Разделённые. Книга вторая

      Кейси не двинулся с места, как и велели черепахи. Забившись в узкую щель между металлическими контейнерами, замер. Оказался фактически в ловушке, но понимал, что в здравом уме никто не будет искать его здесь, в самом эпицентре странных взрывов. Когда сработали расставленные им взрывчатки, коп ввинтился в своё убежище и застыл, беззвучный и незаметный в чёрной камуфляжной одежде. Старался даже дышать через раз, медленно и вдумчиво, как учил Леонардо. Сейчас было не время для геройства, да у Джонса и не было желания геройствовать. Стремительные силуэты солдат клана Фут метались во всполохах пламени. Каждый раз, когда кто-то из них возникал в поле зрения, Кейси едва удерживался от того, чтобы вздрогнуть — так они были быстры. Он не мог предсказать ни их появление, ни их действия — ничего. И только ждал, когда мутанты придут на помощь. Если придут. Эфир не подключал, чтобы не выдать себя ненароком случайным звуком или треском помех. Да и Эйприл дёргать лишний раз категорически не хотелось.       — Быстрее, Донни, быстрее! Не тупи! — рявкнул где-то совсем рядом Рафаэль. — Кейси?! Ты здесь?!       — Да грохнули его уже, бро, не ищи, — Микеланджело, судя по всему, ставки на Джонса не делал никакой. — Посмотри, что тут творится, какое количество футклановцев на квадратный метр! Покрошили уже твоего Кейси…       — Пока не увижу — буду искать! — огрызнулся хулиган.       — Мы теряем время! — раздражённо бросил Донателло. — Может быть, я с Майком отправлюсь заниматься делом, а ты продолжишь поиски своего маленького друга?       — Я здесь, — Кейси выбрался из убежища и кинулся к братьям.       Развёл руками в ответ на их удивлённые взгляды, демонстрируя, что он не только жив, но и цел. Изумлённым выглядел даже Рафаэль: кажется, он поддерживал Кейси исключительно на словах. Сам не верил, что коп переживёт диверсию. Но в ответ на его жест здоровяк ухмыльнулся, а Микеланджело довольно кивнул головой. Оба понимали, что каждый в команде — на вес золота. Донателло же скептично взглянул на полицейского и, похоже, едва удержался, чтобы не фыркнуть. Джонс понимал: по ряду причин учёному его смерть была бы выгодна. Минус один претендент на сердце Эйприл.       — Вы закончили им любоваться? Может быть, займёмся уже действительно важными вещами? — сухо уточнил он.       — Ты в порядке? Не зацепило? — Рафаэль не без удовольствия проигнорировал реплику брата. Кейси хмыкнул и кивнул. Только после этого хулиган обернулся. — Вот теперь может заняться делом. А пока мы провожаем тебя, наш великий мозг, Джонс, возвращайся за Эйприл. К тому моменту, как она доберётся, здесь будет безопасно. Главное, ты сам выбирайся осторожно, не попадись.       Кейси мгновенно напрягся. Хмурясь, взглянул на мутантов, но те ответили ему совершенно спокойными, даже равнодушными взглядами. Эта часть плана, по мнению копа, осталась не до конца проработанной и вообще не согласованной. Джонс был категорически против присутствия Эйприл за территории и тем более в зданиях. Достаточно было того материала, который удастся заснять черепахам. Самой журналистке приезжать на дамбу не стоило, зачем было подвергать её дополнительной опасности? Но мутанты и сама Эйприл неожиданно высказались за эту затею. Во-первых, девушка лучше каждого из них знает, чему уделить внимание. Во-вторых, она выступит как очевидец событий, а не как участница, и её мнение может показаться зрителю непредвзятым. Ну и, в-третьих, Эйприл всё-таки официальный представитель прессы, а именно пресса очернила черепах в глазах всего мира. Реабилитироваться, по их мнению, следовало точно так же.       Однако всё это звучало логично только «на бумаге». На деле Джонс видел куда больше проблем, чем все остальные. Что будет, если Эйприл наткнётся на кого-то из клана Фут, и сопровождающие не смогут её защитить? Что будет, если она попадётся Шреддеру в плен? Что будет, если случайная шальная пуля, сюрикен, катана — да что угодно! — её достанут?! Кто ей поможет или кто будет нести за это ответственность? Едва ли мутантам, решающим свои глобальные цели, захочется бросить всё и заниматься проблемами одного человека!       Кейси не говорил им об этом, но с некоторых пор смотрел на четверых братьев недовольно, с подозрением. Иногда ему казалось, что черепахи и вовсе затеяли подлость. Что они только и ждут, чтобы Эйприл попалась — и вот это как раз запечатлеют камеры. Чтобы мир узнал, как на самом деле жесток Шреддер, что стоит за его деятельностью и как антропоморфные существа пытались спасти, но безуспешно, маленькую симпатичную журналистку. Это бы впечатлило определённую часть толпы. С одной стороны, Джонс понимал, что его мысль по-настоящему безумна. Черепахи не были способны на такое предательство, по крайней мере, он хотел в это верить. Но с другой… что стоит его жизнь или жизнь Эйприл, когда речь идёт о миллионах возможных жертв? Эти сомнения не давали ему покоя.       Сейчас, получив команду переходить к следующей части плана, Кейси замешкался.       — Ну что опять случилось? — Донателло закатил глаза. — Завис?       — Я не хочу тащить сюда Эйприл, — угрюмо произнёс Джонс. — Сами видите, здесь всё намного хуже, чем мы предполагали. У неё нет никаких навыков — ничего. Её просто убьют!       — У нас есть план, — неожиданно вперёд выступил Микеланджело и жёстко, непримиримо взглянул на полицейского. Выглядел страшно: форма истерзана клинками, маска и лицо залиты уже запёкшейся кровью. — И давай-ка мы будем его придерживаться. Ты сейчас разворачиваешься и быстро-быстро идёшь за журналисткой. А мы так же быстро отключаем устройства сброса сыворотки и подачи воды, и устраняем оставшихся солдат клана Фут. И никто не думает лишнего. Идёт?       — Ваш план — настоящее безумие! Вы даже не озаботились её безопасностью! — яростно выпалил Кейси, глядя на мутантов.       Рафаэль и Микеланджело недоумённо переглянулись. Донателло яростно скрипнул зубами. Кажется, одна эта фраза объяснила им всё. Страхи, недомолвки, то, чему не могло быть места, когда они отправились на операцию. И то, что неожиданно вскрылось сейчас. Учёный, плечом раздвинув братьев, шагнул к копу. Глядя на него сверху вниз с ледяным злобным презрением, уточнил:       — Ты считаешь, что мы хотим её подставить? Или, может быть, полагаешь, что нам — мне! — Мне безразлично, что с ней случится? Я сам не в восторге от того, что нужно тащить её сюда. Но мы условились и сделаем всё, чтобы Эйприл была в безопасности. Если, конечно, и она сама будет соблюдать все те нехитрые правила, которые мы ей озвучили. Но тут уже твоя задача, Джонс: проследи, чтобы она не наделала глупостей в порыве журналистского азарта. Для этого тебя за ней и отправляют.       — Ты так уверен, что всё пройдёт по плану? — горько усмехнулся коп.       — Да, — веско отозвался Донателло. — Если каждый этому плану будет следовать. Каждый — это слово тебе понятно?       — Да пошёл ты, — рыкнул Кейси, морщась.       Донателло высокомерно кивнул.       — Я рад, что мы пришли к взаимопониманию.       Говорить было больше не о чем. Кейси знал не только позицию мутантов, но и самой журналистки. Будь её воля — она пошла бы с ними с самого начала, не глядя ни на какие опасности. Непонятно, по какой причине, но Эйприл считала, что просто обязана их сопровождать. Будь у неё до сих пор странный недороман с Микеланджело, и Джонс был бы уверен, что это рвение из-за него. Но с Майки все точки были расставлены, и Эйприл едва ли так переживала именно о нём. Донателло? Куда там! Рафаэль? Не смешно. Леонардо?.. Ну не сам же Кейси в самом деле нуждался в её присутствии и опеке! Да и едва ли она собиралась за ним так пристально наблюдать. Или это играла её маниакальная страсть к сенсациям, профессиональное призвание, требовавшее наблюдать всё воочию? Полицейский не знал мотивов. Но в одном был уверен наверняка — девушку не переубедить. Сейчас Эйприл, находившая в фургончике недалеко от территории дамбы, только и ждала, когда он придёт за ней. Ждала, чтобы немедленно сорваться с места и последовать за мутантами.       — Тебе не кажется, что Кейси сейчас что-нибудь выкинет? — крикнул Микеланджело. И тут же вынужден был рухнуть на бетонный пол, чтобы его не достала звёздочка пущенного футклановцем сюрикена. Рафаэль, вовремя отстранившийся, в ответ на выпад обернулся, выстрелил в нападавшего. Протянул брату руку, помогая подняться.       — Не думаю. — Обернулся, ища глазами Донателло. Тот стоял у огромных распределительных шкафов, сверяясь с какой-то схемой. — Долго ещё, башковитый ты наш?       — Почти закончил. Не мешай, — ровно и холодно отозвался учёный.       Он работал, и разрушить его сосредоточенность не мог никто и ничто. Тем более Раф, к нападкам которого гениальный мутант уже вполне привык. Всё, что сейчас интересовало Донателло — последовательно отключить устройства. А ещё — полностью заблокировать автоматику, сделав дистанционное управление невозможным. Только после того, как все манипуляции будут выполнены, следовало уничтожить сам шкаф управления. Здесь годился самый простой механический способ — взрыв. Но сообщать об этом братьям гений не стал. Опасался, что Майк или Раф, минуя необходимые стадии, предпочтут просто всё разгрохать. Но так было нельзя.       — Почему ты ему не доверя… Осторожно! — Рафаэль снова вскинул автомат, резко отступив в нишу и почти за шиворот потащив за собой брата. Уничтожив очередного противника, договорил: — Почему ты не доверяешь Кейси? Он не похож на безумца.       — Он любит Эйприл и вряд ли захочет, чтобы с ней что-нибудь случилось. Так я бы оберегал Кам. А ты — свою девочку-капитана. Удивляюсь, как это Донателло не присоединился к нему и не оставил её в лаборатории Бакстера, прикрученной скотчем к стулу — чтобы наверняка.       — А ему будет спокойнее, если Эйприл окажется под его присмотром, — отозвался хулиган. Небрежно ухмыльнулся, но всё внимание было сосредоточено на длинном коридоре, откуда могли появиться новые противники.       Микеланджело, удобно устроившись между братом и выступающей из стены колонной, полностью защищённый от любой опасности, устало выдохнул. Ночь выдалась жаркой, а ведь они ещё и половину дел не завершили. Кроме того, за Джонса начинала здорово болеть голова. Майк не привык к тому, что кто-то может начать упираться и делать глупости уже на задании. Он напрочь забыл о том, что сам не так давно требовал от Донателло развернуть самолёт, чтобы помочь своим, и поставил всю их миссию под угрозу. Это казалось ему случившимся не с ним и в какой-то совсем другой жизни. Сейчас военный смотрел на Кейси, как на источник непредвиденной угрозы. Такой неконтролируемый помощник мог доставить им куда больше проблем, чем принести пользы. У Майка мелькнула мысль, не вывести ли его из игры, пока не поздно. Пусть и вместе с журналисткой.       — То есть он будет сосредоточен не на задании, а на ней. Блестящая перспектива, — подытожил Микеланджело.       — Что с тобой? — Рафаэль перевёл на него взгляд.       — Не знаю. Мне кажется, что всё пошло не по плану. С самого начала!       — Потому что футы надавали тебе тумаков? — Раф добродушно усмехнулся.       — Да нет… Не знаю, сказал же! Я просто панцирем чувствую, что что-то не так! Когда у меня возникало это отвратительное предчувствие раньше, я всё сворачивал. Откладывал выполнение миссии на другой день. Ускорялся или замедлялся. Делал что-то, как-то реагировал на собственную интуицию, менял планы. А сейчас я ничего не могу, потому что вы все зависите от меня — в какой-то степени. И всё, что мне остаётся — вот так пассивно дёргаться. Хотя я и понимаю, что это совершенно бесполезно.       — Всё будет в порядке, — уверенно проговорил Рафаэль. — Хотя бы потому, что ничья интуиция, кроме твоей, не сработала. Тебе просто намяли бока. Неожиданно сильно. И ты психанул. В остальном всё идёт хорошо! Наше крыло почти опустело, Донни заканчивает работу. Мы присоединимся к Лео и мастеру Йоши. И — конец Шреддеру, понимаешь? Мы почти всё сделали. Осталось немного!       — Как говорят у тебя на родине, твоими бы устами да мёд пить, Раф, — слабо ухмыльнулся Майки. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты был прав.       — Я прав. Выдохни! — повторил хулиган, как заклинание. Обернулся и гавкнул в полумрак: — Донни! Ты там сдох, что ли?!       Микеланджело тихо засмеялся, уткнувшись лбом в плечо брата. Возникший рядом Донателло опасливо выглянул из-за них в коридор. Никого не обнаружил и отступил в сторону. Кисло усмехнулся.       — У тебя, как всегда, очень тонкий солдафонский юморок. Я всё закончил. Заложил заряд, нужно уходить. У нас по таймингу две минуты, чтобы убраться отсюда как можно дальше. Вы так и будете продолжать обжиматься или мы всё-таки пойдём?       Рафаэль взглянул на учёного и неожиданно серьёзно сообщил:       — У тебя очень редкий дар.       — И какой же? — весь вид Донателло демонстрировал, что ему совершенно наплевать на ответ.       — Возбуждать тёмные желания. Например, дать тебе в морду, — негромко признался хулиган. И добавил: — Сними уже со своей башки свою невидимую корону и топай за нами!       Микеланджело рассмеялся снова, выходя из своего укрытия. Рафаэль хмыкнул тоже, смерив учёного недовольным взглядом. Донателло окатил обоих братьев ледяным презрительным молчанием и последовал за ними. Тратить время и силы на болтовню было ниже его достоинства. Всё, что он о них думает, гений сообщит, но попозже. Когда обстановка будет располагать.       Для того, чтобы покинуть техническое крыло, черепахам требовалось пройти через центральный холл. Там к ним присоединились Джонс и Эйприл. Кейси был собран, мрачен и молчалив. Он ни на секунду не выпускал из поля зрения девушку. Кажется, её появление только усугубило отвратительное настроение полицейского. Ничего бравого в нём не проявилось. Только бесконечное напряжение и неослабное внимание. Рафаэль знал — после такого напряга Джонс проспит двое суток кряду, не меньше. Если, конечно, вообще останется жив. А Эйприл… Хулиган видел, что ей страшно. Ещё больше — неудобно в тяжёлом бронежилете, в тонкой, но всё равно ощутимой броне, изготовленной Бакстером, в каске, защищающей голову, перчатках, нарукавниках, наколенниках. Рафаэль настоял, чтобы девушка ещё в доме опробовала все защитные накладки и элементы, и она поблагодарила его за этот совет. Сама научилась быстро надевать и снимать защиту. Форма делала её неповоротливой, журналистка понимала, что долго в ней не продержится — устанет от веса. Но для капризов момент был не подходящий. Она понимала — нужно перетерпеть.       — О, Господи, Майк… — Эйприл прикрыла ладонью рот, увидев черепаха. Тот криво ухмыльнулся в ответ. Девушка не без труда повторила его усмешку, понимая, что это сейчас — лучшее, что она может сделать. — Тебя, кажется, встретили с огоньком.       Раф и Майки весело засмеялись. Оптимизма у Эйприл было не отнять. Кажется, даже в самой сложной ситуации она всё равно попробует пошутить, чтобы разрядись обстановку. За это девушка нравилась Микеланджело: она не умела ныть. В отличие от своего парня. Тот в ответ на шутку угрюмо взглянул на мутантов. Во взгляде явственно прочиталось: «Не смешно».       — Да, тёпленько было, — улыбаясь, мутант покивал. — Ну что, тронулись?       — Тронулись мы давно — когда решили сюда забраться, — проворчал полицейский.       — Слушай, Джонс, если ты боишься, подождал бы снаружи, — так вежливо, что к тону невозможно было придраться, произнёс Донателло. Тем обиднее прозвучал его слова. Ничего не ответив, Кейси устремился прочь из центрального зала, заставляя и остальных следовать за ним.       Рафаэль щёлкнул микрофоном, открывая канал связи.       — Док, у вас всё в норме?       — Да, Раф, за меня можете не беспокоиться. Жаль, больше ничего не могу для вас сделать, — тут же отозвался Бакстер.       Он имел возможность наблюдать за происходящим через камеры на одежде черепах. Слышать их, увы, не мог — только когда кто-то включал связь. Но и картинки ему было достаточно. Пару раз Стокман порывался притащить к мониторам бутылку виски. Но от того, чтобы напиться, его удерживал здравый смысл. Вдруг мутантам ещё потребуется его помощь? Голова должна была быть ясной.       — Вы и так много сделали. Отдыхайте, дальше мы сами, — хмыкнул хулиган. И не без внутреннего напряжения переключил волну. — Лео, приём. Ты как?       Голос брата раздался не сразу. Судя по дыханию, он или бежал, или очень быстро шёл.       — Раф, всё хорошо. Я уже на подходе к месту встречи с мастером. Он не выходит на связь. Это очень беспокоит меня. Боюсь, что я опоздал.       — Не думай об этом. Вероятно, ему просто не до разговоров, — стараясь успокоить брата, произнёс Рафаэль. — Мы идём к вам, все вместе. У нас всё по плану. Скоро объединим усилия.       — Спасибо. Спасибо, что сказал мне это, — отозвался Леонардо и отключился.       Рафаэль едва удержался от вздоха. Всё действительно шло как-то не так. Нервный Микеланджело. Встревоженный Леонардо. Не такими он увидел их в первый раз в Лиссабоне. Один Донателло, похоже, ничуть не изменился — оставался всё таким же равнодушным язвительным говнюком. Остальные как будто растеряли решимость, их мучило что-то, что хулигану было неведомо и непонятно. Была бы возможность — он бы остановился и навалял им по первое число, чтобы привести в чувства, вернуть на землю. Но времени не было. И Раф, понимая, что и сам вот-вот лишится уверенности, следовал вперёд.       Хулиган не разобрался, что услышал сначала: голоса или лязг оружия. Сделав рукой спутникам знак остановиться, осторожно заглянул сквозь распахнутые двустворчатые двери в просторное помещение, которое раньше, видимо, служило актовым залом. Увидел, как Хамато Йоши стремительно уворачивается от тяжёлых, точных ударов робота-самурая. Теперь уже имея возможность оценить броню Ороку Саки, Рафаэль с тоской подумал, что Бакстер потрудился на славу. Справиться с ним будет крайне сложно, хотя бы потому, что слабых мест у этой защиты чрезвычайно мало. Шреддер в это время размахнулся, со всей силы толкнул ногой крайние кресла. Четыре из них отлетели, вырванные с креплениями, едва не сбив сенсея Йоши с ног. Раф знал, что в подошвах металлической обуви есть пружинные механизмы, значительно увеличивающие силу удара. Но знать — одно. Видеть — совсем другое.       — Охренеть… — прошептал над ухом Микеланджело. — По-моему, мастеру нужно помочь!       Рафаэль понимал, что да, нужно. Коротко кивнул. Обернулся к Эйприл, показывая, что она должна начинать съемку крошечной портативной камерой под прикрытием Донателло и Кейси. Сам же опустил на пол автомат — тот сейчас был совершенно бесполезен, и достал из-за пояса саи. Мгновенное сомнение всё же закралось в душу. Он понимал, что и от них в его руках мало пользы. Если бы они с Майки успели научиться у Лео и мастера — хоть чему-нибудь толковому, а не просто азам… Но сокрушаться было нельзя. Не до того. И Рафаэль, больше не скрываясь, решительно кинулся на врага. Уже на подходе его опередила металлическая цепь кусаригамы — яблоко звонко царапнуло нарукавник, оставив глубокие борозды. Бакстер успел наплавить на шипы, лезвия и клинки — там, где это было возможно — изобретённый металл, это был их единственный шанс. Шреддер удивлённо обернулся, но невовремя; Рафаэль подставился под точный удар рукоятью катаны в правое плечо. Вскрикнув, откатился в сторону: Ороку Саки одним мощным движением выбил ему сустав. Но Рафу к такому было не привыкать; сжав зубы от боли, подхватив левой ладонью безвольно провисший локоть, он осторожным и выверенным движением поставил плечо обратно в сумку . Встряхнулся, понимая, что в любой момент рука может подвести, отозвавшись внезапной болью. Но на это нельзя было обращать внимания. Не сейчас.       Между тем мастер Йоши и Микеланджело, объединив усилия, оттесняли Шреддера прочь, в просторный и не загромождённый мебелью холл. Рафаэль присоединился к ним, на бегу подпрыгнув и ударив противника ногой в бедро. Рассчитывал сломать кость и обездвижить его, но доспех защитил от нападения; Ороку Саки только отступил в сторону, но даже не качнулся, не потерял равновесия и устойчивости.       — Всё, что ты сделал, сенсей, — переманил на свою сторону существ, которые целиком и полностью принадлежат мне! — пророкотал робот. — Ты задурил мне голову своими сказками! Ты обманул наши надежды — мои и Шен! Ты и их опутал своими лживыми сказками! А зачем? Они пришли сюда, чтобы умереть!       — Ошибаешься! Я никогда не лгал! — крикнул Хамато Йоши, в очередном сильно броске пытаясь достать врага катаной. Но лезвие только хищно чиркнуло по грудным пластинам и соскользнуло. — Я воспитывал Леонардо так же честно, как и тебя! То, что ты выбрал путь бесчестья, обмана и крови — не моя вина!       — Красивые слова! — Ороку Саки обрушил на голову сенсея тяжёлый нарукавник; японец успел увернуться в последний момент. От такого не защитила бы никакая броня. — Но — пустые, как и всегда! Я уничтожу тебя. Наконец-то я смогу отплатить тебе за то, что ты сломал мою жизнь!       — Ты сломал жизнь себе и своей дочери сам! — Леонардо ворвался в помещение так стремительно и с такой яростью, что братья невольно шарахнулись в сторону от него. Черепахи прежде никогда не видели синоби таким. Рафаэль мельком подумал: а хорошо ли, что Лео настолько растерял хладнокровие? И будет ли это плюсом в бою? Но сенсей Йоши никак не отреагировал на эмоциональность своего ученика. Только как будто обратился в молниеносную тень, готовую в любой момент подстраховать Лео и завершить то, что тот начнёт.       — Вот теперь, кажется, все в сборе! — неожиданно ухмыльнулся Шреддер. Они не видели его лица, но слышали, каким довольным стал его голос. — Пора заканчивать.       Всё, что успел сделать Рафаэль — щёлкнуть переключателем микрофона и скомандовать:       — Уведите отсюда Эйприл!       Боковым зрением увидел, как Кейси увлекает её куда-то в глубину зала, кажется, пряча за креслами и закрывая собой. Донателло метнулся следом, но затаился у дверей, собираясь сдерживать врагов столько, сколько удастся. Леонардо и сеснсей двигались синхронно и так стремительно, что за их движениями сложно было уследить. Микеланджело крутился рядом, ловя редкие моменты для атаки. Он понимал, что больше мешает, чем помогает, и старался не лезть под руку, только страхуя. Но Рафаэль почувствовал кожей, что их беспечная уверенность в победе на этом заканчивается. И что от того, как они сработают, зависит исход. Потому что стеновые панели вдруг раздвинулись, выпуская отряд калан Фут. Может быть, последний, но точно самый сильный, оставленный в резерве исключительно для внезапного нападения. Нападения, просчитанного и продуманного, когда все уже будут основательно измотаны. Когда силы будут на переделе. Когда им некому будет помочь.       Рафаэль вдруг ясно понял, что это — конец. Если только они не справятся каким-то невероятным усилием воли. Или просто чудом. Оглядывая крепкие ловкие фигуры в чёрных плотных синоби-сёдзоку, он прикидывал, не лучше ли попытаться выбраться из сооружения. Выбраться всем. Чтобы собраться с силами и возвратиться спустя какое-то время. Тактическое отступление, которое позволило бы им подготовиться лучше. Но Раф понимал, что эти мысли не имеют под собой никакой основы. Им не дадут уйти. Обернувшись, он быстро кивнул Донателло на свой оставленный у дверей автомат. Учёный понял, кинулся вперёд, подхватывая его с пола. Но синоби больше не ждали. Они брызнули в стороны, уходя из-под огня так быстро и умело, точно всю жизнь учились только этому.       — Не трать патроны! Стреляй только наверняка! — крикнул Рафаэль.       И тут же получил сильный удар по панцирю. Ощутимый, но не способный расколоть мощные костяные пластины. Обернулся, наотмашь ударив и попав металлическим наручем по руке противника. Тот не вскрикнул, не отшатнулся от боли, только рука повисла безвольной плетью. Зато вторую ладонь синоби уже нацелил на горло Рафаэля — попытался достать его сюко . Не достал — острые шипы Раф поймал на крепкий нарукавник, изготовленный Бакстером. Металл себя оправдал, и следующим быстрым ударом хулиган буквально снёс противнику голову. Отшатнулся, ловя ртом воздух. Это было только начало. Радовало, что противники явно недооценили черепах, считая их крупными и неповоротливыми. Кое-какие уроки мастера Йоши братья усвоили хорошо.       Микеланджело оказался зажат в угол четырьмя противниками сразу, и Раф поспешил ему на помощь. Майк заметил его вовремя, швырнул в сторону брата яблоко кусаригамы. Рафаэль пропустил его мимо, а струящуюся по полу цепь подхватил. Подбегая, дёрнул, охватывая горло одного синоби, потом удачно ловя в железную петлю руку второго. Сильный рывок, хруст ломаемых костей — и Микеланджело стало проще расправляться с оставшимися двумя противниками.       — Как впечатления? — Раф быстро взглянул на брата, ища новые раны, но их пока не было.       — Отстой, — сквозь зубы прошипел Майки, морщась.       Отступая в сторону, чтобы дать ему место развернуться, услышал выстрелы. Раздалась короткая очередь — кто-то из врагов сунулся в зал к Донателло и Кейси. Те ниндзюцу не владели и всё, что могло их спасти — полные патронташи. Их и Эйприл, скрывающуюся за спинами двух влюблённых защитников. Рафаэль не удержался, мысль показалась ему крайне любопытной. Может быть, после этой ночи журналистка пересмотрит приоритеты. Тогда у Донателло вполне может появиться шанс. Если, конечно, все трое дотянут до утра.       Мощный удар в больное плечо привёл Рафаэля в чувства приступом резкой, жгучей боли. Он обернулся и на секунду опешил. Карай. Перед ним откуда ни возьмись оказалась Карай. Он не видел её среди нападавших или просто не различил, потому что на ней был точно такой же комбинезон, как и на остальных. Не дожидаясь реакции, японка подпрыгнула снова и нацелилась ударить в грудь. Но Раф не дал, выставив вперёд ладонь и ребром металлической накладки ударив её по щиколотке. Металл зазвенел о металл — Карай тоже не в тканевых обмотках вышла против них. Хулиган вдруг понял, что не знает, как поступить. Грохнуть ещё одну женщину, которая нравится одному из его братьев? Или позволить ей показательно грохнуть себя, что Лео уже расколотил свои розовые очки? Ни тот, ни тот вариант ему не нравился. А Карай, которая не подозревала о метаниях Рафа, была в явном выигрыше. Она сыпала ударами, и хулиган понимал, что ещё несколько минут такой игры его просто обессилят. Нужно было убить её. Или хотя бы уложить поспать. Но Лео?..       — Раф, нет! — голос синоби достал его откуда-то издалека, сквозь шум битвы, сквозь оружейный лязг, голоса, выкрики, выстрелы. И хулиган на секунду застыл от этого окрика, точно парализованный. Тело ещё уходило от удара, куда более совершенное в своих навыках, чем разум. Разум, однажды слышавший эту фразу, оказался перед ней совершенно бессилен.       «— Нет, Раф, не…»       Так же кричал Микеланджело за секунду до того, как Рафаэль наповал уложил Камиллу. И Раф прекрасно знал, сколько боли будет пережито потом, следом за этим криком. И его, и чужой. Поэтому всё, что он сделал — уклонился, чтобы Карай не достала его ногой в пластрон. Но удачный момент для атаки пропустил, потому что Лео сказал «нет».       Память сыграла с хулиганом злую шутку. Он не понял, что смысл фразы был не в том, чтобы остановить, а в том, чтобы предупредить его. Леонардо рассмотрел не только пропущенную атаку, но и следующий приём, который Раф не просчитал и который не в состоянии был предотвратить. Карай вдруг исчезла, распласталась на полу, а потом сильным выпадом подсекла мутанта под колени. Ослеплённый внезапной болью, Рафаэль попытался отступить. Но нога подвернулась, а японка не стала медлить. Выпрямилась, ударила ребром ладони в скулу, в висок, дезориентируя. Свалила на пол. А уже в следующее мгновение стремительно и гибко, как ядовитая ящерица, оказалась на его груди. Острым наколенником одной ноги удерживала правую руку Рафаэля. Вторую прижимала к полу ступнёй. Раф, как не пытался, терял секунды, не в силах сбросить её с себя. Ладонь Карай неожиданно скользнула по его нагрудным ножнам, выхватила нож. Рафаэль понял, что — всё, из этой переделки ему уже не выбраться. Помочь было некому: Леонардо и Микеланджело были далеко, а Донателло, судя по сердитым крикам, оказался слишком занят.       Хулиган непримиримо взглянул в прекрасное лицо японки. Чего-чего, а страха она от него не дождётся. Но неожиданно Карай ахнула, а давление на руки Рафаэля ослабело. Раф не сразу понял, что произошло, но не стал разбираться. И только секунду спустя разглядел, что откуда-то позади японки возникла Эйприл. Вцепилась неожиданно сильной хваткой противнице в гладко заплетённые волосы одной рукой. Второй ухватила за плечо и изо всех сил оттаскивала от мутанта.       — Пусти его, тварь!       Карай вынужденно отвлеклась от Рафа. Обернулась, коротко и быстро ударила Эйприл ножом раз, другой. Почти не целясь, но точно — в незащищённый бок. Отшвырнула её от себя, как куклу, и журналистка, откатившись в сторону, осталась лежать на полу. Сжалась, зажимая рану ладонями. Карай вскочила на ноги и снова с невиданной силой, с какой-то страшной, неутомимой яростью кинулась на Рафаэля.       Леонардо всё видел. Видел, что у брата нет шансов выстоять против Карай. Видел, что тот почему-то медлит, уступая ей и теряя последние силы. Не допускал мысли, что это — из-за его проклятой влюблённости. Но такое объяснение было единственным. Видел, как Эйприл медленно выбралась из своего убежища за последними рядами актового зала и как мышью прошмыгнула ко вторым дверям, минуя Донателло. Видел, как отважно бросилась на японку, и понял, что это — последнее, что суждено совершить доблестной девушке. Леонардо рассмотрел, куда пришлись удары, и понимал, что уже ничего не сумеет сделать для журналистки. Для той, что сохранила его брату жизнь ценой собственной. В голове некстати возникли им же однажды сказанные слова.       «Вы должны отчетливо понимать, что каждое ваше действие будет иметь последствия. Для вас или для кого-то из партнеров — не важно. Пощадили врага — возможно, от его руки умрет кто-то из своих…»       Никто не совершил такой фатальной ошибки. Только он, Леонардо, который об этом предупреждал. Он оставил врага в живых. Он сохранил жизнь Карай, когда та была в его руках. Он уговаривал её передумать. Он, который всегда знал, что ни один «крадущийся» никогда не сойдёт с Пути.       Микеланджело был рядом и мог помочь сенсею. Леонардо стремительно отшатнулся, покидая своё поле боя. По пути рассёк противника, который угрожал брату. Стремительно передвигался, настигая ещё оставшихся в живых солдат клана Фут и расчищая себе дорогу к Рафаэлю. Всё, о чём думал — только бы успеть. Не допустить ещё одной гибели, которую он будет не в состоянии пережить, и которая неподъёмной тяжестью навсегда ляжет на его плечи. Его слабость больше не должна стоить жизни кому-то из близких или друзей. Всё, что стояло перед его глазами — ловкое тело Карай, со всех сторон бросающееся на Рафаэля. Она, как взбесившийся мстительный демон, твёрдо задалась целью уничтожить мутанта. Потому что чувствовала — у него почти не осталось сил. В руках Леонардо сжимал её катану, которую до сих пор не отважился бросить. Уже приближаясь, видел — счёт пошёл на секунды. Карай в прекрасном прыжке ударил Рафа по запястью, выбивая один клинок. Охватила ногами его руку, удерживая, по-змеиному пластаясь по крупному телу и метя в горло. Ей осталось немного — только поймать зазор между защитными пластинами и нанести удар. И Раф не успеет пронзить её вторым клинком.       А Лео успеет.       Всё, чего он боялся — зацепить брата, когда окровавленное лезвие катаны прошило её тело. Но даже если остриё пройдёт насквозь, хулигана защитит костяной пластрон. Сила удара будет уже не та. Не оставит даже царапины на кости. Эти ровные, холодные мысли медленно, как волны, накатывались одна на другую и не давали отступить. Они словно маскировали перед синоби только что совершённым им поступок. Леонардо видел, что Рафаэль не сразу осознал, почему противница снова ослабела, почему опустила руки, содрогнувшись всем телом. Дёрнулась, запрокидывая голову. В беззвучном кашле на его грудь и плечо брызнула кровь.       Раф глянул поверх неё и увидел глаза Леонардо. Тот стоял совсем рядом, позади Карай, неподвижно, словно окаменев. И Раф вдруг понял, что его взгляд — последнее, что удерживает разум Лео на привязи. Хотелось скинуть мёртвое тело. Но хулиган не позволил себе этого, осторожно, почти бережно опустив японку на пол. Выпрямился, ухватил брата за предплечья.       — Я в порядке. Благодаря тебе я в порядке, — чётко, чеканя слова, старался вбить это Леонардо в голову.       Тот смотрел молча, пусто. Страшно. Раф понял, что он до одури боится реакции синоби. Вдруг тот сейчас переведёт глаза на японку и слетит с катушек. Рафаэль, окажись он на его месте, немедленно бы слетел. Что мог бы сделать — неясно. Но Лео, кажется, обладал каким-то феноменальным запасом душевных сил, какой-то пугающей стойкостью, потому что даже не попытался посмотреть на девушку, в которую влюбился и в которую так опрометчиво поверил. Оглядел грудь брата, высвободившись, провёл ладонью.       — Я тебя не задел, — констатировал с таким жутким спокойствием, что Раф в испуге вгляделся в его лицо.       — Хочешь — уходи отсюда. И вытащи Эйприл.       — Ей уже не помочь, я знаю. Я нужен мастеру. Береги себя, — и Леонардо, отвернувшись, кинулся прочь. На ходу выхватил из заплечных ножен катаны, которые дал ему в доме Бакстера мастер.       Рафаэль, оцепенев, смотрел ему вслед. Не сразу понял, что его чуть не сбил с ног подбежавший Донателло, а не кто-то из противников, но всё равно никак не среагировал. Учёный, упав на колени перед журналисткой, отчаянно искал пульс, прижимая пальцы к её шее. Раф, как будто происходило всё не с ним сию секунду, а с кем-то совсем другим за каким-то толстым стеклом, безучастно наблюдал, как гений пытается что-то сделать. Видел, как к нему присоединился Кейси. И шестым чувством знал, что Лео прав. Ему не нужно было слышать пульс или видеть показания приборов, чтобы понять, жив человек или нет. Поэтому он через силу шагнул к ним и произнёс:       — Кейси, уходите отсюда, унесите Эйприл. Мы справимся сами. Ей нужна помощь.       На сегодня смертей достаточно. Больше никто не погибнет. Никто из тех, кто ему дорог. Он заставит их уйти, уговорит той ложью, в которую оба хотят поверить. Кейси, вдруг показавшийся совершенно растерянным, взглянул на друга.       — А как же вы?..       — Нам хватит сил. Донателло, уноси её отсюда.       Учёный поднял глаза. В них застыла боль, более пронзительная, чем слёзы. Лицо его словно сковало, судорожно сжались зубы. Если Джонса Рафу ещё удалось бы обмануть, то с гениальным братом у него ничего не вышло. Донателло знал, что Эйприл ничем не помочь. Но понимал, чем вызваны слова Рафаэля. Один этот взгляд должен был подсказать учёному, что делать: оставить семью или же продолжить сражаться. Но Раф чувствовал, они действительно справятся сами. А потерять ещё и Донателло, каким бы тот не был дерьмом, он сегодня просто не мог. Кивнул в ответ на так и не прозвучавший вопрос. Учёный тяжело поднялся на ноги; горе как будто лишило его оставшихся физических сил. Подхватив на руки журналистку, бережно прижал к своей груди её голову, едва заметно поглаживая окровавленными пальцами спутавшиеся волосы. Она где-то успела потерять каску и скинула металлическую броню Стокмана. Вот почему Карай удалось так легко достать её… Донателло зашагал прочь к коридорам, спеша покинуть территорию. Кейси, прикрывая их отступление, следовал за ним. Глядя на него, Раф понял: Джонс ещё надеялся, что с Эйприл всё будет хорошо.       — Ты видишь, что снова терпишь поражение, — Хамато Йоши наступал на Шреддера. Ороку Саки наотмашь взмахнул катаной, желая перерубить противника пополам. Мастер отскочил назад, раскинув руки в стороны и уклоняясь от смертоносного удара. Противники разошлись на достаточное расстояние, чтобы оценить возможности для нападения. И оба не торопились продолжать бой. Обходя полукругом, словно и не замечая остальных сражавшихся за каждого из них, учитель и ученик думали только об одном: как одержать победу. — Доспех и поддержка клана — ещё не всё, мой бывший ученик. Твоя жена и твоя дочь слепо следовали за тобой, и это привело их к гибели. Осознай, что вина в этом — только твоя!       — Я никогда не обрекал их на смерть! — Шреддер сделал ложный выпад, но Йоши не поверил, не дрогнул. Заметил, что к ним приближается Микеланджело, чтобы помочь, и сделал быстрое, резкое движение катаной — не подходи. Парень оказался понятливый, замер, оглядываясь по сторонам, чтобы не оказаться удачной мишенью для солдат клана.       — Тем не менее, твои действия к этому привели. Пора остановится. Всё, что ты делал, ты делал с ненавистью и злобой. Не этому я учил тебя!       — Ты всегда внушал, что мы — избранные. Так же, как этого черепашонка ты вырастил в иллюзии, что он — лучший и что он — единственный! — яростно прошипел Шреддер. — Даже ему тебе не хватило совести открыть правду о том, что — всего только один из многих, лабораторный эксперимент, чуть более удачный, чем остальные! И всё, на что он пригоден — служить своей создателю, а не восставать против него! Люди никогда не примут его и подобных ему! Ты обрёк его не просто на смерть, учитель. Ты обрёк его на одиночество!       — Это для него не секрет, — возразил Хамато Йоши. — Я всегда говорил Леонардо, что он будет одинок. Потому что идти по своему Пути каждому придётся в одиночку. Он понимает, что это значит, и не испытывает ни страха, ни сожаления. А если испытывает, то никогда не признается в этом.       Зал опустел. Рафаэль нашёл взглядом Микеланджело, застывшего в стороне, и Леонардо, так же неподвижно стоявшего за спиной мастера Йоши. Лицо его было холодно и бесстрастно. Раф боялся, что брат просто сошёл с ума и не понимает, что происходит с ним на самом деле. Ни слова Ороку Саки, ни слова учителя его, казалось, не тронули. Он всё так же стеклянно глядел перед собой. Подходя, хулиган постарался оказаться как можно ближе, чтобы, в случае чего, помочь или закрыть синоби. Но неожиданно Лео чуть-чуть повернул голову и кивнул, явно давая понять, что он видит и чувствует поддержку брата.       — Так и ради чего ему идти туда, где ждёт только пустота? Ты привёл его к этой пустоте, учитель. Сейчас его, а много лет назад — меня!       И Шреддер с силой рассёк катаной воздух, собираясь снести голову бывшему наставнику. Йоши поднырнул под клинок, отклонился, пропуская ещё один свирепый косой удар. Выпрямился и тут же ответил выпадом снизу, метя в разошедшиеся во время боя щитки грудных пластин. Шреддер увернулся, не успев завершить разворот. Но всё равно поймал меч учителя на выставленное вертикально за спиной лезвие.       Наблюдая за ним, Рафаэль думал, что этот противник совершенно неуловим и — к их беде — непобедим. Извернувшись, Ороку Саки снова наступал на Йоши, нанося удары страшной силы сверху диагонально то с левой, то с правой стороны. Но мастер так же уверенно отражал каждый, не отклоняясь, принимая их на свою катану. Шреддер подошёл близко, толкнул плечом сенсея, заставляя отступить, и тут же снова горизонтально рубанул воздух, совсем немного не достав до горла противника. Но мастер воспользовался сближением, подскочил к ученику. Ухватился голой рукой — Рафаэль от ужаса забыл, как дышать — за лезвие вражеской катаны, сдерживая удар. В следующую секунду перехватил выше, за рукоять поверх металлической перчатки самурая. И неожиданно быстро перекрутил оружие так, что оно оказалось заведено за плечо Шреддера, выворачивая ему руку. Всего мгновение — и Ороку Саки выпустил катану из пальцев, оказавшись безоружным, с приставленным к шее лезвием.       — Ты же не думаешь, что всё закончится так? — раздался насмешливый вопрос.       — Подозреваю, что ты захочешь избежать наказания, — отозвался Йоши негромко. — Но сделаю всё, чтобы тебе это не удалось.       — Мало сделать всё, учитель, — в голос звучала издёвка. — Чтобы меня остановить, нужно сделать немного больше, чем всё!       Раздавшийся хлопок, один, а за ним — целая очередь заставили черепах вздрогнуть, озираясь. Вылетели стёкла актового зала. А над сценой вспыхнули кулисы и заложенные на колосняках снаряды. Они отвлеклись всего на секунду, но и её оказалось достаточно. Вокруг Шреддера поднялось алое облако неизвестно как использованного мэцибуси. Поглотило самурая, скрыв ото всех. Раф, Лео и Майки качнулись к расползающейся пелене, как по команде. Сенсей нырнул в эту дымную мглу.       — Нужно… нужно уходить, — Микеланджело подбежал к Рафаэлю. — Здесь сейчас всё к чертям сгорит!       — Мы не можем бросить мастера Йоши! — отозвался Раф. Понимал, что брат прав, и что они могут не успеть добежать даже до разбившихся, чтобы пустить кислород и дать пожару разгореться, окон. Однако и оставить Лео и сенсея было выше его сил. А то, что синоби никуда без наставника не уйдёт, было очевидно.       Но Йоши не стал подвергать братьев опасности. Вынырнул из едкой пелены, держась за раненное плечо. Видимо, пытался помешать Шреддеру бежать, и тот сумел достать его, защищённый от дыма своим шлемом. Леонардо тут же подбежал к мастеру, попытался поддержать, но тот решительно отверг помощь. Кивнул остальным, и крошечный отряд кинулся к выходу. Лео вдруг замешкался, и Раф, обернувшись, увидел, что тот осторожно поднимает на руки тело Карай. Представил, какой будет реакция Донателло и Кейси, но ничего не сказал. Он бы, наверное, поступил так же. Так же поступил бы и Майки, не скрути они его тогда втроём. Всё, что оставалось хулигану — следить, чтобы семья выбралась из разгорающегося пожарища.       Никому ничего не достанется. Ни учёным, ни начальству, ни-ко-му. Сыворотка, ради которой было убито столько людей, оставалась в лабораторных залах и горела вместе с сооружением. Пылали наработки, исследования, заключения, выводы. Не осталось ничего, что могло бы использоваться для работы. Рафаэль смутно надеялся, что Шреддер не нашёл выход из собственной западни тоже.       … Донателло и Кейси ждали их за границами территории, у маленького фургона. Оба сидели на земле, привалившись к борту и колёсам, невидяще глядя перед собой. Тело Эйприл, видимо, уложили внутри. И если Кейси никак не отреагировал на возвратившихся, кажется, только теперь осознавший невосполнимость потери, то, Донателло хватило одного взгляда, чтобы понять, кого Леонардо вынес из здания. Вскочив на ноги, он бросился вперёд, кажется, намереваясь ударить брата. Или заставить его бросить ношу. Рафаэль понимал, что это предсказуемо и неотвратимо. Поэтому быстро сместился так, чтобы оказаться между братьями. Леонардо медленно поднял взгляд, но учёного, ослеплённого собственным горем, не проняло чужое.       — Даже не думай! Даже не думай тащить эту… эту падаль домой! Я не позволю… Она… это ведь она убила Эйприл, чуть не убила твоего собственного брата!.. А ты… Ты вытащил её оттуда!.. Её!       Раф молчал, не вмешивался, давая Лео возможность высказаться. Просто стоял между ними, перекрывая синоби плечом и не позволяя Донателло в истерике кинуться на него. Неожиданно рядом возник Микеланджело и мягко положил ладонь на плечо учёного. Тот, разумеется, немедленно дёрнулся, скидывая руку.       — Не тронь меня! Вы, все вы виноваты в том, что её убили!       — Никто не снимает с себя вины, — отозвался Микеланджело тихо. — Но и ты должен понимать. Если бы Эйприл следовала плану, с ней всё было бы в полном порядке. Вместо неё погиб бы Раф. А ты смог бы наконец открыть шампанское по этому поводу.       — Заткнись, идиот! — рявкнул Донателло, теряя над собой контроль.       — Прекрати кричать, — всё так же уверенно и тихо проговорил Майки. — Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. И ты знаешь, что всё, что тебе нужно — принять лекарство, чтобы забыться, хотя бы на время. Не сверкай глазами. Со мной ты поступил именно так, когда дал Рафаэлю у меня на глазах убить мою женщину. Будь честен хотя бы с самим собой. Где препарат? Он в фургоне?       Донателло трясло. Он не сказал ни слова, отвернулся, с грохотом взобравшись в просторный кузов. Оттуда разделся глухой, полный страдания стон. Микеланджело быстро взглянул на Леонардо, безмолвно прося подождать. Забрался следом, а спустя несколько минут позвал остальных. Кейси равнодушным, бессмысленным взглядом окинул мёртвое тело Карай, когда Леонардо прошёл мимо него. И тихо спросил Рафаэля:       — Это нужно зачем-то, да? Я не всё знаю?       — Да, всё так, — кивнул хулиган и посмотрел на друга. Тот больше ничего не сказал. В глазах не было слёз, а лицо так и осталось странно обескураженным, растерянным. Как будто он до сих пор не мог понять, как случившееся вообще могло произойти. Раф протянул руку и сжал плечо полицейского. Тот поднял на черепаху глаза. — Поехали, Джонс.