***
Едва машина с легко узнаваемым обозначением департамента полиции остановилась на территории лабораторного комплекса, к ней устремился один из наёмников Феросс, учтиво открыл дверь. — Где он? — опустив все возможные приветствия и ещё не успев покинуть салон, задала вопрос шериф. — В лаборатории на третьем этаже. Мы не стали ставить в известность миротворческий корпус или полицию, однако мои люди уже подготовили всё необходимое для штурма помещения. — Никакого штурма не будет. Отзовите отряд. — А я бы с удовольствием разнесла что-то из имущества Феросс, — Вай попыталась разрядить обстановку, но тут же напоролась на прищуренный взгляд подруги, который не предвещал ничего хорошего. Уставшая и взбешённая, та была готова открутить голову любому, кто попытается усугубить сложившуюся ситуацию. — Ладно, ладно! Не надо на меня так смотреть! — Вай отвернулась, сунув руки в карманы. — Прошу прощения, мисс, но я подчиняюсь исключительно приказам главного агента. Вас пригласили, чтобы решить вопрос словами. Сделайте то, что от вас требуется, и я с удовольствием сверну операцию, отправив людей спать. — Уфф… Хорошо. Ведите. Миновав ряды наёмников, что уже приготовили всё: от пробивных зарядов и резиновых пуль, до систем пожаротушения, Кирамман наказала своей спутнице дожидаться её здесь, прекрасно зная взрывной характер Вайолет, который был сейчас совершенно не к месту. Вай присоединилась к одной из штурмовых групп, а шериф прошла к двери, оставив верхнюю одежду и оружие позади, чтобы не нервировать учёного. Наёмники зашевелились, готовясь в любой момент взорвать стены лаборатории и помочь начальнику полиции. Девушка поправила на ремне выданную ей экстренную кнопку и постучала по толстому деревянному полотну. — Виктор, это Кейтлин. Давай поговорим. Открывай. — спустя несколько мгновений зашуршал механизм замка и дверь наконец-то отворилась, впуская долгожданную гостью внутрь. — Что ты творишь?! — едва Краун запер за ней дверь, вспылила Кирамман. — На такое я не подписывался. Огнестрельное оружие — пожалуйста! Протезирование на основе хексядер — хорошо! Но оружие на основе хекстека это уже перебор, Кейтлин! — отойдя к одному из столов, Виктор символично бросил на пол папку с техническим заданием. Прикрыв глаза и выдохнув, шериф молча подняла документы и вернула их на место. Она предполагала, что подобный разговор должен состояться, так как была в курсе амбиций собственной тетки. Увы, она была с ними согласна. — Хекстек совсем скоро окончательно войдет в обиход простого народа. Создание оружия на его основе лишь вопрос времени. — Этому не бывать! — Ты можешь отрицать это сколько угодно, Виктор! Но факты — вещь жутко упрямая. Наш общий друг Джейс уже создал молот-трансформер, способный поражать цели на расстоянии и это только начало. Влияние клана Медарда совсем скоро склонит его к тем же идеям, что предлагает Камилла. И это оружие пойдёт в Ноксус, который наверняка снова сунется в Ионию с новыми пушками и бомбами, — взывала к здравому смыслу шериф, — опередив Талеса, мы сможем взять под контроль эту сферу и ограничить производство оружия на законодательном уровне. — Выдав право на полную монополию дому Феросс? — справедливо заметил учёный. — Уж лучше подконтрольная закону монополия, чем хаотичное, неконтролируемое производство полукустарных бомб. Всё имеет свою цену и за свою слабость, в вопросе контроля и применения хекстека, старый Совет заплатил своими жизнями. А это было всего лишь одно ядро, с которым работала сумасшедшая любительница, — пододвинув один из стульев Кейтлин села напротив Крауна, обхватившего голову руками, упертыми в стол. Она заглянула в папку, мельком изучив написанное и пододвинула её к задумавшемуся учёному. — Городу нужно это оружие, чтобы стабилизировать ситуацию в Зауне, а если… Если мой план провалится — утопить его в крови окончательно. Понимаю, как это звучит, но такова уж наша реальность. — Какой план? — поднял взгляд мужчина. — Не могу сказать. Но если всё пройдёт как надо — война скоро закончится. Я могу рассчитывать на тебя?***
— …это первый взвод! Нас теснят к границе района! Несём тяжёлые потери, приём! — радист покачал головой. Ответа не было, — Крепость, Крепость, это первый взвод! Мы не можем продолжать операцию, просим помощи. Кулак сержанта глухо ударил по стене, выбив из той сноп кирпичной пыли. Схватив винтовку, что лежала рядом со скончавшимся от ран бойцом, он направился к южному выходу, куда должно было пробиваться второе отделение, открывая остальным путь к отступлению. Идущие буквально наугад, ведомые одной лишь судьбой, они натыкались на одну ловушку за другой, теряя силы и веру в то, что удастся встретить следующий день. Их план был известен врагу с самого начала. Итан прочувствовал это едва ступив в тоннели. Он терял одного человека за другим в постоянных стычках с неизвестно откуда появляющимися и так же бесследно исчезающими противниками. А когда катакомбы остались позади и уцелевшие солдаты уже вздохнули с облегчением, за их спинами грянул взрыв, обваливший свод. Обречённый на смерть взвод остался один на один со всем оставшимся Зауном. Тридцать восемь человек против бесчисленных полчищ врага. И нет ни шанса на спасение. Враг поджидал навязав неравный бой. Хейз увёл своих в глубину трущоб, стараясь спасти людей от гибели. Всё тщетно. Как бы они не огрызались, как бы точно не стреляли — численность давала о себе знать и количество «шинелей» таяло с каждым часом, проведённом в окружении. Исход битвы оказался предрешён. В мертвой хватке западни плотный шквал свинца и стали в клочья рвал кирпич и плоть, мешая всё воедино. Преданный своим же командованием взвод шёл под нож… — Патроны экономь, — сержант ударил одного из своих по шлему, увидев уже три истраченных впустую магазина, лежащих в пыли переулка. Но парень его словно не слышал, заколачивая трясущимися руками очередной алюминиевый контейнер в винтовку. Итан вырвал оружие и оттащил его владельца за ворот внутрь здания. За стёклами новенького противогаза, одно из которых уже успело треснуть, метался из стороны в сторону сумасшедший взгляд, не способный сфокусироваться ни на чём вокруг. Хейз не раз видел такое и понимал, что помочь сломавшемуся товарищу, что в первый же свой бой оказался в настоящем Аду, он не в силах, снял с него разгрузочную систему и снова бросился в переулок. Парень уже стал «живым мертвецом», не способным ни на что, и как бы прискорбно не было это признавать — он был не более чем балластом в текущем положении. — Что скажешь? — преодолев на брюхе добрых полсотни метров и отыскав капрала второго отделения, спросил командир, аккуратно выглядывая из-за горы строительного мусора, что обвалил на улицу попавший в стену снаряд. — На той стороне дороги окраинные кварталы. За ними только толстенные горные породы. Если взять правее и ночью проскочить открытые участки, то можно попытаться занять пару домов у самого края. Так, по крайней мере, прикроем себе спину, а улицу и один пулемёт удержит. Всяко попроще должно быть. — Норт на север проскочил. Узнаем, что у него там и уже думать будем. Не высовывайтесь тут пока без надобности и стреляйте поменьше. Других боеприпасов у нас нет, да и зауниты пусть думают, что мы интерес потеряли к этому направлению, — оставив разгрузку капралу, Итан вознамерился ползти обратно. — Верх молчит? — окликнул его боец. — Молчит. Не думай об этом. Лучше, ради всех Богов, береги людей. — Есть беречь. Сержант вернулся в относительно безопасное помещение в самой глубине здания, где расходовал заряд батарей Уилл в тщетных попытках вызвать хоть какую-то помощь. Он не знал, что дело вовсе не в связи. Штаб дивизии просто предпочитал молчать. Никто не осмеливался сообщить окружённым, что послать за ними просто некого. Насмотревшись на войне уже достаточно произвола и глупости вышестоящего командования, Итан предполагал нечто подобное, но не мог свыкнуться с этой мыслью. В проёме появились двое солдат затаскивавшие в импровизированный лазарет третьего. Живот был разворочен угодившей туда пулей, однако мужчина молчал, издав лишь сдавленный хрип, когда его попытались уложить рядом с остальными. Бойцы ретировались, вернувшись на свои позиции, а двое уцелевших санитаров, из которых лишь один имел какое-никакое медицинское образование, только тяжело вздохнули. Шансов на выживание с таким ранением было немного, ведь всё внимание медиков было направлено на стабилизацию и возвращение в строй легкораненых, которых было предостаточно. Осев на пыльный стул рядом с радистом, Хейз потянулся к фляге, где ещё плескалось по меньшей мере пол-литра живительной влаги. Только откручивая крышку, Итан заметил, как вернулась проклятая «трясучка» рук. Страх перед неотвратимой гибелью пробирал всех, и сержант не был исключением. Но в отличие от рядовых, только прибывших в ряды армии, он просто не имел права впасть в истерику или ступор. Пирс себе такого не позволял и он не позволит. — Норт вернулся! — донеслась эхом фраза, передаваемая осаждёнными по цепочке. Итан, так и не отпив из фляги, вернул её на место и на согнутых ногах, чтобы не получить шальную пулю, направляемую Богами через многочисленные окна, бросился на первый этаж. К счастью, на снайпере не было ничего опаснее пары царапин и только одышка давала понять, что он едва сумел улизнуть с ничейной земли. — Ну? — с надеждой в голосе, спросил сержант, протягивая другу воду. — Улицы беженцами с уровней повыше забиты. Мы там совсем ослепнем. — А подъёем? До подъема дошёл?! — Не дошёл… Меня как увидели, так загонять и начали. Еле ноги унес. — Твою мать… Ладно. Через три минуты всех командиров отделений ко мне, — приказал он одному из солдат, что сидел рядом. — Есть! — Чего удумал? — покосился снайпер на озадаченного командира. — Одни мы тут. Помощи, похоже, ждать смысла нет, а значит зарыться нужно поглубже и не отсвечивать особо. У заунитов патроны и люди тоже не бесконечные, а значит должны скоро отстать. Ночью пойдём, под дымами. Авось хоть кто-то проскочит… «Авось» — это слово преследовало Итана с тех пор, как он получил под командование свое первое отделение. Только со стороны война казалась чем-то подконтрольным, спланированным о обдуманным, а на деле судьба редко позволяла планам пойти так, как надо. Потому многое делалось наугад. Это понимали и уцелевшие капралы, но спросить с сержанта было нечего, ведь тот был точно в той же ситуации, что и они сами. Единогласно утвердив план уйти на самый край уровня и уповать на то, что зауниты просто потеряют интерес к потрёпанному, не представлявшему никакой серьезной угрозы, взводу, командиры занялись подготовкой своих отделений к выступлению. Ночью, когда перестрелка затихла, а большая часть осаждающих уже отправились на отдых, солдаты «Пилтовера», согласно установленному распорядку, начали понемногу оставлять свои позиции. Первым, оправдывая свой номер и статус ветеранского, должно было пойти первое отделение, заняв плацдарм на той стороне дороги. Следом подразумевалось пустить третье и четвёртое отделения вместе с легкоранеными. Тяжёлых и умалишённых было решено просто добить. Смерть казалась лучшей для них участью. Четвёртое прикрывало тылы и должно было утащить за собой уцелевших после перехода по тоннелям, академиков. Итан так и не отдал приказа об их ликвидации, как того требовали инструкции, хотя ситуация складывалась более чем критическая. Взводу нужны были все свободные руки. Когда пришло время, в дело пошли дымовые гранаты, быстро укрыв плотной завесой узкую, не больше пяти метров, улочку. Тёмные силуэты солдат устремились вперёд, пока пулемётчики врага ещё не успели очухаться и зарядить оружие. К утру, потеряв ещё пять человек, взвод сержанта Хейза окончательно закрепился в намеченном квартале, дав возможность уйти всем гражданским. Чужая земля должна была стать последним пристанищем брошенных на произвол судьбы защитников Пилтовера. Через несколько часов в эфире затихли и призывы о помощи…***
Несколько недель подготовки, тонны собранной информации по нескольким хим-баронам, укрывшимся на нижних уровнях Зауна, и бесчисленные часы планирования… Не смотря на всё это, Кейтлин вновь не могла найти себе покоя, всю дорогу, до линии фронта. Перебираясь от лифта к лифту на специальном гусеничном транспорте, девушка не отрывала взгляда от ужасающих пейзажей обращённого в руины Зауна. Даже не раз спускавшиеся вниз миротворцы из состава её отряда смотрели на то, во что превратили город со смесью ужаса и абсолютного непонимания того, как вообще можно так изуродовать кварталы. — Ты как? — шериф положила руку на плечо Вай, которая становилась всё бледнее и угрюмее с каждым остававшимся позади уровнем. Это был её дом. Пусть грязный, мрачный и жестокий, но всё же дом, который планомерно уничтожали артиллерийские обстрелы. — Нормально. Побыстрее бы убраться отсюда… — Придётся потерпеть несколько дней. — Из того, что я слышал, несколькими днями нам тут не отделаться, — капитан миротворческого корпуса Даниэль Антиллис, будучи крайне грамотным и дотошным офицером, непрерывно следил за происходившим в Нижнем городе, порой подкупая некоторых армейских офицеров, чтобы те доносили ему достоверную информацию, а не то, что лили в уши средства массовой информации. Именно Антиллис по большей части высказывал откровенное недовольство тем, что обученные, подготовленные как морально, так и физически, снабженные превосходным оружием и бронёй миротворцы отсиживались в Пилтовере, стараясь особо не отсвечивать. Когда капитан, предпочитавший быть осведомлённым обо всех делах корпуса, прознал об авантюре молодого шерифа, он тут же предложил собственную кандидатуру для включения в отряд. Кейтлин не смогла отказать ввиду идеальных показателей офицера. — Ещё не поздно всё свернуть, мисс Кирамман. Мы не готовы, — едва присоединившись к группе, Даниэль сразу поставил под сомнение саму возможность проведения операции. Он не просто просил, он требовал дополнительный месяц на подготовку, но шериф просто не могла ждать или отступить. Добиться от Совета и Штаба армии разрешения на свою инициативу стоило огромного труда и вмешательства агентов Феросс. И теперь от нее требовали результата. — А ты никак сдрейфил, капитан? — чтобы хоть как-то отвлечься, попыталась поддеть мужчину Вай. — А как же твои красивые речи? Я уж проникаться начала… — За мою решимость можешь не переживать. Сам на это подписался и от слов не отказываюсь, но то, что мы сейчас делаем — самоубийственная глупость чистой воды. Вы ведь это прекрасно понимаете, шериф? — Кончай нудеть, Антиллис! — заунитка отвлекала внимание от своей подруги. — Понимаю. Но это ничего не меняет. Нам даны сроки, не уложившись в которые, мы дадим военным и Совету чудесную возможность похоронить всю инициативу. Все данные, что мы собрали, окажутся в топке. Сейчас или никогда, капитан, — глядя на отправившихся за ней в Ад людей, пояснила Кейтлин, стараясь сохранять хотя-бы внешнее спокойствие. — Что-ж, по крайней мере я умру не среди идиотов, — капитан взглянул на Вай, — по большей части. — Пошёл ты, многоуважаемый капитан! — показав мужчине средний палец, с ухмылкой пропела девушка. Вдруг машина замерла. Двигатель затих, снаружи началась какая-то возня, разбавляемая радостными возгласами множества мужских голосов. Солдаты рвались к транспорту, несмотря на протесты водителя. Вскоре, абсолютно бесцеремонно распахнулись двери кузова и глазам толпы, в которых мигом угасли задор и радость, предстали восемь ничего не понимающих и абсолютно растерянных «пилтошек» в дорогом, чёрно-синем снаряжении и улучшенных, металлических респираторах, которые не так сильно затрудняли дыхание и мешали, как стандартные резиновые маски пехотинцев. Увидев, что в машине нет ни новых сапог, ни провизии, ни чистой формы, помрачневшие люди стали неспешно возвращаться в развалины. Водитель сообщил, что дальше ехать некуда — отряд прибыл на линию фронта. Покрытые слоем пыли солдаты в серых шинелях сливались с руинами зданий, больше напоминая подвижные каменные статуи, чем живых людей. Абсолютно чистые, разодетые в одежду и броню, по стоимости сопоставимую с десятком-другим стандартных пехотных комплектов, новоприбывшие выглядели мягко говоря чуждо. Но стоять истуканами было нельзя и Кейтлин повела своих людей внутрь, дабы отыскать человека, который должен был их встретить, но так и не явился. В общем галдеже легко различался свист и самые разные пошлые оценки обтягивающих брюк женщин, которые на передовой встречались реже, чем дожди в пустынях Шуримы. Да и те были местными, коих солдатам трогать запрещалось. Разумеется, многие командиры, прекрасно понимая своих подчинённых, закрывали глаза и на инциденты и на жалобы следовавшие за ними. — Не обращай внимания, — шёпотом попыталась успокоить подругу Кейт. — У меня-то есть чем отвести их взгляды, Кексик, — Вай подняла руку, закованную в громоздкую перчатку. — А вот у тебя… Ухх! — Шериф, разрешите вопрос? — спросил один из бойцов. — Если он касается прозвища, то нет. — Вопрос снят. В хаосе передовой, где могли ориентироваться лишь сидящие тут уже не первую неделю солдаты, поиски заняли более часа. Оставив своих людей среди руин, где те мгновенно стали объектом обсуждения и «тонких» подколок пехтуры, Кейтлин продолжила свой поход в одиночку, расспрашивая солдат встречавшихся по дороге. Вскоре ей всё же удалось отыскать штаб дивизии, где вовсю кипела непрекращающаяся ни днем ни ночью работа. Два десятка радистов голосили наперебой, пытаясь достучаться до отдалённых флангов, другие их коллеги, заняв целую комнату своей аппаратурой, в гробовом молчании пытались перехватить переговоры противника, повсюду носились офицеры и их адъютанты с очередными донесениями об ежесекундно изменявшейся обстановке на фронте. На шерифа не обращали никакого внимания, зачастую грубо вдавливая в стену, чтобы протиснуться в узких коридорах. Поначалу возмущенная, девушка начала с некой обидой понимать, что здесь её имя и должность значат чуть меньше, чем ничего. Это подтвердил и генерал-майор, которому штаб армии навязал курировать всю операцию со стороны вооруженных сил Пилтовера. — Я требую к себе хоть малейшего внимая, генерал! Я шериф Пилтовера и командующий миротворческого корпуса, а не девица на побегушках! — опершись на запылённый, едва держащийся на ножках стол и собрав всю свою решимость, выпалила Кирамман, от которой вот уже с полчаса просто отмахивались, словно от надоедливой мухи. — Так езжайте обратно в свой Пилтовер и шерифствуйте там сколько душе угодно, чёрт возьми! — вскочил мужчина, и без того не успевавший раздавать указания радистам и прочим своим подчиненным, — Мы стоим на пороге крупнейшего наступления за всю войну, мисс Кирамман! Ну нету у меня времени на ваши игры в спецназ! Нету! Уйдите с глаз долой. После наступления будем решать, что с вами делать… — У меня тоже нет времени на ваши «наступления». Совет по собственной глупости загнал всю операцию в крайне глупые и жёсткие временные рамки. Мы не можем ждать! — Карту, — не выдержал офицер, развернул и ткнул пальцем в лист, — вот эта дорога, это единственный путь вниз. Мы штурмовали её восемь раз, но всё безуспешно. Там пристрелян каждый метр и уже лежит почти три тысячи солдат. Хотите убиться — милости просим, только своему Совету отрапортуйте, что я вас предупреждал. — Выделите мне проводников и мы распрощаемся. — Я на это самоубийство не дам ни единой души. Можете даже не просить. Своя жизнь не мила, так других на тот свет не тяните — успеют ещё. Буквально вырвав из-под носа офицера карту, Кирамман, не теряя осанки, пошла прочь, пока голос командира дивизии не окликнул её. — Мисс Кирамман, советую вам выдвигаться с темнотой. Может и проскочите. Удачи. Кивнув генерал-майору, которого Кейтлин прекрасно понимала, ведь сама не раз уже оказывалась практически погребённой заживо под толщей бумаг, совещаний и расследований, поспешила ускользнуть из сумасшедшего муравейника, гордо именуемого штабом. Она помнила, как готова была послать даже самых близких людей и к сожалению, иногда это делала. К счастью, Вай оказалась довольно отходчивой. Вдруг, где-то неподалёку раздался одиночный, словно бы случайный, выстрел. Солдаты рванулись к своим позициям, засуетились артиллеристы, чьи орудия скрывались в недрах полуразрушенных зданий, в ожидании своего часа. Громыхнули залпы и даже в нескольких десятках метров от линии соприкосновения, Кейтлин ясно почувствовала, как пошла ходить ходуном земля. Здание, откуда незадачливый стрелок попытался убить постового, вмиг сложилось под натиском фугасных снарядов, похоронив под собой заунита и тех гражданских, которые прятались в его углах и подвалах. Им просто некуда было бежать. — … эта дорога единственный путь, — указала на карту девушка. — Прошу прощения, шериф, но мы там будем торчать как клякса на белоснежном бумажном листе. Нас перестреляют. — Пойдём ночью. Тихо… — Перестреляют, как собак дворовых, — вмешался один из миротворцев, начав рисовать на карте стрелки небольшим угольком, что вывалился из импровизированной печи. — Здесь, здесь и здесь достаточно будет отделения, чтобы дорогу намертво перекрыть. — А заунитов там… Гиблое дело. Решайте, шериф… — Эй, «пилтошки»! Вы никак по «дороге трупов» пойти решили? — вдруг подал голос всё это время молча наблюдавший за нежданными гостями солдат. Выйдя из тени, он по хозяйски растолкал миротворцев, освободив себе место у карты. — Что вам нужно, капитан? — разглядел характерные знаки отличия Антиллис. — Вопрос в том, что нужно вам? — повернув голову, солдат продемонстрировал нанесённый на шлем крылатый меч. — Разведка, — констатировал миротворец, тут же узнавший негласный символ, который имели право носить только те разведчики, что имели на своем счету, по меньшей мере десяток успешных вылазок на территорию врага. В текущих реалиях войны это было весьма непросто. — Она самая. А вы, мисс, никак шериф Кирамман? — Мы знакомы? — Лично — нет, но я служил в департаменте до начала войны. В центральном убойном отделе, если быть точным. Но это дело давно минувших дней. Если хотите пробраться на нижние уровни, то эта дорога ваш единственный путь. Но «дорогой трупов» её называют не просто так. — Это мы уже поняли. — Поначалу все лезли вдоль зданий. Вроде и бочина прикрыта, и от пропасти далеко, да только там и полегли, как на расстреле. Вот только ни метод «тыка», ни гора трупов в три тысячи тел так и не сработали… — Короче, капитан, — не выдержал Даниэль, не привыкший к долгим разглагольствам. — А вам торопиться некуда — солнце ещё слишком высоко. Так вот, как только тоннели, по которым мы ходили, обрушили, пришлось искать иные пути. Здесь, у самого обрыва, есть ложбинка навроде стока или чего-то такого. Она неглубокая, но достаточно широкая, чтобы поместилось одно тело. Как понимаете, трупы я припомнил не просто так — там всё в них, целый ковёр. И если тихонько, по одному, держа дистанцию и не высовывая голов, то можно проползти. Проверено на собственной шкуре. — Каковы шансы, что нас не заметят? — заинтересовавшись рассказом разведчика, спросила Кейтлин. — Тут всё зависит от случая. Наши снайперы заунитские прожекторы давно расстреляли, но эти говнюки всё-таки не слепые и не глухие, потому я бы советовал избавиться от вашей звенящей, — мужчина кинул в Антиллиса стреляную гильзу и та отскочила от кирасы с громким звуком, — и блестящей брони. Возьмите солдатские шинели, разгрузки — у них подсумки на боках — очень удобно, чтобы на брюхе ползти. — Вот только где нам их взять? — Как где? — непонимающе уставился на шерифа офицер. — У трупов конечно же. Им уже без надобности. Сходите в лазарет, там этого добра даже более, чем достаточно. — Хорошо, проползем мы до следующего уровня, а дальше-то что?***
За несколько часов разведчик представившийся только по имени — Мэтью, подготовил отряд миротворцев к вылазке. Броня сменилась окровавленными, местами подранными, вонючими шинелями, которые пришлось стаскивать с изувеченных, уже закоченелых тел, что ещё не успели отправить на кремацию. Вай даже пришлось расстаться с излюбленными перчатками, потому что как их не маскируй, огромные габариты слишком выделялись на общем фоне и могли привести к гибели владелицы. Кейтлин не могла такого допустить и сначала при помощи уговоров, а после и прямым ультиматумом, заставила подругу внять голосу разума и взять в руки винтовку. Вайолет не могла отправить Кирамман одну, отчего была вынуждена подчиниться. Под покровом ночи разведчик вывел всю группу к дороге. — Не знаю, как вас благодарить, — обратилась шериф к неожиданному союзнику. — Тут не Пилтовер, мисс Кирамман. Здесь, в случае чего, нас всех сожгут в одной печи. Вот и приходится проявлять альтруизм ради общего дела. Удачи, шериф. Если Боги смилостивятся, то может быть мы ещё увидимся, — солдат забрал своё оружие и аккуратно ступая в развалинах, побрел обратно. — Мэтью, — окликнула его Кейтлин. — Если выживете и захотите восстановиться в департаменте — подавайте заявление мне напрямую. — Я никогда не служил в полиции, а вашу фотографию видел в газете полтора года тому назад, — признался разведчик, — я заунит. Пока Кейтлин переваривала услышанное, мужчина просто исчез, растворился в строительном мусоре и ночном мраке. Шериф поняла, что он соврал лишь чтобы явившиеся из Верхнего города люди не восприняли его помощь в штыки, как бывало уже не раз. Ведь зачем слушать какого-то там неуча — заунита? — Кейт… Тебе стоит на это взглянуть… — встревоженная тоном подруги, девушка подобралась к краю уцелевшего оконного проёма, разглядывая дорогу, по которой им предстояло пробираться. Тысячи гниющих тел дырявым ковром покрывали неровную брусчатку. В ночи сложно было разглядеть весь ужас развернувшейся картины, но Кирамман готова была поклясться, что увидела какое-то движение, то там то тут, трупы словно шевелились. «Может там есть живые?» — эта мысль обожгла её внезапной жалостью, тут же сменившейся отвращением. Всмотревшись лучше она поняла, это крысы, сотни крыс устраивали пиршество, столь любезно предоставленное самими же людьми… Кейтлин стало дурно, грудь сдавило, словно перетянутым корсетом, а респиратор начал невыносимо душить. Но, сорвав его с лица, девушка сделала только хуже. Отвратительная смесь из затхлого воздуха Зауна, порохового дыма и густого, гнойного запаха разлагающейся плоти ворвался нос без предупреждения. Шериф не выдержала и отшатнувшись в сторону, закрыла глаза, едва сдерживая собственный обед. — Мы все там умрем… — безнадёжным тоном озвучил мысли всех присутствующих один из миротворцев. — Остаётся только молиться.