Глава 38
Зола обратится огнём опять, В сумраке луч сверкнёт, Клинок вернётся на рукоять, Корону король обретёт…
***
Я резко открыла глаза. Паника стремительно накрывала всю мою сущность. Приняв сидячее положение, я быстро огляделась по сторонам. Сердце стучало в непонятном страхе, разгоняя потоки крови по венам. Повернув голову влево, я уставилась на Леголаса. Эльф тихо сопел в подушку, накрывшись с головой. Грудь мерно вздымалась, а дыхание было ровным. Аранен был спокоен… Тогда откуда же взялся этот страх во мне? Подняв голову, я внезапно отшатнулась, лишь силой воли подавив рвущийся наружу крик. Тьма и Мрак виделись в каждом углу некогда уютной и спокойной комнаты. Они, подобно ядовитым змеям, клубились над полом и потолком; их тёмные головы выглядывали из камина; тёмный дым сочился сквозь стены и окна… Я прижалась спиной к изголовью кровати, тихо пискнув. Судорожно сжав в руках простыни, я отвернулась, крепко зажмурив глаза. Только бы не видеть злого мрака… … Но потом я увидела огонь. Он был везде и всюду, его всполохи стремительно надвигались на меня, желая поглотить. Мне было страшно… По-настоящему страшно, ведь я вновь ощутила уже знакомый когда-то затхлый запах, который всегда непременно наполнял камеры Барад-Дура. Я ощутила Его присутствие… И не ошиблась. Из высокой стены алых всполохов вынырнуло огромных размеров око. Его судорожно вращающийся зрачок резко остановился на мне. В этот момент мне показалось, будто жар объял моё тело, а через секунду над головой сомкнулись холодные воды мёртвых вод. Крик родился в моей груди, вырываясь наружу. Хотелось спрятаться, чтобы не видеть этого пронзительного взгляда, который раньше преследовал меня во снах. Хотелось уменьшиться до невероятно маленьких размеров, ничтожно маленьких, чтобы Он никогда не нашёл тебя. Но от Саурона невозможно было спрятаться… — Однажды ты посмела сбежать… — холодящий душу голос звучал в моей голове. Я отчаянно оглядывалась в поиске источника, но не находила его. —… Тебе повезло… Тебя спасли, дочь звёзд… Но теперь тебе никто не поможет! Невероятное давление обрушилось на меня, подобно огромному камню, пригибая к земле. Я закрыла уши руками, только бы не слышать ледяного смеха, только бы отрешиться от внешнего мира. Но Он был в моих мыслях и чувствах, в моих эмоциях… Яркий свет появился из ниоткуда… Тёплый и слепящий огонёк разгонял тьму вокруг. Она, яростно и недовольно шипя, медленно отступала назад, пока вовсе не рассеялась. Огонь потух также внезапно, как и появился, а из темноты вышла высокая фигура, словно сотканная из света. Я вскинула голову, отнимая руки от ушей. Глаза расширились в неверии и восхищении, когда знакомая фигура возникла перед моим взором. Таинственная эльфийская дева так напоминала Леди Галадриэль! Лёгкие и невесомые движения, не лишённые природной грации; ровная величественная осанка и гордо вскинутая голова. Некоторая надменность, сквозившая в её облике, никак не вязалось с добрым и ласковым выражением лица, искрящимся теплом глазами. Серебристые волосы, будто сияющие лунным светом, по обыкновению волной спускались ниже талии, а на кончиках волос сверкали звёзды. Изящная кисть её руки нежно коснулась моей щеки, чуть поглаживая её. — Нимродель… — пораженно прошептала я, неотрывно взирая на свою спасительницу. Свет распространялся от её длинных пальцев, проникая сквозь мою кожу. Всё моё тело в одно мгновение потеряло былую тяжесть, оставив только лёгкость и чувство невесомости. Я прикрыла глаза от удовольствия, испытывая по отношению к Нимродель невероятную благодарность. Сколько раз она спала меня! Таинственное видение, призрак из прошлого… Когда я вновь устремила на прекрасную эллет взор, волна адреналина импульсом пробежалась по сосудам, наполняя энергией. — Не забывай обращаться к свету… — молвил мелодичный голос Нимродель. — Свет всегда дарует надежду… Я ощутила её поцелуй на своём лбу. Спокойствие поселилось в душе и сердце, окончательно вытесняя мятежность. Устало сомкнув глаза, я провалилась в темноту, не имеющую ничего общего с той темнотой и мраком, которые окружали меня ещё совсем недавно. Засыпая, я думала о её чудесном голосе, и о том, как напоминает он мне журчание реки в Лориэне… *** Сквозь некрепкую дрему, я ощутила мягкие прикосновения к плечу. Разлепив сонные глаза, я с улыбкой смотрела на Леголаса. Эльф лежал на правом боку, подперев рукой подбородок. Глаза его излучали любовь. Солнце едва встало из-за горизонта, и редкие его лучи проникали через тяжёлые портьеры. Прижимая к груди одеяло, я села на кровати, внимательно оглядев комнату. То, что случилось этой ночью, точно не было плодом моего воображения. И я это осознавала также ясно, как и осознавала, что Саурон каким-то образом проник в цитадель Эдораса. Интересно, ощутил ли Его присутствие кто-то ещё, помимо меня? Леголаса ведь не коснулась та тьма… Вздохнув, повторно пробежавшись глазами по стенам и потолку и, не найдя ничего подозрительного, я повернулась к Леголасу. — Man erin, Eleniel* — прошептал эльф, в миг оказываясь подле меня. — Man erin, Legolas* — тихо отозвалась я, чувствуя, к гулко стучит в груди сердце. Подавшись вперёд, Леголас накрывает мои губы своими. Удивление завладевает мной лишь на секунду. Но подавив его я, не мешкая, пылко отвечаю на поцелуй, плотно прижимаясь к эльфу. Моя рука быстро скользит по рельефной груди Аранена, и глаза распахиваются от осознания, что он спал без рубашки. Жар опалил моё лицо, раскаляя его докрасна. Сердце отбивало какой-то сумасшедший ритм, разгоняя по крови желание. Встречаю затуманенный страстью взор лихолесского принца. Не прерывая поцелуя, я бесстыдно прижимаюсь к Леголасу, стараясь сократить между нами последние миллиметры. Любые мысли покинули мою голову, и единственное, о чем я могла думать, это был эльф. Его тепло, его ласки, его любовь… Пожалуй, окончательно мозг перестал работать, когда губы Аранена скользнули по моей шее. Выгибаясь навстречу, я откинула голову назад. Мои пальцы ловко пробежались по его волосам, зарываясь в светлые спутанные пряди. Руки Леголаса нежно прошлись вдоль моих коленок, поднимаясь к бедрам. Стон сорвался с моих губ, и я резко замолчала, вспомнив, что нас могут услышать. И как раз в этот момент дверь в мою комнату распахивается и на пороге появляется… Эовин. Увидев меня в объятиях принца, девушка глухо вскрикнула, развернувшись лицом к двери. Кончики её ушей пылали от смущения. Резко оттолкнув от себя Леголаса и, не глядя на его ошарашенное лицо, я принялась спешно натягивать проходные штаны и камзол. Вариант с платьем я даже не рассматривала. — Элениэль… Я забежала… — чуть заикаясь, пролепетала Эовин, по-прежнему не поворачиваясь в нашу сторону. — Я хотела сказать, что Гэндальф ждёт тебя. Вас в тронном зале. — И тебе доброго утра… — пробурчала я, натягивая сапоги. Если Гэндальф послал за мной Эовин, да ещё и ни свет, ни заря, значит худшие мои опасения все же подтвердились. Маг всегда чутко чувствовал потоки магии, даже самой слабой. Потому, отследить мощный всплеск чёрного колдовства Митрандиру не составило труда. Боюсь, скверные новости ожидают нас вскоре. Закрепив на поясе клинки, я несмело взглянула на Леголаса. Эльф, уже полностью одетый, спокойно подпирал стену. Поймав мой взгляд, он вопросительно поднял бровь. Я сглотнула. Даже через «умелую маску» спокойствия и непоколебимости, прорывались истинные эмоции эльфа. Глаза его, в которых плескалась прежняя страсть, горели живым огнём. Отвернувшись, я поспешила быстро покинуть спальню. Уже оказавшись в коридоре, в спину прилетели тихие и смущённые интонации Эовин: — Извини… Обернувшись напоследок, я легко улыбнулась, будто ничего и не случилось. Да я ведь ни в чем и не винила Эовин. Причём здесь девушка? Стыд затапливал меня при одной лишь мысли об Аранене. Я смущалась своих новых чувств и желаний, до сих пор полноценно не привыкнув к ним. Все это было в новинку для меня. Потому, выскочив в коридор, я быстро направилась к тронному залу, по пути восстанавливая дыхание. *** — Глаза Пиппина не лгали… Он дуралей, но дуралей честный… Гэндальф, заложив руки за спину, беспокойно ходил из угла в угол. Король Теоден, наблюдавший за магом, все время хмурился. Члены Братства, также находившиеся в этом зале, стояли тихо, мрачно выслушивая Гэндальфа. Новость, прозвучавшая в зале несколько минут, тревожно маячила перед глазами. Оказалось, что за несколько часов до рассвета, опытный воришка и просто излишне любопытный хоббит, более известный как Перегрин Тук, стащил палантир Сарумана. И ведь проделал это под самым носом вездесущего Митрандира! Заглянув в палантир, Пиппин столкнулся с Сауроном, который пытался выведать местоположение Кольца. Радует, что полурослик и словом не обмолвился о его теперешней судьбе, вытерпев все пытки злого духа. А там уже и Гэндальф на помощь подоспел… Случай, произошедший со мной примерно в тоже время, что и с Пиппином, всплыл в моей памяти мгновенно. Однако об этом я предпочла умолчать. Если Гэндальф узнает об этом, его непременно заинтересует мой кулон. А я не хочу привлекать к нему лишнее внимание. Ни для кого в Братстве не было секретом, что я ношу с собой какую-то подвеску, причём дорогую мне. Более того, я сама как-то рассказала хоббитам о том, что кулон этот связывает меня с домом. Единственный, кто имеет более широкое представление о загадочной вещице — Леголас. Однажды он стал случайным свидетелем того, как играли со мною воды Нимродель, вздымаясь высокими волнами, и наверняка видел, как по-особенному ярко сиял кулон, а вместе с ним и я. Но эльф никогда не затрагивал данную тему, лишь иногда я видела, с каким интересом его взор задерживается на подвеске. — Пиппин увидел мельком в Палантире планы врага, — Гэндальф выдержал паузу, в упор уставившись на Теодена. — Саурон готовится нанести удар по Минас Тириту. Его поражение при Хельмовой Пади кое-что показало ему. Он узнал, что в битву вступил наследник Элендиля, род людей не так слаб как он думал. Они готовы бросить ему вызов. Саурон боится этого. Он не станет рисковать, позволив народам Средиземья объединиться под одним знаменем… С каждым словом Митрандир подходил к королю Теодену все ближе и ближе, пока между ними не остался метр. Я беспокойно переглянулась с Леголасом. —… Он сравняет Минас Тирит с землёй, но не допустит возвращения короля людей на трон. Если зажгутся сигнальные огни Гондора, Рохан должен готовиться к войне. На секунду в зале воцарилась гнетущая тишина. Теоден, до этого хмурившийся, сейчас свёл брови в удивлении. Но после, эта эмоция покинула его лицо, оставив после равнодушие. — Скажи мне, почему мы должны идти на помощь тем, кто не стал помогать нам? Чем мы обязаны Гондору? Арагорн, до сего момента молчавший, подался вперёд: — Я пойду. — Нет. — просто ответил Гэндальф, отходя от Теодена. Но Странник не собирался сдаваться так легко. Гондор слишком многое значит для Арагорна, сына Араторна! — Надо предупредить их! — запальчиво возразил дунедайн, и лицо его исказило волнение. — Предупредят! — отрезал Митрандир. Подойдя практически вплотную к Арагорну, Гэндальф положил мозолистую руку на его плечо. Когда маг заговорил, голос его эхом разносился по залу: — Ты отправишься в Минас Тирит другой дорогой. Следуй вдоль берега реки, перехвати чёрные корабли. И запомните, у нас с вами теперь нет права на ошибку. Я отправлюсь в Минас Тирит и отправлюсь не один… Недовольный взор Гэндальфа остановился на притихшем хоббите.***
— Из всех назойливых хоббитов, Перегрин Тук, ты хуже всех. Торопись, быстрее! Гэндальф Белый стремительно нёсся по старым улицам Эдораса, проявляя поразительную прыть, так несвойственную его возрасту. Мерри с Пиппином едва поспевали за ним, но маг, казалось, вовсе не замечал этого. Ловко огибая воинов и простой люд, Митрандир влетел в раскрытые двери конюшни. — Куда мы едем? — крикнул ему в догонку Пиппин, но Гэндальф оставил его вопрос без ответа. — Зачем ты смотрел? Почему ты везде суёшь свой нос? — со злостью отчитывал Мерри своего друга. Мериадок Брендибак никак не мог понять этого извечного любопытства и чрезмерного желания залезть туда, куда не следует! Да что уж говорить, Мерри, всю свою жизнь, сколько себя помнит, ввязывался в различные, опасные и не очень, авантюры, вовлекая в них и Пиппина. Своровать три мешка картошки, пару качанов капусты, запустить фейверки, обязательно без ведома Гэндальфа! А после, когда они случайно спалят всю палатку с пиротехникой, получить утешительный подзатыльник от того же мага и умопомрачительный салют! Но Мерри всегда видел и ощущал эту невидимую границу между «шалостью» и «потенциальной угрозой жизни». Мериадок Брендибак редко влезает туда, где действительно присутствует серьёзная опасность. По крайней мере, так было раньше… До похода… А сейчас хоббит просто старается следовать этому правилу. Иногда. — Не знаю. Не мог удержаться. — ответил Пиппин, изподлобья поглядывая на друга. Почти брата. — Ты никогда не можешь! — Я же извинился. Что ещё надо? — воскликнул Пиппин, прибавляя скорости, чтобы обойти Мерри. Но тот не собирался сдаваться так просто. Схватив Пипа за грудки, Мерри хорошенько встряхнул друга. — Как ты не понимаешь. — горько проговорил он. — Враг думает, что кольцо у тебя! Он будет искать тебя, Пип. Им нужно увезти тебя отсюда! Когда хоббиты появились в конюшне, Обгоняющий Ветер или, как по-другому называют коня Гэндальфа — Серогрив, был готов к пути. Конь нетерпеливо бил копытом, громко фыркая. Похлопав Серогрива по боку, Митрандир усадил на него Пиппина, а затем и сам одним прыжком оказался в седле. — А ты. ты с… ты со мной едешь? Мерри? — с надеждой посмотрев на полурослика, печально спросил Пиппин. Покачав головой, Мерри лишь протянул погрустневшему хоббиту аккуратный кожаный свёрток. — Держи. Это тебе на дорогу. Пиппин, бережно приняв подарок Мерри, радостно спросил: — Лонгботтомский табак? Утвердительно кивнув, Мериадок Брендибак отступил назад. Он поспешно склонил голову, чтобы Пип не увидел той печали и тревоги, которые исказили его черты. — Я знаю, у тебя кончился. Ты много куришь, Пиппин. — Но мы ещё увидимся? Увидимся? И снова этот полный надежды взгляд, резавший сердце Мерри. Взгляд этот был острее самого острого ножа! — Не знаю. Я не знаю что нас ждёт. — тихо ответил хоббит, стараясь, чтобы голос его не трогнул. Ему это удалось, однако Пиппин все равно встревожился. — Мерри? — Скачи, Серогрив. Покажи что такое скорость! — Мерри! Громко фыркнув, конь сорвался с места, вихрем вылетая из конюшни. Быстро выскочив наружу, Мерри грустно смотрел вслед Гэндальфу и Пиппину. Пыль, которая потоками вылетала из-под копыт длинноногого Серогрива, мешала как следует рассмотреть друга. Но тревожному взору Мерри удалось заметить испуганный лик Пиппина. … Обгоняющий Ветер давно уж скрылся за равниной, облака поднятой пыли осели на дорожке, а люди, потеряв интерес к происходящему, вернулись к бытовым делам… А Мериадок Брендибак все стоял и смотрел туда, где тянулся бесконечный горизонт.***
Сигнальные огни Гондора зажглись меньше, чем через неделю… Когда в главный зал вбежал запыхавшийся Арагорн, с лихорадочно блестящими глазами, я без всяких слов поняла это. Странное выражение лица наследника Исильдура, в котором странным образом смешались надежда и отчаяние, говорили больше, чем любые слова. — Сигнальные огни Гондора зажглись! В помещении воцарилась тишина. Все присутствующие в ожидании переводили взгляды то на Арагорна, то на короля Теодена. Я была готова уже сделать шаг вперёд, чтоб напомнить о том, чем может обернуться падение Гондора, но почувствовала на своём предплечье крепкую хватку Леголаса. Эльф отрицательно покачал головой, взглядом указывая на Правителя Рохана. И ведь действительно. Глаза его горели решительным огнём, а через секунду зал огласил новый приказ: — И Рохан явиться. Собрать всех рохирримов! Сборы воинов и подготовка к предстоящей войне принесли суету в повседневную жизнь мирного люда. Молодые девушки и дети, ещё неспособные держать в руках оружие, в спешке собирали провизию, а жены — со слезами на глазах провожали мужей и сыновей. Ведь каждый из них понимал, что следующий день может быть последним… Целый день я ловила на себе взгляды Леголаса. Напряжение, витавшее вокруг эльфа, было столь ощутимо. Подобный его взор я видела слишком часто: в день, когда мы шли через заснеженный Карадрас, в день, когда вошли в Морию, перед битвой в Хельмовой Пади, и вот теперь… И я отлично знала, чего сейчас так сильно жалает Аранен — оградить меня от всего на свете… Но я дала Арагорну обещание идти с ним до конца, и себе поставила цель — никогда не бросать то, что не закончила. Пусть Братство распалось, но Саурон ещё не повержен, а война не закончена. То, что произойдёт в Минас Тирите, определит дальнейшую судьбу нашей Эпохи. … Среди многотысячного войска рохиррим мой взгляд выцепил маленькую фигурку Эовин. Арагорн, ехавший рядом, бросил на девушку подозрительный взгляд. Когда мы со Странником подъехали ближе, принцесса заканчивала седлать коня. — Неужели ты тоже едешь? — поинтересовался Арагорна, переглянувшись со мной. — Только до лагеря, — ответила Эовин. — По традиции придворные дамы провожают мужчин… Дунедайн внимательно следил за движениями Эовин, пытаясь угадать её настоящие намерения. Ни мне, ни ему не верилось в правдивости озвученных ею намерений. И наши догадки подтвердились, когда Арагорн, откинув в сторону плед, явил взору блестящий на солнце меч. Принцесса, подняв на нас испуганный взгляд, одернула руку Странника. Быстро оглянувшись и убедившись, что осталась никем не замеченной, она уверенно произнесла: —Воины нашли своих предводителей… Они пойдут за вами даже на смерть. Вы дали нам надежду… Эовин удалилась. Я печально смотрела ей вслед, одобряя её решение воевать, но вместе с этим волнуясь за её жизнь. Слишком многие падут в этой войне, продолжая бесконечный список погибших воинов. Не хотелось бы когда-нибудь увидеть в этом списке храбрую девушку с прекрасным именем…***
День клонился к вечеру, когда воины разбили лагерь в просторной долине между гор. Леголас, сидевший позади меня, спешился, а затем помог и мне, аккуратно придерживая за талию. Бросив на эльфа благодарный взгляд, я повела Арода в сторону палаток. Палатки короля и военачальников установили в отдалении, на небольшом возвышении. Привязав коня к специально прибитым колышкам, я заметила, как тревожно тот бил копытом. Арод издал испуганный ржач, а затем его умные глаза уставилась в огромную расщелину, рассекающую высокие горы. Только потом я заметила, что подобное поведение проявляли и другие лошади. — Что-то странное происходит здесь, — задумчиво произнёс Эомер, подходя ко мне и на ходу снимая шлем. — Кони встревожены, а люди подавлены, — кивнув, согласился Леголас, нелышно подходя сзади. Когда его тёплая рука обвила мою талию, я положила голову ему на плечо. Рядом с эльфом мне было спокойно. Иногда мне казалось, что лихолесского принца с рождения окружала безмятежность, потому что тьма ни разу не коснулась его светлой души. Гимли, пришедший следом за Леголасом, лишь фыркнул, оглядев нас. Я была благодарна гному за то, что он смог воздержаться от комментариев. Обычно ему трудно сдержать свою язвительность. — Рядом с этой горой им не по себе, — пояснил Эомер, указывая рукой на расщелину. Гимли проследил за жестом воина. Прищурившись и поставив руку козырьком, гном пристально вгляделся вдаль. Проход был темный и мрачный, и странный зелёный дымок показался оттуда. — Что это за дорога? Куда она ведёт? — спросил он, переводя взгляд с расщелины обратно на Эомера. Однако, ответил гному Леголас. — Это дорога на Димхольт, подгорный проход… Я снова посмотрела на расщелину. С наступлением сумерек дорога, что вела туда, казалась опасной, а сам проход ещё страшнее. На мгновение, мне показалось, что в зелёном тумане мелькнуло чье-то искаженное лицо. Я вздрогнула. — Оттуда никто не возвращался, — мрачно поведал Эомер. — Это дурное место. Кивнув на прощание, Эомер скрылся в одной из палаток. Тишина некоторое время ещё царила между нами, пока Гимли не поспешил её нарушить: — Арагорн! — зычно крикнул гном, похлопав себя по животу. —Надо подкрепиться! А затем, исподлобья посмотрев на нас с Леголасом, Гимли покачал головой и пошел прочь, недовольно бурча: —… А то остроухие от голода скоро друг на друга набросятся. У всех война, а у них — брачный период!