Разделённые. Книга вторая

      — Доктор, во время нападения клана мы столкнулись с серьёзной проблемой. А именно — они используют национальное историческое оружие. Как бы примитивно оно ни выглядело, на самом деле — очень действенно. Леонардо называет это искусство фукибаридзюцу . Тяжело признавать, но все мы оказались взяты в плен именно из-за дующего в трубку футклановца, — Донателло, не отрываясь от работы, невесело хмыкнул. — Поэтому костюмы для ближнего боя необходимо доработать. Нужно защитить шею, плечи, руки чем-то более надёжным, чем просто плотная ткань.       Учёный снова походил на себя прежнего. Бакстер умудрился заказать через знакомых поставщиков халат подходящего размера. И хотя тот сидел не так, как пошитый под мутанта на заказ, Донателло чувствовал себя в нём определённо намного привычнее. В движениях снова появилось надменное изящество, в голосе — лёгкая, вызывающая небрежность. Из-под воротника белого халата выглядывала безупречно-чёрная водолазка. Рафаэль шутил, что она заколдована — ни волоска, ни пылинки не прилипало на ткань, портя её вид. На запястье мутанта снова позвякивали дорогие часы, а начищенные, удобные ботинки могли вызвать зависть любого заправского модника. Одно только осталось неизменным. Всякий раз, когда рядом с гениальной черепахой появлялась Эйприл, куда только девалась и его уверенность, и словарный запас. Конечно, он больше не запинался в самых простых словах. Но всё же заметно смущался в обществе журналистки, хотя и норовил проводить подле неё каждую свободную минуту.       Стокман внимательно выслушал мутанта, сосредоточенно хмурясь. Подошёл к одному из стеклянных шкафов, бережно вытащил какой-то продолговатый предмет. Подойдя к коллеге, показал ему на раскрытых ладонях прямоугольник из серого пластика. Донателло рассматривал образец. А Бакстер положил его на стол, ухватил канцелярский нож и с силой ударил пластину. Лезвие ножа со звоном отскочило в сторону, а на материале не осталось даже царапины.       — Впечатляет! Какой-то особый пластик? Ваша разработка? — Донателло уважительно покивал.       — Да, баловался ещё на старших курсах университета. В общем-то, новости у меня три, одна из них — скверная. Это не пластик, коллега, это сверхпрочный металл. Он не подвержен коррозии, не боится воздействия атмосферных явлений, выдерживает очень высокие температуры, и его практически невозможно пробить. Это первая новость. Вторая — металл очень легко формуется, из него можно сделать накладки для вас. Этим я сейчас займусь. Ну и третья… — Бакстер неуверенно замолчал.       Донателло неожиданно взял образец, повернул его к свету, покачал в руке, ловя отблеск. Вспоминал, где уже однажды видел такую игру света. И обернулся, недоверчиво взглянув на Стокмана.       — Только не говорите, что вы отдали этот сплав Шреддеру.       — Это и есть та самая плохая новость. Из этого металла выполнена большая часть его доспеха.       — То есть у нас практически нет шансов, — хмуро отозвался учёный. — Разве что целиться в стыки между пластинами холодным оружием. Или пытаться вытряхнуть Ороку Саки из его брони.       — Есть ещё один вариант. Я могу подготовить кое-какое оружие из этого же сплава. По крайней мере, они будут равноценны! И не смотрите на меня с осуждением, док. Вы тоже делали много чего, что было использовано далеко не во благо. Однако вы не раскаиваетесь, потому что просто выполняли свою работу.       — Я не осуждаю вас, сэр, — Донателло покачал головой. — Не в моих правилах. Думаю, что нам теперь делать и как можно использовать это знание на пользу всей команде. А разрабатывали доспех тоже вы?       — Да, вместе с Йоши. Он знает конструкцию, я — материалы. Мы создавали для Шреддера лучшее общими усилиями, потому что каждый на тот момент верил в него.       — Это понятно, — мутант серьёзно кивнул.       Стокман к Донателло уже привык. Хотя первые пару дней с огромным трудом заставлял себя осознавать, что черепаха его действительно понимает. Казалось, что тот, как огромный биоробот, просто реагирует на заложенные в программу слова и выражения, но и только. Однако Донателло был действительно чертовски умён, эрудирован и, что очень импонировало Бакстеру, слов на ветер не бросал. Он обладал прекрасными аналитическими способностями, играючи разбирался в электронных схемах и, в общем-то, не очень отставал от своего создателя. Если поначалу идея справиться с Ороку Саки казалась Стокману самоубийственной и невыполнимой, то сейчас он понимал: надежда есть. Едва ли Шреддер осознаёт, насколько серьёзные у него противники. А те мальчишки, которых он набрал для работы… Стокман усмехался. Они ему с Донателло не будут конкурентами ещё очень долго.       — Значит, нужно будет пригласить мастера Хамато, чтобы подробно обсудить этот вопрос. И мне, и вам нужны исходные данные, коллега. Вы не узнавали, когда он сможет к нам присоединиться?       — Очевидно, когда вместе с Леонардо окончательно разгромит мой тренажёрный зал.       Бакстер и Донни одинаково усмехнулись, синхронно возвращаясь к прерванным занятиям. Металлическая пластина осталась лежать между ними — для дальнейшего изучения и работы.       Оба периодически подходили к большой центрифуге, в которой находилась кровь Рафаэля, взятая для анализа. Эта проблема была ещё сложнее. Пока что не удавалось не только подготовить какое-то приемлемое средство для восстановления хулигана. Всё, что получилось — приостановить болезнь. Ни Донателло, ни Стокман не понимали, почему кровь мутанта вдруг изменила свои биохимические показатели. Ни один из них не мог выявить, как именно сыворотка влияла на организм. Но одно было ясно: она медленно отравляла мутанта, не давая ему прийти в себя. Как бы Раф ни храбрился, он постепенно терял силы. На тренировках быстрее уставал, внимание становилось всё более рассеянным. И братья, даже гений, чувствовали себя совершенно беспомощными.       О результатах исследования Рафу не говорили, хотя и Микеланджело, и Леонардо были в курсе всех дел. Кейси и Эйприл тоже держали в неведении — на этом настоял мастер Йоши, чтобы не подрывать командный дух. Оставалось надеяться, что учёным удастся получить хотя бы какой-то препарат, способный полностью вывести химию из крови мутанта.       — Они совсем не похожи на мои, — Леонардо внешне был абсолютно спокоен. Но Раф и Майки уже успели хорошо изучить брата, чтобы понять: недоволен. Недоволен настолько, что готов об этом сказать.       Синоби стоял посреди тренажёрного зала Стокмана, взвешивая в руках катаны, принесённые ему мастером Йоши. Для того, чтобы учитель и ученик могли заниматься, всё оборудование растащили к стенам, что смогли — вынесли в большую подсобку. Сейчас братья сидели у дальней стены на полу, с любопытством наблюдая, как ниндзя осваивал чужое оружие. Леонардо снова легко качнул руками, удобнее устраивая цуки в ладони. Сделал два быстрых, лёгких шага; клинки хищно распороли воздух в сильных замахах. Почертили круги над головой Леонардо, набирая скорость и силу для удара. А потом стремительно опустились вниз, остановившись волей синоби у самого пола. Леонардо выпрямился, лицо стало не просто недовольным — обескураженным.       — Не понимаю… Монучи как будто смещается ближе к кисаки … Учитель, может быть так, что клинок выполнен не по правилам?       — Может, Леонардо, потому что это оружие изготовлено здесь, а не на островах, — спокойно кивнул Хамато Йоши, наблюдая. — Я понимаю, что тебе неудобно пользоваться незнакомым оружием, но ты должен освоить его. Уровень твоего мастерства высок, это не станет для тебя неразрешимой задачей. А свои катаны тебе необходимо вернуть. Но делать это придётся с боем.       — Ох, как я хочу увидеть, как Лео эпично разберёт на запчасти железного самурая! — Майки возбуждённо заколотил ладонями по полу.       — Едва ли, — хмуро бросил синоби. — Мои катаны были словно бы продолжением меня самого. А эти чужие, какие-то бездушные… Я совершенно их не чувствую!       — Не усложняй, Лео, — вмешался Рафаэль. — Ты настолько виртуозный мечник, что тебе хоть кусок арматуры дай в руки, ты всё равно будешь владеть им в совершенстве.       — У меня от сладости твоей лести сейчас начнётся аллергия, — Микеланджело весело косился на брата. Оба ухмыльнулись.       — По большому счёту я совершенно согласен с Рафаэлем. Тебе нужно приспособиться к катанам. А дальше всё будет зависеть только от твоей техники и навыков, — кивнул мастер Йоши.       Поднялся, огляделся, поднял лежавший у стены гриф и, удобнее перехватив его за один край, направился к ученику. Леонардо удивлённо взглянул на сенсея и недоверчиво качнул головой. Показалось, что катаны не выдержат силу удара. Он даже нерешительно отступил на шаг, видя, что Йоши не остановится и нападёт.       — Мастер, мне кажется…       — Не рассуждать!       Не дослушав, Хамато Йоши обрушил на ученика сильный удар сверху. Леонардо ничего не оставалось, кроме как включиться в навязанный бой. Сведя клинки, он поймал на перекрестье стальной корпус грифа. Ожидал, что хотя бы одна катана сломается под тяжестью, но обе выдержали давление. Это оказалось важно для Лео: знать, что оружие не подведёт в бою. И он решительно переступил, уводя сцепку клинков в пол. Мастер приём просчитал, последовал по инерции вниз ровно настолько, чтобы закрутить движение и ударить грифом в панцирь Леонардо. Но синоби уже не было там, куда пришёлся выпад. Он ловко увернулся, обойдя полукругом наставника, и напал. Два рубящих удара справа, один — по ногам — слева. Йоши, ловко орудуя грифом, удерживая его, кажется, только двумя пальцами каждой руки, отбил все три атаки. Четвёртую поймал на корпус своего импровизированного оружия, оттолкнул Леонардо, заставляя вскинуть руку с катаной. А в следующее мгновение развернул гриф и ударил мутанта торцом. Лео успел поставить блок, опустив катану клинком в пол, но позиция была неудобной, а уйти из неё Йоши не давал. Дожимая вертикально поставленный меч, дважды уклонился от удара вторым. И, подпрыгнув, нанёс сильный удар босой ступнёй в незащищённое правое плечо. Леонардо отшатнулся, а мастер, вывернув гриф, сверху обрушил его на ученика. И когда синоби должен был получить мощнейший удар, неминуемо ломающий ключицу, металл замер, не коснувшись тела. Лео взглянул на наставника. Тот, отступив, кивнул.       — Тренируйся. Оружие не подведёт тебя.       Взглянув на прощание на Рафа и Майки, вышел из тренажёрного зала. Братья восхищённо смотрели ему вслед. Леонардо, видя их по-детски ошеломлённые лица, не сдержал улыбки. Пряча катаны в заплечные ножны, подошёл к братьям и присел рядом. Не удержался от замечания:       — На вас смотреть одно удовольствие!       — Одно удовольствие смотреть на то, как вы с мастером танцуете, — ухмыльнулся Микеланджело. — Очень круто! Одно дело — всякие самурайские фильмы, когда думаешь, что это просто каскадёры отдуваются. И совсем другое — увидеть такие скорости боя живьём! Да ещё этот скрежет металла… Ух, красота! Слушай, Лео, а если ты попросишь, мастер может показать мне какие-нибудь примочки с моей кусаригамой?       — Дело же не в зрелищности, Майки, — ласково прервал брата Лео. — А в эффективности.       — А совместить никак?..       — Боюсь, тебе придётся поговорить с сенсеем, чтобы он чему-нибудь его научил, — хмыкнул Рафаэль. — Не отцепится ведь. Ему же нужно, чтобы футы были не только убиты, но и предварительно поражены его навыками. Кстати, где мастер умудрился урвать для нас катаны, саи и кусаригаму? А, и шест для нашей политической проститутки?       — Раф, скажи мне, день, когда ты оставишь Донателло в покое, настанет? — Леонардо внимательно посмотрел на хулигана. Тот неожиданно активно покивал.       — Конечно! Как только его отпоют, я сразу же от него отстану!       — Прекращай, — Майки рассмеялся, толкнув брата кулаком в плечо. — Меня ты не обманешь. Я чувствую, что ты уже не так сильно на него злишься, просто держишь перед нами лицо. Можешь расслабиться! Ты разве не видишь, что он очень старается быть хорошим!       — Разве? Пока что я вижу, что он старается стать таким же говнюком, каким и был в самом начале. Ты пойди спроси у него время. И посмотри, как он будет трясти у тебя перед носом своими золотыми часульками. Не, Майки, эту горбатую тварь не исправит уже ничего, даже могила. Он — сноб, спесивый и самонадеянный. И бедный Кейси! Ты видел, как наш братец его изводит, преследуя Эйприл своими неуклюжими ухаживаниями?       — По-моему, кто-то ревну-у-ует, — протянул Микеланджело, играя надбровными дугами. — Смотри-ка, как ты завёлся!       — Вот вообще ни разу, — Рафаэль уверенно взглянул на брата. — Ты прекрасно знаешь: Эйприл меня не интересует. Мне просто её жаль! До неё домогается двухметровый урод с замашками наследного принца. Противненькое комбо, разве нет? А в свете того, что нам предстоит сделать, бедная девочка ещё и подвергается такому давлению с его стороны.       — Кстати, насчёт того, что нам предстоит сделать, — в дверях возник Донателло.       Он скептически взглянул на Рафаэля. Мутанты не поняли, слышал ли он разговор или нет. Леонардо расстроенно подумал, что сейчас братья опять опустятся до взаимных оскорблений. Майки было интересно: выскажет Донни всё, что думает о Рафе, или нет. А учёный, подойдя, огляделся в поисках стула или кресла, но ничего похожего не обнаружил. Всё, что попалось ему на глаза — фитбол , который он и прикатил ближе к братьям. Усевшись, сверху вниз посмотрел на остальных.       — Как раз по тебе седалище , — заметил Раф насмешливо.       — Первое, что я хочу тебе сказать. Мои отношения с Эйприл тебя не касаются. Так же, как и мои замашки. Поэтому будь так любезен, займись своими делами. Второе — тебе как раз пора пить лекарство.       — И ты мне его аж сюда принёс? Как мило, давай, — улыбнулся хулиган.       — Разогнался, — равнодушно отбрил его Донателло. — Стакан ждёт тебя там же, где и всегда: на кухне. Прислуги в доме нет. Третье. Я хотел поговорить с тобой о твоей надежде на отряд, который прикроет тылы.       — Дон, может быть, лучше поднимать эту тему в присутствии всех? — спросил Леонардо негромко. Он не знал, куда клонит учёный и что сейчас скажет. Немудрено, если после его слов дома начнётся очередной скандал. Йоши и Бакстер умело гасили все вспышки гнева хулигана, потому что только им удавалось приводить доводы, способные его убедить. Но у Донателло не было даже шанса на то, чтобы остановить темпераментного брата, если тому вздумается психануть.       — Я думал об этом, но сначала хочу переговорить с вами с глазу на глаз, — отозвался гениальный мутант. Эта фраза немного остудила Рафаэля, он взглянул на учёного внимательно. — Хочу, чтобы кроме плана «А», который вчера утвердили, мы разработали и план «Б» на случай, если надежда на помощь не оправдается.       — Опять ты всех под одну гребёнку стрижёшь! — тут же рассердился Раф.       Леонардо и Микеланджело молчали. Они уже успели обменяться мнением на этот счет. Накануне вечером состоялся длительный разговор, в котором участвовали все, кто оказался в доме Бакстера Стокмана, включая и самого хозяина. Учитывая собранную информацию, был принят ряд решений, с которыми все оказались согласны.       Донателло и Стокману требовалось подключиться к автоматике лабораторий и дамбы, предварительно взломав систему защиты. Это помогло бы предотвратить сброс сыворотки в воду электронным путём. Однако не решало проблему ручного сброса — оказалось, что предусмотрен и такой. Для того, чтобы решить этот вопрос, Донателло необходимо будет присоединиться к остальным — тем, кто пойдёт на дамбу — и заняться механикой. Рассматривали вариант быстрой очистки воды в случае, если сыворотка в неё всё-таки попадёт. Но поняли, что очистить не удастся. Оставалось только не допустить введения её в воду.       Бакстер был уверен, что Шреддер затянул с началом своей операции только для того, чтобы продлить действие сыворотки в водной среде. Учитывая, что первые её образцы растворялись очень быстро, сыворотка могла и не дойти до своих жертв. Многочисленные системы очистки воды наверняка уничтожили бы остатки примеси. Значит, Ороку Саки позаботился о том, чтобы сыворотка была активна как можно дольше. С одной стороны, это играло команде на руку: у них было время. С другой становилось ясно, что оплошность невозможна, допустить выброс сыворотки в городской водопровод — недопустимо.       Микеланджело, Рафаэлю и Кейси был поручен ряд отвлекающих манёвров для того, чтобы клан Фут не мешал Донателло работать. При этом желательно было не засветиться самим. Мутанты и полицейский потратили несколько часов, определяя точки на закрытой территории дамбы, где диверсии дадут наибольший результат. После этого им необходимо было найти Донателло и уже вместе с ним присоединиться к остальным.       Эйприл в это время должна была вести трансляцию из небольшого фургончика, который команда планировала спрятать поблизости. На одежде у всех участников должны были быть закреплены камеры. А О`Нил собиралась выводить изображение с каждой или в прямой эфир, или нарезать из них ролики, чтобы показать, как именно обстоят дела, и реабилитировать черепах перед людьми. После того, как основные отряды клана Фут будут обезврежены, Эйприл должны была перебраться на территорию дамбы и уже оттуда вести прямой репортаж.       Хамато Йоши и Леонардо взяли на себя основную силу — Шреддера и Карай. Хотя остальные и считали, что это — огромный риск, учитель и ученик отказались от помощи. После долгих уговоров решено было, что Раф, Майки, Дон и Кейси придут им на помощь. Но только после того, как выполнят свою часть работы. Слушая доводы Леонардо — кажется, мастер Йоши доверил ученику уговаривать братьев, Рафаэль только насмешливо обронил:       — Ну конечно! Всё самое интересное достанется Оби-Ван Кеноби и его юному падавану. А мы втроём так, мимо проходили.       Впрочем, Донателло не горел желанием вступать в эту драку. Он считал, что против Шреддера и даже против его дочери у него нет никаких шансов. Учёный неохотно вспоминал сражение в часовне на кладбище и понимал, что там он еле-еле выстоял против рядовых футклановцев. Столкнуться с основной силой гений был не готов. Он однозначно заявил, что может только страховать остальных, потому что для такого боя не имеет никаких ресурсов. И вот здесь коса нашла на камень. Донателло понимал, что надеяться им больше не на кого. А Рафаэль был уверен, что силы, присланные Михалычем, с тылами справятся куда лучше, чем гениальный мутант. Мнения разделились, вопрос так и остался до конца не решённым. И именно об этом учёный пришёл поговорить.       — Послушай, Рафаэль, я никого не уравниваю, — спокойно произнёс Донателло, понимая, что любое проявление эмоций способно спровоцировать хулигана на скандал. — Я не затем пришёл, чтобы обсуждать, какие твои друзья классные, а мои нет. Но у меня есть опыт предательства со стороны тех, кому я верил. Джош на моих глазах передал сыворотку Шреддеру. Я не утверждаю, что кто-то может слить тебя или весь план Ороку Саки. Я подозреваю, что у них может не быть возможности помочь. Вот и всё.       — Напомни, я что-то запамятовал, — Рафаэль почесал кончик носа. — Когда я интересовался твоим мнением на этот счёт? У тебя что — вода в жопе не держится, делиться своими домыслами?       Донателло нахмурился, приготовившись резко ответить брату, но неожиданно Леонардо примирительно произнёс:       — Ты злишься на него за то, что он поднимает неудобные темы и говорит тебе неприятные вещи. Но при этом, Раф, ты не можешь отрицать, что в его словах есть доля правды.       — Твой мастер за тобой ведь приехал, — заметил хулиган недовольно.       — Мой мастер — да. Но не те люди, которые отправили меня сюда, — парировал Лео. — В любом случае, даже если ты в корне не согласен с Донателло в деталях, в сути же ты не можешь не согласиться? Я думаю, нужно проработать запасной план. Такой, в котором мы ни на кого, кроме себя, не рассчитываем.       — Михалыч назначил мне встречу на завтра, — Рафаэль нервно пожал плечами. — И всё станет ясно!       — Всё? — усмехнулся Майки, склонив голову к плечу.       Он помалкивал, но был с Донателло и Леонардо полностью солидарен. Он знал, что позже поговорит с Рафом с глазу на глаз и убедит его принять предложение учёного. Знал, что Рафаэль не дурак и согласится иметь в кармане запасной вариант. Знал, что хулиган никогда не надеялся на помощь, а сейчас он цепляется за неё не потому, что бессилен, а для того, чтобы доказать — его не бросали. Странно, но для мутанта по-прежнему оставалось важным понимать, что его дома ждут. Хотя каждый из братьев уже пришёл к мысли, что возвращаться им больше некуда.       — Да! — отрезал темпераментный мутант. Поднялся. — Сегодня не сушите мне мозги этими разговорами! Я хочу отдохнуть! Хотя бы один вечер забыть о ваших планах, стратегиях и прочей чепуховине.       — Конечно, это вещи совершенно неважные, — недовольно пробормотал Донателло, отвернувшись.       Рафаэль смерил его сердитым взглядом. А потом неожиданно коварно усмехнулся. Леонардо и Микеланджело видели это, а учёный опасность проглядел. Хулиган встал за спиной сидящего на мяче гения и вдруг положил руки ему на плечи, разминая. Донателло от такой наглости остолбенел, неестественно выпрямившись, а братья с любопытством наблюдали за тем, что будет дальше. Леонардо немного нервничал: сейчас Раф что-нибудь сделает, и они опять разругаются вдребезги. Но мутант склонился к уху учёного и доверительно проговорил:       — Ты такой напряжённый, может быть, стоит больше отдыхать, а, умник? Расслабиться. Провести время с семьёй.       Донателло попробовал повести плечом, чтобы скинуть жёсткие пальцы брата, но ничего не вышло. А Рафаэль продолжал нашёптывать:       — Представь, как будет здорово посидеть всем вместе, выпить. Поговорить по душам. Или проведём парочку твоих любимых психологических тестов. Каждый из нас осознает наконец, что такое доверие и поддержка. И тогда станет намного легче договариваться, а, Донни?       — Не называй меня Донни и убери от меня свои лапы! — Донателло дёрнулся снова, уже сильнее и резче, норовя высвободиться.       Леонардо казалось, что он прекрасно знает хулигана: тот не отпустит. Покажет сейчас учёному, насколько тот слабее физически. Не просто так ведь он затеял эту демонстрацию силы? Но вопреки ожиданиям, Раф неожиданно смиренно и быстро убрал руки и отступил в сторону. Однако темперамент верно подгадал момент. Донателло в порыве потерял равновесие и, как только исчезли поддерживающие его руки Рафаэля, неуклюже грохнулся на спину ногами вверх. Микеланджело не удержался, закрыв рукой рот, давился смехом. Леонардо, кинувшийся поднимать гения, с трудом прятал улыбку, отворачивая лицо. Донни гневно отталкивал от себя синоби, поднимаясь на ноги. А Раф, стоя в сторонке, наблюдал за всем, страшно довольный собой.       — Ты ведёшь себя безответственно и нагло! Думаешь, я спущу это тебе с рук?!       — А чё сделаешь? — улыбался хулиган. — Вместо лекарства добавишь мне в стакан мышьяка?       — Блестящая идея! — прошипел сквозь зубы гений, одёргивая халат. — Пожалуй, воспользуюсь!       — Ну хватит вам, — Микеланджело поднялся и встал между братьями, норовя взять каждого под руку. С Рафаэлем это ему удалось, а вот гений продолжал уворачиваться от попытки Майки помирить мутантов. Военного происходящее, похоже, умиляло. — Ну что вы как дети? Дон, Раф просто показывал тебе на примере, как важна рука поддержки и что не стоит раньше времени от неё отказываться. Раф, ты опять немного перегнул в своих метафорах. А если бы Донателло сломал себе хвост? . Давайте сегодня устроим вечер примирения, кончайте уже дуться друг на друга! О, кстати, Лео! Ты говорил про неудобные темы. Сегодня мастер и док поедут к каким-то мутным типам закупаться нужной нам электроникой. Эйприл и Кейси, уверен, хорошо проведут вечер наедине в старом доме. А мы посидим вчетвером, поболтаем, поиграем.       — Во что с ним играть? — Донателло презрительно взглянул на Рафаэля. — Всё, что он умеет — карты на раздевание!       Раф только хмыкнул и промолчал, чтобы не нагнетать.       — У нас на базе была такая развлекуха — Вечер Неудобных Вопросов. Вот в неё и поиграем. Я вас научу. А пока что пожмите друг другу руки, улыбнитесь, посмотрите, какие вы оба хорошие, — Майки не смог удержаться и рассмеялся.       — Вы всегда на его стороне! Что бы он ни выкинул! — Донателло отмахнулся от Микеланджело и сердито протопал прочь из тренажёрного зала. Братья смотрели ему вслед. Рафаэль, наткнувшись на взгляд Леонардо, пожал плечами.       — Я его не ронял, заметь.       — Заметь, я ничего тебе и не говорил, — понимая, что спорить бесполезно, усмехнулся синоби.       Эйприл и Кейси с удовольствием поднялись в верхние комнаты пусть и неказистого «наземного» дома. По крайней мере, Джонс точно с удовольствием. Ему было не слишком приятно постоянно находиться в подвале, лишённом окон. Хотелось прогуляться, но черепахи не разрешали. Сейчас они буквально выставили его и Эйприл за дверь, чему полицейский был несказанно рад. А вот журналистка замешкалась и даже попыталась остаться, чтобы присоединиться к братьям. Микеланджело ясно видел, как она буквально ловила взгляд Рафаэля, чтобы найти повод не уходить. Однако хулиган был, как всегда, честен и с собой, и с окружающими. Ему хотелось побыть с братьями один на один, и Эйприл не получила никакой надежды задержаться. Больше того, на её уходе настаивал Донателло. Он слышал, как Майки разговаривал с Бакстером и попросил его заказать на вечер несколько бутылок текилы и мексиканские закуски. Учёный понимал, что такая попойка добром не кончится, и что Эйприл смотреть на это совершенно не обязательно.       Когда в подвале остались только мутанты, Майки быстро организовал в гостиной место для будущей игры. Выставил на стол пять шотов, выложил на тарелки маленькие кесадильи и чимичанги , в плошки — гуакамоле и начос . Нарезал лайм — для любителей. Попросил Лео сварить кофе. Глядя на все эти приготовления, Рафаэль прищурился и уточнил:       — Ты решил, что для единения нам поможет коллективный гастрит?       — Успокойся, всё будет чики-пики, — весело отозвался Майки. Взглянул на вошедшего в гостиную Донателло. Впервые тот изменил своему привычному образу. Надел джинсы и футболку. Выглядело это настолько необычно, что братья громко присвистнули.       — Ого! Ты чё это развоплотился, демон? — рассмеялся хулиган.       — Понятно, что тут будет. Крупномасштабная пьянка. И я не хочу портить свои хорошие вещи, если вдруг вечер пойдёт не по плану и закончится, например, дракой.       — Поэтому ты без спроса взял мои джинсы и майку? — спокойно уточнил Раф, разглядев.       — Да. И ещё твой ремень, потому что на мне твои шаровары не держатся совершенно!       Когда вернулся с кофейником Леонардо, остальные уже ждали. Микеланджело довольно хлопнул себя по коленям и объявил:       — Итак, начинаем Вечер Неудобных Вопросов! Рассказываю правила. Мы по очереди будем задавать друг другу самые неудобные вопросы, которые нас интересуют и которые только можно придумать. Спрашивать будем даже то, о чём не говорят в приличном обществе. Тот, кого спросили, может ответить, если считает нужным, или же не отвечать, но тогда ему придётся выпить от одного до пяти шотов текилы. Стоимость вопроса — то есть количество выпитого — определяется задающим. Если на вопрос отвечено, то пьёт тот, кто его задавал. Играть на то, чтобы споить оппонента, тоже можно! Некоторые, накатив, становятся более разговорчивыми.       — Попал ты, Дон! — ухмыльнулся Рафаэль.       — Попал скорее ты, — ответил ему неожиданно дерзкой улыбкой учёный. — Видишь ли, меня учили правильно пить для того, чтобы я даже нетрезвый полностью контролировал себя и держал язык за зубами. Очень, знаешь ли, полезный навык.       — Ты чё, масла втихаря нажрался, что ли? — сощурился хулиган.       — Я обойдусь и без этого!       — М-м, жаль, что никто не рассказал правила заранее, я бы пошёл прогуляться, — неожиданно усмехнулся Леонардо.       — Что, первый раз видишь алкоголь?       — В том-то и дело, что нет. Я просто не был готов к такому повороту событий.       — Хочешь сохранить о себе побольше секретов? — понимающе кивнул Донателло.       — Скорее о вас, — и Леонардо, глядя на его вытянувшееся от удивления лицо, рассмеялся. — Вы сейчас выпьете, разоткровенничаетесь, кто знает, что захотите рассказать. А мне бы не хотелось менять уже сложившееся о вас мнение.       Глаза его так озорно блестели, что не понять шутку было невозможно. Братьям нравилось, когда Леонардо позволял себе чуть-чуть ослаблять контроль и над собой, и над ними. Они одинаково заулыбались, наблюдая, как синоби тянется к бутылке и рассматривает этикетку. Кажется, Лео был единственным, кто мог по-настоящему подружить их между собой.       — Ну, раз все смирились со своим присутствием за этим замечательным столом, — Микеланджело взял на себя роль и ведущего, и тамады, — то, пожалуй, начнём. С вашего позволения, мой первый вопрос… Ужасно хочется адресовать его Донателло.       Гений в ответ на эту реплику обречённо взглянул на Майки, а потом на три шота , которые тот наполнил до краёв.       — Нетрудно догадаться, что твой вопрос будет связан с Эйприл, — заметил он скучающе.       — Вообще-то я хотел спросить для начала, в каком возрасте ты впервые увидел голую женщину. Но спасибо за подсказку, я перефразирую! Сколько раз в день ты дрочишь на фотку Эйприл?       Леонардо едва не выронил из рук бутылку. Кашлянул, ставя её на столешницу. Лео понимал, что игра будет пошлой, однако не думал, что кто-то из братьев начнёт так сразу, с места в карьер. Он взглянул на Донателло, но вид у того был на редкость невозмутимый. Рафаэль же, напротив, улыбался так, словно он только что выиграл миллион долларов. Вытянувшись в кресле, переплетя пальцы на пластроне, с интересом ждал, что скажет учёный и как себя поведёт. Тот оперся локтями о колени и, глядя в глаза Майки, внятно ответил:       — Во-первых, у меня нет фотки Эйприл. Во-вторых, я бы поставил цену за такой вопрос повыше, тут ты промахнулся. Ну, и в-третьих, твоё здоровье, — не поморщившись, залпом выпил все три стопки.       — Так пить текилу — только переводить хороший продукт. Но о`кай, засчитано! — и Микеланджело обернулся к Леонардо, кивнув на уже открытую бутылку. — Давай, бро, твоя очередь. Кому и сколько? Только это, Лео, не нужно интересоваться, стоял ли в детстве кто-нибудь из нас в углу. Я тебе это расскажу и так.       Рафаэль заразительно рассмеялся. Донателло криво усмехнулся. Склонив голову к плечу, он глядел на Лео и, кажется, тоже с любопытством ждал, что тот спросит. Синоби застыл, сжимая в руке склянку и, видимо, придумывая, что и у кого хочет узнать. Потом перевёл взгляд на Рафаэля. В глазах его вспыхнуло плохо скрываемое веселье. Наполнив два шота, спросил:       — Это правда, что ты однажды напился до такого состояния, что перепутал умывальник и биде, когда хотел попить водички?       Микеланджело захохотал так, что в стеклянном шкафчике звякнула посуда. Лицо Донателло перекосило дьявольской усмешкой, когда он обернулся к хулигану. Рафаэль вытаращился на Леонардо настолько красноречиво, что на вопрос уже можно было не отвечать. Видно было, что он понятия не имеет, откуда у Лео сведения, и больше всего хочет узнать именно это. Поняв, что раскололся, хулиган пробормотал:       — Собака ты сутулая… Сам пей!       Леонардо, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, осторожно, в несколько глотков, выпил текилу. Майки утирал выступившие от смеха слёзы. Донателло, ухмыляясь, невинно поинтересовался:       — Ума не приложу, как можно было перепутать. Неудобно вроде пить с колен.       — Да я спал под унитазом… Со сна не понял, куда дополз… И там техническая вода, и там… Блин, да отвалите вы от меня! Спрашивай давай! Твоя очередь! — гаркнул хулиган, глядя на учёного. — Сейчас же дотопишь! А ты — откуда ты это узнал?!       — Когда вы с Майком пили в самолёте, я ходил вас проведать. И застал как раз фрагмент этой истории. Ты уточнял у Майка, есть ли в туалетной комнате биде, чтобы не ошибиться ещё раз, — смеясь, отозвался Леонардо. И пожал плечами, — ты вроде был не против неудобных вопросов!       Рафаэль не ответил, только насмешливо фыркнул. Донателло медленно, со знанием дела налил пять шотов и, не задумываясь, кивнул на них Микеланджело. Тот удивлённо приподнял надбровные дуги: большая ставка. А учёный спокойно, без пафоса, спросил:       — Что бы ты сделал, самое невероятное, если бы была возможность изменить прошлое?       Майки поднял на него глаза. В одно мгновение выражение переменилось; взгляд его как будто заволокло мутной пеленой. Он честно отвечал на вопрос в своих мыслях. Что бы он сделал? Он бы вернул себе Камиллу. Он бы вернул эту девочку для того, чтобы открыто, прямо с ней поговорить. И, может быть, после этого разговора убил бы её сам, собственными руками. Он проделывал бы этот адский круг раз за разом, чтобы только она однажды сказала ему, что лгала в этих своих паршивых смсках Грегу. Что любила его, Майка, и просто боялась в этом признаваться. Сказала, что всегда его ждала и что он всегда был ей нужен — как никто.       Движение мыслей отразилось на его лице; братья помрачнели тоже. Донателло с каким-то холодным, жадным любопытством исследователя наблюдал за переменами. И за тем, как Майки неторопливо осушил шоты один за другим.       Донателло, кажется, пожалел о том, что задал этот вопрос. Он догадывался, что вернуть убитую Кам было самым сокровенным желанием брата. Но никогда бы не отважился спросить об этом в личной беседе, хотя понимал, что и Рафаэль, и Микеланджело смогут ответить на то, что его беспокоило. Учёный впервые не верил в свою победу. Он понимал, что козырей, чтобы очаровать Эйприл, у него практически нет. И уже обдумывал, как будет смиряться с поражением. Но одна мысль об этом была мучительна. Сейчас, глядя на Майки, осознал, что подтверждались его худшие опасения. Ему будет невыносимо больно, если Эйприл ему откажет.       Когда Эйприл ему откажет.       — Умеешь ты поднять настроение, — недовольно заметил Рафаэль, принимая бутылку. Понимал, что теперь нужно разряжать ситуацию любым способом, чтобы Майки не замкнулся и не сник. Наливая три стопки, произнёс: — Так, Донни, поговорим с тобой. Ты девственник?       За очередной нелепый вопрос Днателло был почти благодарен Рафу. Микеланджело сморгнул и уставился на гениального брата, ожидая ответа. Кажется, пришёл в себя, отвлёкся, улыбнулся. Леонардо изо всех сил пытался сделать вид, что ему неинтересно. Учёный хмыкнул и приподнялся, ладонью придвинул все три шота к Рафаэлю. Не отводя взгляда, веско произнёс:       — Нет.       — Слушай, если ты перепихнулся с кем-то во сне, это не считается, — хулиган пожал плечами и кивнул на шоты. — Так же, как твоя мозолистая правая рука. Придётся пить.       — Таких фантазий во сне у меня нет и не было. Это первое. Второе — я левша. Пей, Раф. Залей свою зависть! — учёный сощурился. Но Леонардо видел, что он готов рассмеяться.       — Левша? Так, подождите, у меня ещё вопрос…       — Раф, бога ради, заткнись, — засмеялся Майки. — Выпей и дай поспрашивать другим!       Опрокинув один шот, Рафаэль задумчиво уставился перед собой. Потом, чтобы не затягивать игру, допил оставшиеся. Но, кажется, так и не перестал о чём-то размышлять. Похоже, заявление Донателло сломало ему какой-то шаблон. Бутылка снова вернулась к Майки, игра пошла на второй круг. Он щедро плеснул текилы в четыре стопки и развернулся к Леонардо. Тот удивлённо моргнул — видимо, был уверен, что оба брата будут поить исключительно учёного. Да и после его последнего заявления у синоби возникли дополнительные вопросы. Однако лицо Микеланджело было вызывающе-весёлым, и Лео понял, что сейчас получит что-то очень неожиданное — как минимум и неприятное — как максимум.       — Все мы помним своё первое задание, — начал Майки, пристально глядя на брата. — Каждому приказали доставить сыворотку, а потом избавиться от конкурентов. Итак, Лео, мой вопрос. Как именно ты планировал убить каждого из нас и, может быть, в какой последовательности?       Леонардо помолчал. Майки выразительно пожал плечами: мол, договаривались неудобно и откровенно. Кроме того, у синоби оставалась возможность не отвечать и просто выпить. Однако Лео прекрасно чувствовал и момент, и настроение окружающих. Молча выпить было бы нечестно. Потому что Донателло, ухмыляясь, ждал ответа. Ему было просто любопытно. Рафаэль смотрел на брата спокойно. Он знал, что всё, что было в прошлом, осталось в прошлом. Раф как никто умел отсекать прошедшее, не возвращаясь к нему. И сейчас ему было всё равно, ответит Лео или нет. Микеланджело тоже не ждал откровения от брата, хотя и понимал, что вопрос очень провокационный. Похоже, ему было одинаково удобно что выслушивать, что пить.       — Прости, но тебе придётся выпить, — вздохнул Лео, глядя на шоты. Безотчётно всё же следил, кто сколько пил, и понимал, что Майки на втором кругу загружался по полной. — Я надеялся, что кто-то из вас погибнет при выполнении задания, когда мы будем искать сыворотку. А я просто не стану вмешиваться, доверившись Судьбе. Насчёт тех, кто останется, я бы умертвил конкурентов самым безболезненным и быстрым способом. Сердечный приступ и мгновенная смерть по воле богов. Вот и всё.       — Яд? — понимающе кивнул Рафаэль.       — Да. Но яд редкий и дорогой, который невозможно обнаружить в крови. Поэтому я никогда не хранил его в нашем убежище. У меня есть один знакомый в Китайском Квартале, который поставляет такого рода товары. Я бы воспользовался его услугами, возникни нужда.       — Я понимаю, что это нечестно. Но всё равно мне пить. Хотите, накину ещё пять шотов сверху. Но просто не могу не спросить! Почему ты тогда не дал мне застрелить Рафа на базе? Я бы убил его. У меня рука даже не дрогнула, когда я в него выстрелил, — Майки смотрел на синоби. — Получается, ты уже тогда не хотел нашей смерти?       — Я не хотел её с самого начала. Потому что знал, что один из вас — мой брат. Мастер немного… схитрил и не сказал мне о том, что мы все родные. Но Донателло это быстро выяснил. Но в общем, даже если бы не было этой информации, я просто не понимал, как можно, работая вместе, позволить вам перебить друг друга.       — Какой ты высокоморальный, — восхищённо отметил Майки. — За тебя грех не выпить! — и с удовольствием опустошил четыре стопки.       Леонардо взял бутылку. Размышляя, почему-то наблюдал на Донателло и, кажется, сомневался, стоит ли обращаться к нему или нет. Несмотря на всю серьёзность предыдущего вопроса, неожиданно лицо его осветилось по-детски шкодной улыбкой. И он, наливая пять шотов, пробормотал:       — Конечно, я рискую прослыть самым любопытным и бестактным…       — Поверь мне, рядом с этими ты вообще ничем не рискуешь, — насмешливо отозвался гений, кивнув на Майки и Рафа. Братья засмеялись, переглянувшись.       — Тогда… Расскажи, с кем у тебя был роман.       — То есть с кем я получал первый сексуальный опыт — ты это имеешь в виду? Потому что романов у меня не было, — Донателло решил пойти брату навстречу.       — Ну да, пусть так, — Лео кивнул.       Учёный, откинувшись на спинку дивана, предупредил:       — Учтите, на эту тему я могу говорить долго, открыто и без стеснения. Потому что она меня совершенно не беспокоит. И вы рискуете напиться в хлам на вопросах о моей личной жизни в прошлом. Точнее, её отсутствии. Девушку звали Клер, она была моим личным секретарём. Приехала из Швейцарии для участия в программе по испытаниям экспериментальных медикаментов. Была умна, наблюдательна, исполнительна и молчалива. Единственное, что возбуждало её интерес — ум собеседника. В этом и была причина её увлечения мной. Мы занимались сексом пару раз. Но её присутствие в моей жизни после этого стало настолько обременительным, что я затребовал её перевод в другое отделение лаборатории. Больше мы не встречались.       — Ни фигасе, как подробно, — протянул Майки. — Нам ты, значит, выдаёшь «да» и «нет», а Леонардо пересказал всё от корки до корки!       — Я знаю, что он будет пить. Так хоть пусть пьёт не зря, — добродушно усмехнулся учёный.       Лео благодарно улыбнулся и с едва заметным вздохом потянулся к стопкам. Раф и Майки одинаково усмехнулись, глядя, как синоби без удовольствия опустошает шоты. В конце он выбрал острую лепёшку, чтобы заесть жаркую горечь крепкого спиртного. А Донателло принял бутылку, качнул на дне остатки текилы и наполнил три стопки. Обернулся к Рафаэлю.       — Мне кажется, ты заскучал.       — Это вопрос? — хулиган усмехнулся.       — Констатация факта. А вопрос… — лицо учёного осталось равнодушным, но Раф заметил такой коварный блеск в его глазах, что невольно напрягся. — Если во время нашей операции по нападению на дамбу смертельная опасность будет грозить одновременно Микеланджело и Леонардо, кого из них ты спасёшь?       — Капец! — восхищённо воскликнул Майки и пару раз хлопнул в ладоши. Леонардо качнул головой, кажется, признавая, что вопрос действительно жёсткий. — Вот это ты дал джазу! Блин, Раф, я бы на твоём месте молча выпил!       — А я молча и выпью, — отозвался хулиган. — А ты (указал пальцем на Донателло) — сука ты, Донни. — Склонившись к столу, опрокинул залпом три стопки и потянулся за второй бутылкой.       — Одно удовольствие играть с вами. Вы уже поднакидались, а всё, что досталось на мою долю — несчастные три шота с вопросом об Эйприл. Это, кстати, показатель. У вас намного больше тайн, чем у меня. Я с вами откровенен, честен. Я бы даже сказал, кристально честен, — Донателло усмехнулся, потирая ладони и поглядывая на Рафаэля. Явно провоцировал его на «дорогой» вопрос, который хулигану придётся запивать самому.       — Хорошо. Скажи тогда мне, кристально честный ты наш, что ты чувствовал, когда бросил нас на крыше? — Рафаэль кивнул на четыре полные стопки. — Видишь, я достаточно высоко ценю твою откровенность, но всё-таки не слишком.       Донателло взглянул на Рафаэля. Тот улыбался, как всегда, вызывающе и гадко. Но учёный не мог не догадаться, что за этой улыбочкой скрывается напряжённое ожидание правды. Та ситуация была одной из вешек, которые по-настоящему мешали Рафу довериться Донателло теперь. И, конечно, можно было назло брату просто взять и выпить. Но гениальный мутант понимал, что не только хулиган, но и Майки с Лео тоже не откажутся послушать, что он скажет. Поэтому Донни кивнул Рафу на стопки:       — Упьёшься ты сегодня вусмерть, я смотрю. Хорошо хоть, Бакстеру биде в доме без надобности.       Микеланджело и Леонардо тихо рассмеялись, Раф тоже прыснул, оценив шутку.       — Давай по делу.       — Я испугался. До смерти испугался, что попаду в плен. Поэтому изо всех сил подгонял пилота, приказав взлетать. Я был уверен, что, когда вас не будет рядом, я вздохну свободно. Но едва ли ты представишь себе всё моё разочарование, когда вместо покоя меня стали преследовать угрызения совести. И нет, Раф, не улыбайся. Я не сожалел о том, что тебя убьют. Я сожалел, что это случится по моей вине.       — Последняя фраза была лишней, — прыснув, подсказал Микеланджело. — Но, впрочем, Раф — знатный любитель правды со стеклом, так что, возможно, ты его этим проймёшь.       — Не собираюсь, — заявил учёный. — Я просто решил его сегодня свалить под стол. По моим расчётам, он лидирует по количеству выпитого. И на его вопросы я готов отвечать откровенно до потери сознания!       Рафаэль рассмеялся и передвинул опустевшие шоты к Микеланджело.       — Заходим на третий круг, или для первого раза хватит? — усмехнулся мутант, глядя на початую бутылку текилы. — Нам завтра всё-таки встречаться с твоими друзьями, Раф. Мне кажется, нужно хотя бы сделать вид, что мы в форме. По крайней мере, стоять вертикально и не качаться — обязательно.       — Было бы неплохо, но я не говорю, что нужно, — хулиган хмельно щурил глаза.       — Майки прав. Посидели хорошо. Но на сегодня достаточно. Однако, когда всё закончится, можно повторить, — ребячливо улыбнулся Леонардо.       — А ты, я вижу, вошёл во вкус, — Донателло потянулся к еде, накладывая на тарелку острые закуски.       — Это оказалось весьма забавно. Местами, — кивнул синоби и последовал примеру брата, решив попробовать всё, что купил Микеланджело.