Орден, который построит Джинн

      Кэйя       Утро началось не так рано, чтобы проклинать судьбу, но и не так поздно, чтобы радоваться жизни.       На ночь Кэйя, несмотря на загруженность в ордене, сознательно ушёл домой, в свою маленькую съёмную комнату в доме напротив штаба. Рыцарские казармы были бесплатными и очень даже неплохими, а капитанам вообще полагались отдельные покои – не такие просторные, конечно, как у магистра, но всё же достаточно комфортные и уединённые.       Но Кэйя ещё давно, как только позволило жалование, первым делом нашёл себе пристанище не в стенах ордена. Сослуживцы высмеяли его – ты, мол, ни разу в жизни сам носки свои не выстирал, а всё туда же, в самостоятельную холостяцкую жизнь!       В ответ на это Кэйя разыскал Ноэлль, которую в то время только-только взяли младшей горничной в Ордо Фавониус, и уговорил убираться у него в комнате раз в неделю за щедрую доплату.       Магистр одобрил. Ноэлль обладала глазом Бога, рвалась чувствовать себя полезной, и лучше если бы до поры до времени она реализовывала своё желание через стирку простыней и нормальные тренировки с мечом, а не зачистку лагерей хиличурлов в одиночку.       Возможно, сослуживцы были правы, и жизнь в орденских казармах текла бы в сто крат удобнее. Но Кэйя за годы жизни в Мондштадте уже так пристрастился к концепту родного дома, так безоглядно влюбился в него, что теперь ни за что не собирался отвергать и возвращаться к кочевому образу жизни.       А Кэйя Альберих был не из тех, кто идёт наперекор своим желаниям.       Сегодняшняя ночь закончилась слишком быстро: стоило только на мгновение прижаться лицом к подушке, как тут же пришло время подниматься. С мечтой о завтраке тоже можно было распрощаться, таверны открывались только к обеду, да и Сара в такую рань наготовить ещё ничего не успевала и могла разве что налить чашку кофе.       – О, Барбатос, – Кэйя распростёр руку туда, где между домами виднелась статуя Архонта, – пошли этому страждущему нынешним прекрасным утром хоть какой-нибудь завтрак! Окажи милость!       Девушка, поливающая цветы на балкончике сверху, хихикнула, ойкнула и прикрыла рот ладошкой. Кэйя лукаво посмотрел на неё, и она помахала рукой в ответ: извините, сэр, подслушивать не хотела.       Обогнув каменные ограждения, Кэйя взбежал по ступеням наверх – и на самой уже площадке перед орденом нос к носу столкнулся с Альбедо. Тот, как всегда, выглядел спокойно и отстранённо, но шаг чеканил так, что, казалось, сейчас продавит брусчатку своими форменными сапожищами.       За Альбедо тянулась в кильватер Кли, по сторонам не глазела и не вертелась, всё своё внимание сосредоточив на маленькой корзинке в руках. Оттуда румяными бочками выглядывали булочки, а на щеке малышки виднелся отчётливый след сахарной пудры.       Альбедо даже не вздрогнул от нежданной встречи. Остановился – Кли чуть не врезалась в его ноги, но тоже успела замедлить шаг, – поднял взгляд без единой эмоции и сказал:       – Предатель.       Кэйя, которого с некоторых пор на этом слове заклинивало как старинную дверь архива в штабе Ордо Фавониус, машинально вздёрнул руку к повязке на лице. Жест не остался без внимания, Альбедо тут же закатил глаза и сменил интонацию, как если бы разговаривал с местным дурачком:       – Не в этом смысле. Я имел в виду приём у семьи Гуннхильдр, на который твоими стараниями мне придётся пойти. То есть, вашими, капитан Альберих.       – Почему это – моими, – возмутился Кэйя. – Я лично, что ли, всех остальных кандидатов повыгонял? А вы бы лучше порадовались, капитан Альбедо, ведь посетить торжественный вечер самой именитой семьи Мондштадта – большая честь!       По выразительному взгляду Альбедо становилось понятно, где он эту честь видал.       Вообще, по всеобщему признанию, была у Альбедо одна потрясающая способность помимо неоспоримого таланта к алхимии: он никогда не злился. Такое непрошибаемое, вселенское спокойствие редко когда встретишь; ни провалившийся в сотый раз эксперимент, ни дикие выходки Кли, ни задержка жалования, ни бессонные из-за работы ночи, ни чужая тупость – никаким смертным грехам не удавалось вывести его на эмоциональный взрыв. Любые беды Альбедо воспринимал со стойкостью, достойной инадзумских самураев.       Однако же в особых случаях гнев успешно заменяло раздражение, и сейчас явно был тот самый особый случай.       Кли высунулась из-за пояса Альбедо и помахала ладошкой:       – Доброе утро, братец Кэйя! Ты завтракал?       – И тебе доброе утро, Искорка. Ещё нет, но уповаю на милость Барбатоса нашего всемогущего, – Кэйя, не удержавшись, достал из кармана чистый платок, наклонился и вытер пудру с мордашки Кли. За привычку эту – всегда носить с собой платок – его, бывало, высмеивали рыцари: ну что за благородная фифа, этот наш капитан. Кэйя улыбался им в ответ, мысленно разбивая шутникам рожи. Лишнее напоминание, что воспитание, полученное в особняке Рагнвиндров, не принадлежало ему по праву рождения и статуса, вот и всё.       – Можешь считать, что Барбатос уже тебе улыбнулся, – важно сказала Кли – видать, повторила за кем-нибудь из сестёр Собора. – Ноэлль встала пораньше и напекла булочек, хотя они все уже закончились. Эти последние. Но не грусти, Кли поделится с тобой.       Две пышные, ещё едва-едва тёплые булочки в тканевой салфетке оказались у него в руках. Кэйя от души поблагодарил Кли и сделал мысленно заметку приберечь пару благодарных слов и для Ноэлль. Вот уж кто точно встал ни свет ни заря исключительно из чувства жалости к голодающей командующей верхушке ордена, погребённой под ежеквартальной работой.       – Да не волнуйтесь, капитан Альбедо, – сказал Кэйя, вгрызаясь в мягкий сладкий бочок. Аромат от булочек исходил ну просто умопомрачительный. – Все эти приёмы – так, ерунда. Постоите красиво, выпьете вина, скажете пару комплиментов хозяйке, и на этом всё. С ролью охраны справятся и рядовые, не страшно. И всё-таки, куда вы в такую рань с Кли собрались, рабочий день вроде только начинается…       – Вот именно, – Альбедо очень выразительно оттянул ворот своей форменной синей рубашки. – «Постоите красиво». В чём вы предлагаете мне стоять? Магистр Джинн, которая и сообщила радостную весть, попросила выглядеть… презентабельно и празднично.       О, Кэйя мог хорошо вообразить, как Джинн, немного смущаясь, просит капитана Альбедо пересмотреть свой гардероб и даже, возможно, предлагает профинансировать покупку парадного костюма из бюджета Ордо Фавониус. Видел он шкаф с одеждой у Альбедо: капитанская форма, куча пёстрых платьишек Кли, лабораторные халаты и тёплая меховая накидка для Драконьего Хребта. Алхимик ордена на работе, конечно, всегда был одет с иголочки, но едва ли хоть одна из его вещей подходила для пафосного банкета.       – Так рано ещё, – Кэйя демонстративно указал на солнце. – Всё закрыто, куда торопитесь-то?       – Мы к сестрице Моне пойдём! – влезла неугомонная Кли. – Купим ей что-нибудь вкусненькое и заглянем в гости.       Цель явно была выбрана не случайно: самопровозглашённый главный астролог Мондштадта худо-бедно разбиралась в одежде и могла любой костюм подлатать и подогнать по фигуре. На такие меры её толкала вовсе не любовь к шитью, а жестокая экономия моры. К тому же, Мона Мегистус не слишком жаловала зажиточную аристократию с их туго набитыми кошельками, а потому могла со всех сторон обругать вместо Альбедо. Главный алхимик Ордо Фавониус хоть и не любил сам фонтанировать чувствами, но компенсировал собственную индифферентность тем, что с удовольствием впитывал эмоции окружающих.       Чудовище рукотворное.       – Идите-идите, – одобрил Кэйя. – Но напоминаю, капитан, что ваше присутствие в ордене в ближайшие несколько дней – обязательное. Нам сейчас терять работоспособных людей не с руки.       – Я помню, – Альбедо посмотрел очень многозначительно. – Именно поэтому я здесь, а не на Драконьем Хребте. Хорошего дня, капитан Кэйя.       Кли помахала рукой и, напевая песенку, поскакала вниз. Альбедо пошёл за ней след в след, страхуя, чтобы та не свалилась вниз вместе со своей драгоценной корзинкой.       Утренняя встреча с Кли и булочки подняли настроение с совсем уж низкой отметки до приемлемой. Искорка могла осветить день любого человека в этом городе – ну, разумеется, когда не освещала его буквально, своими бомбочками и прочими опасными игрушками.       Кэйя прикрывал её перед Джинн в меру своих сил, отмазывал от наказаний и помогал замаскировать результаты проделок. Кли нравилась бы ему и просто так, будучи обыкновенным ребёнком, но к юным обладателям пиро Глаза Бога с их взрывными, яркими натурами Кэйя всегда питал особую слабость. Он присматривал за невезучим Беннетом из гильдии Искателей приключений, взял под свою опеку Эмбер, когда та официально присоединилась к Ордо Фавониус.       Лиза, которая прочла сотни заумных книжек, научных и околонаучных, называла это «импринтингом». Мол, какой образ в детстве, в чувствительном возрасте, в твоей памяти необратимо закрепился, к такому теперь и тянешься. Как утята плавают за мамой-уткой.       Кэйя с библиотекарем хоть не соглашался, но и не спорил – себе дороже.       Булочками Ноэлль, кажется, пропах весь орден. Рыцари, которым они не достались, поводили носами с явным разочарованием; те, которые успели ухватить кусок счастья, ходили важные и довольные. Кэйя сглотнул набежавшую слюну и порадовался доброте душевной малышки Кли: он бы, наверное, с ума сошёл в таком запахе до обеда работать, на голодный желудок-то.       Магистр Джинн, как всегда, сидела на своём месте и выглядела вполне сносно. Лизы рядом не наблюдалось – библиотекарь терпеть не могла приходить раньше, чем начинался её рабочий день, – но в окружающей обстановке явно чувствовалась её рука. Кабинет дышал жизнью и был готов к приёму граждан с их жалобами.       – Ах, капитан Кэйя, – Джинн улыбнулась, выпрямила спину, хотя казалось, куда уж дальше. – Какие планы на утро?        – Да так, – Кэйя сделал неопределённый жест рукой. – Хочу устроить внеплановые испытания для рыцарей, чтобы проверить их боеготовность. Или хотя бы провести суровую тренировку, ещё не решил. Даёте добро, магистр?       – Сегодня? – вот тут уже улыбка с губ Джинн пропала. – Вы же знаете, как я отношусь к подобному. Это дешёвое позёрство, мы не можем…       – В том-то и дело, что можем.       Честная и справедливая Джинн не одобряла партизанские методы, особенно в её смену и у неё на глазах. Устроить открытый показ рыцарей в начищенных доспехах перед жителями, чтобы уже к вечеру весь Мондштадт говорил, как сильны и надёжны Ордо Фавониус? Добродетель не должна быть громкой и показушной.       Дилюк подобные игры тоже не поддерживал, что тогда, что сейчас. Этим они с Джинн и сошлись. Капитан Эрох, чтоб его душу твари Бездны по кусочкам растащили, в своё время очень сокрушался, что сразу двое многообещающих молодых дарований из аристократических семей растут без хитринки и гибкости. На тебя, парень, вся надежда, – говорил он Кэйе и просил присмотреть за этими двумя.       При всём своём мудачестве капитан Эрох был полезным для Мондштадта человеком – до тех пор, пока не обнаглел сверх меры и не принялся грести под себя больше, чем мог прожевать. Пока не перешёл дорогу лично Кэйе и тем самым не вымостил себе тропку до самой Бездны.       Его ошибок Кэйя повторять не собирался, но не мог не признавать, что многие способы ведения дел перенял именно от Эроха.       Джинн колебалась. Стоило, может, поговорить с ней вчера, когда она, расслабленная и открытая, сидела под стенами Мондштадта с сигаретой. Глядишь, под один грешок и другой бы получилось протолкнуть. Но теперь Джинн уже настроилась на рабочий и крайне патриотичный лад, с таким магистром договориться было куда труднее.       – Ладно, – наконец, сдалась она. – Разрешаю. Но приказываю лично вечером проследить, чтобы в Доле Ангелов мастер Рагнвиндр не свёл все ваши усилия на нет нелестными высказываниями про орден.       Это было справедливо.       – И ещё, – вспомнила Джинн, – у вас сегодня запланирован визит в гильдию Искателей приключений.       О, взаимоотношения с гильдией занимали мысли Джинн в последнее время особенно. Кэйя, хоть и не отвечал обычно за подобное, честно переложил на себя часть ответственности, хотя, по его мнению, Лиза бы справилась лучше – по угрозам и неотвратимым наказаниям она переплюнула бы в ордене кого угодно.       – К гильдии – в обед, чтобы наверняка застать Сайруса. Двух голубей одним выстрелом! – Кэйя показал жестом, как натягивает тетиву и выпускает её куда-то в полоток.       Джин махнула рукой – мол, свободны, капитан. Кэйя коротко поклонился и вышел за дверь.       – Ты, – он похлопал по плечу рыцаря, стоявшего ближе всего. – Шагом марш в казармы. Скажи, что капитан Альберих устраивает смотр и экзамен на боевые навыки на тренировочной площадке. Чтобы все, у кого сегодня нет патрулей, дежурств и заданий были там через полчаса; остальные пусть несут службу как положено. Вопросы?       – Нет вопросов! Слушаюсь, сэр! – отдал честь рыцарь. Кэйя ему ласково улыбнулся: понятливость и сметливость надо поощрять.       На тренировочной площадке, как обычно, городская девчонка Айлин возилась с мишенями. За то, что рыцари не гнали её и позволяли в свободное время, по утрам или вечерам, пользоваться инвентарём для своих нужд, упёртая девица залатала им манекены и перечистила тренировочное оружие не хуже горничных. Капитан Герта, как увидела, квохтала над ней ещё с неделю, зазывая после сдачи вступительных испытаний в отряд снабженцев.       А вот с Ноэлль, как ни странно, они близко не сдружились. Может, дело было в гордости – Айлин видела себя только лишь на вершине, рука об руку с магистром Джинн, а Ноэлль просто хотела помогать людям.       – Мы с рыцарями займём площадку, возможно, на весь день, – предупредил девушку Кэйя.       – А магистр Джинн будет? – вскинулась Айлин, но тут же поникла. – Да нет, конечно. Магистру не пристало тренироваться вместе с подчинёнными, не тот уровень…       Можно было спустить девицу с небес и объяснить, что магистр нынче по большей части сражалась с бюрократией, человеческой тупостью и устаревшими механизмами управления орденом, но Кэйя не привык разбивать прекрасные человеческие иллюзии, если только это не играло ему на руку и не соответствовало планам.       – Можешь остаться и посмотреть, – щедро разрешил он. Айлин захлопала в ладоши. Даже если выгнать её с площадки взашей – взобралась бы куда-нибудь на стену и смотрела оттуда, а так вроде и добрые отношения сохранил, и результат одинаковый.       Через полчаса дисциплинировано подтянулись рыцари. Металлические пластины на доспехах сияли, начищенные до блеска: наверняка привлекли к делу усердных горничных – сами-то ни за что бы не уложились вовремя.       В былые времена тренировочная площадка всех рыцарей ордена вместить не могла. Но только не теперь, когда рук им и без того ужасно не хватало, да, к тому же, часть штаба находилась за пределами стен Мондштадта, а капитаны и лейтенанты не всегда успевали расправиться с повседневными обязанностями, что уж говорить о внеплановых тренировках.       Кэйя выстроил всех прибывших, задумчиво осмотрел фронт работ и скомандовал разобрать тренировочное оружие, расставить манекены и начать с разминки. Сам же пристроился с книжицей и карандашом на каменной ограде и принялся наблюдать.       Расчёт оправдался: когда к штабу Ордо Фавониус потянулись первые посетители, рыцари разогрелись уже достаточно, чтобы выглядеть в глазах окружающих внушительно. Вот Маргарита приостановилась на углу, поцокала языком и прошлась по мужским фигурам взглядом настоящего ценителя. Вот Энтони украдкой кинул взгляд и приосанился сам, как будто телосложением мог сравниться с натренированным рыцарем. Заглянула на огонёк Вэл, перекинулась парой слов с теми, кто ждал своей очереди к манекенам, подмигнула и растворилась в тени домов.       Где-то через час на площадку спикировала с крыши Эмбер. Её взгляд так и прожигал в Кэйе дырки. Ага, будто хотела сказать она, как знала, что вы опять бездельничаете – хоть бы меч в руки для приличия взяли, а то стоите тут и глазом лупаете!       Так бы прямо и выразилась: «лупаете». От деда-лиюэсца, выходца явно не из аристократической семьи, ей достался потрясающий словарный запас, и даже жизнь в окружении исключительно мондштадтских горожан исправить это не смогла.       Но вслух Эмбер сказала только:       – Я могу присоединиться к тренировке, капитан?       – Разрешаю, – лениво пожал плечами Кэйя, но с места не сдвинулся. Эмбер опалила его жгучим взглядом и достала лук – свой, конечно, не тренировочный. Да и пусть, в стрельбе девочка была просто золото, могла даже сокола в полёте подбить, а уж манекен на тренировочной площадке нашпиговала бы стрелами и с закрытыми глазами. Ещё бы повзрослела чуточку – цены б ей не было.       У Кэйи давно мелькала мысль, что пора бы уже вновь расширить штат скаутов. Подыскать парочку сообразительных, шустрых юнцов и отдать под командование Эмбер: выйдет толк – хорошо, а не выйдет – так хоть девочка поучится ответственности и сама осторожней станет. Как говорится, лучше всего тонкости собственной профессии постигаешь тогда, когда начинаешь обучать ей других.       – Хоффман! – позвал Кэйя. Лейтенант отложил меч – ровно по протоколу безопасного обращения с оружием на тренировочной площадке! – протолкался вперёд и вытянулся наизготовку.       – Так точно, капитан!       – Назначаю тебя старшим, – Кэйя со всей серьёзностью передал ему книжицу со своими пометками и карандаш. – Мне нужно отлучиться, ты сам разберёшься, что делать: когда закончите отрабатывать приёмы на манекенах, устроите спарринги друг с другом, все результаты запишешь и доложишь потом мне. После полудня можете сворачиваться.       Тратить время на уточняющие вопросы Хоффман не стал; занял место Кэйи у ограды и замер, подсчитывая что-то в уме. Пожалуй, из всех рыцарей стремление к командованию сильнее всего выделялось именно у Хоффмана. Так, возможно, и до капитана со временем дослужится…        Гильдия Искателей приключений ждала капитана Кэйю. Ну, или не ждала, но тогда это придётся срочно исправлять в приказном порядке.              Если Катерина несла свой пост у ворот Мондштадта практически бессменно, то второй секретарь гильдии, занимающийся внутренними делами, менялся довольно часто.       Сейчас эту должность занимала девушка из Спрингвейла по имени Бэт. Она была сообразительной, шустрой, и Кэйя возлагал на неё большие надежды.       – Добро пожаловать в гильдию… о-о-о, это вы, капитан! – она поправила светлый локон и уставилась преданно, с затаённой радостью. – Добрый день! Документы, за которыми вы пришли, почти готовы. Не присядете ли пока?       – Ну как я могу отказать такой красавице, – ответил Кэйя, и Бэт зарделась, но от работы не отвлеклась: она перебирала стопку бумаг, должно быть, как раз те отчёты, что магистрат запросил у гильдии.       – Посмотрите, пожалуйста, – Бэт протянула ему один листик. – Такая форма заполнения вас устраивает?       Имя, дата, локация, описание события – всё самое важное было на месте. Кэйя предпочёл бы ещё поставить важным условием разборчивый, аккуратный почерк, но тогда бунта среди членов гильдии точно не избежать. Некоторые из них совершенно точно сочиняли свои бумажки на ходу или прямо в руинах и прочих опасных, заброшенных местах, куда они с превеликой радостью стремились забраться.       В этом-то и было всё дело. С месяц назад Джинн подняла общедоступную статистику несчастных случаев, произошедших с Искателями приключений в Мондштадте за последние три года, и забила тревогу. Ухудшение ситуации стало гораздо заметнее с уходом магистра Варки: людей для спасательных операций катастрофически не хватало. На подступах к Драконьему Хребту всегда дежурил патруль, но любителей острых ощущений это не останавливало. Рисковать, отправляя половину рыцарей прочёсывать горы, Джинн не могла, поэтому бедолаг обычно выводил Альбедо или те же патрульные, да ещё Розария иногда притаскивала кого-то за шкирку.       И Джинн решила загнать гильдейцев в более жёсткие рамки.       Видят Архонты, Кэйя не хотел в это лезть и портить отношения с гильдией, к услугам которой частенько прибегал. Но и Джинн оставить не мог.       Первым делом они разработали новый проект, касающийся безопасности региона: каждый, кто берётся выполнять миссии и исследовать руины или храмы, обязуется раз в неделю предоставлять Ордо Фавониус отчёт о любых подозрительных вещах и угрозах, будь то встреча с монстрами или какой-нибудь странный алтарь. Гильдия в целом отнеслась к этой идее благосклонно, так что теперь все Искатели приключений, кому было о чём заявить, к назначенному сроку приносили секретарю свои писульки. Жители, не имеющие отношения к гильдии, сдавали отчёты напрямую в Ордо Фавониус.       Всё это делалось ради того, чтобы теснее привязать гильдию к рыцарству, потому что второй закон, который собиралась продвигать Джинн, был нацелен на ограничения деятельности неподготовленных Искателей приключений.       Она хотела, чтобы все члены мондштадтского ответвления Гильдии подтверждали свою квалификацию перед Ордо Фавониус. Если их навыки боя и выживания были приемлемыми, тогда они могли продолжать свои опасные исследования. А тем, кто отхватил бы по голове от первого же встречного хиличурла, предлагалось пройти обучение или же довольствоваться простыми миссиями.       Разумеется, такое предложение Сайрус, глава мондштадтской гильдии, встретил в штыки. Он заявил, что никто не посмеет ограничивать свободу тех, кто стремится навстречу неизведанному, и теперь Кэйе нужно было придумать, как же всё-таки его убедить.       Дипломатия, умасливания или угрозы?       Кэйя так глубоко задумался, пустым взглядом уставившись в лист, что Бэт пришлось перегнуться через свой стол и потрепать его по плечу?       – А? – встрепенулся Кэйя. – Да, такая форма вполне приемлема, спасибо, Бэт. Пришлось хорошенько потрудиться, чтобы заставить всех заполнять бумаги правильно, а?       – О да, – согласилась она, и на мгновение Кэйе даже стало интересно, как она вбивала в головы разобщённым приключенцам пожелания от ордена. – Но, боюсь, некоторые всё же меня недопоняли. Простите, капитан Альберих, надеюсь, вы можете подождать ещё немного. Я распоряжусь насчёт вас.       И, оставив его в одиночестве, Бэт упорхнула куда-то в глубины коридоров гильдии.       Скучать долго не пришлось: уже через несколько минут вышла другая девушка с подносом, горячим кофе и печеньем. Видимо, это и было пресловутое «распоряжение».       – Милая, – окликнул девушку Кэйя, воспользовавшись безотказным методом Лизы – называть людей ласковыми прозвищами, особенно если не помнишь их имена, – скажи, а у вас остались не перепроданные сокровища после вылазок в руины? Из тех, которые уже проверены специалистами и не признаны артефактами? Какие-нибудь симпатичные безделушки.       – Да, капитан, – с готовностью откликнулась она. – Желаете посмотреть?       Пока Кэйя пытался насытить свой пустой желудок печеньем и при этом не выглядеть оголодавшим гостем, который сметёт всё с тарелки до последней крошки, девушка принесла коробку с украшениями. Всё блестящее, начищенное и готовое к продаже. Искатели приключений неплохо зарабатывали на старинных кладах, которые всё ещё можно было отыскать в руинах. Артефакты обычно выкупала Марджори, Дилюк, семья Гуннхильдр или магистрат, потенциально опасные вещи отправляли ассоциации учёных, а ценная мелочёвка просто распродавалась.       Кэйя выбрал изящную брошь в виде цветка, украшенную мутно-жёлтыми огранёнными камнями, и честно заплатил за неё, хотя, попроси он, и гильдия наверняка бы отдала просто так, бонусом к документам. Но подобными вещами Кэйя заниматься не любил; в конце концов, он зарабатывал достаточно, чтобы позволить себе не бедствовать.       Его любовь выпрашивать бесплатный бокал вина в таверне была продиктована исключительно желанием привлечь внимание Дилюка, зацепиться языками и вывести на нужный разговор, не более того.       Бэт, наконец, вернулась: выглядела она так, будто только что вышла победителем из тяжёлой битвы. Да, пожалуй, эта девица продержится на посту секретаря подольше: есть в ней что-то пробивное, какое-то умение крепко ухватиться и тянуть на себя до последнего.       – Пожалуйста, – протянула она стопку бумаг в аккуратной папке. – Я заставила всех правильно подпи… то есть, постаралась привести отчёты в надлежащий вид. Если у вас будут какие-то замечания или пожелания – рада выслушать. Обращайтесь ко мне в любое время дня и ночи, капитан.       Определённо, Бэт была из тех девушек, чьи дедушки или бабушки настойчиво присваивали Кэйе звание самого завидного жениха Мондштадта. И это при том, что слухи о его разгульной жизни тоже не на пустом месте появились!       О, нет, Кэйя никогда не отказывал себе в развлечениях и удовольствиях. Но таких вот людей с «серьёзными намерениями» предпочитал обходить стороной. Ему в жизни не нужна никакая константа. Больше не нужна сверх того, что уже имеется.       – Непременно обращусь! Гильдия Искателей приключений получила настоящее сокровище, когда предложила тебе должность секретаря, – польстил Кэйя, почти что не покривив душой. Какое счастье, когда ключевые должности занимают понятливые, гибкие люди, с которыми можно договориться о чём угодно…       А вот глава мондштадтского ответвления гильдии, Сайрус, был, к сожалению, не из этой категории. Когда Кэйя нашёл его в парке, сбоку от главного входа, тот мигом напустил на себя непреклонный вид.       – Нет, нет, и ещё раз нет, – заявил он. – Я знаю, о чем вы хотите поговорить со мной, сэр Кэйя, но я категорически не согласен с магистратом. Мы живём в городе свободы! К тому же, внутри гильдии уже есть свои правила и свои ранги, а вы пытаетесь навязать нам новую, совершенно не нужную систему. Не собираюсь…       – Господин Сайрус, – проникновенно сказал Кэйя, – магистр не будет просить, она просто издаст приказ, и вам придётся подчиниться, потому что гильдия ваша располагается на территории Мондштадта. А город, как и весь регион, будь они хоть сто раз «свободными», обязаны выполнять правила, которые устанавливает магистрат. Мы ведь предлагаем вам сотрудничество, чтобы устроить всё с наибольшей выгодой для гильдии.       Фыркнув, Сайрус сложил руки на груди, эдакий упрямец.       – Магистр Джинн пытается ограничить нас, – повторил он. – Не думаю, что гильдии других регионов будут счастливы это слышать.       – Подумайте, – Кэйя постучал пальцами по папке, – вот о чём. Я сейчас был внутри и заметил, что диваны у вас поскрипывают, когда на них садишься, да и из окон поддувает, а это главный холл. Наверняка комнаты на втором этаже нуждаются в ремонте куда больше. А ведь можно не ждать благоприятного случая и всего лишь пойти навстречу магистру. Вдруг и она решит пойти навстречу гильдии… Что ж, не стану больше вас задерживать. Дайте знать, если передумаете.       И, оставив Сайруса хватать ртом воздух, Кэйя поспешил в орден.       Насколько было бы проще, если бы пост главы гильдии заняла старшая сестра Сайруса, Юй Ся, которая предпочла уютному Мондштадту холодный Драконий Хребет. С этой госпожой Кэйя имел дело не раз, и всегда оставался крайне доволен: Юй Ся могла и записку молча передать нужному человеку, и шепнуть Фатуи о мондштадтских патрулях, если внезапный рейд очень сильно помешал бы далеко идущим планам Кэйи. Взамен в лагере у подножия горы всегда было достаточно свежих продуктов и тёплых одеял, а ассоциация учёных щедро финансировала исследования на Драконьем Хребте.       Но не стоило сожалеть о том, чего не случилось. Всё-таки людей как Сайрус – честных, открытых и справедливых – Кэйя тоже любил по-своему. Может, с ними не всегда было просто, зато очень комфортно и хорошо. Да и Монду, стране свободы и счастья, если подумать, они подходили гораздо больше.       – Капитан Кэйя! – закричали за спиной. – Капитан, подождите!       Кэйя обернулся; к нему, размахивая какой-то бумажкой, бежал юный искатель приключений по имени Джек, завсегдатай таверны Дилюка и ужасное разочарование своих родителей.       – Фух, еле догнал! – он остановился и согнулся, пытаясь отдышаться. – Бэт… хах… фух… сказала, что вы уже ушли и забрали все отчёты, а я не успел передать свой, потому что долго переписывал, чтобы всё было аккуратно. Вот, решил побежать за вами – вдруг это важное! Хотя, я и сам не знаю. Я исследовал руины Забытого Каньона и увидел там в самом углу, на стене, странные письмена. Фотокамеры у меня нет, так что срисовал как мог. Я столько раз лазил по этим руинам, и никогда не видел подобного, так что, думаю, эта надпись была свежей… Но когда я пришёл туда на следующий день, чтобы проверить, всё ли правильно перерисовал, на стене уже ничего не было! Как будто затёрли, что ли…       Он протянул помятый листик, и Кэйя хотел уже было укорить его за неаккуратность, но зацепился взглядом за письмена – и тут же забыл всё своё недовольство.       – Забытый Каньон, говоришь? А далеко от входа?       – Нет, совсем недалеко, – помотал головой Джек. – Я вглубь предпочитаю не лезть, ха-ха… Но эти надписи были в таком укромном уголке, что если бы я любопытства ради не заполз туда, то и не увидел бы.       – Ты молодец, – протянул Кэйя, – молодец, спасибо… В следующий раз постарайся не задерживать отчёты. Можешь идти, хорошая работа.       Джек ещё что-то говорил ему вслед, но Кэйя помахал рукой и направился в сторону ордена, стараясь не ускорять шаг.       Стражников на тренировочной площадке уже не было, поток жителей к магистру тоже поредел. Кэйя взлетел по ступенькам на второй этаж, дёрнул дверь своего кабинета, и та вдруг оказалась открытой.       Внутри убиралась Ноэлль. Она ойкнула, повернувшись на звук шагов, и прижала к себе тряпку.       – Я думала, что успею до вас, капитан Кэйя! – покаялась Ноэлль. – Если вы не против, ещё буквально пару минут, я почти что закончила…       – Не торопись, не торопись, – он бросил папку на стол и закопался в книги и тетради на полках стеллажа. – Делай что нужно. Кстати, спасибо большое за булочки, было очень вкусно! Кли поделилась со мной и, можно сказать, спасла от голодной смерти.       – Я оставляла вам в кабинете, – вздохнула Ноэлль, – но вы не зашли с утра, они остыли и уже не такие вкусные. Принести вам что-нибудь поесть сейчас?       – Нет-нет, не стоит, – Кэйя, наконец, отыскал нужные записи, разложил их на письменном столе вместе с мятой бумажкой Джека и небрежно скинул плащ на стул. – Думаю, что я надолго не задержусь. Кстати, это тебе.       Он протянул Ноэлль брошку, которую купил у гильдии, и Ноэлль тотчас же залилась краской смущения.       – Капитан Кэйя, вы что! Не нужно этого! Вы всегда дарите мне какие-то подарки, хотя я просто выполняю свою работу. Люди могут подумать…       Она зарделась ещё сильнее, и Кэйя просто-напросто прикрепил брошку к верху её блузки сам.       – Да пусть думают, что хотят, – сказал он. – Ведь не далеки будут от правды, я стараюсь тебя задобрить. Потому что мне нравятся свежевыпеченные булочки по утрам, выстиранная и выглаженная форма в шкафу, но больше всего мне нравится, что наши с магистром кабинеты, как и договаривались, убираешь только одна ты, и больше никто посторонний в них не заходит. Ах, да я бы даже женился на тебе!..       Ноэлль, всё ещё ужасно смущённая, неловко поправила брошку, отошла на шаг, и вдруг улыбнулась.       – Лукавите, – сказала она. – Вы бы даже ради булочек и отглаженной формы не женились. Спасибо, капитан Кэйя, я… я очень ценю вашу доброту. Уборка закончена, я пойду – и всё-таки не забудьте про обед… или уже про ужин?..       Возможно, если бы Ноэлль воспринимала его маленькие подарки как флирт, Кэйя действительно бы прекратил. Но лучшая горничная Ордо Фавониус питала ко всем рыцарям какие-то странные чувства, схожие с материнскими. С одной стороны, она мечтала сдать экзамен и присоединиться к ордену, неукоснительно выполняла любые приказы с рыцарской дотошностью. С другой же, когда по сто раз на дню видишь, как эти самые рыцари разбрасывают носки, оставляют следы от кофейных кружек на столах и забывают позаботиться о себе, половина пиетета попросту испаряется.       Как только за горничной закрылась дверь, улыбка сошла с лица Кэйи, и он придвинул поближе к себе тетради. Таинственные каракули на листике Джека были ему очень хорошо знакомы: так писали маги Бездны. Этот древнейший язык Тейвата ныне не использовал ни один регион, записи остались лишь в книгах и свитках, и им занимались разве что учёные или матёрые ведьмы Ковена.       Так что Кэйя открыл свои книги и принялся за расшифровку. Если надпись появилась на стене руин, куда частенько захаживали разные монстры, а потом исчезла, значит, послание нашло своего адресата. Любая деятельность магов Бездны в Монде могла привести к катастрофическим последствиям, и лучше бы сыграть на опережение, если есть такая возможность.       Вообще-то Кэйя планировал спокойно разбирать до вечера отчёты гильдии, но теперь пришлось отодвинуть их на неопределённый срок: записка Джека была гораздо важнее. Сложность заключалась в том, что парень мог ошибиться, перерисовывая незнакомые знаки, а Кэйя не сказать, что был крупным специалистом в этом языке.       На расшифровку ушло много времени, но в результате он получил более-менее связную мысль, которая его совсем не обрадовала.       Во-первых, ни одно нападение магов Бездны не могло порадовать в принципе. А во-вторых, если лингвистические способности не подвели, то грядущее вновь собиралось обрушить свой карающий меч на голову некоронованного короля Мондштадта. Кэйя перепроверил записи, но больше ничего из них выжать не смог. Да, этого было маловато для того, чтобы увидеть картину целиком, но добывать нужные сведения он умел как никто другой.       Что ж, когда расследование заходит в тупик, пора обращаться к профессионалам иного толка.              Сегодняшний день определённо был щедр на гостей для Моны Мегистус, заезжего астролога. Разумеется, Кэйя собирался заглянуть вовсе не по той же причине, что и Альбедо, а сугубо по рабочей. Алхимик дружил с Моной практически по семейным обстоятельствам: сошлись на почве беспокойства о Кли и из-за сложных отношений их учителей.       Появление в Мондштадте такой неоднозначной фигуры – ученицы известного астролога, участницы ведьминского Ковена, – нельзя было оставлять без внимания. Это тебе не бывший Похититель сокровищ, нашедший покой и пристанище в Соборе Барбатоса, и даже не охотник за головами, маскирующийся под добропорядочного горожанина. С ведьмами всегда нужно держать ухо востро, поэтому Кэйя поднял на ноги всю свою информационную сеть, чтобы раскопать подноготную Моны Мегистус. Но, к его удивлению, астролог не скрывала ровным счётом ничего; наоборот, с гордостью или спесью рассказывала про себя буквально каждую мелочь. А причина, по которой она решила остаться в Мондштадте – подсмотренный дневник своего учителя – оказалась и вовсе смехотворной.       (Ты понимаешь, начальник, – стонала Вэл, вручая ему пачку исписанных листов, – мне даже деньги брать за это задание стыдно!)       Так или иначе, получить в распоряжение ещё одну талантливую и лояльную к городу ведьму Ковена считалось большой удачей.       Мона встретила его на пороге дома.       – Я ждала вас не раньше шести вечера, капитан, – с лёгкой укоризной протянула она. Кэйя поймал её ручку в перчатке, невесомо прижался губами к пальцам. – Ваше счастье, что в последний момент я решила ещё раз прочитать звёзды и успела выкроить время. Будьте благодарны.       – Ужасно благодарен, – закивал Кэйя. – Увы, обстоятельства сильнее меня!..       Мона провела его по коридору в дальнюю комнату. Арендодатель, господин Гёте, разрешил любые перестановки, и астролог переделала её под рабочий кабинет – но не такой, где можно проводить исследования и заниматься настоящей магией, для этого у неё была целая лаборатория. Скорее, помещение походило на сцену для театрализованного представления, с ароматическими свечами, отливающими серебром занавесями и странными статуэтками.       Денежные вопросы ломают даже стойких. Поначалу, когда Альбедо только свёл их, гордячка Мона задирала нос и долго вещала о важности астрологии, прежде чем помочь Ордо Фавониус в расследовании. Кэйя магическое вмешательство оценил и заплатил весьма неплохо, пусть на этот раз даже и из собственного кармана, а не списав на орденские статьи расходов. Постепенно, на пару с Альбедо, им удалось переубедить Мону, и та всё-таки решилась зарабатывать на астрологии, немного переработав собственные принципы.       Теперь к ней иногда приходили люди – клиенты – со своими сложными, жизненно важными вопросами. И вот для них-то пришлось оформить отдельный кабинет так, как по мнению среднестатистического человека выглядело бы рабочее место ведьмы-астролога.       – Тебе антураж, чтобы настроиться на правильный лад, нужен? – спросила Мона, постукивая пальцем по ароматической цветной свече. Кэйя покачал головой, и та с удовлетворением хмыкнула. – Вот и хорошо, свечи тоже денег стоят. Ну, присаживайся. Что будем смотреть?       – Как обычно, – Кэйя выложил на стол мешочек моры, и тот быстро перекочевал в ящик стола. – Смотреть судьбу некоторых людей на ближайшее будущее. Желательно с подробностями, но тебе, как всегда, виднее.       – Конечно, мне виднее, – самодовольно заявила Мона, и под её руками из пустоты соткался водный круг, испещрённый сложными символами. – Всё как раньше, ты даёшь направление, а я иду глубже. Первый…       – Благородный лев.       Водные знаки пришли в движение, поползли меж пальцев Моны как живые. Было в её магии что-то прекрасное и завораживающее, но, с другой стороны, жуткое. Как будто звёзды действительно решили заглянуть в тёмную, зашторенную комнату и оставить свой след на водной глади.       – У неё ровная дорога, – поскольку Кэйя всегда начинал с магистра, Моне не понадобилось много времени, чтобы настроиться. – Ничего сверх обычного. Приятная и неожиданная встреча в скором времени – короткая и почти ни на что не влияющая. Разочарование в себе, острые семейные вопросы. Разочарование в человеке, который достаточно близок, и примирение. Много, очень много повседневных забот, большие волнения – но не больше, чем обычно. Глубже или дальше?       – Дальше, – главное, чтобы с Джинн всё было в порядке, а остальное – переживёт. – Пьянчужка-искатель приключений из Мондштадта, рождённый в декабре, чья страсть глубже сомнений семьи. Ему…       – Ему расквасят сегодня нос в пьяной драке, – хмыкнула Мона, которая на удивление быстро высмотрела в своих звёздах, о ком идёт речь. – Ну, или не нос, такие подробности я не вижу. Проведёт пару дней под надзором в Соборе, а потом приключения пойдут в гору.       Про Джека Кэйя решил уточнить на всякий случай: маловероятно, чтобы ему что-то угрожало из-за перерисованной надписи, но осторожность не помешает. А с пьяными драками пусть уж сам как-нибудь справляется.       – Давай дальше. Мой охотник за информацией.       – Большущий выговор от начальства, – Мона лукаво стрельнула глазами, про Вэл она тоже смотрела не впервые. – Неприятные встречи, приятные встречи, всё без смертельных опасностей. Денежный вопрос. Завтра вечером пойдёт на свидание, которое закончится в постели, так что с утра можешь на работу даже не вызывать – не придёт.       – Если ты, Мона Мегистус, когда-нибудь решишь прочитать мою судьбу на ближайшую неделю в таких подробностях, я приду тебя арестовывать, – шутливо погрозил Кэйя пальцем.       – Ой, да как будто мне интересно, кто с кем и когда спит, – отмахнулась Мона. Явно слукавила, сплетни она всё-таки любила. – Тем более, нельзя слишком часто обращаться по мелочным вопросам к звёздам. Этого они могут и не простить. Но когда я смотрю общую картину, то кроме каких-то абстрактных моментов иногда вижу указания на вполне конкретные вещи и даты. Всё зависит от того, насколько благосклонны будут ко мне звёзды. Ну, ещё? Я бы советовала не слишком переусердствовать, так что выбирай с умом.       – Ещё разок, последний, – кивнул Кэйя, теперь уже осторожнее подбирая слова. В конце концов, всё остальное было лишь прелюдией – настоящий вопрос на сегодня, ради которого он и запланировал визит, только один. – Мудрая сова, которая вершит своё правое дело по ночам, но с нетерпением ждёт рассвета.       Глаза Моны опасно заблестели. Такую характеристику – ночного мстителя, ждущего рассвета – она как-то присвоила Дилюку сама, пока разглядывала его судьбу в водной поверхности. Кэйя привык периодически проверять, что готовит мастеру Рагнвиндру будущее – на всякий случай, слишком уж важной для Мондштадта фигурой он был. Счастье, что наука Моны, видимо, действительно не поощряла пустое любопытство, и глубже их с Дилюком историю астролог ни разу не копала. А может быть, чуяла всем своим существом, что излишние знания о живых людях могут принести ей только неприятности.       – Минутку, – она сосредоточилась. – Очень сложные знаки, мне надо подумать… Что ж, прогноз неутешительный. Я вижу тёмные тучи, которые сгущаются над всеми, и этот человек будет тем, кто примет последний удар небес.       Кэйя помрачнел: этого-то он и опасался. В стремлении защитить то, что ему дорого – винокурню ли, семью, дом, доброе имя и честь или же весь Мондштадт – Дилюк готов был забыть, что его собственная жизнь стоила гораздо дороже. Если даже не сиюминутно, то в долгосрочной перспективе точно.       – Не надо воспринимать так буквально, – поспешила успокоить его Мона. – Я бы сказала точную дату, когда всё случится, но она ещё не определена, а значит, подобный исход можно избежать. Например… Например, я могу посмотреть, что произойдёт, если вы будете влиять друг на друга. То есть, созвездия, конечно, их пересечения.       – Смотри, – разрешил Кэйя. Раз уж он всё равно, пока расшифровывал записку, решил вмешаться в грядущие неприятности лично, так пусть великий астролог подскажет, не выйдет ли его помощь боком. Может, всё-таки стоит переадресовать дело Джинн? Ах, не хотелось бы…       У водного круга появился брат-близнец. Теперь Мона умолкла минут на пять, сосредоточенно выстраивая символы на обоих кругах – они выскальзывали из-под её пальцев и сбивали схему, будто никак не хотели сходиться вместе.       – Да, – наконец, сказала она. – Если под последним ударом небес окажешься ты, то всё закончится гораздо лучше, даже для тебя самого. Это немного странно, но звёзды говорят о создании семейных уз… о новом начале… Впрочем, тут могут быть погрешности из-за вариативности развития событий. Но я могу передать тебе хороший совет от звёзд: ищи правду за слоем лжи. И тогда всё поймёшь.       – И чем это отличается, от того, что я делаю обычно? – поинтересовался Кэйя больше у небес, чем у астролога, но те больше не соизволили дать ни одной подсказки. Мона устало взмахнула рукой, и круги рассыпались капельками воды по поверхности стола: последнее гадание явно далось ей нелегко.       – Я могу посмотреть завтра чётче, если это важно, – предложила она. – Хотя бы дату и место. Люди думают, что когда у человека появляется Глаз Бога, его судьба сразу становится яснее, ведь созвездие начинает пылать ярче… На деле же происходит ровно обратное. Те созвездия, что обретают силу, очень неохотно расстаются со знаниями. И, хотя наша судьба записана в звёздах задолго до нашего рождения, может ли она измениться, если в неё вмешается другое созвездие? И как нам уловить тот краткий миг, когда в водной глади будут отражены именно эти изменения?..       – Не нужно больше смотреть, – отказался Кэйя, – дату и место я и без звёзд узнать смогу. Лучше поведай мне, что вы сегодня выбрали для Альбедо?       Мона тут же развеселилась: не было ни малейшего сомнения, что она уже знала о предстоящем приёме у семьи Гуннхильдр во всех деталях.       – О, Альбедо, конечно, ни слова не сказал, но он совершенно точно недоволен! Знаешь это его лицо, когда кто-то навязывает скучный, бесполезный разговор, а он пытается действовать согласно человеческому этикету? «Да-да», «действительно», «о, вот как» – и абсолютно отсутствующий взгляд. Я тебе скажу, это тот самый случай. Все аристократы и дельцы, которые решат заговорить с ним на приёме, будут в неописуемом восторге.       – Главное, чтобы в итоге госпожа Фредерика и ему не выдала перманентный запрет на посещение поместья Гуннхильдр.       – Только не подавай ему идею раньше времени, – фыркнула Мона. – Останетесь без последнего капитана.       Прощаясь на пороге, Кэйя повернулся к Моне так, чтобы тень от двери скрыла выражение его лица.       – Хочу напомнить на всякий случай, – вкрадчиво сказал он, – что если ты со своими прекрасными способностями когда-нибудь попадёшь в руки к врагам Мондштадта, то лучше бы тебе сразу откусить себе язык, чтобы не возникло искушения поработать на них. Иначе потом, когда тебя спасут, ты очень, очень пожалеешь об этом, Мона. Ну а я, в свою очередь, могу пообещать, что за тобой будут хорошо приглядывать, чтобы подобной ситуации не произошло, и ты жила в мире и спокойствии.       – Это твой способ сказать, насколько я ценный специалист? – хмыкнула Мона. – Что ж, сочту за комплимент!       Но Кэйя видел, как по её телу прошлась лёгкая дрожь. Мона, которая умела смотреть в созвездия и души людей, совершенно точно должна была знать, что он не шутил. Разумеется, как только Кэйя понял, какую выгоду и опасность несут знания Моны, он приставил к ней охрану и убедил Альбедо тоже проявить бдительность. Но в жизни могло случиться всякое, и лучше бы подготовиться к любым поворотам судьбы заранее.              Эмбер могла сколько угодно называть капитана бездельником, а Дилюк отчитывать за пьянство – они и на треть не подбирались к сути.       После Моны пришлось вернуться в орден и разобрать ещё часть донесений от членов гильдии в надежде найти какие-то зацепки к самой свежей проблеме. За всеми этими хлопотами ужин тоже пролетел мимо, и когда Кэйя добрался до таверны выполнить поручение Джинн, он заебался уже настолько, что хотелось только лечь головой на стол и подремать хотя бы часок под привычный гул завсегдатаев. Он понадеялся, что за стойкой сегодня не Дилюк; во-первых, тогда задание от магистра выполнится автоматически – никто другой не обладает достаточным авторитетом, чтобы неосторожным словом или выражением лица опровергнуть слухи об увиденной с утра доблести рыцарей Ордо Фавониус. Во-вторых, это избавит от необходимости выслушивать напрямую или просто чувствовать спиной его традиционное неодобрение.       Архонты услышали сердечное желание: стаканы за стойкой натирал молодой паренёк, Нил, который иногда делил смены с Чарльзом. Самого опытного трактирщика было не видать, и это немного печалило: не умел парень смешивать Полуденную Смерть так, чтобы сразу пробирало до мозгов.       Выпить, однако же, тянуло со страшной силой. Кэйя пошёл безопасным путём – заказал обычное одуванчиковое вино – и осмотрелся: все столики к ночи уже заняли, в центре зала наигрывал на лире Шестипалый Хосе. Но сегодня капитан не искал случайной компании: ему нужен был только один конкретный человек.       Сестра Розария устроилась на втором этаже, у самого края. Она в одиночестве опустошала бутылку – видимо, тоже была не в восторге от юного трактирщика и предпочла не рисковать и обойтись без коктейлей. Сидела себе, пристроив локоть на перилах, посматривала вниз и лениво крутила в пальцах одинокую игральную карту.       Ловко лавируя между посетителями, Кэйя отсалютовал ей. Розария кивнула в ответ и похлопала по стулу рядом с собой, приглашая присоединиться.       – Такая прекрасная девушка, и без компании, – льстиво пропел Кэйя, поднявшись наверх и проложив путь до нужного столика.       – Боятся гнева Архонта нашего, сын мой, – в тон ему ответила Розария и звонко стукнула об стакан прямо бутылкой. – За повелителя ветров, чтобы дуло нам всегда попутно в жо…       Не дослушав, Кэйя загоготал в голос. Розария как никто другой могла его развлечь. Особой радостью для неё было поминание Барбатоса к месту и нет, коверканье его имени и изобретение новых и новых хвалебных тостов в его честь. Любая другая монахиня из Собора уже давно бы схватилась за сердце, но Кэйя был уверен, что Барбатосу подобный подход к делу бы только польстил. Не мог бог свободы любить молитвы по принуждению сильнее искренних и весёлых тостов.       – Грешно за такое не выпить, – Кэйя сделал большой глоток и украл с тарелки Розарии сухарик, чтобы им закусить. Почти что пустой желудок эдакий финт явно не одобрил, но кто его спрашивал.       – Ты по делу? – отставив бутылку, Розария перешла на деловой тон. – В ордене сейчас такая беготня, Джинн тебе голову оторвёт, разгуливай ты бесцельно по тавернам, пока она убивается в кабинете.       – А то! – напустил на себя важный вид Кэйя. – Приказ самого магистра, между прочим – наведаться в Долю Ангелов и пообщаться с простым народом. Что у нас со слухами нынче вечером?       – Я тебе не Вэл, слухи собирать, – оскорбилась сестра Розария. – Иди вниз и сам узнаешь.       Вниз Кэйя не пошёл. Просто перегнулся через перила и хорошенько прислушался, стараясь выцепить из монотонного гомона хоть какие-то слова. Громче всех выделялись тосты: пили за Мондштадт, прекрасных дам, бравых мужчин, магистра, рыцарей и Барбатоса – ничего нового и волнительного.       Розария утянула с соседнего столика колоду карт, вогнала в центр ту, которую вертела в пальцах, перетасовала. Раздала на партию в «Пять слаймов» – бездумно, просто чтобы занять руки.       – Партийку – и полетишь дальше, – пообещала она. – Если личных дел никаких. Расслабь немного извилины, капитан, они у тебя скоро лучше пресса накачаются.       – Это точно, – вздохнул Кэйя и взял карты. – Но личное дело тоже есть, и очень, очень срочное. Нагнись-ка.       Было видно, как Розарии не хочется следовать его командам – имела полное право, между прочим; формально церковь Фавония рыцарям не подчинялась и выполняла только общегородские приказы магистра. Но, несмотря на независимость Розарии во всех её теневых делах, работать сообща – или хотя бы не вставляя друг другу палки в колёса – было гораздо удобнее.       – Дело срочное, Роза, – шепнул ей на ухо Кэйя, когда Розария всё-таки наклонилась ближе. – Где-то юго-западнее Мондштадта устроили логово маги Бездны. Направление очень условное, и это только мои догадки, но я прошу тебя как следует поискать. Скорее всего, там, куда не проползают ребятишки из гильдии. Может быть, в Забытом Каньоне, а может и нет.       – Поискать, и?.. – пробормотала в ответ Розария, сбрасывая карту с руки. Пришлось немного отстраниться, чтобы посмотреть, какой ход она сделала, и выбрать карту самому.       – И сообщить мне любым способом, в любое время суток, срочно и без отлагательств. Только не лезь сама, оставь это дело ордену… ну, или мне, я ещё не решил, как будет лучше. По обстоятельствам. Но если не найдём гнездо первыми, может случиться большая неприятность.       – Да ну, не очередной дракон же, – не поверила Розария.       – Нет, – признал Кэйя. – Но уважаемые крупные налогоплательщики этого города должны спать спокойно, иначе с кого нам собирать налоги?..       Мимоходом Кэйя допустил досадную ошибку – отвлёкся и не слишком удачно выбрал карту в свой ход. На снисхождение в этой компании рассчитывать не приходилось, Розария тут же воспользовалась его слабостью и обернула партию в свою пользу.       – Ого-ого, даже так, – она постучала мыском туфельки по ножке стола. – Нет, этого мы допустить не можем. Так и быть, помогу по доброте душевной. За что бы нам с тобой выпить?.. О! Выпьем за винную индустрию Мондштадта, чтобы жила она вечно!       – Зря стараешься, – высмеял её Кэйя, отбрасывая карты – всё равно уже проиграл – и хватаясь за стакан. – Хозяина «Доли Ангелов» сегодня нет, никто твой патриотизм не оценит.       – Патриотизм, – глубокомысленно заявила Розария, собрав языком последние капли с горлышка бутылки, – он ведь как вера. Всегда в нашей душе, вне зависимости от зрителей!       – Зато со зрителями лучше работает, – хмыкнул Кэйя. Уж в таких-то вещах он разбирался прекрасно.       Розария собрала карты со стола, выровняла колоду в аккуратную стопку и вернула на место.       – Осушай-ка ты свой бокал до дна, капитан, – посоветовала она, – и вали отсюда, если не собираешься ни напиваться, ни расслабляться. Твоя рабочая смена на сегодня заканчивается, а моя вот-вот начнётся.       Ах, если бы только могли себе представить обычные жители, насколько оживлённа ночная жизнь Мондштадта! Полуночный Герой, астролог на крыше дома, боевая монахиня, алхимики в лаборатории, рыцарские патрули, уставший магистр и её капитан, бард, который любит посидеть на статуе Барбатоса у Собора…              Путь от таверны до ордена искушающе пролегал вдоль дороги к дому. Соблазн бросить всё и отправиться отдыхать до утра был велик, но Кэйя не мог не проведать магистра: это было бы как минимум нечестно с его стороны.       Одуванчиковое вино выветрилось из головы за время прогулки и теперь разве что только впустую перекатывалось в желудке. С одной стороны, Кэйя был действительно благодарен своей устойчивости к алкоголю, с другой же – когда хотелось быстро и качественно напиться, приходилось прикладывать некоторые усилия.       Орден к ночи затих, окна светились через одно-два. Хорошо ещё, караул у дверей не дремал – ребята бдительно вглядывались в ночь и даже потянули руки к мечам, заслышав шуршащие шаги. Кэйя пожелал им мирной ночи и проскользнул внутрь.       Если посчитать, сколько раз в день он обычно открывал дверь в кабинет магистра, то вполне могло бы получиться, что даже чаще, чем в собственный. Но на этот раз обстановка была непривычная: за столом магистра сидела Кли и сосредоточенно вырезала ножницами бумажных человечков. На звук двери она резко подняла голову, подобралась и напустила на себя преважный вид.       – Добрый вечер, глубокоуважаемый магистр, – церемонно поклонился ей Кэйя. – Я вижу, вы, как обычно, трудитесь, не покладая рук. А не подскажете ли, где сейчас ваш заместитель Джинн?       Кли захихикала, довольная, что он включился в игру.       – Добрый вечер, капитан Кэйя, – ответила она, складывая руки перед собой – копировала обычную позу Джинн. – Мой заместитель сейчас наверху, у сест… у госпожи Сахарозы. Делает масочку на лицо. А я упано… уполно… мочена принимать обращения от граждан, которые не умеют смотреть на часы.       – А если бы это не я зашёл, а кто-нибудь из рыцарей? – поинтересовался Кэйя, подходя поближе к столу. Кли уже успела вырезать бумажную гирлянду из человечков в юбочках, а теперь, видимо, делала ещё одну, в шортиках. Очень ей нравилась эта игра; Кэйя только понадеялся, что расходным материалом не послужили важные документы Джинн.       – То, само собой, сказала бы, что магистр Джинн на важном-преважном задании, – совсем не по-детски иронично хмыкнула Кли.       Чему мы её учим, с внезапной тоской подумал Кэйя.       – Ну хорошо, тогда не буду вас отвлекать от важной работы, дорогой магистр, – он потрепал Кли по светлым волосам. – Но не забудьте лечь спать вовремя, если к половине одиннадцатого Джинн не придёт! И пусть тогда кто-нибудь из рыцарей запрёт кабинет и оставит ключ в архиве.       – Магистр Кли обо всём позаботится! – с энтузиазмом откликнулась малышка. – Идите, капитан Кэйя, совершайте подвиги, и да пребудет с вами Барбатос!       Пожалуй, мало кто из детей Мондштадта мог похвастаться тем, что поиграть в «магистра Ордо Фавониус» его пускали в кабинет Джинн. Но Кли, непоседливая очаровашка, всегда охотно помогала в любой работе: начиная от охоты на хиличурлов и заканчивая сортировкой бумажек. Звание рыцаря она носила с гордостью и никогда о нём не забывала.       Однако проверить на всякий случай, ушла ли она спать в свою «одиночную камеру» к одиннадцати, как и было обещано, всё-таки стоило.       Кэйя взлетел по лестнице, подбодрил дежурящего рыцаря и двинулся налево. Алхимическую лабораторию в Ордо Фавониус организовали, во-первых, на верхнем этаже, а во-вторых, в самом дальнем крыле. Некоторые рыцари шептались, что лучше б в подвале, подальше от людей. В чём-то они были правы; раньше, судя по старым планам, алхимическая лаборатория действительно располагалась в подвалах – до тех пор, пока её не забросили за ненадобностью. Но магистр Варка, распоряжаясь устроить Альбедо с комфортом, философски заметил: если вдруг что-то взорвётся, то крышу залатать всяко проще, чем два этажа, пробитые насквозь.       Открывая дверь в лабораторию, Кэйя был готов почти к чему угодно. Но, как ни странно, Кли оказалась права. Джинн – Бездна и её обитатели! – действительно делала масочку.       Она лежала на кушетке с лицом, перемазанным в чём-то белом, а Сахароза порхала вокруг, то и дело поправляя жижу и домазывая сверху.       – Добрый вечер, капитан Кэйя, – поздоровалась ассистентка алхимика. Пожалуй, она была одна из немногих, кто ни с кем из ордена не переходил на неформальную речь даже в приватной обстановке. – Выглядите немного устало. Не хотите тоже пройти процедуру? Маска из совершенно натуральных компонентов, снимает отёки, следы усталости, омолаживает…       – Прости, но я воздержусь, – вежливо, но непреклонно отказался Кэйя. – Наверняка это какая-то экспериментальная разработка, а я уже говорил Альбедо, что не очень-то горю желанием становиться его подопытным.       Тот, кто будет считать алхимиков нормальными людьми и всецело им доверять, однажды здорово за это поплатится.       – Биоалхимия – моя специальность! – запальчиво напомнила Сахароза, но тут же пошла на попятную. – Н-нет, если вы не хотите, я, конечно, не настаиваю, но эксперименты показывают, что в семидесяти процентах случаев результат превысил удовлетворительную оценку… Я разработала этот состав специально для таких случаев и всё ждала возможности обернуть на пользу ордену…       – Теперь мне стало ещё страшнее, потому что смесь уже на моём лице, – подала голос с кушетки Джинн. – Я уже начинаю жалеть, что поддалась твоим уговорам, Сахароза. Не делала подобного раньше, и сейчас, наверное, не стоило…       – В вашем случае, магистр, хуже уже не будет, – успокоил её как мог Кэйя. – Я, можно сказать, всецело за идею предоставить завтра гражданам посвежевшего и здорового магистра. Кстати, по поводу граждан…       Он перевёл взгляд на Сахарозу, и та прижала свои нечеловеческие уши ладонями к голове.       – Ничего не слышу, ничего не вижу. Магистр, пожалуйста, не смахните случайно смесь – вам надо полежать с ней ещё как минимум двадцать минут, – она развернулась на каблуках и убежала в соседнюю комнату, где тут же загремела лабораторной посудой.       – Ничего срочного в прошениях, – первой обрисовала обстановку Джинн. – Я уже успела их рассортировать – часть отдам Герте, часть передам гильдии Искателей приключений. Кое-какие придётся напрямую распределить между рыцарями, займёмся этим завтра с утра. У тебя что?       – Сайрус всё ещё упрямится, – вздохнул Кэйя, устраиваясь на краю кушетки. Джинн немного подвинулась вбок, освобождая ему место. – Если мы хотим принять этот закон, то нужно действовать быстрее, пока он не натравил на нас объединённую силу гильдий по всему Тейвату. Думаю, попрошу Вэл заняться Сайрусом плотнее…       – Я сейчас буду как Сахароза, – предупредила Джинн. – Ничего не вижу, ничего не слышу. Хотя, я и так ничего не вижу с этой маской, но давай сделаем вид, что она была ещё у меня и в ушах.       – Конечно-конечно, – Кэйя поправил ей прядь волос, чтобы не окунулась в белую жижу. – Кстати, у меня сегодня возникла потрясающая идея сдавать часть наших рыцарей в гильдию. Скажем, в рамках обмена опытом. Может быть, полюбуются на то, как работают настоящие профессионалы из гражданских, раз нас с тобой им уже мало – да хоть те же Бенни с Фишль – и устыдятся.       – Эти твои шутки, капитан... – прокомментировала Джинн, но дальше развивать не стала. – Кажется мне, ты уходишь от темы. Ты так резко сорвался сегодня в город после обеда, что-то серьёзное в отчётах гильдии?       Рассказывать не хотелось. Джинн бы начала беспокоиться, отправила целый отряд рыцарей разбираться – и наверняка навлекла бы недовольство на орден. Сейчас было самое что ни на есть неподходящее время для ослабления сил города и дурных настроев среди жителей. И тем более не стоило мешаться Розарии под ногами – раз уж она взялась за дело, то точно выполнит вовремя.       – Мелочи, – отмахнулся он. – Решил проверить пару слухов, а зря, лучше бы остался в ордене и доразбирал все отчёты. Придётся с утра постараться. Кстати, почему бы сейчас не решить, кто из нас спит сегодня, а кто завтра?       Это была нормальная практика. Такие суматошные дни, когда часов в сутках катастрофически не хватало, они с Джинн обычно делили пополам. Если они оба не сомкнут глаз пару суток подряд, то, случись что на третий день, вместо одного полностью боеспособного и одного в меру сонного командира получат двух людей с рассеянным вниманием и проблемой с концентрацией.       Кэйя отдавал себе отчёт, что вопрос с недостатком сильных, уважаемых и боеспособных капитанов был гораздо глубже, нежели просто головная боль, что некому поприсутствовать на приёме у аристократической семьи. Случись в городе какая беда – и люди пойдут только за тем, кто сумеет вовремя собрать их под своими знамёнами и организовать. Это могла сделать Джинн, это мог бы сделать Кэйя, это мог бы с лёгкостью быть Дилюк, если бы не его гордость и принципиальность. Но – кто ещё?       – Монеткой решим? – согласилась Джинн. – Тогда позови свидетеля, чтобы было честно, я-то ничего не вижу.       – Легко. Сахарок! – Кэйя повысил голос, доставая из кармана отполированную до блеска монету. Сахароза немедленно выглянула на зов. – Нам с магистром нужно кое-что решить. Озвучишь ей результат?       – Конечно, – кивнула она, подаваясь ближе и поправляя очки.       Кэйя подбросил монету – та легко завертелась в воздухе – поймал её тыльной стороной руки и протянул вперёд.       – Трикветр, – огласила Сахароза. Джинн издала неопределённое «м-м»: это была её сторона монетки. Что ж, значит, стоило воспользоваться случаем и хорошенько сегодня выспаться, чтобы завтрашней ночью забрать все незаконченные дела магистра себе.       – Переночую в ордене, – решил Кэйя. – Если что – будите, вы знаете, где меня искать.       – Добрых снов, – легко пожелала Джинн.       Если бы его сны могли стать добрыми одной только сердечной силой убеждения их светлого, праведного магистра, то капитан Кэйя, возможно, назвал бы себя самым счастливым и удачливым человеком Тейвата. Но так далеко его удача, к сожалению, не распространялась.