Земли богов и чудовищ

– Всё! Хата чистая! – едва Хелен вышла за дверь, объявила вернувшаяся в замок Кьяра, – Оперировать можно! – Какая ты умница, – похвалила подругу Хелен, – Тётя Черри будет гордиться. – Сомнительно, но хорошо бы, конечно… Так что, погнали мониторить подготовку к празднику? – И твоих родителей, – улыбнулась наследница престола. – Точно-точно!.. Я чё хотела. Про Кезефа рассказывать?! Я же реально ему погадала! – Ты вот прям серьёзно, или опять гормоны бушуют? – недоверчиво уточнила дочь Радиодемона. – Да что б меня в Катакомбах сожрали, если вру! – Ого, – опешила Хелен, на секунду даже запамятовав, куда направляться, – А… что он хотел-то? – Ну как же, – Кьяра игриво смахнула в сторону чёлку, – Повидать самую красивую девушку на Фидесе, разумеется. – Ты прекрасна, спору нет, но вот по части цели его визита точно обманываешь. – Ладно, ладно. Я хотела пошпионить за ним в парилке. – Извращенка! – Какая есть! – со всем доступным трагизмом объявила Кьяра, – Но я так ничего и не увидела. Зато он заметил мои следы на земле и пришёл почитать нотации. – Хм. Странно как-то. Он же мог просто пожаловаться моему отцу. – А кто их, этих ангелов, разберёт, – развела руками Кьяра, – Ну и, короче, пока он тупил, я предложила ему погадать. Не думаю, что он воспринял всерьёз то, что я сказала, но… – А ты точно ничего не услышала у парилки? – Ой, не, – затрясла головой дочь Энджела, мысленно высчитывая, насколько её хватит, – А что? – Да папа в последнее время какой-то усталый. То ли эти сны его вымотали, то ли волнуется за Алисона. Не замечала? – Ну-у… – заскребла шею лучшая подруга, – Я ведь не смотрю на него, когда учусь. Вот если бы я рисовала веве на его лице, тогда бы точно что-то заприметила… Ох ничего себе! И Сэр Пентиус тут. Добрый вечер, дядя Пент! – А, это ты, непоседа, – огромный демон-наг убрал пару колец, чтобы увидеть, кто к нему обращается, и девушки разглядели Гаса, который хоть и тщетно, но всё равно пытался закрепить основание торговой палатки в зыбкой почве пляжа. Как ни странно, Сэр Пентиус, с превеликим трудом переносивший Энджела ещё со времён стычек за территорию в Преисподней, вполне спокойно относился к его дочери, – И принцесса тут. Поможете Доми с её фотографиями? – Да, с радостью, и огромное спасибо за поддержку! – поблагодарила нага Хелен. – О, пустяки. Мой сын попросил вам пособить, как тут откажешь? – Спасибо, Гас! – крикнула парню наследница престола, но тот поднял на неё недоумённый взгляд, тут же выронив колышек, предназначенный для палатки. – Кто? Август? В нём дальновидности как в болдане, – покачал головой Сэр Пентиус, – Нет, солнышко, ты ошиблась. Меня попросил Рэй. – А сам он где? – чуть раньше отойдя от столь неожиданной новости, спросила Кьяра. – Думаю, дома, возится в своей лаборатории. Я в его возрасте тоже был довольно стеснительным. Но на праздник обещал прийти, – попробовав языком воздух, Сэр Пентиус нашёл то, что хотел сделать: набросился на своего старшего отпрыска, костеря его за плохо натянутые верёвки. *** – Эта планета что, начала вращаться в другую сторону, или Рэй реально захотел помочь с организацией фестиваля? – спросила у подруги Хелен, потирая подбородок. – Этого клыкастого поди пойми, – пожала в ответ плечами Кьяра, – Он ведь любит порядок. Наверное, внутренний перфекционизм пинка отвесил, как знать. Не грузись этим. У нас есть проблема посерьёзнее. Глянь на Доми. Принцесса Фидеса перевела глаза туда, куда указывала подруга. Доминика так разнервничалась, что принялась носиться среди рулонов с напечатанными фото, несмотря на увещевания Нифти. – Так, поймала, – ловко схватила молодую журналистку Кьяра, – Где пожар? – Я не знаю, в какой очерёдности их расставить! И… и они наверняка плохие, опозорюсь на весь Вита Нова, нет, на весь Фидес! – когда девушка нервничала, её голос срывался до неуловимого сипения. – Давай для начала их натянем, – предположила Хелен, улыбнувшись. – А очерёдность? – Хм… – чуть подумав, дочь Пресветлой Богини Львицы вытащила из кармана монетку, – Будем подбрасывать у каждого стенда. «Орёл» – ставим. «Решка» – идём к следующему. Доминика уставилась на подруг так, словно впервые их увидела. Рыжий хвост фоссы, выбившийся из-под юбки-карандаша, сворачивался и разворачивался в колечко на конце, обозначая раздумья своей владелицы. – Полагаю, решено, – кивнула сама себе Нифти, – Ну-ка, девочки, начнём. Кто будет со мной в паре? Вставлять фотографии в стенды не составило труда: он напоминал огромные прямоугольный пяльцы для вышивания, и, как только раздавался приглушённый холстом «клик!», требовалось лишь закрутить крепёж и натянуть ткань, чтобы нигде не было провисаний и складок. Доминика действительно постаралась с выбором снимков, отразив самобытную красоту Фидеса и живущих в нём. Вот грешницы играют с родившимися здесь малышами в открытой купальне на Змеиных источниках, вот красоты рынка с его горами благоухающих фруктов и пряных трав, вот ангел из числа бывших отрядов зачистки торгуется с кузнецом, используя язык жестов, вот сушится свежеокрашенная партия платьев из фидесского хлопка. Был среди снимков и Радужный риф, и Перелин с его тёмным сердцем – Начальным лесом, снятый с высоты ангельского полёта, и единорог и дракопард, настороженно обнюхивающие друг друга, и сияние чарласторов в утреннем тумане. – Доми, говори, что хочешь, но это прекрасные снимки, – растроганно произнесла Хелен, оглядывая то, что получилось. – Ох, надеюсь, что так, – дочь Кэти Киллджой почесала запястье заострившимися коготками. – Вау, со стороны смотрится великолепно, – похвалил девушку Гас, – Это я как хронический рукожоп говорю, представь, насколько меня нужно впечатлить, чтобы я переступил через попранную гордость? – Ты лучший, – Доминика с нежностью приобняла его за шею. – Такие милые, прям сил нет терпеть, хочу визжать! – тут же дала волю итальянской страстности Кьяра. – Этой красоте требуется достойное освещение, а значит, мы вовремя, – раздался знакомый голос. – Бабушка Хита! Деда Мал! – Они самые, – Мальодор выглянул из-за тележки, доверху набитой ящиками с маленькими молнегрибами в горшочках, – Привет, красотки… Пенициллин, лежать. Здоровенный дракопард послушался своего хозяина с первого раза, выворачиваясь из-под вьюков с остальными элементами освещения. – Вы же не шалите тут с экологией? – пошутила черноволосая ангелица, обнимая внучку и подошедшую следом Кьяру. – Разве можно? Я уверен, наши девочки ни за что не захотели бы расстроить столь замечательную бабушку, – проурчал Мальодор. – Дедушку мы тоже расстраивать не собираемся, – тепло обняла его Хелен. Мал хоть и не был ей родным (об отце Аластора принцесса знала только характеристику «сволочь»), но при этом с огромным удовольствием учил и воспитывал Хелен и Алисона, а после – Юки. Врач мог быть грубоватым и неразговорчивым, но приёмные внуки искренне любили его, считая Мальодора тем редким видом людей, с которыми уютно даже просто молчать. Ещё Хелен было уютно молчать с Джеронимо, но при первой мысли о блондине девушка встрепенулась, с мрачной решимостью хватая ближайший ящик «фонариков». Не хватало ещё расклеиться. Вообще-то освещение праздника требовалось только ангелам: демоны, грешники да и их потомки отлично видели при свете лун и звёзд. Но огоньки молнегрибов всё же создавали атмосферу праздника, и не было причин от этого отказываться. – Точно хватит освещения? – полюбопытствовал Сэр Пентиус, – А то, если что, можно перенаправить часть энергии от города. Хелен уловила в его словах гордость: электрификация Вита Нова была исключительной заслугой нага, предложившего построить ТЭЦ на Змеиных источниках. От праведных трудов команду по подготовке фестиваля Единства отвлекли хлопки крыльев. – Сюда! – крикнула Кьяра, расплываясь в широкой улыбке, – Ко мне, Фигаро, ко мне, мальчик! Гамаюн, принадлежавший Черри, согласно приземлился на вытянутую руку младшей хозяйки, и, хитро прищурившись, выдал: – Фигаро здесь! Фигаро там! Хелен оглянулась туда, куда был направлен клюв птицы, сразу поняв, что не прогадала с подготовкой к празднику. – Мам, пап! – взвизгнула Кьяра, бросаясь навстречу родителям, показавшимся из-за прибрежного наноса. – Явились, наконец, – Пентиус завязал очередной узел на крепеже, дружелюбно шипя, – Чую, покоя нам больше не видать.