Дитя океана

      В первый раз Санджи увидел его издалека. Он был не настолько глуп, чтобы приближаться к острову людей, но там было так много пузырей, а пузыри всегда означали страх, отчаяние и что кому-то нужна была помощь. Даже если его кто-то увидит, он был маленьким, так что глупые люди могли по ошибке в панике принять его за крупную рыбу.       За исключением того факта, что в воде вне всяких сомнений барахтался как раз один из таких людей. Такой же маленький, как и он сам, со странными изумрудными волосами, но всё такой же человек с человеческими сердцем и жестокостью. Оно всё глубже погружалось под воду, хаотично размахивая конечностями, чем делало только хуже, и, если ничего не предпринять, пузыри прекратятся, и человек утонет. И океан пожрёт его кости, и жизнь продолжится.       Оно выглядело совершенно беспомощным, глаза были зажмурены, а изо рта вырывался горловой булькающий звук. Загорелые руки вытягивались вперёд в попытке ухватиться за воду и, не получив опоры, возвращались к беспорядочным движениям. Когда оно – он – открыл глаза, Санджи уже стремительно плыл к нему.       Страх не был единственной эмоцией человека, но страх, выживание, смерть были знакомы каждому существу. Страх был первороден и оттого настолько искренен, что мог выжигать слои кожи до тех пор, пока не оставалось ничего, кроме оголённой жажды выжить. Санджи видел, как выгорает кожа человека и как тот становится просто дитём природы, которое отчаянно нуждалось в помощи.       Поэтому Санджи потянулся, и человек потянулся к нему в ответ.       В тот день он не планировал возвращаться. Он просто рыбачил, может, искал, как обычно, устриц и каким-то образом снова оказался рядом с огромными деревянными штуками, которые люди строили, чтобы ходить прямо над водой. Он затаился на глубине, в тени деревянных балок, и вздрогнул от скрипа досок и от ритмичных человеческих шагов, которые они делали этими своими первой-второй, первой-второй. Его не было видно, так что он во все глаза вперился в появившуюся на другом конце деревянной дорожки фигуру.       Его волосы были такими же зелёными, что было, по мнению Санджи, довольно странно для наземного человека. Зелёный был скорее цветом бескрайнего океана, добрых морских черепах и растущих круглый год водорослей. Зелёный был красивым цветом, и Санджи ну никак не думал ассоциировать его с чем-то помимо моря.       Мальчик долго смотрел на воду и махал куском дерева большую часть дня. Солнце высушивало воздух, и к тому моменту, как оно скрылось за горизонтом, кожа мальчика была в тон деревянным доскам. Так могла делать человеческая кожа – менять цвет. Без отражающей свет чешуи и светящихся пигментов в эпидермисе люди пеклись на солнце, и Санджи показалось это красивым.       Во второй день он приплыл без зазрения совести. Он думал о том, каким тёплым был мальчик, когда он, спасая, дотронулся до него. У него была такая тёмная кожа и тёплая кровь, что Санджи подумал, что внутри людей полыхал огонь так же, как в его теле плескалась вода. Он смотрел, как зеленоволосый мальчик размахивает деревянной палкой, как бегает на своих двух ногах, шлёпает босыми ступнями по воде и в целом ведёт себя слишком громко. Он развлекался, бросая камни в воду, и Санджи нырял за ними на дно и складывал в башенку под пирсом, будто возводя памятник своей собственной глупости.       Когда он вернулся в третий раз, то рассматривал приросших к деревянным сваям моллюсков, когда неожиданный всплеск за спиной чуть ли не заставил выпрыгнуть его из хвоста. Он обернулся: это был тот же самый мальчик, и он тонул, как в первый раз. Санджи разозлился, по большому счёту потому, что он только что спас человека, и вот, пожалуйста – тот снова падает в воду в объятия смерти. Это был либо очень невезучий человек, раз жил, окружённый водой, и не умел при этом плавать, либо наоборот – невероятно везучий, раз Санджи по счастливой случайности оказался рядом, чтобы снова его спасти. Как бы там ни было, человек был определённо очень тупым, и Санджи грубо схватил его за руку и с силой швырнул на берег.       Может, то, что после этого Санджи не спрятался, тоже было довольно тупым, но тот факт, что человек думал, что он не умел говорить, был ещё тупее.       Зоро.       Он слышал, как имя прокричал кто-то другой, и Санджи не собирался рисковать и показываться на глаза ещё одному представителю человеческой расы. Но это было имя человека, которого Санджи спас, мальчика с волосами цвета морской волны и нагретой солнцем кожей. Зоро – так звали глупого человека, который поинтересовался, мог ли Санджи говорить, после чего начал обзываться и корчить глупые рожи. Зоро нравилось с суровым выражением лица сурово размахивать деревянными палками и смеяться, когда Санджи жаловался, какие дельфины полные идиоты. Он стабильно продолжал падать в воду, и Санджи стабильно продолжал вылавливать его и вытаскивать его задницу на берег.       Санджи боялся сказать ему своё имя.       Когда-то давно, когда отец держал его в клетке, а братья хотели запугать, они рассказывали про людей, которые ловили русалок и пожирали живьём их мясо, и как те кричали от боли. Как выкачивали всю кровь и продавали за несметное количество золота или отрезали хвосты и как трофеи демонстрировали публике. Даже Рэйджу говорила, что они были злыми, а Рэйджу всегда говорила правду. Если поднапрячься, то можно вспомнить, как мама предупреждала о коварстве людей, что живут на земле и ходят на двух ногах, и Санджи хранил её слова в сердце и носил с собой, куда бы ни поплыл.       Но Зоро не казался жестоким. Он протягивал руки и ждал, пока Санджи сам вручит ему найденные на дне ракушки, и никогда не хватал их первым. Он позволял Санджи относить его на сушу, ни на секунду не сомневаясь, что тот не даст опуститься его голове под воду, где будет нечем дышать, и захлебнуться. Он жаловался на своего друга, Куину, на то, как больно она бьёт и как была неподражаема во всём. Он улыбался во все тридцать два, и Санджи не мог не улыбаться в ответ.       На задворках сознания он понимал, что ведёт себя крайне непредусмотрительно. Они были детьми, но дети вырастают, и Зоро всё ещё мог вырасти в человека с чёрным сердцем и холодными глазами. Это не останавливало Санджи раз за разом возвращаться к нему и увлечённо болтать про краба, которого преследовал целый час, или о стеклянной бутылке, которую изнутри облепило семейство улиток. Это не останавливало его изливать душу и рассказывать Зоро про Олл Блю. Он решил, что на данный момент Зоро был Зоро, а Зоро был кем-то, кому можно было доверять.       А потом Зоро смотрел в ночное небо, лежа на воде, пока нечастые волны баюкали его в объятиях, и источал такую грусть и выглядел так, будто терял место в этом мире, чего Санджи не мог допустить, потому что если Зоро не будет знать, где его место, то вместе с ним место в мире потеряет и Санджи. А Санджи не хотел терять этого человека – своего человека.       – Меня зовут Санджи.       Он обнажил себя перед Зоро, точно так же, как и Зоро обнажил себя перед ним и океаном, паря на спине в звёздах.       – Мне по барабану, что это, просто убери это от меня!       Зоро сдавил лыбу, выкидая через плечо жука, чтобы тот суетливо задёргал лапками в траве и поспешно смылся. То, что Санджи на дух не переносил насекомых, он обнаружил совершенно случайно и от души злоупотреблял вновь приобретённым знанием. Отрицательным моментом было то, что тогда Санджи дулся и уплывал, чуть ли на целый день засиживаясь на дне и напрочь отказываясь возвращаться к ещё большему количеству жуков.       – Всё-всё, больше не буду. Я захожу в воду, видишь?       Зоро поднял руки в примирительном жесте и прошлёпал чуть глубже в море. Длинная футболка валялась комом на берегу. Санджи обиженно пускал пузыри и не смел вылезать из-под воды, пока Зоро не вошёл в неё по самую шею. Только после этого он подплыл ближе, осторожно касаясь плеча. Зоро кивнул и оторвал от земли ноги, ложась ему на руки.       Как оказалось, учитель по плаванию из Санджи был так себе – не привык плавать, как человек. Он не знал, как шевелить в воде человеческими руками и ногами, так что Зоро с грехом пополам, но разобрался сам. Санджи лишь следил, чтобы он не пошёл ко дну. Спустя две недели Зоро мог более-менее держаться на воде самостоятельно и грести руками, чуть продвигаясь вперёд. Санджи всё ещё был убеждён, что Зоро должен сложить ноги вместе и двигать ими вверх-вниз, как хвостом.       – Я вчера мимо рифа плавал. Там вдалеке был такой корабль, что был больше острова.       Зоро фыркнул. Корабль не может быть больше острова.       – Корабль не может быть больше острова.       Санджи шлёпнул его хвостом по ногам, но с плеч рук не убрал.       – Может, если остров достаточно маленький. Тут все острова маленькие.       Зоро по-собачьи задвигал руками, поворачиваясь лицом к берегу, и осмотрел остров. По его мнению, маленьким остров не был.       – Если ты можешь оплыть его, это ещё не значит, что он маленький.       Санджи булькнул ещё больше пузырей и нырнул позади Зоро, проплывая под ним и выныривая спереди.       – Если ты постоянно теряешься и нарезаешь круги по острову, это не значит, что он большой.       – Я не теряюсь!       Санджи засмеялся, и Зоро расплылся в улыбке следом, потому что ему нравился смеющийся Санджи. Зоро не сказал Куине, как его зовут, но спросил, все ли русалки такие красивые, как о них говорят. Она тогда странно на него посмотрела и вместо ответа спросила, думает ли он, что его русалка красивая, на что Зоро залился краской и дал дёру – только пятки засверкали.       – Пойдём потом на рыбалку?       Вопрос Санджи вернул Зоро в реальность. Он кивнул, потому что рыбалка с Санджи означала бесплатную рыбу, и Санджи всегда знал, какая рыба вкуснее.       – Конечно, но сенсей сказал, что надвигается шторм. И мне нужно тренироваться.       Санджи закатил глаза и исчез под водой, пока Зоро продолжал грести. Для Санджи кендо было пустой тратой времени. Но опять же, Санджи считал пустой тратой времени подавляющую часть человеческой деятельности. Зоро глубоко вздохнул и с головой окунулся, смотря на кружащего вокруг него Санджи, не обращая внимания на размытую картинку и на то, как сильно вода колола глаза. Он почувствовал холодное прикосновение к руке и сжал пальцы, позволяя Санджи немного покружить его перед тем, как вытащить на поверхность. Зоро поплыл к берегу, решив для себя, что чем раньше он начнёт тренировку, тем быстрее освободится.       – Во время шторма волны будут слишком большими, чтобы выплывать на поверхность. Так что мне придётся переждать на дне. Дельфины всегда уплывают, но я не хочу уплывать.       Зоро нахмурился, останавливаясь, когда вода доставала ему до колен. Санджи рассказывал ему про трёх дельфинов, с которыми обычно плавал: те принимали его за одного из них, но были не очень красноречивыми собеседниками. Санджи подплыл ближе, садясь на отмель. Хвост грациозно лёг рядом. Зоро снова захотелось его потрогать.       – С тобой всё будет хорошо?       Санджи привстал на руке и легко боднул Зоро в лоб второй.       – Конечно, маримо.       Зоро собирался сказать что-то ещё, но кто-то позвал его по имени, и Санджи нырнул. Зоро как раз вышел на пляж, когда на холме показалась Куина.       – Зоро, помоги мне уже заколотить окна!       Зоро накуксился, пнул песок и принялся натягивать на себя помятую футболку.       – Иду!       Он обернулся через плечо, когда взбежал на холм, но Санджи нигде не было видно. Куина пихнула его в плечо, когда он поравнялся с ней.       – Как поживает прекрасная русалка?       У Зоро вспыхнули щёки, пока он пытался отбиться, и смех Куины звенел в ушах всю дорогу до додзё.       Никто не ожидал, что шторм выдастся настолько сильным. Пришлось перебраться на возвышенности, и в растерзанное ветром додзё они вернулись только спустя три дня свирепствования. Стены, крышу и крыльцо облепляли водоросли, и в углах застряли крабы.       Зоро ждал Санджи на пляже каждый день. Ждал неделями, учился плавать и пополнял ямку с подарками для мальчика-русалки. Потом он продул Куине в двухтысячный раз, а потом она забрала секрет Зоро с собой в могилу.       Санджи никогда не вернулся.

***

      – Я стану величайшим фехтовальщиком в мире и найду Олл Блю.       Луффи вроде как был доволен таким ответом, но что-то ему подсказывало, что в команду он бы затащил Зоро и без него. Со своей стороны, в поисках Олл Блю Зоро не продвинулся ни на йоту за последние пять лет. Да и до этого единственной ниточкой к волшебному океану были разговоры с парочкой поваров, но те были уже давно мертвы. Но Луффи хотел стать Королём Пиратов, а Зоро нужно было найти русалку, поэтому сейчас они были на пути к Гранд Лайну, имея за плечами разве что только свои амбиции.       – А иметь две такие масштабные мечты не слишком жирно?       Зоро не был в восторге от общества Нами в их тесной лодке, пусть с той и стало намного легче ориентироваться на бескрайней водяной пустыне.       – Тебя колышет?       Нами одарила его скучающим взглядом.       – Величайший фехтовальщик я ещё могу понять. Но мистический океан как-то не вяжется с образом сурового Ророноа Зоро.       Зоро пожал плечами и отвернулся к морю.       – Я ищу кое-кого, и это единственная зацепка, которая у меня есть.       Нами такой ответ устроил. Зоро положил руку на Вадо и думал о голубых глазах.       Заполучить целый корабль, да ещё и такой добротный, как Гоинг Мэри, и талантливого стрелка в придачу было настоящей удачей. Усопп был классным парнем, хоть каждое первое слово, вылетающее из его рта, было откровенной ложью. Они с Луффи так быстро нашли общий язык, что голова у Зоро стала болеть чуточку чаще.       – Усопп, ты когда-нибудь видел русалок?       Усопп повертел головой, поскольку не был уверен, что Зоро обращался непосредственно к нему. А когда понял, что адресовать вопрос было больше некому, робко начал:       – Н-ну, п-понимаешь, великий капитан Усопп как-то плыл под парусами и доплыл до грибного острова, и уже там был один монах…       – Усопп.       – Нет, не видел.       Не ожидав ничего другого, Зоро вздохнул. Усопп продолжил колдовать над парусами, а потом пошёл играть к Луффи. Той ночью Зоро снился остров в виде гриба, которым правил золотоволосый принц с телом, вымощенным из ракушек.       Барати был странным местом с не менее странным персоналом. Но еда была вкусной, и Луффи вот уже битый час околачивался вокруг белобрысого официанта, так что Зоро оставалось довольствоваться компанией Нами с Усоппом. У блондинистого официанта, казалось, уже руки чесались съездить Луффи по роже и заставить нормально отрабатывать весь погром, что тот учудил. Парень отвешивал ему знатных пинков, но это значило, что Зоро лишь ненадолго подменили в должности капитанской няньки. Мечник кожей чувствовал на себе взгляд с того момента, как ступил на палубу ресторана, но не чувствовал в нём угрозы. Немного нервировало, конечно, но недостаточно, чтобы начинать бить тревогу.       – Прошу, еда.       Зоро пришлось поймать почти что брошенную ему тарелку, в то время как блондин уже ускакал в сторону Нами с Усоппом. Длинноносого обслужили средненько, вокруг Нами порхали, будто та была принцессой, так что Зоро захотелось стошнить, после чего официант уже собрался уходить, так и не соизволив даже смотреть в сторону Зоро.       – Эй, подожди.       Поразительно, но парень остановился. Было видно, как он немного ссутулился в своём чёрном костюме, но блондинистые волосы по-прежнему были единственным, что было доступно взору Зоро.       – Что?       Он немного повернул голову, чтобы спросить, но всё равно не посмотрел на Зоро. У него был низкий хрипловатый голос, как у кого-то, что наглотался морской воды, но в то же время мягкий, можно даже сказать бархатистый. Но это не меняло того факта, что он был не более чем официантом и ну просто редкостным говнюком.       – Мне нужно поговорить с шеф-поваром.       Блондин напрягся, и Зоро понадеялся, что теперь-то его удостоят беседы лицом к лицу, но парень так и не повернулся, и что-то внутри Зоро скрутило от недовольства.       – Можешь сказать мне всё, что хочешь сказать ему. Я су-шеф, второе лицо в ресторане.       Зоро озадачился – никак не ожидал, что у парня вроде как его возраста будет такая высокая должность. Зоро довелось повидать парочку шеф-поваров во время странствий – заранее разузнал, что Олл Блю был распространённой темой для слухов именно в продуктовой индустрии и ресторанном бизнесе. Но все они были старыми и толстыми, а сейчас перед ним стоял молодой худой парень в идеально отглаженном костюме.       – Как скажешь. Я собираю информацию про Олл Блю, если слышал о таком.       Су-шеф встрепенулся, будто в его голове сработал переключатель. Вытянулся по струнке и развернулся, вперясь глазами в Зоро. И мир поблёк, оставляя место лишь пронзительно голубому.       Голубому, как тихая вода под старым пирсом. Как безоблачное небо, простирающееся во все стороны до горизонта. Как чешуйки, что были воплощением красоты и стремились впитать в себя всю голубизну вселенной.       Всё было не так. Потому что этими глазами на него смотрел человек, стоящий твёрдо на двух ногах на борту плавучего ресторана. Зоро подавил секундное животное желание разнести корабль в щепки голыми руками, грудь сдавило в спазме, возрождая старую, почти забытую десяток лет назад боль, что Санджи – больше нет. Санджи, русалки – одинокой, красивой и такой ласковой, а Зоро смыло, как цунами, глазами, пусть тоже – красивыми, случайного человека.       – Я поговорю с шефом. Как тебя зовут?       Зоро поспешно потупил взгляд, уставившись в свою тарелку, на которой лежало нетронутым художественно разложенное угощение. Голос су-шефа дрожал, но, быть может, Зоро просто оглушило, и слух подводил его. Он попытался сосредоточиться на что-то вещавшем Усоппе, на что-то отвечающей ему Нами. Завитая бровь не имела никакого значения.       – Ророноа Зоро.       Ответа не последовало – парень молча удалился и скрылся в служебном помещении. От звука размеренных человеческих шагов Зоро замутило.