Больше жизни

      Проснулась я от того, что кто-то толкнул меня в бок. Резко сев на кровати, я стукнулась головой о потолок и скривилась, ожидая почувствовать боль и искры в глазах, но практически ничего не ощутила, лишь небольшой дискомфорт.       — Прости, надо было тебя предупредить, что здесь низкий потолок, — послышалось откуда-то слева.       Я повернула голову в ту сторону и увидела обладательницу приятного бархатного голоса. Девушка стояла у стены так далеко, насколько это вообще было возможно, словно боялась подойти ближе. Ее тело было напряжено до предела, это было видно по ее вытянутому позвоночнику, удлинившейся шее и вибрации в ногах. Она стояла в стойке, словно готова была атаковать, но только при острой необходимости. Руки ее наоборот были сцеплены за спиной, показывая, что эта настороженность в остальной части тела скорее перестраховка, чем намерение нападать.       Анализ не занял у меня много времени, то была лишь секунда, один брошенный взгляд и мысли сами появились в голове, рассказывая мне все о намерениях этой девушки.       Я нахмурилась. Как я все это могла понять за одно мгновение? Это было чертовски странно и ощущалось на уровне инстинктов. И они подсказывали мне, что она должна быть мои врагом, но вот чутье говорило иное.       Доверилась я все же своим чувствам, и слегка расслабилась, наблюдая за ней.       Она больше походила на статую и совершенно не двигалась. Радужка ее глаз была ярко красной, а кожа белее мела и настолько прозрачная, словно пергамент. Каждый ее волосок отливал медью и медом, в зависимости от угла падения света. Родинка над верхней губой слегка напоминала форму сердца, а ресницы у нее были такие густые и длинные, что я бы точно не смогла их пересчитать отсюда, не сбившись. Так, стоп! Я заморгала глазами, пытаясь понять, что происходит. А затем снова перевела на нее свой взгляд, и стоило мне чуть напрячь зрение, и я уже видела каждую пору на ее лице, каждый волосок на теле и…       — Ого, — все что смогла выговорить я, пробегаясь глазами по буквально каждому миллиметру кожи на ее лице. — Наверное линзы мне теперь не пригодятся, — этот факт новой жизни мне очень даже по душе. Кто-то больше не слепая курица, а очень даже глазастая.       — Вообще-то как раз наоборот. Тебе придется носить их постоянно, чтобы скрыть желтый цвет глаз, — она тоже с интересом осматривала меня, словно повторяла мои действия. Ее голова слегка склонилась в бок, а губы приоткрылись в легкой улыбке. — Я Франческа, но можно просто Фран, Ческа, Кекка или как твоей душе угодно.       — Марта, — я кивнула в знак приветствия и уточнила: — Почему у тебя красные глаза?       — А ты как думаешь? — она заметно повеселела и выгнула бровь. — Принюхайся, что чувствуешь?       Я пожала плечами, пока что я ничего не чувствовала, но сделала, как она просила. Легкие наполнились воздухом, и тонкая струйка запаха заполнила все мое нутро ароматом стейков, костра и специй, заставляя меня замычать от удовольствия. И в этот момент я осознала, что безумно хочу есть. Боже, да я никогда не чувствовала себя такой голодной!       — Пахнет просто восхитительно, — моя голова машинально повернулась к открытому окну, желая последовать за запахом.       — Да не с улицы, — она закатила глаза и подошла ближе, — чем пахну я?       Мне, если честно, было все равно, чем она пахнет, сейчас лучше запаха свежеприготовленного стейка ничего не было. И эта мысль теперь единственная, что полностью занимала мою голову, вытеснив все остальные.       Но все же мне пришлось недовольно принюхаться к ней, и я замерла, чуть не подавившись воздухом. Исходящие от нее нотки, бесспорно были безумно вкусными и притягательными, но не настолько, чтобы захотеть ее съесть. Я сникла, понимая, что похоже все люди теперь будут так притягательно пахнуть, заставляя мой мозг автоматически записывать их в категорию потенциальной еды.       — Ты пахнешь как очень вкусный десерт, но, — я замолкаю, пытаясь подобрать слова, чтобы ее не обидеть, — Но такой десерт не станешь есть, когда сильно голоден, только после нормальной еды.       — Интересное сравнение, — она засмеялась, отбрасывая длинные волосы назад, обнажая шею, и ее запах тут же усилился. Франческа совсем не обиделась на мои слова и явно была довольна услышанным. — Все тебя уже заждались, поэтому принимай душ, — она кивнула на едва различимую дверцу, — и выходи на улицу. Воды там не так много, так что не переусердствуй. Полотенце и чистые вещи в твоей сумке, я положила ее вон в тот угол, — я обернулась через плечо, следуя за ее взглядом, и увидела свои вещи.       Она медленно подошла ко второй двери, ободряюще улыбнулась и поспешно вышла на улицу.       Все это было так странно. Теперь мне захотелось перенюхать все вещи, которые были в этой небольшой комнате. И в этой шалости я не смогла себе отказать       Я присела обратно на кровать, точнее согнулась, потому что места там было не так много, и уткнулась носом в подушку. Она пахла порошком, той девушкой, лесом и грязью, а еще пухом, тканью и каким-то животным. Наверное, это были гусиные перья. Мне тут же захотелось провести по ней рукой и почувствовать, какая она на ощупь.       Ткань оказалась такой нежной, словно я гладила шелк, хотя мои глаза прекрасно видели каждую ниточку, что переплетаясь между собой превращались в плотную ткань. Это наверняка был хлопок, хоть и ощущался он не так грубо, как раньше. В тканях я разбиралась отлично, ведь шила сама вещи, но сейчас я была не уверена, что собственные знания меня не подводят из-за новых ощущений.       Я села и вновь ударилась головой, забывая про низкий потолок: сверху над кроватью была такая же вторая.       Дерево, которым все отделано вокруг, было на ощупь не таким твердым, и мне казалось, что при желании я могу его отломать, не прикладывая усилий. Я отчетливо чувствовала запах лака и опилок, но деревянные панели для обшивки точно отличались от тех, из которых была сделана кровать. Запахи были совсем разными, в одном что-то хвойное, а в другом я не смогла распознать какой-то отличительной нотки.       Все было было довольно интересно, если не думать о том, что я как какая-то собачка ходила и пыталась понюхать все, что попадалось под руку. Мне тут же это напомнило книгу Парфюмер, которую я прочитала в прошлом году. Она валялась у тети уже лет семь, но руки у нее до нее так и не дошли, я спасла книгу от участи быть сожженной для розжига барбекюшницы и тогда окунулась в царство запахов вместе с автором и главным героем.       У меня было также; я не знала многих запахов, но запоминала их, следуя от предмета к предмету. И теперь те вещи, которые раньше для меня совсем не пахли, имели свой уникальный след и композицию. Словно их запахи усилили в несколько раз.       Когда я добралась до занавесок, то запах пыли там ощущался настолько ярким, что я наконец прекратила свое исследование, громко чихнув. Значит чихать я не перестала, как интересно…       Я прошлась взглядом по комнате, и только через несколько секунд до меня дошло, что я нахожусь не в доме, а в трейлере, значит мы скорее всего еще в лесу. Я попыталась прислушаться к звукам снаружи и услышала, как щебечут птицы, вдалеке журчала небольшая горная река, и я даже смогла уловить плеск рыбы. Неподалеку жужжали пчелы в улье, а какой-то зверек волочил свой хвост прямо по земле. Чуть ближе отчетливо различался голос брата, Марко и Франчески. Они говорили обо мне, но затем их речь резко оборвалась, словно они поняли, что я их слышу.       — Завтрак будет готов через пять минут, — голос Адриана был тихим, но я слышала его прекрасно, словно он стоял рядом.       Завтрак, да, точно. Я же очень хотела есть и сейчас нужно было сосредоточиться на этом.       Подняв свою сумку с пола, я аккуратно достала оттуда свои вещи и вспомнила, что до превращения я была почти голой. Все что было после того, как я потеряла сознание, я совсем не помнила, но кто-то меня явно после всего этого одел. Надеюсь, это была Франческа, мне совершенно не хотелось думать, что Марко докасался до меня своими руками.       За той дверью, что показала Фран, оказался туалет с раковиной и настолько маленьким душем, что едва ли там можно было повернуться при желании. Ванная комнатка была наверняка меньше одного квадратного метра или около того, однако она была на удивление очень компактной.       Раздевшись, я уставилась на свое тело, боясь отыскать там хоть какие-то напоминания и отметины вчерашней ночи, но вся моя кожа была покрыта грязью и засохшей кровью. Ком застрял в моем горле, не позволяя сделать глубокий вдох. Внимательно обследовав свое тело, я все же пришла к выводу, что кровь не моя и никаких ран у меня нет, но от этого было не легче. Понимать, что возможно убьешь кого-то и знать, что это наверняка было — разные вещи. И это осознание оказалось неприятно опустошающим чувством.       С одной стороны хотелось узнать, кто это был, была ли у него семья, дети, на какие страдания я обрекла его близких, чтобы сделать себе неприятно больно, но с другой стороны я понимала, что легче ничего не знать. Если я буду испытывать вину каждый раз, то вряд ли это хорошо отразится на моем душевном здоровье. Я видела, как мучился Адриан и поняла, что не хочу того же. Значит нужно было стать немного бессердечной сукой, чтобы облегчить свою новую жизнь.       Я сделала глубокий вдох и наконец смогла взять себя в руки и залезть в небольшую душевую кабинку, в которой даже не было двери. Как только рука нащупала кран, на меня тут же полилась ледяная вода, заставляя выругаться и отпрянуть из-под струи вбок. Но я не удержалась на ногах и рухнула на рядом стоящий унитаз, ушибаясь локтем о раковину.       На улице послышался хохот, и голос Фран произнес:       — Она точно перевоплотилась, а то что-то не похоже.       — Тебе теперь не страшен холод, так что наслаждайся контрастным душем, — чертов Марко. Ну конечно, он не удосужился даже подогреть воду, маньяк проклятый. — И не разгроми мне трейлер!       — Да иди ты в задницу, — прошептала я, все еще злая на его выходки прошлой ночью. Брр… У меня пошли мурашки по коже от воспоминаний вчерашнего и от его голоса.       — Я все слышу, — прикрикнул он, а мне оставалось только недовольно захлопнуть свой рот. Что ж, заметка на будущее: ругаемся мысленно.       С недовольством я все же запрыгнула обратно, боясь, что вода и вправду сейчас закончится, а я в таком ужасном состоянии. Ежась от холода, я стирала мочалкой грязь и кровь с тела, пока не почувствовала, что холод больше не приносил дискомфорт, но все равно было не совсем приятно. Вода смывала краски с моего тела и оставляла лишь ровный загар. Никаких порезов, ушибов, синяков и прочего, словно и не было вчерашней ночи, когда мне переломало все кости.       Долго принимать душ я не стала, вымыла под конец волосы от застрявших листьев и веток и вылезла, укутываясь в махровое полотенце. Вид, наверное, у меня был до этого не очень, и может даже хорошо, что тут нигде не было зеркала.       Одевшись, я наконец вышла к остальным и первым же делом отобрала у брата тарелку с едой, жадно вгрызаясь в огромный кусок мяса.       — А нет, все же она оборотень.       — У меня теперь всегда будет такой ужасный аппетит? — поинтересовалась я, с удовольствием уплетая мясо. Плакало мое вегетарианство, видимо, навсегда.       — Нет, в обычные дни ты будешь просто есть чуть больше, чем раньше, и в основном мясную пищу, — Марко подложил мне еще три куска стейка на тарелку, но я не стала его благодарить или говорить едкие замечания — боялась подавиться то ли от собственной желчи, которая автоматически выделялась на него, то ли от еды, которая набила мой рот до отказа, что даже было неудобно жевать. — Просто превращение требует колоссальной энергии и сейчас ты ее восполняешь.       Ну хоть какая-то хорошая новость, а то я чувствую себя каким-то изголодавшимся маньяком. Взяв еще один кусок мяса прямо руками, я начала уплетать и его. Он не до конца прожарился и сочился кровью, от этого было еще вкуснее.       После третьего куска я наконец смогла остановиться и спокойно сесть в складное кресло рядом со всеми. Их явно не тяготила тишина, или они просто ждали, пока я наемся и смогу обратить на них свое внимание.       — Как ты себя чувствуешь? — опасливо поинтересовался Адриан.       — Как будто все это было ужасным сном, и как будто прошел уже год с тех пор. Это как когда тебя тошнит, и ты думаешь, что умираешь от того, как тебе хреново, а через неделю тебе та боль кажется уже не такой сильной. Но ты все равно помнишь то ощущение, насколько тебе было плохо.       Да, пожалуй, это то, что я на самом деле испытывала сейчас. Ужас и мурашки от того, что было, но все это как-то подстерлось в памяти, ровно, как и не было вообще воспоминаний о том, что было после того, как я потеряла сознание.       — Я мудак только два дня в месяц, но для тебя я сделал сегодня исключение, так что спрашивай любые вопросы, ты заслужила получить на них ответы, — Марко развалился беспечно на стуле и зевнул. — Но не зазнавайся, для тебя я все еще альфа, а не друг. Друзьями мы станем, когда ты поймешь в какую херню ввязалась. А пока что я тебе не нравлюсь, и сойдемся на этом.       — Как воодушевляюще, — протянула я. Мой взгляд ухватился за банку пива в его руке, и я изогнула ожидающе бровь.       Марко без явной охоты наклонился куда-то вниз под небольшой столик и достал из-под него банку пива, передавая мне.       — Мы вчера не особо поговорили, все произошло намного быстрее, чем я думал. На самом деле это почти рекорд: два с половиной часа. Обычно новички до пяти часов обращаются в первый раз.       — Два часа? — уточнила я, попивая холодное пиво из банки, что-то мне совсем в это не верилось. — А такое ощущение, что лишь пол часа.       Он пожал плечами, и вновь откинулся на стул. Франческа, сидевшая к нему в пол оборота, закинула свои худенькие ножки прямо ему на колени и прикрыла глаза. Марко начал поглаживать их, вызывая у нее улыбку.       — Ты спрашивала вчера при чем здесь Каллены. Так вот, они вампиры, как и Франче.       — Вампиры? — ну конечно, если есть оборотни, то куда уж без остальных атрибутов сверхъестественного. — А король Артур и фея Динь-Динь тоже где-то рядом в кустиках припрятались?       — Не язви, я ведь сдерживаю себя, — он усмехнулся и рассказал все, что знал о вампирах.       Будь я человеком, то наверняка бы у меня разболелась голова от такой тонны информации, но на удивление я впитывала все как губка. Иногда Франческа что-то добавляла от себя, а брат же сидел рядом тише воды, поэтому я иногда совсем забывала, что он вообще здесь.       — Так вот. Есть у них один парень, Эдвард, он умеет читать мысли. Поэтому в нашу прошлую встречу я отдал тебе приказ не думать о нас и о том, что тебя ждет. Нам не к чему, чтобы он и его семья о чем-то догадывались.       — А что ему помешает прочитать мои мысли завтра? — я со скепсисом смотрю на него, ведь если они вампиры, то уже точно давно догадались, что со мной и моим братом точно что-то не так.       — Не сможет, — Марко довольно улыбается, явно ожидая такого вопроса, а может специально подводил меня к нему, чтобы произвести впечатление следующими словами: — У нас нет сверхспособностей, как у вампиров, но природа не могла сделать так, чтобы мы были уязвимее их. И поэтому их силы на нас не действуют.       И это все? Я-то думала, что будет что-то суперинтересное, а тут всего лишь не действуют силы. Все равно они быстрее и сильнее и ничто не помешает им при желании убить меня. Какой тогда вообще толк от этой неуязвимости?       — Но какие-то силы все же возможно действуют, — ну вот, всегда есть исключения из правил. — Например, у Элис скорее всего получится увидеть ваше будущее, но это лишь догадки. Ее способность не совсем направлена на вас, это трудно объяснить. Но пока что наша теория не подтверждена. Но нам важно, чтобы ты ее проверила.       — И мы за этим переехали в Форкс к вампирам, чтобы ты утолил свое любопытство и проверил, действуют ли фокусы Элис на тебя?       Он закатил глаза, а Франче улыбнулась, а затем сказала, что ей по душе мой острый язычок. На самом деле я острая только с теми, кто мне не нравится, а Марко как раз входил в категорию таких людей.       — Давай я начну с самого начала, так будет понятнее, — предложил он, устраиваясь на стуле поудобнее и доставая еще одну банку пива. — Две тысячи лет назад вампир по имени Кайус встретился с одним из оборотней и чуть не погиб от его клыков. Хоть мы и превращаемся один раз в месяц, но в эту особую ночь мы опаснее для любого из них настолько, насколько это возможно. Наш яд смертелен для вампиров, а в одиночку мы можем справиться сразу двумя, особо не прикладывая сил. Но вот в обычные дни мы едва ли дотягиваем по силе до кровососов. Да, мы видим лучше, слышим дальше и больше, но наши сверхчеловеческие способности не так сильно развиты, как у них. И убить нас им под силу только в человеческом обличии. Что Кай и сделал.       Он состоял в могущественном вампирском клане Вольтури, который искал возможности господствовать над всеми живущими вампирами. Для этого они набирали в свои ряды одаренных, таких как Элис или Эдвард. Но они также понимали, что кроме желания господства есть проблема в лице Детей Луны, которые представляют угрозу для их вида. До этого они об этом особо не думали, но с подачи Кая, который жил жаждой мести и жестокостью, Вольтури объявили охоту на таких как мы. Они выслеживали нас одного за другим, убивали самыми негуманными способами, а еще изучали. Как бы мы ни прятались, но они всегда были на шаг впереди, ведь вместе они были сильнее, чем волк по одиночке. А именно это и стало нашей погибелью.        Каю и его вампирам удалось убить многих из нас, когда мы были в человеческом обличии. И у него практически получилось истребить нас всех. Так как мы все жили по одиночке, никто из нас не контролировал свое обращение, и мы не собирались в стаи, то перебить нас не составило труда. Лишь некоторым удалось скрыться, и они переселились за океан. Тогда не знали ни об Америке, ни об Австралии, и многие из тех, кто остался в живых, ушли в плавание, которое стоило им жизни. Но мы все же смогли выжить, и тогда поняли, что нужно менять наш стиль существования в этом мире. Мы учились контролировать себя, но превращаясь лишь раз в месяц, нам было суждено потратить столетия, прежде чем мы поняли механизм, который позволяет нам жить в полном союзе со своим волком.       Когда каждый из стаи, что жила на территории современной Мексики, смог себя контролировать, мы начали обращать других и обучать их. Год за годом, человек за человеком. Мы наращивали наши ряды где-то на один или два человека в пятьдесят лет. Каждый из стаи помогал новичкам, и мы смогли сделать то, что раньше не удавалось никому из нас. Мы смогли жить стаями в мире, где мы могли не бояться больше за свою жизнь.       Ты наверняка хочешь узнать, — он пристально посмотрел мне в глаза, изучая что-то в их глубине, — как научиться контролировать себя, полностью отпустив контроль? Так ведь я говорил тебе вчера, не правда ли? Дело в том, что позволяя волку питаться в полнолуние, ты позволяешь стать сильнее не только ему, но и себе. Это помогает тебе оставлять лазейку для себя и своей человечности. Ты сможешь контролировать все, что происходит с тобой во время полнолуния, но со временем. Волку нужно время, чтобы изучить тебя, твои мысли и понять, что он может доверять тебе, что ты будешь считаться с ним и позволишь ему кормиться и дальше. Но если он не будет пожирать жертв и убивать, то тогда ты потеряешь себя, а твой волк станет неконтролируемым. В итоге он все равно возьмет свое, но и тебя больше не подпустит к себе и контролю. Долгие годы уйдут на восстановление связи с ним. Но тебе не стоит волноваться, ты совсем не боролась сегодня ночью, твои попытки были довольно жалкими, а вот твой брат же в первое полнолуние не убил никого. Святоша, — он недовольно посмотрел на Адриана и пихнул его ногой.       Что ж, теперь я точно знаю, что какой-то невинный человек сегодня попрощался с жизнью из-за меня. Дерьмово все.       — И кого я убила? — я пообещала себе, что спрошу об этом только один раз и больше никогда не затрону эту тему. Для собственной совести пострадаю один раз, а затем заткну ее куда подальше.       — Двух человек. Хотя для кормления хватает и половинки одного целого. Мы не пьем кровь, как вампиры, но мы едим их плоть.       Я сжала с силой челюсти, смотря на него с ужасом. Как он может говорить об этом так спокойно?       Боже, все еще ужаснее, чем я думала. Выпить кровь человека — это не так отвратительно, как съесть его. Мне стало настолько плохо, что еда подступила к горлу, готовая опустошить желудок. Я зарыла лицо руками и попыталась сдержать рвотный позыв.       Брат дотронулся до моего плеча, но я скинула его руку и, быстро встав, отошла в сторону метров на пятьсот. Хотелось побыть одной.       Я была готова к убийствам, но не к осознанию того, что эти люди были в прямом смысле едой. Мне стало настолько противно от того, в кого я превратилась, что слезы сами покатились по щекам и я разревелась, совершенно не думая о том, что они все слышат. Пусть слушают и ведут себя, словно все нормально, но это нихрена не нормально. Это аморально, мерзко и… боже.       Как вообще можно принять то, что ты ешь плоть живого человека? Лучше бы я стала вампиром, лучше б моего брата обратили в кровососа, чем в оборотня. Все лучше, чем быть такой тварью, какой я сейчас являюсь.       Рядом хрустнула вертка и послышались шаги.       — Может тебе станет легче, если я скажу, что мы не убиваем хороших людей? — голос альфы, хотя скорее кровожадного монстра, заставляет мои руки сжаться в кулаки. Они так и чешутся ударить его, а рот готов был вылить на него желчь, что скопилась внутри меня, и высказать все, что я о нем думаю. — Мы ловим насильников, убийц, педофилов, всех кто заслуживает смерти и привозим их сюда. Мы делаем мир лучше.       — Лучше? — фыркаю, не глядя на Марко. Он мне противен, как и все, что связано с моей новой сущностью. Я месяц думала, что просто буду убивать людей, а теперь он говорит мне о том, что… — Я ненавижу тебя и все это тоже ненавижу. Да я скорее сама себе сердце вырву, чем буду дальше жить так. Я не смирюсь с этим, и не надейся на это.       — Я мог бы заставить тебя, приказать тебе, — нотка угрозы в его голосе смешна, и я понимаю, что больше не боюсь его.       Кем бы он себя ни возомнил, но больше нет тех оков, из-за которых мне было страшно перед ним. Теперь я знаю, что ждет меня каждый месяц и я знаю, что могу послать его, потому что он разрушил мою жизнь. Путь делает с ней, что хочет.       — Мне все равно, так я возненавижу тебя еще сильнее.       Как же приятно говорить это ему. Хоть что-то позволяет мне облегчить ужасный груз, который повис мертвой хваткой на шее и не давал дышать в полную силу. В голове моей уже созрел план. Если вампиры такие опасные, то пусть убьют меня. Я даже сопротивляться не буду. А если не захотят Каллены, то найду другого.       — Я знаю этот взгляд. Знаешь, сколько раз я видел его на лицах других оборотней?       — Мне плевать, — отвечаю я. Мне и вправду было все равно.       — Ты знаешь, как так получилось, что Адриан стал одним из нас? — я нахмурилась, слегка дернув головой в его сторону. Этого я не знала, потому что брат мне ничего не рассказывал, но какая теперь разница? Я уже все решила. Так будет лучше, а он тоже мучается и, возможно, найдет в себе силы покончить с этим, после того, как меня не станет. — Он умирал, ему нужна была пересадка сердца, а денег для этого у него не было. Своей очереди за донорскими органами можно ждать годами, а у него просто не было этого времени. Я нашел его отчаявшегося, когда он решил продать свой автомобиль, чтобы переслать тебе последние деньги. Твой брат знал, что надежды уже нет и ему оставалось не долго, — он сделал паузу, а я прикрыла глаза, пытаясь не дать новой порции слез стечь по щекам.       Почему он мне ничего не сказал? Я думала, что ему провели операцию, и он год восстанавливался после нее. Но все было ложью. И мне было страшно знать окончание этой истории, потому что догадывалась, на что он пошел и почему это сделал.       — Я просто выслушал его, — наконец продолжил он, — и предложил вариант, благодаря которому он смог бы остаться рядом с тобой. А дальше я оставил его и позволил сделать выбор, который мог изменить всю его жизнь. Как ты думаешь, что он выбрал? Умереть или стать монстром и быть рядом с тобой, потому что безумно любит? — его рука резко обхватила мой локоть, и он заставил меня посмотреть ему в глаза. — Он согласился. Ради тебя. Зная, в кого превратится, он все равно согласился, чтобы быть рядом, чтобы ты не осталась одна в этом чертовом мире, где всем было бы на тебя наплевать, как твоей тетке, которая позволила тем мудакам накормить тебя наркотой. Хочешь теперь оставить его? Умереть и решить все свои проблемы глупым решением? Этого ты по-настоящему хочешь?       Марко тряс меня как тряпичную куклу, пока я не начала снова беззвучно плакать. Мне казалось, что за эти два дня я плакала больше раз, чем за всю свою жизнь. Я была сильной слишком долго, и от того было еще ужаснее осознавать, на что брат из-за меня пошел. Я привыкла сама заботится о себе, была сама себе опорой столько лет, но он всегда поддерживал, пусть и был далеко. Он с самого начала принимал те решения, чтобы я смогла в будущем быть счастлива. И теперь это откровение стало для меня больнее чем все то, о чем я узнала ранее. Адриан был добрым и чувствительным человеком, он учился на врача и никогда бы не выбрал это по собственной воле. Он бы умер, но не стал оборотнем. Но он решил иначе и я была этому… рада. Я бы не смогла тогда пережить его утрату. Точно была бы сломлена и потеряна, но он сделал это из-за меня…       Теперь я не была уверена, что смогла бы оставить его одного, не после того, что узнала.       Я отрицательно закивала головой, и вырвала свою руку из его стальных тисков.       — Вот и славно. А теперь найди в себе силы жить дальше, а с остальным мы разберемся, — он прижал меня к себе, позволяя выплакать всю ту горечь, что осела вокруг моего сердца.