***
... она - бомба замедленного действия! И ты знаешь это не хуже меня! - раздавались звуки перебранки из-за двери. Сколько бы времени не прошло, сколько бы Паудер, отрекшаяся от Джинкс и всего, что она натворила, не старалась стать кем-то большим, нежели чем отвратительным для самой себя чудовищем, сотворенным Силко и его омерзительным "Мерцанием", в чужих глазах она продолжала оставаться нестабильной "бомбой". Изо дня в день, слушая, как несколькими уровнями выше рвутся снаряды с "щелкают" залпы винтовок, Паудер продолжала бесконечную борьбу со своим вторым "я", заглушая голоса давно погибших друзей собственным беззвучным, монотонным литаниями, твердивший одно и то же: "- ....их уже нет. Джинкс больше нет. Силко больше нет. Есть только Паудер. Есть только "Древо". Есть только искупление..." Но было ли оно - искупление? Возможно ли найти его в механизмах, что поддерживали хрупкое течение жизни в последнем спокойном бастионе Зауна? - Слушай сюда, я устал от этого дерьма! Сколько месяцев уже прошло и все, что делает Паудер идет только в пользу этому месту и нашей общине! - Экко, очнись! Вспомни скольких мы потеряли из-за нее?! - Не из-за нее. Из-за Силко и эта мразь уже давно растворилась в сточных канавах... Девушка не раз спрашивала у Экко, почему же он так вцепился в нее? И тогда он каждый раз вспоминал их бой на мосту и тот короткий миг, когда Джинкс, потерпев поражение, потеряла контроль над происходящим, вновь выпустив Паудер наружу. Она могла воспользоваться замешательством парня, ударить исподтишка или прицепить гранату к телу Экко, но предпочла единственный возможный выход - стереть себя с лица Рунтерры демонстративно активированной взрывчаткой. Так девочка, что многие годы существовала на задворках сознания собственного альтер-эго, позволила старому другу спастись от Джинкс. Но судьба распорядилась иначе и шрапнель, словно по чьей-то незримой, могущественной воле, по большей части обогнула ее тело, оставляя порождению нового Зауна шанс развязать войну, в которой ныне погрязли два города. - Она тянет на себе почти всю нашу технику. Благодаря Паудер мы все еще пьем нормальную воду, дышим фильтрованным воздухом и имеем все шансы не последовать в могилу за остальным Зауном. Поэтому больше я не намерен обсуждать это ни с тобой, ни с кем либо еще. А если кто-то вдруг решит, что дохрена умный и может решать кому среди нас место, а кому нет - разговор будет совершенно иной. Вастай недовольно, по животному шикнул на главу поселения, так усердно покрывающего виновницу всего того бардака, что творился вокруг, после чего не нашел больше смелости противостоять Экко. Война ожесточила всех, обтесала людей словно топором, оставив острые, выпирающие углы некогда складных характеров. Зауниты жили в постоянном страхе перед одичавшими земляками, тщетно пытавшихся противостоять заведомо более мощной группировке войск Пилтовера, сдерживаемой лишь некомпетентностью собственных командиров, а так же этой самой группировкой, которая наверняка не станет разбираться в "сортах" населения Зауна. Экко прекрасно понимал это и готовил "Древо" к полной автономности на протяжении нескольких месяцев, пока остальной нижний захлестнут реки крови и последние залпы этой войны. В этом деле Экко раскрылся для всех совершенно с иной стороны. И хоть он никогда не отличался мягкостью характера, за последние полтора года двадцатидвухлетний парень окончательно взял управление общиной в свои крепкие руки, введя жестокие, не терпящие никаких обсуждений, доктрины. Существование "Древа" должно было остаться тайной, а потому все "ненадежные" члены общины начали вдруг пропадать на вылазках. На деле же, специально отобранные для этого люди и вастайи просто устраняли слабые звенья, сжигая тела дотла. Внутри общины все подверглось строгому регламентированию и нормированию. Каждый человек, невзирая на возраст или пол, вносил свою лепту в процесс выживания. Дети от шести лет крутились на общей кухне, помогая по мере своих сил, подростки постарше занимались весьма широким спектром задач от работы на плантациях, заканчивая мелким ремонтом. Взрослых же с каждым днем становилось все меньше. Кто-то не возвращался с улиц, кого-то забирали болезни, которые просто нечем было лечить, а потому вкалывать приходилось практически сутками. Паудер не была исключением... - Сука пиздец... - закрыв за собой дверь, шепотом выматерился Экко, Все летело под откос. Тотальный дефицит практически всего, день ото дня усложнял положение, а утренние новости от разведчиков с верхних уровней только усугубили и без того отвратительное настроение Экко. На улицах появилась тяжёлая бронетехника, а означало это лишь одно - до последнего штурма Зауна остаются считанные месяцы, а может и недели. В кратчайшие сроки предстояло залатать все дыры, которым не было числа, спрятать подходы к "Древу". Но как провернуть подобное, когда даже запасов еды просто нет? Экко не знал, как выкрутится и единственным человеком, хоть как-то добавлявшего в эту жизнь красок, была Паудер, которая продолжала что-то ковырять даже вне возглавляемой ей мастерской. - Если у Манса снова ко мне какие-то претензии - пусть приходит, поболтаем, - не на миг не отвлекаясь от сборки блока фильтров, кинула она через плечо. - Он просто снова за старое. Перебесится. В конце-концов мы все сейчас по уши в дерьме. Как дела в мастерской? - Мы почти закончили переборку и чистку водяных фильтров, но смысла в этом ноль - они изношены настолько, что сама конструкция вот-вот развалится. Я принесла один - сам посмотри. - Я тебе верю, - рухнув на перелатанных, продавленный диван, произнес Экко. - никак нельзя продлить им жизнь? Хотя-бы на месяц? - Даже если сбавить напор воды и они протянут хотя-бы неделю - это уже будет чертово чудо. - Блять... Эх... Ладно, ладно... Придумаем что-нибудь. - Я уже придумала - нам нужны новые запчасти и срочно. - Пау... Ты прекрасно понимаешь, что их просто негде взять, - ухватившись за переносицу, пробубнил парень. - Ты знаешь, что я об этом думаю. Едва освоившись и совладав с самой собой, Паудер тут же явила свой истинный, непрошибаемый характер, который все эти годы прятался где-то на задворках. За то скромное время, что она провела в "Древе", девушка успела подмять под свое руководство всех, у кого руки росли из правильного места, организовав их в довольно эффективную команду, взявшую на себя обязанности по ремонту практически всего. Исключением было оружие, к которому Паудер отказывалась прикасаться под каким-либо предлогом. - Это крайний шаг. Пилтовер вдвинет серьезные требования, да и кто гарантирует, что их армия обойдет нас? - Кто вообще в наше время может дать хоть какие-то гарантии? Эх... Дохлый номер... - отбросив вышедшую из строя форсунку, девушка развернулась к Экко, запустив пальцы в темно-рыжие волосы - скрывать родной яркий цвет удавалось с трудом. - это сделка с дьяволом, но... - Экко! - едва не снеся дверь с петель, в комнату ворвался дежурный с поста связи. Красный и с жуткой отдышкой он сиплым голосом коек-как выговорил имя главы. - В Пилтовере... Броневики на улицах! Они оттесняют протестующих от Академии! - Чьи? Чьи броневики? - Дома Феррос. Они вывели на улицы целую армию! - Иди, докладывай о любом изменении ситуации. - Есть. Радист скрылся с глаз долой так же быстро, как появился, а Экко замер, как вкопанный. Времени больше не было - финал этой войны уже занес руку, чтобы постучаться в дверь. - Началось... - дрожащим голосом произнес он, совершенно позабыв про образ непробиваемого лидера, который сам и создал. - Вот тебе и время для крайнего шага, - Паудер поднялась со своего места и схватив парня за ворот куртки обратила на себя внимание. Вдруг, ее холодные руки переместились на щеки Экко. - мы еще можем спасти это место. Мы должны связаться с Пилтовером. Связаться с Кейтлин Кирамман.***
Мешок на голове. Тухлый запах сырости, к которому невозможно было привыкнуть. Колючая роба на сгорбившемся под тяжестью кандалов теле. Три недели в "Тихом омуте" подходили к концу, а жизнь Итана Хейза - неудавшегося полицейского, сталелитейщика, солдата, командира, оклевещеного с ног до головы, вот-вот должна была встретить свою кульминацию. - В чем же я виновен? В том, что выжил? Виновен. В том, что больше года вел людей в Ад? Виновен. В том, что не смог выполнить невыполнимую задачу? Виновен. А может быть в том, что врезал мудаку, не способному даже зад себе подтереть, не то что войсками командовать? Виновен. Однако остальную срань затолкайте поглубже в свою задницу! К чему вообще этот разговор? Приговор уже наверняка подписан, так что езжайте домой, пока и на вас что-нибудь не повесили, - сказал он на своем последнем допросе. Что же ощущает человек перед казнью? Наверное, Итан мог дать лишь один ответ - ничего. Ни страха, ни сожаления. Казалось, что все это, все человеческое он оставил там - в Зауне и теперь Пилтоверу оставалось лишь добить оболочку. Прогулка начала затягиваться. Из своей камеры Хейз отлично слышал работу расстрельной команды неподалеку. Трусы, предатели, дезертиры и руководители восстаний в верхнем городе - всех их судьбы обрывались у одной стены, с которой уже даже перестали отмывать кровь. Лифт? Уж не на публичную ли экзекуцию ведут бывшего сержанта? Большего унижения, чем стать развлечением для толпы было сложно даже представить. Но вот открылись створки кабины и грубый толчок конвоира указал заключенному направление. Итан в слепую шел вперед, пока кто-то не схватил его за плечо и не усадил на стул. Черный мешок вдруг слетел с головы и в привыкшие к мраку тюрьмы глаза Хейза ударил яркий свет десятка ламп. - Все вон. Оставьте нас, - пока мужчина пытался привыкнуть к освещению, незримая собеседница с механическим голосом отослала охрану. Первое, что увидел грязный, давно не бритый солдат оказались неестественные, светящиеся синим глаза. Беловолосая женщина с интересом разглядывала того, чья судьба так заботила ее племянницу. Несмотря на отвратительный внешний вид и измотанное состояние, Камилла с легкостью подметила тяжелый, въедливый взгляд, совершенно не свойственный сверстникам Итана. Война отчетливым следом отпечаталась на его лице в виде морщин, мелких шрамов и огромной, едва зажившей алой черты у правого виска. - Эх... Кто вы, черт возьми? Очередной следак? Валите нахер - мне уже вынесли приговор. - Неужели я похожа на какого-то следователя, мистер Хейз? - достав откуда-то из под стола портсигар, Камилла извлекла дорогую, черно-золотую сигарету и после момента промедления протянула Итану металлический контейнер, покрытый исцарапанной позолотой. - Не особо, - согнувшись, чтобы дотянуться ртом до рук, скованных с ногами одной цепью, мужчина сунул сигарету в зубы и пододвинулся к предложенной зажигалке. - да и табак у вас не простой. Такое качество ни одному служащему не потянуть. Кто вы? - Мы знакомы, пусть и не лично. Камилла Феррос - припоминаете? - Разумеется. Голос по рации. Спасибо, что пришли за нами в Зауне. - Я преследовала свои цели. - Как и все вокруг. Знаете, вы прервали мою последнюю прогулку перед расстрелом - чем простой солдат обязан такой чести? - наблюдая, как напичканная протезами и имплантами женщина грациозно поднялась на ноги, Хейз пытался понять зачем он оказался ей нужен. - Буду с вами откровенна - мне не было бы до вас никакого дела, если бы не упорство шерифа Кирамман. Слепая вера в справедливость ее слабость и сила - редкая черта характера в наше время, не находите? - Проще найти ноксианский табак на нижних уровнях. - Именно. Так уж сложилась ситуация, что Пилтовер в глубочайшем кризисе за всю его историю и я не могу упустить такой возможности, чтобы вывести свой клан на уровень дома Медарда или даже выше. Для этого мне нужен человек, способный занять место в совете и стать голосом разума в этом сборище идиотов. Понимаете о чем я? - И вы хотите, чтобы шериф заняла кресло? Хм... Я не сведущ в вопросах политики, а потому, если вы пришли посоветоваться, то это чертовски глупое решение. - Все куда интереснее, мистер Хейз. Кейтлин выставила свои условия и одно из них - ваше освобождение, - Камилла заметила, как едва заметно вздернулись густые брови мужчины, а все измученное тело напряглось, словно в ожидании удара. - сначала я посчитала, что ее интерес сугубо личный, но после решила разобраться в вашем прошлом. Принесите бумаги, - произнесла она в пустоту. Молодой адъютант в черно-синей форме незаметно и неподвижно, словно статуя дожидавшийся приказа в темном углу крупного зала тут же зашевелился. В его руках виднелись две папки который парень незамедлительно выложил на стол. Первая из них, относительно толстая, оказалась личным делом Итана, скрупулёзно собранным из самых разных источником. Вторая же не имела никаких надписей на обложке. - Вас все время определяли, как исполнительного, собранного человека, а также толкового командира... - Мой взвод практически полностью менял личный состав более трех раз уж точно, - перебил Итан. - В то время, как другие взвода успевали полностью смениться раз шесть. Я не стану петь вам комплименты и просто сделаю предложение, - помощник Феррос открыл вторую папку и развернул ее к заключенному. - это годовой контракт на службу в отделе безопасности клана Феррос. В данный момент на ее основе создается ударная сила, способная переломить ход войны в Зауне и опытные солдаты нужны как никогда. - Вы предлагаете мне вернуться в этот ад? - Не спешите с решением, мистер Хейз. Вы хороший солдат, что не раз отмечалось сержантом Пирсом, а также шерифом Кирамман - негоже такому человеку погибать у расстрельной стены. К тому же, мой клан будет весьма щедр: вся ваша семья станет его частью, что откроет для ваших родителей и двоюродного брата огромные возможности в этом мире. Отец продвинется по карьерной лестнице, мать сможет возглавить предприятие, на котором работает, а дети вашего брата получат лучшее образование из доступного. Так же в случае вашей гибели на поле боя родители получат приличную денежную ком... - вновь развернувшись к заключенному, агент с удивлением увидела, как на договоре появляется витеиватая подпись. - Подыхать так на своих условиях, - Итан, насколько позволяли кандалы, расправил плечи и устремил тяжёлый взгляд на Камиллу. - я наслышан о том, как живётся в клане Феррос и если мою жизнь можно разменять настолько выгодно, то грех будет не воспользоваться шансом. - Воистину, сколько бы денег не было у советников, сколько бы корпоративных шпионов они не подготовили - все это не столь важно. Только крепкие мужчины есть опора для режима и если их не содержать, то многие цели становятся недостижимы. А в таком случае стоит готовить свое лицо к сапогу того, кто оказался немного дальновиднее. Охрана! Снимите кандалы. Ваша свобода ждёт, мистер Хейз. Речь Камиллы не могла не восхищать. Механический, откалиброванный голос без единого изъяна с лёгкостью забирался в самые глубокие точки сознания, словно бы навязывая непреклонную волю своей владелицы. Так, под звон острых металлических ног, смерть вновь обошла свою игрушку стороной, продолжая наблюдать из тёмного угла. Кандалы полетели прочь. Предъявив начальнику тюрьмы приказ суда об освобождении, полученный при помощи откровенного шантажа, Камилла не дожидаясь ответа увела теперь уже бывшего заключенного на небольшой прогулочный катер, ждавший у причала. Только когда "Тихий омут" остался далеко позади, а отвратительный смрад камеры начал выветриваться, Итан смог окончательно осознать произошедшее за последние полтора часа. - Какая конкретно консультация от меня требуется? - припомнив условия контракта, спросил он. - Терпение, мистер Хейз. Для начала вам нужно привести себя в порядок. Мне нужен здравомыслящий специалист, а не накрученный, переутомленный недоумок. - Да, мэм. Мне и вправду нужно пару дней перевести дух и... Нанести пару важных визитов... - Хорошо. Наблюдая из окна роскошного авто то, во что превратился Пилтовер, Итан невольно сравнил его с зоной боевых действий в Зауне. Все-таки война добралась и сюда... Её след сложно отпетался копотью на стенах зданий, битым стеклом на улицах и голосами протестующих вдали, не утихающих даже по ночам. К счастью, водитель знал свое дело и вёл транспорт улицами, которые полиция ещё не успела оставить. Но даже здесь, у самых подступов к Академии, зрели семена мятежа. - Мир сильно изменился, пока вы были внизу, - словно считав мысли Хейза произнесла Камилла. - Как вы собираетесь это остановить? - Разговоры себя изжили. Городу и Совету в частности пора показать силу. Протестующие либо разбегутся в страхе, либо окажутся под гусеницами броневиков и сапогами наших войск. - Популярности правительству это явно не прибавит. - Страх - последнее оружие, которое стоит применять на собственном населении, однако у нас просто нет выбора. Возможно, придется стрелять в гражданских. Шериф Кирамман долго оспаривала это решение. - Не удивительно, - с легким смешком прошептал мужчина. - Ну а вы? Сможете выполнить такой приказ? - В последний раз, когда я спорил с командованием, это вылилось в расстрельную статью. После этого я усвоил одну истину - всегда найдется тот, кто сделает то, от чего ты откажешься из моральных принципов - зачем в таком случае навлекать на себя беду? Скажете стрелять - буду стрелять. Хуже уже быть не может. Мы и так в Аду... Вскоре узкие городские улочки остались позади. Машина свернула за город в сторону поместья Феррос, обращенного в самый настоящий укрепрайон. На дорогах, чуть ли не каждые двести метров, встречались патрули несколько реже - блок-посты. Искусный кирпичный забор венчала колючая проволока, натянутая в два ряда, а рядом с основными воротами, помимо различных укреплений, несли свою службу сразу два броневика с автоматическими пушками, предназначенных для того, чтобы перемалывать живую силу в фарш. В целом, одного взгляда на крепость Феррос было достаточно, чтобы понять почему бунтующие и скрывающиеся среди них мародеры обходят поместье стороной. Но для Итана все это не имело никакого значения. Заун заставил по новой взглянуть на прошлое и осознать каким же идиотом он порой был. Пришло время исправлять ошибки, раз уж судьба соизволила дать второй шанс. Так, спустя всего два дня со своего освобождения, Хейз стоял у подъезда дома, который оставил позади почти полтора года назад. Аккуратно постриженный, одетый в черно-синий мундир с символикой клана Феррос на рукавах, мужчина едва ли походил на того Итана, что знали его родители. - Езжайте обратно. Я вызову из резиденции Кирамман, когда закончу, - заглянув в открытое боковое стекло, произнес Хейз. - Уверены, сэр? На улицах сейчас опасно, а резиденция и вовсе в осаде. - Поэтому на машине там делать нечего. Езжайте. Дождавшись, когда "Гленсон" скрылся за поворотом, Итан вновь обратил взгляд к окну из которого когда-то в детстве обожал наблюдать за улицей. Он представлял, как будет заходить к родителям после службы разодетый в офицерскую форму, прошитую золотой нитью, как за нее станут цепляться одобрительные взгляды прохожих. Теперь же окно было наглухо забито, а у судьбы снова оказались свои планы, которые, тем не менее, привели Хейза к той же самой точке, откуда все началось - к порогу родного дома. Итан замер у дверного полотна, изрезанного отвратительными лозунгами направленными против полиции и Хейза старшего в частности. Но металл держался даже под напором ломов и таранов, от которых остались характерные следы. Стук тяжелой руки раздался по всему подъезду, однако ответа не последовало ни на первый, ни на второй, ни на третий раз. Раздосадованный таким исходом, мужчина от всей души врезал по двери как вдруг та подалась в его сторону - ригеля были спилены. - Твою то мать... - достав новенький револьвер из кобуры, Итан взвел курок и шагнул в квартиру. Все помещение оказалось перевернуто вверх дном. В коридоре виднелись старые, засохшие пятна крови, а стены превратила в решето картечь отцовского ружья. На кухне пол покрыл слой из битой посуды в числе которой был и дорогой сервиз из Ионии - приданое матери, которое пережило далеко не одно поколение. Мародеры вынесли вообще все, что представляло хоть какую-то ценность, но внимание Итана привлекло отсутствие бесполезных для мародеров, но значимых для его семьи вещей: фотографий, памятных подарков, старой, но привычной одежды. Это оставляло надежду на то, что перестрелка, произошедшая здесь, закончилась в пользу четы Хейзов. Оставив гадания на кофейной гуще позади, блудный сын без промедления покинул квартиру, направившись к резиденции дома Кирамман, где ныне располагался полицейский участок. Отец Итана наверняка не оставил службы, а значит шериф города должен знать, на каком участке он сейчас находится. В добавок ко всему, Камилла, не без удовольствия от предвкушения собственной выгоды, поведала о том, как ее племянница разрывалась между управлением участком и обжалованием приговора трибунала. Хотя-бы за это стоило сказать спасибо...