Земли богов и чудовищ

Планы строились, мечты воплощались, время шло своим чередом, не спрашивая, бежать ему или задерживаться, чтобы оценить пару-тройку мгновений чужого счастья, чужой печали, чужих размышлений. Когда не надо, времени обычно бывает много, когда же оно нужно – его недостаточно. И ни у кого в целом мире (или даже мирах) время не тянется так тягостно, как у пса, вознамерившегося разбудить свою ненаглядную хозяйку. – Кеннет, ещё пару минуточек, пожалуйста, не раскатывай драму, – носочек девичьей ноги осторожно отодвинул собачий нос от кровати. Огромный слюнявый язык тут же сладострастно протёр всю ступню хозяйки, и раскатистое «ВУФ!» прогулялось по всему дворцу. – Ладно, твоя взяла, – Хелен откинула одеяло, поправляя сбившиеся ото сна волосы и слегка приглаживая шерсть на ушах. Здоровенный кобель цвета молочного шоколада, отдалённо напоминавший басенджи, тут же поставил лапы на одеяло, ластясь к хозяйке. – Вот дуралей, – девушка звонко чмокнула его в макушку, – И зачем лаял? Папа снова скажет, что я тебя не воспитываю. Кто у меня дуралей? Кто моя шладкая булка, моё слюнявое несчастье? Кто? Махина размером с доброго бегемота прилежно издавала щенячий скулёж, пока гордая владелица влезала в повседневную одежду, состоявшую из блузки из фидесского хлопка и замысловатой юбки-шорт с оборками. Любимые туфли на плоской подошве – и навстречу приключениям! Только сначала вытереть слюни любимой зверушке. – Стой смирно, – вооружившись полотенцем, Хелен принялась протирать морду пса. Кеннет был подарком дяди Энджела и тёти Черри на её десятый день рождения. Несмотря на протесты Аластора, его лучший друг попросту взял – и загадал желание в Катакомбах. Правда, не учёл своеобразного юмора места появления Кеннета, хотя стоило бы. Милый щенок решил, что обычные собачьи габариты придуманы профанами, и теперь, восемь лет спустя, стал тем, кем есть – огромным и при этом нежным чудовищем весом под двести кило, единственным занятием которого было и оставалось зализывание до припадка кого только можно. Особенно тех, кто этого не любил: например, Аластор проходил в категории «избранное». Хелен тепло усмехнулась. Энджел и Черри всегда дарили классные подарки, возвращаясь из экспедиций. Королевская чета, равно как и Совет, с нетерпением ждали если не их, то их гамаюна Фигаро, приносившего новости с дальних земель. Единственное, что пока могло остановить путешественников, это приполярные области Фидеса. Холод заставлял повернуть обратно, но энтузиазм по-прежнему был верным спутником этой странной пары. – Подруга, ты вообще вылезешь сегодня, или мне суждено протухнуть у тебя на пороге? – Заходи, не заперто! – крикнула Хелен, разглядывая влажный чёрный нос размером со шляпу-котелок, терпеливо пыхтящий в ожидании прогулки. Дверь открылась, впуская в покои принцессы ещё один шикарный подарок Энджела и Черри, созданный ими лично: пушистую демоницу в топе и шортах, с рыжеватыми пятнышками в шевелюре и на плечах и розовыми глазами с крестообразными зрачками посреди чёрных белков глаз. Кьяра собственной персоной, негласная приёмная дочь Аластора и Чарли на время отсутствия её собственных родителей, и, по совместительству, лучшая подруга и почти что сестра Хелен. – Опять расслюнявился? – понимающе потрепав кобеля по загривку, девушка перекинула через плечо длинную косу и обняла наследницу престола Фидеса, – С добрым утром! Сегодня сенсей будет учить меня делать привороты. Уже не терпится! – Кьяра, – Хелен взъерошила пышную чёлку подруги, – Ты же знаешь, что это просто традиция, а не всерьёз. Лоа не властны над сердцами людей, или, тем более, ангелов. – Вот умеешь ты прям с ранья кайф обламывать, – недовольно пробурчала подруга, садясь на пуф около кровати и разглядывая коготки на паучьих лапках, доставшихся в наследство от отца, – Я ведь будущая крутая мамбо! А одно из основных правил вудуизма призывает своих адептов верить в свои силы. – Разве мои слова способны отговорить тебя от попыток соблазнения нашего неприступного министра обороны? – с хитрой улыбкой обернулась к ней Хелен. – Кх! Когда ты так говоришь, у меня чувство, что я втрескалась в какого-то дряхлого деда, а не в невероятного, накачанного, грозного, молчаливого, великолепного воина с двуцветными крыльями… – Полотенца для слюней вон там, – хихикнула принцесса, едва успев увернуться от запущенной в неё подушки. Доподлинно Хелен не было известно, когда её подруга влюбилась в хмурого и немногословного гермафродита. Был какой-то переломный момент, ещё в детстве, после которого Кьяра, как завороженная, стала замирать при виде объекта своего обожания, буравя его взглядом своих чёрно-розовых глаз. Возможно, именно поэтому дочь Энджела захотела учиться магии вуду у Аластора, ведь изначально вудуизм – это не про зомби, а про любовь. – Изобрази ещё раз, как отреагировал твой папа на новость о том, кто тебе нравится, – в предвкушении хихикнула Хелен, вытирая руки, – У тебя классно выходит изображать дядю Энджела. – О, всегда пожалуйста, – Кьяра откашлялась, играя по ролям, – «Эй, дочка, я нутром чую, что тебе кто-то нравится. Скажи мне, кто этот счастливчик» – «О, папа… Это Кезеф» – «К… Кезеф? Кезеф?! КЕЗЕФ?!!». Кеннет снова залаял, поддерживая хохот девушек. В тот самый день признания Энджел официально заявил, что родная дочь обошла его по части мазохизма, избрав объектом своего обожания самое недоступное разумное существо из всех имевшихся на Фидесе. Плюс ко всему, неприятный инцидент из прошлого в виде укуса в крыло так и не был до конца забыт ни одной из сторон. – Кстати, – ненадолго вытащила подругу из мечтаний Хелен, – Ты постучала в дверь Алисона, когда шла сюда? Он снова опоздает, если не проснётся вовремя. – Барабанила как лишившаяся рассудка, – с важным видом кивнула ей Кьяра, – Но твой брат приспосабливается. Слишком. Хорошо. Адаптируется. – Это точно, – девушка улыбнулась, помахивая львиным хвостом с красноватой кисточкой на конце, – Жаль, с солнцем у него так не выходит. Кьяра замолкла, отводя глаза. *** Алисон, второй ребёнок Аластора и Чарли, стал неожиданным подарком для всей семьи. В тот год, когда Хелен исполнилось пять, а Кьяра едва-едва совершила свой четвёртый оборот вокруг Солнца, родители девочек выдвинулись исследовать участок Катакомб, порождённый небольшим землетрясением. Народ был в панике: Катакомбы, нанесённые на карты, устраивали всех, а теперь казалось, что странная непокорная материя притаилась прямо под ногами. Пресветлая Богиня Львица – Шарлотта Рендер-Магне, и её Путеводная Звезда, Аластор Рендер, отправились за Энджелом и Черри, чтобы проверить подозрительную аномалию. Экспедиция продлилась две недели, новые Катакомбы были нанесены на карты и тщательно исследованы. Кьяра помнила, как они с Хелен натягивали простыню над баррикадой из стульев и подушек и до визга пугали друг друга историями о страшных чудовищах, которых непременно сразят их мамы и папы (разумеется, не забывая вести счёт). Кьяра, уже начавшая привыкать к призванию родителей, всё же удивилась, увидев, с какими лицами те вернулись из этой экспедиции. Их рюкзаки были полны артефактов, похожих на расписные яйца. Добытых не из внутренностей чудовищ, а прямо из стен Катакомб. Никаких сражений, никаких экстремальных условий. – Как-то… романтично, – проронила Черри в ответ на расспросы дочери, – Наши правители, кажется, даже вспомнили первые деньки на Фидесе. Тогда Кьяра была слишком мелкой, чтобы понять столь туманный намёк, зато итоги экспедиции обнаружились на званом ужине в Преисподней. – У меня будет братик! Кадмиэль сказал, что братик! – огорошила подругу новостью Хелен, едва вернувшаяся от бабушки с дедушкой. – Где они его возьмут? – так и ахнула Кьяра, мигом забыв про план похищения печенья аккурат перед обедом. – Мама сказала, они нашли его в Катакомбах, – с гордым видом заявила лучшая подруга, будто эта фраза должна была мигом сделать всё понятным и очевидным. Впрочем, Кьяра и не подозревала о том, что происшествие порядком озадачило и самих правителей Фидеса. Все дети, зачатые до Алисона, рождались при помощи дыни Зари – особенного артефакта, предназначенного только для двоих, желающих стать родителями. Брат Хелен стал весьма приятной, сбивающей с толку неожиданностью. Но… зачатый на Фидесе, Алисон вскоре обнаружил одну странную особенность: солнечный свет обжигал его, словно вампира. Неудивительно, что Ал-младший, как его иногда звали, рос несколько замкнутым парнишкой, предпочитавшим сидеть дома до грачьей ночи, а после гулять под звёздами в компании своего названного телохранителя – Табриса, ангела со свободной волей. Оленье ухо девушки пришло в движение. – Кто? – поинтересовалась Кьяра, не отличавшаяся остротой слуха. – Тапело. Скребётся в его дверь. – Это любоф, – нарочно коверкая слово, протянула дочь паукообразного демона. – Всё бы тебе «любоф», – подразнила подругу Хелен, понимая, что дочка Хаска и Мимзи, серая кошечка по имени Тапело, страдавшая селективным мутизмом, идеально подходила в качестве пары для вдумчивого интроверта Алисона. Пару раз принцесса Фидеса слышала, как брат разговаривал с Амат через Тапело. Кошечка с её молчаливостью была прирождённым кандидатом в толмачи для древнеегипетской богини, и с удовольствием помогала с этим и королевской чете, и своему лучшему другу. Но только ли другу?.. Решив, что всему виной бешеные феромоны Кьяры, Хелен пообещала себе немедленно привести мысли в надлежащий вид и отправиться уже завтракать.