***
Свежий, зимний воздух в легких. Снег, хрустящий на морозе. Зима за пределами города всегда казалось Кейтлин чем-то в крайней степени восхитительным, завораживающим из раза в раз. В заснеженном лесу словно бы не действовали правила, которые так усердно преподавала ей мать. Только она, карабин и приближающийся по небольшой поляне силуэт отца. Пожалуй, только здесь, подальше от стен фамильного поместья, формальных одежд и речей мужчина мог по настоящему, без свойственного аристократии притворства, побыть с дочерью наедине. — Сто ярдов? Это даже не смешно, пап, — закатила глаза Кейт. — Мы ведь здесь не для установки рекордов? — опустив взгляд на синюю макушку дочери, глава семейства непроизвольно улыбнулся. — не так ли? — Да-да… — побурчала она. — Просто прогулка. — Никогда не спеши, дорогая… — Я все помню. Стойка, дыхание, спуск… — слова вылетали из уст подростка словно стук клавиш печатной машинки. — И снова ты меня не слышишь, — мягко опустив карабин, что Кейтлин уже изготовила для стрельбы, мужчина обратил на себя внимание дочери. — остановись, посмотри вокруг. Мы меняем этот мир одним своим присутствием, не говоря уже о выстреле. Нажмёшь на спуск и неповторимая картина тотчас изменится: улетят птицы, отпадёт снег с этих веток. Ничто уже не будет прежним. — С каких пор ты преподаешь мне философию? — сверкнув забавной щелью между передними зубами, фыркнула девочка. Отец ей так и не ответил. Он молча поднял свое оружие и вдавил крючок до упора. Мир вдруг погас. Больше не было ни свежего воздуха, ни белоснежного снега, ни мороза, обжигавшего детские щеки. Лишь непроглядный мрак Зауна и вонь «трупной дороги», отпечатавшейся в памяти черным пятном. Кейтлин подскочила не в силах удержать крик, вырвавшийся из груди. Она вновь оказалась в небольшой, закопченной дымом комнатушке, габаритами больше напоминавшей душевую в особняке семьи Кирамман. Прямо перед ней, сгрудившись вокруг крошечного костра, над которым в солдатском котелке кипятилась вода, сидели пять тёмных фигур. Весь прошлый день казался сном и шериф далеко не сразу признала в грязных шинелях форму Пилтоверской армии. Мужчины окинули её коротким, понимающим взглядом так как и сами зачастую продолжали сражаться даже во сне, издавая при этом порой нечеловеческие звуки. Война стала неотъемлемой частью этих, на вид крайне усталых, замученных людей. Закутавшись в мужскую, явно большую ей, вонючую шинель, словно в одеяло, Кейтлин подошла к очагу и нерешительно, несколько побаиваясь окружающих её солдат, попросила присесть. Мужчине не стали отказывать и быстро уплотнились освобождая место еще одной обреченной душе. — Вода вскипела, — тихо, чтобы эхо не разнесло слова на всю округу сквозь дыры в стенах, произнес один из солдат, чью голову почти полностью покрывали грязные бинты. — если еды нет, то хоть кипятка попейте. С побудки самое оно — согреетесь и до завтрака дотянете. — Уж она то не бедствует… — пробурчал второй. — Закройся, придурок, — рыкнул перебинтованный с капральской «галочкой» на плече. — простите его, шериф. Заунит — в них манеры и сапогами не вобьешь. — Мне сказали, что дальше передовой уровнем выше никого нет? — все ещё не до конца понимая происходящее, шериф поспешила сменить тему. — Потому что мы давно уже должны быть мертвы, мэм. Нас отправили сюда сопровождать группу каких-то учёных, а когда все пошло по… Наперекосяк — штаб просто перестал выходить на связь. Нас бросили и уже небось вписали весь взвод в списки пропавших без вести. — Суки… — выматерился тот, кого мгновение назад пытался приструнить капрал. — Нам обещали эвакуацию в случае чего, но… Как видите, мы все еще здесь, а от целого взвода осталось чуть больше отделения. — А где мои люди? — наконец-то придя в себя, Кейтлин закрутила головой по сторонам, но не видела никого из тех, с кем она решилась спуститься в Заун. — У сержанта. Он их утащил минут десять назад. Выйдете из комнаты и налево — там будет лестница на второй этаж. Только в полный рост не разгибайтесь. За полторы недели, что мы тут сидим, говнюки с той стороны дороги, уже каждую дыру пристреляли. Без каких либо раздумий Кирамман вскочила на ноги и тут же умчалась прочь, тем не менее следуя совету капрала. Несмотря на ощущающуюся по всему телу непонятную слабость, шериф взбежала по узкой лестнице, кое-как разминувшись с одним из солдат. Все здание ощущалось… Мёртвым. Фронт ещё не добрался сюда, а потому большая часть тонких стен пока не напоминала решето, но из-за брошенных тут и там вещей бывших жильцов, которые явно покидали здание в дикой спешке, казалось, что они просто испарились не успев забрать с собой практически ничего. Нынешние обитатели строения скорее напоминали призраков, шепчущихся по углам, нежели людей с поверхности, в большинстве своем старающихся всегда быть в центре внимания. Раненые и вымотанные, они держались здесь уповая лишь на чудо… — Мои люди останутся здесь и точка. Я не намерен более обсуждать этот бред, — тихий, но оттого не менее внушительный бас донесся из-за стены. Кейтлин замерла у самого дверного проёма. Она узнала голос, что исходил из тёмной, освещенной лишь крохотной свечкой, комнаты. Тяжёлый словно свинец, он был первым, что услышала шериф придя в себя после стычки на дороге когда она уже не надеялась оттуда выбраться. — Это положит конец войне, черт побери! Я нахожусь в ранге капитана, а потому… — второй, громогласный бас принадлежал Антилису. Кто же ещё мог вступить в спор с местным командиром? — Капитана полиции, а здесь армия! Потому засунь свой говор вместе с погонами поглубже в зад и исчезни с глаз долой. Хочешь убиться? Просто выйти из здания и зауниты быстро выпишут тебе билетик на тот свет. Обстановка накалялась, раз уж даже сержант прибавил тон. Кирамман выпрямилась, расправила плечи и после глубокого, беззвучного вздоха — вышла на свет. В комнате наступила тишина. Мужчины, что облокотились на руки по обе стороны стола, отчего едва не сталкивались лбами, обернулись к возникшему в проходе силуэту высокой аристократки, чью манеру держать себя не могла скрыть ни мешковатая шинель, ни грязь на лице и волосах. Кейтлин по очереди кивнула участникам спора, а после взглянула и на Вай с ещё одним уцелевшим миротворцем, наблюдавшим за баталией с пары пыльных, старых кресел. — Мисс Кирамман, сержант отказывается сотрудничать в… — В самоубийстве, — на свой манер дополнил капитана оппонент. Последнего шериф видела крайне смутно в тусклом свете свечи. Ростом он явно не уступал Антилису, да и размахом плеч тоже, только в отличии от полицейского, сержант выглядел сильно измотанным, хоть и явно пытался это скрыть за непроницаемо спокойным выражением лица. — Господа, давайте… — Простите, что перебивать, мисс, но прежде чем вы начнёте засыпать меня воодушевляющими речами о родине и несомненно «убедительными» аргументами, позвольте задать вам несколько вопросов, — отойдя от стола, солдат скрылся в глубине комнаты, куда не добивал свет слабого огонька. Через мгновение во тьме загорелась спичка, подпалившая последние запасы табака в трубке. — ваш капитан уже растрепал откуда вы, куда и зачем. Вы знаете, куда идёте, шериф? Капитан вот нет. — Нашей целью был совет химбаронов, что командует ополчением Зауна. Их местонахождение мы намеревались установить уже здесь, внизу, — встав рядом с подчинённым, словно бы в оппозицию сержанту, Кейтлин добавила своему голосу неповторимую, резонирующую твердость, доставшуюся по наследству от матери. — позвольте узнать с кем я говорю? — Командир взвода сержант Хейз. Кто вы такая я знаю, не утруждайтесь. — Мистер Хейз… — У меня шестнадцать человек, — снова перебил солдат. — Девять из из них имеют ранения лёгкой степени тяжести. Боеприпасов — по два магазина на душу, десять дымовых шашек, гранат штуки четыре и полторы ленты к пулемёту. Еды на три дня по пятьсот калорий в сутки. Для здоровых мужиков просто смех. А теперь, мисс, подумайте хорошенько и прикиньте насколько мы с вами сейчас можем навоевать? Да, при вас один напыщенный идиот, контуженный и девчонка которая винтовку в руках никогда не держала. Поправьте если я не прав. Несколькими предложениями Хейз сбил с шерифа всю спесь и словно прижал к стенке неоспоримыми фактами о тяжелом положении солдат. Больше Кейтлин не слышала, что там выкрикивал Антиллис. Обернувшись, она поймала на себе взгляд подруги и не узнала его. Ни привычного нахальства, ни той пронзительно колкости, к которой Кирамман так привязалась. Глаза Вай напоминали простые безжизненные стекляшки. Заун больше не был знакомым ей миром, не был её домом, а лишь его сгнившим, разложившимся трупом с торчащими наружу костями опустевших кварталов. И именно шериф притащила сюда одного из самых дорогих ей людей. Привела под ручку на верную смерть… — Достаточно, капитан. Оставьте нас. Все, — потупив взгляд, приказала Кирамман. Вскоре в комнате остались только двое. Итан молча обошел шерифа и подтащив кресло к столу указал на него, приглашая сесть. Кейтлин заметила шероховатости на обратной стороне ладони сержанта, которые изначально приняла за грязь. Когда мужчина сел по другую сторону стола и потянулся к трубке в своих зубах, задубевший от грязи и вонючей пропитки рукав шинели сполз к локтю, обнажив обезображенную ожогами кожу. — Я бы предложил вам чай или кофе, но на выбор только кипяток с отвратительным землистым привкусом, — своеобразная шутка солдата заставила женские губы приподняться в тщательно скрываемой улыбке, но лишь на мгновение, пока их хозяйка не распознала причину странной, тяжелой манеры мужчины говорить. Ей было отчаяние, крывшееся в небольших карих глазах. — Каковы наши шансы выбраться отсюда? — вскинув прекрасный в своей молящей выразительности взгляд, спросила Кейтлин. Она не знала, что делать дальше, как спасти свою жизнь и жизнь тех, кто слепо последовал за ней. Хейз был единственным, к кому она могла обратиться. — Две минуты назад мне показалось, что вы намеривались поддержать капитана Антиллиса в его стремлении выполнить вашу… Задачу. — Это правда. Но… Нужно смотреть правде в лицо. Я допустила ошибку придя сюда без должной подготовки. — Мой вам совет — не стоит посыпать голову пеплом, мисс Кирамман. Этим вы не поможете ни мертвым, ни живым, — с досадой выбив истлевшее содержимое трубки, Итан сложил руки на столе, подавшись немного вперед. — мы все однажды недооценили Заун. Пришли сюда словно на прогулку и поплатились за это. Ну а выход у нас один — ждать наступления. — В ближайшее время его не будет — в городе бушуют антивоенные волнения. Весь Пилтовер сейчас напоминает бочку с порохом… — А еще одна гора трупов в крематориях станет спичкой, — закончил за собеседницу Хейз, схватившись за подбородок. Насупив тяжелые, густые брови, сержант снова встал на ноги и отошел в сторону, скрывая лицо. Но сжатые в кулаки ладони и общую напряженность в теле Кейтлин видела отчетливо. Не зная, что сказать, она предпочла следовать совету отца из сна и не спешить, просто промолчав. Вдруг Итан резко развернулся. Вопреки ожиданиям, известия о событиях в городе не только не надломили его, но и стали катализатором, заставив мысли забегать в доселе обреченном взгляде солдата. — Вы спустились в Заун без рации? — Нет… — не понимая к чему ведет Хейз, неуверенно отозвалась девушка. — радиста убили еще на дороге. Радиостанция осталась при нем. — Вы спрашивали про шансы, мисс Кирамман? Вы и есть наш шанс! — О чем вы? — сама того не понимая, находясь в полном смятении от всего происходящего, голубоглазая «пилтошка» вернула практически полностью сломавшемуся солдату веру в то, что он еще увидит голубое небо и сияющее, теплое солнце над головой. Но следующее движение сержанта застало собеседницу врасплох. Кейтлин напряглась ведь в руке солдата оказался револьвер и ожидая чего угодно шериф потянулась за своим оружием. Это не ускользнуло от Итана, но он лишь мягко улыбнулся и открыл барабан оружия, чтобы извлечь один патрон. — Это, — поставив латунный цилиндр на стол, начал Хейз. — эквивалент того, во сколько Совет оценивает жизнь каждого своего солдата. Мою, всех бойцов моего взвода и членов вашего отряда. Нас игнорировали наверняка рассудив, что эвакуация стоит дороже нескольких магазинов. Но вы стоите для них гораздо больше. Только представьте, что начнется, когда в списках пропавших без вести окажется имя последней наследницы дома Кирамман и шерифа всего Пилтовера? — Резонанс, зеленый свет всей преступности города, — в привычной манере жестикулируя руками затараторила девушка. — так было до моего назначения, когда погиб предыдущий шериф. А еще до него… Бюрократический механизм департамента неповоротлив и без миротворческого корпуса и его жестких мер по обеспечению безопасности город канет в хаос. — Они будут скрывать пропажу главы полиции сколько смогут и постараются вернуть вас. Нужно лишь подать сигнал… Норт? — Я соберу людей, — откуда-то из-под дырявого потолка отозвался снайпер до этого момента никак себя не проявлявший. — Вставайте, мисс Кирамман, пора выбираться из этого Ада, — вернув револьвер на положенное ему место, сержант направился к выходу. — Мистер Хейз, — окликнула его шериф, протягивая забытый патрон. — Оставьте при себе. Помогает не забывать, что человек стоит всего полтора медяка. Идемте. Посты не должны пустовать слишком долго — это может стоить нам жизней. Солдаты набились в небольшую комнатушку в глубине здания, куда при всем желании не смог пробиться даже средний артиллерийский снаряд. Ободранные и раненые, уставшие от постоянного гнета нависшей над ними неминуемой гибели, от бестолковых потерь своих товарищей, пехотинцы смиренно ждали приказа в безмолвной надежде на то, что сержант, которого не брала даже сама смерть, вытащит их, как делал это уже не раз. — Оставлю помпезные речи кому-нибудь другом и буду краток. Эвакуации не будет, это мы поняли уже давно, но сегодня шериф Кирамман подтвердила эту догадку… Никто не издал ни звука. Кейтлин поражало ледяное спокойствие бойцов, которым только что сообщили о том, что смерть для них уже практически свершившийся факт. — Да все тут знают, что наверх уже не вернуться, сэр, — все же заговорил кто-то из толпы. — Дайте приказ и закончим все это как подобает — с примкнутыми штыками. Заберем с собой человек сорок никак не меньше. Это твари нас на долго запомнят! — Тихо, Муронто! Достаточно с нас штыковых! — без злобы рявкнул сержант, заткнув солдата. — мисс Кирамман принесла с собой не только плохие вести. Она не последний человек в Пилтовере и с ее согласия мы это используем. Наши батареи иссякли — рации запитать нечем, но прямо на «трупной», на ничейной земле остался лежать радист из группы шерифа. Он еще может послужить нам, а точнее его аппаратура. Я возглавлю небольшую группу благо сил ополчения на этом уровне осталось не много и у нас будет шанс проскочить. После того, как вытащим станцию и наша новая союзница вызовет эвакуационную команду нам всем придется сделать один последний рывок. В связи с этим всем подготовить оружие и снаряжение насколько это возможно. И пусть нас бросили тут подыхать, бой еще не проигран, господа, ведь мы еще живы!***
Писк аппаратуры, лязг механических конечностей ученого и убаюкивающее щелканье настенных часов только усугубляли сложившуюся обстановку. Витавшее в воздухе напряжение ощущали все присутствующие до единого. Камилла лежала на операционном столе не в силах даже пошевелиться — тело женщины окончательно изжило себя и больше такой роскоши как время у нее не было. Обратившись к Виктору, который, благодаря ресурсам и свободному трактованию законов морали клана Феррос, наконец-то смог раскрыть свой гений на полную и буквально в считанные недели заменил все свои отказывающие органы и ослабевшие конечности на протезы собственной разработки. Разумеется, в одиночку он бы ни за что не провернул подобного прорыва — лучшие умы клана и сразу четыре лаборатории работали над амбициозным проектом полного замещения тела аугметикой, но время поджимало, а исследования так и не были завершены к моменту «икс», наступившему для главного агента. Состояние Камиллы не оставляло иного выхода, кроме как заменить все тело ниже груди исключая спинной мозг, но лишь пока. В добавок ко всему женщина поставила на кон абсолютно все, пригласив прессу. Успешная операция приведет к небывалому росту интересу к клану, а провал… Об этом главный агент запретила своим подчиненным даже думать. Все должно было пройти идеально, попутно став отличной презентацией для всего мира. — Мистер Краун, разве не вы должны проводить операцию? — брошенный на «съедение» прессе Виктор оказался вынужден отвечать на глупые, по его мнению, вопросы, стоя прямо у окна, открывающего вид на операционную. Металл придал прочности не только его телу, но и вселил в ученного уверенность в том, что он способен на большее, чем стоять в чьей-то тени. Всего год назад он и помыслить не мог о публичных выступлениях. — Отнюдь. У меня нет подобной компетенции. Я создал концепцию и участвовал в дальнейшей разработке совместно с десятками выдающихся специалистов. — Вы были ближайшим сторонником Джейса Таллиса и совместно создали Хекстек. Что привело вас к клану Феррос? — Пока Совет и Академия бездействуют в обсуждениях, клан Феррос на добровольных и безвозмездных началах продолжает снабжать защитников Пилтовера различным обмундированием. Я посчитал, что буду полезней среди людей, которые стремятся менять мир здесь и сейчас на через «десять лет». — Вы хотите сказать, что Академия… Стагнирует? — Не совсем так. Мое мнение заключается в том, что за три сотни лет Пилтовер ни разу не сталкивался с серьезной внешней угрозой, коей стал Заун. У Совета просто нет ни опыта, ни плана, как разрешить этот конфликт. Но это, повторюсь, лишь мое мнение. — Господин Краун, вы готовы предложить какие-то конкретные действия относительно войны в Зауне? — Я ученый, мисс. Не военный и тем более не политик, а потому ситуация вокруг Зауна вне моей компетенции. Моя цель бороться с ее последствиями в виде десятков тысяч простых пехотинцев, потерявших на этой войне свои конечности, а вместе с ними и работоспособность, — Виктор снял перчатку, демонстрируя обступившим его журналистам металлическую конечность. — Вы позволите процитировать ваше последнее изречение? — Разумеется. Дамы и Господа, предлагаю отвлечься от темы войны, благо команда наших специалистов, насколько я могу судить, готова начать операцию. Окруженные ассистентами, врачи принялись за дело. Первыми «в бой» бросились хирурги методично удаляя более ненужные части тела и органы. Жизнь Феррос поддерживалась многочисленной аппаратурой любая неисправность которой могла закончить все в один миг. — Аугментирование давно развито по всему миру. Что такого особенного в вашей разработке? — Все, — в глазах ученого блеснула безумная искра, которую журналисты, к счастью, не увидели. — протезы, что сейчас имеют широкое распространение, работают от внешнего, маломощного источника энергии, который необходимо постоянно менять. Это вызывает определенные неудобства. Мы используем хекстековый самоцвет в качестве источника, — последняя фраза заставила репортеров кричать буквально наперебой, пока Виктор не указал на ближайшую к нему девушку. — Мистер Краун, вы не допускаете возможности, что избавившись от «усовершенствованного» человека криминальные элементы смогут завладеть хекстеком и использовать его для создания оружия? — Это весьма популярный вопрос, мисс… — Андрэа Киро. «Восточный вестник». — Мисс Киро, рано или поздно хекстек станет неотъемлемой частью жизни каждого простого жителя Пилтовера и вполне вероятно — всего мира. Но произойдет это лишь после того, как ученое сообщество научится ограничивать энергию кристаллов. Например, вам не нужна мощь способная снести квартал, чтобы запитать кофеварку. Перманентное ограничение мощности откроет путь хекстека в мир! А металл позволит людям вознестись на новую, высшую ступень эволюции!