Я буду любить тебя, как будто у меня амнезия

      Олег, конечно, ожидал увидеть многое, но только не это. Честно говоря, он о таком и подумать не мог.       Когда он решил зайти в туалет перед тем, как поехать домой, он и не думал, что застанет там Серёжу в таком… положении. Просто зашёл, не прислушиваясь ни к каким звукам, просто открыл дверь и застыл на месте, не в силах сдвинуться ни на сантиметр. Глаза блуждали по телу Серёжи, по расслабленному лицу, по закрытым глазам и приоткрытому рту, взгляд сам собой опустился на руки, и отвести его не получилось.       Рот сам собой наполнился слюной, к лицу прилила, кажется, вся кровь, что есть в организме, а ноги не давали и шагу ступить прочь. Хотя надо было бежать, ещё и как можно скорее.       Он не знает точно, сколько он там стоял — минуту, а может быть десять, помнит только, как стало неловко, когда Разумовский открыл глаза и посмотрел в ответ. Хотелось провалиться под землю за то, что так бессовестно стоял и пялился на начальника.       Уехал сразу же оттуда, не хотелось больше смущать и Серёжу тоже (а уж каково ему — он и представить не может), а потом всю дорогу гнал из головы мысли о том, что видел. Картинки всплывали в сознании будто специально, не желая уходить и не давая их забыть.       До дома доехал кое-как и сразу пошёл в душ, надеясь отогнать незваные мысли. Включил воду, быстро разделся и встал под прохладные струи, представляя, что вода смоет с тела не только грязь, но и ненужные фантазии.       Не вышло. Картинка с кончающим Серёжей будто под веками теперь выжжена, оказывается, он скучал по такому Серёже, эта картинка не даёт покоя теперь, а вместе с ней в памяти всплывают и другие моменты, прожитые когда-то давно вместе, и Олега накрывает.       Он не выдерживает, сам начинает себя ласкать, вспоминая о прошлом и фантазируя о будущем, стыд заливает его всего с ног до головы, а щёки и шея наверняка нещадно покраснели, но ему сейчас так, черт возьми, хорошо.

***

      Сережа едет домой и по дороге звонит Юле, ругаться начинает, как только она трубку берёт.       — Юля, твою мать, я тебя прибью когда-нибудь, честное слово!       — Что?.. Ты чего, Разумовский? — непонимающе спрашивает Пчёлкина.       — У тебя дебильные советы, вот чего! — практически рычит Серёжа. — Я послушал тебя, господи, каков идиот, а меня за этим застал Олег!       Юля в трубке бессовестно ржёт, ещё и так долго и заливисто, что Разумовский аж краснеет от злости.       — Не смешно, Пчёлкина!       — Прости!.. — извиняется Юля, немного отсмеявшись, но веселые нотки в голосе слышны до сих пор. — Я же шутила, черт!       — Ах, шутила! — тянет Сергей, останавливаясь на светофоре. — Да ты представляешь, что я испытал сегодня?!       — Очевидно, что-то очень хорошее и вместе с тем что-то максимально смущающее, — снова смеётся Юля. — Да откуда я могла знать, что ты воспримешь всё всерьёз?       — Юля, блин, че мне делать-то теперь?       Пчёлкина снова смеётся, а на фоне слышен голос Игоря.       — Даже не думай рассказывать ему! — шипит Разумовский.       — О, я думаю, с этим справится Олег, — авторитетно заявляет Юля. — А я предлагаю вам просто поговорить. К тому же, я считаю, вам давно пора это сделать.       Серёжа нервно смеётся. Поговорить? Что за глупость? Зачем разговаривать, если его можно просто избегать все оставшиеся дни. Разумовский теперь даже подойти к нему не сможет, не то, что поговорить, он давно не ощущал такого стыда за собственные действия. Стыд буквально затапливает его всего, он даже старается не вспоминать о взгляде Олега в тот момент, потому что хочется незамедлительно закрыть лицо руками и испариться куда-нибудь насовсем.       — Нет, даже не предлагай, — мотает головой Разумовский. — Я теперь вообще никогда в жизни на это не решусь.       — Ну, вам всё равно придётся, — Пчёлкина пожимает плечами. — Ты не сможешь игнорировать эту ситуацию вечно.       — О, ты меня плохо знаешь.       — Наоборот! Я знаю тебя слишком, — это слово она особенно выделяет интонацией, — хорошо.       — Ладно, мне надо подумать, — Серёжа сбрасывает вызов и едет до дома в полной тишине.       Подъехав к парковке, он ещё около получаса сидит, опустив голову на руль и размышляя о том, что будет дальше. Может, правда уволить его? Это решит столько проблем сразу, не придётся объясняться, не придётся разговаривать и что-то решать, не получится отвлекаться на рабочем месте… Да в его увольнении одни плюсы!       А с другой стороны, сколько можно сбегать от проблем? С тех пор, как Олег уехал, Серёжа только и делает, что бежит от них, чудо ещё, что смог на работу сам (почти) устроиться и работает. Он потому и отношения никакие не заводит, слишком боится, что, как только появятся хоть малейшие намёки на проблемы, он сбежит.       Но он не умеет по-другому, сколько бы ни старался, больше не умеет, все разговоры о личном, попытки кому-то довериться или открыться остались в прошлом, Юля теперь единственная, кому он может всецело довериться, всех остальных слишком боится подпускать близко.       После одной потери самого близкого человека он больше не готов никого терять. Поэтому он лучше закроется в себе и больше никого и никогда к себе не подпустит, чем испытает эту боль снова. Ведь если он опять потеряет близкого — он себя больше по кусочкам не соберёт. Сломается.

***

      Серёжа намерен не разговаривать с Олегом примерно никогда. К чёрту всё, он не хочет ничего выяснять, не хочет оправдываться, пусть всё идёт так, как идёт, тем более Волков больше не работает с ним в одном кабинете, а это значительно облегчает задачу.       Но Разумовский всё равно, сам того не желая, до своего кабинета доходит лишь через полдня. Сначала его дёрнули криэйтеры, пришлось помочь там, разобрать новые идеи и подкинуть новых, провести два собеседования и принять на работу стажёра, потом нужно было помочь копирайтерам, что-то у них там — как обычно — не складывалось, там он тоже потерял порядка двух часов.       До кабинета дошёл уставший — словно две смены отпахал — а по факту прошло часов пять, не больше. Не спеша, сделал себе кофе, и, наконец, принялся за работу. Старательно не отвлекался ни на какие посторонние мысли, сегодня это, наконец, получилось, и день вышел довольно-таки продуктивным.       К вечеру решил перекурить, ушёл в курилку, там-то и случилось то, чего он вовсе не ожидал.       Олег стоял, привалившись расслабленно к стене, рассматривая свои руки, будто в них действительно было что-то интересное. Услышав посторонний звук со стороны, обернулся, увидев Разумовского, отошёл от стены, подошёл ближе к Серёже.       Серёжа хотел было убежать, но вовремя понял, что это бессмысленно, да и глупо к тому же, видимо, им всё же придётся поговорить.       — Если будешь меня шантажировать, придётся тебя уволить, — с кривой улыбкой на лице говорит Разумовский, усаживаясь на лавочку напротив и прикуривая сигарету. На Олега старается не смотреть.       — Жаль, а я так хотел всем рассказать, что наш начальник дрочит в кабинке туалета, — улыбаясь, отвечает Олег, наблюдая за краснеющим Разумовским. — Расслабься, в этом нет ничего страшного.       Серёжа смотрит так красноречиво, что у Олега появляется желание поднять руки в сдающемся жесте, но он этого не делает.       — Правда, забей, Серый, — Разумовский незаметно — он надеется — вздрагивает от этой вариации имени. Так его всегда называл только один человек, и он сейчас стоит напротив. — Это нормально, каждому иногда нужно расслабиться, к тому же — я уверен процентов на девяносто — ты не знал, что я ещё в офисе, да и я не собирался оставаться так надолго. Я, честно, понятия не имел, что ты там, сам был в шоке… но это же уже случилось, верно? Значит, уже ничего не изменить. Надо лишь принять это и отпустить ситуацию.       — Легко сказать, — фыркает Разумовский, затягиваясь. — Не я же тебя застал за… этим.       — Что я там не видел… — бормочет Волков куда-то в сторону, но Серёжа слышит и даже чувствует, как щёки снова начинают краснеть. — Всё нормально, забудь. Хочешь, я буду работать удалённо? Это несложно… наверное.       — Не надо, — устало произносит Серёжа, туша сигарету носком ботинка. — Трудно будет одному с твоим-то набором опыта… — он встаёт, стряхивая с себя невидимые пылинки. — Забыли, в общем, окей?       — Окей, — тихо отвечает Олег, провожая взглядом спину Разумовского. Забыли, так забыли. Делать вид, что ему всё равно, у Волкова получается мастерски, годы выдержки, как никак.