Неправильный

Круз Кастильо, детектив двадцать третьего полицейского участка Санта-Барбары, не рад был тому, что вывел на чистую воду помощника окружного прокурора Кейта Тиммонса. Нет, он вовсе не ловил Кейта за руку при получении взятки, не натыкался на кассеты с видеозаписью его встреч с местными мафиозными воротилами. Змеюка Тиммонс был таким же честным служакой, как и он сам. Но он был геем, и этот секрет Круз вызнал, расследуя покушение на его жизнь, устроенное брошенным ревнивым любовником Кейта. Другой бы, возможно, и позлорадствовал, обладая этакой «грязной тайной», либо, ещё пуще, принялся бы Кейта шантажировать. Сам Кейт стопроцентно так бы и поступил, окажись он на месте Кастильо. Потому что он был тот ещё говнюк. Но уподобляться ему Круз не собирался, хмуро заверил помощника прокурора в том, что спустит расследование на тормозах и бежать тому из города вовсе не следует. Дурак, чего уж там. Пускай бы Тиммонс, зануда и педант, попортивший детективам двадцать третьего немало крови, свалил бы ко всем чертям в закат, так нет же. Вспоминать же ещё и о том, что при этом дурацком разговоре в доме помощника прокурора тот позволял себе в его адрес какие-то левые намёки, Круз решительно не желал. Как и об уставившихся на него со странной смесью ехидства и мольбы светлых глазах Кейта Тиммонса. * * * Нельзя сказать, что когда с Крузом случилось несчастье, никто его не поддержал. Нет, он не был ранен или травмирован. Но по его вине напарница Кайла Дженкинс сейчас находилась в коме в отделении интенсивной терапии местной больницы. Круз не успел её ни прикрыть, ни оттолкнуть в сторону, когда на неё обрушилась тяжёлая балка, сдвинутая с места преступником, удиравшим от них среди руин заброшенной авторемонтной мастерской на окраине. Перелом рёбер и черепно-мозговая травма… и вот теперь Кайла, такая живая и хорошенькая, лежала недвижимо, с перебинтованной головой, за стеклом, отделявшим палату от посетителей. В отделение Круза не пускали, но он упросил. Стоял долго, засунув кулаки в карманы и с болью глядя на посеревшее осунувшееся личико Кайлы. Лучше бы он сам там лежал, честное слово. Ребята пытались его утешать, зовя с собой в бар, неловко хлопая по плечам, но Круз только мотал головой. Мать Кайлы, хорошо его знавшая (он иногда забегал к ним на домашнюю паэлью и булочки с корицей) тоже ни в чём его не винила, а сталкиваясь с ним в холле больницы, пыталась ободрить. Но он знал, знал, что виноват, и эта вина тяжёлым грузом придавливала его к земле. Он практически не уходил с работы, брался за лишние дежурства, спал в комнате отдыха на диванчике, рядом с автоматом по продаже чипсов и газировки, названивал в больницу, чтобы узнать, что состояние Кайлы без изменений… и чувствовал себя полным дерьмом. Спустя неделю такой жизни, когда он наконец заехал к себе домой, чтобы помыться и сменить одежду, к нему в дверь позвонил Кейт Тиммонс. * * * Увидев его на пороге – привычно лощёного, в дорогом с иголочки костюме-тройке, Круз хотел было осведомиться: «Какого хера?», но сдержался и только буркнул: – Чего тебе, Тиммонс? Мне надо в участок. Говоря это, он машинально пригладил растрёпанные волосы, влажные после душа, и, конечно, немедля вспомнил, как сам заявился в дом к только что вылезшему из ванной Кейту. И ещё он, грешным делом, подумал, застёгнута ли у него ширинка джинсов, но проверять, разумеется, не стал, даже глаз не опустил. – Ты и так там живёшь, в участке в своём сраном, – легко отпарировал Кей, криво ухмыльнувшись и взмахнул зажатым в руке бумажным пакетом. – Я вина принёс. Ты что, спал с ней, что ли, с этой девчонкой, с Кайлой, что так переживаешь? Круз немедленно завёлся и процедил, зло уставившись в сощуренные глаза помощника прокурора: – Во-первых, нет, не спал, а во-вторых, не твоё дело. Он с большим трудом проглотил слово «собачье». Кейт перестал ухмыляться и на миг отвёл взгляд. Потом снова взмахнул пакетом: – А чего же тогда ты так заходишься? Круз как-то сразу остыл. Конечно, что он может понять?.. Прокурорский! – Мы напарники, знаешь ли. Прикрываем друг друга. И если кто-то облажался, второму это может стоить жизни. Вот как с Кайлой. – Это же просто работа, – подумав, заявил Кейт. – Тебе могли дать в напарники кого угодно. Другого. Мудака какого-нибудь. Меня, например. Он снова растянул большой рот в принуждённой ухмылке. – Вот радость-то, – пробормотал Круз, искоса глянув на него. – Нет, правда, – не отставал Тиммонс. – Если бы тебе меня дали в напарники, а ты вот так облажался, – что, неужто бы тоже переживал? Круз в некоторой растерянности смотрел на него, не зная, что ответить. – Круз? – поторопил Тиммонс. – Ну вот что ты пристал? – устало пробормотал тот и потянулся за своей курткой. – Ты не мой напарник и сроду им не будешь, ты злоебучий прокурорский. Давай выкатывайся вместе со своей бутылкой, я уже, считай, на работе. Кейт вроде как даже развернулся к двери, но потом опять застрял на пороге, косясь на Круза через плечо: – Тогда давай подвезу. Да что ж это за липучка такая?! Но Круз не мог не признать, что его чёрную тоску и погружённость в себя Кейт всё-таки немного развеял. – Ладно, подвези, – со вздохом согласился он, вспомнив, что его собственная тачка на профилактике, а домой его закинул Боб Хейли. Но ведь он мог и такси вызвать. Круз уже собрался сообщить Кейту про такси, но взглянул в его напряжённое лицо и со вздохом поднял брови: – Чего застрял? Пошли тогда. * * * Но они только и успели, что доехать до кинотеатра Эдвардса. Раздавшийся изнутри треск выстрелов, который ни с чем нельзя было спутать, и отчаянный женский визг – эти звуки не были частью боевика! Круз отреагировал мгновенно, выхватывая пистолет из всегда находившейся под пиджаком кобуры: – Звони в полицию, Тиммонс! Вон будка! У тебя же рации нет? Скажи, тут перестрелка! Когда он, пригибаясь, добежал до угла кинотеатра, Тиммонс догнал его несколькими кенгуриными прыжками. Завидев его, Круз чуть не взвыл: – Да ты ебанулся, что ли?! Быстро вернись в машину! – Хер тебе, мы теперь напарники! – радостно заявил этот идиот. В руке у него откуда-то взялся кольт-сорокапятка. Круз лишь тоскливо выругался по-испански и присел за мусорным баком, когда прямо возле его уха цвинькнула пуля. Ободранный полосатый кошак выскочил из бака и стрелой понёсся вверх по проулку, задрав хвост. Позже выяснилось, что некий обдолбанный торчок по имени Бен Муркок сперва решил грабануть кассу кинотеатра, но кассирша завизжала и нажала тревожную кнопку. Тогда он всадил пулю в зеркало на противоположной стене и принялся палить направо и налево по разбегавшимся, будто зайцы, зрителям. При этом он орал и хохотал, как сумасшедший. Впрочем, таковым он и был. – Прикрывай меня! – гаркнул Круз азартно сверкавшему глазами Кейту и едва не застонал, увидев, какая счастливая улыбка расплывается по вспыхнувшему лицу помощника прокурора. Про себя он решил: если они выберутся из этой жопы живыми, он пересчитает Кейту Тиммонсу все тридцать два зуба, не боясь больше попортить работу его дантиста. Причём прямо рукоятью пистолета пересчитает. Когда им удалось проникнуть в зрительный зал через пожарный выход, Круз выпрямился во весь рост, не опуская, впрочем, пистолета. Бен Муркок, расстрелявший, как потом выяснилось, все патроны, стоял, пошатываясь и тупо уткнувшись остекленевшим взглядом в ухмылявшуюся физиономию Фредди Крюгера на огромной афише. Круз гаркнул: – Лежать! Руки за голову! Но тот не отреагировал, и тогда он просто саданул его по темечку пистолетом, подскочив сбоку под рычание Тиммонса: «Куда? Куда-а, мать твою?!» Он уложил безжизненное тело лицом вниз на засыпанный осколками стекла пол, застегнул на нём наручники и только потом обернулся к Тиммонсу, который подбегал к нему с перекошенной физиономией, в вымазанном каким-то дерьмом костюме. – Ладно тебе, он же овощ, – успел брякнуть Круз, прежде чем получил по зубам. Спасибо, не рукоятью револьвера. * * * – Скотина, – с чувством повторил Круз в очередной раз, осторожно ощупывая языком передние зубы. Они, кажется, не шатались, но во рту всё ещё отчётливо ощущался металлический привкус. Удар у скотины Тиммонса был поставлен, ничего не скажешь. – А ты чего в него не шмальнул? – тоже в очередной раз огрызнулся тот. – А если бы он повернулся и шмальнул в тебя? Если бы у него ещё одна пушка была? – Я чуял, – вяло возразил Круз. – Чуял, что нихуя у него нету, у торчка этого. Они с Кейтом сидели в его машине возле дома Круза. Просто тупо сидели, и всё, пялясь на неосвещённые окна. Адреналиновая буря отбурлила, пришла апатия и нежелание шевелиться. – А ты ничего так, годный, – неожиданно для себя похвалил Круз, покосившись на Тиммонса. Тот расцвёл, – видать, не все эмоции улетучились, – потом пошарил под сиденьем и извлёк уже знакомый бумажный пакет с бутылкой. – Открывать чем будешь? – ехидно поинтересовался Кастильо, и тут выяснилось, что пижон и сноб Тиммонс притащил ему какое-то дешёвое пойло со сворачивающейся пробкой, что с лихостью и продемонстрировал. А потом взял и отпил прямо из горлышка. Раз, другой – и протянул бутылку Крузу. – Зараза, – покрутил тот головой и сам приложился к бутылке как следует. Вино было сладким, терпким, с каким-то медовым привкусом. Круз отпил ещё, удивлённо взглянув на помощника прокурора. – У меня рядом с домом некто Суарес этим пойлом торгует, – ответил тот на невысказанный вопрос. – Подогнал мне ящик. Отрава, конечно, но вкусно, – он отобрал у Круза бутылку и опять основательно приложился к ней. Глаза его блестели в полумраке салона. – Всё-таки берёшь взятки, – констатировал Круз, с наслаждением откидываясь назад и вытягивая ноги, насколько возможно. Хмель мягко ударил в голову. Он отнял у Кейта бутылку, снова глотнул, плотно прикрыв глаза, его попускало – впервые за эту адову неделю… и потому он не сразу понял, что Кейт Тиммонс, помощник окружного прокурора, пижон и сноб, очень осторожно тянет вниз «молнию» на ширинке его джинсов! – Что за номера? – прохрипел Круз, ошалело моргая. Руки у него были заняты. Одна – откупоренной бутылкой, вино из которой никак нельзя было расплескать по этому чистенькому, пропахшему лимонной отдушкой салону. В левое же его запястье мёртвой хваткой вцепился спятивший Тиммонс. Свободной рукой он судорожно зашарил в расстёгнутых джинсах Круза… пока с удовлетворённым вздохом не вобрал в рот его член. Круз с таким же длинным вздохом, только полным изумления, откинул голову на спинку сиденья. Ему стоило отоварить Тиммонса кулаком по дурной башке. Стоило вылить на эту самую башку остатки вина из бутылки. Ему стоило… стоило… Вместо всех этих разумных рациональных действий он выронил бутылку, с глухим стуком брякнувшуюся на коврик под ногами, и с истинным удовольствием запустил пальцы в густые светлые волосы Кейта, голова которого ходила вверх-вниз на его пульсирующем члене. Чёрт бы его побрал. Когда наконец Кейт вскинул на него торжествующий взгляд, откашливаясь и утирая ладонью рот, Круз только и сказал устало: – Секс между напарниками не приветствуется, Тиммонс. – А почему? – внезапно спросил Кейт. Круз тоже откашлялся и деревянным голосом пояснил: – Это будет мешать работе. – Нам не помешает, – нагло заявил Тиммонс, и Крузу остро захотелось взять его за грудки и потрясти. Чтобы вытрясти всю эту дурь. Но тут он услышал, как внутри его дома разрывается телефон. Подхватив сползавшие штаны, он натянул и застегнул их под тихий смешок Кейта и опрометью ринулся к дому, от волнения не сразу попав ключом в замочную скважину. Телефон умолк, но, к счастью, тут же затрезвонил снова, едва Круз ворвался в свой крохотный холл. Это была мама Кайлы Дженкинс. Захлёбываясь радостными слезами, она сообщила Крузу, что Кайла пришла в сознание и что врачи говорят: теперь за её жизнь и здоровье можно не опасаться. – Господи, – вымолвил Круз и привалился плечом к стене. Краем глаза он увидел, как мигнули удаляющиеся габаритные огни машины Тиммонса. Кейта. Прокурорского, который сегодня спас ему жизнь. Стал его напарником. Чёрт бы его подрал.