Не место для бабочек III: Клинок доблести

Вечность — столько живут демоны, ангелы и другие потусторонние существа. Целая вечность без понятия о человеческих страстях и сложностях! Сиила с трудом понимает, каково это, не быть уверенным в собственном поле, не придавать ему значения, не иметь ни семьи, ни друзей — только служение и долг. Хотя, наверное, она и была ближе к ангелам и демонам, нежели любой из ее знакомых — сказывалось отсутствие понятия о семье. Это должно было стать ее особенным билетом в абсолютную свободу, в полное всесердечное служение добру. А получилось… ничем не лучше, чем у других. На новобранцев, идущих в рыцари, оставляя в ожидании жен и мужей, Сиила всегда смотрела с толикой снисходительной иронии — большинство из них действительно после первой же травмы не рвались на передовую, а отправлялись в отпуска, к любимым. Теряли время, которые могли отдать служению, нянча детей и обнимая родных. Особенно ее умиляли девочки, пришедшие на войну, но отправленные домой через каких-то пару лет на таком-то месяце беременности. Обратно эти девочки, как правило, не возвращались, оставаясь далеко от фронта в ожидании своих боевых друзей, превратившихся волей случая в счастливых отцов. Сиила не относилась к ним плохо, просто не понимала: зачем идти служить вне официального призыва, если совсем этого не хочешь? Если не считаешь борьбу за независимость родной земли и мир на ней делом своей жизни — так и сиди дома. Не трать время и нервы тех, кто идет с тобой в бой плечом к плечу. Неожиданно было осознать, что одним из наивных мальчиков, не выкорчевавших из своего сознания мечты о мирной жизни, оказался Элан. И еще тяжелее — принять, что он вполне серьезен, и, в общем-то, врал и Сииле, и самому себе с самого момента их знакомства. Назывался рыцарем — а оказался обычным мальчишкой, таким же, как все остальные. Сиила готова была простить его недальновидность — в конце концов, всякое бывает — но он едва не убил брата по оружию из-за безделушки, которую не сможет теперь подарить любимой девушке. Хороша же девушка, если ей безделушки важнее жизни любимого! А если это кольцо не нужно ни ей, ни, тем более, Элану, так зачем он кинулся с кулаками, когда Сиила озвучила свое предположение? Мерисиэль пыталась вылечить ее, тянула маленькие белые ручки к ноющей скуле и выбитым пальцам, к заплывшему глазу, но Сиила мотала головой. Твердила, что заслужила — и правда верила в это. Заслужила, не разглядев за фасадом воина света обычного городского мальчика, который даже близко не должен был подходить к рыцарским орденам. Так пусть остаются ссадины, пусть ноют раны — так проще будет запомнить, что нельзя привыкать к людям, пока они не доказали свою верность собственному слову. Уже следующим утром пришла Ненио — магичка с отвратительной памятью на имена, запомнившаяся Сииле еще по штурму серого гарнизона. Она серьезно, без нажима, но с большим интересом спрашивала, когда же они уже отправятся в нужные ей руины. На увещевания в необходимости немного других действий в рамках крестового похода, Ненио мотала головой и твердила свое: пришлось вести ее к Мерисиэль. Уже у самого командорского шатра Ненио остановила Сиилу и поведала: — Я пыталась зайти к последовательнице, девочка-паладин, но большая зеленая девочка-рыцарь выставила меня, попросив не мешать. Так что зайди туда сама, а я тут подожду. — Так у них совет? Тогда не будем отвлекать, попозже зайдем. Хорошо? — Не хорошо, девочка-паладин. Богатый мальчик спит со вчерашнего вечера, однорогий мальчик на совете, богатая девочка тоже на совете. Ты — следующая по приоритету после них, согласно моим исследованиям, и если твоей статистической полезности группе для входа будет маловато, мне придется опустить тебя в рейтинге группы и обратиться к мальчику-алхимику, бедной девочке или двурогому мальчику, замыкающему мой рейтинг. Сиила моргнула, потом еще раз — яснее не стало. Какие полезности? Что еще за полезности? — Так что заходи, девочка-паладин. И попроси последовательницу немедленно выгнать зеленую девочку-рыцаря, чтобы мы могли поговорить о действительно важном деле. — По-твоему, крестовый поход — это не важно? — Сиила хмурится. — Так что ты тогда тут делаешь? — Как я уже говорила, работаю над большой голарионской энциклопедией, — охотно пояснила Ненио. — И мне для работы категорически необходимо посетить древние руины к северу отсюда. Они настолько древние, что даже на старых саркорианских картах подписаны словосочетанием, переводимым дословно как «какие-то руины». И на более древних картах история абсолютно такая же, только указаны руины на другом языке, и синонимичное словосочетание, однако же, переводится по-другому: «Древние руины». И это на карте, которой более пятисот лет, девочка-паладин! Неужели это не захватывает?.. Сиила слушала и старательно думала, как именно ей реагировать на озвученную информацию. Учитывая, что одну половину она нечаянно пропустила мимо ушей, а вторая шла в абсолютный разрез с ее собственными убеждениями. Писать книжку важнее, чем отвоевывать свой мир у демонов, кто бы мог подумать! Что вообще эта женщина делает в крестовом походе, с такими-то суждениями? Из командорского шатра тем временем появилась серьезная Ирабет. Сиила вытянулась и ударила кулаком в грудь, как того требовала должностная инструкция. Ирабет ответила тем же жестом, хмуро осмотрела и ее, и замолчавшую Ненио, после чего серьезно произнесла: — Решайте свои вопросы. У вас час, за это время командор должна… кхм… пообедать. После мы продолжим военный совет, а вам придется уйти. — Спасибо, зеленая девочка-рыцарь! — радостно воскликнула Ненио и оторопью влетела в шатер. — Не нравится она мне, — Ирабет смотрит вслед скрывшейся в шатре Ненио все тем же хмурым взглядом. Сиила пожимает плечами. — Раз командор взяла ее в нашу команду, значит, пользы от нее все-таки больше, чем вреда. — Очень надеюсь, что командор не ошиблась в ней так, как в этом алхимике… — голос Ирабет дрогнул, будто она корила не командора, а саму себя. Но раньше, чем Сиила набралась смелости озвучить вопрос, командир Тирабейд скрылась среди шатров межевых рыцарей и малых орденов. *** — Вот эти руины, видишь, последовательница? — глаза Ненио сияют чистейшим энтузиазмом. Сиила ей почти завидует — это бы рвение, да в благое русло… — Вижу, — кивает Мерисиэль. Выглядит она будто бы более живой, чем вчера — или Сииле просто так кажется. Нет, определенно румянец на щеках, глаза блестят — может, она просто начала нормально питаться? Перед носом командора стоит едва начатая похлебка, она зачерпывает ложкой и тянет ее ко рту. — Как я уже говорила, эти руины на всех картах подписаны как «Руины», «Безымянные руины», «Какие-то руины» и «Древние руины». При том, древними руины были пятьсот лет назад… видишь эту карту? — Ненио разворачивает поверх карты боевых действий клочок побитого жизнью пергамента. — Вот тут… да, вот здесь, еще до строительства тракта, недалеко от реки. Эти значки читаются как… — дальше Ненио воспроизводит череду странных гортанных звуков. — Что в переводе с языка, уже на тот момент древнего и мертвого, обозначает «Древние руины». Разве это не интригует? — А что ты хочешь там найти? — Как — что? Нераскрытые тайны Голариона! Там может быть все, что угодно! — Например? Что бы ты хотела там найти? — Тайны, ответы на вопросы, вопросы на ответы… — ученая нетерпеливо облизывает губы, убирая старую карту в аккуратный футляр. — Словом, все! — Вопросы на ответы? — Мерисиэль хмурится, и Сиила хмурится вместе с ней — хоть она и заняла позицию безмолвного наблюдателя, как и сидящий возле входа в шатер Ланн, но незаметно для себя слушает очень внимательно. Камелии в шатре не видно, хоть Ненио и говорила что-то про богатую девочку на совете. И что Ирабет говорила об алхимике — это же она об Иламине? Что с ним не так, вчера же еще все в порядке было. В чем именно ошиблась командор и, предположительно, сама Ирабет? — Да! Я же говорила тебе… или не говорила? А, я рассказывала богатому мальчику! Я встречала странных людей, эльфов, полуэльфов в масках. Все они говорили одну из двух фраз: «Я есть ответ, но какой вопрос» и «Отсутствие ответа тоже ответ». В разных частях света, в разных городах… вот, все это записано в моем дневнике, я могу процитировать. Кутона третье… — Не надо, не надо… — Мерисиэль косится за спину Сииле, туда, где сидит Ланн, и послушно тянет ко рту очередную ложку. — Ну так что, когда мы пойдем? Скоро? Сейчас? — Ненио переступает с ноги на ногу, все еще теребя в руках свой топорщащийся от вложенных листков дневник. — Смотри… вот это — карта боевых действий крестового похода. Мы — вот тут, видишь? И идем вот сюда. А этот старый тракт кишит демонами, которых просто так, с нахрапа, раскидать не получится. А вот это твои руины, так? — Не мои, а утраченной древней цивилизации, — отзывается Ненио, но внимательно смотрит на карту. — По прогнозам Ирабет… зеленой девочки-рыцаря, да. По ее прогнозам, мы будем вот тут, рядом, примерно через месяц. Возможно, чуть больше. Твое дело ждет месяц? Ненио внимательно смотрит на карту, по которой рассыпаны красные фигурки демонов и парочка зеленых пехотинцев, изображающих боевые отряды крестоносцев. На краю карты, там, где нет ни земель, ни вод, стоит фигурка гарцующего всадника, и почему-то Сиила чувствует именно с ней какое-то сродство. — Думаю, в твоих словах есть смысл, последовательница. Попроси своих мальчиков и девочек принести в мой шатер больше чернил, бумаги и клея, чтобы я могла продолжить исследования. — Обратись к Нуре… девочке-барду. У нее этого добра много, и заведует им тоже она, — отвечает Мерисиэль и, воспользовавшись паузой, выскребает со дна плошки остатки суповой гущи. И поднимет глаза на Сиилу. Ненио торопливо, не прощаясь, уходит, снова погруженная глубоко в свои мысли. — Что-то случилось? — спрашивает командор. — Что с Иламином? — прямо спрашивает Сиила. — Ирабет сказала что-то про ошибку… — Он предал нас, — из-за ширмы, за которой, кажется, скрывается командорская кровать (Сиила оглядывается на Ланна, коротко смотрит на Мерисиэль, но они происходящему, кажется, не удивляются), — И пытался меня убить. Мне удалось сбежать, но он все еще ходит где-то поблизости, если не сбежал в столицу на поиски королевы. — А зачем ему нас предавать? Хороший же парень, идейный, — Сиила с подозрением смотрит на поджавшую губы Камелию. И что-то в ее лице заставляет усомниться в словах про предательство. Кажется, сама она не слишком-то себе верит, но злится, когда ей не верят остальные. Сиила отводит взгляд — всякое может привидеться, если собственный лучший друг разрывает с тобой все отношения. — Я не сидела в его голове, не подглядывала на исповеди и вообще почти с ним не разговаривала. Почему ты спрашиваешь меня? Поймай его самого и задавай свои вопросы! — Камелия срывается на крик и, непокорно вздернув нос, снова скрывается за ширмой. Мерисиэль поднимается со своего кресла и бросается следом; слышен неразборчивый шепот вперемешку со всхлипами. — Я тоже ей не верю, если что, — Ланн подает голос, поднимается со стула, и Сиила оборачивается к нему. — Что-то не так в этой истории. — Думаешь, Иламин может быть связан с теми, кто стоит за пленением Завитка? — Совсем не исключено. А Камелия… думаю, она бы не различила иллюзию, даже если бы ею махнули у нее перед носом. Думаю, она и сама не знает, как ошибается. — И что мы будем делать? Рыжему может грозить опасность, — Сиила, чертыхнувшись, поправляется. — Рыжим. Обоим. И Янне, возможно, вместе с ними. — И командору. Вчера в ее кабинете сработала ловушка, начиненная туманом смерти, — Ланн опускает голос до едва слышного шепота. Всхлипы за ширмой постепенно переходят в негромкую беседу. — Нура говорит, что видела Иламина неподалеку от шатра, но стражи отрицают ее слова. — Думаешь, это правда заклинание контроля? Или… Они синхронно замолкают, когда Камелия вместе с командором снова показывается из-за ширмы. Глаза аристократки покраснели, но выглядит она уже более-менее спокойно. — Сиила, подготовься к долгой дороге. Вероятно, этим вечером мы отправляемся на вылазку, — Мерисиэль чуть улыбается, будто собирается на прогулку в парк, а не в кишащие демонами ядовитые пустоши. — Я пошлю за тобой, когда закончу с военным советом. — Как скажешь, командор, — Сиила кивает, косится в сторону Камелии. И ей кажется, что губы аристократки чуть-чуть дрогнули в победной улыбке. Или… и правда только показалось?