Не место для бабочек III: Клинок доблести

— Вот ведь маленькая… — Ри резко разворачивается и громко, гневно, но очень быстро топает к выходу. — Будь здесь, это важно. У самого выхода останавливается, разворачивается на пятках и контрастно легким шагом оказывается так близко, как не положено командору стоять перед просто-так-знакомым. Да что там, даже к друзьям так близко не подходят. Решительно смотрит Ланну в глаза — или в один глаз, который нормальный? — и легко касается губами щеки. — Нам правда нужно поговорить, — и скрывается за пологом раньше, чем Ланн успевает прийти в себя. С места двинуться невозможно, как и с чистой совестью радоваться произошедшему. Во-первых, чему тут радоваться, если бы, задержись Ри хоть на мгновение, он бы снова забыл данное себе обещание держаться от нее на почтительном расстоянии. Положенном, вроде как, по статусу. Вышел бы из ступора, сцапал ее в объятия и не отпустил бы, пока бы не выяснил, почему она выглядит настолько измученной и когда научилась слову «паскуда». И задал бы еще много вопросов, только бы не отпускать как можно дольше. Это было бы полным провалом буквально всего, к чему Ланн пришел за последние дни. Во-вторых, Нура… какая-то странная она. Можно было бы подумать, что она просто встала не с той ноги, но во взгляде советницы было столько искренней, ни с чем не смешанной ненависти, что на обыкновенный недосып ее спихнуть никак не получается. Они успели поссориться? Что Нура вообще делала в командорском шатре, да еще и тайком от его хозяйки? Решила на рассвете занести банку чая, да еще и невидимая? Какая, в бездну, засада возле кровати главы крестового похода? Ланн нерешительно делает шаг за ширму, тянется к оставленной Нурой банке со странным, ничем, кажется, необоснованным подозрением. Лишенным всякой логики. Открывает крышку и тянет носом тяжелый аромат сушеных фруктов и дорогих чайных трав. И чувствует тонкую, едва заметную нотку чего-то, чего в чае быть точно не должно. Так пахнут атакующие зелья; в них эту дрянь, видимо, добавляют, чтобы воин в пылу боя не перепутал нанесение ран с их исцелением. Она имеет болотно-темный цвет и исключает всякую возможность ошибки… но откуда эта штука возьмется в чае?.. Вспоминается история с ловушкой. Нура же… она, кажется, должна была ждать командора в шатре в тот день. Уходила за чернилами?.. У нее было достаточно времени, чтобы установить ловушку, уйти и вернуться, когда дело будет сделано. Но разве не логичнее было бы не возвращаться, а убраться как можно дальше от места преступления? Логично. Рационально. Но чистая ненависть вряд ли терпит рациональность. Если то, что Ланн прочитал в ее глазах, окажется правдой, то многое обретает смысл: от резкой перемены тона и манеры речи сейчас до очень уж удачной «отлучки» и торопливого подтверждения слов Камелии об Иламине в тот день. Она же видела алхимика в тот день? Но как она могла видеть его, если Лим в это время уже сплавлялся по кислотной реке? Оставался один немаловажный момент: мотив ее поведения. Для зависти слишком сложно и опасно, для приказа королевы слишком лишено смысла. В распоряжении венценосной Голфри есть много способов убрать командора с ее поста, и самый простой из них — просто снять ее с должности. Или изначально на нее не ставить. В конце концов, отправить в самый дальний и вонючий уголок Мендева за фактическое разрушение важного здания в стратегически расположенном Кенабресе. Надуманно, нечестно, но достаточно просто — к чему такие сложности? Так в чем причина? Ланн подходит к столу и ставит на него чайную банку, снова принюхивается к ее содержимому. Флер наносящего урон зелья ощущается не слишком отчетливо, мешают кисловатые запахи сушеных ягод и фруктов. В конце концов, Ланн нюхал не так много зелий в своей жизни, чтобы быть уверенным в такой мелочи. Но ее голос, ее слова и взгляд вкупе с очень уж удачной отлучкой в день, когда Дейрана чуть не пришибло ловушкой… В шатер врывается Ри. Собранная, серьезная и явно не настроенная обсуждать давешний чмок. За ней не менее взвинченные Аневия и Ирабет, Дейран и почему-то Вольжиф. — Итак, все доверенные лица в сборе, — Ри подходит к столу и поднимает банку с отравленным чаем, вертит ее в руке. Вопросительно смотрит на Ланна. — Пахнет странно. Но я не уверен. Может, это я странный, а чай как раз… — Ланн замолкает, делая вид, что закашливается. Набившиеся в шатер «доверенные лица» смотрят на него с каким-то совсем уж пристальным вниманием. Будто он говорит что-то имеющее какой-то смысл, тогда как сам он абсолютно в этом не уверен. Ри тянет банку, принюхивается, отдает ее Аневии, и та полностью копирует ее движение. Морщится. — Это принесла Нура? — Ри коротко кивает главе шпионов. — Как и те зелья, так? Ирабет поджимает губы и опускает глаза. Ланн понимает, что не он один не в курсе, о каких зельях идет речь, и потому держит вопросы при себе. — У меня есть подозрения, что назначенная королевой советница — искомый нами злоумышленник. К сожалению, она была права, когда сказала, что мы с ней совершенно равны в вопросах прав, и я не могу открыто ее обвинить. — Ри почему-то смотрит на Дейрана, будто у этих двоих есть какой-то общий секрет. Граф с неожиданным пониманием кивает. — Сейчас? — Сейчас, — кивает Ри. Арендей торопливо покидает шатер. — Может, объясните, что происходит? — вмешивается Ирабет. — Нура — злоумышленник, она как-то связана с зельями и чаем. Ее назначила королева, поэтому граф Арендей прямо сейчас покинул срочный военный совет. Я ничего не упускаю? В ее голосе нетерпение и дрожащие нотки сдерживаемого гнева. — Я сейчас все вам объясню. Вольжиф, ты говорил, что можешь что-то добавить… Воришка громко сглатывает, на всякий случай пятится от Ирабет и Аневии, будто внезапно превратился из драгоценного спутника уважаемой командора снова в запертого в подвале неудачливого воришку. Взгляд затравленный, бегает; он делает еще несколько шагов, пока не упирается спиной в чуть пошатнувшуюся ширму, отделяющую «приемную» от «оружейной». — Я совершенно случайно видел, что Нура стырила одну банку из свежих поставок зелий. В смысле она реквизировала банку, как ей положено, но показала на выходе совсем другую, которую вообще-то таскала с собой. Оттуда, где я мимо проходил, было не видно, что она показала, но та, которую она правда забрала со склада, выглядела вот так же точно. Но это не она! — Вольжиф опасливо приближается к командору и протягивает крупную бутылочку с зеленоватой этикеткой. На ней выведен темно-зеленый зигзаг, а ниже имеется какая-то подпись, но разобрать ее Ланн не может. — Я сначала думал, чего это ей такая дрянь понадобилась, она же не стоит ничего, да и полезность, в общем… — воришка пятится обратно к ширме. — А потом что-то сложилось в голове, ну я и пошел к командору. А она злая бегает, аж подходить страшно. Вчера еще хотел зайти, так ее не было весь день, а где была — туда фиг продерешься… — Нанесение смертельных ран, — читает Ри и поднимает глаза на Аневию. Та торопливо принюхивается к многострадальному чаю и кивает. — Похоже, что оно. Но я бы еще проверила. — Так оно же не ядовитое, в самом деле. Может, она хотела, чтобы командор одним прикосновением убивала… — Ирабет запинается и поджимает губы. — Того, с кем решит попить чаю. Или тот, кто решит попить этого чаю, после этого пожмет командору руку, — Аневия кивает сама себе. — Учитывая ее близкую дружбу с графом Арендеем, велика была вероятность, что целью покушения был именно он. — Так она еще до этой, до дружбы их вчерашней зелье сперла, — вмешивается Вольжиф. — Да и с чаем я его никогда не видел, он больше по вину. — К-какой вчерашней… — бормочет себе под нос Ланн. Ри торопливо снова начинает говорить, не оборачиваясь в его сторону, но вдруг касаясь его ладони снова прохладными, как и всегда, пальцами. — Кто бы ни был целью покушения, этому зелью в командорском чае точно не место, так? — Ри вздыхает. — Вчера здесь нашлись испорченные зелья, некоторые из которых были серьезно, и не в полезную сторону, доработаны. Их тоже принесла Нура. — Мы проверили большую часть партии, но не нашли ничего. Я пыталась направить людей в шатер самой советницы, но он напичкан охранной магией, и ничего не вышло, — Аневия виновато пожимает плечами. — Прости за самоуправство, командор. Не нравится мне эта девчонка… — Она ставленница королевы, — вмешивается Ирабет. — Мы не можем просто арестовать ее, это… — Зато я могу, — на пороге появляется неприметно одетая женщина со смутно знакомым, хорошо поставленным голосом. Ирабет моментально падает на одно колено и склоняет голову, Аневия чуть медлит, но следует за женой. Ри склоняет голову в приветствии, и незнакомка отвечает тем же. Следом за ней заходит вернувшийся граф Арендей. Вид у него не слишком довольный; он кисло ухмыляется, отходит в сторону ширмы оружейной, где… нет Вольжифа. Мальчишка будто растворился в воздухе, и чуткий слух Ланна едва улавливает очень тихий, но отборный мат в нескольких метрах в стороне. — Командор, простите за этот маскарад, — незнакомка сбрасывает капюшон плаща и сдвигает вниз высокий ворот тонкой на вид кожаной курточки, расшитой стальными кольцами. И внезапно оказывается королевой Голфри.