Глава 22
Я уже подходила к лодкам, когда сзади раздался знакомый голос. — Уплывёшь, не попрощавшись? Я резко остановилась. Чувство стыда вспыхнуло в уголках моей души, а попытки подавить его оказались тщетны. В нескольких шагах стоял Халдир, а по бокам Румил и Орофин. Командир стражи как всегда собран, чего не скажешь о младших братьях. Светло-зеленые камзолы были помяты, луки небрежно висели на плечах, а у Орофина правый сапог и вовсе развязан. Зачем эльф носит сапоги со шнурками, если редко их завязывает?.. — Не забыла ли ты про нас, Аранель? — обиженно вопрошал Румил, состроив умилительную рожицу. Так эльф был похож на непоседливого ребёнка, которому отказали в просьбе. — Как про нас вообще забыть можно?! — воскликнул Орофин, толкая брата под ребро. — Ладно забыть про Халдира… Но мы?! Улыбка против воли появилась на лице. Обняв каждого брата по очереди и пожелав удачи, я повернулась к Халдиру. Он стоял все также суров и серьёзен, а руки напряжённо теребили края плаща. Было видно, что эльф не на шутку взволнован и безрезультатно старался справиться с подступившим волнением. — Ты прекрасно знаешь, что я не одобряю твоего участия в походе… — без эмоций в голосе произнёс стражник. Его отстраненность удивляла и в некоторой степени обижала моё самолюбие. — И тем не менее, я все равно уплыву, — упрямо прервала речи Халдира. Они были излишни и абсолютно бесполезны, ибо светловолосый эльф и так должен понимать. Если Элениэль что-то решила, она в лепешку разобьётся, но от цели не отступит. —… Хочешь ты этого или нет… Халдир молчал. Глаза пронзительно разглядывали моё лицо, будто эльф пытался запомнить его таким. Он приблизился ко мне слишком близко… Ближе, чем позволяет этикет. Я насторожилась, с опаской наблюдая за действами стражника. Его руки сжали мои ладошки, а былая безэмоциональность пропала. Истинные чувства проступили на его лице. — Прошу, одумайся… — шептал он, кидая на меня умоляющие, полные беспокойства взгляды. — Пока не поздно. Останься… —Нет, — резко заявила я, делая шаг назад. Именно в этот момент, в эту секунду непонимание поднималось в груди. И направлено оно было в сторону Халдира… Я не понимала эльфа, не понимала, как такое можно говорить. Бросить всех? Остаться, как последняя трусиха?.. А как же хоббиты? Как же Арагорн, который должен стать королём Гондора? А Кольцо? Его нужно уничтожить! Нет, я определённо чего-то не понимала. — Ты меня знаешь, — продолжила я, делая ещё три шага назад. Расстояние между нами существенно сократилось; руки эльфа безвольно повисли вдоль тела. Халдир вынужден был признать свое поражение. —… Значит должен понимать, что отряд я не брошу. Кинув последний взор на стражника, я повернулась и решительно двинулась в сторону лодок. Водные транспорты мерно покачивались на речных волнах, а их носы глядели прямо, к далёкой линии горизонта. Запрыгнув в лодку, в которой уже сидели Леголас и Гимли, я шустро отвязала канаты. Верёвки упали в воду и каноэ, чуть качнувшись, плавно скользнуло по воде. Хранители повторили мои действия. Вскоре все мы постепенно отдалялись от берега Лориэнского Леса, пока остров вовсе не скрылся за горизонтом… Каждый из нас оставил в Золотом Лесу частичку себя, но получил взамен дары Леди Галадриэль. Каждый из Хранителей будет бережно хранить те воспоминания и счастливые моменты, что подарила дружелюбная обитель эльфов. Я оставила там надежду… А если выразиться корректнее, я оставила в Лориэне обещание. Общение подарить эту надежду жителям родного леса и жителям всего Средиземья.***
Время шло, но я давно уж позабыла вести счёт. Мне точно неведомо, сколько наши лодки бороздят бескрайние просторы Андуина. Его шустрые воды несли каноэ вперёд, периодически потряхивая их на небольших волнах. Пока ничто не мешало нашему пути и это вселяло призрачный огонёк надежды. Леголас и Гимли старательно налегали на весла, поддавая скорости водному транспорту. По виду эльфа нельзя было сказать: устал он или ещё нет. А внешний вид гнома и его выражение лица говорили сами за себя. Лоб и щеки покрылись испариной, кустистые брови сошлись на переносице, а само лицо покраснело. О напряжении говорили и мозолистые руки гнома, которые била мелкая дрожь. Я много раз предлагала помощь. Но Леголас и гном были непреклонны. Кажется, на моей памяти это первый раз, когда представители двух народов оказались абсолютно солидарны друг с другом. По крайней мере, я впервые за все время не слышала их ругани и междоусобных ссор. Мой локоть опирался на деревянный бортик лодки, а кисть руки подпирала одну щеку. Скучающе рассматривая сменяющие друг друга пейзажи, я отбивала пальцами какой-то незамысловатый ритм. Предзакатное солнце тепло сияло над головой. Его светлые лучи отражались яркими бликами в воде, заставляя её поверхность чуть серебрится. То спокойствие, что царило в округе и монотонность наших действий, вынуждали меня забываться в своих мыслях. Я часто думала о маме. Я вновь и вновь возвращалась к ее светлому образу, так ярко отпечатавшемуся в моей голове. Леди Галадриэль часто сидела на берегу реки Андуина или Нимродель и под аккомпанемент арфы исполняла чудные мелодии. Звонкие её песни слышались на многие мили вперёд, но пронизаны были тоской и грустью. Почему-то сейчас я невольно вспомнила слова той извечной песни и, сама того не замечая, запела ее: Я пела о золотистой вешней листве, и леса шелестели листвой; Я пела о ветре, и ветер звенел в шелковистой траве луговой; В Заокраинный Край уплывала луна, И за нею спешила морская волна В Эльдамар, где среди светозарных долин Возвышается гордый гигант Илмарин И, горами от Мстительной мглы заслонен, Полыхает огнями Святой Тирион, А на Дереве Белом, как искры утрат, В каждой капле росы наши слезы горят… О Златой Лориэн! Слишком долго я здесь Прожила в окружении смертных и днесь Безнадежно пою про корабль в те Края, Где зажглась бы для нас прежней жизни Заря… Допев мамину песню, я грустно замолчала. Сама я никак не могла объяснить причину, по которой из всех возможных мне песен спела именно эту. Возможно оттого, что эти мелодии — одни из ярких следов моего прошлого, навевают воспоминания из детства. Леголас и Гимли, как только я закончила петь, ни слова не произнесли. Но их глаза говорили сами за себя… Слова здесь были не нужны. —Теперь, повидав Благословенный Край, — печально сказал нам гном. — я уж ничто не назову прекрасным… Кроме ее прощального дара. Вскинув голову, я удивлённо уставилась на Гимли. Лицо его было светло, и лёгкий трепет проступал в некогда суровом выражении. — Что она тебе подарила? — выгнув бровь и улыбнувшись, поинтересовалась я. — Я просил лишь одну… — пробормотал гном, покачав головою. А затем вскинув её, добавил много громче. — Но она дала три своих золотых пряди! Гимли с благоговением погладил деревянную коробочку, которая лежала во внутреннем кармане его куртки. Да… Теперь гном навсегда изменил свое мнение о Леди Галадриэль. Улыбнувшись ещё разок, я снова перевела взгляд на далёкий горизонт. Небо уже алело ровной полосой, окрашивая воды в тёмные цвета. — Знаешь… — сказал гном, обращаясь ко мне. — Ты очень похожа на Владычицу Лориэна… И как я раньше не догадался? Последнее предложение гном адресовал скорее себе, чем мне. Убрав локти с краёв лодки, я пересела в самый центр, оказавшись как раз между Леголасом и Гимли. Гном продолжал наседать на весла и, судя по всему, разговор продолжать не намерен. Но мне вдруг стало интересно! Насколько же сильно я похожа на свою мать? — И чем же я похожа на неё? — горя от нетерпения, спросила я. Гимли на секунду остановился. Обвел меня задумчивым, оценивающим взглядом, а после сообщил результаты наблюдений. — Черты лица… Да, определённо, этим ты больше всего подходишь на Леди Галадриэль… Дальше… Твои волосы такие же длинные и волнистые, только волосы Владычицы во много раз прекраснее и сияют золотом. Я фыркнула и закатила глаза. Выражение гнома приняло мечтательный вид, а сам он казалось, снова вспоминал красоту моей матери. —… Вы похожи походкой и фигурой тела. Ну, это наверное и все. В остальном ты слишком отличаешься от Владычицы. Из всего этого я поняла, что на мать похожа только совсем чуть-чуть, а в остальном Леди Галадриэль превосходит меня. Стоило обидеться на слова Гимли, но мне кажется это глупым. А смысл, если гном уже превозносит Белую Колдунью? — Ну и чем я отличаюсь от матери? — издав смешок, поинтересовалась я. — Характером! Определённо…— иронично ответил Леголас, не поворачивая головы. Метнув в его сторону яростный взгляд, я думала о том, как бы уколоть чем-нибудь Аранена. Его вредность и самоуверенность, порою, зашкаливали. Меня это жутко бесило. —… Леди Галадриэль не страдает гномьим упрямством, — добавил Лесной принц, усмехаясь. Отвернувшись от этой жестокой парочки, я угрюмо смотрела в воду. — Это вы её плохо знаете. — пробормотала я, опуская руку в прохладную воду. — Что ты сказала? — Зато ты сильно похож на своего отца! Такой же самовлюбленный и упрямый! — Не смей так говорить о моем отце! Он — король! — А я принцесса! И сам не смей говорить о том, что я не похожа на Леди Галадриэль! — На правду не обижаются! — Да ты.! — Может хватит уже, а? — недовольно крикнул Арагорн, направляя свою лодку ближе к нам. Мы с Леголасом метнули на Странника злой взгляд, а затем в унисон воскликнули: — Нет! … Гном Гимли закатил глаза, а затем ехидно усмехнулся. Эти остроухие всегда странно себя вели и никогда нельзя было подгадать, что за выходки выкинет этот народец. Посматривая на них, он и сам думал о том, что выражение «гномья упрямость» в корне ошибочна, ибо выражение «упрямость эльфа» подошло бы в разы лучше.***
Над землёй простиралась глубокая ночь. Бархатное небо было чёрным, и звезды не видны были за такими же чёрными тучами. В водной глади отражалась тьма неба, и гладь эта сравнилась бы лишь с пустотой. Ночь оказалась подозрительно тихой и магической, но магия эта была такая же чёрная, как и все вокруг. Светлячки не сияли, деревья не шумели, а странные и настораживающие всплески воды пугали. — Готовьтесь к высадке! — прогремел в ночи голос Арагорна. Гимли и Леголас с двойной силой налегли на весла, а я сладко потянулась. Кости ныли от сидячего положения, а шея затекла. Мои ноги и спина отчаянно требовали землю под ногами, и я была с ними согласна. Когда лодки прибились к берегу, Хранители спешно покинули их. Огонь ярко горел, с треском и жаром поедая поленья. Хоббиты, свернувшись в клубок, сладко сопели возле костра. День для них был тяжёлый, но несмотря на все лишенья, полурослики как и прежде терпели, не докучали нытьём. Арагорн устроился по левую сторону от хоббитов, а Боромир по правую. Сон воинов был неспокойный: они хмурились во сне; переворачиваясь с одного бока на другой, словно пытались найти более удобное положение. Казалось, их сон мог потревожить любой шорох. Гимли устроился недалеко от меня. Гном спал спокойно, сладко посапывая. Кажется, его сон был настолько крепким, что если бы над головой гнома прогремел рог, он бы и ухом не повёл. Ко мне же сон никак не желал приходить. Я неплохо выспалась в лодке, хоть и в довольно скрюченном состоянии. Поэтому, ещё пол ночи мне прилется подроствовать… … Но ни одна я страдала от бессонницы. Ещё один эльф также не спал. Он сидел точно за полыхающим костром, от чего Леголаса видно было лишь на половину. Я встала со своего места, желая подойти ближе. Шаги были бесшумными, ни один листик, ни одна веточка не хрустнула под ногами. Отсветы от жаркого огня освещали наши лица, и красные блики отразились в глазах. Когда я села напротив Леголаса, спиной к костру, он поднял на меня взгляд. Красные блики отражались в омуте глаз, разбавляя голубизну. — Меня бесит Халдир, — ни с того, ни с сего заявил Лесной принц. Он посмотрел на меня, а затем лёгким движением струсил с плеча несуществующие пылинки. — Но несмотря на это, мне понравилось то, что предложил этот стражник… Леголас в упор глядел на меня, словно чего-то ожидал. Я перебирала в уме все те моменты и разговоры, состоявшиеся с Халдиром. Мои потуги не увенчались успехом, и эльф это заметил. — И что же это было? — наконец сдалась я, с интересом глядя на собеседника. Взгляд его стал суров. — Его предложение напрямую касалось тебя. Я закатила глаза, и фыркнув уставилась вдаль. Глупо было предположить, что это не касалось бы меня. Более того, я даже догадываюсь о чем сейчас поведёт речь этот белокурый эльф… Иногда мне кажется, что все здесь, так или иначе, касается меня! — Ну и? Что же за мысль пришла в его светлую головушку, да такая… Что одобрил её сам Леголас Трандуилович! — иронично спросила я, кутаясь в тёплый лориэнский плащ. Плащи, к слову, достались всем Хранителем как приятный бонус. Они были тёплые и крой их был добротный. Ещё одним преимуществом я могу назвать смену цвета, в зависимости от окружающей среды. В этом я находила главный плюс лориэнских плащей. — Ты должна была остаться в Лориэне, — ответил эльф, пронзительно глядя в мои глаза. — Однако тебе прекрасно известно, что я бы никогда так не поступила. — заметила я, краем глаза наблюдая за лихолесским принцем. — Верно. Известно, — с тяжёлым вздохом признал Леголас. — Но надеялся на обратное… Я взяла руку эльфа в свою. Его ладошки были необыкновенно тёплыми и мозолистыми, а длинные пальцы невероятно красивыми. Многое вертелось на кончике моего языка… Но не все из этого можно выразить. Разве можно словами передать ту палитру эмоций и душевный трепет, что рождались во мне сейчас? — Я ни за что не оставлю Братство! По крайней мере до тех пор, пока не исполню свой долг. Леголас кинул на меня вопросительный взгляд, видимо не совсем поняв, что я имею в виду. — Какой долг? — Спасти Средиземье! Чем не долг? — чуть насмешливо пояснила я. Принц ещё с секунду задумчиво смотрел, а затем в тон мне усмехнулся. Притянув за талию, Леголас заключил меня в объятья. Теперь он молчал, глубоко задумавшись над моими словами. … Я ему не мешала.***
В таком темпе мирно текли наши дни. Под покровом ночи мы останавливались на ночлег, а бесконечно долгие дни плыли по течению реки. Солнце сияло все также ярко, а небо и вода были такими же голубыми. Лишь разнообразные по форме и размерам облака красили унылые будни, ведь угадывать и сравнивать их с окружающими меня предметами намного интереснее, нежели рассматривать себя в зеркале воды. Хоббиты тоже маялись от скуки. Причём так вышло, что я, Пиппин и Мерри заскучали примерно в одно и тоже время. Нам не оставалось ничего, кроме как «скооперироваться». По-началу, мы молча играли в пантомимы… До тех пор, пока я не свалилась в воду… Арагорн тогда сильно кричал и ругался, а затем доходчиво, в весьма цветастых выражениях пояснил, что ещё раз такое повториться и «жить мне в озере вечность.» Конечно, глупо было предположить, что мы с хоббитами остановимся. Дальше мы играли в загадки. Причём играли настолько шумно и громко, что привлекли внимание какого-то странного существа. Оно вынырнуло лишь на мгновение, а после скрылось вновь. Но этого нам вполне хватило для того, чтобы понять и так очевидную вещь. Слежка. Вопрос состоял лишь в том, как долго за нами велось наблюдение? На четвертый день нашего путешествия, наш покой был нарушен повторно. Но на этот раз, не по моей и хоббитов вине. На правом берегу Андуина, за опушкой, среди высоких деревьев, чьи макушки точно упирались в голубой небосклон, мелькали тёмные тени. Они двигались быстро и движения их можно было бы назвать проворными, если бы не тот шум, что издавали неизвестные. Хотя, почему неизвестные? Не трудно догадаться, что этими неизвестными были орки. Приспешники Саурона постоянно рыскают по лесам, разоряя деревни и посёлки. Эти твари вынуждают невинных людей жить в ужасе и страхе не только за свою жизнь, но и в страхе за жизнь своих детей и близких родственников. Но эти набеги лишь начало. Ничтожная часть той огромной беды, что сеят тёмные и ненавистные мне твари. Многие большие города, имеющие за спиной богатую историческую эпоху, уже пали под гнетом зла. Эльфы все чаще покидают свои земли, устремляясь в далёкие земли Валинора. Корабли все чаще отходят от пристаней, унося бессмертный народ в бессмертные края… От размышлений меня отвёл громкий стук. Острые пороги камней, чьи верхушки лишь слегка видны нашему взору, безжалостно царапали днища лодок. Течение реки стало стремительно меняться и через несколько мгновение уже нельзя было точно сказать: плывем ли прямо или направо… А может быть налево и с такой же вероятностью назад. Я ухватилась посильнее руками за бортики лодки, точно это было единственным, что смогло бы меня спасти. Вдалеке раздался громкий звук рога, до боли знакомый мне. Эхо от него быстро прокатилось по всему лесу, мимолетно касаясь верхушек деревьев и растворяясь в воздухе. Это орки догнали нас. Сейчас тёмные твари сели нам на хвост, то и дело мелькая среди веток деревьев. Их движения были смазаны и нечетки, а яркие отблески света слепили глаза. Но одно было ясно так же четко, как день и ночь—орков было много. Их стрелы градом сыпались в нашу сторону. Многие из них не долетали до нас, а те что долетали, были отбиты мною. Я не теряла времени даром: лук удобно лежал в моих руках, а тугая тетива работала исправно. Леголас и Гимли изо всех сил старались спасти наше и без того шаткое положение. Но они не справлялись с управлением: лодку кидало из одной стороны в другую, а вода заливалась за борт. Мои штаны, а также край Лориэнского плаща были насквозь мокрыми. Впрочем, не только у нас возникли проблемы. Другие два каноэ находились в таком же невыгодном, крайне неудобном положении. В какой-то момент все прекратилось. Я опустила лук и уже было обрадовалась тому, что самое страшное позади, но громкие крики с левого берега говорили об обратном. — Замечательно! Только отплыли от Лориэна и на тебе! Мы в засаде! — гневно высказалась я, сплюнув на землю. Боромир и Арагорн затаскивали лодки на берег. Леголас тревожно расхаживал по поляне, раздражая тем самым гнома. — Что же теперь будет? — встревоженно спросил Мерри, переглядываясь с Пиппином. Фродо сокрушенно качал головой, а его тонкие пальцы постоянно находили тоненькую цепочку с кольцом. Будто хоббит вновь и вновь мыслями возвращался к злосчастной безделушке. Сэм аккуратно дотронулся до плеча друга, но тот толком не отреагировал. Лишь продолжал смотреть куда-то вдаль. Над полем раздаётся ужасающий и леденящий душу вопль, который заставляет нас всех буквально подскочить на месте. Схватив свой лук и вложив стрелу, я судорожно оглядывалась по сторонам. Тёмное небо озарила вспышка яркого света, но такого злого и мрачного одновременно, что сердце моё подскочило. Страх сковывал меня по рукам и ногам, заставляя невольно опустить лук. Зрелище было ужасным. Непонятное существо, чем-то напоминающее чёрного дракона, рассекало небо. Крылья его были столь огромны и мощны, что голова и ноги казались совсем маленькими. Зато туловище имело обширные размеры, только добавляя «дракону» внушительности. Не прошло и нескольких мгновений, как над ухом раздался свист. Смертоносная стрела пронзила воздух, пронзая тело чудовища в самое сердце. Страшный рев эхом разнесся по округе, постепенно затихая. Вскоре стало совсем тихо.***
— Я должен отдать должное твоему зоркому глазу и твёрдой руке. — похлопав по плечу Леголаса, довольно произнёс гном. Арагорн решил не плыть дальше по реке. Мы шли пешком, а лодки так и остались возле берега, тщательно замаскированные от вражеского глаза. Этой ночью мы решили не разжигать костёр. Орки были хоть и не близко, но и недостаточно далеко. Лучше вообще не привлекать к себе лишнего внимания, если мы не хотим незваных гостей. Я тихонько сидела рядом с Леголасом, утоляя голод небольшим количеством лембаса. Рядом со мной сидел Боромир, а чуть левее Арагорн. По правую сторону от эльфа копошился Гимли. Хоббиты спали в сторонке, наблюдая уже десятый сон. — Если бы знать, что это за существо… Которое пало от моей стрелы, — задумчиво изрёк Леголас, хрустя яблоком. — Что бы это не было, оно было по-настоящему Тёмным… — прошептала я, отряхивая руки от крошек. Не знаю, что там говорили лориэнцы про маленький хлебец, которого должно хватить на весь день, но я бы съела ещё три таких. — А то мы не видели, что та тварь была тёмной. — фыркунул Боромир. —Её чешуя была чёрной, также как и все тело. — Нет, ты не понял, — я закатила глаза, поражаясь недогадливости гондорца. — чудовище было именно Тёмным… Лишь немногим слабее Балрога. А ещё. Я на секунду замолчала, пристально осматривая Хранителей. Они сибели молча, ожидая моих слов и лишь эльф, кажется, знал о чем я скажу. Да и не удивительно это, он ведь тоже чувствует… —… Она. Тварь была очень холодной… Как. Как. — я запнулась, не зная с чем сравнить дракона. Внезапная догадка пронзила меня. — Как назгул! — Как назгул? — переспросил Арагорн, недоуменно глядя на меня. — Да-да! Именно так. Как назгул. Дракон этот излучает пугающую пустоту, но вместе с тем и беспросветный мрак, который холодит мои жилы… — я невольно передернулась. Вот уж неприятное зрелище… —Дракон? — переспросил Боромир, чуть насмехаясь. — Ну да. Очень уж эта тварь напомнила дракона, — просто пожала плечами. Закутавшись в тёплый плащ и вдыхая ещё не выветрившийся запах родного дома… Запах луговых цветов, свежесть хрустальной росы… Я буквально слышала звон белых, словно снег, колокольчиков… Слышала ласковое пение мэллорнов… Облокотившись на сильное плечо эльфа, я переплела наши пальцы. Небывалое чувство лёгкости, чувство трепета и… Чего-то воздушного и приятного охватило меня. Пальцы Леголаса переплелись с моими, а рука притянула ближе за талию. — Да ладно! Мы чего-то не знаем? — ехидно поинтересовался Гимли, который внезапно оказался рядом со мной. — Ты знаешь достаточно! И даже больше, чем положено — буркнула я, утыкаясь носом в плечо Лесного принца. Тепло, исходящее от него, передавалось мне. На душе стало так спокойно, а чувство защищённости лишь усиливалось рядом с Леголасом. Эльф усмехнулся, притягивая ближе к себе. Арагорн и Боромир в разговоре не участвовали. Воины тихо переговаривались между собою. Мне кажется, они и подавно про нас забыли. — На свадьбу хоть пригласите? — невинно спросил гном, жуя хлебец. — Если доживём, — последовал мой мрачный ответ. А ведь и вправду, доживём ли?