Разделённые. Книга вторая

      — Значит, нет, — спокойно повторил Шреддер. Смотрел на черепах безо всякого выражения. Честно признаваясь самому себе, Леонардо ждал хоть какой-то реакции. Ждал, что японец расстервенится, начнет грубить или попробует угрожать. Но якудза только размышлял о чём-то, переводя взгляд с одного мутанта на другого. Уточнил: — Это общее решение? Может быть, у кого-то есть собственное мнение, отличное от коллективного?       — Откуда? — хмыкнул Микеланджело. — Мы, в сущности, существа очень примитивные, мастер, — и он склонился, сложив руки так, как учил его на тренировках Леонардо. Это выглядело бы почти образцовой покорностью, если бы только Майки не вложил в жест столько издевки. — Мыслить и действовать умеем только табуном. А под влиянием вашей химической гадости, учтите, ещё сильнее отупеем.       — В таком случае придётся проверить, — отозвался Шреддер. Обернувшись к дочери, произнес: — Действуй так, как решили. После погрузки возвращайся в город. Я останусь здесь. Проследи, чтобы все солдаты клана были одеты в военную форму, и никто не засветился в одежде синоби. Сама будешь находиться на мероприятии до самого конца, что бы ни случилось. Так, чтобы тебя постоянно видели.       — Хорошо, отец, — она почтительно склонила голову.       Шреддер в последний раз мельком оглядел черепах, но было видно, что он утратил к ним интерес. Карай и два солдата дождались, пока мастер выйдет из комнаты. А Леонардо жадно ловил эти несколько мгновений ожидания. Смотрел на девушку и впервые в жизни не мог систематизировать, собрать, упорядочить собственные мысли. Не мог даже сложить единую фразу, запрещающую на неё смотреть. Ничего не мог. Знал только, что серое со стальным отливом платье очень ей шло. Видел, как изящно обрамляют чёрные волосы её благородное, прелестное лицо. Догадывался, что она отправляется на очередное светское мероприятие, где, несомненно, будет блистать. И понимал, что одного мира слишком мало для них двоих. О чем думала Карай, понять было невозможно. От отца она унаследовала или переняла манеру держаться замкнуто и равнодушно. Оглянулась на мутантов. Когда в динамиках зазвучал её голос, Леонардо показалось, что он не может больше дышать. Всё тело онемело, и он прикрыл глаза, отчаянно пытаясь проделать хоть какие-то дыхательные упражнения. Поэтому, отвлекшись, едва не пропустил то, что она хотела сказать.       — Первое, что вы должны понимать: вы больше не представляете такой ценности, как раньше, потому что отказались от добровольного сотрудничества. Ваше оружие у нас. Всё, что вам оставили — ножи и кинжалы. И для вашей первой миссии этого будет достаточно. Сейчас я открою тренажёрный зал. Вы пройдете за солдатами клана по коридору дома, подниметесь по лестнице и выйдете через тамбур на задний двор. На улице ждёт транспорт, который отвезет вас на место. Помните, что каждую секунду вы на прицеле: каждый, кто хотя бы дернётся, будет немедленно усыплен. Убивать кого-то намерения нет. Но только до того момента, пока вы будете иметь возможность исполнять свой долг. Если сейчас вы нарушите порядок перевозки, устроите саботаж или ещё как-то продемонстрируете неповиновение, то в следующий раз условия станут более жёстокими. Есть вопросы?       — Может, сходим вдвоём поужинать? — хмыкнул Микеланджело, привалившись к стене. Леонардо понимал, что брат изо всех сил юродствует, но всё равно в душе шевельнулась клокочущая, вязкая ревность. — Ты, я, свечи, все дела?       — Ясно, вопросов нет, — кивнула Карай, проигнорировав слова солдата. — На выход.       Леонардо понимал, что любая диверсия сейчас плохо закончится. У них были неоспоримые плюсы. Их не разлучили. Пока что на них не оказывали никакого воздействия — по крайней мере, физического. Можно было подгадать момент для побега или нападения, когда с ними останется только конвой клана Фут. И всё, что беспокоило ниндзя — не сорвался бы кто-нибудь из братьев. «Кто-нибудь» — это, конечно, Рафаэль. Но хулиган, кажется, и сам прекрасно понимал, что время для действий неподходящее. Да, было безумно соблазнительно раскидать охранников и попытаться бежать. Но каждый из них на собственной шкуре убедился, что стрелок с узкой дыхательной трубочкой в считанные мгновения завалит любого из них. Раф молча шёл за синоби по коридору, только внимательно оглядывался по сторонам, на всякий случай запоминая всё, что впоследствии могло им пригодиться. Мутанты уже поняли, что находятся в особняке в Оберне и что отсюда ближе всего будет выехать сразу на трассу, не заезжая в город. А где Шреддер выбрал первую цель — можно было только гадать.       Когда черепахи проходили через тёмный двор, Леонардо обернулся и быстро взглянул на Рафаэля. Но тот ответил на взгляд спокойным равнодушием, прекрасно понимая, чего Лео от него хотел. Даже теперь мутант не собирался воспользоваться препаратом, созданным Донателло. То ли ненависть была непреодолима, то ли Раф был уверен, что учёный пересёк океан, чтобы их отравить… Лео не догадывался о причинах. Но успел очень хорошо узнать брата и понимал, что впихнуть в Рафа антидот можно будет только силой. На это и рассчитывал в итоге. В конце концов, втроём они смогут его завалить и заставить принять противоядие. Главное, чтобы Донателло и Микеланджело поддержали эту затею, не сговариваясь и не обозначив свое намерение.       У тротуара стояла длинная громоздкая фура, нелепо смотревшаяся на узких улочках престижного частного сектора. Солдаты клана Фут в форме отряда особого назначения распахнули перед мутантами створки. Один из сопровождающих поднялся следом. Черепах развели по всей длине фуры и на щиколотки каждого надели кандалы , закреплённые цепями на металлических анкерах в полу. Расстояние между братьями было существенное, не дотянуться. Дальше всех от выхода оказался Рафаэль. Он только ухмыльнулся и сразу же уселся на пол, собираясь расположиться как можно удобнее. Возле входа прицепили Донателло, и учёный, сощурившись, наблюдал за действиями охраны. Когда увидел стальной чемоданчик с заряженными ампулами, обернулся и скороговоркой произнес:       — Раф! Да сделай ты это!       Хулиган изумлённо покосился на него, а потом качнул головой и усмехнулся. Леонардо сообразил, что задача усложнилась неимоверно. Пока они будут в машине — ладно, Раф ни до кого не сумеет дотянуться, прикованный к полу. Когда же придется выходить, все их силы будут направлены только на то, чтобы удержать хулигана. Если только сыворотка действительно не подействует на них самих. Синоби посмотрел на брата. И одними губами прошептал: «Пожалуйста!» Но Рафаэль то ли не захотел услышать, то ли не различил в ночной темноте беззвучную просьбу. Почему-то Леонардо был уверен, что первое.       Солдат уже подошёл к Донателло и ввёл препарат тому в плечо. Учёный, закусив губу, глядел в пол. Если бы кто-то из братьев смог немедленно прочитать его мысли, они бы очень удивились, поняв, о чём тот думал. Ни судьба мира, ни даже собственная жизнь в данный момент его совершенно не волновали. Он думал только о том, что настал момент истины и что антидот просто обязан сработать. Мысленно он снова и снова проходил весь пусть бессонных ночей, изысканий и экспериментов. И убеждал себя, что, раз противоядие действовало на крыс, оно просто обязано отработать свою функцию и сейчас. Он всё рассчитал. Он не мог ошибиться.       — А можно дать тебе в морду? — спросил Микеланджело, когда к нему подошёл человек со шприцом.       — Пристрелю, — спокойно пообещал солдат.       — Да ты не нервничай так, я просто уточнил, — засмеялся мутант и тут же зашипел, когда игла вошла под кожу, а бесцветная жидкость была впрыснута полностью.       Леонардо молча вынес всю процедуру, не изменившись в лице, никак не комментируя происходящее. И с тревогой смотрел на Рафаэля. На что рассчитывал хулиган, было неясно. То ли он куда больше опасался быть отравленным Донателло. То ли не верил, что сыворотка вообще может на него подействовать. То ли у него в голове в этот момент вместо мозгов грохотал горох… Леонардо не знал. Но видел, что Рафу по какой-то непонятной причине море по колено. Он не храбрился, но было совершенно ясно, что мутант вошёл в раж и больше не мог воспринимать угрозу реально. Ему всё казалось нипочем.       — Когда доедете до места, будете готовы делать то, для чего вас создавали, — холодно напутствовала Карай. — Придёте в себя скоро, не пройдет и суток. Удачной поездки, мальчики.       Двери закрылись. Завёлся двигатель, и фура, фыркая и шипя, медленно выехала на дорогу. Чтобы удержать равновесие, мутанты откинулись на металлические стенки. Леонардо мельком отметил, что конструкция машины явно была усилена. Для чего — не нужно было быть экстрасенсом. Чтобы мутанты, озверев, не проломили её и не выбрались на свободу раньше времени. Микеланджело и Донателло с тревогой наблюдали за Рафом, им осматриваться было некогда. Ниндзя понял, что доза для них, возможно, была рассчитана экспериментально и с запасом. Ни он, ни братья пока что не ощущали никаких перемен. А вот Рафаэль…       — Раф! — крикнул Леонардо, обернувшись. — Почему ты медлишь?! У тебя в кармане…       Хулиган слабо усмехнулся, перебив его:       — Поздняк, по-моему.       Он стоял, все ниже и ниже склоняя голову, дышал тяжело, ртом, сквозь сжатые зубы. А потом, как в замедленной съемке, опустился на колени, сомкнув руки в замок и упершись ими в пол. Леонардо быстро склонился, выдернув скрытый внутри ремешка ножен тонкий металлический шип отмычки. Справился с замком оков; цепь звякнула, упав на пол, и мутант отшвырнул её от себя. Синоби передал отмычку Микеланджело, а сам поспешил в конец контейнера, к брату. Но тот поднял голову, и Леонардо замер, ошеломленный. На него смотрели совершенно чёрные, с расширившимися зрачками, глаза. Всё золото радужки исчезло, и выглядело это по-настоящему жутко. Последнее осознанное, что он услышал от хулигана — сдавленное, низкое:       — Не подходи!       — Раф, я могу помочь…       Несколько бесконечно долгих секунд Рафаэль смотрел на синоби и молчал. А потом медленно, тщательно выговаривая слова, произнёс, поднимаясь с пола:       — Как же я ненавижу твоё спокойствие буддийского монаха. Как я тебя ненавижу. Думаешь, ты всегда прав, всё знаешь лучше всех. Сейчас я научу тебя кое-чему. Сейчас ты поймёшь, какое ты ничтожество!       Лео чувствовал, когда есть смысл разговаривать, а когда — нет. Он замер, оценивая ситуацию, готовый к бою. Перед ним был не брат — кто-то другой. Чужой, злобный, переполненный силой и бесконтрольной яростью. Предсказуемо. Леонардо и не рассчитывал, что у Рафаэля под действием сыворотки сработает инстинкт бежать и прятаться. Хотя это было бы на руку. Хулиган проигнорировал огнестрельное оружие, и ниндзя понял, что привычка привычкой, логика логикой, но большую тягу мутант испытывал именно к холодному оружию. Но всё же был удивлен, когда Раф вытащил не нож, а саи. Прокрутив клинки в пальцах так уверенно, как будто занимался этим с раннего детства, он медленно, упрямо пошёл на противника.       — Что бы ни случилось — не лезь, — за спиной Леонардо тихо обратился к Донателло Майки.       Лео хотелось усмехнуться. Учёный не подошел бы к нормальному Рафу на пушечный выстрел. А к этому сумасшедшему чудовищу его и на аркане не дотащишь. Почувствовал, как за спиной встал Микеланджело — достаточно далеко, чтобы не мешать движениям, но и в меру близко, чтобы в любой момент прийти на помощь. Ни на секунду не отвлекаясь, Леонардо выжидал. А Рафаэль сделал ещё несколько шагов. Но вдруг звякнула, натянувшись до предела, цепь. Мутант взглянул на неё, точно не понимал, откуда она вообще взялась. А потом с силой дернул ногой. Металл не поддался. Рафаэль неприятно усмехнулся, отвернулся и устремился в темноту. Остановившись над анкером, убрал саи, намотал цепь на руку и с силой рванул.       — Он освободится, — тихо проговорил Микеланджело. — Лео, он же освободится!       — Вижу. Нужно, чтобы один из нас пробрался в кабину и занялся управлением фуры. Донателло, ты. Сможешь? А мы пока что постараемся удержать его.       — Да. Да, я… я смогу, — ученый на секунду вспомнил о солдатах клана, которые находились в кабине, но потом понял, что не время сейчас себя жалеть. В конце концов, он сам был неплохо обучен, а помочь братьям требовалось как никогда. Наткнувшись взглядом на Рафаэля, попросил: — Только его придержите, ладно? Я боюсь мимо него проходить.       — Я отвлеку его на себя, но тебе придется бежать. Очень быстро, — хмыкнул Микеланджело. — И не потеряй отмычку, а то не сможешь открыть решетку перед нашим отсеком.       — Понял!       Леонардо всё слышал. Но не обернулся, не перемигнулся с братьями — было не до того. Он наблюдал за хулиганом, напряжённый, не до конца понимающий степень неосознанности поступков брата. Кажется, всё напряжение, всё разочарование, вся злость поднимались на поверхность, заставляя мутанта вести себя не просто агрессивно. Безудержно. Лео бы понял, если бы Раф, как дикарь, кидался на стены. Но он походил на вполне вменяемое существо, у которого просто в один миг закончилось терпение и стёрлись все моральные границы. Рафаэль сильными, методичными рывками выдирал анкер из железного пола фуры. Звон ритмично разносился внутри контейнера. Наконец крепёж поддался, и цепь сорвалась с металлического разомкнутого кольца. Раф выпустил её из рук, обернувшись, снова вытащил из ножен саи. Он никуда не торопился. Сделал шаг; цепь металлической змеёй извивалась по полу.       — Чувствую, мне сейчас будет весело, как никогда в жизни, — пробормотал Микеланджело.       — Ждать, — коротко скомандовал Леонардо.       Рафаэль подходил всё ближе. Его лицо оставалось странно бесстрастным, и синоби понял, что по-настоящему разозлённым брата ещё никогда не видел. Мутант изучал противников со спокойной уверенностью в собственных силах. Он шёл убивать, а может ли он при этом погибнуть сам, черепаху не интересовало. Остановившись в паре метров от Леонардо, хулиган секунду пристально смотрел на него. А потом молча, не издав ни звука, не изменившись в лице, кинулся на ниндзя. Всё, что оставалось Леонардо — выхватить танто и встретить удар одного из клинков. Вторую руку брата Лео перехватил в воздухе. Сила, с которой обрушился на него хулиган, была даже не вполовину больше той, с которой брат действовал на тренировках. Смутно мелькнуло, что запас у хулигана огромный. Лео почувствовал, как задрожали мышцы, едва справляясь с такой мощью. Но в этот момент снизу поднырнул Микеланджело и ударил локтем брата выше пластрона, почти в основание шеи. Рафаэль отскочил на шаг, но тут же напал на солдата, нанося стремительные удары: то боковые, от которых Майки с трудом, но всё же уворачивался, то верхние. В руках у Микеланджело мелькал айкути , ещё один подарок Леонардо, сдерживающий напор брата. Кусаригаму, нунчаки, патроны и всё огнестрельное оружие у него отобрали так же, как и у остальных. Шреддер знал, что и голыми руками черепахи наворотят дел. Каждому было достаточно одного ножа. Но, кажется, он не предполагал, что мутанты сцепятся ещё в фуре, как пауки в банке.       — Я так долго плясать не смогу! — воскликнул Майки, когда Леонардо перехватил инициативу и выступил вперёд. Развернувшись, изо всей силы припечатал Рафаэля панцирем. Тот откатился в дальний угол, но мгновенно поднялся на ноги. Не зверел, не бесился ещё больше. Его ярость находилась в какой-то одной, невероятно высокой точке, когда выходить из себя, похоже, было уже просто некуда. И снова Раф пошёл на братьев. Леонардо мельком подумал, что если смерть и имеет лицо, то оно должно выглядеть именно так. Бесстрастно и неотвратимо.       — Что за шум?..       За ограждающей два отсека кабины решёткой показались солдаты клана Фут. Увидев, что трое мутантов свободны, а четвёртый в буквальном смысле слова сорвался с цепи и нападает на остальных, оба тут же принялись открывать замок. Леонардо догадывался, что у синоби был приказ — во что бы то ни стало сохранить всех четверых мутантов. Хотелось бы посмотреть, как они попытаются выполнить свою задачу. Но у него не было времени. Майки оказался прав: Рафа требовалось угомонить. Любой ценой.       Ниндзя проникли в камеру перевозки. Пока один запирал за собой решётку, четверо кинулись на хулигана, в надежде сбить с ног, обездвижить и обезвредить, чтобы потом заняться остальными. Отступившие к дверям фуры, Леонардо, Микеланджело и Донателло предпочли им не мешать. Лео понял, что не зря учил брата. Сейчас у людей даже при всех их навыках и тренировках не было никаких шансов. Мерзкая сыворотка обострила все чувства и инстинкты, раскрыла в хулигане такой потенциал, какого Лео, к своему стыду, даже не подозревал. Рафаэль бросил на пол саи и неожиданно подхватил свою цепь. Первый солдат не успел подойти к нему и нанести удар — хулиган замахнулся и ударил его металлом. Синоби попытался отклониться, но траектория была рассчитана так точно, что цепь намоталась ему на горло и руку, которую футклановец поднял в надежде защититься. Раф рванул звенья; мёртвый солдат упал на пол. Второй человек бросился вперёд, взял разбег, подхватив край цепи, оттолкнулся ногами от стены и прыгнул на плечи мутанту. В секунду звенья удавкой обвились вокруг шеи Рафаэля. Но тот сделал стремительное, почти неуловимое движение, сбивая её ладонью, и ухватил человека за ногу.       — Раф, нет! Ай, чёрт… — Микеланджело сморщился, когда хулиган со всей силы ударил футклановца о стену фуры.       На его вскрик мутант даже не обернулся. Он уже был занят другими противниками. Майки озирался, не зная, чем и как можно остановить брата. Ясно же, что сейчас он размажет по фуре солдат клана, а потом вернётся к ним. У Донателло не было ни единой возможности проскользнуть мимо одурманенного хулигана, и их по-прежнему везли на какое-то «задание». И тут мутант заметил плоский металлический ящик на стене, уходивший куда-то под потолок. Возможно, в нём перевозили оружие. Его дверцу удерживала тяжёлая скоба, небольшая, сантиметров шестьдесят, но достаточно увесистая. Солдат вцепился в неё, дернул, но металл не поддался, зафиксированный перепонкой плоского замка.       — Помоги!..       Донателло уцепился за скобу сверху, Леонардо — снизу. Одним рывком мутанты сорвали её и выпустили из рук. Микеланджело взвесил металл на ладони, удобнее перехватил и в несколько шагов подлетел к Рафаэлю. Тот был занят последним противником, но Майки это мало интересовало. Он размахнулся и приложил хулигана по затылку. Тот на мгновение замер, покачнулся и тяжело рухнул на пол. Секунду и солдат, и синоби смотрели на него. А потом черепаха, недолго думая, шибанул футкнановца. На нервах не рассчитал ни замах, ни силу удара и снёс противнику полголовы. Уронив скобу, брезгливо отвернулся.       — Твою мать…       — Он жив? — осторожно спросил Донателло, выглядывая из-за плеча Леонардо.       — Кто из них? Фут — нет. — Микеланджело старался туда не смотреть. Тошнило, хотя убивать ему приходилось не в первый раз. Но не такими варварскими способами.       — Шутишь — это хорошо, — Лео осторожно потрепал брата по плечу. Обернулся к Донателло, — сейчас попробуем пробраться в кабину… Вы это слышали?       Раздалась автоматная очередь; пули заколотили снаружи по стенкам фуры. Донателло машинально присел, как будто металл можно было так легко пробить. Но звук означал только одно — кто-то напал на перевозку и на конвой. Массивная машина неожиданно шарахнулась в сторону, и братья едва не упали на пол, потеряв равновесие.       — Нужно быстрее попасть за руль! Кто бы там, снаружи, ни был, его вмешательство нам на руку! Майк, идем! Донни, побудешь с ним, — он кивнул на Рафаэля.       — Я — с ним?! Ни за что! Он меня в порошок сотрёт, если проснётся!       — Поверь мне, он еще до-о-олго не проснётся, — усмехнулся Микеланджело, но как-то криво. Присел на корточки и запоздало прижал пальцы к шее хулигана, на всякий случай проверяя пульс. — Ладно, иди с Лео. Я останусь. Если что, пропишу ему ещё снотворного.       Леонардо пошёл первым. У одного из убитых солдат увидел почти вылетевшие из кармана и зацепившиеся за ремешок ключи от решётки. Наклонившись, быстро поднял, без труда выбравшись из закрытого отсека. Учёный следовал за ним, как тень. Короткая борьба с водителем — Леонардо беззвучно ввязался в драку. Донни успел рассмотреть молниеносное движение танто, и футклановец обмяк. Фуру швырнуло снова, и ниндзя уцепился за руль.       — Быстрее! Занимай его место!       Донателло понимал, что церемониться не время. Отпихнул тело подальше на сидении, опустился рядом, перехватив ногой педаль газа, и выровнял руль. Одной рукой, не глядя, распахнул дверь, на ходу вытолкнув труп. И тут же увидел какое-то движение. Мотоциклист рядом с фурой вильнул в сторону, едва не наехав на мёртвого. Сбросил скорость, но быстро догнал и поравнялся с водительской кабиной. Леонардо прищурился, а гонщик показал двумя пальцами направление и пошел на обгон. Вылетел вперед фуры, держа скорость, уводя мутантов от возможной погони. Синоби узнал кожаную куртку с выдавленным на плече черепом.       — Это Кейси. А это кто?..       Мимо пролетел ещё один мотоцикл. Управлял транспортом мужчина, но по одежде Леонардо не смог его узнать, а лицо было скрыто тонированным стеклом шлема. Второй гонщик поравнялся с Джонсом, и они пошли рядом, совсем близко, прекрасно выдерживая дистанцию и между собой, и с фурой, как будто всю жизнь только так и ездили. Синоби со своей стороны глянул в зеркало заднего вида, потом высунулся в окно. Конвоя не было, никого из солдат не осталось.       С трассы мотоциклисты свернули на узкую дорогу, которая постепенно сошла с четырёх полос до двух. А потом и вовсе пришлось поворачивать на грунтовку. Она не освещалась и, кажется, давно не использовалась. Всё, что видел Донателло — двух провожатых в свете фар. Наконец они остановились, и Леонардо с учёным поспешно покинули машину, спрыгнув на землю. Кейси обернулся, скинул шлем. Белозубо улыбнулся, кажется, совершенно счастливый и довольный всеми событиями произошедшей ночи.       — Все живы?       Но Леонардо не ответил, пристально вглядываясь во второго мотоциклиста. А тот снял шлем и сдержанно кивнул. Донателло не знал этого мужчину. Японец, кажется, возрастом за сорок. Но волосы ещё чёрные, без седины. Проницательные умные глаза. Тонкие губы; уголки чуть-чуть приподняты, как будто в полуулыбке. Учёный оглянулся на Леонардо и увидел, что тот слабо, устало улыбается. Склонившись, синоби почтительно произнес:       — Конничива, сенсей.       Покачивало. Тряско, неровно, как будто ехали по проселочной дороге. Это ощущение Рафаэль узнал бы из тысячи других — он очень любил путешествовать на машинах, всегда предпочитая их другим видам транспорта. Но этот ритм был единственным светлым моментом в пробуждении. В остальном мутант чувствовал себя крайне паршиво. Ломило мышцы. Настолько сильно, словно он неделю не вылезал из тренажёрного зала. Мутило, как при высокой температуре, и голоса вокруг то приближались, то удалялись, катая черепаху на несуществующих качелях. Саднила кожа — на руках, на коленях, на локтях, почему-то на горле. И в затылке как будто бы засело тупое остриё копья, причинявшее боль, кажется, от каждой мысли.       — … и вот я на полном ходу врезаюсь панцирем в ограждение стадиона! — раздался тихий, весёлый голос Микеланджело. — После этого тренер очень пожалел, что позвал меня в сборную нашей военной базы. И ты бы видел его лицо, когда он понял, что придется мне отказать. К слову, мне отдали в подарок всё: и форму, и кубок за ту игру… О, наша нежная Спящая Красавица, похоже, проснулась.       Рафаэль медленно открыл глаза. Над ним был серый брезентовый полог. Похоже, они ехали в каком-то грузовичке. Вокруг царил полумрак, и лица братьев выступали неясно, призрачно. Донателло хулиган разглядел в стороне; учёный сидел на полу, откинувшись на мягкую стенку, запрокинув голову и закрыв глаза. Леонардо устроился напротив, подогнув под себя ноги в позе полу лотоса, и улыбался — видимо, рассказу Майки. Микеланджело оказался ближе всех. Усмехнулся, глядя на очнувшегося брата, и аккуратно положил ему на лоб прохладную ладонь.       — И как оно?       Хулиган соображал туго.       — Что — оно?       — Состояние твоё, барагоз .       — Нормально… Что случилось? Я что-то пропустил, да?       — Ха, если бы! — неожиданно насмешливо произнёс Донателло, не открывая глаз. — Ты был в самом эпицентре, если не сказать больше.       — Ничего не помню… — Рафаэль в изнеможении зажмурился.       От странной усталости у него не было сил выяснять подробности. На минуту подумалось, что он вымотался так, что не удастся восстановиться никогда. Но одно мутант успел рассмотреть даже в полумраке: на двух братьях не было живого места. Хотя, судя по ощущениям, и на нём тоже. Мутант напрягал память, пытаясь сообразить, что же такого случилось, и вспомнить, в какой момент времени для него закончились все события — до нынешних минут. Получалось плохо. Рядом началось какое-то движение, и хулиган взглянул на родных снова. Подле него оказался Леонардо — перебрался поближе и склонился, криво улыбаясь разбитыми губами.       — Как в плен попали из лаборатории на дамбе, все вчетвером, помнишь? (Раф неуверенно кивнул; невидимое копье с новой силой воткнулось в затылок). Были в подвале, в тренировочной комнате у Шреддера в особняке? (Раф прикрыл глаза — точно! Он ещё порывался накостылять по шее Донателло). Как ты отказался принять антидот? Как нас увозили оттуда, тоже забыл?       — Увозили? Куда?.. У меня голова раскалывается, Лео! Не насилуй мне мозг, говори прямо!       — А, голова — это я. Прости, бро. Нужно было тебя отключить, а то батарейка никак не садилась! — тихо рассмеялся Микеланджело.       — Ничего не понимаю… Какая батарейка?       — Я же говорил, — фыркнул Донателло. — Не надо было бить его по затылку. И так-то ему было далеко до нобелевского лауреата, теперь вообще будет дебил дебилом!       Остальные неожиданно весело засмеялись. Леонардо опустился рядом на пол фургона, чтобы быть ближе к Рафаэлю, и, подперев голову рукой, произнёс:       — Лежи, не напрягайся. Мы скоро уже приедем. А я пока что всё тебе расскажу.