Меж Омагатоки и Хиноде

      Кап-кап-кап...       Поздний вечер, уже почти ночь. Небо, затянутое тучами, казалось в темноте чёрным. Дождь почти весь день шёл без перерыва, и наступающая ночь не становилась преградой. Капли, создавая особый ритм, барабанили по крышам домов, среди которых была и старинная самурайская усадьба.       — Синако, тебе пора спать. Время позднее, — обратилась невысокая женщина с короткими коричневыми волосами из кухни, сливающейся с гостиной, к девушке, своей дочери.       — Ладно, — бросила через плечо та, скрываясь за углом.       Из водостоков обильно лилась вода.       Приготовившись ко сну, девушка потушила свет, легла на футон, накрывшись одеялом. И почти сразу по её коже пробежал мороз. К шуму дождя прибавился шорох чужих одежд. Девушка услышала чужое дыхание, кажущееся в мрачной комнате чересчур тяжёлым.       Она знала, кто пришёл.       Девушка вся съёжилась, сжимая одеяло до побелевших костяшек, боясь вздохнуть. Но как назло каждый вдох и каждый выдох были громкими настолько, что, ей казалось, закладывало уши.       Страх накатывал новой волной.       Тем не менее, что-то неведомое заставляло её смотреть на гостя, подняв глаза, и она не могла отвести от него взгляда.       А у её головы, неслышный за ветром, дующим на улице, невидимый за ливнем, стоял некто высокий, выше двух метров, немного сгорбленный, в светлых, длинных и мокрых одеждах, в которых угадывались белое кимоно и такое же белое хаори с длинными рукавами, спускающимися ниже пояса. Волосы его были длинны, неопрятны и черны, лицо — скрыто за вуалью из защитных свитков-офуда.       Пришедший наблюдал за девушкой, буравя её пристальным взором чёрных глаз.       Кап-кап-кап...       Дождь продолжал идти.

***

      Поезд мчал по рельсам, везя нас на юг острова Хонсю, в Йокосуку.       М-да... Выходные эти будут весёлыми...       Около двух-трёх часов назад, может, чуть больше, когда закончились уроки, я направилась класс, где, с недавних пор, точнее с того момента, как Киецугу стал президентом средней школы, собирается наше бюро паранормальных явлений имени Киёдзюдзи. Киецугу хотел сделать какое-то объявление. Когда я вошла внутрь, моему взору предстала вся компания за исключением Юры, которую вообще последнее время я не вижу. Хотя, по славам ребят, Юра на экзаменах присутствовала, но весь оставшийся день её не могли найти.       Я приветственно кивнула Маки, Тори, Кане, Симе, Киецугу, Цуре и Рикуо.       — Итак! — заговорил громко и зычно Киецугу. — Экзамены закончились, и это большое счастье! Но смотрите сюда! — держа в руках открытый ноутбук, Киецугу продемонстрировал окно сайта, созданного Киодзюдзи.       Мы все столпились, выглядывая из-за спин друг друга.       — Что это?.. Почтовый ящик? — спросила Цурара.       — Чё за... "Охотник на ёкаев Киецугу-куну"?! — с откровенным непониманием, хмуря брови, Маки зачитала первую строчку письма.       Содержание же письма было следующим: "Киецугу-кун!!! Пожалуйста, помоги! В моём доме появляется ёкай! Он приходит каждую ночь и стоит у изголовья моей кровати! Пожалуйста... Никакие обряды очищения, ни что-либо ещё не помогают! Я могу положиться только на Киецугу-куна, изгнавшего стольких ёкаев!"       Дальнейшая переписка между самим Киодзюдзи и девушкой — написавшей оказалась именно девушка — меня не заинтересовала, в отличие от последней фразы.       "...Киецугу-кун, изгнавший стольких ёкаев..."       Это когда же Киодзюдзи успел заделаться онмёдзи? Если память мне не изменяет, онмёдзи у нас только Юра.       Я, скептически выгнув бровь, взглянула на довольно улыбающегося Киецугу.       — Киецугу-кун?! Что?! Охотник?! — не одну меня смутило враньё Киодзюдзи, Маки буравила того недовольным взглядом. — Уши вянут от такого вранья!       — Недавно я понял, что это помогает в поиске информации, — как ни в чём не бывало развёл руками Киецугу с хитроватой ухмылкой. — Небольшой обман бывает ложью во благо!       Лицо парня говорило о том, что о своих действиях он ни капельки не жалеет.       — Неужели ты собираешься помочь этой девочке? — всё ещё не верила Саори.       — Это может быть розыгрыш! — подключилась в разговору Тори.       — Не беспокойтесь. Эта история во многом совпадает с тамошней легендой. Там точно что-то есть! — произнёс Киодзюдзи.       — У-у-у-у-у... — устало заныли Саори и Нацуми. — Наши драгоценные каникулы-ы-ы-ы...       Девушки всем своим видом показывали, что затея Киецугу им не по душе, и, видимо, тогда Киецугу пошёл на крайние меры.       — Кстати, там есть море.       Восторг и желание попасть туда, куда говорил Киецугу — вот, что отразилось в глазах Тори и Маки, что медленно, но дружно повернули головы к Киодзюдзи. "Синее" читалось в правых глазах, "море" — в левых глазах подруг, и вместе сливалось в единое целое: "Синее море". Даже Кана заинтересовалась, услышав про море.       — Лето значит море! — начала пританцовывать от радости Нацуми.       — Просто блеск! Киецугу-кун всегда знает, что делает! — загорелась Саори. — Правда же? Правда?!       — Быстро же вы поменяли своё мнение... — криво усмехнулась я, сложив руки на груди.       — Бросьте, Судзин-сан, разве вам не хочется побывать на море? — изумилась Саори, подскочив ко мне.       Нацуми согласно закивала.       — Я много раз бывала на море, так что... — я многозначительно возвела глаза к небу, так и не договорив.       — Ну, а ты, Ойкава? — обратилась к Цуре Тори.       — Принципиально не люблю море, меня таким не купишь, — несколько холодно ответила Ойкава, прикрывая глаза.       — Подождите-ка! Ёкаев изгонять опасно, знаете ли!.. — выступил голос разума — то беж Нура.       — Соглашусь, — кивнула я. — Если там действительно ёкай, то его изгнание лучше оставить квалифицированным специалистам. А единственный такой человек — Юра, которой, к сожалению, среди нас сегодня нет, — пожала плечами. — Лучше не рисковать.       — Опя-я-ять... — заныла Тори.       — Судзин-сан, Рикуо... вы такие зануды... — тем же тоном произнесла Маки. — На горе Недзиреме было также... — вздохнула она.       Ага! А тот факт, что вас чуть ёкаи не сожрали, мы благополучно опустим? Как и то, что вы сами, дорогие мои, как услышали легенду о Гьюки-сане, хотели смыться? Остановил вас, кстати, всё тот же Киецугу, сообщивший о гостинице... Ну, да ладно. Отговаривать их — себе дороже. К тому же, мы с Рикуо явно в меньшинстве. А ссориться не хочется.       — Киецугу, ты даже не знаешь, что это за ёкай... — не унывал Рикуо.       — Ну-у... этот не кажется таким уж опасным, — беспечно развёл руками Киецугу. — Имя этого ёкая — "Дзями". Как и сказано в письме, он просто стоит у изголовья кровати! Он не нападает, не пугает — ничего такого! — пытался переубедить Нуру Киодзюдзи. — Вдобавок, это довольно-таки древний ёкай... — если ёкай древний, шансы нарваться на неприятности резко возрастают. Удивительно, что Киецугу об этом даже не думает... — Так что мы можем ещё и встретить и их "Повелителя"! — тут чёрные глаза вспыхнули.       А-а-а... Вот она, главная причина, по которой Киецугу и организовал эту поездку. Можно было, в принципе, догадаться сразу... Знал бы Киодзюдзи, что тот, кого он так усердно ищет, находиться от него буквально в паре метров.       Я скосила взгляд на Рикуо и мысленно рассмеялась.       Надеюсь, я увижу лицо Киецугу и остальных, когда они узнают о сущности Рикуо... Хочу на это посмотреть!       — Отлично! Без проблем! Тогда мы тоже едем! — воскликнула Саори.       — Точно! — кивнула Тори.       — Лето будет незабываемым! — поддержал их Киецугу.       Все трое чуть ли не отплясывали.       Я перевела взгляд на тех, кто участия в дискуссии не принимал: Цурара, Кана и Сима. Впрочем, с ними всё ясно: Цура последует за Рикуо без колебаний и останется, если останется Нура; Иенагу затащат Маки и Тори; ну, а Сима... он знает Киецугу дольше нас всех, как я узнала, с детского сада, а потому, думаю, понимает, как никто другой, что отговаривать Киодзюдзи бесполезно.       Послышался усталый вздох Рикуо.       Бросила быстрый взгляд на Нуру — тот нахмурил брови, и в карих глазах отражалось явное беспокойство за Киецугу и девушек.       — Киецугу! — громким голосом я вернула Киодзюдзи в реальность. — Так когда выдвигаемся и куда?       — Сегодня! — с широкой улыбкой ответил парень.       О как...       Я выгнула бровь, однако комментировать не стала.       — Встречаемся через два часа на вокзале Укиё-э! — с этими словами Киецугу подхватил свою сумку и первым вылетел из кабинета, прихватив с собой ноутбук.       За ним последовали Тори, Маки, Кана и Сима.       — Всё будет хорошо, Рикуо, — я ободряюще улыбнулась Нуре.       Парень взглянул на меня и, подумав о чём-то с минуту, кивнул, улыбнувшись. Хотя беспокойство в его глазах не исчезло окончательно.       — Так, — я подошла к столу и взяла лежащие на нём ключ от кабинета, — зайдём по пути в учительскую, я отдам ключ, — подкинула его и поймала в воздухе.       Мы вышли из кабинета — я его закрыла, — и через несколько минут покинули школу, отдав ключ учителю. Дорога прошла спокойно в будничных разговорах. Распрощалась я с Рикуо и Цурой ненадолго, и вот вся наша компания уже едет в нужном вагоне, нужного поезда.       По словам Киецугу, дорога займёт около полутора часов, так что прибудем мы в Йокосуку где-то в половине восьмого вечера, плюс ещё полчаса, или около того, до нужного нам дома, и мы на месте. О том, что пункт нашего назначения именно в Йокосуке, Киецугу объявил уже когда поезд отошёл от станции. Видимо, своеобразная мера безопасности, чтобы никто не свалил в последний момент.       Сидя в вагоне, я, прислонившись правым виском к окну, смотрела на мелькающие пейзажи, изредка бросая взгляды на ребят, расположившихся рядом со мной и напротив меня.       Дзями...       Прикрыла глаза.       Вообще, о Дзями очень немного информации. А так... Дзями — общий термин для злых духов, обитающих в горах или лесах. Нет чёткого определения, что есть Дзями, но есть всё же одна черта, присущая всем ёкаям, которых относят к данной группе, — ненависть, которой умершие связали себя с болезнями или бедствиями, послужившими причинами их смерти. Также Дзями изобразил в одной из своих работ Торияма Сэкиен, известный японский художник эпохи Эдо, живший в восемнадцатом столетии. Его многочисленные работы есть в храме, которые, особенно в детстве, меня интересовали. Хотя, почему интересовали? Интересуют и сейчас.       Я тихо выдохнула и откинулась на спинку кресла, бросая взгляд на Цурару, сидящую слева от меня.       Судя по тому, что я наблюдала эти две с лишком недель с момента окончания заварушки с Сикоку и Тамадзуки, Цура стала более уверенной в себе. Это заметно и в её словах, и поступках. Может, в этом замешан ещё и Годзумару?.. В последнее время я вижу эту парочку вместе чаще обычного, просто разговаривающую, изредка шутливо препирающуюся.       Меня подмывало расспросить обо всём Цурару. Всё-таки лучше узнать наверняка, чем гадать. Однако Цура, к моему удивлению, в предпоследнюю нашу прогулку по Токио — тогда мы зашли за макарунами, — рассказала мне о своём разговоре с Годзумару. Кратко и в общих чертах, но мне было достаточно для удовлетворения любопытства.       Как же я рада за них обоих!       Взгляд сам собой переместился на Нуру.       Парень, сидящий аккурат напротив меня, явно был погружён в свои мысли, а я поспешила начать смотреть в окно.       Мне будет неловко, если столкнусь с ним взглядом.       Рикуо.       Теперь при мыслях о нём, сердце уже не отбивает столь бешеную чечëтку, и я не чувствую, что оно готово вырваться из груди. Я ощущаю тепло и спокойствие на душе.       Губы сами собой растягиваются в улыбке.       Мне хочется быть ближе к нему, быть рядом с ним, как можно дольше.       Мне хочется прикасаться к нему, обнимать его, запускать руку в волосы, немного колючие, по ощущениям напоминающие только что выпавший, свежий снег.       Мне хочется смотреть на него, заглядывать в эти карие, или алые, глаза, пытаясь понять его мысли, его эмоции, его чувства.       Мне хочется... целовать его.       Но...       Одно дело думать, другое — говорить и делать то, о чём думаешь! Это очень и очень смущает!       Я взглянула на Рикуо поверх очков. Своей позы парень не переменил.       В последнее время ты задумчив. Что же тебя беспокоит, Нура?       Смотря на него, я не могла не вспомнить то утро воскресенья...       "Я рада, что ты у меня есть!"       Ну, надо же было ляпнуть такое! Чем я вообще думала?! Как же неловко! До сих пор неловко, хоть уже и больше двух недель прошло.       Эти слова... Я сама не ожидала, что они сорвутся с моих губ. Это из-за эмоций. Я была так рада увидеть Рикуо... Будто бы не видела его не пару дней, а пару месяцев.       И ошеломлëнное лицо Нуры... Похоже, мои слова порядком удивили его.       Перевела глаза на пейзаж за окном, но всё же, не удержавшись, через несколько минут я бросила быстрый взгляд на Рикуо.       Я... не могла не заметить в Нуре некоторые изменения, произошедшие, опять же, после завершения конфликта с Сикоку, а именно, Рикуо стал смелее.... что ли. Как и в случае с Цурой, это проявлялось в словах и поступках, и в особенности, во взгляде. Я всё чаще видела в его глазах спокойствие и решимость, когда Нура собирался что-то сделать. Возможно, дело в интеграции обеих сущностей, что успешно завершилась. В таком случае, Тамадзуки и всё произошедшее можно считать этаким катализатором. Но я не уверена, так как мне не удавалось толком поговорить с Рикуо на эту тему. И экзамены, и подготовка к ним — занимали большую часть моих мыслей, так что иногда про свой замысел пообщаться с Нурой с глазу на глаз я напрочь забывала, а ведь возможности были... Но всё же и провалиться не хотелось.       Зато сейчас, когда на носу летние каникулы, у меня точно должно получиться.       Однако ещё меня... волновало... отношение Рикуо ко мне лично.       Он... улыбается, когда видит меня, причём так ласково и так радостно, что у меня сердце ускоряет ритм, и мне кажется, что в любой момент краска прильёт к лицу...       Он... будто бы... ищет возможность прикоснуться ко мне или обнять...       Я... часто ловлю на себе его взгляд: спокойный и нежный — и Рикуо, пусть и смущается, легко улыбаясь, но больше не отводит глаза в сторону, в отличие от меня...       Почему? Почему он это делает?       Я ему... Нравлюсь?       Нет. Нет. Нет. Нет.       Ответ на этот вопрос может дать мне только Рикуо, и больше никто.       Другое дело, что мне самой нужно спросить о его чувствах ко мне.       Я представила, как спрашиваю об этом Нуру, и ощутила прилившую к лицу краску.       Зараза!       Спокойно-спокойно.       Я сделала несколько тихих вдохов и выдохов в попытках успокоиться.       А, может... я просто всё выдумываю и мне только кажется поведение Рикуо странным из-за моих чувств к нему?       В голове роились самые разнообразные мысли на этот счёт, но я упорно отгоняла их от себя, а они всё равно не желали покидать мою голову. Мне было страшно себя чересчур сильно накрутить, ибо, когда я узнаю правду, могу разочароваться. Так что лучшим вариантом для меня — всё спросить напрямую.       Ещё бы момент подгадать...       Ну, подгадаю я момент, а дальше что? Что мне надо сказать?       Напрямую спросить.       Ага... Спросить... Проще подумать, чем сказать в лицо...       Я несильно стукнулась лбом о стекло, несколько раздражённо и устало выдыхая и прикрывая глаза.       Мозг начинает потихоньку закипать.       — Ясу... Ясу! — мне крикнули прямо в ухо.       — А? Что? — я встрепенулась, поморгав, и перевела вопросительный взгляд на Цурару.       — Мы приехали, вот что, — упёрла руки в боки Ойкава.       — Ой. Спасибо, — я быстро вскочила на ноги и взяла вещи, любезно протянутые Цурой.       — Снова думала о господине? — шёпотом спросила Цура, когда мы вышли на вокзал.       — Думаю, в моём случае, в этом нет ничего особенного, — несколько неловко улыбнулась я.       Ойкава понимающе кивнула.       Идя почти самой последней, я наслаждалась свежим воздухом, а вот на лице Ойкавы присутствовала какая-то скука и грусть.       Нуру я не трогала — парень как был, так и остался задумчив.       — Цура, ты какая-то хмурая. Что случилось? — я настроилась на шаг подруги.       Ойкава косо взглянула на меня и поджала губы.       — Я... Мне бы хотелось, чтобы Годзумару тоже был с нами, даже если эта поездка на пару дней.       — Взбодрись, Цура, — улыбнулась я девушке. — Сейчас по-быстренькому разберëмся с Дзями и вернëмся в Укиë-э, — закинула руки за голову, довольно жмурясь.       Ойкава улыбнулась в ответ, и я увидела — её настроение заметно улучшилось.

***

      Цураре стало легче после слов Ясу. Глядя на улыбающуюся подругу, которая готова выслушать её в любой момент, Ойкава не могла не улыбаться. К тому же Ясу помогла ей окончательно решиться поговорить с Годзумару, так что Цурара была Судзин ещё и благодарна.       За эти пару недель общение Цурары с Годзумару заметно поднялось на новый уровень: хоть они и всё также шутливо препирались друг с другом по утрам, Годзумару стал чаще обнимать её, обычно неожиданно, выскакивая, как чëрт из табакерки. Парень смыкал руки на её талии, коротко целовал в губы или нос, так ласково и нежно, что у девушки ноги готовы были подкоситься, а потом Годзумару быстро исчезал из виду с довольной ухмылкой. При этом парень старался угадывать моменты, когда, кроме него и Ойкавы, поблизости никого не было, дабы не смущать девушку.       Вечерами же, иногда, когда большинство ëкаев ложились спать, Годзумару сам находил Цурару, и девушка подолгу находилась в объятиях парня. В основном, они молчали, но иногда переговаривались на разные темы.       Сама же Ойкава нисколько не противилась подобным встречам, она была очень счастлива с Годзумару, с удовольствием ждала эти свидания и ощущала странный трепет в груди, когда Годзу неожиданно появлялся рядом. Ей никогда и не с кем ещё не было так хорошо, как с ним.       Ей нравилось, когда он пропускал сквозь пальцы пряди её волос, слегка сжимая их; нравилось, когда он целовал её; нравилось, когда обнимал, прижимая к себе; нравилось, когда он, понизив голос до будоражащего шëпота, говорил что-нибудь на ухо.       Прикрывая глаза, она, порой, ощущала его руки и губы, слышала его голос. Ойкава тогда вздрагивала, мотала головой, и лицо её едва заметно краснело.

***

      Рикуо шëл по широкой улице, смотря себе под ноги, погрузившись в размышления.       После благополучного отбытия Тамадзуки на Сикоку Рикуо смог вздохнуть спокойно: никто больше не угрожает ни ему, ни его клану, ни его друзьям. А потому Нура мог спокойно думать о других вещах.       Кьёка Суйгецу. Как бы Нура не пытался, как бы не перебирал все воспоминания, связанные с этой техникой, как бы не проговаривал мысленно каждый свой шаг, результат остался таким же: нулевым. За эти две недели Рикуо с мёртвой точки не сдвинулся. Парень пошёл к отцу и к деду, с просьбой показать Кьёка Суйгецу. Те с усмешками согласились, и несколько ночей Нура провёл в попытках задеть Нурарихёна или Рихана. Но как только лезвие Ненекиримару касалось ёкаев, те исчезали, Рикуо понимал, что видел он иллюзии, а Первый и Второй главы появлялись за спиной Третьего с ухмылками, ожидая новой атаки.       Когда стало понятно, что прогресса нет, Рихан решил дать подсказку, несколько завуалированную:       — Рикуо, скажи, — ухмыляется отец, чуть щурясь, — какова сущность ёкая Нурарихёна?       Нура непонимающе смотрит на Рихана и уже открывает рот, чтобы ответить.       — Не нужно отвечать сразу же, — останавливает его отец. — Подумай хорошенько и дай ответ самому себе. Может, после у тебя получится Кьёка Суйгецу, — и он уходит, перед этим потрепав сына по волосам.       "Какова сущность ёкая Нурарихёна? — задумался Рикуо. — Нурарихён — ёкай, проникающий в чужие дома и ворующий еду, — моментально дал он ответ, только потом поняв, что звучит как-то по-идиотски".       Ничего другого в голову Нуре не приходило, потому он на время переключался на что-то другое — те же экзамены перед летними каникулами.       Вообще, чтобы развеяться, Рикуо, приняв обличие ёкая, ночами покидал Главный дом клана Нура на способном летать ёкае со змеевидным телом и вполне человеческим лицом на вытянутой овальной морде. В одну из таких прогулок произошёл несколько забавный случай:       Рикуо пролетал над какой-то поляной рядом с храмом, когда услышал чей-то плач, а после и вовсе увидел невысокую девочку со светлыми волосами, заплетёнными в две косички, спадающие перед ушами. Одетая в белое кимоно, таби и дзори, она периодически оглядывалась по сторонам, явно что-то ища, и, не находя, продолжала плакать. Нура дал знак ёкаю снижаться и, когда тот послушно опустился на землю, слез с него, подходя к незнакомке.       — Ты чего ревёшь?       — Ах, как хорошо, что я встретила вас, молодой господин, — вытирая слёзы, ответила ёкай.       При ближайшем рассмотрении оказалось, что лоб её обмотан спадающими бинтами, что скрывали вертикальный разрез.       — Извините, не могли бы вы помочь найти мне мой глаз? — попросила девочка.       — Глаз? — непонимающе переспросил Рикуо. — Но они же оба на месте, разве нет?       — Нет, на самом деле у меня три глаза, — незнакомка улыбнулась так, словно привыкла к таком вопросу. — Но мой драгоценный третий глазик я где-то потеряла. В остальном я самая обычная девочка. Прошу вас, давайте поищем его вместе! — она сложила руки в молитвенном жесте, не сводя глаз с Нуры.       Подумав и решив, что ничего такого в том, чтобы помочь, нет, парень согласился.       — Я, конечно, поищу, — Рикуо, присев на корточки, раздвигал кусты поблизости, — но просто обшаривать кусты — это чересчур. Мы так долго провозимся. Где, говоришь, ты его потеряла?       — А! — вскрикнула девочка, вскакивая на ноги и хлопая в ладоши. — Вспомнила! Точно, я заглядывала в это дупло!       Она указала на дерево, в котором действительно была дыра, проходящая через весь узкий ствол насквозь.       — Поищите, пожалуйста, там! — ëкай вертелась вокруг ствола.       Нура подошёл к дереву и заглянул внутрь.       — Ещë дальше... В глубине... — настаивала девочка.       Рикуо сощурился, вглядываясь.       — Я съем твой глаз... — навстречу Нуре из противоположной стороны дупла вылезла, хрипя, воронья голова с разинутым клювом.       Не было понятно, кто испугался больше: Рикуо, дëрнувшийся от неожиданности, или ворон, которому парень отвесил пинка, так что тот пребольно стукнулся о верх дупла. Испуганно вскрикнула девочка-ëкай.       — Простите великодушно!       — Мы и подумать не могли, что перед нами молодой господин клана Нура!       — Впредь будем осторожнее! — закончили они хором.       Когда недоразумение более-менее разрешилось, оба ëкая, глубоко кланяясь, принесли свои извинения, будучи жутко взволнованными. Кто ж знал, что неудавшейся жертвой станет будущий Третий Глава.       — Так вы супруги? — оглядел Рикуо парочку, а те закивали. — Ясно... Вы меня провели, — прикрыл глаза парень, выдыхая. — Не ешьте больше глаза ëкаев.       Супруги снова кивнули.       — Эм... — робко подала голос ëкай.       — Молодой господин, а что вы здесь делаете? — озвучил вопрос, звучавший в голове жены, муж.       — Просто ночная прогулка, — пожал плечами Нура, держа в руке кисеру́ деда, которую парень стал брать с собой, конечно же, без ведома самого Нурарихëна.       Нет, Рикуо не курил опиум, ему просто было любопытно, чем его деда, Нурарихëна, эта трубка так заинтересовала: на вид ведь то ещё старьë, пусть и раритетное. А ещё Нура ощущал себя более взрослым и даже зрелым с кисеру́, крутя её в руках. Хотя пару раз парень чуть было не потерял драгоценную вещицу. Если бы это произошло и об этом бы узнал его дед, то точно не стал бы молчать и устроил бы внуку головомойку.       Рикуо выдохнул, прикрывая глаза.       Ясу — вот, о ком Нура часто думал, когда ему не спалось и не было желания гулять.       Забравшись на крепкую и широкую ветвь раскидистой ивы, что росла над вторым по счету прудом на территории его дома, Рикуо свешивал одну ногу вниз, другую согнув в колене. Нура сам не замечал, как ему вспоминалась Ясу. Устремлëнный за стену полуприкрытый алый взгляд становился нежным, уголок губ приподнимался в довольной и лëгкой усмешке. Спустя некоторое время можно было наблюдать, как Рикуо, окончательно закрыв глаза, издавал томный вздох и сползал по стволу, уже чуть ли не лëжа на ветке, болтая свешенной ногой. Усмешка превращалась в едва заметную улыбку, полную блаженной нежности, а во вновь приоткрывшихся глазах плескалась ласка.       В такие моменты, если бы кто-то из жителей дома увидел будущего Третьего, то точно бы подивился: непривычно видеть влюблëнного Нуру.       Рикуо, вспоминая свои встречи с девушкой, даже самые мимолётные, находил ответы на вопросы, что интересовали его ранее. А они были очень и очень схожи.       Ему нравится... Нравится смотреть на неё, любоваться ею. Его привлекают эти искорки в гречишных или пурпурных глазах — они так ярко сверкают, когда она смотрит на него. Он только недавно начал замечать это... Его завораживает её улыбка — обращённая к нему, она спокойна и нежна, однако Ясу может улыбаться и более широко, более открыто, как уже однажды улыбнулась, тогда, в то утро воскресенья.       Рикуо очень хотел, чтобы Судзин улыбалась так ещё и ещё.       Ему приятен её смех, который Рикуо стал слышать чаще, — немного странный, поначалу срывающийся с губ, а после разносящийся по округе, резко обрывающийся, так как Ясу понимает, что смеётся чересчур громко. Однако этот смех мог перерасти и в хохот, такой же причудливый, и тогда девушка хватается за живот, в уголках глаз могут появиться слёзы, у неё дрожат ноги, она едва ли на землю не падает, продолжая хохотать, а широкая улыбка подолгу не сходит с её губ...       И он тоже, глядя на Ясу, не может не улыбнуться.       Да и вообще девушка стала более открытой с ним: Ясу стала высказывать своё мнение более эмоционально, она вставляла какие-то короткие фразочки, полные безобидной насмешки, с лëгкой ухмылкой. В такие моменты она легко щурилась, и голос её наполнялся игривостью.       Ему хочется обнять её, поддавшись какому резкому и внезапному порыву, а после уткнуться носом ей в макушку. Он хочет слышать её дыхание и ощущать его на своей коже. Ему будет невероятно приятно, если Ясу обнимет его в ответ и довольно зажмурится.       Что в человеческом облике, что в обличии ёкая Нура чуть ли не млел от прикосновений девушки.       Порой, вновь возникает желание прикоснуться к Ясу губами: руки, щëки, губы, лоб, шея — что угодно, только бы Судзин не была против.       Он понимает теперь более ясно, — осознание пришло после окончания конфликта с Сикоку, — что Ясу дорога ему, и он хочет, чтобы Судзин была в безопасности. Она ведь всё же девушка. С другой стороны, Рикуо не забывал и о том, что Ясу занимает фактически то же положение, что и его дед, что и его отец. Положение главы. И находиться в полной безопасности она никак не может, особенно в ситуациях, схожих с Тамадзуки.       В таком случае, Нура видел только один выход: быть рядом и, по возможности, не давать Ясу пострадать чересчур сильно. Останавливать её или что-то запрещать ей он не может да и не хочет.       Ясу ему нравится и как девушка, и как товарищ в бою, и как близкая подруга.       Осознание этого факта пришло чуть позже после их разговора в то утро после церемонии сакадзуки, и Рикуо, к своему удивлению, быстро принял эти чувства. Но он предпочёл не распространяться об этом и отложить их, так как на тот момент была проблема посерьёзнее.       Теперь же, когда стало спокойно, можно было и поговорить о своих чувствах к Ясу с самой Ясу.       Размышляя на тем, как это сделать, Нура совершенно не смотрел, куда идёт, а потому закономерно в кого-то несильно врезался.       — А ну, стой! — гаркнул Нуре высокий хамоватого вида тип на вид лет тридцати с короткими, торчащими чёрными волосами и выбритыми висками, ещё и толкнув Рикуо, отчего тот шмякнулся на землю.       — Куда прёшь, баклан?! — грубо крикнул один из его дружков, лысый в солнцезащитных очках.       — Уй... — Рикуо поморщился.       — Рубашка Хасебе-сана, купленная в Харадзюку, испорчена! — возмутился лысый.       — Чел, она в мороженом! Мо-ро-же-ном!.. — раздражённо вздохнул другой, брюнет с зачёсанными и прилизанными волосами, в рубашке и брюках, держа руки в карманах и слегка сгорбившись.       — В липком яичном мороженом! — усилил акцент лысый.       Названный Хасабе-саном, одетый в цветастую рубашку, с цепью на шее и в брюках с рожком растаявшего мороженого в руках ждал, скривив губы, пока Рикуо поднимется.       — Очки, очки... — Рикуо, стоя на коленях, шарил по земле, усиленно делая вид, что не замечает очки, лежащие рядом. — Он же сам меня толкнул... — тихо пробурчал он себе под нос. — А, вот! — наконец, "найдя" очки, парень надел их и, поднявшись на ноги, повернулся к компашке, которая была самыми настоящими гопниками. — И правда! Вся жёлтая... — Нура подошёл к Хасебе и, без боязни, с удивительной простотой начал ладонью стряхивать мороженое с рубашки, ещё больше размазывая его.       — Не пудри мне мозги, — цыкнул Хасебе.       — Гони бабло на чистку... — раздалось со стороны.       — Опа, Рикуо во что-то вляпался, — заслышав шум позади, Ясу обернулась, заинтересованно склонив голову набок.       Цурара последовала её примеру, однако жёлтые глаза сразу наполнились холодом и какой-то скукой.       — Что думаешь? — взглянула Ойкава на подругу.       — М? — Судзин с лёгкой и миловидной улыбкой бросила на неё взгляд. — Думаю, что мы можем себе позволить не вмешиваться, если дело не примет дурной оборот, конечно. Но не думаю, что такое произойдёт.       — Согласна, — кивнула Цурара, прикрывая глаза.       Обе девушки стали наблюдать за дальнейшими действиями Нуры.       — Чё-то я тя здесь раньше не видел. Ты чё забыл в нашем районе?! — Хасебе ткнул Рикуо в грудь.       — Я приехал изгонять ёкая, — совершенно спокойно ответил Рикуо.       — Ёкая? — неверяще переспросил Хасебе, а после громко загоготал, и смех его подхватили.       — Ты сказал ёкая? — подскочил к Нуре другой парень со светлыми, зачёсанными назад волосами. — Ты чё, шизанутый?! — и он рассмеялся.       — Да у тебя мозги спеклись! — покрутил пальцем у виска Хасебе.       — А их здесь нет?! — удивление отразилось на лице Нуры, что немного попятился, выставив руки перед собой.       — Как будто в наши дни ёкаи вообще существуют! — разозлился Хасебе.       — Да, точно... — усмехнулся юноша. — Ведь обычно их не видно...       Вокруг Нуры заклубилась ёки, и в карих глазах блеснул алый огонь.       — А?       — Э?       Сначала компашка ничего не поняла, а потом их лица резко побелели от увиденного. С громкими криками вся четвёрка рванула от Рикуо так, что только пятки засверкали, да пыль столбом поднялась.       — А? — Рикуо сам с непониманием глядел вслед убежавшим, когда ощутил на своих плечах и голове постороннюю тяжесть.       Закрутив головой, Нура с удивлением обнаружил целую ораву мелких ёкаев, которые и посодействовали Нуре, возникнув в самый подходящий момент.       — По... Погодьте, а вы откуда? — запаниковал Рикуо, скидывая с себя аякаши, которые ещё и висели на спине парня, уцепившись за красную с рисунком чёрного пламени футболку.       — Рикуо-кун! — услышав голос Иенаги, Нура вздрогнул, а ёкаев как ветром снесло. — О, Судзин-сан и Ойкава-сан тоже тут, — Кана кивнула обеим девушкам.       Ясу приветственно улыбнулась, а Цурара ограничилась едва заметным, несколько холодным кивком.       — Что вы делаете? — оглядела всю троицу Кана. — Все уже вперёд ушли, — девушка непонимающе нахмурила брови.       — Возникла небольшая проблемка, но она благополучно разрешилась. Мы уже идём. Спасибо за беспокойство, Кана, — заговорила Судзин, легко пожимая плечами.       — М, хорошо, — кивнула Иенага и отправилась по дороге, догонять Киецугу и остальных.       — Фух... — облегчённо выдохнул Рикуо. — Было близко... но Кана-тян их всё-таки не видела... Наверное... Не представляю, как бы я это объяснил... — пробурчал он, косо поглядывая на Иенагу.       — Рикуо-сама... что вы творите? — спросила Ойкава, подошедшая к Рикуо, с непониманием глядя на парня. — Не похоже на вас — пугать людей с помощью ёкаев. Вас же раскроют! — последние девушка сказала шёпотом.       — Можно списать это гены, — произнесла с лёгкой усмешкой Ясу, подходя к Нуре и Цураре.       Одной рукой девушка держала спортивную сумку, а другую — в кармане длинной, по щиколотку юбке шоколадного цвета.       — Да нет же! Эти ребята сами вылезли! — замотал головой Нура, указывая на высунувшихся ёкаев, что попрятались в траве.       — Да что вы такое говорите, Рикуо-сама?! — искренне возмутился маленький дедушка-ёкай с посохом в руках.       — Таких людей стоит слегка припугнуть, так ведь? — подал голос столь же крохотный ёкай-змей.       — А у них кишка не тонка, задирать ёкая! — недовольно и возмущённо произнесли хором парочка аякаши: у одного была маска Óни, а голова другого по форме своей напоминала тыкву-горлянку.       Их поддержала кивками ещё парочка аякаши.       — Вот поэтому... я вас и прошу не пугать людей! — нагнулся к ним Рикуо, стараясь утихомирить.       — Зато метод действенный. Видел же, как понеслись, — губы Ясу были растянуты в явно игривой улыбке, и девушка мотнула головой в ту сторону, куда убежал Хасебе со своей компанией.       Рикуо не успел ничего ответить Судзин, как вновь загорланили аякаши:       — Как узнали, что здесь молодой глава клана Нура, пошли следом.       — Вот это наш Рикуо-сама!       — Хорошо, хорошо. Спасибо, — Рикуо кивал как болванчик.       Ему всё же удалось успокоить обрадованных его присутствием аякаши, так что те теперь просто молчком и гурьбой шли за Рикуо на небольшом расстоянии.       — Ну, если что, я бы просто заморозила, и всё. Включая Иенагу, — мрачно усмехнулась Цурара, слегка наклоняя голову, отчего подбородок скрылся за белым шарфом с чёрными, зигзагообразными вертикальными полосками.       Свой белый шарфик девушка оставила в этот раз дома, в том числе и по просьбе Годзумару, который, с разрешения забрав вещь любимой девушки и сняв свой, демонстративно обмотал шею шарфом Ойкавы и сказал, что вернёт, когда поездка Цурары закончится.       — Цурара, это неправильно, — нервно усмехнулся Рикуо, покосившись на подчинённую. — Совсем неправильно.       — Чересчур радикально, Цура. Чересчур, — поддержала его Ясу, покивав для верности.       — Вам всё-таки нужно сопровождение, Рикуо-сама, — со знанием дела прикрыла глаза Цурара.       — А она стала намного увереннее после последнего боя, — прошептал Рикуо, подавшись к Ясу.       Судзин игриво взглянула на него и, подавив смешок, кивнула.       — Опаздываешь, Нура-кун! Вы тоже, Судзин-сан! — Киецугу, сгорая от нетерпения, ожидал всех троих на склоне холма, откуда открывался прекрасный вид на часть Токийского залива, дома и улицы. — А ведь наша цель совсем близко!       — Извини, Киецугу-кун, — немного ускорился Рикуо.       На лице Ясу появилась виноватая улыбка.       — Ни за что! Ёкай, появляющийся в здешней самурайской усадьбе, совсем неподалёку! — Киодзюдзи указал на дорогу, уводящую вниз.       — Ого-о-о! — восхищённо протянула Маки.       — Какой вид! — поддержала её Тори.       Вся компания стала спускаться.       — Как здорово...       — Да, просто отпад!       Переговаривались подруги между собой.       Оказавшись внизу и около нужного дома, Киецугу первый заметил кареглазую девушку, примерно их возраста, в школьной форме. Длинные её волосы были заплетены в косу, перекинутую на плечо. Под стрёкот цикад она стояла, прислонившись спиной к стене. Завидев бюро паранормальных явлений имени Киёдзюдзи, девушка бегом направилась к ним.       — О! Это должно быть она и есть! — произнёс Киецугу. — Приветствую! Наверное, ты... — завёл приветственную речь Киодзюдзи, однако его благополучно проигнорировали.       — Так ты — Киецугу-кун?! — поправляя очки, незнакомка обратилась к Рикуо.       — Э? — Нура указал на себя, растерянно и удивлённо хлопая глазами.       — Уверен, что справишься? Очки очками, но выглядишь ты, как бесполезный ботаник... — как-то подозрительно сощурилась она, тыкая в Рикуо пальцем. Только приглядевшись к парню, девушка поняла, что ошиблась. — А? Так это не ты? — Нура и остальные, поражённые не менее, чем сам парень, покачали головами. — Это тот кудрявый? — с некоторым недоверием спросила девушка — теперь ребята согласно закивали. — Ё-моё... Теперь мне и правда не по себе, — девушка оглядела Киецугу с ног до головы.       — Кудрявый?! Чем тебе не нравятся волнистые волосы?! — возмутился Киецугу, гордость которого была задета.       — А. Кхм, — несколько смутившись своего резкого поведения, девушка кашлянула. — Я ваш клиент, Суганума Синако, — поклонилась она, прикрыв глаза. — Спасибо, что пришли... но я сомневаюсь в успехе... Хотя я ещё не потеряла надежду...       — Что с этой девчонкой... — пробормотал Киецугу.       — Прошу... — Синако первая прошла на территорию своего дома, приглашая остальных.       — Вха-ха-ха-ха! — нарочито громко рассмеялся Киодзюдзи. — Ну и развалюха! Даже хуже, чем у Нуры-куна!       — Киецугу-кун, это что, месть? — удивилась Маки.       "Так прямо... — кривая и несколько нервная усмешка украсила лицо Нуры".       Ясу прыснула со смеху.       Рикуо заходил последним.       — Не приближайся к этой девушке...       "А? — услышав чужой голос за своей спиной и ощутив чужую ёки, парень резко обернулся. Улица была пуста. — Что это... было?"       Нахмурившись, Рикуо всё же зашёл внутрь.

***

      Синако проводила всю компанию в свою комнату и, отворив фусума, вошла внутрь.       В комнате были ещё двое: женщина, мать Суганумы, и полный мужчина, с короткими чёрными волосами, в очках, одетый в каригину и хакама.       — О? Простите за беспокойство... — проговорил Киецугу, и то же самое повторили остальные.       Стены и потолок комнаты Синако были заполонены свитками-офуда различных размеров, с разнообразными надписями. Это не могло не удивить вошедших, а Ясу так вообще нахмурилась при виде столь огромного количества талисманов. Живя в храме, даже будучи ёкаем до мозга костей, Судзин была знакома с различными печатями и талисманами, которые используют люди для изгнания аякаши, с их свойствами в том числе. Ко тому же имея в сёстрах онмёдзи, пусть и ханъё, девушка не могла не знать о способностях свитков-офуда, которыми пользуются онмёдзи, а также она была осведомлена о том, какое влияние подобные вещи оказывают на ёкаев.       — Чт... что это?..       — Ничего себе... сколько печатей...       — И все разные.       Ребята с некоторой боязнью оглядывали комнату Синако.       — Синако-тян... Ты... опять кого-то привела? — устало, с едва заметным разочарованием в голосе спросила женщина. — Разве господин священник не приходит к нам ежедневно?       — Но ведь... от этого святоши никакого проку, — произнесла Синако.       — Синако-тян! — громко и возмущённо вскрикнула мать девушки.       Мужчина явно не в первый раз слышал подобные слова от Синако, потому мог только вздохнуть и пододвинуться, когда Синако указала на место, где обычно появлялся Дзями.       — Вот здесь. Вчера оно тоже появилось... — Синако смотрела на татами, которыми была устелена её комната, где ночами она спала, и хмурилась. — Нависло прямо надо мной, — она слегка сощурилась. — Так пристально смотрело на меня... — прошептала девушка себе под нос.       У Иенаги по спине пробежали мурашки, и она нервно сглотнула.       — Зыркало, и всё? — уточнил посерьёзневший Киецугу.       Прикрыв глаза, Синако размотала бинт, что был на её правой руке.       — Взгляните, — девушка продемонстрировала след в виде четырёх пальцев. — Вчера оно так крепко схватило мою руку, что остался след.       — Э? — в тишине комнаты первым отошёл Сима.       А потом дружно завизжали Тори и Маки.       — Что-о-о?!       — По-погодьте, это же всё меняет! — попятилась испуганная Маки.       — Оно опасно! — икнула Тори.       "Он прикоснулся к ней? — даже Нура ощутил, как по спине пробежал неприятный холодок".       — А что Юра-чан?! Почему она не пришла?! — накинулась на Киодзюдзи Маки. — Вот всегда так с тобой.       — Без понятия... — спокойно ответил парень. — Я её вообще в последнее время редко вижу, только на экзаменах замечал.       — Почему?! — воскликнула Саори.       Киодзюдзи лишь пожал плечами.       — Кто знает... что случится в следующий раз?! — резко оборвала их Синако, сжимая руки в кулаки. — Мне страшно! Пожалуйста, защитите меня от Дзями!       В итоге, им разрешили остаться.       Девушки решили ночевать в комнате вместе с Синако, а на мужскую половину была наложена обязанность охранять их сон. И пространства комнаты, и футонов хватило всем.       Было уже совсем темно.       Девушки переговаривались между собой, попутно расстилая одеяла и готовясь ко сну.       — Охрану лучше предоставить парням! Правда? — довольно прикрыла глаза Тори, уже предчувствуя сладкий сон.       — Я и не думала, что в отряде Киë есть девочки, — призналась Синако, укрывая одеялом ноги. — Это успокаивает!       — За-а-автра пляж и со-о-оонце... — напевала себе под нос Маки.       — Ита-а-а-ак... — протянула Синако. — Какая у вас школа? Есть красавчики?       Маки и Тори с удовольствием стали ей рассказывать.       Кана, лëжа на футоне, уже укрытая одеялом, оглядывала комнату, наводившую на неё какую-то жуть.       "Хорошо, что ребята здесь... А то одной мне было бы страшно здесь спать... — Кана с облегчением выдохнула, когда ощутила холод. — Что?! Почему одна половина моего тела так мёрзнет?! — девушка забегала глазами, однако источник холода не обнаружила".       Цурара, лежащая по левую сторону от Иенаги, мерно посапывала. Именно Ойкава испускала мороз, от которого дрожала Кана.       Ясу, расположившаяся слева уже от Цурары, до этого сосредоточенно осматривающая комнату ,свитки и печати, которые были даже на фусума, тихо хихикнула, завидев округлëнные от удивления глаза Иенаги.       Однако улыбка её быстро пропала, стоило Судзин вновь взглянуть взгляд на потолок и стены.       — Судзин-сан, если продолжите буравить печати таким пристальным взглядом, они точно сгорят, — со смехом произнесла Саори.       — А? — Ясу с непониманием взглянула на девушек, а после весело улыбнулась. — Прошу прощения.       Девушки рассмеялись.

***

      "Я — защитник Ойкавы-сан, — Сима чуть ли не маршем вышагивал перед сëдзи, что вели в комнату, где были девушки. — Не зря я присоединился к бюро Киë! — радовался парень".       — Сима-а! Не подглядывать! — раздался из комнаты предупредительный выкрик Маки, а после, судя по звукам, девушки улеглись спать.       — В случае чего мы сможем связаться с помощью этого, — в руках Киецугу держал проклятую куклу, сделанную уже по образу и подобию самого Киодзюдзи. — Теперь мы действительно похожи на отряд по исследованию сверхъестественного! Ну что? Постараемся, Очкарик-кун? — парень похлопал Рикуо по плечу.       "А та фраза о кудрях серьёзно тебя задела... — Нура скривил улыбку, похлопывания Киецугу показались ему даже какими-то жёсткими".       — Дзями, значит? — заговорил Киецугу. — Этот ёкай изображён в "Кандзяку Газу Дзоку Хякки" Ториямы Сэкиена. Но там всё равно нет подробного описания. О нём мало что известно. Тот священник сказал, что это опасный парень... По его словам, несколько местных когда-то были сожраны Дзями... В этих местах... люди издревле страдали от рук Дзями... и это отражается в легендах! — удивительно спокойный Киодзюдзи приложил пальцы к подбородку, кривя ухмылку. — Завтра мы пойдём исследовать окрестности! Дзями схож с призраками, но вред, нанесённый им, оставляет след. Ах, да... перед этим... Мы можем встретить его этим вечером! — парень наполнился знакомым энтузиазмом, и широкая улыбка украсила его лицо. — Если он и правда здесь, то это потрясающе! — тараторил как заведённый Киецугу, желая увидеть лидера Хякки-Яко.       "Для человека, чья духовная энергия равна нулю, он чересчур возбуждён, — покосился на друга Рикуо, тот самый ёкай, которого так хочет встретить Киецугу. — Мне его даже жалко, — вздохнул Нура".       Тут Рикуо заметил, как за угол что-то шмыгнуло, что-то высокое, ростом с человека, в длинных одеждах и с такими же длинными волосами. Спасибо зрению ёкая.       — Там! — Нура машинально указал в ту сторону. — Киецугу, сзади!       — Э... Э-э?! — посмотрел себе за спину Киодзюдзи, но никого не увидел.       В коридоре было темно.       — Что?.. Где?! — крутанул головой в ту же сторону напуганный криком Рикуо Сима. — Там ничего!       — Сима-кун, проверь комнату! — крикнул Дзиро Нура.       — Ась?! — хлопнул глазами Сима.       Рикуо же побежал за странной фигурой, сворачивая за угол.       "Хм? Постойте-ка... — к Рикуо резко пришло осознание, что что-то не так в этом коридоре, во всей этой усадьбе. — Он отличается от того, которого я почувствовал раньше. Да что... с этой усадьбой?"       Нечто чëрное появилось по левую руку от Рикуо и взвились спиралью по коридору.       "Здесь есть что-то ещё, — чëтко понял парень, пытаясь найти новую опасность".       — А-а...       Что-то бросилось на Нуру, парень закрыл лицо руками и зажмурил глаза, резко останавливаясь. Это было похоже, по ощущениям, на воду только очень вязкую и почему-то шершавую.       — Что случилось, Рикуо-кун?! — Нура услышал топот и напряжëнный голос Киецугу.       — Нет, Киецугу-кун! — крикнул ему Нура.       — Э?       — Не приближайся... Возвращайся... — Рикуо постарался вернуть голосу спокойствие, чтобы Киецугу, не дай Боги, последовал за ним.       Киецугу так и стоял, почти у самого угла, замерев. Парень не знал: идти ему за Нурой или вернуться к Симе. Впервые перед ним возникла такая дилемма.       — Возвращайся к остальным, сейчас же! — не услышав удаляющихся шагов одноклассника, Рикуо уже крикнул приказным тоном.       Киецугу, вздрогнувший, не ожидавший услышать такой тон в голосе Нуры, побежал к Симе и девушкам.       — Они другие... — процедил Нура сквозь зубы, приоткрывая глаза. — Это... не ëкаи?!       Что-то продолжало шевелиться и не давало Рикуо возможности идти дальше. Тогда Нура использовал свой собственный осоре.

***

      Кана проснулась из-за чьих шагов: тихих, едва слышных, но почему-то отдающихся в ушах гулким эхом, и определённо чужих. Прислушиваясь к звукам в ночи, Иенага вздрогнула, услышав, как тихо отодвигаются фусума, и кто-то, или что-то, входит в комнату Синако. Девушка из любопытства решила глянуть, кому это в такой час ночи не спится, и по спине сразу пробежал мороз.       Высокая фигура Дзями доставала почти до потолка.       Ёкай стоял над Синако и неотрывно смотрел на девушку, не обращая на Кану никакого внимания.       Иенага же вся тряслась от страха, задержав дыхание и боясь, что аякаши повернёт голову в её сторону. Ей страшно было даже взгляд отвести от Дзями, не то что моргнуть. Девушка тяжело дышала, и в уголках глаз появились слёзы.       Было тихо.       Пугающе тихо.       Дзями просто стоял.       А Иенага просто смотрела на него, немного склонившегося над спящей Синако.       Тут Дзями повернул голову в её сторону.       Иенага обрела некоторую способность двигаться и перевернулась на другой бок, сжимая в руках одеяло, не переставая дрожать.       "Оно здесь... — крутилось в голове Иенаги без конца".       Дзями извлёк катану с характерным звуком, и у Иенаги на секунду замерло сердце, а потом заколотилось с новой силой.       "То, о чём мы говорили раньше... Оно собирается напасть... — Иенага зажмурилась. — Девчонки, пожалуйста, проснитесь... кто-нибудь... Кто-нибудь, сюда!"       Взмолилась Иенага.       И её мольбы были услышаны, просьба исполнена, только несколько необычным образом:       — Где ты, ёкай?! — Киецугу буквально вынес сёдзи, врываясь в комнату.       За ним следовал Сима.       Иенага, доведённая до крайности, завизжала в голос, чем перебудила всех, за исключением Цурары, которая так и продолжила сопеть.       — Оно здесь, Сима-кун?! — кричал Киецугу, пытаясь разглядеть что-то в темноте. — Сима-кун, оно здесь?!       — Нура сказал: оно здесь! — вертел головой Дзиро.       — Чего? — выглянула из-под одеяла сонная Тори.       — Кто-то в комнате! — быстро поняла Саори, моментально проснувшись.       Киецугу и Сима в темноте, не додумавшись включить свет, решили продвинуться вперёд, и оба споткнулись: Дзиро об свою же ногу, а Киодзюдзи об сонную, ничего не понимающую Ясу. В итоге, Сима упёрся носом во что-то мягкое и несколько упругое, а Киодзюдзи прижал кого-то к футону, нависая сверху.       — Хм-м-м?.. — протёрла глаза Синако. — В темноте ничего не видно, — девушка, приподнявшись, дёрнула за шнурок лампы, и свет неприятно резанул всем глаза.       Дзями растворился, исчезая в стене.       При свете лампы глазам поднявшейся Судзин предстала следующая картина маслом: такая же сонная Синако, глядящая кругом; напуганная до дрожи Иенага с ошалелыми глазами; удивлённая Маки, которой Сима упёрся в грудь носом; не менее удивлённая Тори, которую Киодзюдзи держал за запястья; и мирно спящая Ойкава с улыбкой на лице.       Несколько секунд в комнате царила гробовая тишина.       — А? — замотал головой Киецугу, не обнаружив ёкая. — Что это?! Его здесь нет?! Нура-кун — обманщик! — разозлился парень.       Симу же интересовала только Цурара, и он не сводил с неё взгляда, не понимая, что за штуки ему мешаются.       Терпение Маки и Тори кончилось.       — Извращенец!       — Сима, негодяй, я ж тебе сказала: не заходить!       Оба парня были отброшены на другой конец комнаты.       — Ты что творишь?! — возмутился Киецугу. — Мы пришли, потому что ёкай...       — Отговорки тебе не помогут! — пребила его разозлившаяся Маки.       Нацуми, спрятавшись за спиной подруги, нахмурив брови, согласна закивала.       — Что? Что-то произошло? — не понимала Синако.       — Он был здесь! — вскричала Кана. — Ёкай был здесь! — прижав руки к груди, она немного задрожала.       — А? — все, замерев, недоумённо посмотрели на Иенагу.       — Кана, давай-ка, расскажи всё по порядку, — Ясу, подойдя и присев рядом с Иенагой, спокойно, но серьёзно взглянула на девушку.       Та, поджав губы, кивнула и заговорила.

***

      Нура обнажил Ненекиримару, держа ножны в зубах, и уже собирался взмахнуть катаной, когда чёрное марево рассеялось прямо у него на глазах. Не успевший ничего сделать и отделавшийся одним лишь испугом, Рикуо вернул меч в ножны и оглядел пустой коридор.       — Оно исчезло?       Нура заметил какую-то бумажку, приклеенную к стене, но успел разобрать лишь несколько символов, прежде чем та окончательно рассыпалась в прах.       "Где он... Дзями? — Рикуо хмуро смотрел на остатки ёки, безнадёжно рассеивающиеся. — Нет... это был не он, а кто-то другой... — Нура припомнил вечерний инцидент у входа в дом Синако. — Тот, что был у входа, явно испускал сильную ауру ёкая. Что здесь происходит... Что вообще из себя представляет ёкай Дзями?"       Рикуо прикрыл глаза, выдыхая.       Сейчас он явно не получит ответы на интересующие вопросы.       Спрятав Ненекиримару, Рикуо направился в комнату, где ночевали девушки.

***

      Следующим утром члены бюро паранормальных явлений имени Киёдзюдзи и Синако собрались в храме Хидесима, где они встретились со священником, приходящим в дом к Синако. В основном, рассказчиками о прошедших событиях выступили Киецугу, Маки и Кана.       — Понятно... Значит, он снова появился... — тяжело вздохнул священник, качая головой. — Дзями и правда доставляет неприятности. — Мужчина расставив чашки с чаем, убрал поднос.       Ребята расселись за двумя столами: большим, прямоугольным и маленьким, круглым. Одна лишь Синако сидела немного в стороне.       — Так вот значит, что ночью-то произошло, — протянула, отпивая охлаждённый с помощью своей ёки чай, Ойкава после того, как Ясу рассказала о том, что случилось несколько часов назад.       Судзин, расположившаяся вместе с подругой за круглым столом, усмехнулась и тоже сделала глоток. После девушка бросила взгляд на одну из печатей, позаимствованную у священника храма с обещанием вернуть, взяла её и вновь нахмурилась, начав крутить и так, и сяк, слушая дальнейший разговор краем уха.       — Вы так много знаете о Дзями! — восхищённо протянул Киецугу.       Глаза парня вновь горели энтузиазмом и участием.       — Разумеется... — кивнул священник. — Понимаете, в этих местах существует много историй о разрушениях, устроенных Дзями.       — Хм, что и ожидалось от местного храма. Вы много знаете, — закивал со знанием дела Киецугу.       — Э? Значит, есть истории и о том призраке, что был прошлой ночью? — склонила набок голову Кана.       — Иенага-кун! Это не твоё исследование! — резко обернулся к ней Киецугу, а после снова воззрился на священника. — Скажите, существует же такая легенда, так ведь?!       — А... Да, я полагаю... — священник удивился возбуждённости парня. Немного помолчав, мужчина заговорил: — Давным-давно, когда этот город назывался Хидесима, здесь была усадьба даймё. Зловещая легенда, окружающая это место, — это...       — Я знаю, знаю! — перебил его Киецугу. — Это легенда о самурае, поглощённым "Сравнявшей земли"!       — Да, именно.... Я смотрю, ты много знаешь об этом... — Прикрыл глаза священник, кивая. — Согласно легенде, хоть истории его имя неизвестно, в этой усадьбе жил юный самурай, отчаянно преданный своему господину. Он был невероятно прилежен в работе... И, помимо всего прочего, питал к своему лорду Садамори искреннее уважение. И однажды Садамори обратил внимание на юного самурая. Похоже, что Садамори очень доверял ему и всячески поощрял. Будучи невероятно способным, самурай быстро продвигался по службе и вскоре стал известен, как правая рука Садамори.       — Он — Дзями! Он стал Дзями! Верно, священник-сан?.. — вновь перебил мужчину Киецугу, оглядывая друзей с горящими от интереса и нетерпения глазами.       — М-м-м... — мужчина недовольно промычал себе под нос.       — Не порти рассказ! — взъерепенилась Маки. — Молчи, если знаешь, что произойдёт!       — Кхм... Однако, — продолжил мужчина, — был один человек, кто не ценил так высоко этого самурая... И это была жена Садамори. Она... не могла вынести того, что её муж и его подчинённый всегда так близки и неразлучны.       — А? Жена ревновала к слуге-мужчине? — удивилась Иенага.       — Верно, — кивнул священник.       — Такое бывает? — задумалась Кана.       — Если подумать, действительно странно... — Рикуо тоже задумался.       Даже на лице Киецугу отразилось недоумение..       — Подобное часто происходило в феодальном обществе... — спокойно ответил мужчина. — Что ж, полагаю, школьники вряд ли знают об этом... — он пожал плечами.       — Вы говорите о мужской любви? — подняла руку, как в школе, такая же бесстрастная Маки.       — Что это?! — моментально спросил Киецугу, подскакивая с места.       — Святая простота, — криво усмехнулась Ясу, понимающая, как и Саори, что имел ввиду служитель храма.       — Да. По крайней мере, так казалось его жене. Ну, а нам ничего толком-то неизвестно, у нас есть лишь домыслы, — подтвердил догадки обеих девушек священник, не став углубляться в подробности и объяснения, и потому продолжил: — Когда лорда не было рядом, ревнивая жена совершила гнусное преступление. Она заключила самурая в глубокое подземелье под усадьбой. И в то время... огромное цунами настигло прибрежный город, — голос мужчины так и остался спокоен и бесстрастен. — Тогда было так много воды, что оно получило название "Сравнявшее земли". Большинство городских жителей укрылись на возвышенностях, но до подземелья вода добралась мгновенно... И забрала жизнь молодого человека, — он прикрыл глаза, и в воздухе повисла несколько тяжёлая атмосфера. — С тех самых пор, люди нередко видели блуждающий призрак самурая. Таким образом, — подытожил священник, — был рождён ёкай по имени Дзями, впитавший воду, сопровождаемый ветром... Дзями считается духом, нападающим на людей, заслуживших чьё-либо негодование, — нахмурился рассказчик. — В этих местах... всё ещё живут потомки того ненавистного семейства даймё!       — Что?! — изумился Киодзюдзи. — Тогда... это значит?!       — Да... — прикрыл глаза мужчина и взглянул на Синако. — Синако-тян — потомок того самого даймё... лорда области Хидесима, Суганума Садамори! Она — прямой потомок!       Синако, услышав слова священника, почти никак не отреагировала — лишь поджала губы и нахмурилась. В глазах скользнула какая-то боль, и она сжала руки в кулаки.       — О... — выдала Ойкава.       Ясу взглянула сначала на Синако, а потом на священника. При взгляде на последнего она снова сдвинула брови к переносице и невольно сжала в руках свиток-офуда.       — Вот оно что... — несколько растерянно протянул Рикуо.       — Я и не знал! Так вот почему на неё нападают! — завертел головой туда-сюда Киецугу.       — Этот храм был построен, чтобы усмирить этого духа, — проговорил священник.       Синако задрожала от едва сдерживаемой злости. Сколько... сколько раз она уже слышала эти слова, но ничего — ничего — не поменялось!       — Ясно... — протянул Киодзюдзи. — Вот значит для чего тот знак у входа: "Подавление Дзями".       — Верно. Неплохо подмечено, — едва заметно, но довольно улыбнулся мужчина.       Нура, услышав о знаках, поднял глаза и прищурился. Благо, зрение ёкая позволяло ему видеть рисунки на тории, что были видны через окно храма. Один из этих знаков Рикуо узнал. Тот же рисунок он видел ночью на свитке-офуда.       — С меня довольно! — вскричала Синако, вскакивая с места, отчего Нура аж вздрогнул.       Другие тоже с недоумением посмотрели на девушку.       — Синако-чан... — начал было успокаивать её мужчина.       — "Усмирение духа"... Вы знаете, что этого никогда не произойдёт! — она зажмурилась. Эмоции: злость, бессилие, постоянный страх, усталость — уже давно стали её постоянными спутниками. Всё, чего хотелось, Синако — покоя.       — Я не скажу, что моих сил недостаточно для этого, — тон голоса мужчины не поменялся, не скользнуло ни злости, ни обиды. — Но бывают случаи, когда негодование Дзями так велико, что не может быть подавлено. Все те, кто не смог подавить призрака, покидали город. Иначе потерпели бы поражение.       Суганума упорно молчала, но успокоилась.       Вскоре ребята покинули храм, решив развеяться и прогуляться по окрестностям.       Компания шла по улице, Синако была впереди всех и ни с кем не разговаривала.       Прохожие, видя девушку, останавливались и шептались, но будто нарочито громко.       — О! Это же Суганума!       — Я слышал, что она одержима Дзями.       — Ужасно! Лучше не приближаться к ней.       Синако бросала на них косые взгляды, и народ быстро затыкался, спеша скрыться. Суганума не показывала ни обиды, ни злости. Было только равнодушие.       — Что за дела?! Как грубо! — а вот Маки не могла вынести такие слова в сторону недавней знакомой.       — Ведут себя так, будто Синако — какой-то преступник... — согласилась с подругой Нацуми, недовольно нахмурившись.       — Не обращай внимания! — Саори приобняла Синако за плечи и ободряюще улыбнулась.       — Это не твоя вина! — не отставала Тори, желая также поддержать Сугануму.       "Это из-за Дзями... — Нуре тоже было до жути неприятно смотреть, как люди шепчутся и глядят вслед Синако пугливыми и недобрыми взглядами. Сам парень прошёл через нечто подобное. — Если мы что-нибудь не предпримем в скором времени... — ему даже думать не хотелось, что будет потом".       — Всё хорошо! — воскликнул Киецугу, отчего все взглянули на него. — Идём на пляж! — объявил он.       — А? — непонимание отразилось на лице Саори.       — Пляж — отличное место, чтобы разрядить атмосферу! — Киодзюдзи деловито упёр руки в бока.       — С чего это ты вдруг, Киецугу-кун?! — Маки смотрела на Киецугу, будто бы видела парня впервые.       — Мы не придумаем план, если будем расстроены! Поэтому давайте повеселимся от души! Ха-ха-ха! — расхохотался Киодзюдзи и решительно направился к морю, точнее к заливу.       — Ура! — радостно воскликнула Маки. — Отличная идея, Киецугу-кун! Наконец-то мы идём на пляж!       — Я не ожидала услышать эти слова от тебя! — произнесла обрадованная и воодушевлённая Нацуми.       Девушки подхватили ничего не понимающую Синако под руки и чуть ли не вприпрыжку побежали за Киецугу.       Оставшиеся — Кана, Рикуо, Сима, Цурара и Ясу — переглянулись, улыбнулись и пошли следом, но в более спокойном темпе.       Пляж оказался не таким, каким его представляли Маки, Тори и остальные. То, что увидели ребята, было не пляжем, а самым настоящим портом с многочисленными рыбацкими лодками и снующими туда-сюда рабочими. Выражения лиц Маки и Тори красноречиво говорили обо всём, что девушки, переодевшиеся в купальники и накинувшие сверху туники, думают, о Киецугу в том числе.       — Что?! Порт?! Я... я понятия не имел! — схватился за голову Киецугу, после вздрогнув, ибо ощутил, как надвигается буря в виде разозлённых и разочарованных одноклассниц.       — Почему с тобой всегда так?! — Маки вместе с Тори схватила парня за грудки, и обе девушки сумели поднять Киодзюдзи в воздух, начав того трясти.       — Как мы были глупы, подумав хоть на минуту, что ты потрясающий! — негодовала Нацуми, желая парня придушить.       Киецугу покорно принял гнев подруг и болтался туда-сюда, аки тряпичная кукла. Сил у девушек было хоть отбавляй.       — Жаль, мы ведь действительно взяли с собой плавательные принадлежности, — с улыбкой вздохнула Иенага.       — Думаю, Киодзюдзи всё знал, но ему надо было чем-то завлечь Маки и Тори, — развела руками Ясу, усмехаясь.       Послышался смешок со стороны Суганумы, и на её лице появилась робкая улыбка.       — Спасибо, — Синако подошла к Саори и Нацуми. — Мне... уже лучше.       — А... почему? — удивилась Тори, отпуская Киецугу, отчего тот бухнулся на колени.       Перед глазами у парня маячили звёздочки.       — Даже после того, как этот недоумок заставил тебя проделать весь этот путь?! — а вот Маки отпускать Киодзюдзи не собиралась и продолжала держать его за ворот рубашки, крепко сжимая, чтобы парень не вздумал свалить.       — Да... — кивнула Синако. — То, что вы пришли сюда ради меня, уже ободряет... Люди в городе не очень хорошо относятся к дому, где блуждает Дзями... Поэтому то, что у меня есть такие друзья, делает меня... действительно счастливой! — с искренне радостной улыбкой произнесла она, слегка щурясь. — Спасибо. Спасибо большое, что приехали сюда, — девушка глубоко поклонилась сначала Тори, Киецугу и Маки, отпустившей последнего, а потом Ясу, Нуре, Дзиро, Ойкаве и Иенаге.       — Не думай об этом... Когда ты так говоришь... — Тори было неловко.       — Мы ведь даже ничего такого не сделали для тебя... — почесала затылок Маки, смущённая такими словами.       — Верно! Мы ещё ничего не сделали! — воспрянул духом Киецугу. — Так что этой ночью мы точно поймаем Дзями!       — Тебе ещё не надоело?! — снова схватила его за ворот рубашки Саори, у которой аж глаз задёргался.       — Я охотник, в конце концов! — гордо воскликнул Киодзюдзи.       — Здесь снова стало весело, — довольно кивнула Ясу, наблюдающая как и остальные члены бюро за всем со стороны.       На губах ребят были улыбки.       — Опаньки. Осторожно, — атмосферу развеял насмешливый голос и смешки, последовавшие за ним.       Обернувшись, ребята увидели Хасебе с ещё несколькими такого же гангстерского вида личностями.       — Вы же знаете, что не стоит общаться с этой одержимой девчонкой! Ха-ха-ха! — нахально произнёс один из них.       Синако заметно вздрогнула и, нахмурившись, сделала шаг назад.       — Ах вот, где была наша мисс Суганума? — Хасебе стал подходить к Синако. — Дома — никого, вот мы и пошли тебя искать!       — Хи-хи-хи... Крути педали, пока не дали! — подал голос другой.       — Хм? — тут Хасебе заметил и узнал Рикуо, на которого уже успела взгромоздиться парочка ёкаев, и желание продолжать находиться в поле зрения Нуры отпало моментально.       Мужчина рванул обратно по улице.       — Чт... что такое, Хасебе-сан?! — изумились следовавшие за ним.       — Закрой свой рот! На сегодня хватит! Валим! — проорал Хасебе и ускорился.       Сам же Рикуо, как и остальные, проводил убежавших недоумённым взглядом.       — Кто эти парни? Они — якудза? — спросила Маки.       — Они так испугались нас, что сбежали? — переглянулась с подругой Тори.       "Как-то странно... — сощурился Рикуо. — Что им нужно было от Суганумы-сан?.."       — Ладно, давайте возвращаться, — все согласились с решением Киецугу и направились в храм.       Вечерело.       Рикуо, Ясу и Цурара шли в самом конце, и Судзин с Нурой были погружены в свои раздумья.       — Что вы думаете... обо всей этой ситуации? — несколько замявшись, спросил Рикуо некоторое время спустя.       У парня уже появились некоторые домыслы, но ему было важно знать и мнение Ясу.       На вопрос Рикуо Ясу нахмурилась и, прикрыв глаза, выдохнула.       — Касаемо Дзями... — Ясу вздохнула, и голос её стал более серьёзным. — Тут всё несколько запутано. Те печати, что в комнате Синако, вполне себе настоящие, по крайней мере, большая их часть уж точно. Однако ни на меня, ни на Цурару, как на ёкаев до последней капли крови, они не возымели никакого воздействия. Даже та печать, что я одолжила у священника не доставила мне никакого дискомфорта, — развела руками девушки.       — А должно быть наоборот? — поинтересовался Нура.       — Ну... зависит от силы того, кто накладывает или создаёт печати. Так что, вероятно, этот священник слишком слаб, чтобы мы с Цурой что-то почувствовали. Цура, ты же ничего не почувствовала?       — Неа, — покачала головой Ойкава.       — А что насчёт меня? — понизил голос Рикуо. — Я же тоже ёкай.       — На одну четвёртую, — поправила его Судзин. — Скорее всего, на тебя защитные талисманы действуют ещё с меньшей силой, — пожала она плечами. — А вот если бы тебя атаковал кто-то сильнее, например, Юры, то тебе бы пришлось несладко. Повторюсь, всё зависит от силы онмёдзи или служителя храма. А ещё не менее важно количество и типы накладываемых печатей.       — Хотите сказать, что чем больше печатей, тем сильнее накладываемый эффект, да? — уточнил Нура.       — Да, главное, опять же не переборщить с количеством, а также не накладывать разные печати, если нет уверенности в том, что получится нужный эффект. Иначе ничего не получится, что мы, собственно, и видим.       — Поэтому Дзями может спокойно пребывать в комнате Синако? — всё же влезла в разговор Ойкава. — Из-за неправильно наложенных печатей?       — И это тоже, — кивнула Судзин. — К тому же те печати и талисманы, висящие в комнате Синако, нужны для изгнания призрака, имеющего дурные намерения.       — Дзями не старается напасть на Сугануму-сан, — хмуро произнёс Нура, прикрывая глаза, — он хочет защитить её.       — Да. Только так я могу объяснить его поведение. Если бы Дзями хотел убить Синако, — голос Ясу стал заметно тише и похолодел, — давно бы убил. Мстительные души никогда не отличаются терпением.       — От кого же Дзями защищает её? — спросила Ойкава.       — От священника, — ответил Рикуо, прежде чем это успела сделать Судзин.       — Скорее всего, ты прав. По большей части, всё, что мы знаем о Дзями, нам рассказал именно священник, он же упомянул и о верности Дзями своему господину, и о принадлежности Синако к роду Суганума, и про то, что Дзями может вредить. — Согласно кивнула Ясу. — А как ты пришёл к этому выводу?       — Сегодня ночью я видел кого-то в коридоре, — лицо Рикуо стало ещё более мрачным, — побежал следом, а потом на меня что-то напало, или кто-то... Я так и не понял толком.       — Что?! — громко вскрикнула Цурара.       Удивительно, но на неё никто внимание не обратил, а сама девушка быстро закрыла себе рот рукой.       — Рикуо-сама, почему вы мне ничего не рассказали?! — возмущённо, но тихо произнесла Цурара.       — Не хотел тебя зазря беспокоить, — виновато улыбнулся ей Нура.       — Что ещё? — сощурилась Ясу, взгляд стал более цепким. — Я знаю, что было что-то ещё.       Нура бросил на неё серьёзный и мрачный карий взгляд. В глубине глаз полыхнул багровый огонь. Рикуо усмехнулся несколько мрачно, став очень похожим на себя в обличии ёкая.       — Я всё расскажу, — произнёс он.       Ясу лишь приподняла бровь, внутренне удивляясь изменениям Рикуо, а вот реакция Цурары была более красноречивой. Ойкава от столь резкой перемены глаза вытаращила.       — Там был талисман, я заметил на нём узор. Такой же узор выгравирован на тории храма Хидесима. А это мог сделать только священник храма, — прикрыл глаза парень, вновь становясь серьёзным. — Тогда и понял. К тому же... вчера я встретил Дзями, точнее, услышал его голос и почувствовал его. Он сказал тогда не приближаться к Сугануме-сан, но, думаю, эти слова были адресованы не мне, а тому, или тем, кто хочет навредить Синако-сан.       — Вот как, — прикрыла глаза Ясу.       — Что будете делать, Рикуо-сама? — шёпотом спросила Цурара.       — Разберусь со всем этим окончательно сегодня ночью, — решительно выдал парень. — Цурара, пригляди, пожалуйста, за ребятами.       Ойкава кивнула.       Ясу приподняла уголок губ в улыбке.       — Кстати! Ясу, — Цурара посмотрела на девушку, — ты вроде не онмёдзи, а в печатях и всём прочем довольно неплохо ориентируешься, — она подозрительно сощурилась.       Судзин слегка рассмеялась.       — Моя старшая сводная сестра является онмёдзи, — несколько хитро улыбнулась девушка. — К тому же разве я не могу интересоваться методами, которыми пользуются мои... хм-м-м... потенциальные недоброжелатели? — она хмыкнула.       — Погоди, твоя сводная сестра — онмёдзи, ты — ёкай без примесей человеческой крови, получается... — Ойкава пыталась примерно воссоздать в голове генетическую цепочку. — Она — ханъё?       — Именно, — лучезарно улыбнулась Ясу.       — Ёкай и онмёдзи? — несколько неверяще усмехнулся Рикуо.       — Вот так вот! — с некоторой игривостью воскликнула Ясу, коротко рассмеявшись.

***

      Вернувшись в храм, ребята рассказали священнику о неприятной встрече с Хасебе.       — Что здесь забыли отморозки из якудза?! — открыто негодовала Маки, ударив кулаком по столу.       — Вот уж точно подозрительные типы! — согласилась Тори.       — Зачем им угрожать Синако-сан?! — не отставала Кана.       — А у их вожака волосы были, как...       — Маки?! — оборвала подругу Нацуми.       Рикуо, Сима, Киецугу, Цурара, Ясу и Синако реагировали более спокойно и поглядывали на бунтующих девушек.       — Эти люди... — пустилась в объяснения Синако, неприятно морщась при воспоминании о Хасебе. — Брокеры, по дешёвке скупающие дома, в которых, по слухам, появлялся Дзями.       — Так и знала! — решительно выдала Маки, вскакивая на ноги. — Вот они — виновники!       — Э? — воскликнул удивлённо Дзиро.       — Виновники? — повторила таким же тоном Тори.       — Эти типы наверняка управляют Дзями, чтобы завладеть нужными участками! — выдвинула свою версию Маки, что более-менее объясняла ситуацию рационально и логично.       — Та... Так вот как... — подумав, Нацуми не могла не признать, что доля правды в словах Саори есть. — Использовать ёкая — интересно.       А вот Киодзюдзи воспринял слова Саори скептически.       — Хм-м... — протянул задумчиво священник. — Не думаю, что люди могут манипулировать духом...       "Только если духовная энергия этих людей не выше нуля. Тогда манипуляция некоторыми духами, душами или шикигами вполне вероятна, — хмуро добавила про себя Судзин".       — Священник-сан! — подался вперёд Рикуо.       — Ха? — удивился мужчина.       — Ведь должен же быть какой-нибудь способ?! — решительно выдал парень.       — Нура-кун? — изумился рвению одноклассника Киецугу.       — Мы хотим защитить Сугануму-сан! Дзями уже касался её... Если мы не поторопимся...       Ребята были удивлены не меньше чем Киецугу, ведь обычно Рикуо молчал.       — Не пори чушь, Рикуо, — вздохнула Маки, поражаясь, как она думала, наивности Нуры. — Хотя я тебя понимаю...       — Говорят же тебе, его печати бесполезны, — произнесла Тори.       — Однако... — вновь заговорил священник, привлекая к себе внимание. — По правде говоря... 20 лет назад был случай, когда Дзями убил кого-то.       — Уб... — подавился воздухом Сима.       — В то время я был в столице. У меня есть ещё одно, крайнее средство.       Мужчина положил на стол четыре талисмана, и ребята с любопытством стали их разглядывать.       — Это весьма мощные талисманы, взывающие к Богам четырёх сторон света... Их нужно наклеить на стены комнаты. Никто и ничто не сможет выйти, — слова священника эхом пронеслись по комнате, и Ясу невольно сжала руки кулаки, хмурясь. — И, конечно, — продолжил мужчина, — это значит, что никто, кроме Синако, не сможет войти. Так что до утра двери не откроются. Этот барьер действительно очень сильный. Честно говоря, — нехотя признался мужчина, — я не хотел его использовать, но это ради защиты Синако-чан.       На некоторое время в комнате повисло напряжённое молчание.       После вся компания вернулась в дом Суганумы, где были выполнены все нужные приготовления. Наступила ночь. Как только Синако вошла в комнату, мужчина, что-то прошептав, активировал барьер, и девушка увидела, как печати стали испускать красноватый, немного пугающий свет. Суганума легла на футон, укрылась одеялом и стала ждать.       За окном протяжно завывал ветер, ещё больше нагнетая атмосферу.       "Надеюсь, это поможет... — думала девушка. Спать ей не хотелось от слова совсем. — Но, если нет... — по её телу невольно пробежали мурашки, и она с силой зажмурилась, гоня от себя страшные мысли. Синако снова оглядела погружённую во тьму комнату, стараясь разглядеть узоры на талисманах. Те продолжали светиться и будто бы покачивались от невидимого лёгкого ветра. — Всё-таки одной очень страшно... — поджав губы, Синако слегка повернулась на другой бок, но взгляда от стен не отвела. — Но выходить нельзя! Если я выйду, барьер разрушится... — успокаивала себя девушка".       Так она и лежала, и прошедшие минуты ей казались часами.       Краем глаза Синако уловила нечто странное, что стало покрывать последние повешенные талисманы.       "Что за пятна... — прищурилась девушка, приподнимаясь и щурясь. — Похожи на подпалины... Их ведь раньше не было? — протёрла она глаза".       Ветер с силой ударил в окно.       Из талисманов начали вылезать странные существа, четырёхлапые, с клыкастыми пастями и горящими голодным огнём глазами. Они спускались по стенам со всех четырёх сторон, окружая Сугануму.       Синако вскрикнула, впадая на несколько секунд в оцепенение.       "Что?! Что это за штуки?! — звенело в голове Синако. — Бежать!".       Мозг подал команду, и девушка сорвалась с места к дверям. И вовремя — одно из существ через секунду могло схватить Синако лапой с человеческими пальцами.       Суганума попыталась открыть дверь, но та не поддавалась.       — Э...?! По... Почему... не открывается?! — вопила от страха девушка. — Почему она не открывается?!       Она словно забыла о словах священника.       Сейчас Синако хотела вырваться наружу и убежать подальше от этой чёртовой комнаты.       Ощутив чужое дыхание за своей спиной, она замерла и медленно, дрожа, повернулась.       На неё смотрел мёртвым взглядом Дзями.       Синако закричала с новой силой.

***

      — Сима-кун, здесь всё в ажуре, — Киецугу завершал дежурный обход, докладывая Дзиро об обстановке. — Как там у тебя?       Находясь в противоположном конце дома парни не слышали криков Синако.       — Угу, Ойкава-сан в безопасности... — кивнул Дзиро, разговаривая с Киодзюдзи по импровизированному телефону — кукле.       — Не только Ойкава-сан! — прикрикнул на того Киецугу. — Вся комната девочек!       — Всё в порядке, — ещё раз повторил Сима, выдыхая.       Иенага лежала на футоне и ей не спалось. Впечатления о прошлой ночи были ещё свежи да и неспокойно было на душе у Каны.       — Эй... ребята... — тихо позвала девушка, надеясь, что разговором удастся успокоиться. — Мне всё-таки кажется, что оставлять Синако-сан одну в комнате... не стоило, — молчание. Кана приподнялась и обвела взглядом помещение. — И Юры-чан нет... Было бы лучше держаться вместе... — и снова молчание. — Ох, они все спят... — вздохнула девушка.       Заслышав какой-то посторонний шум, Иенага обернулась.       За закрытыми сёдзи мелькнул знакомый силуэт.       Глаза Иенаги удивлённо расширились.       "Э?! — девушка впала в ступор. — Не может быть... почему он здесь?"       — Подожди... — Кана уже хотела было рвануться вслед за ним.       — Норои но фубуки: смерть в снежных горах, — Цурара, неслышно возникшая за спиной Каны, приложила ладони ко рту и подула. Юки-Онна использовала технику, от которой человек мгновенно засыпает, как от холода в горах.       Иенага замерла, глаза её закатились, и девушка упала обратно на футон, мгновенно погрузившись в глубокий сон.       — Это было опасно! — Цурара вытерла пот со лба, облегчённо выдыхая. — Ночной Рикуо-сама даже чересчур рисковый... — пробормотала Ойкава, укрывая Кану одеялом.       — Ладушки, пожалуй, я присоединюсь к Рикуо, — присела на корточки рядом с Ойкавой Ясу, принявшая обличие ёкая с маской в руках.       Попрощавшись с подругой, Судзин нацепила на лицо маску, закрепив её, и тихо покинула комнату.       Глаза её возбуждённо посверкивали в темноте.       Ойкава взглянула туда, куда ушла Судзин вздохнула.        — И эта такая же...       Убедившись, что остальные девушки благополучно спят, Ойкава подстерегла парней и тоже их усыпила, так что парни заснули прямо на веранде. После девушка вернулась и, улёгшись на футон, быстро уснула. Она всё равно узнает о подробностях от Ясу на утро.

***

      Синако несколько секунд смотрела на Дзями. На глазах выступили слёзы.       Из горла её вырвался хрип, и она рванулась прочь от ёкая по направлению к своему футону. Споткнувшись об собственную ногу, Суганума упала.       Монстры, количество которых увеличилось в пару раз, подобрались к девушке почти вплотную, клацая зубами и царапая когтями пол.       Девушка задрожала и сглотнула, не в силах встать и убежать. Да и куда она бы убежала?       Чудовища, появившиеся из талисманов, бросились на Синако.       "Нет... Пожалуйста, не надо! — зажмурилась девушка".       Взмахнув большой катаной, Дзями возник перед ней и разрубил чудовищ. Те с полувизгом-полукриком исчезли, обращаясь чёрным дымом.       Удар аякаши задел один из талисманов и сёдзи, барьер оказался разрушен, а двери поломаны.       "Э...?! — поняв, что никто в неё клыками не впился, Синако подняла ошеломлённый взгляд на молчаливого Дзями. — Он... спас меня?.."       Она не до конца понимала происходящее: спасший её Дзями и странные существа, что явились её взору оттуда, откуда, по сути, и не должны были появиться.       В голове Суганумы медленно, по кусочкам складывался пазл, дающий ответ на происходящее.       Дзями молчал, опустив меч и вновь смотрел на девушку, убеждаясь, что её не задели.       Несколько минут тишину помещения нарушало только постепенно восстанавливающееся дыхание Синако.       Послышались чужие шаги.       Суганума вздрогнула, бросая взор в тёмный коридор.       Дзями, не раздумывая, нанёс удар.       — Опа-па, — на губах Рикуо, отразившего катану, играла ухмылка. — Я тебе не враг.       Дзями вздрогнул.       Синако выглянула из-за спины ёкая, увидев высокого парня с длинными, странно зачёсанными, бело-чёрными волосами и суженными алыми глазами, а под левым глазом виднелась странная отметина, по цвету напоминающая чернила.       — Я объясню по дороге... весь этот фарс с нападением Дзями, — Нура посерьëзнел. — Ты всё узнаешь... так что пошли!       — О чëм ты? — удивлëнно похлопала глазами Синако, но девушка всё же быстро собралась, надела очки и заплела волосы в две косички.       Все трое покинули дом Суганумы, а за ними последовала и Судзин.

***

      Внутри храма Хидесима при свете одной-единственной лампы, вокруг карты квартала, где был расположен и дом Суганумы, расселась группа мужчин среднего возраста в смокингах и чёрных солнцезащитных очках, а позади маячилт несколько напуганные и тревожные лица Хасебе и его дружков. Переговариваясь между собой, неизвестные посмеивались, насмехаясь над наивностью людей.       — Гха-ха-ха... Суеверия, как всегда, сыграли нам на руку.       — Теперь земля семьи Суганума будет нашей!       — Местные жители — полные идиоты! Поверили в эту чушь о "Дзями"!       — Что будем строить?       Живо обсуждали они.       — Как насчёт квартала любовных отелей?       — Отличная идея! Ха-ха-ха-ха!       — Щас помру со смеху!       — Гьяха-ха-ха-ха!       Мужчины громко гоготали, не скрывая своего довольства.       — Э?.. То есть, Дзями не существует? — решил всё же уточнить Хасебе, который дважды за последние пару дней видел ëкаев и ощутил страх, который они излучают.       И он сомневался, что произошедшее было галлюцинациями.       — Хасебе-е... — насмешливо протянул мужчина, бывший среди всех "строителей" за главного. — Как можно быть таким кретином? Мы все прекрасно знаем... что "Дзями" — это ваши шикигами. Так ведь... — он взглянул в сторону. — Господин священник?       Из тени вышел священник храма Хидесима, криво и глумливо усмехаясь. Рассмеявшись, он взглянул на наручные часы.       — Никогда бы не подумал, что то немногое, что я узнал в Киото о контроле над шикигами, принесёт мне такой доход... Если всё пройдёт хорошо...       — Мы разделим доход 7:3, — закончил за него мужчина.       — Почему-то с домом этой девчонки пришлось повозиться... — священник уселся на пол, скрестив ноги. — Ей и не снилось, что поставленные сегодня печати окажутся для неё роковыми. Не в силах позвать на помощь, она будет трястись от страха всю ночь.       — Господин священник, да вы злодей из злодеев, — усмехнулся "строитель".       — То же относится и к вам, господин "строитель", — той же ухмылкой ответил ему священник.       — А?.. Босс, что-то не так, — увидев свет месяца, что стал более ярким, Хасебе повернулся к открывшимся дверям.       На пороге стояла хмурая, живая и абсолютно спокойная Суганума Синако, в глазах её не было страха.       — Чё... Как?!       — А?!       — Эй ты... Синако?!       Мужчины смотрели на девушку, как на призрака.       Разве она не должна быть, по словам священника, запертой в комнате и напуганной чуть ли не до смерти?!       — К-какого?!       — Как ты выбралась оттуда?!       — Господин священник... почему... вы с этими людьми?.. — прищурилась Синако, поджав губы.       — Это недоразумение, Синако-тян... — мужчина начал подниматься на ноги. — Но тебе не следовало покидать барьер... — ласково произнёс он.       — Не приближайся! — оборвала его Суганума, взмахнув руками, словно отгоняла священника. — Я так и думала, что это подозрительно! — длинноволосый ёкай рассказал ей всё, и картинка, наконец, сложилась в её голове. — Вы в одной шайке, не так ли?!       — Вот чёрт, ты всё-таки поняла... — раздражение исказило лицо священника.       Теперь не было смысла притворяться.       — Ты не оставляешь мне выбора. Непослушных девочек необходимо наказывать. — От похотливой улыбки на губах мужчины, Синако скривилась. — Эй, вы... взять её. — Он указал на Сугануму.       Девушка сорвалась с места и бросилась наружу.       На улице она быстро нашла глазами Ясу. Та стояла на некотором расстоянии от храма. Суганума не узнала Судзин, ибо лицо девушки было скрыто за рогатой маской. Однако Синако не сильно испугалась ёкай: когда они прибыли к храму, прежде чем в него зайти, Нура обернулся, и тогда Синако впервые увидела её. Наряд мико, гэта и чёрная маска Óни. Суганума покосилась на приведшего её и Дзями парня — тот не сказал ничего против, наоборот, кажется, он был даже рад, что аякаши стало больше. Беловолосый спросил, зайдёт ли девушка в маске с ними, на что получил отрицательный ответ, который его не удивил.       Ёкай поманила девушку к себе, и Синако подошла ближе, начав наблюдать.       — А ну, стой!       — Кому говорят, сучка!       Мужчины в костюмах бросились за ней, но не успели они сделать и нескольких шагов, когда услышали полный насмешки посторонний голос:       — Низкопробный священник, собирающийся изгнать Дзями. Смешно.       — Кто здесь?!       Люди завертели головами.       — Натравлять шикигами на людей, которые не желают тебе подчиняться... — он стоял в тени деревянного столба, служащего одной из опор храму. — А затем кричать повсюду, что на них охотится "Дзями". Пф.       — Чт... что происходит?!       — Где этот ублюдок?!       Их переполняли злость от непонимания и какой-то страх, внезапно пробравший до самых костей.       — "Вы прокляты Дзями". "Я изгоню Дзями". — Передразнивал их Рикуо, хотя ему не было весело ни капельки. — Какой удобный способ дурачить людей. Все эти нападения Дзями — просто цирк. Дешёвка. А я ведь поначалу даже поверил. — Холодно хмыкнул он. — Вот уж кто и в самом деле "воплощение тёмных помыслов".       — Чтоб тебя, кто ты?! — не выдержал Хасебе. — Где ты прячешься?!       — Выходи, крысёныш!       И Нура появился, приставив лезвие Ненекиримару к горлу Хасебе, прекрасно зная, что катана людям вреда не причинит никакого, даже если Рикуо очень этого захочет. Но попугать людишек ею можно с лёгкостью. Своей остроты Ненекиримару не терял.       — От-откуда он вязлся?! — дрожащим голосом вскрикнул Хасебе, не сводя глаз с кончика меча, боясь, что следующая секунда станет последней в его жизни.       — Дерьмо... Он всё слышал! Прикончите его!       Брокеры толпой бросились на Рикуо.       Тот, устало вздохнув, убрал катану от лица Хасебе и, после взмахнув ею, разрубил столб рядом.       Тот с треском сломался и повалился, поднимая тучу пыли.       Задрожала крыша, и часть её обвалилась, придавливая людей.       Храм начал рушиться.       — Угх... не... невозможно... — простонал один из них.       — Т... ты не человек... что ты такое? — раздалось с другой стороны.       Нура закинул Ненекиримару на плечо, равнодушно смотря на них, не испытывая ни капли жалости к этим людям, и на их вопросы отвечать он тоже не собирался.       — Внимайте и ужасайтесь величию стоящего перед вами, ничтожества! Ибо это молодой глава клана ёкаев — Нура — Нура Рикуо!       — Он доказал справедливость на титул Главнокомандующего в недавнем бою с Сикоку, и теперь он — величайшая надежда мира ёкаев... Люди даже не могут мечтать о том, чтобы сравниться с ним!       За него это сделали мелкие ёкаи, чёрт знает откуда прознавшие о задумке Рикуо и, естественно, отправившиеся следом.       — Ладно-ладно, топайте отсюда! — беззлобно прикрикнул на них Рикуо, прогоняя аякаши и вздыхая.       Выражением лица Нура в тот момент походил на своего деда.       — Ё... ёкай?! — из слов аякаши те, кого не придавило упавшими балками, поняли, что стоящий перед ними парень нечеловек.       — Хи-и-и! Он действительно не человек! — натурально взвизгнул Хасебе и на всех парах вылетел из храма, быстро скрываясь из виду.       Он даже не обратил внимание на Ясу и Синако, что проводил его скучающими взглядами, настолько торопился. Примеру Хасебе последовало ещё несколько человек.       — Д-да стойте же, позорники! — кричал им вслед разозлившийся священник. — Сволочь... — процедил он, поворачиваясь к Рикуо. — Как ты посмел... Ё... ёкай значит? Тогда вот тебе! Моё онмёдзюцу стиля Кейкаин! — он выудил несколько вырезок. — Атака шикигами!       Те даже не успели толком материализоваться — Дзями разрубил их в следующую секунду, пугающе смотря на священника.       — Ещё одно чудище?! — теперь священник уже порядком напугался и, упав на колени, стал неуклюже пятиться, выставив руки перед собой, как последнее средство защиты.       — Чтобы вы знали, господин священник, — заговорил пугающе серьёзным тоном Рикуо, подходя к мужчине. — Он, — Нура мотнул в сторону замеревшего Дзями, — и есть настоящий Дзями этих мест.       — Хэ?! По... погоди! Не надо! — он отползал всё дальше и дальше.       На ноги он подняться не мог — те попросту отказывались слушаться.       — Ну а вы... человек, столь смело рассуждающий о ёкаях... — Рикуо извлёк тёмно-малиновую сакадзуки, полную саке. — Смешон. Оуги Мейкё Шисуй Сакура, — нежно-розовый лепесток опустился в саке. — И, кстати, настоящий онмёдзи из дома Кейкаин уж точно намного сильнее вас, — лёгкая усмешка появилась на его губах.       Алкоголь обратился огнём. Синее пламя поднялось голодным вихрем, охватывая весь храм и оставшихся в нём людей, вырываясь наружу.       Рикуо и Дзями оно не трогало, поглощая всё вокруг, — Нура крепко держал сакадзуки.       — Идём, — Нура спокойно направился к выходу, точнее, тому, что от него осталось.       Дзями последовал за ним.

***

      Все четверо стояли во дворе и смотрели, как горит храм.       — Дзями... — Синако сделала несколько шагов к стоящему в стороне ёкаю. — Почему?.. Разве ты не ненавидишь нашу семью?..       Нура наблюдал за ними.       Ясу же подошла ближе к горящему храму и встала к нему боком, так что одна её половина была в тени, а другая отбрасывала длинную тень. Тем не менее, Судзин всё прекрасно слышала, хоть и не смотрела в сторону Синако и Дзями.       — Хоть ты и потомок жены, убившей его, — заговорил Нура, держа руки в рукавах чёрного кимоно, — ты также и потомок его господина. Он просто служил своему "господину". Всё это время он защищал вашу семью, — прикрыв глаза, Рикуо отошёл к Ясу, задерживая взгляд на ней.       Судзин дёрнулась, повернула в его сторону голову и заглянула в алые глаза, где плясал алый, смешанный с синим, огонь.       Свет пламени играл и в её глазах, пурпурных, с золотыми искорками, удивительно яркими, похожими на драгоценные камни.       Дзями молча смотрел на горящий храм.       "Я умер, не испытывая ненависти. Все мои мысли были лишь о том, что я не смогу защитить его, а не о смерти, — он вспомнил, как холодная вода заполняет подземелье, как он тянет руку в надежде выбраться, хотя и понимает, что его никто не услышит. — Он был великим человеком. Садамори-сама... — Дзями подавил тяжкий вздох. — Я хотел посвятить всю свою жизнь вашей защите, но... я умер первым. Это сожаление о неспособности защищать его до конца заставило меня блуждать по земле неупокоенным духом... — промозглый ветер... ледяная, чёрная вода...".       Услышав слова Суганумы, Дзями вернулся в реальность, вздрогнув, и взглянул на девушку.       — Эм... — немного замялась она. — Прости мне мою ошибку... Я была спасена... благодаря тебе... Спасибо, — немного помолчав, Синако смело и с благодарностью улыбнулась. — Спасибо, что защитил меня!       "В течение веков... я защищал... детей моего владыки... Эти слова... в надежде услышать их, я... продолжал того человека... — если бы этой странной вуали из свитков-офуда не было, можно было увидеть улыбку Дзями, полную облегчения и даже счастья. Наконец, он услышал эти драгоценные слова, и в голову врезалось воспоминание, как большая и тёплая рука Садамори касается его макушки и гладит по волосам, что были в то время собраны в высокий хвост".       — Тебе пора возвращаться, — Рикуо выждал несколько минут, прежде чем нарушить молчание.       Треск пламени стал тише.       Здание догорало.       Синако взглянула на беловолосого ёкая и вмиг почувствовала, что жутко устала. Она без раздумий кивнула и развернулась, дабы уйти. Суганума попрощалась и поблагодарила всех ещё раз. Когда она проходила под тории, её догнала ёкай и поравнялась с ней. Синако вопросительно взглянула на неё и получила в ответ лёгкий кивок, замечая, как тепло смотрят на неё пурпурные глаза с золотыми искорками. Суганума улыбнулась, и обе девушки вскоре скрылись за поворотом.       — Твоя верность поражает, — довольно ухмыльнулся Рикуо, подходя к Дзями.       Сейчас Нура может не бояться быть раскрытым.       — Я не знаю, кто ты... но благодарю тебя от всего сердца, — кивнул ему Дзями.       — Я молодой глава клана Нура, Нура Рикуо, — представился парень, слегка щурясь. — Рано или поздно я стану повелителем Пандемониума. И поэтому... собираю своё Хякки-Яко. Мне нужны такие ёкаи, как ты! — с той же ухмылкой Рикуо протянул Дзями сакадзуки, всё ещё полную саке.       — Повелитель Пандемониума? — эхом повторил Дзями.       Ты пришёлся мне по душе... Следуй за мной...       Дзями вспомнил своего господина, которому служил, будучи человеком.       И облик Рикуо напомнил ему Сугануму Садамори.       — Дзями, обменяешься ли ты со мной сакадзуки?       На вопрос, что задал Рикуо, Дзями ответил согласием, и той ночью Нура обменялся с ним сакадзуки.

***

      Ясу проводила Синако до дома последней.       Дальше ворот Судзин не пошла, замерев.       Суганума тоже остановилась, войдя во двор, и обернулась.       — Спасибо, что проводили меня ,— поклонилась она, прикрывая глаза.       Вновь взглянув на провожатую, Синако увидела, что та тоже кивнула и ушла.       Судзин решила вернуться к храму, точнее, к тому, что от него осталось с твёрдым намерением узнать ответы на интересующие её вопросы, о чувствах в том числе. В голове у девушки уже созрел примерный план разговора, вопросов и приблизительных ответов. Однако чем ближе Ясу становилась к храму, тем меньше становилась её уверенность, тем тише и осторожнее она шла. Столкнувшись с Дзями почти в конце своего пути, девушка вздрогнула, напряглась, и кивком головы, несколько нервным, поприветствовала его. Ёкай ответил также, кивая, быстро исчезая из виду.       Судзин дошла до тории и остановилась подле них, несколько нервно сжимая ткань хакама, и заглянула во вдор.       Тот оказался пуст, однако Ясу не удивилась этому.       — У меня острое чувство дежавю... — вздохнула девушка с несколько издевательской ухмылкой.       Постояв с минуту недвижно, собираясь с мыслями, Судзин вошла на территорию храма, останавливаясь у остатков веранды. Осмотрев чёрные обломки здания, она тяжко, даже как-то устало вздохнула, убрала маску с лица, сдвигая её набок, и закрыла глаза, складывая руки в молитвенном жесте. Ясу стояла и молчала, склонив голову.       Спустя несколько минут Судзин открыла глаза, цвет которых вновь стал напоминать гречишный мёд, и подняла опущенный взгляд, носу к носу сталкиваясь с кроваво-красными глазами Рикуо. Наклонившись, парень заглядывал ей в лицо с каким-то детским, совсем уж несочетающимся с его образом, любопытством.       — Здравствуй, Ясу, — растянул ухмылку Нура, слегка щурясь.       — Здравствуй, — улыбнулась ему Судзин, всё же дёрнувшись от неожиданности, и затолкала куда подальше желание отойти на пару шагов назад и надвинуть маску, однако руки за спиной она всё же сцепила.       — Что ты сейчас делала? Молилась? — парень и не думал увеличивать расстояние между ними.       Они чувствовали дыхания друг друга.       — Приносила извинения за разрушенный храм, — прикрыла глаза Судзин. — Лишним не будет, а мне не сложно, — пожала она плечами.       Нура, услышав её ответ, хмыкнул и выпрямился, после переводя взгляд на храм. Он тоже на минуту прикрыл глаза.       Судзин с интересом посматривала на него. Особенно взгляд привлекал будто бы чернильный развод под левым глазом. Так и тянуло прикоснуться...       Рикуо повернул к Ясу голову, глядя на неё, и довольно ухмыльнулся. В алых глазах полыхал лукавый огонь.       — Что такое, Ясу?       Притворится, что удивлён, что совсем-совсем не чувствовал пристального взгляда девушки.       — Засмотрелась на тебя, такого красивого.       Вопреки смущению, ответить честно и таким тоном, будто бы говорить о погоде, однако вновь отвести глаза в сторону.       — Ты считаешь привлекательным?       Не переставать ухмыляться, удивлённо выгнуть бровь, подавляя возникшее отчего-то желание рассмеяться.       — А ты ожидал чего-то другого? С твоими-то генами привлекательная внешность не есть что-то необычное.       На заданный вопрос ответить другим вопросом, стараясь сохранить спокойный, даже какой-то равнодушный тон голоса, пожать плечами и добавить ещё одну фразу, хмыкнув.       — Помнишь, во время боя с Тамадзуки, ты что-то говорила про Сёгун... и про то, что Тамадзуки знает, как это самый Сёгун выглядит. Что за Сёгун? — заговорил Рикуо, усмехнувшись. — Тамадзуки ведь не нападал на тебя, и меня заодно, из-за твоей нагинаты.       — Я рада, что ты понимаешь это, — кивнула Ясу, бросая на него взгляд, а после прикрывая глаза и засовывая руки в карманы хакама. — Это — Кровавый Сёгун, — с несколько хитрой улыбкой, Ясу поудобнее перехватила появившуюся в её руках нагинату. — Чем-то эта нагината по свойствам напоминает Молот Короля Демонов, — Нура теперь уже с опаской покосился на нагинату. — Суть заключается в следующем: чем больше крови поглотит эта нагината, тем сильнее становятся её удары. Нет зависимости от эмоций, неважно мёртв противник или жив, — пожала плечами девушка, проводя пальцем по лезвию.       — Тамадзуки испугался этого? — неверяще выгнул бровь Нура.       — Возможно, и так. Однако... дело в том, что эту нагинату вживую можно увидеть только из рук кого-то из Гудзи, — нарочито мило улыбаясь, Судзин сощурилась.       — А Тамадзуки, как я понимаю, ни разу на Хоккайдо, где у него была возможность увидеть эту нагинату, не был и ни с кем из Гудзи он не виделся до встречи с тобой, — продолжал кривить ухмылку Рикуо.       — Верно, — кивнула девушка, щурясь ещё сильнее, так что глаза обратились в две щёлки. — Возникает закономерный вопрос: откуда же тогда Тамадзуки знает о внешности Сёгуна? Глаза ведь говорят о многом, а уж отличить взгляд того, кто только слышал, и того, кто видел вживую, я могу. Знал бы ты какими большими глазами смотрели некоторые ёкаи на Сёгун! Это было так забавно наблюдать за ними, — девушка засмеялась и убрала оружие, вновь заводя руки за спину.       А потом молчание.       Она смотрела куда-то в сторону и вниз, ненадолго предавшись воспоминаниям, а он — на неё, любуясь её улыбкой, её тёплым взглядом.       И всё же... Оба понимали, что эти ухмылки, лукавства, насмешливость в голосе, показушное спокойствие, разговоры на отвлечённые темы — лишь игра, настолько ужасная, насколько это было возможно в их ситуации. Однако им было страшно... страшно признаться... страшно услышать отрицательный ответ... страшно осознать, что чувства не взаимны...       — В итоге, ты узнала?.. — спросил Нура и, увидев непонимающий взгляд девушки, добавил: — Ну, где Тамадзуки видел Сёгун?       — Нет, к сожалению, — пожала плечами Ясу, усмехаясь. В голосе её не было ни капли разочарования, один лишь смех.       А потом девушка пересказала содержание её разговора с Тамадзуки.       Рикуо выслушал её, кивнув.       — Если я что-то узнаю про Молот Короля Демонов или про его истинного хозяина, я дам тебе знать, — прикрыл глаза парень.       Судзин хмыкнула.       — Спасибо, — улыбнулась она, чуть кивая.       — Ещё вопрос.       — Ну, давай, — в её голосе внезапно появилась игривость.       — Там, у часовенки Сенба-самы, с тобой, помимо Аяме, была ещё одна женщина. Кто это?       — Это была Первая Гудзи храма Миваку-Текина, Судзин, — ответила Ясу. — Она очень выручила меня в ту ночь.       — Получается, она не сама пришла в Укиё-э?       — Скажем так, я её позвала, и она откликнулась на мой зов, — прикрыла глаза Судзин. — Всё же это был юрэй как ни крути. Из-за некоторых обстоятельств Су-сан очень и очень редко покидает храм, и для того, чтобы она вышла за пределы святилища нужно выполнить определённые условия.       — Какие? — сразу задал новый вопрос Рикуо. — Надеюсь, это не секрет?       — В принципе, нет, — пожала плечами Судзин. — Хотя я не могу быть уверена на все сто процентов. В общем, тело Первой Гудзи в храме, если быть точнее, в глицинии.       — В глицинии? — не понял Нура.       — Да, — прикрыла глаза Судзин. — Истинный облик Первой Гудзи при жизни — дракон. После смерти её тело стало частью глицинии, что растёт в храме. Если приглядеться, можно даже различить очертания рогов и морды, — пояснила девушка. — То же самое произошло и с телом Второй Гудзи, и со мной будет также. Только моё тело вряд ли будет различимо, — она слегка рассмеялась.       — И тебе не страшно? — приподнял брови Рикуо.       — Это ведь произойдёт после моей смерти, мне уже будет всё равно. А вот душа моя останется привязана к храму, и я стану юрэй. Я уже смирилась с этой мыслью и не вижу в этом ничего такого ужасного, — улыбка не сходила с её губ. — А что касается передвижений: если душа Гудзи самостоятельно покидает храм и находится достаточно долго вне его стен, ей становится плохо, однако если душу умершей позовёт действующая Гудзи, то тратятся силы уже того, кто позвал. Душе ничего не будет, и она даже может использовать свои техники.       — Потому ты тогда была бледнее обычного, — слегка сощурился парень, припоминая.       — Ага, — несколько неловко улыбнулась Судзин. — Теперь я спрошу, — выдохнула девушка.       — Слушаю, — кивнул Нура, готовый ответить на любой её вопрос, каким бы глупым или странным он не был.       — Касаемо твоих сущностей... Насколько я могу судить, они слились, да? — по лицу Ясу было видно, что она волнуется и явно нервничает, считая подобный вопрос несколько личным и касающимся только Рикуо.       — Именно, — подтвердил парень.       Судзин с облегчением выдохнула.       — Ты рада этому? — удивился он.       — Конечно, — честно и серьёзно ответила она. — Теперь ты — это ты, нет Ночного Рикуо, нет Дневного Рикуо, — Судзин развела руками. — Есть только Нура Рикуо, молодой господин клана Нура и будущий Третий глава, — широко улыбаясь, довольно жмурясь, Ясу громко хлопнула в ладоши. — Я рада, что ты понял и принял это, Рикуо!       Несколько секунд Нура смотрел на Ясу непонимающе и с удивлением, а потом, почувствовав, как на душе становится теплее и легче, он улыбнулся.       — Ой! Я, наверное, сказала лишнее. Прости, если так, — Судзин кашлянула, прикрывая глаза.       — Ничего лишнего в твоих словах не было, — покачал головой Рикуо. — Наоборот, я очень счастлив, что ты сказала именно то, что сказала. Мне было важно узнать, какой я тебе нравлюсь больше, — он слегка рассмеялся. — Теперь я всё понял. Спасибо, Ясу.       Нура внимательно смотрел на неё, даже чересчур внимательно.       Чувствуя его взгляд на своей коже, Судзин ощутила, как начинают краснеть щёки.       Улыбка девушки стала более натянутой. Она сжала свои запястья.       — Ясу, — его голос стал мягче, намного мягче и наполнился такой нежностью, какую девушка не слышала прежде.       В этот раз Ясу не смогла скрыть должным образом удивление и вытаращилась на Нуру.       По её телу вновь пробежала дрожь.       Нура смотрел на неё так спокойно и так ласково, словно бы ничто не могло отвлечь его от неё.       — Почему... почему ты так на меня смотришь? — Судзин всё же подалась назад, с непониманием и боязнью поглядывая на Рикуо.       — Потому что ты красивая, Ясу, — а вот губы вновь украсила ухмылка, как последняя попытка не дать смущению окрасить лицо в красный.       Девушка, хоть и не впервые слышащая комплименты по поводу своей внешности, смутилась.       — Спасибо, — кашлянула она. — Тогда ещё вопрос... Может, я, конечно, уже становлюсь параноиком, — девушка нервно хохотнула, — но... ты... пытаешься меня коснуться, взять за руку или что-то подобное, да?.. — снова нервный смешок и лёгкая дрожь.       Нура хмыкнул.       — Ладно, поняла! Я просто параною. Ха-ха!.. — Судзин не дала ему даже ответить, снова коротко рассмеявшись и крутанувшись на пятках.       Теперь Ясу стояла к нему боком, и Рикуо мог видеть, насколько сильно она напряжена.       Вздохнув, понимая нервозность девушки, Нура подался вперёд, оказываясь вплотную рядом с ней.       Ясу моментально, дрожащими руками, схватилась за маску, фиксируя ту на лице, как-то тяжело и шумно выдохнув.       Рикуо терпеливо дождался, пока Судзин вновь вернула руки за спину.       — Ясу, я касаюсь тебя, потому что хочу этого. Но... Мне хочется не просто держать тебя за руку, но и обнимать, целовать, быть к тебе как можно ближе, быть с тобой как можно дольше, — произнёс Нура, осторожно касаясь пальцами правого запястья девушки. — Мне хочется слышать твой смех, слушать твой голос, смотреть в твои глаза, то гречишные, то пурпурные. Я хочу вновь и вновь видеть, как загораются искорки в твоих глазах. Ясу... — шептал он.       Судзин сглотнула, чувствуя, как стремительно краснеет лицо, и сжала руки в кулаки.       — Если ты, конечно же, позволишь... — начал он, также осторожно обхватив её запястье и потянув на себя.       Рикуо выждал пару минут и, не встретив никакого сопротивления, приложил её ладонь к своей щеке.       Ясу резко повернула голову к нему.       Даже через прорези маски Рикуо видел, как лихорадочно блестят её глаза.       — Этого хотела? — в алых глазах снова блеснуло лукавство.       Поджав губы, Судзин коротко кивнула и, собравшись с мыслями, силами, провела большим пальцем по этой чернильной метке.       Рикуо улыбнулся шире и довольнее, даже как-то блаженно, и прикрыл глаза.       Осмелев, Ясу повернулась к нему и продолжила гладить его по щеке, чувствуя, как робость внутри неё постепенно сходит на нет.       Нура довольствовался малым, однако ему закономерно хотелось большего, хоть немного. Но парень останавливал самого себя, понимая, что одно чересчур резкое движение с его стороны, и эта интимная атмосфера, воцарившаяся между ними, столь хрупкая, разобьётся на кусочки. Рикуо этого не хотелось. Он уже озвучил свои желания, стоит подождать, пока Ясу сама не захочет, пока сама не позволит ему больше.       Когда девушка убрала руку, парень открыл глаза и с непониманием взглянул на Судзин.       Та, в свою очередь, демонстративно сняла маску и заткнула покрепче её за пояс хакама.       Ясу с красным лицом посмотрела на него, и решимость в её глазах, нервно поджатые губы ввели Рикуо в ещё большее заблуждение.       — Фух! — девушка шумно выдохнула. — Если не сейчас, то когда ещё?       В следующую секунду Ясу руками обняла его за шею и, наклонив к себе, поцеловала Рикуо в губы.       Неумелое.       Неловкое.       Касание губ.       Несколько секунд.       — Я тебя люблю, — Судзин быстро отстранилась, отпуская ошеломлённого Нуру и отходя назад.       Опустив голову, она поглядывала на парня, сжимая ткань хакама и закусывая от нетерпения губу.       Какой будет реакция?       Рикуо ещё несколько секунд молча смотрел в одну, невидимую точку, расширенными от удивления глазами, даже приоткрыв рот. А потом Нура вспыхнул до самых кончиков ушей, что поразило уже Ясу.       Нура криво усмехнулся и издал нервный смешок. Потом ещё один. И ещё. А после и вовсе повалился на спину, на веранду и захохотал, закрыв лицо рукой, а другой, сжатой в кулак, в каком-то бессилии стукнув по веранде. Это было так непохоже на Рикуо, что Судзин сама впала в короткий ступор.       — Рикуо? — Ясу на цыпочках подошла к нему и, вытянув шею, постаралась заглянуть ему в лицо. — Я... зря это сделала и сказала? — хохотнула она, боясь ступить на веранду.       — Нет... нет-нет-нет. Что ты... — забормотал Рикуо, выдыхая и резко принимая сидячее положение.       Проведя ладонью по лицу, будто желая убрать всё смущение, парень взглянул на неё сквозь раздвинутые пальцы.       Лицо Ясу было встревожено и полно непонимания.       — Рикуо? — осторожно позвала она.       — Я ведь... — шумно выдохнул парень, опуская голову так, что теперь и чёлка скрывала его лицо. — Я ведь хотел тебя опередить... хотел первее сказать, что люблю тебя, — плечи Рикуо снова заходили ходуном от сдерживаемого смеха. — Моя вина... Надо было быть расторопнее, — покачал головой парень с кривой усмешкой.       А Ясу, услышав его слова, замерла, осмысливая сказанное, глядя в некую точку. Когда девушка снова взглянула на Рикуо и увидела, как парень, прикрывая тыльной стороной ладони часть лица, всё ещё смущён, её губы расплылись в счастливо-глупой улыбке. Ясу, чуть ли не пища от нахлынувшего счастья, подошла к Нуре и присела рядом с ним, заглядывая тому в лицо.       — Что? — заметив её, Рикуо косо взглянул на неё.       — Ты всё такой же милый, когда смущаешься, Рикуо, — широко улыбаясь, весело ответила Судзин, повернувшись к нему. — Руки так и чешутся заобнимать тебя.       — Что же мешает? — криво усмехнулся Нура, убирая ладонь с лица.       — Нежелание ещё больше нарушать твоё личное пространство и некоторое смущение и неловкость от собственных действий, — пожала плечами Судзин.       — Я не против твоих объятий, Ясу. Обнимай сколько захочешь, — с этими словами парень сам подался вперёд, уткнувшись носом ей в грудь, издав томный вздох и блаженно прикрыв глаза.       Ясу, казалось, обратилась в истукана. Ещё не конца веря в происходящее, девушка осторожно, даже как-то боязно, обняла парня и спрятала лицо в бело-чёрных волосах. Минуту она ничего не делала, а потом запищала-завизжала от нахлынувших на неё радости и счастья, сжимая ткань хаори Нуры, жмурясь.       Слушая издаваемые девушкой звуки, Нура довольно, по-счастливому улыбался, чувствуя уже знакомые ему тепло и безопасность, словно ничто не посмело бы их побеспокоить. И он очень хотел, чтобы эта ночь не заканчивалась как можно дольше.

***

      — И в конце концов, ничего не случилось... — Киецугу возглавлял бюро, идя впереди по дороге, ведущей к вокзалу.       Утром следующего дня компания, попрощавшись с Суганумой и её мамой, отправилась домой, в Укиё-э.       — Но Синако-тян так улыбалась и благодарила нас, — улыбнулась Маки, переглядываясь с Тори.       — И выглядела она куда бодрее... — Нацуми тоже улыбалась.       — И она дала нам столько крабов в подарок! Я и не думал, что их в этом городе так много! — простонал Сима, которому отвели роль носильщика аж четырёх коробок с живыми и шевелящимися крабами.       — Ой, мама-а! — испуганно взвизгнула Тори, отшатываясь.       — Сима-кун, клешни! Клешни торчат наружу! — Саори сделала попытку затолкать крабов в коробки, однако, когда один из них чуть не схватил её за палец, Маки оставила свою затею.       — Давай я помогу! — Ясу с широкой улыбкой забрала у Дзиро пару коробок, умело спрятала всех крабов, захлопнула крышки и, с лёгкостью подхватив их, потопала к станции.       — Спасибо, — поблагодарил девушку Дзиро с облегчением выдыхая.       Ноша стала легче.       — Видимо, когда появились мы, бюро паранормальных явлений имени Киёдзюдзи, даже Дзями сбежал, поджав хвост! — самодовольно выдал Киецугу.       — Киецугу-кун... Всё, что ты делал, — это дрых на веранде, — хором произнесли Маки и Тори, остужая пыл Киодзюдзи.       — Ну... понимаете, мне вдруг так спать захотелось... — стал оправдываться тот.       "Мда... похоже, никто не заметил... — Кана с непониманием смотрела на разговаривающих одноклассников. — Даже этого жуткого холода... Но... вне всяких сомнений... в той усадьбе точно был ёкай! — у девушки мурашки пробежали по спине, когда она вспомнила, какой ледяной стала часть её лица, прежде чем погрузиться в сон".       — Хо-хо-хо-хо-хо... — Цурара, приложив ладонь ко рту, была вполне довольна, наблюдая напуганную Иенагу.       — Цурара, — Нура покосился на подчинённую, — что ты натворила?       — Ничего такого, — прикрыла глаза Ойкава, строя из себя саму невинность. — Просто усыпила.       Рикуо смерил девушку многозначительным взглядом и вздохнул.       Главное, что Кана не связала внезапный сон и холод с Цурарой.       — Что важнее... — Цурара заговорщически понизила голос, обращаясь к Нуре. — Ваша заслуга? — девушка мотнула головой в сторону Ясу, бодрость и радость которой была сравнима с Киецугу. — Она прямо-таки светится... Что вы сделали? — шёпотом, заинтересованно сверкая синим глазами, спросила она, ибо от Судзин толкового ответа не было.       Всё утро Ясу пребывала в каком-то своём мирке, порой, даже не понимая, что к ней обращаются, — настолько она была счастлива. А по мнению Ойкавы, в такое состояние её подругу мог ввести только её же господин.       — Ничего такого, Цурара, — спокойно улыбнулся подчинённой Нура, поправляя очки и отводя взгляд в сторону.       Ойкава уловила необычный блеск в глазах Нуры. Также на неё, Цурару, смотрел Годзумару.       — Придётся спросить немного позже, — пробормотала себе под нос Ойкава, прикрывая глаза.       Она снова взглянула на Судзин: девушка шагала наравне с Киецугу и что-то напевала себе под нос, слегка подняв голову и жмурясь на солнце. Цурара была рада, что Ясу в хорошем настроении, как и Судзин всегда была рада улыбке Цурары да и вообще любой её положительной эмоции.       — Отлично! По возвращении устроим у меня вечеринку варёных крабов! — объявил на всю округу Киецугу. — Лето всё-таки! Затем поговорим о следующей поездке!       — Чё?! — возмутилась от такой наглости Маки. — Уже следующая!       — Разумеется! — бросил через плечо Киецугу и ускорил шаг, ибо по взгляду Саори он прочитал, что девушка с ним сделает, если Киодзюдзи она всё же догонит.       Остальные члены бюро тоже рассмеялись, наблюдая за очередной перепалкой между Киецугу и Маки.