Общая цель

Гилберт проснулся от того, что рядом кого-то не хватало. Да, это странно звучит, но сквозь сон пришло ясное ощущение того, что чего-то нет. Чего-то важного и нужного. Вернее, кого-то… Открыв глаза, он с удивлением обнаружил балдахин и не сразу понял, что находится не в своей комнате. Отчего-то вспомнилась одна из многочисленных попоек и сказанные Ваней слова: «Гил, проснись, спать пора». А после треклятый мозг более или менее пришёл в себя и выдал более уместные воспоминания. Вспомнив, что недавно произошло в этой спальне, Пруссия огляделся. Ну да, верно, кого-то не хватает. Вернее, всех не хватает, и в первую очередь Венгрии. Великий вскочил на ноги и, нарочно игнорируя царящий в комнате бардак, поплёлся к выходу. В доме было пугающе тихо. «Куда все подевались-то?» - недоумевал Гилберт. Когда он спустился на первый этаж, послышались звуки. Очень тихие и приглушённые, но всё-таки звуки. Мысленно обрадовавшись, альбинос отправился к источнику этих звуков. Притаившись возле двери, которая ведёт в гостиную, стояла Венгрия. Из одежды на ней была только рубашка Пруссии. Девушке сей предмет гардероба явно был велик, но всё-равно только красил её. Длинные волосы красивой гривой спадали на спину, одна рука теребила рукав. Элизабет то и дело прикусывала губки и краснела, а красивые длинные ноги еле заметно держали. Попялившись немного на эти нехитрые действия, Гилберт понял, что она подсматривает. За кем и спрашивать не надо. Да уж… Подумать только, в кого умудрился влюбиться Великий Пруссия. Семейка получится знатная – извращенец на извращенце. Вздохнув, наш герой решительно направился к своей возлюбленной. - Что ты делаешь? Венгрия резко обернулась и шикнула на него, мол, потише, и вновь уставилась в небольшой проём между дверью и косяком. Появление Гилберта её не удивило, зато удивило другое. - Почему ты голый? - Одеваться лень, – так же шепотом ответил альбинос. - Ты в своём репертуаре. - А ты в своём. Вуайеристка. - Да ладно, я ведь только смотрю. Пруссия не без любопытства уставился в проём. Как он и ожидал, в гостиной были Австрия и Швейцария. Ваш сидел на том самом стульчике перед роялем, на котором брат Гилберта часами отсиживал свой зад, играя то ли Шопена, то ли Страуса… или Штрауса… Короче, Ваш сидел на этом самом стульчике спиной к роялю, широко расставив ноги. Перед ним на коленях устроился Родерих. Чем занят братишка Гилберт понял сразу. Он старательно отсасывал у Швейцарии, явно не без удовольствия и даже с долей какого-то фанатизма. Он был до того увлечён этим занятием, что, казалось, если в гостиной высадится целый десант, и вовсе этого не заметит. Поскольку сидели они боком к двери, Гилберту и Элизабет хорошо было видно, как губы Австрии скользят по члену, как его руки сжимают расстегнутые брюки любовника и как его волосы касаются паха блаженно прикрывшего глаза Цвингли. Это, пожалуй, было покруче всяких там порнушек. К слову, Швейцария не молчал. Он то и дело говорил что-то тихим и томным голосом. - Давай, не останавливайся… Я знаю, как ты это любишь… Любишь сосать у меня… Австрия что-то приглушённо замычал. Ответить с членом во рту он бы не смог, да и нужно ли это было? Рука Ваша зарылась в тёмные волосы любовника. Вот он грубо дёрнул его на себя, заставив полностью заглотить свой далеко не маленький агрегат. Родерих и не думает сопротивляться. Он еле дышит и захлёбывается, но всё равно терпит. «Едрить какой покорный! - подумал Пруссия. – Неужели он может быть таким?» Оказалось, что может. Цвингли отпускает его, и Родерих отрывается от своего занятия, чтобы вздохнуть. Отрывается ровно на пару секунд, после чего вновь погружает член в рот. На Австрию было несколько странно смотреть. Казалось бы, просто минет, но он умудрился сделать из него целое искусство. Где он этому научился, спрашивается… Да и вообще, он сосал так, словно обезвоженный в пустыне путник, нашедший источник. Словно от наличия члена во рту зависела его жизнь. Пруссия даже немного охренел. «Интересно, ему ещё не свело челюсть? Если нет, то я удивлён». От раздумий Гилберта отвлёк тихий смешок. Он обернулся и наткнулся на насмешливый взгляд Венгрии. - Извращенец, – еле слышно сказала она. Определённо, было от чего. Ведь Гилберт был совершенно голый, а потому его реакция на увиденное было отчётливо видна. Более того, она стояла прямо здесь, с высоко поднятой головой… головкой… - А сама-то, – заметил альбинос. У Элизабет, конечно, ничего не стояло, но если бы было чему стоять… Короче, сама она извращенка! - Я знала, что тебя тоже от этого прёт, – улыбнулась она. – Пойдём. Пруссия не стал интересоваться, куда они идут. В конце концов, это же Венгрия. С ней хоть на край света. Элизабет завела его в какую-то очень миленькую и уютную комнату. Здесь не было никаких гобеленов и прочей фигни, только мебель и одна ваза на столе. - Не будем им мешать. Думаю, они уже во всём разобрались и теперь счастливы вместе. - Ага, – выдавил Пруссия, с вожделением разглядывая девушку. - Когда Родерих делал мне предложение, он был уверен в том, что Ваш его разлюбил. А я согласилась потому, что он мне нравился. А ещё потому, что ты меня бесил. Гилберт невольно нахмурился. - Теперь у них всё наладилось. Думаю, наш брак накрылся медным тазом. - Ага. - Я не буду его держать, ведь Родерих так любит Ваша. - Ага. Пруссия был сбит с толку. Казалось бы, всё отлично, цель достигнута. Они с Швейцарией добились своего. Но было какое-то странное чувство, что что-то не так. Например, почему Элизабет так спокойно об этом говорит. Словно ничего особенного не случилось. Странно как-то… - Так ты говорил, что любишь меня? - А? – Гилберт снова растерялся. – Ага. - Мы с Родерихом разведёмся. - Ну и правильно. - Ты ведь меня не оставишь? - Конечно, нет! - Это очень хорошо. Венгрия нежно улыбнулась и подошла ещё ближе, на сей раз вплотную. - У меня ещё один вопрос. - Какой? Пруссия был охрененно счастлив. Вот она, его мечта, вполне реальная и оправдавшая все ожидания. Элизабет подняла одну руку. В какую-то секунду выражение её ангельского личика изменилось. На дьявольское. - Почему я нашла это в кармане твоего пиджака? Вновь растерявшись, Гилберт обернулся к предмету, покоившемуся в руках возлюбленной. Им оказался «Кричаще розовый монстр». - Ой… - только и успел вякнуть Гилберт. Кругом было очень много звёзд. Невероятный водоворот миллионов сияющих точек в кромешной темноте. Они слепили глаза и поражали своей скоростью. Их было много, и поток был нескончаем. А потом Гилберт, наконец, очнулся. И первым делом он задался вопросом относительно того, где же покоилась сковородка Венгрии в тот момент, когда они разговаривали? Откуда потом эта самая сковородка так стремительно появилась, что Венгрия так профессионально успела его вырубить, едва лишь он сказал «Ой»? И как вообще Венгрия умудряется так ловко орудовать этой самой сковородкой? Как эта сковородка оказывается у неё в руках тогда, когда ей надо? В общем, вопросов бренных было много. Ответов не было совсем. - Итааак… - протянула Венгрия, – Ты залез в мой шкафчик, где хранится моё бельё. Ты шарился в моём белье. Ты прикарманил мои личные вещи. Она возвышалась над Гилбертом, словно офицер СС над узником лагеря. Учитывая то, что не шибко отошедший от удара вышеупомянутой сковородой Пруссия лежал прямо у её ног, а на ней самой кроме мешковатой рубашки вообще ничего не было, Великий совсем не был против. Мало того, что возлюбленная какие-то ролевые игры замутила, так ещё и потрясный вид открывается. - Признаёшь свою вину? Всё ещё чуток контуженный, альбинос кивнул. - Признаю. - Тогда готовься принять наказание. Венгрия устрашающе улыбнулась и покрутила в руках «Кричаще розового монстра». Да, Гилберт был малость контужен, но суть наказания он понял сразу. - Ох бля… Ну да ладно, это же Венгрия! Ей можно. Наверное…