюсь! — Спасибо. Не забудь присматривать за Рикуо, — кивнул Нурарихён. — Не забуду! Но почему мне кажется, что мы могли быть стать хорошими друзьями? — Порадовала старика, — добродушно улыбнулся Верховный Командующий клана Нура. "Верховный Командующий, что же вы творите?! — мысленно восклицал Натто". Вновь подул ветер, взметая пыль и листья. Закачались качели. Заколыхалась одежда. — Странный, однако, ветер, — задумчиво протянула Юра. — Может, из-за строительства? — предположил Нурарихён, мотнув в сторону головой. — Гляди-ка, никак новое здание строят. Юра вздрогнула, ощутив опасность. — Дедушка, осторожно! — она рванулась к Первому и, оттолкнув того в сторону, повалилась вместе с ним на землю. Над их головами пронёсся поток ветра, слишком сильный, чтобы быть естественным. Цепь, державшая качели, попала под удар, и конструкция с грохотом свалилась на землю. — Вы целы, дедушка? — обеспокоенно спросила Юра поднимаясь на ноги и помогая Первому встать. — Да, — кивнул Нурарихён, приходя в себя. Нападение было слишком неожиданным. — О? Увернулись, значит... Нурарихён и Юра повернули головы в сторону, откуда шёл голос. По дороге шёл высокий мужчина в широкой тёмной шляпе, длиннющем белом шарфе, чёрном деловом костюме и туфлях. Длинные тёмно-зелёные волосы вились, словно закрученные ветром, а поверх чёрных очков глядели узкие желтоватые глаза. Его сопровождали четверо, в похожих одеждах. Вокруг всей пятёрки ветер образовывал этакую воронку. — Отличная реакция, — хотя мужчина и похвалил, в его голосе слышалась издёвка. — Что ещё за мужик? — выгнул бровь Нурарихён, понимая, что перед ним ёкаи. — Неужто Камаитати, способный повелевать ветром? — старик в задумчивости прикоснулся пальцами к подбородку. — А вы неплохо осведомлены о ёкаях, дедуля, — скосила на него взор Юра. — А... Ну, да... есть немного, — кашлянул Первый. — Но это, скорее всего, не Камаитачи, — Кейкаин вновь устремила взгляд на аякаши. — Я читала о нём в книгах, — Юра, щурясь, наблюдала за движениями рук ёкая, — ветряной ёкай, создающий с помощью ветра звуки, напоминающий хлыст. Порыв ветра, который создаёт хлыст, ядовит, — она выудила из кошелька исчерченные иероглифами листки бумаги, вставая на защиту Нурарихёна. — Получить глубокую рану — верная смерть, — Юра приготовилась. — Ёкай, обитающий в Сикоку, — Мути. "Сикоку? — название было ему знакомо. Первый криво усмехнулся. — Это вне зоны моего влияния". Мути растянул губы в какой-то безумной ухмылке и резко взмахнул руками. Мощные потоки ветра, свистя, полетели в сторону Юры и Нурарихёна. Кейкаин выставила перед собой талисманы, создавая защитный барьер. — Дедуля, бегите! — громко прокричала она, заглушая вой ветра. Старик замер в удивлении. Созданный Мути шквал, встретив препятствие, изменил направление, врезаясь в здание позади ёкаев и онмёдзи. Многочисленные стёкла моментально треснули и разбились. Ливень осколков усеял асфальт внизу. Мути и его подчинённые окружили Юру и Нурарихёна с Натто Козо, прячущимся в пакете. Руки аякаши извивались, создавая всё новые и новые ветра, образуя ураган. — Скопление боевого ветра! — посмеиваясь, Мути поднял руку. — Песчаный хлыст! Поднятые с земли камешки атаковали опасным градом. — В сторону, дедушка! — заметив, что камни летят в его сторону, Юра перенесла барьер, отбивая атаку. Но её всё же задело. Футболка на плече порвалась, оставляя небольшую ссадину. — Эй! Оставь меня здесь! — Нурарихён справился бы с врагами, но раскрывать истинную сущность перед онмёдзи не хотелось бы. Если бы Юра ушла, ситуация была бы более выигрышной для него. — Никак не могу! — прокричала девушка, даже и не думая оставлять старика. "Так мне его не защитить! — помня об ошибках прошлого, Кейкаин приняла решение". — Дедуля, хватайтесь за него! — она призвала шикигами Рокусона. Не успев и слова сказать, Нурарихён оказался на спине гигантского оленя, вздыбившего копыта. — Рокусон! Унеси его! — отдала приказ Юра. Нурарихён инстинктивно вцепился в коричневую шерсть. Натто испуганно сжался. Исполняя приказ, шикигами оттолкнулся от земли и взмыл в небо. Касаясь копытами стен зданий, находя в них новую опору, Рокусон забирался всё выше и выше. — За ним! — махнул рукой Мути, посылая вслед потоки ветра. Однако олень с Нурарихёном и Натто Козо на спине уже успел скрыться на крыше высокого здания. — Спасибо, Кейкаин! — спрыгнув с шикигами и подбежав к краю, прокричал Первый. Кажется, это второй раз, когда ему помогают онмёдзи из этого клана. — Верховный Командующий... — голос Натто дрожал. — Я понимаю, что она — потомок Кейкаин, но против пятерых ей точно не справиться. — Старик, нахмурившись, наблюдал. — В Ёми-но Куни первой отправишься ты, — опасно сощурился Мути. Вновь завыл вокруг Юры ветер, сильнее предыдущего. В несколько секунд её одежда оказалась в нескольких местах изорвана, и, хотя Кейкаин закрывала лицо руками, пару хлыстов всё же задели её. Девушка опустила голову на грудь, будто бы сдаваясь, обмякая. — А вот незачем использовать шикигами на мне подобных, — с укоризной произнёс Нурарихён, порываясь присоединиться к битве. — Стойте, Верховный Командующий! — вцепился в него Натто Козо, удерживая изо всех сил. — Вам нельзя раскрывать свою настоящую сущность! Однако Нурарихён и сам замер, сощурившись. Лицо старика исказило удивление. Заметив, что девушка не двигается, Мути молча дал знак слегка ослабить атаку, дабы проверить, жива ли девчонка или нет. — Наконец-то, я избавилась от всех помех, — Юра, криво ухмыляясь, держала в каждой руке по шикигами. За её спиной мгновенно возникли Танро, огромный волк, и Букеку, очимуша с копьём. Мути удивлённо глядел на противника. "Три шикигами?.. — не мог поверить Нурарихён. — Невозможно! — он видел, как Мути и его подчинённые отошли на безопасное расстояние. — Призвать одновременно трёх шикигами в её-то возрасте. У неё редкий талант!" На памяти Нурарихёна только одному человеку удалось также его удивить. — Танро! Сожрать их! — махнула рукой Юра в сторону ёкаев, отдавая приказ. Волк, зарычав, бросился на аякаши. Первый перегрызенный противник обратился в ветер. Это привело в чувство остальных. Они попытались атаковать волка, однако тот с лёгкостью уворачивался от всех атак, убивая следующего ёкая. — Рентей! — не став медлить, Юра призвала четвёртого шикигами, рыбу-кои. "Четыре?!.. — Первый следил за ходом боя". — Преобразование шикигами: слияние человека и духа! — шикигами послушно оплёл руку Юры по локоть, превращаясь в подобие пушки. — Особая техника онмёдзи Кейкаин: посылка из тьмы! — около рта Рентея начало образовываться голубой шар ёки. — На!.. Аргх! Юра не успел договорить и выстрелить — резкий порыв ветра едва не сбил её с ног. Онмёдзи пришлось уклониться, отступая, чтобы не попасть под удар. — Чего встали как истуканы?! — вскрикнул Мути, приводя подчинённых в чувство. — Не дайте ей выстрелить! Двое оставшихся аякаши бросились исполнять приказ. Мути наблюдал, щуря глаза, пытаясь найти слабое место онмёдзи. Тамадзуки рассказывал об онмёдзи, но Мути никак не думал, что девчонка будет такой сильной. И всё же сейчас его задача расправиться с Нурарихёном. Бросив взгляд на подчинённых, онмёдзи и её шикигами, Мути обратил нижнюю часть своего тела в вихрь и рывком понёсся туда, где был Нурарихён. Первый отпрянул от края. Рука потянулась к спрятанному вакидзаси. — Стоять! — Юра всё же выстрелила несколько раз в подчинённых Мути, раня, и обернулась к улетающему ёкаю. С оставшимися на земле расправился Танро. Мути резко остановился. Мимо него пролетел голубоватый шарик. Цыкнув, он обернулся и встретился с грозным взглядом Юры. — Думал, малявка — одолеть легко? — презрительно фыркнула Кейкаин, целясь в ёкая. — Раздражаешь... — процедил начинающий закипать Мути. Ёкай ветра сию же секунду исчез из поля зрения девушки. Мгновение — ветряной хлыст ударил Юру в спину. Вскрикнув, девушка упала на землю и обернулась в сторону парящего в воздухе Мути. Ёкай довольно, с каким-то безумием в глазах улыбался. — Юра-сама, — обеспокоенно обратился к ней очимуша. — Я в порядке. Цела и невредима, — она поднялась на ноги и вновь навела Рентея на Мути. "Плохо дело. При последнем ударе в кровь попал яд! — руки девушки заметно дрожали". Мути посмеивался, наблюдая за её потугами. — Танро! Рокусон! — Юра не собиралась отпускать его, приказала двум шикигами атаковать, надеясь улучить момент и выстрелить точно в цель. Волк и олень послушно напали. — Откроется хотя бы на мгновение, и я... — Никак нельзя! — оборвал её Букеку. — Букеку, — Юра перевела взгляд на очимушу. — Юра-сама, поддерживать в вашем состоянии четырёх шикигами слишком опасно. Вы можете умереть! — Не мели чепухи! — отмахнулась девушка. — Рисковать своей жизнью ради уничтожения ёкаев — долг онмёдзи! На землю упал Рокусон, заходясь в судорогах. — Рокусон! — воскликнула Юра, и в этот момент Мути отбросил в сторону Танро. Волк с хрипом грохнулся наземь. — Танро! — она обернулась на Танро. Мути неустанно наносил удары, создавая всё новые и новые хлысты. Один за другим они образовывали один мощный порыв ветра. — Юра-сама! — очимуша встал на защиту хозяйки, укрывая её своим огромным телом. — Букеку, — Кейкаин видела, как хлысты наносят ощутимый урон шикигами. Слышала, как трещат по швам доспехи воина. — Довольно! Возвращайся, Букеку! — она отозвала его и сразу же попала под удар. Её сбило с ног. Новая порция яда проникла в организм. — Увы и ах, у меня не осталось времени на игры с тобой. Бывай, — он взметнулся в воздух. — Стой! — Кейкаин вскочила на ноги и практически сразу осела обратно на землю. Ноги дрожали и от усталости, и от яда. Рентей тоже исчез. — Дедуля, — Сцепив зубы, не обращая внимания на тяжесть во всём теле, Юра поспешила в здание, на которое Рокусон унёс Нурарихёна. Пока она дышит, сражаться будет. Мощные порывы ветра вознесли Мути на крышу. Нурарихён, абсолютно спокойный, наблюдал за появлением аякаши, не двинувшись с места. Натто Козо же снесло ветром, и маленький ёкай улетел, держась за ручки пакета, как на парашюте. — Натто! — Нурарихён проследил взглядом полёт подчинённого и посмотрел на возникшего перед ним Мути. — Заждался? — ёкай из Сикоку рассмеялся, придерживая одной рукой шляпу. — Верховный Командующий! — громко крича, Натто оказался на земле и стал озираться по сторонам, пытаясь понять, куда именно его занесло. Рядом с ним валялись разбросанные вкусности. Натто поднял голову вверх и, увидя фигуру Первого, облегчённо выдохнул. Он не будет забираться наверх. Зачем? Лучше собрать разбросанное. Козо принялся за дело. Юра забежала внутрь и нажала на кнопку лифта. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем девушка поняла: лифт не работает. Мысленно взвыв, она метнулась к лестнице. Подъём будет долгим. — Девчушка не побеспокоит нас некоторое время. Думал убежать, но вместо этого угодил в ловушку, да, Нурарихён? — Мути опустился на крышу, отрезая путь Нурарихёну. — Тем, кто убил Хихи... был ты? — нисколько не волнуясь и не боясь, спросил Нурарихён, чуть повернув в сторону Мути голову. Тот лишь ухмыльнулся. — Зачем же так? — вопрос был риторическим. — Он верно служил мне долгое время и являлся одним из старейших моих товарищей. Попивали мы с ним кофейку время от времени, — Горестно вздохнул Нурарихён, разводя руками. — Тот господин был прав. Клан Нура окончательно ослабел, — Покачал головой Мути. Нурарихён мгновенно напрягся, щуря чёрные глаза и вновь пряча руки в рукава кимоно. — Прославленный ёкай оказался полным ничтожеством! — широко улыбаясь, расхохотался Мути. Первый нахмурился. В нём начала закипать злость, холодная, безжалостная злость. — И недели не потребуется, чтобы уничтожить вас! — Мути вновь закрутил руками, создавая потоки ветра и направляя их на Нурарихёна. Хлысты разрушили участок крыши. Нурарихён успел отпрыгнуть назад и приземлиться на самый край обломленной части, хмыкая и с каким-то презрением оглядывая Мути. — Нет у тебя никакого стиля, — притворно вздохнул Нурарихён, но глаза его пристально следили за Мути. Мути атаковал вновь. Нурарихён уклонялся от потоков смертельного ветра, иногда отпрыгивая назад, изворачиваясь, словно угорь. — Беги! Беги от моего хлыста! — в безумной радости смеялся Мути, нападая снова и снова, пока не загнал Первого в угол. Нурарихён неслышно приземлился, слегка пошатываясь, на угловой край крыши и глянул вниз. Свались он, простыми переломами не отделается. — Я весь дрожу от возбуждения! Не думал, не гадал, что настанет тот день, когда я смогу заполучить голову самого Владыки! — Мути начал создавать самые мощные вихри, какие только мог. — Бежать некуда! Тебя затянет в мои вихри и внутри них разорвёт на части! — смерчи становились всё больше и больше. — Стена из Восьми Вихрей! — все смерчи как один понеслись в сторону Нурарихёна. Достав вложенный в ножны вакидзаси, Нурарихён блокировал первые удары, однако его начали оттеснять всё ближе и ближе к краю. Мути всё создавала и создавал вихри. Им не было конца. — Бесполезно! Если ты и сможешь увернуться от моих ветров, то только с ядом в крови! — Мути снова зашёлся в новом приступе хохота. Не став более медлить, Нурарихён обнажил меч. Яркие блики упавших на клинок лучей вечернего солнца ослепили Мути. Ёкай на долю секунды зажмурил глаза, и мощный выброс ёки оттолкнул его, заставляя проскользить по крыше назад. "Он... отразил мой ветер? Нет, невозможно... — Мути поднял взгляд и с неверием и даже страхом в глазах осмотрел опустевшую крышу". — Исчез? Быть не может! — процедил он сквозь зубы. — Ведь ему было некуда бежать! И тут Мути содрогнулся всей своей сущностью. Он услышал шаг. Потом ещё один. Тихий. Едва слышный. Шаг. Ещё шаг. Размеренный. Спокойный. Пугающе спокойный. "Он здесь, — пронзило его. — Совсем рядом, я уверен. Ходит прямо передо мной. Но тогда... почему? — ёкай сглотнул, так и не двинувшись с места. Он просто не мог пошевелиться". — Почему я ничего не вижу? — сорвалось с его губ, в глазах отражался неподдельный страх. — Тебе не дано, — ответил ему Нурарихён, прекрасно видя все эмоции Мути. — Ведь ты пытаешься всего лишь увидеть... — Первый перехватил вакидзаси поудобнее. Мути вздрогнул. Всё внутри него буквально орало: "Бежать! Бежать! Куда угодно! Только бы подальше от него!" — Любой, кто встретит более высшее создание, чем он сам, познает такой страх, что просто перестанет видеть его, — голос как-то изменился, став более молодым, однако остался таким же холодным, с едва заметными нотками злости. — Глаза увидят, но сознание не воспримет. Мути наконец смог шевельнуться и в панике начал пятиться назад, махая руками, словно, таким образом, у него был шанс выжить. Острый клинок вошёл полностью в плоть, разрезая одежду и попадая прямо в сердце. Мути издал короткий хрип, не в силах более ни двинуться, ни поднять взгляда. — Это... и есть моя сила, — на мгновение глаза сверкнули золотом, а лёгкие порывы летнего ветерка заколыхали длинные, бледно-жёлтые с чёрным волосы, странно собранные. — Истинный Мейкё Шисуй Нурарихёна. Нурарихён развеял покров. Мути, обмякая, повалился на крышу. — Поклявшиеся мне в верности должны быть отомщены, — Нурарихён, глядя на корчившегося в предсмертной агонии Мути, закинул короткий меч на плечо. — Ну как тебе? Мой стиль ведения боя — просто нечто, и в нём есть стиль, скажи? — в голосе послышалась насмешка. — Чтоб тебя... — прохрипел Мути. — Сдавайся, — он обернулся к поверженному врагу. — Будучи раненный моим клинком, жить тебе осталось недолго. Напоследок, перед смертью, ответь-ка на вопрос, — Нурарихён грозно сощурился, — почему ёкаи из Сикоку хотят меня убить? — Дуновению ветра... не утихнуть так просто! — Мути с трудом поднялся на колени, опираясь ладонями о крышу. Смеясь, улыбаясь с издёвкой, Мути обратился в чёрную дымку и исчез. Нурарихён хмыкнул каким-то своим мыслям и убрал вакидзаси. — Дедушка! — и вовремя — Юра, с силой распахнув дверь на крышу, выбежала на улицу. — О, девчушечка, — как ни в чём не бывало помахал ей рукой Нурарихён. — Дедуля, ещё жив? Ну всё, я пришла, и ему... — Кейкаин, уже рвущаяся в бой, осеклась, в недоумении оглядев крышу. — Куда делся тот ёкай? — она подошла к Первому. — Э? А, только что исчез, — натянул улыбку Нурарихён. — Ничего, в общем-то, и не было. — О... С грохотом обвалилась часть крыши, поднимая тучу пыли и крошки. — Что?! Это невозможно. Что-нибудь, да должно было произойти! — схватилась за голову Юра, она ни за что не поверит, что Мути просто-напросто пропал. — Уж в этом я уверена! — Спокойнее, спокойнее, — попытался успокоить паникующую девушку Нурарихён. — Я спрятался. Он тут разбушевался и, словно ветер, растворился в воздухе. — О... Словно ветер, — эхом повторила Кейкаин, посмотрев на Первого. — Точно-точно, — поддакнул Нурарихён. — Видишь же, я не ранен. Как огурчик, — он демонстративно и ловко перепрыгнул с одной ноги на другую. — Снова проиграла, — Юра посмотрела на свои руки и сжала их в кулаки. — Я в себе разочарована: слабая, ни на что не годная! — Ну что ты, что ты, спасла ведь старика. Я бы уже коньки отдал, не будь тебя, — стоял на своём Нурарихён. — Правда? Правда-преправда? — Юра серьёзно посмотрела на него и начала трясти за плечи. — Не ранен? Не заболел? Верховный Командующий клана Нура болтался туда-сюда. — Какое счастье... Защитить такого доброго человека от ёкая... — поняв, что со стариком действительно всё в порядке, Юра заметно успокоилась. На губах появилась добрая и счастливая улыбка. — Ты вырастишь в замечательную женщину и онмёдзи, — Нурарихён начинал немного нервничать. Но раскрыть себя он не мог. — Я прям заново родилась! — девушка заметно воодушевилась и взбодрилась. — О, и аппетит появился! — Нурарихён по-тихому свалил. — Дедушка, у меня сегодня на ужин омурайс, не хотите зайти? Или вам больше нравятся клёцки с рисом? Однако, когда Юра обернулась, на крыше уже никого, кроме неё, не было.***
Первый неслышно и незаметно спустился вниз и огляделся в поисках Натто Козо. — Я точно помню, он улетел в эту сторону, — почесал подбородок Нурарихён. — Верховный Командующий! — истошный крик Натто заставил Первого обернуться и сдвинуть брови к переносице. — Верховный Командующий! Натто Козо изо всех пытался вырваться из чужих пальцев, держащих его за шиворот одежды. — Так это твой подчинённый, Рихён? — бледные губы растянулись в слишком неестественной для человека улыбке. — Какой милый. — Отпусти его, Хаяте, — холодно произнёс Первый, вновь доставая вакидзаси. Он никак не думал, что встретит его здесь. — Ты помнишь меня, — ядовито-зелёные глаза сощурились, обращаясь в две линии. — прекрасно. Названный Хаяте отпустил Натто. Ёкай шмякнулся оземь и, моментально придя в себя, держа в руках пакет с собранными сладостями, подбежал к Нурарихёну, прячась за спиной Командующего. Натто Козо всей своей сущностью ощущал буквально осязаемую опасность, исходящую от того, кто стоял перед ними. Вечерние солнечные лучи отбрасывали огромную тень, несоответствующую и так немаленькому росту аякаши. — Зачем ты здесь? — Я уже не могу навестить старого друга? — вопросом на вопрос ответил Хаяте, теребя кончик длинных тёмных волос, перекинутых на плечо. — Что-то ты не вспоминал обо мне за прошедшие лет 400. С чего вдруг именно сейчас? — он сощурился. — Ох, — с притворным сожалением покачал головой Хаяте, — ты меня вынуждаешь сказать правду. Ладно уж, — он поднял примирительно руки, — видишь ли твой клан очень удивил меня. Думалось мне, клану Нуру придёт конец, но нет же, — он зашёлся в беззвучном смехе, — вы оказались на удивление живучи. — В голосе просочились сладкие нотки лести и предвкушения, — особенно порадовал твой драгоценный внук, Рихён, лапушка. — Даже не думай причинить хоть кому-то из них вред, — Нурарихён обнажил вакидзаси, внимательно следя за собеседником. В прошлом их с натяжкой союзниками можно было назвать, друзьями они не были никогда, так — старые знакомые. Хаяте всё время их общения был зрителем, наблюдающим спектакль из первых рядов, однако в любой момент способным выйти на сцену и круто повернуть события. Нурарихён осознавал и тогда, и сейчас, что лезть в драку с Хаяте — затея заведомо с низким шансом победить. Но обидеть свой клан он не позволит. — Эй-эй, Рихён, лапушка, я не собираюсь с тобой драться, — захлопал глазами Хаяте, невинно улыбаясь. Нурарихён не поверил ни единой эмоции на его лице. — Что. Тебе. Тут. Надо? — холодно отчеканил он каждое слово. — Верховный Командующий... — Натто уже долгое время не видел Первого таким напряжённым. — Я уже сказал: проведать твой клан, — с притворно-ласковой улыбочкой ответил Хаяте, также держа руки поднятыми. — Ну, разве что, хотел кое-кого навестить. И всё. — Кого же? — Вы ещё не познакомились? — удивлённо захлопал глазами мужчина. — Странно, очень странно, — он почесал висок, — я был уверен, что вы друг дружку уже знаете. Что же! — он, радостно улыбнувшись, хлопнул в ладоши. — Теперь мне уже на это плевать! Я нашёл себе более весёлое развлечение! Нурарихён молчал, ожидая дальнейших действий и слов со стороны Хаяте. — Я всё видел. Твои навыки боя всё также превосходны, Рихён! — вновь заговорил Хаяте после недолгого молчания. — Кажется, тебе интересует, причина такого поступка со стороны Инугамигьёбу Тануки? — Ты знаешь? — Нурарихён слегка расслабился, но чёрные глаза не отрывались от Хаяте. Первый знал — упустит хоть одно движение, хоть одно слово, — его можно считать покойником. — Понятия не имею, — перед ответом Хаяте выдержал театральную паузу. — Хах, — криво, но совсем не весело, усмехнулся Нурарихён, — чего же ты хочешь? Обладатель ядовито-зелёных глаз снова замолчал, пристально глядя на старого знакомого и теребя рукав ханьфу. — Составить тебе компанию, — ответил он, широко и добродушно улыбаясь. — Вот ещё. — Закатил глаза Первый, складывая руки на груди. — Ты мне отказываешь? Подумай хорошенько, — словно маленького, пожурил его Хаяте. Первый цыкнул: с одной стороны, у него не было ни малейшего желания терпеть компанию этой патлатой сволочи, ни Боги, ни черти не знают, что взбредёт Хаяте в голову, что он решит выкинуть; с другой стороны, оставлять его в Укиё-э без присмотра — опасно, и могут пострадать как ёкаи, так и простые люди. Из двух зол, как говорится, выбирают меньшее. Нурарихён ещё раз бросил взгляд на Хаяте, отмечая, что за прошедшие столетия тот ни капельки не изменился: то же светлое ханьфу, украшенное китайскими рисунками; те же густые и длиннющие патлы, собранные в вечную косу; та же широченная улыбка, растянутая до самых ушей; те же, вечно сощуренные ядовито-зелёные глаза; та же интонация голоса, от которой выворачивает изнутри; та же аура, которую, кроме него, Тринадцатого, да ещё парочки ёкаев мало кто может выдержать. Первый устало вздохнул и, ничего не говоря, развернулся и пошёл. — Молчание — знак согласия! — довольно улыбнулся Хаяте, нагоняя Первого. — Погодите, Верховный Командующий... Куда вы?! — очухался Натто Козо. — Нам лучше вернуться домой, а то Карасу заклюёт, когда узнает, — ёкай поспешил за двумя другими. — Неужели ты ещё не понял? — хихикнул Хаяте, скашивая взгляд на Натто. Тот поёжился. — Я не вернусь, — не глядя на подчинённого, бросил Нурарихён. — Э? — не понял Натто. — Меня кое-что заинтересовало, — Первый и не думал сбавлять шаг. — Скажи всем, что я вернусь несколько позже. — Что?.. Что?! — несколько секунд потребовалось, чтобы Натто понял смысл слов Первого. — Или хочешь составить мне компанию? — хмыкнул Нурарихён, останавливаясь и оборачиваясь в сторону Козо. — Не беспокойся, лапушка Натто, — рассмеялся Хаяте, также замедляя шаг, — я пригляжу за вашим обожаемым Верховным Главнокомандующим. Можешь со спокойной душой возвращаться домой. — В одиночку я этого гада вряд ли вынесу, — Нурарихён мотнул головой на Хаяте. — А ты лучше не указывай моим подчинённым, — нахмурился Первый. — Понял-понял. Незачем так злиться, — Хаяте примирительно поднял руки, щурясь. — Однако твоё беспокойство очень умиляет, Рихён. — Хаяте рассмеялся, а Нурарихён закатил глаза. — Так что, Натто, идёшь? — Д-да! Подождите! — Натто поспешил подбежать к ёкаям, волоча за собой пакет. Хаяте, приметив вещицу, выхватил её у Натто и без какого-либо зазрения совести порылся в нём, извлекая сладость. — Эй! — возмутился Натто. — Потом заплатишь за всё, — не обратил внимание Нурарихён. — Натто, не обращай на него внимание. Он так развлекается. — Л-ладно. — Считайте это, — Хаяте указал на пакет, — платой за моё сопровождение и хорошее настроение, — широко улыбнулся он, откусывая кусок от булочки с рисом. Нурарихён и Натто косо глянули друг на друга. Путешествие обещало быть "весёлым".***
Дверь в кабинет открылась, и внутрь вошли Рикуо и Кана. Я проводила их взглядом, приветственно кивая. Теперь почти всё бюро в сборе. Не хватает лишь Юры и Симы. И если Дзиро был на футбольной тренировке, где Юра — для меня загадка. На Нуру я старалась не смотреть, разве что бросать косые взгляды. Не более. Не то чтобы мне было противно, нет, совсем нет... Просто внутри моментально поднимались какие-то волнение, нервозность. У меня банально не хватало смелости долго смотреть на него. Да и сам Рикуо заметно старался не встречаться со мной взглядом. Однако сейчас Нура выглядел более бодрым, по сравнению с тем, что было с утра. Знакомая улыбка на губах, привычный уху спокойный и сдержанный тон голоса. Мне даже стало как-то легче, когда увидела его улыбающегося. Почему-то, наблюдая поникшего, грустного Нуру, у самой настроение портится. И очень хочется хоть как-то парня поддержать. Тори и Маки, в рекордно короткие сроки обучившиеся защитному приёму онмёдзи, повторяли движения. Серьёзными сие действия выглядеть не стали ни на каплю, наоборот — смешки всё чаще грозились сорваться с губ. Киецугу что-то увлечённо печатал на клавиатуре ноутбука. — Ну, всё, закончил, — довольно потянулся Киодзюдзи, облокачиваясь на спинку стула. — Киецугу, что ты там опять придумал? — Нура подошёл к однокласснику. Я навострила уши и тоже сделала несколько шагов вперёд. — Да вот, смотрите сами, — слегка отодвинувшись, давая доступ к технике, Киецугу обернулся. — Карта Японии? — предположила Кана. Это действительно была карта Японии, точнее островов Хонсю, Сикоку, а также часть Кюсю. Хоккайдо и Окинавы не было вовсе. Только она отличалась от физической или политической: на экране отчётливо выделялись столбцы, преимущественно бордового и бирюзового цвета, в левом верхнем углу экрана располагалась круглая диаграмма, на которой однако, помимо двух цветов, было ещё несколько. — Нет, нет, нет и ещё раз нет! — Покачал головой Киодзюдзи, выводя на экран новые данные. — Эти графики показывают численность ёкаев в разных областях страны. Здесь собраны данные о ёкаях. — Следуя графикам, их больше всего на Западе, — в голосе Цурары явно слышалась заинтересованность. — Особенно в Киото и Сикоку. — Точно! В Сикоку самая большая численность ёкаев. Можно сказать... это самое настоящее царство ёкаев! — закивал Киецугу. — Это обусловлено огромным количеством Тануки, которых чаще всего можно встретить именно в Сикоку, — подала голос я. — А в Киото — потому что это столица? — предположила Кана. — Да, — кивнула я. — Всё ж таки Киото до сих пор считается культурной столицей Японии. Неудивительно, что в таком месте сосредоточено столь большое количество ёкаев. К тому же в Киото расположен Главный дом известного нам клана Кейкаин. Кстати, Киецугу, что насчёт Хоккайдо или Окинавы? — всё-таки мне, как жительнице самого северного острова Японии, тоже интересно поглядеть. — Я всё ещё занимаюсь ими вместе с Адасибара-сенсеем, — посмотрел на меня Киецугу. — А вы, Судзин-сан, очень заинтересованы, верно? — А как может быть иначе? — я сложила руки на груди, безмятежно улыбаясь. — Хоккайдо — мой дом, не вижу в этом ничего не удивительного. — О, так вы с Хоккайдо, — заинтересованно протянула Маки. — Да, однако, Киецугу, ты ведь сделал что-то ещё, кроме этого графика? — я вновь переключила внимание ребят на парня. — Абсолютно верно, Судзин-сан! Используя эти данные, я воплотил в явь сие творение! — Киецугу с гордостью в голосе открыл новую вкладку, игру. — "Девушка-онмёдзи в поисках ёкаев"? — прочитала я название игры. А это ли не моделька Юры часом? На экране и вправду оказалась мини-Юра с двумя талисманами. — Что это? — спросила Кана. — Вы играете за девушку-онмёдзи, — принялся объяснять Киецугу, наглядно всё показывая, — которая уничтожает ёкаев, используя свои обширные знания о них. И увлекательно, и познавательно! Два зайца одним выстрелом. — Гордый собой, парень ожидал восхищения с нашей стороны. — Помешался ты на ёкаях окончательно, Киецугу, — легко рассмеялся Нура. — И всё же это классно, — вставила свой слово я, ловя короткий взгляд Рикуо. — А где Юки-онна? — заинтересовалась и Цура. — Я бы тоже хотела найти одного ёкая, — в задумчивости протянула Кана. Кажется, я догадываюсь, кого, Кана. Несложно было заметить, что после её тринадцатого дня рождения, мысли Иенаги забиты одним-единственным человеком... Кхм! Ёкаем. Что же такого сотворил Нура, раз девушка втрескалась в Ночного по уши? Судя по тому, что я видела в ту ночь в Бакэнекояй, ничего необычного не было. Наверное... Вспомнились Рикуо, его ухмылка и взгляд. Вот же ж!.. Чем ты, Нура, вообще думал?! Я помотала головой, отгоняя навязчивые мысли. Ребята по очереди начали пытаться пройти созданную Киодзюдзи игру. Я же отошла к одному из дальних окон класса. Закат. Час Омагатоки. Время, когда уже не день, но ещё не ночь. Время, когда все потусторонние сущности обретают вполне законное право бродить по улицам городов, лесов, пугая людей для развлечения или исходя из личных помыслов. Время, когда простым людям лучше не оказываться одним в тёмных и тихих местах. Оранжевые солнечные лучи окрашивали Укиё-э в матовые, тёплые цвета. Крыши домов, улицы, столбы, дороги, небо, растения, дворы — всё это словно покрылось блестящей рыжеватой корочкой летнего уходящего за горизонт солнца. Пройдёт ещё какое-то время, может, около часа, и оранжевый сменится фиолетовым. Тени станут более извилистыми, чудными. Однако если обычно предсумеречные тени казались совсем безобидными, маленькими детьми, пытающимися напугать взрослого, сейчас они внушали странное чувство тревоги. Я слегка сдвинула брови к переносице, проводя рукой по стеклу, будто бы, таким образом, могла узнать причину этого беспокойства, и выдохнула, прикрывая глаза. — Судзин-сан, что-то случилось? — я вздрогнула, услышав голос Нуры. Оказывается, парень подошёл ко мне, предварительно бросив взгляд через плечо на ребят, будто бы не желая, чтобы его услышали. В ответ я неопределённо повела плечами и ответила: — Просто... предчувствие нехорошее. Сложно описать, — я криво ухмыльнулась. — А может, это лишь моя мнительность, — с губ сорвались нервные смешки. Защитная реакция. Я скосила взгляд на парня, также устремившего взор в окно. Стоит ли мне... влезать в дела клана Нура и допытываться?.. Ведь, очевидно, в клане Нура произошло что-то серьёзное, иначе ни Рикуо, ни Цура, ни Ао не были бы так мрачны утром, когда я спросила, не случилось ли чего. Хах, с чего бы ты задумалась об этом только сейчас, а, Ясу? Вроде бы раньше тебя это не особо волновало. Ты же так настойчиво спрашивала о произошедшем в клане Зен-Иппа, с таким интересом следила за всем на горе Недзиреме. Так с чего бы? Язвительно ответила я сама себе, смеясь. Тоже верно. Следуй я законам Хоккайдо чётко, не выспрашивала бы ничего, не подходила бы к ребятам с вопросом о старом здании, только чтобы удостовериться, проверить, что зрение меня не обманывает, и я вижу Рикуо. С другой стороны, моё положение позволяет малость нарушать установленное правило о сохранении нейтралитета и не влезании в чужие дела. Хотя... Теперь уже никакая это не "малость". Может... я просто боюсь... боюсь, что, так или иначе, нечаянным словом, лишним движением как-то обижу или задену Рикуо? Не хочу... Одна мысль о подобном исходе заставляет корёжиться. Чёрт возьми... Голова начинает болеть. Я выдохнула, вновь взглянув на Рикуо. Нура стоял и мыслями явно пребывал не здесь. Чего мне терять, если подумать? Теперь уже нечего. Нельзя сожалеть о сделанном выборе. Так говорила Найара, которая не гнушалась преступать некоторые законы, установленные в храме. Я растянула губы в мягкой улыбке и слегка рассмеялась, вспоминая бойкий нрав Второй. Может, это в крови у всех нас троих? Каким-нибудь образом нарушать правила? Раз так, мне незачем волноваться. — Рикуо, — окликнула я парня. Попробовать стоит. — Что такое? — очухался он, взглянув на меня. — Ты прости, я определённо лезу слишком глубоко в дела клана Нура, которые меня не касаются. Это грубо. Однако ж, всё же спрошу, что случилось? — ты и так уже по уши во всём этом, Ясу. Нура нахмурился и опустил глаза в пол. — Кто-то... убил, — голос слегка дрогнул, — одного из старейшин. — Он сказал это шёпотом, почти неслышно, сжимая руки в кулаки. Я моментально нахмурилась, подобравшись. Видимо, кому-то очень не хватает адреналина в жизни, раз бросил прямой вызов клану Нура. И если ещё не так давно, подобное действие, скорее всего, повлекло бы за собой разрушение клана, сейчас я ох как сомневаюсь в данном исходе. Нура точно не из тех, кто будет сидеть сложа руки. Уверена. И всё же... Похоже, это первый раз, когда Рикуо теряет кого-то. Он неплохо держится. Я-то видела чужую смерть не один раз. Приходилось по долгу службы, так сказать. Потому конвой Нуры усилился. — Судзин-сан... Вы теряли кого-то? Видели чью-то смерть? — он не смотрел на меня, лишь вперёд, на солнце. — Да, — слегка кивнула я. — И? — Это... непривычно не ощущать рядом присутствие того, с кем общался или виделся долгое время. И даже если знаешь совсем немного, всё равно, — пустота в душе. Но, думаю, хуже этого наблюдать, как кто-то корчится от боли, заходится в судорогах, хрипит, истошно кричит до срыва голоса, умирает у тебя на глазах, — судорожно выдохнув, я прикрыла глаза. Картины были чёткими, не смотря на прошедшие годы: центральное помещение храма; двери-сёдзи нараспашку; суматоха; тяжкое, едва слышимое дыхание того, кто находится на грани смерти; бормотание молитв; я, пятилетка, впервые увидела чужую смерть, вцепившись в Су-сан. — Не самое приятное зрелище, — добавила я. — Но постепенно с этим чувством свыкаешься. — Вот как, — кивнул Нура, глаза загорелись решимостью. — Судзин-сан, спасибо, — он посмотрел на меня и уверенно улыбнулся. — Как Третий глава я не должен унывать. Так, сердце, чего это ты ритм ускорило? Не-не-не, успокаивайся! — Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, — лишь приподняла губы в улыбке я. Спокойно, Ясу, спокойно. Жаль, что нельзя спрятать лицо прямо сейчас за маской, чтобы никто не увидел эмоций. Воцарившуюся, я бы даже сказала, ламповую, атмосферу испортил пронёсшийся пулей мимо окон Карасу-Тенгу. Встрепенувшись, я и Нура удивлённо переглянулись, проверяя не померещилось ли. — Карасу-Тенгу? — Рикуо попытался разглядеть уже унёсшегося куда-то ворона. — Опять проблемы в клане? — спросил сам себя Нура. — Я пойду проверю! Парень резко сорвался с места, выбегая из кабинета. Цурара сообразила быстро и последовала за ним. Все присутствующие переглянулись между собой, удивляясь такому резкому уходу. На вопросительные взгляды ребят я лишь пожала плечами, мол, без понятия.***
Рикуо и Цурара выбежали на школьный двор и оглядели небо. Карасу-Тенгу и след простыл. — Карасу-Тенгу. Куда он полетел? — слегка нахмурился Нура. — Господин! — заслышав окрик, Рикуо обернулся. — Ао, Кубинаси! — к нему бежали двое его телохранителей, не менее взволновавшихся, чем он сам. — Неужели вы тоже заметили Карасу-Тенгу? — удостоверился Кубинаси. — Да, — кивнул Нура, — интересно, куда он так спешил. Вам что-нибудь известно? — серьёзно спросил Рикуо, глядя на подчинённых. — Нет, — ответ Ао был отрицательным, Куби кивнул, соглашаясь со словами Аотабо. — Улетел своей дорогой, даже не заметил нас. — Дело, похоже, безотлагательное, — произнёс Кубинаси. — Да, я поищу его по округе, — редко когда можно было увидеть Карасу-Тенгу таким беспокойным. — Тогда я с вами, — вызвалась Цурара. — Остановитесь. Все четверо перевели взгляд в ту сторону, откуда послышался голос. На крыше небольшого коридора, соединяющего первые этажи, появился Годзумару, а за ним и Медзумару. — Годзу, Медзу, — Нура и остальные подбежали ближе. — Что вам здесь надо? — Ойкава, нахмурившись, сложила руки на груди. — Успокойся, Снежинка, — бросил на девушку короткий взгляд Годзу, хмыкая. — Не по твою душу, — Цурара закатила глаза, что-то пробурчав себе под нос. Видать, проклинала Годзу. — Мы преследуем того ворона, — парень перевёл взгляд на Нуру. — Твой дедушка взял и исчез по своей прихоти, вот мы его и ищем. — Но ведь это обычное дело. И отец, и дедушка частенько так делают. — Но, господин, ведь совсем недавно убили Хихи-саму, — подал голос Кубинаси, заставляя Нуру снова нахмуриться. — Есть вероятность, и довольно-таки высокая, что на Верховного Командующего могут напасть, когда он находится без охраны. — Да ладно вам... Идти наперерез желаниям дедушки дорогого стоит... — Рикуо не хотел даже мыслить о том, что и с его дедом может что-то случиться. Да и кто в здравом уме решится напасть на Верховного Командующего клана Нура? Только круглый дурак. — В общем, поисками твоего любимого дедушки занимаемся мы. Не лезь в это. Будешь тут ошарашиваться — только нам забот прибавишь, — фыркнул Годзумару. — Верно-верно, — поддакнул Медзу, широко улыбаясь. — Днём ты всё равно ни на что не годен. — Понимаю, — Рикуо проигнорировал колкие фразы этих двоих. — В таком случае, рассчитываю на вас, Годзу, Медзу, — улыбнулся парень. — Обламывает, конечно, но что поделаешь, — похоже, Годзумару явно ожидал иной реакции. Он тяжко вздохнул. — Служить Главному клану, значит, лишиться свободы выбора... — О, Годзумару, неужто засмущался? — захихикал Медзу. — Дурень! Следи за словами! — тот отвесил Медзу подзатыльник. — Пошли, Медзумару. — Он исчез. — Иду-иду, — обладатель черепушки последовал за ним. — Да что не так с этой парочкой? — покачала головой Цурара, выгибая бровь. — Но, думаю, на них можно положиться, — вставил своё слово Кубинаси. Как бы явно Годзу или Медзу не выказывали нелюбовь к Главному клану, ослушаться приказов они не могли. — Да. Тем более, Гьюки доверяет им больше, чем кому-либо другому, — согласился с бесшейным ёкаем Нура. Распрощавшись на какое-то время с Ао и Куби, Рикуо в сопровождении Цурары отправился обратно в класс. — И всё же, хоть я так и сказал... — Рикуо грызли сомнения. — Куда мог пойти дедушка и зачем? Все так волнуются. — Наверное, вышел на свою рядовую прогулочку. Полакомится в излюбленной кондитерской и к ночи вернётся домой, — постаралась ободрить парня Цурара, хотя в глубине души она тоже переживала. В такое-то время и разгуливать по городу без охраны — небезопасно. А зная характер и привычки Нурарихёна, и Цурара, и Нура могли с уверенностью сказать, что Первый ушёл один. Может, взял с собой Натто Козо. — Будем надеяться, — вздохнул Рикуо, открывая дверь и заходя в класс. И только теперь Рикуо понял, насколько странным выглядела его спешка, да ещё с Цурарой на пару. — Я вернулся. — О! Вы вместе... — пробормотала Маки, с явным удивлением на лице. Подобная эмоция была на лицах Тори и Каны. Только Ясу была спокойна и слегка кивнула в знак приветствия со знакомой Нуре мягкой улыбкой на лице. — Что с вами? — подошёл к Нуре и Ойкаве Киецугу. — Так внезапно выбежали. — Э? А, да тут, надо было... — неловко почесал затылок Рикуо. Правду он сказать не мог. "Они снова вместе... — Хоть Кана и буравила этих двоих взглядом, больше негодования получала именно Ойкава". К Нуре Иенага, даже к собственному удивлению, оказалась равнодушна. Парень не вызывал в ней таких бурных чувств, как обладатель алых глаз. А вот Цурара вызывала у Каны всё больше и больше какого-то подозрения и недовольства — Мы повстречали нашего общего друга... — начал отмазываться Рикуо. Цурара же, заметив пристальный взгляд Каны, обернулась к девушке и натянула дружелюбную улыбку. — ...и разговорились, да? — поддержала ложь своего господина Ойкава, чей смех выдавал девушку чуть ли не с потрохами. — Точно, всё верно, — закивал как болванчик Рикуо, надеясь, что пронесёт. У Иенаги нервно дёрнулся глаз, и она буквально вспыхнула от возмущения. Тут девушка услышала над головой смешок. Подняв удивлённый взгляд вверх, она увидела гречишные глаза Ясу. Слегка прищурившись, Судзин смотрела на Кану с такой улыбкой, будто бы знала, что у девушки на душе. Однако взгляд был мягким, разве что с лёгкой насмешкой, какой обычно смотрят на маленьких детей или младших сестёр. Иенага как-то нервно вздрогнула и мгновенно остыла. В ближайшие полчаса все разошлись, и так вышло, что Рикуо, Ясу, Цурара, Аотабо и Кана отправились домой вместе. Идя по мосту, простирающемуся над небольшой проезжей частью, Рикуо услышал крики ворон, показавшиеся парню воплями. Он замер и обернулся, хмуро глядя на небо. — Рикуо, что такое? — Кана обернулась к другу. — Э? Да нет, всё нормально, — отмахнулся Рикуо, не желая втягивать в свои проблемы ещё и Кану. Ведь если Судзин-сан лично изъявила желание быть в курсе событий, — Рикуо видел это желание по её глазам, не только на словах, и был благодарен — Кана подобного не просила и вряд ли бы согласилась. Нура возобновил шаг, обгоняя Иенагу и бросая короткий взгляд на Ясу, разговаривающую с Цурарой и Ао. Перед глазами Нуры всё ещё стояло смущённое лицо девушки, увиденное тогда, в кафе, в день рождения Каны. И почему-то у парня перехватывало дыхание от этого воспоминания, что приводило его в растерянность. Он мотал головой, отгоняя навязчивые мысли, задаваясь вопросом: почему? Почему он никак не может забыть Ясу? Ведь уже прошло несколько дней, и подобного раньше не было. Но ответа не находил, а на Ночного он не свалил не потому, что не мог, а из-за собственного упрямства. Человеческая сущность даже думать не хотела, что причиной поведения Ясу была ёкайская сущность. — Точно? Ты прям поник, когда вы вернулись в класс... — не отставала Кана. — Вместе с Ойкавой-сан. — Иенага бросила выразительный взгляд на Цурару. Цурара, заслышав слова девушки, прервала беседу с Ясу и, выглянув из-за спины парня, притворно засмеялась. Нура, видя Кану, ставшую мгновенно раздражённой, почувствовал некую неловкость, повисшую в воздухе. Послышался усталый вздох Судзин. — Да просто болтовня Киецугу была сегодня ещё более скучной и длинной, — начал отнекиваться Рикуо, — вот я и устал. — Быть телохранителем, однако, — скука смертная, — буркнула Кейзюро, наблюдающая за компанией ребят из-за угла. Кубинаси приложил указательный палец к губам и тихо шикнул. — А мне, представляете, сегодня было интересно послушать о ёкаях, — вдруг произнесла Кана. — Откуда Киецугу о них разузнает? — улыбнулась она. — Учитывая вашу неприязнь к ёкаям, эти рассказы, должно быть, сильно вас утомили, — насмешливо произнесла Цурара, скосив взгляд на девушку. — Вовсе нет! — замахала рукой Кана, чем остальных очень поразила. — Это было познавательно. Чем больше о них знаешь, тем страшнее они кажутся. Ёкаи внушают страх, и это совершенно нормально. Скорее, даже очаровательно, — Кана едва заметно покраснела. — Что не так с этой женщиной? — с сомнением покосился на Кану Ао. — Мда... Задачка... — устало вздохнул Рикуо. — Я бы ещё могла не усомниться в здравом смысле, произнеси эти слова аякаши, и то с натяжкой. Но услышать такое от человека, по-моему попахивает мазохизмом, — высказалась Судзин, также пребывающая в недоумении. — Господин! — не выдержала Цурара, выпуская ёки. — Охлади пыл, Цурара! Холодновато, — занервничал Нура, пятясь. — Что из случившегося случилось той ночью? — Ойкава твёрдо была намерена разузнать всё до последней крупицы. — Ничего не случилось! — продолжал отрицать всё Рикуо. — Прекращай белиберду нести! — Нет! — Цурара припёрла Нуру к стене, в буквальном смысле, и заговорщицки зашушукала. — Женское сердце чует! Эта девушка... после той ночи все её мысли о вашем ночном обличии! — Цурара скосила взгляд на что-то бормочущую Кану. — Потому что она по уши в него втю-ри-лась! — по слогам отчеканила последнее слово Цурара, приводя Рикуо в состояние шока. — Э? Почему ты так решила?! — воскликнул Рикуо. — Да и вообще, не время сейчас об этом говорить! — Сейчас вам придётся ответить! Что произошло между вами той ночью? Говорите начистоту! — Да ничего не произошло! — замотал головой Нура, никак не желая признаваться. — Может, хватит уже скрывать? — прошептал парню на ухо подошедший Ао. — И ты туда же... — нервно улыбнулся Рикуо. Парень наткнулся на Иенагу, услышавшую разговор. Одноклассница была пасмурнее любой тучи. — Нет, нет. Это... — Рикуо попытался сказать хоть что-то, но вздрогнул, ощутив повисшую напряжённую атмосферу между двумя девушками. — С-спокойствие, — он переводил взгляд с одноклассницы на подчинённую. — Ойкава-сан, твой дом в этой стороне? Ну прямо как у Рикуо, — холодно произнесла Иенга, щурясь. — Да. Не знала? Я-то думала вы дружите с младшей школы, — голос Цурары был не менее ледяным. Атмосфера накалялась. — Веселится молодняк, похоже, — слегка рассмеялась Кейдзюро. — У господина грешная душа, — со знанием дела произнёс Кубинаси. — Кто бы говорил, — обернулась к нему Кино. Каппа, которому не было особого дела до происходящего, встрепенулся. — Что-то заметил, Каппа? — насторожилась Кино, и сама в следующую секунду ощутив чужое присутствие. — Что это за аура? — нахмурился Кубинаси. Чья-то фигура прошла по узкой улице. — За ней! — бросила Кейдзюро, и вся троица, не сговариваясь побежала за ёкаем в шляпе и накидке из соломы. Они пробежали несколько улиц, сворачивая на поворотах то влево, то вправо. Но всё же незнакомку вся троица упустила. Рикуо нервно оглядывался в поисках поддержки. Он наткнулся на Ясу, стоящую в стороне, с непоколебимым спокойствием наблюдающую за всем и пьющую излюбленный чай из термоса. Парень взмолился всем Богам, чтобы девушка успокоила Цурару и Кану. Заметив отчаянный взгляд Нуры, направленный на неё, Ясу мило улыбнулась, дабы не привлекать внимание недовольных девушек, слегка мотнула головой в сторону, мысленно говоря Рикуо пройти по стене и оказаться на свободе. — Ладно вам, Цура, Кана, — Ясу подошла и влезла между девушками, — сейчас друг в друге дырки просверлите. Успокойтесь. — Ясу, не лезь, — чуть ли не процедила Ойкава. Рикуо осторожно, как мог, сделал несколько шагов и тихо, с облегчением, выдохнул. — Ну-ну, Цура, давай договоримся... — Ясу наклонилась к Юки-онне и что-то зашептала той на ухо. Хмурость Цурары сменилась неверием, а потом возмущением. В глазах девушки явно читался вопрос: "А почему я об этом не знаю?!" — Прости-прости, — виновато улыбнулась Судзин, словно прочитав мысли подруги, — всё же это касалось Нуры и Каны, а я, скажем так, случайный свидетель. Не думала, что мои слова будут иметь какой-то вес. Ойкава прищурилась, побуравила Ясу пристальным взглядом и выдохнула, соглашаясь и остужая пыл. — С меня причитается, Цура, — неловко улыбнулась Ясу и перевела взгляд на Рикуо. Тот с благодарностью кивнул и улыбнулся. Судзин ответила ему такой же улыбкой. Рикуо сделал несколько шагов назад и в полуобороте в кого-то врезался. — А, простите, — виновато улыбнулся он. — Нура... Рикуо-кун, правильно? — незнакомец опустил ладони на плечи Рикуо. Это был парень, определённо старше Нуры, в форме, присущей старшеклассникам. Короткие чёрные несколько прилизанные волосы и золотисто-жёлтые глаза, при взгляде в которые Нура напрягся. — Кто таков, чёрт возьми? — Ао тоже черноволосый не приглянулся, как и шатен, стоящий рядом с ним. Карие глаза другого парня глядели на всех с плохо скрываемыми насмешками и презрением. — Ао... Я имею ввиду, Курата-кун, — сделав пару шагов назад, освобождаясь от хватки, Рикуо остановил Аотабо и вновь взглянул на незнакомца. — Рикуо, вы знакомы? — подойдя, Кана шепнула парню. — Нет. — Полагаю, нет смысла спрашивать, — подал голос брюнет, щурясь. Вздрогнув, Иенага отошла назад. — Мы ведь так похожи... ты и я. Молоды, талантливы, унаследовавшие великую кровь, — он крепко схватил Нуру за плечо и дёрнул на себя так, чтобы его слова слышал только Рикуо. Цурара и Ао дёрнулись. — Но ты обладал всем с рождения, — незнакомец понизил тон голоса, сочившегося излишней самоуверенностью. — А мне это только предстоит. — Я... обладал всем с рождения? — непонимающе повторил Нура. — Разве не так? Кто из нас двоих наслаждался беззаботной жизнью, родившись в уютном гнёздышке? Рикуо нахмурился, сцепив зубы от внезапно вскипевшего в нём негодования. — Кто... ты такой? — процедил Нура, буравя парня напряжённым карим взглядом. — Просто смотри, — предвкушающе ухмыльнулся незнакомец. — Я соберу гораздо больше "страха", чем ты. Хмыкнув, брюнет убрал руку и выпрямился. — Подожди! — Нура остановил его, развернувшегося, чтобы уйти. — О чём ты говоришь? Брюнет проигнорировал слова Рикуо. А вот сам парень не мог не обернуться, услышав испуганный вскрик Каны. Второй парень гладил Иенагу по плечам, язвительно сказав: — По цветку в каждой руке. Да уж, знать живёт совсем другой жизнью! — он дышал, словно собака, и лизнул щёку девушки непомерно длинным языком. Иенага громко взвизгнула и попыталась отшатнуться. — Кана! — Чёртов!.. — выругался Ао. Рикуо решительно схватил парня за руку. — Отпусти её. — Значит, это дорогой тебе человек? — ухмыльнулся тот. — Не слышал, что тебе сказали? — Ясу, прислонившаяся к стене и сложившая на груди руки, казалась абсолютно спокойной внешне, однако гречишные глаза цепко, с непривычной жёсткостью глядели на Инугами. — Могу повторить, — атмосфера накалялась. — Инугами, поздоровались, и хватит, — не оборачиваясь, бросил Тамадзуки. Инугами оттолкнул Кану и последовал за Тамадзуки. Рикуо моментально поспешил поддержать одноклассницу. — Кана! Кана, ты в порядке? — беспокойно спрашивал Рикуо. Девушка усердно тёрла щёку. Ясу с силой прикусила язык, дабы какая-нибудь язвительная грубость не сорвалась с языка. Сейчас подобное действие было бы глупым и опрометчивым. Тамадзуки вряд ли бы повёлся на её провокацию. — Обо мне не волнуйтесь, — обратился Нура к Цураре и Ао. — Это... — стоило ему вновь взглянуть в сторону ушедших парней, он увидел то, чего никак не ожидал. Удивление и неверие исказили лица всех ребят. — Что это такое? — дрожащая Кана с шоком наблюдала, как по дороге, освещаемой закатным солнцем шли уже восемь фигур. — Ведь секунду назад... Секунду назад там никого подобного не было. — Явились наконец... Семь паломников, — с усмешкой Тамадзуки оглядел прибывших. — Или я должен сказать — прибывшие из Сикоку, предводители 88 ёкаев. Ясу вздрогнула, услышав его слова, и сильнее нахмурилась. — Мы сможем... отобрать эту землю. И теми, кто вознесётся... будем мы. Зловещие слова Тамадзуки тяжёлым пологом окутали Укиё-э.