Общая цель

Несколько минут поиска и спальня Австрии и Венгрии была обнаружена. Пруссия издал победный рык и заскочил внутрь, прикрыв за собой дверь. Комната была такой же вычурной, как и гостиная, но всё же куда более уютной. Два больших окна, светлые шторы и полное отсутствие всяких там картин и прочей фигни определенно импонировало Великому. С улыбкой бегло осмотрев комнату, Гилберт принялся за более детальный осмотр. Сперва он пошарил под подушками (мало ли, может кто дневник припрятал), потом взялся за бельевой шкаф. В первом ящике не нашлось ничего интересного, только какие-то простыни и наволочки. Во втором хранились шмотки Родериха, трусы там, майки и прочие тряпки. Трусы, кстати, были в заплатках. У этого идиота Австрии что, денег нет на новое бельё? Лучше бы он вместо тупых картин трусы купил нормальные. Третий ящик оказался манной небесной для Пруссии. Не нужно даже спрашивать почему. И так понятно, что там было нижнее бельё Венгрии. Байльшмидт аж язык высунул от восторга. Трусики! Чудесные женские трусики! Да что там, трусики, это ж трусики Элизабет! Чёрненькие, беленькие, красненькие, бежевые – прелесть-то какая! Кружевные, гипюровые… ох бля… стринги! Забыв обо всём на свете, Гилберт схватил сей предмет женского гардероба и уткнулся в него лицом. Так бы и дышать этим ароматом вечно! Байльшмидт был почти счастлив. Счастлив потому, что может держать в руках трусики своей возлюбленной. Почти потому, что к этим трусикам не хватало ещё самой Венгрии. Помимо трусиков тут были ещё и лифчики. Такие прелестные лифчики, просто загляденье. Пруссия воображал себе, как он мог бы снимать их с Элизабет, как вдруг его рука нащупала что-то странное. Очень странное. Изъяв данную штуку, Гилберт шокированное улицезрел… член. Кхм…ну, не совсем прям член… В руках своих сжимал он кричаще розовый дилдо. Далее последовала длительная пауза, наполненная до основания шоком и недоумением. Резиновый член? В супружеской спальне Австрии и Венгрии? В ящичке Элизабет??? Какого… розового хуя это должно означать? Не может же быть, чтобы Венгрия баловалась такой штучкой! Или может? Пруссия пощупал резиновую штуковину. Если просто порассуждать логически, она же извращенка. Может, она и правда этим балуется? Но если так… Ах, твою же табуретку, где этот розовый монстр бывал??? Там, где уже давно мечтает побывать монстр самого Гилберта. Ох бля… Байльшмидт попытался дышать глубже, чтобы не задохнуться на ровном месте. Эта резиновая тварь украла его мечту! Хотя нет, не так, это же Австрия украл… Стоп! Неразбериха какая-то получается. Зачем Венгрии резиновый член, если у неё есть муж? Эдельштайн не удовлетворяет её? Он что, не мужик что ли? Хотя… Его же самого Швейцария трахал, значит он типа не любит быть сверху? Что за херня? Нафига тогда Элизабет вообще замуж за него вышла? Стала бы она жить с ним, если бы он не мог её элементарно трахнуть? Конечно же, нет! Значит, с этим всё нормально. Тогда зачем Венгрии эта резиновая штуковина? Пруссия принялся размышлять на эту архисложную тему, но ничего путного в голову не приходило. Потом в многострадальную голову пришла жуткая мыслишка. Совершенно жуткая, если учитывать то, что розовый дилдо находится в руках у Гилберта. Ведь Австрия… он же пассив, а стало быть он любит, когда его кто-то трахает. С Швейцарией он не трахается. Венгрия его трахать не может. Или может??? Перед глазами словно сама собой появилась картина, на которой Элизабет, одетая в костюмчик а-ля садо-мазо наклоняется над связанным Родерихом и вставляет ему в зад резиновый член. Почему-то противно от этой фантазии не было. Напротив, появилось нестерпимое желание посмотреть на то, как Венгрия это делает. Как трахает своего мужа резиновой игрушкой. А возможно и помочь ей… Фантазия разыгралась не на шутку. Пруссию снова попёрло. А могло ли быть иначе, ведь он же извращенец. Снова захотелось разрядки. Не такой, как с Цвингли, ибо минета уже мало. Захотелось кого-нибудь трахнуть. Желательно Венгрию, но с ней сейчас общается Швейцария. А кто тогда остаётся? - Гилберт? Байльшмидт резко обернулся. Паря в своих буйных фантазиях, он не заметил, как за его спиной очутился собственно хозяин данной спальни. Родерих Эдельштайн. Тебя-то все и ждали. - Что ты здесь делаешь? Пруссия одарил его своей самой обворожительной улыбкой, со стороны выглядевшей как оскал голодного животного. - Здравствуй, Австрия. Рад тебя видеть. Ситуация была очень интересной. Возвращается человек такой себе домой после катания на лыжах, явно полный надежды увидеть жёнушку и горячий обед, а натыкается при этом на старшего братишку, стоящего у бельевого шкафчика, в спальне, с резиновым членом в руке. Кстати о члене. Пользуясь паузой, созданной охреневшим состоянием Австрии, Гилберт зачем-то спрятал эту штуку в карман. - Что происходит? Где Элизабет? Байльшмидт самодовольно захихикал. Вместо банального «хи-хи-хи» получилось нечто вроде «ксе-ксе-ксе». Ну а чё, у Великого даже смех не может быть банальным. - Не думаю, что тебе следует знать о её похождениях. - Что? - Что слышал, детка. Продолжая глупо улыбаться, Гилберт принялся шажочек за шажочком приближаться к своей жертве. Всё ближе и ближе. - Какого чёрта? Пруссия снова захихикал. Ну, надо же, какой наивный. Так сразу и не скажешь, что его резиновым членом жена трахает, до того невинно он выглядит. В душе Гилберта проснулся азарт. Жуткое такое желание – потрахать собственного брата. Это плохо, никто не спорит. Но, сцуко, так хочется! Сейчас Австрия казался таким чертовски соблазнительным. Так и не дождавшись ответа, Родерих вновь обратился к старшему брату: - Что ты здесь делаешь? - Что же ты такой недогадливый, братишка? – нежно отозвался тот. – Я тебя жду. - Что? Что-то объяснять настроения не было совершенно никакого. В спешке скинув с себя пиджак, Пруссия принялся расстегивать пуговицы на рубашке. - Что ты делаешь? - Раздеваюсь. Что, не похоже? Блондин оказался уже весьма близко к младшему брату. Наконец, рубашка полетела на пол. Давать Родериху возможность прийти в себя было не в интересах Гилберта, а потому он решил не тянуть время. Австрия даже не понял, как именно оказался прижат к собственной кровати. Просто брат неожиданно схватил его за руки и потащил к постели. - Не дёргайся, братишка, – обманчиво нежно протянул он. – Нам обоим будет хорошо. - Прекрати! – закричал Родерих. Не очень, впрочем, убедительно. Может Пруссия и не был умником, но и полным имбицилом его тоже нельзя было назвать. По крайней мере, разницу между сопротивляющимся человеком и человеком не сопротивляющимся он видел. Так вот, младший брат не особо и вырывался из его захвата. Взгляд его выражал категорическое несогласие с тем, что происходит, однако тело его мнение не разделяло. И, конечно же, Гилберт был намерен этой странной ситуацией воспользоваться. Второй пункт плана можно считать реализованным