Не место для бабочек III: Клинок доблести

— Употребление алкоголя иррелевантно, девочка-паладин, — заявила Ненио, вопреки собственным словам с интересом крутя в руках бокал с вином. — Согласно моим сведениям, он несет пагубное влияние на ведение научной деятельности в частности и мыслительный процесс в целом. — Зато будешь веселее, — возразила Сиила. Идея напоить Ненио пришла в голову после сотой попытки убедить себя, что веселиться в одиночестве все-таки возможно. Сиила пробовала есть, пробовала пить, даже завела одну из лучших застольных песен — но не дождалась от окружающих и капельки положительной реакции, только удивленных, несколько осуждающих взглядов. И вынуждена была замолчать. Вступить в уже ведущийся разговор также не получилось. Хоть на стену лезь на этом празднике жизни, скукотища! Как можно всерьез обсуждать политику, торговлю, придворные сплетни на границе с мировой язвой? Неужели нет тем хоть капельку интереснее? Ненио в свою очередь тоже выглядела скучающе-тихой — читала что-то в одной из своих бесчисленных тетрадей, периодически перебирала содержимое рюкзака, с которым и вовсе не расставалась никогда, и ни с кем не вступала в разговоры, называя что знать, что слуг одним и тем же словом. Ирре… Ивре… Сиила не могла произнести его даже в мыслях, потому как вообще не любила слова, смысла которых не понимает. Особенно, если слова длинные и полностью оторваны от реальной жизни — а значит без них точно можно обойтись. Но разве же Ненио это объяснишь? Одна надежда оставалась на безотказного союзника в делах обретения новых друзей — на алкоголь. Но Ненио то ли никогда не пробовала его, то ли благополучно забыла этот факт как… иреве… незначительный. Или необязательный? Может, просто глупый? Хотя что может быть глупого в бокале вина, стоимость которого вместе с содержимым покрыла бы недельный паек небольшого разведоторяда? — Знаешь, что весело? Вивисекция, девочка-паладин. Вот это и правда весело. Ты когда-нибудь работала приманкой для плотоядной жижи? — глаза магички разгорелись энтузиазмом. — Тебе ничего не нужно будет делать, только постоять в нужном месте в нужное время, а потом сцапать эту самую жижу, пока я буду ее препарировать… — Нет уж, пока ты не перепьешь меня — вообще разговаривать об этом отказываюсь, — Сиила широко улыбнулась. — Теперь выпивка выглядит уже не так ир-р-р… новатно? — Ирре-ле-вант-но, девочка-паладин, — Ненио потянула носом аромат вина, поморщилась. — Напиток определенно содержит этиловый спирт. Знаешь ли ты, что он является ядом для человеческого организма? Его чрезмерное употребление вызывает проблемы с когнитивными функциями разумного мозга… — магичка скользнула глазами по улыбчивой паладинской физиономии. — Впрочем, не думаю, что это как-то сказалось на твоей повседневной жизни. — Ты пей, пей. Поговорим после, — подбодрила Сиила, даже не обидевшись, что ее башку в очередной раз обозвали дубовой, хоть и длинными умными словами. — И про плотоядные жижи, и про перепарывание, о чем угодно. — Пре-па-ри-ро-ва-ние, девочка-паладин, — Ненио осуждающе покачала головой. Но перспектива получить свободные уши, кажется, все-таки возымела свое действие. Она пожевала губами, присматриваясь к рубиново-красной глади в бокале. — Я научу тебя произносить эти слова правильно, если передашь мне еще этих чудесных ребрышек. — Конечно, конечно! Закуска не ивревалентна, — намеренно исковеркала Сиила, подкладывая на тарелку магички заказанное блюдо. — Только пей. Ненио вздохнула, снова нерешительно пожевала губами и наконец-то сделала глоток, испуганно зажмурившись. Выражение ее лица из брезгливого стало сначала удивленным, потом воодушевленным, а к концу бокала на нем даже отразилось восхищение. — Девочка-паладин, налей мне еще! Кажется, я начинаю понимать… — она снова выудила записную книжку и зачеркала самопишущим пером. Сиила пододвинула ближе кувшин и наполнила посуду — и свою, и магички. — Похоже, воздействие на мозг происходит продолжительно во времени, и эффект предположительно экспоненциально усиливается, коррелируя с количеством употребленного напитка. — новый глоток. — Возможно, имеет значение также и качество этого напитка. В данном конкретном примере мы можем ощутить… — еще глоток. — Кажется, это брусника, малина и основная доля виноградного сока. Этиловый спирт получен путем брожения, а не добавления к исходному составу… — чиркает, быстро что-то пишет. — Вследствие чего… — снова пишет. Сиила со вздохом отпустила выражение предвкушения со своего лица. Увы, Ненио не стала забавнее даже с помощью алкоголя. Кажется, в ней не изменилось ровным счетом ничего — ни поведение, ни понятность речей. Придется искать другого собеседника — как выяснилось, веселье Сиилы прямо зависит от его наличия. *** Ри вслед за Летром входит в комнату, где только что была с Дейраном. Послушные инквизиторским силам, в комнате появляются два уже знакомых силуэта — мальчонка, уже разбитый и грустный, но выглядящий здоровым, и леди Силейна, бледная, похожая на блеклый призрак самой себя. Призрак призрака лежит на кровати, призрак живого мальчика держит ее ослабевшие руки и просит не умирать, не бросать его одного. Ругает почтенного жреца-наставника за решение не отправлять за помощью и запретить выезжать из поместья, просит мать одуматься и отдать соответствующие приказы — но видит, как она поддерживает решение некого Нестрина. Леди Силейна, наверное, была бледна; черты ее лица заострились. Кажется, что между первой и второй сценой она постарела на пару десятков лет. Ни следа от сияющей жизнью аазимарки. — Теперь ясно, почему никто не отправил за помощью, — задумчиво говорит Летр, стоит закончиться видению. — Почтенный Нестрин счел необходимым запереть демоническую чуму в стенах поместья, не дав ей забрать больше жизней. Должно быть, еда была отравлена, и Дейран выжил лишь потому что капризничал и отказывался есть ее до прихода демонов — и, разумеется, после него. — И неожиданно оказался прав, — соглашается Ри. Держит лицо, скрывает неуместные слезы, готовые пролиться над судьбой одного ангельского вида мальчишки. Видеть свою мать улыбающейся — и тут же угасающей на глазах, не иметь возможности ничего поделать с этим. И жить после с осознанием, что мог бы, возможно, ее спасти, если бы дар открылся чуть раньше, если бы сил и знаний хватило на высшее восстановление или даже редкое излечение — оракулы ведь умеют их применять? Они ведь сработали бы, они ведь всегда срабатывают? Но… его наставник, Нестрин, неужели он не додумался до такого простого решения?.. — Осталось последнее место, которое я хотел бы проверить, — словно подслушав ее мысли, степенно произносит инквизитор. — Это главный зал, где сейчас собрались почти все гости. Мне потребуется небольшая его часть — позаботьтесь, чтобы гости освободили угол, дальний от этой комнаты и центрального входа. Стоящие дальше центра комнаты ничего не увидят и не поймут, особенно если будут отвлечены чем-то другим. — Разве последнее видение не показало достаточно? — Ри сжимает кулаки, не пропуская в голос и осколка испытываемого негодования. — Дейран ни в чем не виновен, мы подтвердили это уже дважды. Зачем еще одно видение? — Видите ли, командор, — спокойно поясняет Летр, будто был готов к этому вопросу. — Помимо погибших от чумы гостей, в доме были найдены несколько обезглавленных трупов. В том числе демонов, даже той самой лилиту, которая все это начала. Могли бы ее убить ослабленные хворью аристократы? А чудом подверженные чуме паладины? А жрец, который не сделал этого сразу?.. — Вы все еще подозреваете его, — Ри щурится. — Учтите, я не позволю вам отправить моего советника на костер из-за каких-то подозрений. Тем более, что их не вышло ничем подтвердить. — Поэтому я и прошу вас о содействии в последний раз, — невозмутимо отозвался инквизитор. — Обезглавленный труп лилиту был найден в главном зале, как раз в указанном мною месте. Подозреваю, там мы увидим последние детали этого паззла. — Почему мы не пошли туда сразу, пока была возможность? — Я хотел увидеть картину произошедшего целиком, — Летр пожимает плечами, будто не видит во вмешательстве в чужое прошлое совсем ничего особенного. — Это позволит в случае виновности младшего Арендея смягчить его наказание. Разумеется, мы примем в расчет ваше содействие следствию и покровительство самому графу, когда будем принимать решение. «Если ваше покровительство и содействие будет иметь хоть какое-то значение», — читает Ри в его глазах. Летр взгляда не отводит — ждет ответа. За стеной, в соседней комнате, кажется, кто-то предается плотским утехам — характерные вскрики и стоны здорово мешают сосредоточиться. Ри трет виски — головная боль стремительными толчками возвращает ее во вчерашнее состояние. Уже не хочется ни веселиться, ни о чем-то думать — только поскорее вернуться в свой шатер и завалиться спать. Она вздыхает, устало кивает инквизитору: — Да, давайте уже покончим с этим делом, — она разворачивается к двери, чтобы поскорее покинуть комнату. — Мне снова придется увести Дейрана прочь? — Скорее всего, вы угадали, командор. Многие гости последуют за ним, если он решит прогуляться в саду. Очередная ложь, очередное преступление против собственных принципов. К чему такая секретность, что сложного — просто подойти к графу Арендею и попросить для установления его невиновности провести обзорную экскурсию для инквизитора? Ри могла бы выступить гарантом безопасности Дейрана, да и Голфри, разумеется, не дала бы его в обиду, несмотря на их внутрисемейные разборки. Ри почти направляется к графу Арендею, развлекающему высокородных гостей, но в последний момент сбавляет шаг и оборачивается. Летр следит за ней взглядом, едва заметно кивает, то ли ободряя, то ли напоминая о миссии и ее правиле. Все должно остаться в секрете. «Ничто не мешает рассказать Дейрану все после. И Ланну, и кому угодно — это будет лучшая байка про то, как мы победили инквизиторские домыслы…» А сейчас графу положено веселиться — в конце концов, он празднует день своего рождения. Такой праздник бывает всего один раз в году; Ри старается не думать, что провела в подозрениях и работе свой-собственный и обещает себе вернуться к этому приятному вопросу позже, в другой день. Не такой безумный, как этот.