Больше жизни

      Громкая мелодия входящего звонка заставила меня подпрыгнуть на кровати, опасливо озираясь по сторонам. Тело после сна ощущалось раза в два тяжелее чем обычно и совсем не слушалось, а неконтролируемая сила прижимала его обратно к матрасу, не позволяя руке подняться и взять телефон.       Звук вибрации противно издавался с тумбочки, а сам аппарат грозился свалиться на пол, но в последний момент я все же взяла его в руку, отвечая на звонок.       — Ммм? — мой хриплый ото сна голос на большее был не способен. Вот что бывает, когда тело просыпается раньше, чем мозг.       — Ты что спишь? — голос Адриана на той стороне был явно обеспокоенным.       — Ммм… угу.       Серый свет проникал в окно и слепил глаза, которые были готовы от сухости растрескаться как стеклянные шарики. Натянув одеяло по самую макушку, я смогла наконец почувствовать контроль над телом. Пробуждение было адским, и меня всю трясло от усталости в теле и тяжести в голове.       — У тебя уроки через сорок минут начнутся, рано говоришь?       — Черт! — я тут же села на кровати и отбросила телефон в сторону, принимаясь судорожно искать вещи, но четыре часа сна оставили на мне глубокий след: голова раскалывалась и совсем не хотела ничего соображать. Проворочавшись всю ночь, я смогла заснуть лишь под утро, когда дождь успокаивающе начал покрапывать по крыше.       Под руки попалась вчерашняя одежда, и я тут же переоделась в нее. Сейчас я была благодарна своей привычке все всегда складывать и вешать — рубашка была практически не мятой.       Только через полминуты я вспомнила про мобильный, валяющийся на кровати. Адриан там, наверное, уже отключился или удивлялся шуму, который я устроила в попытках собраться в школу.       — Ты еще здесь? — спросила я, прикладывая телефон к уху и зажимая его с другой стороны плечом. Руки начали нервно застегивать пуговицы на рубашке, едва попадая в петельки.       — Ага. Я звоню по поводу анализов, — он замолчал, явно ожидая от меня какой-то реакции, но все что я могла: замереть и взволнованно дышать в трубку. Всю ночь не спала из-за этого, а как проснулась даже и не вспомнила. Балда. — Ничего не нашли, не волнуйся. Но доктор Каллен зачем-то попросил сделать не только анализ на наличие запрещенных веществ, но и общий анализ мочи, и там все плохо, Мар. Я бы даже сказал критически ужасно. У людей не бывает таких завышенных показателей лейкоцитов и эритроцитов.       В груди неприятно кольнуло. Вот оно, то чего я так боялась. Знала ведь, что что-то такое произойдет. Черт бы побрал этого Каллена полезть туда, куда не требовалось. Его ведь не просили делать этот анализ. Стандартная процедура, ничего сложного, но здесь он взял и испортил все.       Злость на доктора была такой ощутимой, что мне захотелось оторвать ему голову. Руки затряслись мелкой дрожью от переполняющих меня эмоций.       — Эй, ты там как? — голос брата смог вытащить меня из этого состояния, и я спокойно втянула носом воздух, считая про себя до десяти.       — И что будет дальше? — страх начал ледяными каплями скатываться по шее.       — Пока что ничего серьезного не случилось. Доктор Каллен наверняка захочет сделать повторный анализ, чтобы убедиться, что произошла какая-то путаница. А я, как медик, должен буду поддержать его, иначе он может что-то заподозрить. Но я думаю неспроста он сделал это…       — О чем ты? — я судорожно начала запихивать в рюкзак тетради и учебники, но они абсолютно не хотели там помещаться. Тогда я высыпала все содержимое на пол и чертыхнулась: замороженное мясо, гель для душа, зубочистки, пара теплых носок и гаечный ключ. Откуда это вообще здесь взялось?       — Не бери в голову, сейчас у нас есть проблемы поважнее, чем Каллены. Нужно придумать, что делать дальше.       Да, сейчас мне важно понять, что это за странный набор, и как он вообще попал ко мне в рюкзак. Расстегнув внутренний карман, я нашла там еще и таблетки от комаров, что вставляют в фумигатор, и крысиный яд. Крысиный, черт бы его побрал, яд.       Я ощутила, как что-то странно ледяное течет по моей шее, но резко дотронувшись до нее, почувствовала лишь гладкую теплую кожу. Показалось.       На улице послышался настойчивый гудок автомобиля, но я не обратила на него никакого внимания. Мне нужно срочно собраться в школу.       — У тебя точно все в порядке? Как ты себя чувствуешь?       — Я не знаю, — честно призналась я, пытаясь прислушаться к себе. Кроме дикой усталости и странного сюрприза в рюкзаке все было как обычно. Симптомов не было. Брат говорил, что в первый раз он целую неделю был сам не свой, я же ощущала себя вполне нормально. — Вроде да.       — Хорошо, но следи за любыми изменениями. Если что-то почувствуешь или станет совсем плохо, то лучше не рисковать и остаться дома, я выпишу тебе справку…       Во входную дверь настойчиво позвонили, и конец фразы я не дослушала.       — Адри, со мной правда все в порядке, давай потом, я опаздываю в школу, — и сбросила его номер прежде, чем он что-либо ответил.       Сбежав по лестнице на первый этаж, я прилизала волосы руками, пытаясь придать себе божеский вид, и открыла входную дверь. Вот уж кого я никак не ожидала увидеть на пороге дома, так это Элис.       — Привет-привет! — заголосила она, протискиваясь в дверной проем. — Подумала, что могу подвезти тебя. Ты вчера меня здорово выручила, подбросив до школы.       — Привет, Элис, — я улыбнулась, благодаря вселенную за то, что мне не придется идти пешком до школы. А с учетом того, сколько я уже потратила времени, — бежать. — Ты на самом деле очень кстати, я проспала. Подождешь пять минут, нужно почистить зубы?       Она согласно закивала, и я убежала наверх, догоняемая фразой:       — Не торопись, на машине тут всего семь минут ехать.       — Ага.       Может было не очень гостеприимно с моей стороны оставлять ее одну, но времени на экскурсию у меня не было. Собралась я, конечно, не за пять минут, а за десять, пришлось замазать круги под глазами тональником, которым я обычно никогда не пользуюсь. Купила как-то, но поняла, что без него моя кожа выглядит намного свежее.       Элис уже нетерпеливо пританцовывала внизу и, увидев меня, расплылась в улыбке. Сегодня я надела очки вместо линз, потому что глаза были красными после бессонной ночи.       До школы мы и вправду доехали всего лишь за семь минут, и у меня еще оставалось время дойти до класса, не пробежав целый марафон. Как хорошо, когда есть своя машина, жаль мне такое счастье не светит, хотя Адри сказал, что я могу брать его машину, когда он отсыпается после суток на работе, чем я и собиралась воспользоваться. Буду хотя бы через день ездить на ней.       — Мой папа просил передать, — Элис протянула мне аккуратно сложенную бумажку. — Это справка, что ты вчера была у врача. Надо же как-то наш с тобой прогул официально превратить в уважительную причину.       — Элис, ты просто чудо, — заверила я ее, обнимая. Вот она заморочилась, конечно, но мне приятно.       Отношение к доктору Каллену вновь превратилось в положительное, хотя он и подложил мне свинью. Но вдруг он не со зла, просто нечаянно отметил не ту галочку на бланке для анализов?       Мы с ней расстались перед главным входом и направились каждая по своим урокам.       Школьные будни здесь, в Форксе, были достаточно однообразными. Кроме сплетен и очередных скучных уроков не было ничего нового. Все это могло бы напомнить день сурка, если бы не мое самовольное желание переехать сюда. Никаких вечерних волн, серфинга, душевной компании, ночных прогулок, посиделок у костра… Да и ребята здесь были не очень к этому расположены. Единственным их развлечением, по словам Амелии, было посидеть в местном кафе или съездить несколько раз в месяц в Порт-Анджелес.       Поэтому мне, привыкшей к ритму солнечного города, до жути хотелось согласится на предложение Элис пройтись по магазинам, но я понимала, что себе ничего не смогу позволить купить. Хотя она вчера ни раз предлагала мне с ней куда-нибудь съездить, даже в Сиэтл или Олимпию. И к тому же, мне определенно были нужны теплые вещи: несколько свитеров и теплая ветровка — и их я сшить себе, к сожалению, не могла.       Хоть день с самого утра не задался, но уроки до обеда прошли спокойно. На испанском мы смотрели отрывки из различных испаноязычных фильмов и сериалов, разбирали особенности произношения и акцент в зависимости от страны или региона Испании. На удивление, это был первый интересный урок за все время, я аж оживилась.       Но к середине дня все медленно начало скатываться в какую-то непривычную напряженность. На обеде я совсем не чувствовала вкуса еды. Салат напоминал мне скорее пластик, чем что-то отдаленно приятное на вкус, и мне впервые за много лет захотелось съесть мясо, хотя раньше воротило от одного только запаха.       Я смотрела, как парни за соседним столом уплетают отбивные и руки чесались вырвать поднос прямо из-под их носа и вцепиться зубами в аппетитную жилистую плоть. Борясь с этим позывом, я вышла из столовой через десять минут после начала обеденного перерыва.       В четверг я уже ходила сама не своя, ощущая как в ушах стучит собственное сердце. Этот ужасный звук преследовал меня весь день, не оставляя в покое. Запахи кружили голову, вызывая желание на кого-нибудь наброситься. Мои движения стали резкими и быстрыми, хотя я старалась контролировать свои действия.       А под конец дня звуки вокруг начинали раздражать. Особенно громкие и неожиданные, отдаваясь пульсацией в голове.       Той ночью я так и не смогла заснуть, пялилась в одну точку на потолке или мне так казалось. Я была словно в трансе и слышала все звуки в доме и соседнем лесу. Тьма вокруг не была такой густой как обычно. Все вокруг странно менялось, но я не могла отличить, где реальность, а где галлюцинации. То, что это были они, я не сомневалась. За всю неделю я поспала лишь часов двенадцать в целом, и мой мозг просто разрывался от мыслей, которые жили своей собственной жизнью.       В последний учебный день на этой проклятой неделе я пришла в школу снова к звонку. Все уже расселись по своим местам, когда я вошла в класс. Амелия помахала мне рукой, и я села рядом с ней, тихо поздоровавшись.       Преподаватель математики, мистер Смит, издевался надо мной весь урок, царапая доску белесым мелом. Я чувствовала, как на зеленой глади остаются маленькие трещины от его напряженной работы, а ужасные закорючки, которые он считал своим почерком, мозолили глаза. Ткнуть бы его носом в прописи, чтобы писал не как курица лапой.       Звонок в конце урока ощущался тяжеловесной дрелью, готовой продырявить мою черепную коробку. Звенящий звук еще несколько минут после этого ватной дымкой окутывал все вокруг, а громкое сердцебиение окончательно довело меня до белого каления.       Литературу я позорно прогуляла, примостившись недалеко от школы на поваленном дереве. Холодный воздух действовал отрезвляюще и помогал сконцентрироваться на дыхании и прийти в себя. Я жадно закурила сигарету и вдыхала едкий дым в свои легкие. За первой тут же пошла вторая, а затем третья и в какой-то момент я поняла, что закружилась голова и меня начало ужасно подташнивать. Я прикрыла глаза и просто прилегла на моховую гладь дерева, ощущая вокруг запах сырости, гнили и грибов.       На испанский я тащилась с явной неохотой. Лучше бы я осталась дома и переждала этот ад там, но после улицы я стала ощущать себя намного лучше и была уверена, что вытерплю еще несколько часов.       За партой уже сидел Джаспер, уставившись в одну точку где-то за окном. Он не моргал и был слишком напряжен. Его странности меня не особо интересовали, хотя он казался мне каким-то заторможенным. Может на таблетках сидит, а может принимает что, в любом случае, особой симпатии он у меня не вызывал, пугающий он.       Просить его открыть окно не пришлось, как только я зашла в класс, он тут же распахнул скрежещущую раму, впуская в помещение спасительный холодный воздух. Я мысленно его поблагодарила, стараясь не разрушать наше устоявшееся молчание на уроках. Джаспер, как обычно, отодвинулся к краю стола и начал снова смотреть в окно со скучающим видом.       Первые десять минут прошли как по маслу, я даже записывала за миссис Кампос объяснения употребления субхунтива, хотя все и так прекрасно знала, но затем моя ручка перестала писать. Я начала расписывать ее, нервно царапая лист на полях тетради. Бесцветные закорючки никак не хотели превращаться в синие, и я проводила ручкой снова и снова, снова и снова, раз за разом, с остервенением пытаясь заставить ее выдавить на лист хотя бы каплю чернил. Я и не заметила, как продырявила собственную тетрадку насквозь, и остановилась только тогда, когда ощутила ледяное прикосновение к своей руке.       Я вздрогнула и заторможено перевела взгляд на руку Каллена, что забрал из моей ладони ручку и всунул новую.       Только после этого я услышала гробовую тишину вокруг и подняла взгляд, осматривая класс: на меня пялились все ученики вместе с преподавателем.       — Извините, — мой осевший голос не узнала даже я сама.       Все тут же отвернулись и миссис Кампос продолжила урок. Да что же со мной такое? Нужно взять себя в руки. Я сильно сжала кулаки под партой, чувствуя как ногти впиваются в кожу.       Так я и просидела несколько минут, а может и секунд, не знаю. Время будто остановилось, и я совсем его не замечала. Сквозь пелену до меня снова начали доноситься звуки: щелканье ручки в первом ряду справа, судорожное отстукивание ногой по полу чуть позади, тяжелое сопение, царапанье карандашом по бумаге…       Лампочка наверху мигала так быстро, что раньше я этого совсем не замечала. Отчетливый запах свежего воздуха перебивали другие ароматы, приятные и притягательные.       Нет, нет, нет, нет нет-нет-нет-нет-нет…       Я громко набрала в легкие воздуха и начала дышать ртом. Стало легче.       Мне срочно нужно убираться отсюда, я явно переоценила свои силы. До окончания урока оставалось десять минут, и я гипнотизировала стрелку, совершая с секундной новый круг раз за разом. Но даже это не помогало отвлечься от шума, что был на периферии. Звуки становились слишком громким, я не могла заткнуть уши, чтобы избавиться от него, и приходилось внутри сгорать от непрекращающегося скрипящего звука.       Наконец, я не выдержала и перевела свой взгляд за спину, грозно смотря на парня, качавшегося на стуле. Но он на меня совсем не смотрел, грызя зубами ручку. В этот момент мне хотелось засунуть ему ее в глотку, проткнуть с другой стороны шеи и почувствовать как…       Хватит! Перестань!       Я резко отвернулась и мысленно дала себе пощечину. Я схожу с ума, это просто побочный эффект, галлюцинации. Я могу с этим бороться.       Отвернуться от парня было неописуемо трудно, особенно после того, как он начал качаться еще сильнее и сильнее, и сильнее… сильнее. СИЛЬ-НЕ-Е.       — Хватит! — не выдержала я, вновь повернувшись к парню. — Перестань. Качаться. Пожалуйста, — прошипела я сквозь стиснутые до боли зубы и готова поклясться, что в конце мой голос издал тихий рык.       Я выбежала из класса прежде, чем кто-либо успел что-то сказать. Перед глазами все стало красным, словно под кровавой пленкой. Я еле дошла до женского туалета, совсем не понимая, что делаю и куда ведут меня ноги.       В уборной никого не было, и я принялась умываться под ледяной водой, совсем не чувствуя холода. Чтобы прийти в себя, я готова была опустить под струю голову целиком, лишь бы это помогло. Подняв свой взгляд над раковиной, я увидела свое отражение в зеркале: взгляд безумца, пылающие щеки горели алым нездоровым румянцем. Опасный блеск в глазах пугал, ровно как и их цвет. Ярко желтая радужка хищно обрамляла вытянутый черный зрачок.       Нет, пожалуйста. Я не такая, еще не время. Я прикрыла глаза, умоляя их прийти в норму.       Обостренный слух уловил движение сбоку.       — С тобой все хорошо? — чей-то мужской голос прервал мои страдания. Какого хрена он забыл в женском туалете, пусть проваливает, пока я ему голову не оторвала.       — Да, мне нужно побыть одной, — с нажимом ответила я, все еще крепко жмурясь. Мне было безумно страшно, что этот кто-то увидит налитые кровью и жаждой убивать глаза.       Холодные руки коснулись моего обнаженного локтя, успокаивая, и я почувствовала как гора спала с плеч и облегчение разлилось по всему моему телу. Дыхание приходило в норму, звуки больше не разрывали черепную коробку, запахи не кружили голову. Я медленно приходила в себя, но все еще боялась открыть глаза.       Нужно убираться отсюда как можно скорее, пока я снова не потеряла самообладание. Не то это будет последний день в этой школе.       — Может тебе в больницу?       — Нет, — я резко распахнула глаза и уставилась на парня.       Джаспер Хейл стоял рядом и обеспокоенно смотрел на меня. Вот уж сюрприз.       — Ты умеешь разговаривать? — я недоуменно уставилась на него, не веря, что он что-то сказал. За всю неделю занятий испанским он не заговорил ни разу.       Парень слегка улыбнулся, явно не ожидая такого вопроса. Но я видела, насколько это улыбка была обманчивой, за ней скрывалось что-то совсем нехорошее.       — Как видишь, — он пожал плечами и смотрел на меня с осторожностью, словно ожидая, что я на него нападу. Правильно делаешь, парень, я совсем не знала, чего от себя ожидать.       Тут я вспомнила про глаза и со страхом перевела взгляд на свое отражение в зеркале, но все было в порядке: на меня смотрели мои родные голубые.       — Извини, Джаспер, но мне нужно срочно домой, — и тут я вспомнила, что забыла свои вещи в классе, и мне захотелось просто утопиться. Как же ужасно будет возвращаться туда снова. — Черт! — я пихнула рядом стоящий мусорный бак, и он издал железный стон.       Парень все еще стоял рядом и даже не думал куда-то уходить, одним своим видом выбешивая меня. Неужели у него нет чувства самосохранения, и он не видит, что рядом со мной сейчас находиться опасно?       — Чего тебе еще, Джаспер? — церемониться и быть любезной не было сил. Он ничего не ответил, и я просто решила уйти, ничего больше не говоря.       — Ты куда? — поинтересовался он.       — В класс за вещами, — я уже подошла к двери, но его рука перегородила мне путь. Как же ты меня достал, парень.       Я резко развернулась и с ненавистью уставилась на него, но он был невозмутим, и, казалось, что моя агрессивность его совсем не задевала.       — Я их забрал, — он кивнул куда-то поверх моего плеча, и я повернула голову, замечая на полу в углу две сумки: его и мою. — Надеюсь ты не против или и дальше будешь продолжать испепелять меня взглядом?       Совесть колокольчиком зазвенела в голове, напоминая о том, что я все еще человек и должна вести себя подобающим образом.       — Нет я… спасибо, — я поблагодарила его и попыталась улыбнуться, но вышло паршиво, судя по его закатывающимся глазам и легкого отрицательного кивка головой.       Все-таки он спас меня сегодня уже в который раз, и мне следует проявить хотя бы капельку искренней благодарности. Он даже заговорил, чтобы прервать свой обет молчания.        — Ладно, правда, спасибо. Ты выручил меня в который раз за сегодня, — но чем быстрее я отсюда уйду, тем безопаснее будет для людей и для тебя. Поэтому пора было заканчивать все это, пока не прозвенел звонок с урока. — Просто я себя нехорошо чувствую, и мне нужно домой. Пока!       И я вылетела из туалета быстрее, чем Джаспер успел что-либо сказать.