Земли богов и чудовищ

Треф и Спэйд перестали шушукаться, заметив, что Алисон выступает без листочка. – Моего героя звали Ашока, и он родился в царской семье в 304 году до нашей эры, – голос Алисона зазвучал в наступившей тишине словно колокольчик, – Ребёнком он перенёс страшную болезнь, и кожа его стала шершавой, покрывшись сетью шрамов. Отец Ашоки, правитель Биндусвара, настолько невзлюбил своего сына, что отправил того как можно дальше, предпочитая общество более красивых детей. Биндусвара не знал, какой огонь он разжёг в сердце нелюбимого отпрыска. Когда царь захворал, Ашока начал свой путь к престолу. Летописи говорят, что молодой тиран умертвил около девяноста девяти своих братьев и сестёр, при этом лично распорядившись кинуть любимца отца в костёр, а после ворвался в покои умирающего в богатых одеждах и заявил: «Теперь я твой наследник!». Увидев подобное кощунство и узнав о судьбе остальных своих детей, царь Биндусвара умер на месте. К этому моменту на Алисона лупился уже весь класс. – Годы шли, но гнев, нашедший пристанище в груди Ашоки, не утихал. Как-то раз, будучи в скверном настроении, новый правитель приказал срубить сотни плодовых деревьев, росших у дворца. Когда сановники воззвали к нему с просьбой обдумать это решение, Ашока разъярился и приказал срубить не деревья, а головы своих советников. Памятуя о том, как пришёл к власти сам, Ашока принялся за знатных жителей своей империи. Многочисленные гости прибывали к нему со всего полуострова Индостан, – Алисон сделал пару шагов в одну сторону, и неторопливо вернулся, проверяя, следят ли за ним слушатели, – Каждого из них встречал лично хозяин, прося следовать а один из флигелей. Только оказываясь внутри, гости понимали, что это ловушка: каждый флигель был посвящён одной из наиболее мучительных, по мнению правителя, казни. Позже этот дворец прозвали «адом Ашоки». Дав своей аудитории выдохнуть, Алисон обвёл взглядом класс. Удивление на лицах смешалось с непониманием и отвращением. Да, всё они были детьми грешников и демонов, как и он сам, но подобные зверства, озвученные здесь, на Фидесе, совершенно не укладывались в картину мира. И, конечно же, слушателей интересовал вопрос, каков будет конец этого доклада. – На восьмом году правления, – сын Радиодемона грамотно сыграл на акценте в начале предложения, будто бы подавив лёгкий вздох, – Ашока нацелился на Калингу: независимый город с самой настоящей демократией, культурный центр тех времён, не желавший подчиняться кровожадному тирану. Сопротивление жителей разозлило Ашоку ещё больше. После осады, продлившейся целый год, воины ворвались в город, поджигая дома и убивая направо и налево. Их правитель повелел не щадить ни женщин, ни детей: сто тысяч воинов и мирных жителей Калинги было убито в тот роковой день. На лицах одноклассников застыло потрясение, зрачки многих расширились в защитной реакции сознания. «Делай, что хочешь, но на публике твой голос не должен дрожать, даже если ты умираешь изнутри» – всплыли в голове паренька поучения отца, – «Просто продолжай говорить». И Алисон продолжал: – Захватив город, Ашока шёл по трупам: тел было так много, что было некуда поставить ногу. И тут правитель увидел человека в лохмотьях, который брёл к нему навстречу. В руках у оборванца было что-то маленькое. Ашока удивился смелости нищего и попросил стражников не вмешиваться. Незнакомец держал на руках мёртвого младенца. Не сдержавшись, за своим столом охнула Ситро. – Странный человек поднял крошечное тельце чуть выше, и, глядя Ашоке прямо в глаза, произнёс: «О, могущественный повелитель! Ты так велик, что можешь по одной прихоти отнять сотни тысяч жизней! Покажи мне, насколько ты всемогущ: верни хотя бы одну жизнь – этому ребёнку». Радость от победы испарилась. Ашока взглянул на мёртвый город, ощутив отвращение. И раскаяние. Он повелел воздвигнуть на месте сражения колонну в память о своём преступлении и вырезать на ней эдикты, один из которых гласил: «Все – мои дети. Желаю для детей своих благ и счастья. Желаю этого для всех». Ашока стал другим и на деле. 30 лет он правил страной: строил школы и больницы, сделал образование доступным и для мужчин, и для женщин, а медицину и базовые лекарства – бесплатными. По велению Ашоки выкапывали новые колодцы, а вдоль дорог сажали деревья и возводили укрытия для путников и диких животных. Все религии были уравнены в правах. Благодаря Ашоке были пересмотрены дела заключённых, многие из которых были оправданы. Позже правитель отменил смертную казнь, а наряду с ней – и обряды жертвоприношения. Была запрещена охота ради забавы, Ашока жертвовал деньги на строительство ветлечебниц, и велел своим подданным относиться к животным с любовью и добротой. Такова жизнь и судьба Ашоки. У меня всё. *** – То есть как это «всё»? – недоверчиво покосился на принца Спэйд. – Да! – поддержал брата Треф, – Рассказывай, что ещё придумал, интересно же! – Но я вовсе ничего не придумывал, – жестом попросив у учительницы разрешения, Алисон прошёл к своему рюкзаку, доставая оттуда книгу в переплёте из тёмно-коричневой кожи. Открыв на нужной странице, паренёк положил томик перед обомлевшими братьями – Офигеть, правда был такой, – едва слышно пробормотал Треф, поскрёбывая левое ухо. – Кто мне скажет, в чём, на ваш взгляд, заключалась мораль, и почему Алисон выбрал именно Ашоку как… личность, которой восхищается? – Ситро тоже чувствовала какой-то подвох. В ответ донеслась гнетущая тишина. – Алисон, признаться, я тоже не понимаю. Поделись с нами, пожалуйста, – вежливо попросила паренька демоница-шакал. – Боюсь, я сам виноват, что отнёсся к этому заданию настолько серьёзно, – робко улыбнулся ей наследник престола Преисподней, – Я восхищаюсь Ашокой потому, что он осознал то, что натворил, и сделал всё возможное, чтобы стать лучшим правителем для своего народа, заслужить любовь и уважение. Он не мог исправить того, что сделал, но нашёл в себе силы двигаться дальше. При этом в истории есть ещё один мой герой – тот таинственный незнакомец. Несколько метких слов – и кровожадное чудовище осознало, что натворило. Подобно моей матери – Пресветлой Богине Львице Шарлотте Рендер-Магне – я верю, что искупление возможно, и что каждый заслуживает второй шанс. Такова моя мораль, и я был рад поделиться ею с вами. В следующую же секунду раздались робкие, но затем действительно восхищённые рукоплескания. Тап-Тап даже смахнула с глаз слезинку. – Это было прекрасно, Алисон, большое спасибо, садись, – кивнула ученику Ситро, – Треф, Спэйд! Ваша очередь! – Ну после такого шикарного докла… – завёл было старую шарманку Треф, но учительница грозно клацнула челюстями: – Кидайте монетку, кто пойдёт первым, лентяи! Братья вознесли очи горе, то ли умасливая богиню удачи, то ли смиряясь с судьбой, и послушно подбросили заветный четвертак.