***
Пять серых фигур, больше напоминавших запылившиеся мраморные статуи, замерли в узких проходах, не спуская взглядов с трупов. За их спинами шуршали, копошились с каким-то оборудованием, пара смельчаков-учёных из академии, что не побоялись спуститься в Заун ради поиска способов спасения от опухоли войны. Вдруг раздался грохот упавшего кирпича. Выстрел — и картечь не оставила от крысы, нарушившей тишину, и следа. Скользнуло деревянное цевьё и металлическая гильза упала на пол, заваленный всяким мусором и разлагающимися телами заунитов. Их попросту некому было убирать. — Поторапливайтесь, у нас фильтры на исходе, — проверив датчик на верхней грани фильтрационного модуля, закреплённого на груди, предупредил заработавшихся химиков Итан. — Секунду, сержант, — отозвался старший из двойки, убирая очередную пробирку в специальный кейс. Учёные появились на шестой день после атаки. Газ — оружие, которое должно было обеспечить армии Пилтовера беспрепятственную прогулку до самых нижних уровней, сработало совершенно не так, как планировалось. Лабораторные испытания химиката толком не проводились, из-за спешки и невозможности предугадать все факторы, возникшие при его полевом использовании. В лаборатории газ быстро терял свои свойства после контакта с воздухом. С чистым, стерильным воздухом камеры для испытаний, совершенно не походившим на ту густую смесь из химических выбросов которой дышали обитатели нижних уровней. Смешавшись с ней, газ не потерял свойств, а выпал в осадок, став пылью, покрывавшей всё. Улицы, на которых испытали химикат, стали мёртвыми землями. Только крысы какого-то чёрта умудрялись выживать. — Пять минут до точки невозврата. Сворачивайтесь. Хейз, чьи рукава украшали новые сержантские нашивки, подарившие ему только гору дополнительной головной боли, которую до этого тянул на себе Пирс, бесцеремонно захлопнул кейс и перебросил кожаную лямку через плечо. Они и так задержались здесь слишком долго. — Эх… И почему-бы не взять дополнительных фильтров? — Поверьте, я оббиваю инстанции с этим вопросом вот уже неделю, а толку? Уилл, сообщи, что мы выдвигаемся, а то покрошат нас в фарш и имени не спросят. — И что же эти инстанции? — поравнявшись с солдатом, поинтересовался мужчина в сером, полностью скрывающем тело, прорезиненном комбинезоне и шлеме-респираторе. — Ссылаются на дефицит, хотя у самих за спинами ящиков восемь и никак не меньше. — Скоро всё закончится. Пустим газ на нижние уровни и дело с концом. — Не знаю, чему вы радуетесь, — вставляя в дробовик новый патрон, мрачно произнес Итан, после чего штыком приподнял расстёгнутую куртку на одном из трупов, чтобы можно было разглядеть гниющие внутренности. — Это такие же люди. Смотрите, те же кишки, те же лёгкие. Так с каких пор геноцид стал чем-то правильным? После короткой беседы, сержант понял, что задумало командование и как бы сильно он не желал прекратить эту войну, уничтожение всего населения Зауна без разбору при помощи газа, действие которого Хейз видел воочию, казались чем-то, что было уже за гранью. Он пытался отказаться от этой вылазки. Итан не желал помогать в реализации этого плана, но офицеров не волновали его протесты и под угрозой трибунала и двадцатилетнего срока, который приписать проще, чем щёлкнуть пальцами, сержант первого взвода нехотя повел своих лучших людей в отравленные руины. Будучи капралом, Итан редко сталкивался с кем-то рангом старше сержантов из соседних взводов, но поднявшись на следующую ступень в армейской иерархии, он увидел, насколько же твердолобыми тупицами были выходцы из знатных домов, ни разу не появлявшиеся на поле боя. Вот уже почти год они пытались управлять механизмом, структуры которого не понимали, не желая при этом прислушаться к тем, кто лично прошел половину Зауна, затупив и сломав не один штык-нож в безрассудных атаках, стоптав с десяток пар ботинок. С каждым днем Итан, да и все, кто умел хоть немного думать собственной головой, всё чаще задавались вопросом: «А зачем мы здесь?» — Есть у кого курево? — вернувшись в расположение и отделавшись от помешанных учёных, устало спросил сержант. Один из бойцов протянул ему какой-то дешёвый табак, но и этого было достаточно, чтобы пустить дым в лёгкие и отдохнуть. Усевшись рядом с импровизированной печкой, которые навострились мастерить местные умельцы из самого разного металлолома, Итан вытащил из кармана трубку, закурил и потянулся к рюкзаку. Закутанный в скромные солдатские пожитки и дополнительно упакованный в полиэтиленовый мешочек, лежал небольшой блокнот, в котором сержант перечеркнул ещё одну палочку. Двести семьдесят три дня — столько он провёл на службе с момента отправки в Заун. На загрубевшем лице заиграла слабая ухмылка, ведь он стал ещё на день ближе к окончанию своего годового контракта с армией и возвращению к нормальной жизни. Вот только радость быстро улетучилась. Мужчина не знал чем будет заниматься в Пилтовере. Его завод разорён, а идти на производство шлемов, винтовок или ещё какого армейского имущества Хейз не хотел. Но это уже проблемы гражданской жизни и о них пока рано думать. Нужно просто выжить… — Хейз, к майору! — заговорила судьба голосом молодого подручного ненавистного офицера, с которым сержант однажды едва не сцепился. Приторно лощёный кусок говна, возомнивший себя Богом над теми, кто ниже его по званию. Что ещё ожидать от выходца из самого сердца северного Пилтовера? — Слышь, бегунок, а чего сама золотая задница в наши скромные покои не заглянет? — подтрунивал снайпер, — Или боится простудиться? — Так мы ему отвар из местных грибочков сварганим! Только так на ноги поднимает! — поддержал кто-то из солдат. — Не выносит ваши тупые рожи. Особенно заунитские… — с презрением выдавил из себя паренёк, что задело Норта и тот уже поднялся со сжатыми кулаками, как вдруг тяжёлая рука сержанта остановила его. — Ну, веди, пилтошка, — словечко, которым зауниты называли жителей верхнего города вошло в обиход и этих самых жителей. Так солдаты давали понять собеседнику, что считают его мелким, ничтожным существом в красивой форме от которого будет толк разве что в виде пушечного мяса. Паренёк увидев, как усмехаются бойцы молча проглотил обиду, ведь стоящий перед ним мужчина был на голову выше и в полтора раза шире тощего гонца. Всё-таки «курс молодого бойца», который отец преподавал ему всё детство принёс плоды…***
—… Быстрее! На вторую позицию! — словно гром, разносился голос мужчины по залу. Повинуясь этому грому, высокий, неплохо сложенный подросток, облачённый в полный комплект брони миротворца, с трудом преодолевал нужный рубеж. Путь заучен, ошибок быть не должно. Броня тянет тело вниз, гремя стыками листов. Момент — нога соскальзывает с уступа и тело падает с полутора метров. Недовольный выдох слетает с уст статного офицера, чьи волосы ещё не тронула седина. — На исходную, — скомандовал он, но парень и не пошевелился. Не показывая собственного беспокойства, мужчина, скрестив руки на груди, подошел к сыну. — На исходную, — повторил он. Итан поднялся с пола и вместо рубежа побрёл к единственной во всём зале скамейке. Вскоре, когда респиратор и шлем оказались на полу, офицер сел рядом с русым пареньком, который хмуро сверлил взглядом пол. Он устал, выдохся за последние пару месяцев нескончаемой подготовки и отец прекрасно видел, как погас его сын. — Вступительные через три дня. Не сдашь физуху и можешь забыть о поступлении. — Знаю. — Ну так что? Всё? Морду в пол и руки вверх? — Я просто уже не отличаю, где ваши с матерью желания, а где мои, — вставший на перепутье своей жизни парень просто не знал чего хочет, а родители подталкивали его идти на службу в миротворческом корпусе. — Мы ведь это уже обсуждали, Итан. Ты солдат до мозга костей, хоть сам этого пока не понимаешь. Это… Такой склад характера. От этого не убежишь, не спрячешься, уж поверь — я пытался. Потому я тебе и говорю — поступи, отучись, получи звание, а дальше уже сам решай, как и куда сунуться, — мужчина поднял с пола шлем и протянул его сыну, — давай, на исходную.***
После нескольких неудачных попыток Итан так и не поступил в академию, решив, что служба не для него. Теперь, вместо престижного звания и жизни на поверхности, он покорно шёл за очередным самоубийственным приказом. В том, что он будет именно таким, Хейз не сомневался, ведь майор Брауле был таким же мерзким, как его фамилия. Он обожал наблюдать за реакцией подчинённых, которых посылал на верную смерть, а сержанта, что вечно ставит под сомнения его решения и едва ли не высмеивает офицера при старших по званию, Брауле пошлёт подыхать с ещё большим удовольствием. — Потушите трубку, майор не переносит запах дыма. — Как скажешь, дружище, — ответил Итан, демонстративно выпустив облако сероватого дымка в затылок посыльного. Шагнув за порог штаба, что расположился в давно не работающем морозильнике, который скорее напоминал просторную бронированную комнату, Хейз к собственному удивлению обнаружил внутри не только бледнокожего майора, но и полковника Хартиса. Это был один из немногих офицеров, что ещё не успел оскотиниться и отупеть. Его Итан, как и весь полк, безмерно уважал. — Где вас черти носят, сержант?! — раздался противный, высокий, не то писк, не то скрежет голоса, искажённого надрывным желанием выглядеть и звучать угрожающе. Итан оставил этот глупый вопрос без ответа и взглянул на полковника, поприветствовав того кивком. Тот кивнул в ответ. — Садись. Разговор предстоит не простой, — спокойным тоном произнёс Хартис, указав на стул. Ему не требовалось кому-то что-то доказывать. Заняв указанное место, Хейз вновь закурил, заставив майора скривиться. Местный табак, который и назвать-то таковым было сложно, вызывал у него аллергию. Итан расплылся в наглой ухмылке, зная, что при полковнике Брауле не посмеет вякнуть, Хартис сам был заядлым курильщиком. — Академия требует от нас достать им образцы газа, что осел на самых нижних уровнях. Они считают, что тамошний воздух, смешавшись с ним, устроил нечто куда более жуткое, чем на этом уровне. Совет прислал оборудование и доукомплектовал исследовательскую группу до восьми человек. Их нужно доставить на уровень Ям Зауна, охранять, пока они делают тесты, а потом вернуть обратно. Майор предложил послать твой взвод в сопровождение. — Одна загвоздка — лифты уничтожены, а по дороге я людей не поведу, хоть тут стреляйте. — Это отказ от выполнения приказа? — комично вытаращив глаза, приподнялся майор. — Прямым текстом. — Отлично, трибунал уже заждался твою нахальную рожу, Хейз! — ударил он по столу, так, что стеклянный стакан, явно из недешевого сервиза, полетел на пол и разлетелся на десятки осколков. — Отставить трибунал. Итан, на пару слов. Наедине, — окатив офицера презрительным взглядом, полковник отвёл сержанта прочь от лишних глаз и ушей. Перейдя через улицу, мужчины скрылись в уцелевшем жилом доме в безопасной зоне. Достав из внутреннего кармана кителя трубку, вырезанную из красного шуримского дерева, богато украшенную серебром, полковник протянул широкоплечему парню, годившемуся ему в сыновья, металлическую коробочку с пряным, ценой никак не меньше десяти золотых за унцию, табаком. — Держи, не травись всякой дрянью. — Попасть на нижние уровни нереально, а уж выбраться оттуда… — Тоннели. Это единственный путь, — произнес Хартис, прикуривая от трубки. — Разве что на тот свет. С началом войны «мерцание» полилось на улицы рекой и мутантов стало не сосчитать. А гнездятся они как раз в тоннелях. Там уже два отделения из восьмого полегло. — Потому-то я и посылаю тебя и твоих ребят. — Я туда людей не поведу. Делайте, что хотите, сэр. — Эх… — полковник схватился за переносицу и развернулся, — Ты хороший солдат, Итан, с офицерскими задатками, но вот надо тебе вечно всем поперек лезть! Если бы не был таким твердолобым, то уже в лейтенантах бы ходил, а то и в капитанах! Тьфу ты! — Не будь я таким твердолобым, уже давно бы отправился к родителям в баночке. Вы посылаете нас на самоубийство, сэр. И если под пулемётами есть хоть какой-то шанс остаться в живых, то тут — никаких! — Ты понимаешь, что этот газ превратит Заун в выжженную пустыню?! А от его использования никто отказываться не собирается. Академии нужны эти данные и если ты не поведёшь своих людей вниз, то их поведёт кто-то другой, а тебя посадят и причем очень надолго. Помнишь капитана Малански, которому ты челюсть свернул? — Он отказался от претензий. — Пока. Брауле копает под тебя, причём крайне остервенело и Малански уже согласился дать показания на трибунале. Один единственный прокол и тебе светит даже не двадцатка, а куда больше. — А отказ от выполнения приказа… — Спичка, брошенная в пороховую бочку. Рванёт, будь уверен. И никто не сможет тебе помочь, даже я. Выбор не богат, Итан. Либо в Ад, либо в тюрьму до самой старости, а может и пожизненно. Тебе решать. Вновь воцарилась тишина. Полковник так и не решился обернуться к подчинённому, не желая смотреть на человека, которого обрекал на гибель. Хейз молчал, переваривал, окончательно разочаровываясь в армии и Пилтовере в целом. Когда-то давно, он слышал шутку о том, что в великом Городе Прогресса живут величайшие умы, но живут они в его тюрьмах. Что-ж, в любой шутке есть горькая правда. Потеряв всякое желание докуривать, Итан выбил трубку, встал на ноги, оправил шинель. — Как прикажете, полковник. Пойду, «обрадую» ребят. — Я постараюсь выбить вам эвакуацию, но всё равно, рассчитывайте на себя. И ещё, учёные не должны попасть в плен. Ты понял о чем я. С собой берите всё необходимое под мою ответственность. Завтра вечером вы должны выступить. — Да, сэр. Разочарованный, разбитый суицидальным приказом, Итан собрал взвод и мастерски скрывая своё состояние, отстранённо, как делал Пирс, выложил все карты на стол. Утаивать что-то от смертников было несправедливо. Люди с опытом и бровью не повели, ведь они давно похоронили себя в этих руинах, а те, кто ещё не успели привыкнуть к местному тяжёлому воздуху сняли респираторы, и покашливая, взялись бурно высказывать собственное недовольство. Хейз прекрасно их понимал, как и молчавшие ветераны. Сержант достал трофейный револьвер и освободил одну камору, протянув патрон самому громогласному бойцу. Тот с недоумением уставился на командира. — Это цена твоей, моей и жизней всех здесь присутствующих, — ровным голосом, словно профессор во время лекции в Академии, начал Итан, — Один жалкий патрон, которых двадцать одна штука только в твоей винтовке. А мы — подобно этим патронам, должны однажды выстрелить, исполнить то, для чего создавались и с тихим звоном рухнуть в грязь. Я понимаю, что это несправедливо, я видел столько людей, чья жизнь была просто обесценена, а ещё я видел тех, чьё существование лишено всякого смысла. Ирония в том, что выживают, как правило, последние. Но такова уж наша реальность. И вместо того чтобы спорить о том, чего не изменить, напишите родным, попрощайтесь что-ли. За нашими телами туда никто не пойдёт… Следующим утром, снарядившись всем, что только можно было унести на своём горбу, обречённый взвод выдвинулся ко входу в тоннели. — Не поймите меня превратно, сержант, но по-моему разделять взвод не лучшая идея и я бы советовал… — Ваше дело ковыряться в грязи, профессор. Моё же — доставить на нижние уровни как можно больше людей, так что давайте не будем мешать друг-другу. Двигаемся отделениями, — обернулся Хейз к бойцам, — мы с первым расчистим путь. Муронто, «груз» на тебе. Головой отвечаешь! — Как скажешь. — Первое отделение, проверить оружие! Мы идём внутрь… Взяв с собой пару огнемётчиков, и самых опытных бойцов, Итан шагнул во мрак, навевавший воспоминания о первом походе в тоннели, когда он потерял почти всё своё отделение...***
Майор молча стоял на третьем этаже здания, наблюдая за тем, как одна за одной серые фигуры солдат скрываются во тьме тоннеля. Брауле улыбался. Сложив руки за спиной, он направился вниз, в морозильник, где стояла его личная радиостанция связи со штабом дивизии. — К вам идёт полнокровный взвод, сопровождая горстку учёных из Академии. Позаботьтесь о них.***
Ручка отбивала монотонный ритм по лакированной поверхности стола. Всё те же шесть патронов стояли ровным рядом на самом краю, словно строй латунных солдатиков. Между патронами и шерифом лежали шесть бежевых папок с фотографиями и именами людей с лучшими показателями по боевой подготовке во всём полицейском департаменте и миротворческом корпусе. Но Кейтлин всё равно сомневалась, несмотря на рекомендации агентов дома Феросс. Восемь человек против всего Зауна. Каковы шансы на успех? — Кееексииик! — громкий голос Вай разнёсся на весь департамент, заставив всё внутри Кирамман сжаться. — О боги… — дверь отлетела в сторону, освобождая проход для «взбалмошной девицы», как прозвали Вай в департаменте, — Сколько раз мне надо повторить, чтобы ты перестала называть меня так на работе? — Хм… Столько раз, сколько тебе потребуется, чтобы понять, что это бесполезно, Кексик, — с ехидной ухмылкой протянув последнее слово, Вай завалилась в кресло, что стояло ровно напротив стола шерифа. — И когда же ты научишься смотреть на часы? Кейтлин опустила взгляд на собственное запястье, заметив, что стрелка часов уже перевалила за полночь. Девушка отложила злополучную ручку и с протяжным выдохом запрокинула голову. — Вся эта затея кажется какой-то… Глупой авантюрой. — Ну привет паранойя! Кейт, мы уже тысячу раз всё обсудили, подготовили. Спускаемся, убираем кого надо, уходим — всё очень просто. — Тебя послушаешь, так и поверишь. Вот только большая часть Зауна лежит в руинах, а то, что осталось, теперь зона боевых действий. Мы идём в мир, которого не знаем… — Так, — поднявшись и утащив из-под носа подруги мучающие её папки, Вай зашвырнула их в небольшой шкаф, — пока ты себя совсем не накрутила — поднимай свою важную задницу и валим из этого склепа! Противиться комичному командному тону Вайолет шериф не стала. Патроны вернулись в револьвер, а тот в кобуру. Кейтлин переобулась, сняла с вешалки зимнее форменное пальто и уже вышла из кабинета, как раздался звонок телефона, появившегося на её столе совсем недавно. — Нет, нет, нет! Рабочий день давно кончился — идём, — Вай захлопнула дверь кабинета, преградив собой путь. Шериф знала, как бороться с твердолобой подругой и просто замерла напротив неё, скрестив руки на груди. Выдержка всегда была её сильной стороной. Вот и в этот раз, поджатые в строгую линию губы, ледяной и при этом прожигающий насквозь взгляд направленный ровно в переносицу Вай, довольно быстро заставил ту сдаться и отступить. Трезвонил чёрный телефон, который имел одну единственную задачу — связь с домом Феросс. — Кирамман, — схватив трубку, отчеканила Кейтлин. — У нас проблемы с мистером Крауном. Он заперся в лаборатории и готов разговаривать только с вами, угрожая взорвать сразу дюжину нестабильных хекс-кристаллов. — Уфф… Передайте ему, что я буду через полчаса, — связь оборвалась. — Что стряслось? — Похоже Виктор подался в террористы…