***
Когда братья, Эйрион и Дейрон, были переодеты в более достойные новые одежды, которые принц Мейкар заказал у лучших портных Королевской Гавани, они покинули твердыню Мейгора и спустились к Тронному залу. Пока они шли, Мейкар пытался дать наставления по поводу их поведения. — Король примет вас после аудиенции, — сказал Мейкар. — Она может длиться несколько часов. Если король примет вас в зале, ведите себя пристойно: там много придворных. Все понятно? — Да, отец. — Когда вы будете приближаться к нему, идите без неподобающей спешки, не глядя ни вправо, ни влево, а только на него, вы — принцы крови, вам позволено. Дейрон, ты понял? — Понял. Они дошли до вестибюля перед тронным залом. Сердце Эйриона было наполнено необычной суетой. Здесь было несколько человек, под многозначительные взгляды которых Мейкар, Эйрион и Дейрон прошли в небольшую боковую комнатку, которую охранял часовой из отряда королевской стражи. Он пропустил их без вопросов. Аудиенция шла уже некоторое время. Приглушенный шепот многих голосов рвался из Тронного зала и оседал во всех уголках Красного замка. — Здесь я вас оставлю, ждите распоряжений. Я должен находиться среди членов Малого совета, — сказал Мейкар и покинул комнату. Некоторое время они стояли молча, потом голос Дейрона прорезал тишину. — Сейчас бы бабенку, красивую, да обидчивую, — он засмеялся дрожащим смехом, — чтобы дулась на меня, когда покончу с ней. — И тебе хватит одной? — хмыкнул Эйрион. — Если бы отец был здесь, тебе не удалось бы выйти живым отсюда. — Что поделать, иногда, когда я рядом, бывает трудно не потерять невинность. — У шлюх нет невинности, Дейрон. Тебя разводили на деньги, когда ты покупал ее у них. — Вроде дочь мукомола была таковой, кровь на белье казалась настоящей. Она досталась мне почти бесплатно. Эйрион скептически относился к шлюхам. Сам он сделался мужчиной не так уж и давно, года два назад, когда мать его еще была жива. Однажды, когда он объезжал своего чистокровного дорнийского коня в округе Летнего замка, он встретил служанок, купавшихся в Тенли, небольшой речушке. Ему услышались звонкие голоса, раздавшиеся из зарослей ивняка. Когда Эйрион выехал к речке, то увидел, как смеясь и испуганно визжа, маленькая группа девушек вышла из воды и забавлялась тем, что носились друг за другом. Другие женщины, постарше, медленно плавали, пуская круги. Кто-то стирал одежды чуть дальше по речке. Они ничего не замечали, пока неизвестный для них всадник эффектно не въехал в воду пуская брызги в стороны. Тогда Эйрион увидел на себе их гневные и хмурые взгляды, как одна из служанок пыталась руками прикрыть свою маленькую грудь, а горстка других бросились в воду, опустившись по шею, среди них были и старые и молодые. — Ваша Милость, вы меня позорите… Я, мы не одеты, — сказала та, что прикрывала грудь. Она казалась Эйриону слишком худоватой, белая кожа натянулась на ребрах, но видимо девушка была самой смелой из группки. — Вижу, прошу простить меня, что потревожил вас, — говорил молодой принц, но взгляда не отводил. — Как зовут тебя? Она с пренебрежением смотрела на принца, который разглядывал ее. — Вы не узнали меня, Ваша Милость? А между тем я с одиннадцати лет служу фрейлиной вашей матери. Я Сара. — Ох, точно, я вспоминаю вас. — Мой принц, простите, но вы грубиян, раз осмелились нарушить наше уединение и позволяете себе пристально рассматривать мое обнаженное тело. Кончики ушей Эйриона порозовели. Он хотя бы честно показался им, а не стал разглядывать их из укрытия. — Я услышал шум и решил проверить, все ли в порядке. Отвечать ему Сара не стала, а вместо этого вдруг исчезла под водой и через миг вынырнула у его ноги и обрызгала принца. Эйрион оцепенел на время, на этот раз она не прикрывала грудь, и он разглядел ее маленькие розовые соски. Вода была чистой и почти прозрачной настолько, что он даже мог разглядеть светлую поросль между ее ног. Затем заглянул в ее серые глаза, и девушка улыбнулась. — Не были бы вы принцем, я бы сейчас же вас утопила. — Не были бы вы фрейлиной моей матери, я бы выпорол вас за такие слова и выгнал из замка, но боюсь, я разочарую ее, проявив такую жестокость! — выпалил Эйрион, чувствую как краски перекидываются на его щеки, то ли от злости, то ли от смущения. Принц посчитал свои слова даже проявлением милости к фрейлине, потому что по большому счету, за такие угрозы следовало лишать языка, но для него это было слишком жестоко. Смешки затихли. Другие служанки смотрели на молодую храбрую девицу, даже не пытавшуюся прикрыть свою наготу. — Не огорчайтесь, Ваша Милость, вы заслужили мой нагоняй, — насмешливо сказала Сара и двинулась к берегу, отжимая на ходу светлые волосы. Когда Эйрион выехал из речки и, осклабившись, поскакал в сторону зарослей, девичье веселье вспыхнуло вновь. О случившимся он рассказал своим друзьям, слухи все равно быстро расползлись бы по замку. Те лишь посмеялись и выразили глубокие сожаления, что их не оказалось рядом. Этим вечером Сара сама пришла в его комнату. В сумеречных тенях и в пламени свечей ее личико казалось совсем красивым. Когда она проникла в его покои, на ней была лишь тоненькая ночнушка, которую она скинула у порога. В серых глазах пылало предвкушение. От нее пахло цветами. Сара не боялась его. Эйрион чувствовал сладостный аромат ее дыхания на своем лице, она никуда не торопилась. Она была немного старше и опытнее Эйриона и поэтому легко подчинила молодого принца своей воле. Медленно ввела его в себя, и пальцы ее были нежные, но твердые, ласковые, но упрямые, идеальные и чувственные. Несколько раз он уперся в ее лобок, пока она нашла вход, расположилась под нужным углом, толкнула, потянула его на себя, направляя и поправляя, прижимаясь к нему. Эйрион погрузился в самое ее нутро. — О Дева… — прошептала она, — Ваша Милость, как восхитительно ощущать вас внутри! С этого вечера их встречи продолжались раз в несколько дней. А зимой она практически полностью перебралась в постель Эйриона, согревала его длинными ночами. Но сейчас Эйрион входит в совсем другую жизнь и старые чувства должны были остаться позади, и Сара сама это понимала. Тем более, что девушка была всего лишь фрейлиной, а он — принцем Таргариеном. Сейчас Эйрион мог только молиться Богам, что Сара не понесла от него бастардов. Благодарить ее, что она сдержала слово и пила лунный чай, чтобы не допустить беременности. Наконец, в комнату вошел слуга и с глубоким южным акцентом, голосом характерным для дорнийской провинции, произнес: — Встреча произойдет в рабочей комнате Его Величества. Прошу за мной. Эйрион глянул на него, пытаясь понять, получит ли они еще какие-то указания. Слуга был из дорнийцев. Эйрион вспомнил, что именно такое сближение с дорнийцами, многим казавшееся чрезмерным и унизительным, стало одной из причин восстания Блэкфайров. Но тем не менее прагматичный договор между королем Дейроном II принцем Дорна, Мароном Мартеллом, прекрасно себя чувствовал последние двадцать лет. Эти мысли кружили в голове Эйриона, пока слуга довел их до черной двери, вежливо поклонился и без слов, даже не моргнув, удалился. — Сукин сын! — бросил ему вслед Дейрон-младший. — Он просто так нас бросит? — Осторожнее, тебя может услышать король. Комната не удивляла своими внутренними размахами: были тут лишь один стол с несколькими стульями вокруг, украшенными драконьими головами, и два небольших шкафчика, подпирающие стены. В камине, среди распаленных углей, ровно и ярко пылали бревна бука, раздавая приятные и ровные потрескивания. Сквозь окно, разделенное на три проема двумя колоннами, на которые опирались три закругленные арки, просачивался жадный весенний свет. Тоненький ветерок шевелил потертые полотнища портьеры. На стенах висели несколько картин бытового содержания, отражающие жизнь простых людей. Напротив двери на твердом стуле сидел человек, отнести которого к великой валирийской династии, сумевшей завоевать Вестерос, было трудно. Это был король. Одной рукой он устало опирался на деревянный подлокотник. Дейрону II было уже пятьдесят четыре года, но выглядел он гораздо старше своих лет: бледный и дряхлый, с рыхлым брюшком и боками. Его гладковыбритое лицо, морщинистое и со складками, нельзя было назвать красивым, но оно было добрым, задумчивым и проницательным, а ясный взгляд характерных валирийских глаз, полнившихся решимостью, внушал симпатию. Щеки короля имели желтоватую окраску, вероятно, сказывалась кишечная болезнь, терзавшая его уже несколько лет. Мейстеры держали короля на строгой диете, он ел и пил только молоко, воду, фрукты, овощи и каши. Правда, время от времени он показывал свой азартный нрав: король отказывался от своей диеты, ел мясо и пил вино, а после несколько дней страдал от болей в животе. — Ваше Величество, — Эйрион низко поклонился, при случае внимательно поглядев на остальных в комнате. Принц Дейрон поспешил повторить поклон за братом. Помимо короля здесь было еще двое человек, один из которых его отец, Мейкар. Второй человек, скрестив руки на груди, сидел на стуле по другою сторону от короля, укутавшись в длинный черный плащ, складками спускавшийся до пола. Из-под его капюшона выглядывало мрачное лицо. — Вот и внуки мои, — улыбку короля сопровождал жест, приказавший братьям выпрямиться. — Как дорога? — Лучше некуда, Ваше Величество. — Эйрион, в прошлый раз разве не называл ты меня просто дедушкой? — Мне было тогда восемь лет. — Понимаю, ты вырос, — король устало вздохнул. — Давно я не был в Летнем замке. Как сейчас там? — Прекрасно. На погоду жалоб нет, зимы переносятся там достаточно легко. — Жаль, уже стар я стал и к тому же болен, для таких дальних поездок. Время настигает всех рано или поздно, и малых, и великих. Но ничего, думаю, у меня была неплохая жизнь, — король глянул на Мейкара, словно ища поддержки. — А ты, Дейрон, как твоя нога? Мне сказали, ты сильно ушибся, когда слетел с кобылы во время дороги? Эйрион вспомнил, что брат его был выброшен из седла, когда припустил лошадь и пытаясь догнать телегу виноторговца из Простора. Тогда он оказался всеобщим посмешищем. — Уже не болит, благодарю… дед, мой король. Это замешательство вызвало у короля улыбку. — Эйрион, как твои успехи в ратном деле? — Дейрон II переключился на младшего брата. — Хочу поздравить тебя, ты стал рыцарем. Это было правдой, Эйрион смог стать рыцарем в пятнадцать лет, когда, около года назад, ему довелось участвовать в небольшом рыцарском турнире в Штормовых землях. — Благодарю. Это случилось во время турнира у замка Фелвуда. Там я встретил сира Гавена Грандисона и решил проверить, все еще ли он силен, как о нем говорят. Сначала я победил двух оруженосцев, следом вызвал и его. Четыре раза мы сошлись и каждый сломал по четыре копья. Но на пятый раз сир Гавен сшиб меня, — поведал королю принц. — Он проявил благородство, не стал просить выкуп за коня и мое снаряжение. И посвятил меня в рыцари. — Да и еще кто, сам Гавен Смелый посвятил тебя в рыцари. Он бился вместе с твоим отцом на Краснотравном поле. Доблестный воин. И как вижу, старость не подкосила его. — Сир Гавен все так же силен. Ратному делу Эйриона сначала обучал отец, но когда тот покинул Летний замок, к тренировкам он приступил с Аланом Дейном, Мечом Зари, обладателем Рассвета, фамильного меча дома Дейнов, по слухам выкован он был из ядра упавшей звезды. Сир Алан приходился ему дядей по матери. — Хорошо. Вы наверное устали с дороги, поэтому вам следует отдохнуть. Весь разговор Мейкар продолжал хранить молчание. Время от времени он лишь бросал подозрительные взгляды на старшего сына. Дейрон II прокашлялся и позвал слугу, который должен был показать им их покои. Немного пройдя по коридору, навстречу им вышел мужчина шести с половиной футов росту. Если бы Эйрион никогда не знал, как выглядит кронпринц Бейлор, прозванный Сломи Копьем, то он никогда не узнал бы в мужчине принца Таргариена. Отец Эйриона, Мейкар, считался высоким и идеально сложенным для воина, но Бейлор превосходил его и ростом и мускулами. Но в отличие от брата, внешностью кронпринц пошел в мать-дорнийку, королеву Мирию Мартелл — у Бейлора были коротко остриженные черные волосы, в которых уже проглядывалась седина и темные карие глаза. У него было лицо воина — решительное и одновременно бесстрастное. Черты его были грубыми, но привлекали внимание: ярко очерченные скулы, нос был сломанным по меньшей мере несколько раз, и крепкий раздвоенный подбородок, гладко выбритый. — Кого я встретил, неужели это мои племянники? — голос принца звенел металлом. Они обменялись небрежными кивками и несколькими фразами, выразив сочувствие по поводу случившегося с детьми Валарра. Завершив обмен любезностями, они разошлись точно так же быстро, как встретились.***
Пока принцев Эйриона и Дейрона вели показывать их покои, мы ненадолго вернемся в комнату к королю, где в ожидании четвертого собеседника, принца Бейлора, мастер над шептунами короля завел разговор об одном из непокорных лордов, который уже раз подвергся суду короля и был помилован. Но вот опять поступают вести, что сейчас он взялся за старое. — Разве я не приказал ему приниматься за приличную работу? — Дейрон II спросил спокойным, естественным голосом. — Он корыстный и ненадежный человек. Существует как подвальная крыса! — ответил собеседник в котором принц Эйрион не разгадал Бриндена Риверса, единокровного брата Дейрона II и нового мастера над шептунами. Голос у него был мягким и низким, в нем чувствовался яд. — Ваше Величество, вы один раз проявили к нему милосердие, следует напомнить, что в этом решении вас убедил ваш наследник. Теперь же позвольте мне приказать арестовать его и доставить в темницу? Одним только видом своим Бринден напускал беспокойство. Кожа его была нездорового молочно-белого цвета, а волосы имели цвет стали. Единственный здоровый глаз горел красным, на месте второго был жуткий шрам, оставленный его ненавистным братом-бастардом, Эйгором. Орлиный нос, губы тонкие и бескровные. На правой стороне лица у Бриндена словно стекало по щеке на шею большое родимое пятно винного цвета. Он был тощ и выглядел измученным. Подобно многим хитрым и опасным мужам, Бринден был презираем за многие грехи. Не в последнюю очередь за то, что еще до того как он был назначен на должность главного соглядатая королевства, он создал самую большую шпионскую сеть в истории единого Вестероса. Она паутиной охватывала все королевства и даже некоторые Вольные города. Те кто действительно знал, на что способен Кровавый Ворон, а именно такое прозвище заслужил Бринден, говорили о нем в основном испуганным шепотом, с большим количеством зловещих деталей. Ходили слухи, что умения Бриндена заходят гораздо дальше возможностей обычных смертных и близки к магии, что он чародей, навлекший на себя проклятие тем, что запачкал руки кровью брата и племянников. — Ваше Величество, вы помиловали лорда Фельфера при условии, что он заплатит штраф суммой в две тысячи девятьсот шестьдесят семь драконов — он этого не сделал. При этом за последние полгода Фельфер ни разу не уплатил налоги, которые был должен королевской казне. К тому же, у меня есть информация, что он взялся за старое, обдирает крестьян, насильно отбирает скот, грабит торговцев — прикрываясь платой за проезд. Есть уйма свидетелей. — Позвольте мне его наказать, — сказал принц Мейкар. — Какой позор для человека благородного происхождения, дважды подвести короля, — протянул Дейрон II, — Мейкар, ты мой мастер над законом, я больше не желаю слышать о нем. Пусть он будет судим, на этот раз без права помилования, либо казнь, либо дозор или третий исход, если окажет сопротивление. Имущество его конфисковать, оно отойдет короне. — Конечно, отец. В дверь постучали, она приоткрылась, и в щель протиснулся молодой паж, виновато смотря в пол, вероятно боясь столкнуться взглядом с Бринденом. — Ваше Величество, его высочество принц Бейлор прибыл. — Пусть заходит. Деревянная дверь зашумела, и в комнату вошел кронпринц. Рядом со своим высоким широкоплечим наследником Бейлором, сутулый, с покатыми плечами король Дейрон, походил больше на неудавшегося мейстера, без бороды и цепи, нежели на короля. Поздоровавшись с отцом, братом и дядей, он занял третий свободный стул. — Что ж, я собрал вас всех, дабы обсудить без лишних посторонних последние новости и слухи о Блэкфайрах, — заговорил король. — Бринден сообщил, что обладает новой информацией. — Так и есть. — Что-нибудь новое известно о моем племяннике? — спросил король у мастера над шептунами. — Что-то пишет архонт Релларио? Архонт Тироша Релларио считался союзником Семи Королевств, его фракция уже как шесть лет держала власть, сместив предыдущего архонта, поддерживающего Блэкфайров. К тому же Релларио был отцом невестки Бейлора, Киры. Когда кронпринцу предстояло выбрать жену для сына Валарра, он заключил такой союз, чтобы уравновесить фракцию Черного Пламени, которая имела частичную поддержку за счет денег бывшей Триархии. — Вашему племяннику приходится встречаться с трудностями. Жгучий Клинок отказался поддерживать Деймона Младшего, естественно и Золотые Мечи не станут этого делать. — Ответил Бринден. Золотые Мечи были изначально сформированы Жгучим Клинком и другими бежавшими от королевского правосудия сторонниками Блэкфайров. Позже под их знамена стали стекаться авантюристы и наемники со всего Эссоса и Вестероса. Сейчас Эйгор имел целую вольную армию, которая, правда, была скована военным контрактом в конфликте на Спорных Землях между городами Миром и Лисом. — Пусть помучаются, — высокомерно проговорил Мейкар, — негодяю немного трудностей не помешало бы. — В нем Эйгор не видит мужских достоинств, по духу воина ему близок больше его брат, Хейгон Блэкфайр. Ходят слухи и слухи весьма убедительные, что Деймон предпочитает женскому обществу, общество Алина Кокшо, — холодно продолжал Кровавый Ворон. — Он не отдал ему Темное Пламя, хотя парень считал меч наследством отца. Мейкар зло махнул рукой, выловив из слов Бриндена только последнюю информацию о валирийском мече, родовом мече Таргариенов. — Этот ублюдок не имеет права распоряжаться им, меч — наше украденное наследство, и не более того. — Не беспокойся так, Мейкар. Все же для нас это хорошая новость, — согласился король. — Блэкфайры разобщены, каждый из них желает трон лишь для себя, они разбежались по Вольным городам, грызутся словно крысы, разбились на группы, плетут интриги против друг друга, но открыто боятся оспорить претензии Деймона-младшего. Ибо как только хоть кто-нибудь из них посмеет сделать это, то начнется новая гражданская война, только уже между самими Блэкфайрами. Именно по этой причине Эйгор не может короновать Хейгона вперед очереди — это бы означало, что каждый из бежавших Блэкфайров в равной степени может потребовать трон себе, а это только сильнее ослабит их положение. — Без поддержки Золотых Мечей у Деймона нет шансов, — сказал Бейлор. — Как не прискорбно, у меня нет сомнений, в Семи Королевствах есть недовольные лорды, но даже они, без силы стоящей за спиной этого безвестного юноши, вряд ли побеспокоят нас. Мейкар пожал плечами. — Раз уж Жгучий Клинок не встал на его сторону, то только слабоумный не увидит в этом плохого предзнаменования. — Если такие есть, то клянусь, я выжгу словно нарыв каждого из них. Король испустил тяжелый, усталый вздох. — Нельзя быть слишком жестоким к запутавшимся людям. — Ваше Величество, — недовольно прошипел Бринден — в голосе его появилась новая нотка, резкая и опасная, — вы должны понимать: прощая измену, можно посеять ростки еще большей измены. История с Джоном Фельфером это подтверждает. — Может, Бринден и прав, — согласился Мейкар. В голосе младшего сына короля чувствовалась подозрительность: он не любил, даже презирал Кровавого ворона и еще больше ненавидел его, когда тот оказывался прав. — Деймон-младший глуп и самоуверен, я подозреваю, он спокойно может сам попытаться поднять восстание, как бы дико это не звучало, — на губах Бриндена блеснула злая улыбка. — Выступление его потерпит крах не дойдя до вооруженного выступления, я даю слово. — Я благодарен тебе, Бринден, что ты посвятил свое внимание именно этой проблеме, для Королевства она первостепенная. Бейлор пожал плечами. — Наш шпион хорошо потрудился.