Не место для бабочек III: Клинок доблести

— Ну-ра… Тихий зов застает Нуру Дендивар за любопытнейшим и увлекательнейшим занятием — из-под угольного карандаша на желтоватой бумаге проступают узнаваемые черты одной жутко надоедливой лилиту. Нура творит, закусив кончик языка, сосредоточенно прорисовывает аккуратный острый носик, который любой разумный обязательно назвал бы «изящным». Рука чуть дрожит, и на носу Минаго повисает уродливая черная капля; Нура хмыкает, решив, что так будет даже лучше. — Ну-ра… Зов повторяется — он звучит откуда-то из занятого матовой тьмой угла комнатки, которую пожаловала «предательнице» командор. Из милосердия — или из желания его продемонстрировать? Какая разница, если путь титулованной соплячки уже предрешен. Нужно будет нарисовать и ее портрет, но не здесь — в этой крепости прямо сейчас нельзя допустить ни одной ошибки, поэтому Нура очерчивает пухлые губки Минаго, распахнутые в немом крике боли и ужаса. Темнота в углу сворачивается клубком, недовольно урчит и тянет едва заметные щупальца к освещенной единственной свечой области, где за приземистым старым столиком на расстеленной циновке сидит та, кого она зовет. — Ну-ра, госпожа ждет… Летописица не отвечает — во рту нарисованной Минаго появляются острые зубки, ухоженные, едва тронутые сероватой угольной тенью. Нура аккуратно растушевывает линию подушечкой и без того перепачканного пальца, придавая зубам отблески и объем. Выше, там, где у голарионцев обычно глаза, нарисованная демоница щеголяет уродливым, рваным символом Бафомета, из которого неровной линией стекает черная кровь — прямо к кончику острого носа, где застыла нечаянная капля. Волосы, в реальности золотые, на рисунке в оттенках серого, но так кажется даже правильней. — Ну-ра, у меня не так много времени… — темнота подбирается ближе клубком темноты, свеча выхватывает смутную фигуру теневого демона, сложившего по обыкновению руки на груди. Длинные когти чуть поблескивают, пускают в глаза сидящей затворнице надоедливые отблески, заставляя отложить уголь и обратить внимание на гостя. — Зачем она ждет меня? — Нура поднимает голову, обращая взгляд к визитеру, но даже не пытается разглядеть его лица. Все равно не будет толку. — Я еще не завершила свою миссию. — Ты передала сведения Гол-л-фри и ее подружке-командору, — отзывается теневой демон. В тоне не возражение, а будто бы мягкое увещевание. Так обращаются к слабоумному, уговаривая положить на землю вскинутый нож и не причинять себе зла. — Если я исчезну, они не воспользуются этими сведениями. Твоя госпожа могла бы об этом догадаться, — негромко отвечает Нура. За дверью всхрапывает доблестный крестоносный страж — это немного успокаивает. Спящий не греет уши, подмечая чужие разговоры, в этом крестоносцы куда удобнее демонов. Особенно когда так откровенно и рискованно ведешь двойную игру. — Сомневаешься в госпоже, Ну-ра? — он тянет ее имя, делая его похожим на кличку низшего демона. Что же, это можно считать проявлением уважения: кроме Нуры на ее памяти такой чести удостаивалась только крестоносная королева. — Только в тебе, Нифеластот, — она намеренно произносит истинное имя демона и подмечает, как едва заметно пошла рябью тьма, из которой он состоит. — Ты мог понять ее неправильно. Я уйду, как только крестоносцы выйдут в поход. Нифеластот молчит несколько секунд, темная тень колышется вместе с пламенем свечи. По полу к сложенным ногам хафлингши ползет эфемерное щупальце, но замирает, так и не коснувшись пальцев. Тьма отступает обратно в свой угол, уплывает густым черным маревом и застывает, теряясь из виду. Демон ушел, но вернется — когда настанет время последнего акта этой пьесы. Вот только Нуры здесь он уже не найдет — у нее на завтрашний день совсем другие планы. *** Время последнего совета настает неожиданно быстро — в штабное помещение набилось столько народу, что Ланн поначалу теряется и застывает на пороге, едва открыв дверь. Ищет глазами Ри — она, явно только поднявшаяся с кровати, уже что-то объясняет все еще бодрому, собранному и начищенному до кастрюльного блеска Региллу. Мрачная Сиила прикладывает яблоко к голове, всем телом привалившись к спинке командорского кресла. Кто-то вчера здорово перебрал. Ланн проходит к командорскому столу, задевая локтем Камелию, но она даже не замечает этого, поглощенная созерцанием стоящего поблизости алхимика. Кто бы мог подумать, что Камелия умеет выглядеть так мечтательно? Это выглядело бы даже мило, если бы не кровожадная ухмылка на ее губах. Или Ланну просто все ее улыбки теперь кажутся зловещими и кровожадными. Очень может быть. Зосиэль торопливо что-то разъясняет Угольку, одетой в целительское платье. Девочка понятливо кивает, заставляя вздрагивать упитанную ворону, по обыкновению примостившуюся на ее плече. Ворона при этом глядит на Зосиэля с редкой благосклонностью; Ланн несколько раз моргает, прежде чем верит собственным глазам. В дальнем углу комнаты, усевшись на чудом выжившую тумбу, что-то снова пишет в очередной записной книжке Ненио, которой происходящее будто бы совершенно не касается. Зачем тогда пришла?.. Возле Ри, по другую сторону спинки ее кресла, вытянулась Ирабет — бледная, но собранная и строгая, как и положено рыцарю. Ей что-то шепчет на ухо Аневия, возбужденная, с растертыми красными глазами — шпионка явно не сомкнула глаз всю ночь. Ланн вертит головой в поисках Арендея — и находит его на табурете по другую сторону командорского стола, на порядочном расстоянии от Ри. Он первым замечает опоздавшего и поднимает в приветствии высокую кружку с каким-то горячим напитком. — Надеюсь, ты выспался, мой подземный друг? — как ни в чем не бывало тянет граф и показушно зевает, манерно прикрыв рот свободной рукой. Ланн сглатывает колючий ответ, готовый сорваться с губ, и бросает взгляд в сторону любимой женщины, которая улыбается, наконец-то увидев его. Но очень коротко — лицо Мерисиэль снова становится непроницаемым, она внимательно смотрит на Регилла, с шорохом водящего пальцем по исчерканной за время совета карте предательницы-Нуры. — …по этой улице быстрее всего, — доносится голос Регилла. Ланн берет табурет и садится ровно напротив Ри, оказываясь по левую руку от говорящего. Деренге замолкает, бросает в его сторону недовольный взгляд, но спустя мгновение возвращается к своему монологу. — Здесь и вот здесь есть укрепления, противник просто так их не оставит, поэтому предлагаю пройти через часовню. — Слишком далеко, параликтор. Мы выйдем из каземат здесь, — Мерисиэль тянется к карте. — Возможно, с нами будут узники, которых демоны удерживали и мучили годами. Нужен безопасный путь отхода для группы, которая будет сопровождать их в тыл. — Вы планируете тратить на это время? — параликтор хмурится. — За время, которое вы проведете в казематах, люди королевы должны взять хотя бы главные ворота. Будет очень к месту, если они как раз успеют вас встретить и организовать опорный пункт. — Было бы к месту, но будет ли? — резонно замечает Ри. — Мы пробьемся через главные ворота не позднее, чем через час после начала штурма, — подает голос Ирабет. — Что нам предпринять, если это у вас не получится? — отвечает Ри. Ирабет замолкает, за нее вступается Аневия. — Получится. В самом крайнем случае пленники могут забаррикадироваться в казематах и дождаться помощи без вас. Регилл кивает, принимая ее слова к сведению. Выглядит даже удовлетворенным. На Аневию он уже не в первый раз поглядывает почти с уважением — значит ли это что-то или Ланну уже мерещится то, чего быть не может? Аневия на странный взгляд не реагирует ровным счетом никак — она снова повернулась к Ирабет и старательно улыбается, пытаясь поднять ее настроение. — Тогда так и поступим, — кивает Ри, поморщившись, будто от комариного укуса. — Придется взять с собой больше провизии и медикаментов, если кому-то из заключенных понадобится срочная помощь. — Исключено, — вставляет отвлекшийся от Уголька Зосиэль. — Пайки распределены, перераспределение займет время. Отобрать у части солдат их еду прямо перед важной миссией — значит здорово уронить боевой дух. Обойдемся жреческой помощью, провизию предоставим в лагере. Регилл веско хмыкает, но не возражает. Зосиэль же вовсе не смотрит в его сторону, возвращая свое внимание Угольку. — Я могу поделиться своей, — бормочет Ри так, будто просто думает вслух, прикладывает пальчик к подбородку, постукивает кончиком ногтя по нижней губе. — Параликтор, в вашем отряде достаточно медиков? — Один из моих сигниферов погиб, рационально будет отправить в мой отряд Виниса или Арендея. Из двоих выберу первого. — Зосиэль? — Ри оборачивается к жрецу, усиленно разъясняющему Угольку особенности перевязки при переломе пальца, будто одно это способно спасти все крестоносные жизни. — Зосиэль, вы согласны присоединиться к отряду параликтора? — Неразумно отдавать приказы в такой форме, командор. Примите совет, выражайтесь категоричнее при общении с подчиненными, — Регилл кажется спокойным, но обращается теперь, вопреки словам, прямо к Зосиэлю. Жрец сбивается с мысли, раздраженно оборачивается к Региллу. — Согласен, командор, — бросает он. — Приказ есть приказ. И снова будто бы теряет к совету всякий интерес. Ри хмыкает, что-то черкает карандашом в мятой бумажке, которую мусолит в руке. Ланн осматривает командора внимательнее, ища признаки бессонной ночи, но выглядит она вполне бодрой и внимательной. Значит, по крайней мере не сидела за планами вместо сна — стоило бы, по-хорошему, присмотреть за этим лично, но Ланн к позору своему до самого совета боялся явиться пред командорские очи. Вчерашнюю глупость вспоминать очень не хочется — но отчасти почти мечтается, чтобы Ри все-таки расслышала и дала ответ. Но не хочется все-таки чуть-чуть сильнее. После деликатного стука дверь открывается, в помещение заходит подтянутый крестоносец в грязном фартуке прямо поверх новенькой брони. — Командор, рядовой Хигсли! Приказано было принести вам чай, — в руках солдата кружка, от которой поднимается ароматный пар. Арендей точно с такой же кружкой кивает. Ри, вырванная из мира планов и стратегий в реальность, несколько раз ошалело хлопает ресницами, после чего торопливо кивает: — Д-да, спасибо, рядовой. Поставьте на тумбу, — и возвращается к своим записям. — Отвлекись, Мерисиэль, — Дейран поднимается с табурета и подходит к Хигсли, забирая кружку из его рук. — Вольно, рядовой. — Никакой субординации, — бросает Регилл себе под нос. Ри медленно выдыхает, поднимает на Дейрана потеплевший взгляд и принимает кружку, обнимая пошарпанный деревянный бок бледными пальцами. Внутри Ланна случается маленькое, локальное вулканическое извержение, от которого в горле жжет невысказанными грубостями. Он сглатывает, напоминая себе, что вот к Арендею Ри относится как к другу, а его, подозрительного такого, любит. — Перерыв был бы кстати, — подает голос Зосиэль. — Я бы показал Угольку несколько приспособлений в лазарете. Регилл кивает. — Тогда проверю готовность своих людей, командор. Мне хватит четверти часа. Ненио, дернув хвостом, спрыгивает с тумбочки и чешет прочь, будто только этого и ждала. Отрываться от записей она при этом даже не пытается; следом за ней выходят Лим и Камелия, они и вовсе никак это не объясняют. Ирабет и Аневия, отчитавшись, отправляются на доклад к королеве, демонстративно не явившейся на совет, и в комнате Ланн наконец-то остается наедине с командором. Она делает несколько глотков напитка и облизывает губы, получается совершенно обычно, но как-то слишком красиво. Ланн до боли прикусывает правую щеку изнутри, пытаясь напомнить себе, что все эти люди вернутся сюда через полтора десятка коротких минут, и командора они должны застать одетой. Почему-то именно сейчас это кажется несправедливым и даже жестоким. В воздухе плывет аромат трав, гвоздики и чего-то терпкого, теплого; Ри чуть улыбается, снова прикладываясь к кружке за большим медленным глотком. — Кто еще идет с нами? — Ланн сознательно разрушает тишину. Еще несколько секунд созерцания — и его интерес к Ри отдастся болью в затянутом в узкое белье паху. — Предположительно Камелия, Иламин, Сиила и Дейран. Уголек поддержит лекарей похода, Зосиэль отправится с параликтором Деренге. Аневия и Ирабет останутся координировать своих людей во время основного удара, Ненио я направила к магам похода, они найдут ей занятие. Она отставляет кружку в сторону и трет висок, будто от внезапно накатившей мигрени. Облокачивается на стол так устало, будто не сияла бодростью несколько секунд назад. Ланн поднимается на ноги: — С тобой все в порядке? — подходит ближе, когда Ри откидывается на спинку кресла и чуть сползает вниз. — Кажется, я все-таки не выспалась, — командор беспечно зевает, взгляд становится совсем мутным, она едва разлепляет веки, — мне нужно хотя бы пять минут еще подремать…