Не место для бабочек III: Клинок доблести

Перебраться через реку получилось не сразу — сначала пришлось найти достаточно пологий спуск к воде, а потом пару десятков минут носиться по берегу в поисках достаточно крупных камней. Потом их, кряхтя, наверное, скидывали бы в воду, если бы Уголек совершенно неожиданно не вспомнила, что Сажа научила ее новому трюку. Спустя несколько мгновений после радостного «расступись, колдовать буду!» будто бы прямо с небес в воду рухнуло несколько снопов каменных гвоздей (или зубов?), создавших приличствующий для перехода завал. Вода, правда, принялась искать обходные пути, но крестоносные детективы уже благополучно перешли на нужный берег и поднялись достаточно высоко, чтобы Уголек с чистой совестью сняла заклинание. Вольжиф остаток пути поглядывал на маленькую ведьму с крайне потешной смесью ужаса и уважения. И даже не отвесил больше ни одной шутки или испуганного замечания касательно ситуации. Ри бормотала поисковую молитву; Богиня показывала ей дорогу, и видная одной жрице тропа вела все глубже в темный лес, оголенными ветвями тянущийся к растущей луне в жутковатой молитве неизвестно чему. Стволы деревьев оказались сильно искажены, листва на ветвях отсутствовала, как и у корней. Должно быть, здесь тоже поработала язва… или этот лес был чем-то вроде рукотворного заграждения между старым трактом и чем-то, что случайным прохожим видеть не дозволялось. — Жутковато тут, — прошептала Сиила совсем рядом. — Скорей бы забрать Лима и свалить обратно в ставку. Не нравятся мне такие места. — Не понимаю, что он тут забыл, — ответила Ри. Светящаяся тропа убегала вперед на пару десятков шагов. — Не лучшее место, чтобы спрятаться. Пришло время читать новую молитву, и Ри послушно остановилась, забормотала вызубренные еще в прошлой жизни слова, прикрыла глаза и провела пальцами по источенному лезвию ножа. Но ничего не произошло: будто в этот раз она допустила какую-то ошибку. Терпеливо, медленнее и осторожнее жрица повторила молитву, но снова не увидела ничего, кроме темноты, под крепко сомкнутыми веками. — Что-то не так? — Ланн обеспокоенно наклонился к ней. — Может, вернемся немного назад? — Нет, я уверена, что путь вел к этому месту, но дальше… — Ри покачала головой. — Будто бы Лим дальше передвигался по воздуху, на почтительном расстоянии от земли. — Не помню за ним такого умения, — Ланн завертел головой. — Вроде, ничего примечательного здесь нет. Ничей труп на дереве не болтается, по крайней мере. — Я не это имела в виду! Я о том, что он аазимар, а у них иногда бывают крылья, — забормотала Ри. Но тоже завертела головой, не желая, тем не менее, увидеть свисающий с одной из ветвей труп. Мимо уверенно прошествовал Вольжиф с видом настолько уверенным, что Ри стало несколько страшно. — Ты куда? — Да тут недалеко подружка моя живет. Навещу по дороге, — неожиданно весело отозвался тифлинг. Который буквально только что боялся собственной тени. — Ты уверен? Как ее зовут? — подала голос Сиила. Паладин, нахмурившись, переглянулась с Ланном. Сажа громко и предостерегающе каркнула, будто подтверждая их опасения. — А все вам скажи! Ну вы идите, куда вам там надо было, я потом догоню, — бросил Вольжиф через плечо и скрылся в чаще с неожиданным проворством. Ри, а за ней и остальные, бросились следом — казалось, только что спина тифлинга исчезла меж голых стволов, все чаще и чаще торчащих из-под земли по мере продвижения к востоку. В какой-то момент пришлось разделиться, с севера слышался зов Сиилы и срывающийся испуганный голос Уголька, Ри и Ланн взяли чуть южнее и, тоже забыв про скрытность, принялись звать потерявшегося вора. Он не мог уйти так далеко, чтобы их не слышать! Значит, слышит, но не хочет отвечать. — Вампиры, — шепотом бросил Ланн. — Нужно идти к остальным, иначе… На севере испуганно вскрикнула Уголек. Ри бросилась было бежать в ту сторону, но Ланн неожиданно преградил ей дорогу. И в лице его не было ничего привычного — только незнакомая ярость, просочившаяся, казалось, и на глухую к чувствам половину лица. — Где она? — шипит Ланн. Он тянется за луком и быстро прилаживает стрелу. Наконечник смотрит примерно туда, где у Ри должно быть сердце. Совсем капельку повыше. — Верни ее! — Ланн, это я… Ты не узнаешь меня? Ланн! — Ри поднимает руку, надеясь дотянуться до свитка снятия магии, висевшего на поясе — Ланн определенно не в себе. Но раньше, чем пальцы касаются заветного футляра, стрела свистит у самого плеча. Ри машинально отшатывается назад, медленно делает один неверный шаг, другой… — В следующий раз я не промахнусь, — холодно сообщает монгрел. — Не двигайся и говори очень медленно, если не хочешь… Ри пятится. Ей не хочется верить, что Ланн действительно может причинить ей боль — он бы никогда, никогда! Мысли о контролирующем заклинании почти выбивает из сознания, но пальцы все равно тянутся к футляру, очень медленно, почти незаметно. Подмерзшая земля, покрытая неизвестной слизью, скользит под ногами; Ри, вскрикнув, падает на землю и больно прикладывается головой о древесный ствол. — Я же просил без резких движений, Ками, — шипит Ланн. И спускает новую стрелу. *** — Держись за спиной, не подходи к нему! — кричит Сиила, пытаясь отбиться от наступающего из сумерек врага. Его очертания расплываются в темноте, и паладин до боли щурится, пытаясь разглядеть хотя бы размеры существа. Но тщетно: голова на проверку оказывается уродливым коротким щупальцем, а там, где только что были глаза, вдруг обнаруживается темно-синяя гладкая чешуя. Тварь тянет к Сииле длинные отростки, похожие на человеческие руки, и будто не замечает сыплющихся ударов длинного меча. Рассеченная плоть тут же срастается, будто ничего и не произошло. — Сиила, зачем ты бьешь меня? Мы же друзья, Сиила, — шепчет тварь голосами Янны, Завитка и Элана. Издевается, сбивает с толку. — Что это? Сиила, что это такое? — хнычет Уголек. Она то и дело выпускает из-за плеча паладина очередное огненное заклятие, но оно проходит слишком далеко от расплывчатых очертаний чудовища. — Я не знаю, детка. Понятия, блин, не имею! Храни нас Наследница, — Сиила совершает новый выпад и пятится, оттесняя Уголька к относительно безопасной дороге обратно. Чудовище хохочет знакомыми голосами и переваливаясь двигается за ними. Без спешки — как охотник, играющий с загнанной добычей. — Не подходи! Не подходи к нам! И снова знакомый смех, и снова длинные щупальца пропускают сквозь себя град ударов, каждый из которых оказался бы смертельным для любого живого существа. Откуда-то с севера слышится полный боли крик Мерисиэль, переходящий в обреченный вой; нужно двигаться на помощь, но как, если и самих их прямо сейчас прижимает враг? — Уголек, детка, — шепчет Сиила, не сводя взгляда с твари. — Оставь меня с этой синей дрянью, а сама… — Она не синяя, Сиила, — ошарашенно прерывает Уголек. — Она обычная, с бородой, как булочник… — Что?.. — «булочник», хихикая голосом Яннны, выбрасывает вперед щупальце, пытаясь выхватить меч из рук паладина. — Оно не настоящее! Мы должны не верить! Его нельзя убить, можно только не верить! — вскрикивает Уголек и перестает пятиться. Кажется, начинает усиленно «не верить» — наверное, даже глаза зажмуривает. Сиила и сама бы с удовольствием зажмурилась, но украшенное дивным кольцом щупальце уже тянется к ее щиту, шепчет голосом Кианы: — Ну же, Сиила. Ты ведь хочешь, чтобы тебя не предавали? Мертвых не предают. Или им просто совершенно не важны такие мелочи! Четырехголосый уже смех сливается в кряхтяще-звенящую какофонию, и Сиила чувствует теплое прикосновение к своей спине прямо сквозь латы. Будто там, глубоко под слоем металла и одежды, она истекает горячей кровью — только вот ни боли, ни страха не остается. Хочется немедленно закрыть глаза, будто это решит надвигающуюся на них смеющуюся проблему; и Сиила, повинуясь вкрадчивому «моргни» со стороны Уголька, подчиняется этому желанию. И смех прекращается, будто его не было никогда. — Прости, что сразу не поняла, — скромно бормочет Уголек. — Бабушка рассказывала про такие штуки, а я, дурочка, забыла. Чащу сотрясает новый крик Мерисиэль, все с той же стороны. — Я тебе потом спасибо скажу, — Сиила разворачивается в сторону звука. — А пока нам нужно спасти командора. Девочка кивает, и они обе срываются с места.