***
Необычные всё-таки люди существа... Неужели никто из них не чувствует ёки? Её ведь уже должно быть достаточно, чтобы даже простые люди начали что-то ощущать. Или нет? А может, они просто не хотят обращать на происходящее вокруг внимание? Надеюсь, боком их равнодушие мне не выйдет... Двор храма Сококу — Второй печати — был полон людей вопреки не самой ясной погоде и поднимающимся чёрным столбам ёки к небесам. Люди эти неспешно гуляли, делали фотографии, читали буклеты, покупали сувениры, общались, любовались храмом и прилежащей территорией, проходили внутрь здания, чтобы рассмотреть его убранство — в общем, совершенно обычный день для такого популярного места, как Сококу-дзи. Выдохнув, я взглянула назад, на небо. В глаза бросился столб чёрной ёки из Сэйэй-дзи. Вспомнилась и не самая приятная встреча у этого храма. По спине пробежал холодок. Похоже, я долго ещё буду вспоминать этот эпизод... — Вот и я! — с улыбкой на губах к нам подбежала Цукико. Так как Ногицуне была одета как мико, я отправила её на разведку, а не Йоко, чьё лицо могло вызвать куда больше вопросов. — Что скажешь? — я поправила очки. Маска О́ни сейчас ни к чему, внимание только лишнее, потому — благодаря маминым способностям — она оказалась скрыта за иллюзией очков. — Ну, то, что народу много, вы и так видите, — Цукико понизила голос, делая шаг вперёд. — Я насчитала восьмерых онмёдзи. Разделившись на пары, они находятся в четырёх местах около дверей, ведущих в какие-то помещения. Три снаружи и одна внутри. — В одном из помещений и находится печать, — поняла я. — Скорее всего, — согласно кивнула Цукико. — Хотят запутать аякаши, — сложил руки на груди Йоко. — Вот только сомневаюсь, что Хагоромо Кицуне будет думать или выбирать. Разрушит всё, и дело с концом, — буркнул он. — Не поспоришь... — взглянула я на Кася. — Цукико, что-то ещё? — У меня есть предположение, где может находится печать, — мы прислушались. — От одного из зданий, того, что дальний слева, исходит особая... Скажем так, ёки. От других нет. А онмёдзи, видимо, не в курсе этого. — Уверена? — недоверчиво выгнул бровь Йоко. — Бо́льшую часть жизни я жила здесь, в Киото, и не раз бывала вблизи некоторых печатей. Так что поверьте, господин Страж, я знаю, о чём говорю, — чуть ли не прорычала Цукико. Йоко скучающе закатил глаза. Напуган Кася не был. — Я верю тебе, Цукико. Этого достаточно, — я переключила внимание Ногицуне на себя. — Ты отведёшь меня к этому зданию. — Что вы задумали, госпожа Гудзи? — Яко с опаской взглянула на меня. — Хочу кое-что узнать, а заодно и проверить, — я улыбнулась, пародируя улыбку Хаяте. — А мне что делать? — влез Йоко. Я посмотрела на ожидавшего моего приказа Кася. За время отсутствия Цукико в голову мне пришла идея, как Йоко может помочь. — Неважно, как ты это сделаешь, главное — отвлекай онмëдзи и других людей как можно дольше. Постарайся снизить к минимуму вероятность причинить какой-либо вред чему-либо или кому-либо, — отдала приказ я, мысленно добавив: — "Не хочу отчитываться потом перед Юрой за разрушенный храм, перед Кодама за повреждëнные деревья и перед своей совестью за травмы Йоко, Цукико, простых людей и онмëдзи". — Значит, что угодно? — уточнил Йоко, и глаза его по-кошачьи сузились. — При условии, что будешь соблюдать сказанные мной условия, да, — кивнула я. — Сделаю в лучшем виде, Ясу-сама, — кивнул Кася, уже собравшись уходить. — А, ещё кое-что, — окликнула его я. Кася взглянул на меня: — Тебе дополнительное сопровождение не нужно? Мало ли, после активации осоре ты впадешь в транс и становишься более уязвимым или ещё что-то. Если да, скажи, быстро сгоняем на Арасияму за кем-нибудь. Я всё же беспокоюсь, — сразу же после вопроса озвучила причину, по которой его задала. — Благодарю за беспокойство, госпожа Гудзи, — прикрыл глаза Кася. — Со мной всё будет хорошо. После этих слов Йоко ушёл, растворяясь в толпе. — А мы? — обратила на себя внимание Цукико. — А мы ждём немного и идём к печати. — Надеюсь, обойдëмся малой кровью... — вздохнула Ногицуне. — Что за пессимистичный настрой? — я упëрла руки в бока, усмехаясь. — В прошлый раз, когда мы также находились рядом с печатью, ничего хорошего не произошло, — буркнула Цукико. — Уверена, в этот раз всё будет куда лучше, — улыбнулась я. — Было бы славно... Яко не разделяла моего, более оптимистичного настроя. Что ж, менять её точку зрения у меня нет ни желания, ни времени. Я выдохнула, прогоняя, возможно, оставшиеся сомнения по поводу моей затеи. Твой черёд, Йоко.***
Кася нашёл, по его мнению, место, что лучше всего ему подходило, — чуть ли не самая дальняя часть двора храма. — Что ж, — Кася взглянул на затянутое облаками — какие-то уже стали совсем чëрными — небо, — приступим. Кася вдохнул побольше воздуха и активировал осоре. Шерсть на лице вздыбилась и заколыхалась. Зрачки глаз увеличились, почти заполнив радужку. Между подушечками пальцев замелькали искорки молний. — Огненный шар: Шаровая молния, — на одном дыхании выговорил он. Небо над Сококу-дзи начало темнеть ещё сильнее, будто бы надвигалась гроза. — Ой, что такое? — Слышал? — Ага. — Как бы ливень не начался... — Блин... Я зонтик дома забыла. Люди переполошились, стали переговариваться между собой, то и дело поглядывая на облака. Над храмом раздался рокот грома. — В последнее время погода становится всё хуже и хуже. Вот и до дождя уже дожили, — тяжело вздохнул один из онмëдзи. — Скажи "спасибо" за это аякаши, — согласно покивал второй. — И чего им не сиделось в своих тёмных углах? 400 лет ведь отлично справлялись... — Зато мы можем с честью исполнять наш долг, — ободряюще улыбнулся первый. — Хах, ты прав, — на лице собеседника тоже появилась едва заметная улыбка. — Хотя я всё равно желаю, чтобы вся эта кутерьма с аякаши и вернувшейся лисицей закончилась как можно скорее. Долг долгом, а жить-то хочется, — он прикрыл глаза. Первый онмёдзи, у ног которого вертелся шикигами-койот, со снисходительностью, вызванной непониманием, взглянул на коллегу. Вероятно, их разница в отношении к общему долгу заключалась в том, что один специализировался на атаке, а другой — на защите. По крайней мере, так подумал онмёдзи, и ответ его на собственный вопрос вполне устроил. Шикигами внезапно навострил уши и повернул морду в сторону обширного двора Сококу-дзи. Принюхавшись, он тихо рыкнул. Оба онмёдзи встревоженно переглянулись. К ним подошла чем-то обеспокоенная девушка в повседневной одежде. — Здравствуйте, — она поклонилась двум юношам. Те ответили тем же. Первый онмёдзи взглянул мельком на своего шикигами, но тот даже не обратил внимание на незнакомку. — Вы что-то хотели? — дружелюбно улыбнулся второй онмёдзи, делая шаг вперёд. — Д-да, — с запинкой ответила девушка. — Прошу прощения за беспокойство, но там, — она кивнула в ту же сторону, куда смотрел шикигами, на которого незнакомка совсем не обращала внимания, — что-то в воздухе парит... или плавает. Я не уверена. Мой... одноклассник так сказал, что это шаровая молния, но он также добавил, что сомневается, так как никогда таких больших и ярких не видел. Онмёдзи снова переглянулись и кивнули друг другу. — Пожалуйста, отведите меня к этому явлению и ни о чём не беспокойтесь, — улыбнулся первый онмёдзи, решив не говорить девушке о том, что шаровая молния, возможно, проделки аякаши. Во-первых, чтобы не пугать лишний раз. А во-вторых, шаровая молния могла быть и не вызвана аякаши — всë-таки данное явление плохо изучено. — Хорошо, спасибо вам, — снова поклонилась девушка, поблагодарив. Второй онмëдзи провожал их взглядом, пока двое не скрылись из виду.***
— Хагакура, вот, я привела онмёдзи, как ты и просил, — пробившись сквозь образовавшуюся толпу, девушка оказалась рядом с парнем. Тот сначала молча взглянул на неё, потом — на онмёдзи, идущего следом. — Да, ты действительно привела онмёдзи, — кивнул парень, оглядев онмёдзи оценивающим взглядом. — Не ошиблась. Девушка попыталась изобразить подобие улыбки, рядом с этим парнем ей было находиться так же неловко, как и с онмёдзи. "Неужели на мне есть какой-то индикатор или что-то подобное? — подумал онмëдзи, удивившись, так как прекрасно понимал, что не все, одетые как онмëдзи или мико, таковыми являются". Взгляд онмёдзи изменился, стоило ему увидеть то, вокруг чего собралась целая куча народа. Кто-то перешёптывался между собой, кто-то снимал происходящее на телефон, а кто-то попросту не мог оторвать глаз от крупного, парящего в воздухе голубоватого, светящегося шара, окружённого то и дело мелькающими искрами. — Что?.. Почему оно поменяло свой цвет? — шёпотом пролепетала девушка. Онмёдзи вытянул руку в сторону, отгораживая, таким образом, парня и девушку. "От этого шара исходит ёки, это точно не природное явление, — нахмурился онмёдзи. — Из-за гражданских стоит быть ещё более осторожным". — Эй, когда эта штука появилась? — тихо обратился онмёдзи к парню и девушке. — Около семи минут назад, — также тихо ответил парень. — Да-а-а, — протянул онмëдзи, — сомневаюсь, что природная шаровая молния так долго может существовать, да ещё и цвет менять, судя по вашим словам. Онмёдзи опустил взгляд на своего шикигами, замеревшего возле его ног, и одними губами прошептал: — Ищи. Койот прикрыл карие глаза и исчез меж людей. — Что вы сделали? — поинтересовался парень. — Отправил шикигами искать аякаши, который создал эту шаровую молнию. Уничтожать само творение ёкая бесполезно, он с лёгкостью создаст новое. Лучше найти того, кто сделал. — А если шаровая молния попытается кого-то атаковать или попытается как-то причинить кому-то вред? — сложил руки на груди Хагакура, хмуря брови. — В таком случае, я защищу всех присутствующих, — ответил онмёдзи. — Позвольте уж и мне спросить, как вы определили, что шаровая молния — дело рук ёкая? — он обращался именно к парню. — В детстве я не раз сталкивался с "оригинальной" шаровой молнией, скажем так. Поэтому и знаю. Онмёдзи хмыкнул. — И что... Мы так и будем просто стоять и ждать? — уточнила девушка. — А что мы можем, по-твоему, сделать? — вопросом на вопрос ответил парень. — Господин онмёдзи уже сделал, видимо, всё что требуется в данный момент, верно? — Да. Онмёдзи ещё раз взглянул на Хагакуру и его спутницу. Волосы девушки, не сводившей глаз с шаровой молнии, были заплетены в косу. На лицо падала чёлка. Девушка нервно теребила край футболки, явно пытаясь таким образом успокоить себя. Парень же выглядел да и держался более сдержанно и спокойно. Светлые, платиновые волосы были собраны в хвостик на затылке, что напомнило онмёдзи сохацу. Светло-серые, практически белые глаза также сфокусировались на проделке аякаши. Онмёдзи вернул взгляд на шаровую молнию. Конечно, в последнее время ёкаи особенно сильно разбушевались, почувствовали себя свободнее, но чтобы так в открытую появляться посреди храма? Они то ли осмелели, то ли оборзели. После окончания этого случая стоит сообщить обо всём в Главной дом. Иначе и быть не может.***
Оставшийся около помещения онмёдзи внимательно следил за своим окружением. Людей стало куда меньше, они разошлись по разным сторонам двора храма. У онмёдзи было какое-то нехорошее предчувствие. — Ичиро, Ичиро! Услышав знакомый голос, онмёдзи повернул голову в сторону и увидел спешащего к нему коллегу. — Мичи? — удивился Ичиро. — Почему ты здесь? — он сразу насторожился. — А где твой напарник? — вопросом на вопрос ответил Мичи. — Тут пришла девушка, рассказала о появлении шаровой молнии на территории храма... — И твой напарник пошёл проверять? — сложил руки на груди Мичи. — У тебя то же самое, — сразу понял онмёдзи, и плохое предчувствие стало ещё ощутимее. — Но почему же ты здесь? В случившемся сейчас особенно опасно оставлять Вторую печать без присмотра, — нахмурился Ичиро. — В одиночку как-то не по себе, подумал позвать тебя составить мне компанию, так как твой пост ближе всего, — хмыкнул Мичи. — Решай быстрее, я не хотел бы задерживаться надолго. — Идём, потом объяснюсь как-нибудь перед Таро-саном, — быстрым шагом Ичиро отправился ко Второй печати. — Должен буду, — Мичи поспешил за другом.***
— Хе-хе, повезло, что этот человечишка куда-то ушёл, — проурчала от удовольствия Цукико, плотно закрывая дверь и прислоняясь к ней спиной. — Сделаем всё как можно быстрее и свалим, — взглянула на неё Ясу. — Онмёдзи может вернуться в любой момент. И стоит нам обеим быть потише. Ногицуне демонстративно приложила указательный палец к губам. Вторая печать своим устройством была схожа с Четвёртой и остальными: вбитый в насыпной небольшой холм, обмотанный сименавой деревянный колышек в окружении двух одиноких свечей на высоких подсвечниках. Крохотные огоньки пламени едва заметно колыхались от чужого присутствия. В помещении царила необыкновенная тишина, будто бы всё здание было накрыто куполом, отделяющим эту комнатку от всего мира. Даже дышать здесь хотелось тише и реже. Судзин сделала несколько широких, но осторожных шагов, приблизившись к печати. Цукико внимательно и с любопытством следила за её движениями. Ясу замерла, гипнотизируя печать взглядом. Изначально, как только девушка поняла, что Четвёртая печать была разрушена, она не сразу приняла решение отправиться ко Второй печати и к какой-либо печати, в принципе. Судзин отправилась на гору Арасияма, и только по пути она подумала о том, что было бы неплохо узнать получше об устройстве печатей ещё до того, как она попадёт в клан Кейкаин — если вообще попадёт. А лучше это сделать вживую и Вторая печать, по её мнению, как раз подходила для этого. Судзин не собиралась прикасаться к печати голыми руками — понимала, что подобное ей может дорого обойтись. Она не Хагоромо Кицуне, чтобы щëлкать печати, как орешки. Однако её без сомнений одолевало любопытство: что будет, если сломать печать не в том порядке, который необходим? Весь барьер рухнет, что облегчит лисице задачу? Затея Хагоромо Кицуне станет бесполезной, так как Вторая печать сломалась раньше Третьей? Или же барьер окажется в некоем подвешенном состоянии — не починить, ни сломать? Что будет, если только повредить печать каким-то предметом? То же самое, что и в случае с поломанной печатью? Вырвется поток ëки? Какова будет его скорость распространения: быстрее, медленнее или что-то между? Есть ли какое-то подобие сигнализации, если печать начнёт ломать или повреждать другой ëкай, а не Хагоромо Кицуне? Девушка помотала головой — будет долго думать, проблем не избежать. В её руке появился Кровавый Сëгун. Цукико непонимающе склонила голову набок. Увидев, что в руках Ясу появилась нагината и поняв, куда смотрит девушка, Яко осознала, что Судзин хочет сделать: "Госпожа! Вы, что, с ума сошли, как и Хаяте?! — мысленно взвыла Цукико, однако не успела ничего сделать". Замахнувшись, Ясу решительно ударила лезвием нагинаты по деревянном колышку. Тот почти незаметно, но дрогнул, сместившись. Ногицуне открыла от шока рот, забыв, как дышать. Цуру, будучи напряжëнной донельзя, молча буравила взглядом печать и лезвие своего же оружия. Она ждала, что вот-вот что-то произойдёт: земля затрясëтся, хлынет волна ëки, внутрь ворвутся вооружëнные до зубов онмëдзи — что и кого угодно, но не тишину. Ничего не произошло. Девушки переглянулись между собой. Цукико нервно сглотнула, готовая сорваться с места в любую секунду, прихватив с собой и Ясу. Судзин едва слышно выдохнула и прикрыла глаза. Виски пульсировали. Цуру глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь унять участившееся биение сердца. — Можно дышать нормально, Цукико, — уверенно, но также тихо заявила девушка, взглянув на Яко. — Ничего не произошло и не произойдёт. Ногицуне последовала совету девушки и выдохнула, едва сдерживаясь, чтобы не сползти вниз по двери на пол. — Я, конечно, за озорство и шалости, но не такого уровня... Маловато жизненного опыта ещё... — бормотала себе под нос Цукико. Оставив Яко наедине с собой, Судзин попыталась вытащить нагинату. Один раз. Второй. Третий. Четвёртый. Пятый раз прошёл с применением ноги — девушка с силой пнула по рукояти нагинаты, но та так и осталась неподвижной, замерев в горизонтальном положении. — Приплыли... Этого ещё не хватало, — сквозь зубы процедила девушка, уперев руки в бока. К ней подлетела Цукико. Схватив Цуру за руку она принялась тихо и быстро шептать: — Гудзи-сама, Гудзи-сама, прислушайтесь, прислушайтесь. Девушка послушалась и отвлеклась от застрявшей нагинаты. За дверью — единственным входом и выходом — послышались голоса: — Ещё раз спасибо, Ичиро! — Сказал же уже: пустяки. — Что-то мой напарник задерживается... Не случилось ли чего? — Может, всё куда серьëзнее, чем мы предполагали, вот его и нет так долго. Повисла пауза. — Кстати, ты ставил вокруг здания барьер? Девушки напряглись. — Так я же на пару минут отошёл — в этом не было необходимости. Послышался усталый вздох. — Порой, ты совершенно неисправим. Онмëдзи замолчали. — Есть идеи, как будем выбираться? — тихо спросила Ясу, покосившись на Яко, что всё ещё цеплялась за ткань кимоно. — Ни одной, — вкрадчиво ответила Цукико, смотря на девушку в ответ.***
Задрав морду, прикрыв карие глаза, он принюхивался. Большое количество ёки вокруг мешало найти аякаши быстро. Пришлось особенно постараться. Вот она. Та ёки, что отличается от остальной: она будто источала запах озона. Он сорвался с места, держа рот приоткрытым. Покрытые мехом лапы чувствовали под собой землю. Шикигами бежал практически вдоль стены, расположенной по периметру Сококу-дзи. Повернув направо и пробежав ещё чуть-чуть, он замер. — А-а-а, наконец-то, — с усмешкой на губах произнёс Йоко, оглядывая нашедшего его койота. — Я уже начал думать, что искать меня не собираются. Рад, что это не так. Светлые волосы и шерсть стояли дыбом от напитавшегося электричества. По телу аякаши то и дело пробегали видимые на доли секунды молнии. Шикигами оскалился, но нападать без приказа хозяина не мог. — Что же, раз ты здесь, нужно привести и того, кто послал тебя сюда. И не только его... Кася сжал обе раскрытые ладони в кулак. Шаровые молнии сорвались с места и на невероятной скорости понеслись вглубь территории храма. Народ ахнул. Толпа пришла в движение: каждый старался увидеть, куда именно полетела шаровая молния и что с ней в итоге произойдёт. Однако дальше пары метров почти никто не пошёл. Побоялись. — Ребята, спасибо за помощь! — Таро сорвался с места, напоследок обернувшись к подросткам. — Мы рады были помочь! — крикнула онмёдзи девушка, но тот уже скрылся в толпе. Она выдохнула: — Хагакура, что теперь будем делать? Есть ещё желание погулять по достопримечательностям Киото? — подняла взгляд на своего спутника. — Спасибо за предложение, Охара, — ответил парень. — Если хочешь, можешь погулять одна, чего я не советую. Но если есть желание, скажи, а я передам тёте, что ты задержишься. — Я лучше тоже домой... Они немного помолчали. — Тогда идём, — неловко улыбнулась девушка. Хагакура кивнул, надевая поверх чёрной майки ранее повязанную на талии тёмно-синюю джинсовую куртку. Напоследок он бросил взгляд в ту сторону, откуда изначально пришёл онмёдзи. Светло-серые глаза сощурились, будто бы парень хотел что-то увидеть, что было недоступно глазу простого человека. Несколько раз моргнув, он оставил эту затею, выдохнул и направился следом за девушкой, которая, как выяснилось сегодняшним утром, приходилась ему двоюродной сестрой.***
Мы с Цукико старались лишний раз, не то что не двигаться, даже не дышать. Онмёдзи за дверью молчали, так что могло сложиться впечатление, что они ушли. Но ни я, ни Цукико не собирались рисковать зря. — Гудзи-сама, надо выбираться отсюда, — прошептала Цукико. — Надо, — тихо ответила я, кивнув. Но сначала надо вытащить Сёгун. Я покосилась на нагинату, увы, не ожившую и не выскочившую мне прямо в руки. — Я попробую по-тихому вытащить Сёгун, а потом подумаем, как выйти с минимальным шумом, — отцепив Ногицуне от себя, я подвернула рукава кимоно и решительно подошла к нагинате, ступая на насыпной холм. Яко молча, явно нервничая, наблюдала за мной. Раз уж за рукоять вытащить не получилось, дёрнем за гарду. Если и это не сработает — придётся прикоснуться к лезвию. Присев на корточки перед оружием, я ухватилась обеими руками за гарду и, упёршись ногами в землю, потянула нагинату на себя. Давай же! Давай, вынимайся! Я ж в полсилы старалась бить! Наконец, оружие дрогнуло, и я вытащила Сёгун, едва не упав на задницу. На колышке осталась заметная зарубка. И я, и Цукико почти одновременно взглянули на дверь. Ничего. Никто не ворвался внутрь, решив проверить не показался ли ему какой-то посторонний шум. Я выдохнула. Так, с нагинатой разобралась, теперь нужно подумать, как отсюда выйти: может, попытаться стену выломать? Ага, с моими силами подобное проблематично, я не Дайки, не Дайчи и не мама, у которых силы физической поболее моего, да и слишком шумно... Через дверь выйти? Онмëдзи не слепые, как минимум зададутся вопросом: "Что вы здесь забыли?" — как максимум сразу в атаку кинутся. Да и это крайняя мера. Окон нет, крыша плотная, черепичная. Видимо, у Йоко тоже что-то пошло не так... Не всех онмëдзи удалось отвлечь? Прошло меньше пять минут, и за дверью зашумели и заговорили: — Мичи! О, и Ичиро здесь! — голос третьего онмёдзи был запыхавшимся, человек явно быстро откуда-то бежал. — Ну, наконец-то! — возмутился один из тех, кто стоял возле двери изначально. — Тебя где носило? Что случилось? — Шаровая молния — дело рук аякаши, я в этом теперь уверен. Шаровая молния? Точно Йоко! Только ведь вспоминала о нём. Двое онмёдзи заговорили наперебой и очень быстро, перекрикивая друг друга, так что я даже не стала пытаться прислушаться. — Так! Стоп! Потом объясню подробности или по дороге. Я запомнил, куда полетела шаровая молния, так что ставьте барьер вокруг печати и дуйте за мной. Вы пригодитесь однозначно. На слове "барьер" мы с Цукико взволнованно переглянулись. Но выходить сейчас — по моему мнению, глупо. Против двух онмёдзи ещё ладно, но против трёх... Я не питала особой уверенности. — Хорошо, — поступил незамедлительный ответ от одного из онмёдзи. В глазах Цукико отразился страх. Я быстро подошла к Ногицуне и положила ей руку на плечо: — Всё будет хорошо. Они уйдут — мы выйдем. Поняла? Она кивнула. Я разделяла её тревогу, ведь онмёдзи могли поставить такой барьер, что мы его не сломаем; они могли зайти внутрь, чтобы... да просто так; они могли поставить барьер, но кто-то всё равно останется, что создаст дополнительные проблемы. К тому же все ёкаи могут по-разному переносить нахождение под барьером онмёдзи. Это зависит, конечно, от силы онмёдзи, от назначения барьера, от сил аякаши, однако есть один общий признак — дискомфорт. Любому аякаши, только если он не какое-нибудь божество или очень-очень древнее существо, станет плохо: быстро или медленно. Чем-то схоже с тем, как люди переносят различные заболевания — всё зависит от человека. И если себя я знала — попадала под барьеры, защитные в том числе, Саюри из-за её чрезмерной осторожности, то вот Цукико... Не знала, как она переносит барьеры онмёдзи. За дверью раздался шёпот, от которого стало немного не по себе. По комнате пробежала порывами ледяного ветра волна, от которой тело покрылось гусиной кожей. Цукико неприятно поморщилась. — Готово? — нетерпеливо осведомился один из онмёдзи. — Да. Можем идти, — раздался голос другого онмёдзи. Все трое спешно ушли. Выждав несколько минут, дабы убедиться, что никто точно не собирается возвращаться, я и Цукико почти одновременно сорвались с места, чуть ли не врезавшись в злосчастную дверь. Ногицуне резко распахнула её, но сделать шаг не решилась. Оно и понятно. Последствия от разрушения барьера могут быть разнообразны. — Цукико, скажи, — обратилась я к Яко, — я много читала, что Кицуне любых видов могут использовать огонь. Что насчёт тебя? Если да, то можешь попробовать сжечь вон те талисманы? — я указала на два, парящих в воздухе бумажных талисмана по обе стороны от двери. — А если нет? — опустила глаза Цукико. — Ничего страшного, что твой ответ будет отрицательным, — с теплотой улыбнулась я. — В таком случае, я попробую разрушить барьер сама. Ногицуне шагнула назад, давая, таким образом, свой ответ. Что ж, я должна разрушить этот барьер. И никакие другие варианты не принимаются. — Китаказе. Этот барьер направлен на то, чтобы защитить печать, а потому не подразумевает, что его могут сломать изнутри. Да и я собираюсь использовать ветер, а не кулаками махать. Потоки ветра вокруг меня стали усиливаться. Нужно больше времени. Как в случае с теми аякаши в лесу. Я не сводила взгляда с печатей. Цель — разрушить печати, измельчить их на маленькие кусочки. Сощурившись, я резко произнесла: — Санран. Ветер вылетел наружу, через открытую дверь. Мощные порывы разлетелись в две стороны. Спустя несколько секунд на деревянный пол веранды упали бумажные клочки. — Скорее. Идём. Онмëдзи могут вернуться в любую минуту, — я посмотрела на Цукико. — Есть, — вернувшая былое спокойствие Яко кивнула и улыбнулась моей же улыбкой, щуря один глаз. Я скорым шагом вышла из помещения, бросив последний взгляд на повреждëнную печать. Посмотрим, что из этого выйдет. Я запрыгнула на крышу постройки, оттуда — на черепичный скат Сококу-дзи. Цукико оказалась подле меня спустя минуту. — Отправляемся за Йоко-саном? — обратилась ко мне Яко. — Он, скорее всего, там, — она указала в сторону, где были расположены, предположительно, пристройки храма. Там чувствовалось скопление ëки. — Зайдëм со стороны стены. — Есть.***
Онмëдзи добежали до того места, о котором им поведал один из них. Их взору предстали стоящие друг напротив друга онмëдзи с шикигами и аякаши в окружении шаровых молний. — Таро-сан! — позвал его Ичиро, оказавшись подле. — Приятная встреча, — хмыкнул Таро. — Что-нибудь уже было тут? — быстро спросил Мичи. — Нет, — с некоторым сомнением в голосе ответил Таро. — И это меня беспокоит. Он просто стоит и отражает атаки моих шикигами. — Сам не нападает? — поинтересовался напарник Мичи. Таро лишь кивнул. Йоко игрался с одной из молний, как с обычным мячиком, перекатывая её между пальцами, частично покрытыми светлой шерстью, и искоса поглядывал на онмëдзи. Среди тех, кто прибежал, были онмëдзи, охранявшие Вторую печать. Они-то и были для Йоко приоритетом. Мичи и Ичиро, не сговариваясь, решили поставить барьер, тем самым оградив себя и аякаши от постороннего вмешательства и не дав ëкаю так просто сбежать. Йоко это понял. На губах Кася появилась ухмылка. — Так не пойдёт, — произнёс он и швырнул шаровую молнию, что держал в руках, в Ичиро. Скорость молнии — доли секунды, так что никто из онмëдзи не успел толком ничего сообразить. Искрящийся шар завис в паре сантиметрах от носа Ичиро. Тот замер истуканом, боясь пошевелиться. Глаза слепило, так что онмëдзи всё же приходилось щуриться и жмуриться, чтобы не ослепнуть. Оставшиеся трое онмëдзи со злостью буравили взглядом аякаши. Йоко держал руку вытянутой, а ладонь — сжатой в кулак, словно шаровая молния была на ниточке. — Отто, вперёд! — скомандовал Таро. Материализовался шикигами-койот и, разинув клыкастую пасть, бросился на ëкая. Йоко дал шикигами укусить свою руку. Рукав одежды порвался. Зубы койота впились в плотную шерсть. Шикигами стал сжимать челюсти. Напарник Мичи, Ран, тоже призвал шикигами и приказал атаковать. В этот момент Йоко разжал кулак. Мичи от неожиданности вскрикнул и отпрянул назад. Шаровая молния прошла сквозь Ичиро и почти сразу растворилась. Онмëдзи застыл с нечитаемым выражением лица. — Ичиро! — Мичи среагировал быстрее всех, подбежал к онмëдзи и стал заглядывать ему в лицо. — Ты как? — он поддержал Ичиро за плечи, чтобы тот не упал. Онмëдзи смотрел в одну точку долгую минуту, а после на одном дыхании выдал: — Барьер вокруг Второй печати, который мы поставили, сломан. Люди замерли на несколько секунд. — Что?! — воскликнул Мичи. — Так, я с Ичиро пойдём к печати, а вы разбирайтесь с этим аякаши, — приказным тоном произнёс Таро. — Не с кем уже разбираться, — мрачно констатировал Ран. Все четверо взглянули туда, где был ëкай, но никого не обнаружили. Йоко, скинув с себя шикигами, преспокойно удалился. — Кажется, этот ëкай был отвлекающим манëвром, — догадался Ран. Ичиро согласно кивнул. — Давайте вернёмся к печати, нужно убедиться, что с ней всё в порядке, а также — доложить о произошедшем в Главный дом, — Таро оглядел товарищей. — Аякаши в последние дни совсем страх потеряли. Средь бела дня уже нападают, — недовольно пробурчал он себе под нос. Таро бегом направился ко Второй печати. Ран — за ним. Шикигами обоих онмëдзи не отставали от своих хозяев. Мичи следил за Ичиро на тот случай, если онмëдзи станет плохо.***
Ночной Киото. С высоты птичьего полёта, на фоне затянутого чëрными облаками неба, он был таким же красивым, как и тысячу лет назад. Может, сейчас город казался даже краше. Хагоромо Кицуне помнила, как зажигались фонарь за фонарём, огонëк за огоньком, как тëмные, широкие улицы в окружении стен храмов, жилых домов и мастерских оборачивались яркими, сверкающими лентами, что пересекались между собой то тут, то там, образовывая замысловатый узор. Этой ночью огней было больше в десять или сто раз, и они мерцали, переливались всеми цветами радугами. Однако одна вещь осталась прежней, неизменной — чуднóй узор из переплетающихся улиц, на который можно смотреть с часа Омагатоки по час Хиноде. Хагоромо Кицуне нравилось, искренне нравилось наблюдать ночной Киото. Возможно, это было, являлось и будет являться любимым её занятиям вопреки количеству прожитых жизней. Летящие по небу аякаши даже и не скрывали своего восхищения: — Какая же красота! — Я 400 лет не видел этого! — Вам не кажется, что всё выглядеть новее? — Как же прекрасен Киото ночью! — рядом летела Кьëкоцу верхом на белом драконе со светло-фиолетовым загривком. — Да... я целых 400 лет не видела его... — лисица, стоящая на одном из шейных позвонков Гасядокуро, легко кивнула в знак согласия. — Кажется, Киото стал ещё прекраснее... — Он такой яркий! Будто весь сделан из драгоценных камней! — Кьëкоцу, восхищëнная увиденным, указывала пальцем то в одну сторону, то в другую, не зная, куда посмотреть сначала. — Теперь я понимаю, почему для своей цели вы выбрали именно Киото, Хагоромо Кицуне-сама. — Правда? — лисица, сложив руки на груди, взглянула на ëкай, чьи глаза продолжали гореть от восторга. Хагоромо Кицуне не знала, как на самом деле зовут её. Она представилась дочерью Кьëкоцу и попросила называть её именно так: "Дочь Кьëкоцу" или "Кьëкоцу". Как и большинство аякаши, что пребывали в некоем подобии сна долгие четыре века, Кьëкоцу была восхищена ночным Киото. Правда, в силу возраста, она не могла сравнить нынешний Киото с тем Киото, что существовал 400, 800 или 1000 лет назад. Кьëкоцу была одной из тех, кто по-своему импонировал Хагоромо Кицуне, поэтому лисица не имела ничего против, чтобы аякаши звала её "Сестрица". Глядя на неё, Хагоромо Кицуне не могла не улыбнуться с какой-то снисходительностью. — Да, — в голосе Кьëкоцу вопреки улыбке на лице слышалась серьëзность, — ведь ещё более прекрасным он может стать, если в нём не будет людей. Хагоромо Кицуне едва сдержала смешок из-за детской наивности Кьëкоцу. Лисица никогда не могла дать ответа на вопрос: противны ли ей люди? Хагоромо Кицуне не было ни до большинства людей, ни до большинства ëкаев никакого дела. У неё есть цель, и она — первостепенно важная задача, которую необходимо достичь любыми способами. А потом... Она не знает, что будет потом, никогда об этом Хагоромо Кицуне не думала. Однако лисице был известен факт: та красота, те огни, что наблюдает она, что наблюдают Кьëкоцу и остальные ëкаи, существуют благодаря деятельности людей, какие бы противоречивые чувства ëкаи к этим существам не питали. Пожалуй, Хагоромо Кицуне люди, если и интересовали, то только как возможность скоротать время или необходимый источник силы. Не более. На подлëте к Кинкаку-дзи возгласы, переполненные радости, удивления и восторга, стали заметно громче. Они эхом разносились по небу и наверняка привлекли бы много внимания, если бы не ночное время суток. Кинкаку-дзи был уже закрыт для посещения простыми людьми. Хагоромо Кицуне растянула губы в предвкушающей улыбке: — В таком случае, устройте же мне представление, достойное этого храма, — она обращалась как к аякаши, что следовали за ней, так и к онмëдзи, что ждали её. В последнем она была уверена так же, как в достижении своей цели. Кинкаку-дзи или Рокукин-дзи в окружении огромного сада отражался в водах озера Кëкоти, над водной гладью которого поднималось несколько маленьких островков, поросших соснами. Этой ночью Золотой павильон оправдывал своё название, излучая золотой свет. Хагоромо Кицуне была совсем недалеко от берега. Из-под озера вырвалась плотная стена воды, окрасившаяся золотым. Она отделила Хагоромо Кицуне от подчинëнных. Гасядокуро вскрикнул от неожиданности и грузно повалился спиной в озеро, подняв столб воды. — Сестрица! — испуганно воскликнула Кьëкоцу, спрыгнушвая на берег с дракона, чей труп с грохотом упал в воду. Ëкай, сцепив зубы, не сводила глаз с образовавшегося препятствия. Некоторые аякаши тоже попали под удар, и брызнула тëмная кровь, окропляя землю и воду. Ошеломлëнная, оказавшаяся под куполом, лисица, быстро поняв, что к чему, выпустила белоснежные хвосты и укрыла ими себя. Пушистые концы сомкнулись, спрятав Хагоромо Кицуне будто бы в бутон ещё не распустившегося цветка. Зависнув в воздухе, она ожидала, пока онмëдзи — кроме них у неё больше не было вариантов зачинщиков — явят себя. — Можешь даже не пытаться сбежать отсюда, Хагоромо Кицуне. Благодаря кругам из специальных печатей на водной глади, трое онмëдзи могли стоять на поверхности озера Кëкоти и не бояться провалиться под воду. Впереди был Акифуса с копьëм странной формы в руке. По левую руку от онмëдзи был Масацугу, вставший на одно колено. Хранитель Третьей печати держал раскрытую ладонь в воде, поддерживая целостность барьера. По правую руку парил над водой, также в окружении печатей, Пато с хрустальным шаром в руках. — Ты заперта внутри нашего совершенного барьера Кейкаин. Потому сегодня ночью ты вновь канешь во тьму, старая лиса, — уверенно и мрачно заявил Акифуса. Импровизированный бутон немного раскрылся — Хагоромо Кицунэ раздвинула пару хвостов, сверху вниз глядя на онмëдзи. — Понятно... — сладким голосом протянула лисица. — Какое прекрасное золотое надгробие вы подготовили, — все девять хвостов зашевелились, давая возможность видеть Хагоромо Кицуне полностью, а не только часть её лица. — Однако, онмëдзи, в нём будете похоронены именно вы.***
Если третий этаж Кинкаку-дзи предназначался для проведения различных синтоистских ритуалов, а первый был создан в качестве приëмного зала, где днëм ходит множество людей, то вот второй этаж — зал, который привлекает меньше всего внимания по ночам, зал музицирования и прочего искусства. Именно по этой причине Саюри выбрала середину Кинкаку-дзи для медитации. Подобное занятие для Саюри — лучший способ успокоиться, абстрагироваться от собственных мыслей, от переполняющих её смешанных чувств, чтобы после, на свежую голову, принять взвешенное решение. Не зная, что Кинкаку-дзи — одна из печатей, на которую нацелилась Хагоромо Кицуне, ханъё и не подозревала о том, что в скором времени развернётся у берега озера Кёкоти. Усевшись в позу лотоса, положив ладони на колени, Саюри закрыла глаза. Дыхание её выровнялось, становясь размеренным и спокойным. Ханъë будто выстроила между собой и всем остальным миром невидимую стену, чтобы никто и ничто не мешало ей. Призванный Ханаараси, помнящий о необходимости меньше летать, сложив крылья, прыгал рядом. Шикигами на всякий случай поглядывал краем на глаза на свою хозяйку. Прошло некоторое время, прежде чем Хана услышал совсем далеко голоса и шум чьих-то крыльев. Через пару минут уже громче послышались ещё чьи-то быстрые шаги. Благодаря острому совиному слуху, Хана мог отличить одно от другого. Филин, бросив очередной взгляд на недвижную девушку, взмахнул крыльями и стремительно вылетел наружу. Опустившись на деревянные перила балкона, он посмотрел вниз. Трое. Онмëдзи. Они направлялись к берегу озера Кëкоти. У филина появилось нехорошее предчувствие: что онмёдзи забыли здесь так поздно? Кто ещё приближается к Кинкаку-дзи и почему? Как и Саюри, Ханаараси не знал о важности печатей для Хагоромо Кицуне и для онмёдзи потому, что для его хозяйки подобное не являлось чем-то столь важным, чтобы уделять этому внимание. — Они ставят барьер? — неосознанно пробормотал Хана вслух, наблюдая за деятельностью людей внизу. — Хана, что происходит? — за спиной шикигами раздался голос Саюри. — Саюри-сама, — шикигами, встрепенувшись, обернулся и увидел девушку, что стояла в проёме открытых сёдзи. Помолчав минуту, Хана ответил на заданный вопрос: — там внизу онмёдзи, а оттуда, — филин указал крылом в нужную сторону, — определённо кто-то приближается. Саюри-сама, я думаю, вам стоит найти более подходящее место для медитации. Ханъё кивнула, показывая, что приняла его слова во внимание, и подошла к шикигами. Опёршись о перила, она, сощурившись, посмотрела вниз. Упомянутых Ханой онмёдзи она заметила почти сразу, как и, минимум, две дюжины печатей, если не больше. Саюри внимательно, с профессиональным интересом в глазах, наблюдала за ними. — Саюри-сама, — вновь позвал её Ханаараси. — Идём, Хана. Саюри резко подалась назад, немного качнувшись. — Слушаюсь, — Хана, взлетев, приземлился на плечо девушки. Ханъё быстро спустилась вниз и вышла на улицу с противоположной от озера стороны, там, где особенно сильно было темно из-за разбитого вблизи сада и тени от крыши храма. Шурша травой, Саюри лёгкой рысцой оббежала Кинкаку-дзи и выглянула из-за угла. Теперь она с лёгкостью могла разглядеть чего-то или кого-то ожидавших онмёдзи: двое парней и мальчишка явно помладше. Один онмёдзи держал свою руку параллельно водной глади. В руке другого, который стоял впереди всех, было странной формы копьё с поистине уникальным лезвием — такое Саюри видела впервые. — Что думаешь насчёт этого копья, Хана? Шикигами услышал нотки интереса в голосе хозяйки, поэтому поспешил ответить, дабы ханъё не утратила эту заинтересованность: — Оно очень необычной формы, Саюри-сама. В нём определённо есть что-то нечеловеческое. Губы Саюри приподнялись в едва заметной улыбке. Ханъё не постоянно смотрела на спины онмёдзи, дабы те не сразу заметили слежку, поэтому большую часть времени она простояла прислонившись спиной к стене храма, прикрыв глаза и ожидая дальнейших событий. Наконец, девушка тоже услышала громкий шум крыльев и многочисленные голоса, доносящиеся с неба и приближающиеся к Кинкаку-дзи. Ханъё по привычке напряглась и засунула руку в ближайший карман, нащупав печать на случай внезапного нападения на неё саму. Онмёдзи тоже зашевелились и что-то друг другу сказали — Саюри не прислушивалась к их разговорам. Ханъё чуть выглянула из-за угла, чтобы всё видеть. Чуть только огромный скелет, в котором Саюри опознала Гасядокуро, с кем-то на спине приготовился ступить на дно, из-под воды взметнулись тысячи и тысячи золотых нитей. За секунду они соединились и образовали размеренно мерцающий купол. Некоторых аякаши уничтожил образовавшийся барьер — Саюри поняла это по истошным коротким вскрикам. Чьи-то тела упали в воду, поднимая волны и тучу брызг. — Сестрица! — испуганно вскрикнула какая-то ёкай, видимо, бывшая с той, кто оказался заточённым в поставленном барьере. Выжившие ёкаи поспешили выбраться на берег. Они беспокойно переговаривались друг с другом, не желая пытаться прорваться через барьер из-за страха. Особенно сильно волновалась, метаясь из стороны в сторону, какая-то невысокая девчушка с черепушкой в руках. Гигантский скелет поднялся из воды, которая не представляла для него особой опасности и застыл. Не было понятно, что происходит внутри барьера. Ни звука. Ни шороха. В какой-то момент Гасядокуро начал долбить о барьер кулаками, пытаясь сломать его. Скелету вреда искрящееся, подобно Кинкаку-дзи, золото не причиняло. Саюри сделала пару шагов назад, в темноту. — Хана, лети наверх и наблюдай, — прошептала Саюри, мотнув головой вверх. — Я разрешаю. Филин кивнул и взмыл в воздух, бесшумно рассекая его мощными крыльями. Шикигами приземлился на клюв феникса, венчающего черепичную крышу третьего этажа Кинкаку-дзи. Ханъё же осталась наблюдать с земли.***
Акифуса и Хагоромо Кицуне смотрели друг на друга, оценивая противника. Масацугу был тем, кто установил барьер, заточивший Хагоромо Кицуне. Руку онмëдзи, опущенную в позолоченную из-за света купола воду, охватывали ярко-синие молнии. — Техника барьера стиля Фукудзю: Всеохватная стена золота! Ты не сможешь выйти, и никто не сможет войти, — произнёс Масацугу. Золотистые лучи соприкасались выше в одной точке. — О-о-о, как прекрасно, — Хагоромо Кицуне, смотря наверх, будто бы обнимала себя за талию. — Так оно поднимается в небо? — хотя голос её и был сладок, восхищение было притворным. Шар, висящий на шее Пато, засветился лилово-фиолетовым светом. — Вперёд, мой шикигами! — с широкой улыбкой выкрикнул Пато, отдавая приказ. Между онмëдзи и Хагоромо Кицуне, из глубины наполовину вылез одноглазый шикигами Кейкаин Пато. Тëмно-зелëная рука вынырнула из-под воды и нависла над лисицей. — Эй, ты закрыл мне обзор, — слегка нахмурилась Хагоромо Кицуне, не двигаясь с места. Появилась и вторая рука. Шикигами Пато Гоморамару с силой сомкнул ладони, пытаясь раздавить оказавшуюся зажатой Хагоромо Кицуне. — Да! Давай! Раздави её, Гоморамару! — подбадривал своего шикигами Пато с широкой улыбкой на губах. Терпеть подобное грубое обращение с собой Хагоромо Кицуне не стала. Хвосты, будто мощные пропеллеры, пришли в движение, завертевшись вокруг лисицы, и со свистом разрубили сдерживающие её ладони и кисти рук. Хагоромо Кицуне перевела взгляд на Пато. На лице онмëдзи сначала отразилось сожаление, но оно быстро сменилось улыбкой. — Давай, мой шикигами! Не дай ей сбежать! — радостно отдал приказ он. Из оторванных кистей шикигами вырвались составленные из иероглифов чёрные цепи, сковавшие Хагоромо Кицуне. Лисице хватило одного взгляда на них, чтобы в её голове всплыли воспоминания из прошлого. Цепи, не позволяющие шевельнуться. — Владычица аякаши... Шёпот слов, который её оглушал. — 400 лет назад... Хагун и невыносима боль от осознания, что не вышло. — Клан Кейкаин запечатал тебя... Мерзкий Хидемото Тринадцатый, помешавший ей. Мерзкий клан Кейкаин. — Пусть сейчас у нас... Острое лезвие меча. — Нет ни Хагуна, ни Ненекиримару... Мрачный и решительный блеск золотистых глаз. Ненавистный Нурарихён. Ненавистный клан Нура. — С помощью этого шикигами, барьера и копья... Удар, оборвавший её жизнь. У неё ведь почти получилось. — Мы вновь одолеем тебя, — Акифуса, сделав шаг вперёд, махнул огромным копьём в сторону. Лицо Хагоромо Кицуне, вынырнувшей из неприятных воспоминаний, помрачнело. Всё её хорошее настроение испортилось. — О-о-о-о? — протянула лисица, притворно мило улыбнувшись. — Я просто должна это увидеть. — Что?! — уверенность Акифусы поубавилась, когда на лице Хагоромо Кицуне он не заметил и намёка на страх. Наоборот, лисица выглядела расслабленной и наслаждающейся происходящим вокруг неё. — Что ж посмотрим... Интересно, будет ли то, о чём вы говорили, величественнее этого золотого барьера... — Хагоромо Кицуне, поняв, что это не цепи Хагуна, вальяжно закинула ногу на ногу и уселась на собственные хвосты, будто на трон. — Но для начала покажите мне тот барьер, того шикигами, то копьё, о которых вы говорили. Я уже в предвкушении! — она смотрела на людей сверху вниз с усмешкой, в которой не было ни капли веселья, лишь холод. Онмёдзи замерли. Они не ожидали, даже не думали, что план, придуманный Акифусой, может провалиться. Вдобавок к Хагоромо Кицуне золотую стену пробили десять огромных костлявых пальцев, заставив барьер содрогнуться. — Хагоромо Кицуне-сама-а-а-а! Вы зде-есь?! — очертания головы скелета, пытающегося изо всех сил пробиться сквозь барьер, как и его голос, стали отчётливо видны и слышны. — Где же вы-ы-ы?! Я иду к ва-а-ам на помощь! — Что... — открыл рот от недоумения Пато. Масацугу тоже застыл, не веря своим глазам. Техника, его лучшая техника, на оттачивание которой он потратил ни один год, прямо сейчас рушится на его глазах. Удар. Ещё удар. Всеохватная стена золота дрожала всё сильнее и сильнее. — Готовьтесь. Сейчас начнётся настоящая битва, — произнесла Хагоромо Кицуне. — Гасядокуро. Её слова прозвучали подобно призыву. Барьер, выставленный Масацугу, рухнул. Онмёдзи, сцепив зубы, отдёрнул руку — окружавшие руку молнии, как следствие поддержание барьера, больно ударили его. — О-ох, я нашёл вас, Хагоромо Кицуне-сама-а-а! — радостно провыл Гасядокуро, оказываясь прямо за спиной лисицы, возвышаясь непреодолимой скалой. Секунда раздумий — Хагоромо Кицуне, слезшая с импровизированного трона, вновь махнула всеми девятью хвостами и избавилась от сковывающих её цепей и шикигами. Гоморамару исчез — шар Пато вспыхнул, ослепив на доли секунды владельца, отчего онмёдзи вскрикнул. Как только барьер был разрушен, к Гасядокуро потянулись те аякаши, что были способны летать. И вот за спиной Хагоромо Кицуне собрались почти все, кто прибыл с ней ранее. На берегу осталась лишь Кьёкоцу, неспособная к полёту. — Смотрите! Гасядокуро, которого вы запечатали 400 лет тому назад, с лёгкостью сломал вашу Всеохватную стену золота, — лисица упёрла руку в бок и чуть повернула голову в сторону Гасядокуро и следующих за ней ёкаев. — А всё потому, что вы предпочли поведать мне о том, как вы хороши, вместо того, чтобы нападать, когда была такая возможность. Ну же... Поторопитесь и покажите мне... Вашу "силу"! — усмешка на губах пропала. На поверхности озера Кёкоти ввиду разрушенного барьера заходили небольшие волны, из-за чего одежды онмёдзи частично вымокли, но стоять на водной глади они ещё могли. — Что нам делать, Акифуса? — взволнованно прошептал Пато, поглядывая в сторону ёкаев. — Спокойно, — Акифуса изо всех сил старался оставаться непоколебимым, что давалось ему с большим трудом. — Я нападу. Вы двое, прикройте меня. — А... Акифуса... — Масацугу хотел было сказать, что идти против такой толпы — самую малость рискованно, но Пато перебил его: — Х-хорошо, — кивнул онмёдзи, и шар его мигнул, будто тоже был согласен. Акифуса взял копьё в обе руки, наставил его кончик на Хагоромо Кицуне и выдохнул, сосредотачиваясь. "Духовное копьё Киёко несокрушимо, — мысленно заговорил онмёдзи. — Без поддержки шикигами Хагун его очень сложно победить". Акифусу окутала странная аура, напоминающая ёки. Хагоромо Кицуне заметила это. — Значит, ты... не человек?.. — сощурилась лисица. Возможно, что-то интересное ещё будет. Её вопрос Акифуса пропустил мимо ушей, полностью погрузившись в свою технику. Копьё онмёдзи было окутано подобием крохотных но длинных рук с пятью короткими и толстыми пальцами. Они шевелились, удлинялись. Они быстро заполоняли его руки, шею и лицо, словно под кожей ползут бесчисленные черви. — Искусство онмёдзи стиля Ясо: Одержимое демонами копьё. Лицо Акифусы почернело от многочисленных, шевелящихся рук. Несколько пар глаз с яркими голубо-фиолетовыми радужками заместо красных и чёрными белками источали едва заметный свет. Лезвие копья вытянулось, стало более изогнутым и кривым. Оно покрылось грубыми наростами и почти слилось с рукой Акифусы. — Теперь... — голос онмёдзи напоминал шелест листьев, едва слышимый и немного пугающий. — Давай продолжим! Он сорвался с места.***
Последнюю неделю — всё время пребывания Рикуо в деревне — дни в Тооно проходили по одному и тому же сценарию: ранний подъём, когда солнце только-только показывается из-за гор; завтрак в окружении всех жителей Тооно — правило, которому Рикуо обязан был следовать; работа — стирка, уборка, колка дров и всё, что ему скажут сделать по хозяйству, кроме готовки; тренировки, спарринги до последних лучей солнца почти без перерывов — обеда не было; ужин, компенсирующий отсутствие обеда; сон в чане, где парень всё-таки нашёл удобную позу. К этому распорядку Нура адаптировался достаточно быстро, и, вскоре Итаку сообщил о том, что время работ значительно сократилось. Их заменили тренировочные бои на ринге. Час Хиноде. Алеющее солнце в окружении мелких чернеющих облаков закатывалось за поросшую густым лесом гору. Небо постепенно темнело, становясь глубоко чёрного цвета. В самой дали горизонта, там, откуда должна была поднять луна, уже зажигались первые далёкие звёзды. Палка, которую Рикуо подобрал ещё в первый день своего пребывания в Тооно и окрестил Такимару, стала неплохой заменой Ненекиримару во время спаррингов. Защищаться и атаковать с её помощью можно, а большего Нуре в Тооно и не требовалось. Тренировка проходила в темпе, ставшем для Рикуо привычным. Нападал то Итаку, а Рикуо защищался, то Нура, а Камаитати блокировал парой серпов. Они отпрыгнули на небольшое расстояние друг от друга. Подобные прыжки из раза в раз по огромному и почти пустому рингу изрядно выматывали, так что перед новой атакой Рикуо пару раз тяжело выдохнул. Однако не только усталость была причиной измотанности. — Правильно, удерживай свой хацу, — Итаку наблюдал за движениями парнями, как он перехватил палку поудобнее и ринулся нападать. — Ты должен учиться контролировать свой осоре, даже если думаешь, что уже всё умеешь. Хоть какая-то похвала от такой персоны, как Итаку, без сомнений явление редкое, что добавляло мотивации, которой у Рикуо и так было целая куча. Замах. Удар пришёлся на деревянные рукояти. Камаитати отразил Такимару с помощью излюбленной пары серпов. Резко подняв руки вверх, Итаку заставил Нуру вновь отдалиться от него на некоторое расстояние. Рикуо приземлился на поверхность среза. Удерживать постоянно активированным и хацу, и осоре было не столько трудным, сколько чрезмерно энергозатратным. Хотя парень сам замечал прогресс — уже не валился с ног без сил и не попадался в нелепые ситуации, вися вверх ногами. "Его осоре... действительно довольно любопытен... — мысленно Итаку спокойно говорил об этом. — Куда практичнее, чем я предполагал..." Камаитати более не собирался нападать, по его плану для Рикуо был намечен ещё один тренировочный бой, последний на сегодня. Нура заметил, что Итаку убрал серпы себе за спины, и с удивлением в глазах уставился на ёкая, но рассеивать ни осоре, ни хацу не стал. Мало ли, очередная какая-нибудь уловка, чтобы отвлечь. — Не рассеиваешь осоре? — Итаку бросил на него пристальный взгляд из-под немного сползшей на глаза банданы. — Хорошо. Последний спарринг у тебя будет с Дайки. Итаку не всегда выступал в качестве партнёра по спаррингу для Нуры, иногда он принимал на себя роль наблюдателя, строгим голосом указывающего на каждую ошибку Рикуо. Чаще всего тогда воздух рассекал окрик Камаитати: "Не рассеивай осоре, Рикуо!" В те бои, когда Итаку брал на себя роль своеобразного судьи, против Нуры становился кто-то из уже знакомой ему компании: Амезо, Дохико, Авасима или Дайки. Рейра и Юкари всегда оставались в стороне, отдавая предпочтение наблюдению со стороны, на одной из ближайших крупных ветвей. Дайки для Рикуо был противником не из лёгких, как, впрочем, и Итаку. А по словам Амезо, среди уже известной Рикуо семеркё Дайки по силе равнялся Итаку. С Óни Нура сходился в тренировочном бою только лишь один раз. В тот день Итаку сказал, что задача Рикуо, — помимо оттачивания навыков, удерживания хацу, контролирования осоре, — не улететь за пределы ринга. И эта формулировка очень смутила Нуру — он не понял, что имел в виду Итаку. Однако скоро ему любезно дали ответ. Максимум прошло пять минут. Мало того, что Óни сумел каким-то образом рассеять его осоре с помощью камушка, — Рикуо до сих пор не понимал как — так ещё и отправил парня в полёт. Пролетев через треть ринга, Нура шмякнулся на землю, где-то между корней гигантских деревьев, вдоволь наевшись земли. На вкус было отвратительно. После Óни и сам не изъявлял желание присоединиться к тренировочному бою, и Итаку ничего не говорил об этом. И вот, негаданно-нежданно, ему предстояло снова сразиться с Дайки в тренировочном бою. Дайки, спрыгнувший на ринг с ветки дерева, приветственно помахал рукой, широко улыбаясь. В другой его руке Нура заметил тяжёлую, обшитую железом, с короткими шипами канабо, которую Óни демонстративно поставил шипастой стороной о поверхность ринга, положив сверху ладони и упёршись о них подбородком. — В прошлый раз, помнится, ты совершил неплохой полёт, — беззлобно ухмыльнулся Дайки. Нура нервно и криво улыбнулся в ответ. Повторения этого же исхода ему не хотелось. Óни, заметив выражение лица Нуры, не смог сдержать смешок. — Слышь, Итаку, — Дайки обратился к Камаитати, готовящегося запрыгнуть на ветку, — можно же, если чо, столкнуть его с ринга? Или то была разовая акция? — Можно. Я против ничего не имею, — ответил Итаку, покинувший ринг. — Отлично! — Зато я против того, что меня швыряли, как мячик, — заявил Рикуо, однако его слова остались без ответа. — Э! Э! Подождите! Дайте мне тоже уйти. Сейчас шанс попасть под горячую руку куда больше, — подал голос Амезо, присутствовавший в качестве зрителя. — Всё! — Нумагаппа показал оба больших пальца, когда оказался на одной ветви с Итаку. Дайки одобрительно им кивнул и, сконцентрировав внимание на Нуре, взял в руки канабо. Рикуо не стал мешкать и атаковал первым. Дайки подождал несколько секунд и махнул канабо, разрубая им Нуру пополам. На глазах О́ни парень растворился в чернильном дыму. "Кьёка Суйгецу, — быстро догадался Дайки". Понимая, что Рикуо мог находиться, где угодно, в непосредственной близости от О́ни в том числе, Дайки быстро отошёл на несколько метров от того места, где стоял до этого. "Неважно, вижу я тебя или нет, ты не будешь стоять на одном месте всё время. Большего мне не надо, — с этими мыслями Дайки прикрыл глаза, чуть наклонив голову вперёд, прислушиваясь к шелесту ветра, как всегда делал отец". Рикуо, скрытый от чужих глазах, на мгновение застыл в непонимании. Дайки, похоже, не собирался пока что атаковать его, и это настораживало. В прошлый раз всё начиналось также: стоило Нуре попытаться ударить О́ни, как тот, уклонившись, переместился на другую сторону ринга и будто погрузился в свои мысли, замерев. Парень, ещё пару секунд поколебавшись, всё же решил приблизиться к Дайки. Тот явно не боялся Кьёка Суйгецу, как те двое аякаши из Киото, что несомненно являлось для Рикуо проблемой. Фигура Нуры вновь возникла перед Дайки, атакуя. О́ни уклонился, даже не став отбивать удар Такимару, и стрелой помчался на другой конец ринга, словно услышал или увидел что-то, известное лишь ему одному. Рикуо только сильнее нахмурился, оборачиваясь в сторону О́ни. — Ого-о! — искренне восхитился Амезо, наблюдая за этими перебежками. — Всегда интересно наблюдать за техниками, что Дайки, что Рикуо со стороны. Скажи, Итаку? — обратился Нумагаппа к Камаитати. Тот косо взглянул на аякаши и вернулся к рингу. Насколько Итаку было известно, Дайки представлял тот тип аякаши, кто предпочитает комбинировать два вида осоре для достижения большего эффекта. И у О́ни это получалось не раз, в чём Итаку убедился, в том числе и на собственной шкуре, когда в одном из спаррингов их хиёй столкнулись. Камаитати с трудом сумел удержаться на месте тогда. Спустя не один тренировочный бой Камаитати более-менее понял технику Дайки, а из этого следовало, что нетрудно было догадаться и о способе, позволяющим мешать О́ни. Но Итаку никому не говорил об этом. К тому же в постоянной беготне Дайки был особый смысл, и с высоты ему это было особенно отлично видно. — Возможно, — сухо ответил Камаитати. — О, ты глянь только! Рикуо перестал использовать Кьёка Суйгецу, — Амезо как заинтригованный зритель не отрывал глаз от тренировочного ринга. "Похоже, до него тоже начало что-то доходить, — сощурился Итаку, смотря на Нуру". Рикуо после ещё пары выпадов в сторону Дайки принял решение не использовать ни Мейкё Шисуй, ни кьёка Суйгецу. По крайней мере, пока, так как особой роли не одна из техник в данный момент не играла. Как и в прошлую их драку, Дайки носился по рингу туда-сюда, даже не особо обращая внимание на самого Нуру. О́ни один раз вновь сменил место, хотя Рикуо даже не двинулся. Прятаться нет смысла — для Дайки это совершенно не важно. Продолжая удерживать хацу, как учил Итаку, Нура терпеливо ожидал, что Дайки будет делать дальше. О́ни резко вскинул голову, разноцветные радужки глаз — зелёная и оранжевая — вспыхнули огнём осознания. "Это последний, — Дайки рванул в другой конец ринга, затормозив на полпути". Рикуо повернул голову в его сторону. Нура стоял в самом центре тренировочного ринга, а Дайки по правую сторону от парня. О́ни широко, с явным предвкушением, улыбнулся. Он оставил левую ногу назад, завёл канабо назад и вправо, повернувшись корпусом в ту же сторону. Его взгляд был направлен в одну точку где-то перед Рикуо. Нура, заметив стойку О́ни, напрягся и крепче сжал Такимару. Будучи не уверенным, что делать, парень замешкался, и О́ни этим воспользовался. — Полëт журавля. Коротко выдохнув, Дайки резко махнул канабо, останавливая её, не преодолевшую и половины траектории движения, в воздухе. Секунда. Налетели мощные порывы ветра. В ушах пронзительно засвистело. Рикуо ощутил, что начинает ехать назад. С каждой секундой всё быстрее и быстрее. Как и тогда. Но в прошлую тренировку потоки были куда сильнее, ведь попросту оторвали его от земли и отбросили за пределы ринга. Нура, зажмуривший глаза, не сразу понял, что двигаться перестал и ветер стих так же резко, как и начался. Открыв глаза, парень выпрямился, невольно делая шаг назад, и не почувствовал внизу опоры. Повернув голову, он понял, что стоит на самом краю ринга. Рикуо едва сдержался, чтобы не выдохнуть от облегчения, но не сделал этого, понимая, что бой не окончен. Вновь взглянув вперёд, он дёрнулся. Прямо перед его лицом стоял Дайки. Бесстыдно улыбаясь, О́ни с силой толкнул ошеломлённого Рикуо в плечо. Парень покачнулся и, не удержав равновесия, свалился за ринг. Послышался удар о землю и недовольное шипение Нуры, ударившегося о выступающий корень гигантского дерева. Дайки заливисто рассмеялся. А после послышался и смех Амезо. — Нам повезло, что мы были за твоей спиной, Дайки, — Нумагаппа, хихикая спрыгнул на ринг. — Иначе точно улетели бы. — Сколько раз мне повторять, чтобы ты был более внимательным, Рикуо? — громко поинтересовался Итаку, подошедший к краю ринга, у которого стоял и Дайки. В ответ, снизу послышалось тихое и неразборчивое бормотание. — Поднимайся уже наверх, — вздохнул Камаитати, отойдя на пару шагов назад, держа руки сложенными на груди. Дайки покачал головой, мысленно сочувствуя, что Нуре достался в учителя такой ворчун, хотя в словах Итаку и была правда. — Значит, и в тот раз ты применил тот же трюк с ветром, но с использованием камня? — поинтересовался Рикуо, залезая на ринг. — Агась! — довольно кивнул Дайки. — Тогда я забыл канабо, поэтому пришлось выкручиваться подручными средствами. Однако так как, благодаря канабо, сила удара увеличивается, в этот раз я бил не в полную силу, — признался Дайки. — Иначе ты бы снова совершил полёт куда-то за ринг. У тебя, кстати, был шанс помешать мне, но ты им не воспользовался, — хмыкнул в конце Дайки. — Атаковать, когда ты делал финальный замах? — сделал предположение Нура. — Именно! Тогда мне бы пришлось начинать сначала. — Буду знать, — прикрыл глаза Нура. — Давай ещё раз, — почти сразу же предложил парень О́ни. Пускай теперь Рикуо и понимал действия Дайки, но только отчасти. Ему хотелось разузнать, с чем связана беготня, и почему Дайки решительно атаковал в какой-то определённый момент, а не сразу же. — Ну, я т не против, — Дайки даже удивился такому рвению. — Итаку? — подумав, что Камаитати всё-таки несёт какую-то ответственность за Нуру во время его пребывания в Тооно, О́ни обратился к ёкаю за согласием. Камаитати не успел ответить. — Рикуо! Дурные вести! — Авасима появился неожиданно, прибежав со стороны поместья Акагаппы. Ёкай тяжело дышал, чем-то сильно обеспокоенный. — Авасима? — вопросительно взглянул на него Нура. Взволнованность и слова Аманодзяку заставили Дайки и Итаку настороженно переглянуться. У них обоих появилось нехорошее предчувствие. Амезо молчал, ожидая услышать то, о чём узнал Авасима. — Несколько наших, которые сейчас в Киото, связались с Тооно! — Авасима сделал глубокий вдох и на одном дыхании выпалил: — Онмёдзи потерпели поражение! Киото... совсем скоро падёт перед Хагоромо Кицуне! Его слова прозвучали подобно оглушающему грому посреди ясного неба.