Токсичная "подруга"

— Жанна, скорее сюда! Бабушке плохо! — завопила мама встревоженным голосом. Я со всех ног помчалась к бабушке в комнату прямо в майке, в которой до этого пыталась поспать. Бабушка сидела на диване, выглядела она плохо: бледная, тяжело дышала, еле могла говорить. — Немедленно вызывай скорую, — крикнула я маме. Пока мама звонила, я села рядом с бабушкой. — Бабушка, что случилось? Что у тебя болит? — обеспокоенно спросила я. — Я умираю, — еле слышно ответила она. — Даже думать не смей о таком! — воскликнула я. — Ты обязательно поправишься! Но бабушка опять повторила страшную фразу: «Я умираю». Скорая приехала минут через двадцать. К этому времени я уже успела накинуть на себя халат. Едва бригада скорой вошла в комнату, женщина-фельдшер сказала: — Если успеем доехать до больницы, будет уже хорошо. В это время бабушка внезапно потеряла сознание. Женщина-фельдшер подошла к ней и пощупала пульс. — Сердцебиения уже нет, — сухим тоном сообщила женщина, констатируя дату и время смерти. — Диагноз: «острая сердечная недостаточность с отёком лёгких». Мы с мамой стояли ни живы ни мертвы, ещё до конца не осознавая случившееся. Фельдшер куда-то позвонила, после чего подошла к нам: — По вашему адресу вызвана бригада трупоперевозки. Ждите. После этого она ушла, а мы с мамой остались в квартире. Страшно было находится дома в эти ужасные часы, сидели в другой комнате, боясь даже заходить туда, где не стало бабушки. Бригада трупоперевозки приехала только через два часа. Ужас пробирал до мозга костей оттого, что родного, близкого человека больше нет. Два дюжих молодца забрали мою бабушку, сообщив, что тело будет доставлено в морг при шестьдесят седьмой городской больнице. Днём телефон стал разрываться от звонков ритуальных агентов, наперебой предлагающих свои страшные услуги. Видимо, бригада скорой помощи передала ритуальным агентам информацию о смерти бабушки. — Не звоните сюда больше! — истерично крикнула я, ответив на очередной звонок, и бросила трубку. Но позвонили снова. — Пожалуйста, не бросайте трубку. Это Вас беспокоят из патологоанатомического отделения больницы, — сообщил по телефону мужчина грубым голосом. — Просим Вас завтра подъехать к нам, необходимо оформить всё для похорон. Выслушав его, я дрогнувшим голосом пообещала, что завтра мы с мамой приедем. Нужно ещё было вывести собаку на улицу. Из последних сил я собралась и вышла на прогулку с Лушей. Во дворе, как всегда, встретила Наташу. — Жанна, привет! Как дела? — спросила Вронская. — Плохо, — ответила я сникшим голосом. — Бабушка умерла. — Соболезную, — сдержанно произнесла подруга. — Тебе деньги нужны? — Нет, — отказалась я. — На вот, возьми, — Вронская протянула мне тысячу рублей. Я неловко взяла купюру и положила в карман. — Наташа, Вы бы не могли пойти со мной на похороны? — спросила я. Поддержка мне сейчас была необходима как никогда. — Я покойников боюсь, — заявила Вронская. — И вообще, мне некогда! Я сникла ещё больше и расстроенная пошла домой. Похороны назначили на девятое число на Донском кладбище. Через несколько дней мы с мамой поехали провожать бабушку в последний путь. Никто из родственников и знакомых на похороны прийти желания не изъявил. Хоть мы с мамой накануне всех обзвонили, никто не согласился, у всех вдруг срочно появились «важные дела». Некоторые ссылались на то, что далеко ехать, кто-то жаловался на плохое самочувствие. Недаром говорят, что в горе человек одинок. Вернувшись домой с похорон, мы с мамой всё время плакали. Я едва находила в себе силы, чтобы погулять с Лушей. — Как мне дальше жить? — повторяла убитая горем мама. — Я хочу туда, где она сейчас! — кричала она и горько плакала. Я как могла утешала её.

***

Прошло две недели с этих страшных событий. Боль утраты ещё не утихла. На прогулке с Лушей ко мне опять подошла Наташа. В этот раз разговор у нас сразу не заладился. Вместо соболезнований и поддержки я получила лишь жестокие упрёки в свой адрес: — Это ты виновата! Твоя бабка померла из-за тебя! — Это ведь Вы обо всём рассказали моей маме, — возразила я, захлёбываясь слезами. — Как Вам не стыдно так говорить? — А я говорю, что виновата ты! — гневно бросила подруга. — Трахалась втихаря со своим мудаком! Это ты спровадила свою бабку на тот свет, малолетняя блядюшка! И кстати, деньги мне верни, которые я давала на похороны! Тут уж меня окончательно прорвало: — Да ты на себя посмотри, потасканная шлюха! Ведь пробы же ставить негде! — закричала я. — Я знаю, чем ты зарабатываешь! Одним местом! Скоро в тираж выйдешь! — я распалялась всё больше и больше. — Ненавижу тебя! Будь ты проклята! Никогда больше не смей ко мне подходить! — Тебе бы романы писать, для подзаборных, с таким-то низким уровнем интеллекта! — зло усмехнулась Наталья. — Говорят, месть — это блюдо, которое подают холодным. Ничего, я тебе ещё отомщу, — прошипела Вронская, пристёгивая на поводок Джоника и Софи. — Про такую подзаборную, как ты, напишу обязательно, не сомневайся, — сквозь слёзы выплюнула я. Но последнюю мою фразу Наталья не услышала, она была уже слишком далеко.