Истинная сущность человека

Время в его комнате текло как-то иначе. Я не мог определить, сколько я здесь был: час, день или неделю. Я сорвал голос, пытаясь позвать Куинлана. Я награждал его эпитетами, оскорблял, проклинал, но он не появлялся. Уверен, я его не удивил своей изобретательностью проклятий, за две тысячи лет он слышал в свой адрес слова и покрепче. Но я старался, как мог. Если после появления здесь я стоял, то потом я сел, а сейчас и вовсе лег. Дым безразлично стелился рядом, а я развлекал себя тем, что хлопал ладонью по полу и он взметался вверх, а потом лениво опускался. Мысли в моей голове также лениво сменялись. Людей не изменить. Я часто такое слышал, но был не совсем согласен с этим. Теперь же я был абсолютно уверен в этом. Меняется наш взгляд и отношение, а мы остаемся прежними. Наш костяк остается неизменным. Как и человеческая половина Куинлана. Он был упрям. Таких упрямцев я встречал, но жизнь милосердно разводила нас по разным дорогам. Здесь же мы идем с ним нога в ногу, и это было тяжело. Компромиссы его не устраивали, только победа любой ценой. Выход есть всегда, эта мысль кислотой впиталась в мою суть. Рассказы матери о тех позорных временах, когда мой дед, Фетровски, убивал евреев, чтобы спасти свою жизнь, повлияли на меня. Есть вариант, при котором мы с Куинланом выбираем разные дороги. Если честно, мне не хотелось покидать его и быть одному. Я все еще не знал, каким я стану. Мне нужно плечо рядом, его помощь неоценима. И он это прекрасно понимал и, кажется, пытался манипулировать мной. Психологом он был отменным. Как и телепатом. И другом. Я все думал, какая она – наша дружба с ним. Тесное взаимодействие двух видов. Один был рожден полукровкой, второй – лишь человеком. Клайв Льюис сказал однажды: «Дружба рождается в тот момент, когда один человек говорит другому: «Что, и ты тоже? А я думал, что такой только я один». Примерно так произошло и у нас. Мне не хотелось ему уступать, видит Бог, но, наверно, придется. Мои моральные границы весьма четкие. Он же с легкостью пожертвует населением нескольких городов, убьет меня, себя и всех вокруг ради своей цели. Я бы так, наверно, не смог. Мне всегда было не наплевать на других людей. Куинлан бы на это ответил, что я всего лишь человек. Как бы все ни завершилось, мне в любом случае не хотелось бы стать новой рукоятью для меча. Я повернулся на спину и раскинул руки в стороны, дым взметнулся кверху. -Куинлан. Я все обдумал, - произнес я тихо. Я лениво повернул голову вправо и влево в поисках стригоя. Он обнаружился справа. Он сложил руки на груди. Я поднялся на ноги и подошел к нему. -Я был не прав. – Я был почти искренен. Он опустил руки и приготовился вновь исчезнуть. -Нет, стой! Мне жаль людей. Я не знаю, что с этим делать. По лицу Куинлана было ясно, что он не был удовлетворен. Он все еще молчал. -Ты будешь держать меня здесь вечно? Чего ты ждешь? Что я скажу, «пойдем прирежем пару десятков людей»? Выпусти меня отсюда. Я хочу помочь тебе, правда хочу. Но не могу я спокойно смотреть, как ты убиваешь людей. Просто прекрати. -Ты пытаешься подогнать меня под свои рамки правильного и неправильного. Твои рамки добра и зла. Но я отличаюсь от тебя, я оперирую другими понятиями. И они работали для меня очень долго. Тебе меня не изменить. Но ты упорно пытаешься заставить делать то, что я не считаю верным. – Он нарушил молчание наконец-то, но его слова были не такими, какие я ожидал. – Даже не пытайся меня остановить. Мне было, что сказать ему. Но я предпочел не спорить с ним. Поэтому просто смотрел и молчал. -Если ты еще раз набросишься на меня или будешь мешать, я оставлю тебя здесь, пока не закончу дело. Недовольство и злость на него начали закручиваться в тугой комок в груди, так что я приложил руку к груди и сосредоточился на дыхании. Вдох, выдох. Спокойно, Фет. Этот несложный прием помог. Он заметил мои манипуляции и усмехнулся. Я веселил его. На этот раз я подошел сбоку, не дожидаясь, пока он потянет меня за руку, и сам положил свою руку на плечо. Пора уходить отсюда.