chewing gum

      В школу тащиться совсем не хотелось. Наверняка с первого же дня будут капать на мозги экзаменами и тем, что надо определиться в жизни. А Юнги определиться не мог. Его разрывало, он хотел всего и сразу и даже то, что у него не особо получалось, типа писательства (как-то его обнесло писать фанфики про певца и атлета).       Но в целом в школе ему больше нравилось, чем нет. Пожалуй, по одной причине: он не чувствовал себя пустым местом. Как-то вдруг все решили, что он крутой хен, а их компания, благодаря красавчику Джину и «сыну маминой подруги» Чонгуку, стала популярной. Все девчонки мечтали с ними встречаться, и никто из них не брезговал этим пользоваться. А демонстрация силы Юнги, которая происходила достаточно часто – потому как раздражался он легко, а с гневом справлялся не очень, – почему-то ему не только прощалась, но и приводила окружающих в восторг. Чего он, честно говоря, не понимал. Ведь он, по сути, просто взрывался, иногда задевая окружающих волной. И то, что другие ссали с этого кипятком, приводило его в недоумение.       Поскольку Юнги в их школьном социуме был не последним человеком, ноги его преспокойно несли на учебу. Не было какого-то волнения от первого дня после каникул, и даже обреченность от того, что скоро вновь предстояло тонуть в домашке, где-то задерживалась.       У Юнги было легкое, а в сравнении даже приподнятое настроение до тех пор, пока у школьных ворот на него, визжа, не налетел Хосок, едва не сбив с ног. Старший скинул его с себя скорее рефлекторно, чем осознанно. Он правда за каникулы совсем позабыл, как терпеть людей вокруг себя. Как он терпел прилипалу Чимина весь прошлый год?! Хотя, надо заметить, пусть Чимин и проводил с ним гораздо больше времени, чем Хосок, его присутствие было ненавязчивым и почему-то не в тягость. Он какой-то сам по себе обтекаемый и будто имел единственный экземпляр инструкции по обращению с Юнги. Он должен был предоставить копии Хосоку и Тэхену, впрочем, Чонгуку с Намджуном тоже не помешало бы полистать пару страниц ради их же блага.       – Как же я скучал по этой унылой, но такой родной какахе! – ярко улыбаясь, повис на его плече Хосок.       – Не взаимно, – не поведя бровью, соврал Юнги, хотя сейчас он как раз таки не понимал, как мог по этому скучать.       Не то чтобы он собирался разглядывать друга, чтобы узнать, как того изменили эти два месяца, но ярко-красные волосы не могли не броситься в глаза.       – Помидоров переел? – поморщился он, демонстративно показывая свое неодобрение.       – Ага, ведь именно так все и происходит.       – Выглядишь, как педик.       Прежде сияющий Хосок впервые потерял улыбку и обидчиво толкнул друга в плечо.       – Я на чемпионат ездил, придурок. Я же присылал фотки и видео, ты не смотрел?!       – Сеть не ловила, а когда приехал, заебался листать этот хуллион сообщений. Вы телефоны из рук все каникулы не выпускали?!       – Юнги-Юнги, зависть – это грех! – хихикнул он, утягивая друга в здание школы.       Как правило, посреди года никто не переводился, поэтому Юнги не ждал каких-то изменений в своем классе. Как он и думал, новых лиц он не заметил. Из старых, может, кто и пропал, но это не был Джин с заднего ряда или Намджун, привычно занявший место позади стола Юнги, а больше его никто и не заботил. К счастью, ни тот, ни другой не перекрасились в цвета радуги под стать Хосоку, зато Намджун выбрил себе по полоске на виске и одной брови – такой показушный бандит. Джин же и вовсе не поменялся, что в принципе неудивительно, ведь они не виделись всего два месяца. Юнги невольно задумался, не поменялся ли он сам. И да, пожалуй, его кожа больше не была такой аристократически белой, да и темные волосы чуть отливали рыжим – спасибо солнцу.       Он только кивнул Джину в знак приветствия и поздоровался с Намджуном ударом кулаков, после чего опустился на свое место. А дальше все произошло именно так, как он и подозревал. Учитель не успел зайти в класс, как начал запугивать предстоящими экзаменами. Юнги смотрел на него скучающим взглядом и не слушал.       Первый день оказался расслабленным, но суматошным. Им выдали дополнительные списки литературы почти по каждому предмету и огласили темы для проекта, еще ничего не требуя, но уже поселив ощущение тревожности. В перерывах они с Намджуном дважды метались в библиотеку, чтобы успеть ухватить бумажный вариант, и один раз прокрались с Хосоком на задний двор, чтобы покурить. Летом у Юнги такой возможности не было: бабушка спалила его почти в первый же день и сожгла всю пачку в печи. А в те несколько раз, что они выбирались в магазин, она слишком уж внимательно за ним следила, чтобы он мог купить новую.       Потому ничего удивительного, что этим днем из своей компании он больше никого не встретил, лишь мельком увидел макушку Чонгука в столовой, с которым они совсем немного разминулись.       Хотя с ним они встретились этим же вечером. Чонгук жил по соседству, и для него было нормально без каких-либо договоренностей притащиться с пиццей, пачками чипсов или других снеков, плюхнуться на диван в гостиной и поставить перед фактом, что сегодня они смотрят «Властелин колец» полную режиссерскую версию. Забавно, что никто из них не был истинным фанатом этого культового произведения и смотрели скорее на «слабо не отрубиться до конца трилогии?»       И этим вечером они не изменили традициям, правда, вместо «Властелина» Чонгук включил «Хоббита», чтобы вновь услышать возмущения Юнги, что Леголас здесь выглядел старее, хотя действие происходило ранее.       – Видел тебя в списках на факультатив по английскому, – зевнул Чонгук, пытаясь от дремы отвлечься хотя бы на разговор.       – Ага, решил, что японский пока подождет. Надо сконцентрироваться на основных предметах.       – А баскет?       – Не лишай меня всех прелестей жизни, мелкий.       Юнги ткнул его локтем в бок, на что младший среагировал слишком уж болезненно. Не припоминал он, чтобы Чонгук был неженкой, потому недоверчиво выгнул бровь. Однако тот без каких-либо объяснений как ни в чем не бывало продолжил:       – Тогда что насчет гитары? Ты обещал мне рок-группу.       – С этим вопросом к Намджуну, это он ни петь не может, ни даже басуху освоить.       Этот диалог у них состоялся практически каждую встречу. Чонгук все еще мечтал отжечь, а Юнги все больше приходил к мысли, что это никогда не случится, по крайней мере, не с их коллективом. Но вместо раздражения от все тех же слов он ощущал какое-то сентиментальное тепло. Это была их фишка. Да и Чонгук его, в принципе, редко раздражал, хоть и был тем еще засранцем. Но Юнги практически вырос с ним и принимал за младшего брата. Он появился в его жизни задолго до дружбы с Намджуном и Хосоком, что старший даже не мог сказать, что это он привел Чонгука в их компанию: скорее их компания обросла вокруг этой дружбы. Затем появился Джин, когда Намджуну поручили помочь новенькому освоиться. А потом Чонгук привел одноклассника Чимина, который как-то сразу потянулся за Юнги, неустанно восхищаясь, каким крутым был хен (наихудший пример для подражания, как считал сам Юнги и открыто подтверждал Джин). И последним Чимин привел своего лучшего друга Тэхена. Правда, его по-прежнему было сложно назвать частью компании: он редко с ними зависал вне школы, скорее они просто иногда обедали за одним столом. Однако в общий чат его все же добавили, хоть и отсвечивал он там редко.       Кто выиграл спор на этот раз, они так и не узнали, поскольку оба заснули под свист стрел.

°°°

      Следующий день протекал в более привычной форме. Они наконец собрались своей компанией на обед в столовой. Не полностью, правда. Почему-то не было Чимина, а раз не было Чимина, то и Тэхен сидел отдельно. Юнги кивнул ему в знак приветствия, когда они пересеклись взглядами, на что получил аналогичный ответ. Тэхен ему не особо-то нравился, он частенько язвил. Хотя они не были достаточно близки, чтобы спускать ему это с рук, но Юнги все равно не вступал с ним в серьезный конфликт, может, из-за Чимина, а может, потому что какого-то черта уважал его за это бесстрашие или что-то еще.       После занятий он заглянул в изо-студию, чтобы убрать свое имя из списка. Еще один факультатив, которым он должен был пренебречь, если не хотел сдать экзамены хуже всех. Странным образом, там Чимин тоже не обнаружился, ведь у него не было такой же причины бросать рисование – у него до выпуска в запасе был еще целый год.       По дороге домой Юнги невольно задумался, не заболел ли его друг, поскольку помимо тех мест, где он должен был быть, он также не был замечен и в коридорах, и в раздевалке. Хотя, не сказать, что он особо выискивал Чимина в толпе, мог просто проглядеть.       Не сбавляя шаг, Юнги достал телефон и открыл их диалог. Последним поздним сообщением Чимин жаловался, как же его заебали комары. Видимо, они с Тэхеном, а может, и всей компанией потащились куда-то ночью, где их кошмарили насекомые. Юнги, проведя каникулы в деревне, где этой срани полчища, только и мог закатить глаза а-ля «я тебя умоляю». И то ли его снова выбесило это сообщение, то ли он просто посчитал ниже своего достоинства начинать диалог, но в итоге он передумал справляться о делах Чимина. Все же, если б он скопытился, кто-то из друзей уже сообщил ему, так?       И следующим же днем Юнги убедился в том, что младший был жив-здоров. Он издали заметил его заходящим в школу, и беспокойство, в котором он не собирался признаваться никому, мгновенно утихло. Впрочем, ненадолго. Чимин все так же не появлялся рядом во время перерывов, что делал раньше регулярно, и не присоединился к ним за обедом. На его привычном месте подле Юнги теперь сидел Хосок, раздражая своей красной шевелюрой и еще больше беся тем, что она ему чертовски шла. Старший подозрительным взглядом обвел всю братию, но те не разделяли его замешательства. Все вели себя как обычно: Джин тупо шутил, Хосок баловался с едой, а Чонгук воровал порции у старших. Отсутствие Чимина никого не волновало, кроме него самого.       За время каникул что-то случилось? Они переругались? Один из тех комаров заразил Чимина чем-то, что боялись подхватить остальные? По крайней мере, это бы объяснило, почему и Тэхен обедал без своей лучшей подружки.       Вопрос вертелся на языке и, казалось, был готов сорваться в любую секунду, но Юнги так и не хватило решительности произнести выдающее его беспокойство: «Где Чимин?»       Что-то подсказывало Юнги, что на баскетбольной тренировке он также не появится. Так оно и случилось. И в любой другой раз это не показалось бы чем-то особенным: Чимин не входил в состав команды, он просто любил погонять мяч, чтобы размяться, набегаться и повеселиться. Поэтому он спокойно пропускал тренировки и приходил лишь по настроению. Но сейчас отсутствие Чимина говорило Юнги лишь об одном: он его избегает.       После тренировки потный и усталый он не спешил принимать душ и тащиться домой. Он опустился на скамейку и стал рыться в телефоне. За эту пару дней в их чате опять набралась не одна сотня сообщений, но пока Юнги листал, ни одного от Чимина он так и не заметил. Добравшись наконец до момента, где он оповестил о своем приезде, он стал внимательней перечитывать ответы друзей. Хосок просто орал набором букв и стикеров; Джин написал: «С возвращением!»; Намджун риторически поинтересовался, когда уже поставят вышку рядом с деревней бабули Мин; Чонгук, судя по капсу, очень радостно сообщил о том, что следующим вечером Юнги не отвертеться от полной режиссерской версии, поскольку имениннику отказывать нельзя; и даже Тэхен отправил машущий рукой стикер. А от Чимина – абсолютное ничего.       Крепко сжав челюсти, Юнги яростно пролистал сообщения еще пару раз, на случай, если его глаз вдруг замылился, но нет. Чимин действительно никак не среагировал на весть о возвращении хена. Его липучка Чимин!       Юнги в этот момент был слишком зол, чтобы вспоминать о каких-то глупых принципах, тем более они никогда не распространялись на гневные сообщения, а именно такое он собирался отправить Чимину, когда открыл с ним чат.       «Чимин, мать твою, не хочешь объясниться?» – Юнги попытался отправить, но сообщение не прошло. Он ткнул на кнопку еще раз, подумав, что телефон затупил, поскольку мысль о том, что младший его заблокировал, не могла к нему прийти, пока он не повторил это действо несколько раз.       – Ты, блять, серьезно?! – прорычал он в пустой раздевалке.