Деревенщина

      Приехав в дом своей родни и с голоду наевшись до отвала, молодой Господин сразу же увалился спать, не шибко сетуя о твёрдости новой кровати и в целом о новом месте жительства от усталости. Зато проснувшись, провалялся в постели до обеда, раздумывая о сущности бытия и о том, что же ему делать дальше в этой дыре. В деревушке задерживаться он, конечно же, не собирался, но кто знает, быть может любимейшая маменька посчитает, что свежий воздух и познание трудов низменных пойдут ему на пользу, нежели весь день маяться во дворце, обманывать достопочтенных гостей и заниматься не тем, чем нужно в его-то возрасте.       Бабушка, довольно высокого для старческого возраста роста, аккуратно приоткрывает дверь в его нынешние покои, а точнее сказать — небольшую комнатку, сильно уступающую той, что находится во дворце. Дом у родни большой, в два этажа, сделанный крепко и надёжно, да и зелёная крыша его со всех сторон деревушки видна. Будь это какая-то развалюха, Тэхён бы точно не выдержал.       — Сынок, — начинает бабушка, заходя в комнату и держа на подносе свежеиспечённые ватрушки и крупную кружку с дымящимся чёрным чаем. Сказать по правде, есть не особо хотелось. Ведомый великими думами и самобичеваниями, он совсем забыл о приёме пищи, тем самым нарушая установленный режим питания. — Я тебе ватрушки испекла! Негоже весь день в постели валяться! Уминай скорее, да с дедом во двор беги, он тебе наше хозяйство покажет.       Тэхён перечить не стал, наелся как следует, сбегал в уличный душ, мысленно оплакивая свою купальню со всеми удобствами, постоял возле небольшого шкафа, в который не поместилась и половина вещей, привезённых из дворца, и наконец приоделся, крутясь возле заляпанного чем-то зеркала. Хлопковая рубашка белого цвета с расшитым серебром воротником и пузатыми рукавами-фонариками, чёрные приталенные брюки и желет, чётко облегающий стройный торс юноши. Одеваться самому было слегка непривычно, а слуги, приставленные к нему, были благополучно отосланы бабушкой обратно за ненадобностью. Только Ким Намджун остался, сейчас прохлаждающийся невесть где.       Ели как зашнуровав лаковые ботинки, и старательно наводя на своей голове порядок, Ким наконец-то вышел в свет деревенской жизни. Точнее сказать, на крыльцо заднего дворика. Да там и остановился с ужасом глядя на развернувшийся ужас… Целая уйма скотины, что-то себе кричащая, мычащая и кудахтущая. Куры, гуси на свободном выгуле, коровы, собаки, козы, свиньи и коты, с интересом глядящие на нового сожителя. Дед выходит из коровника в старой одёжке, весь заляпанный в грязи и, кажется, не только в ней…       — Внучок! Отоспался? Поди помоги мне кое с чем, делом займись! — кричит он громко, чтобы уж наверняка услышал. А Тэхёну хоть стой хоть падай, в голове не укладывается, что вся эта живность находится настолько близко к нему. Это же надо! — А ты чего разоделся так? Никак в клуб собрался? — смеётся дедушка, пока Ким искренне пытается сформулировать хоть какое-нибудь предложение. От ужаса кровь в жилах стынет, до того момента, пока один из заинтересованных гусей не направляется прямо на него.       — Не подходи ко мне! — вопит юноша, отходя назад и выставляя руки перед собой. Дед громко смеётся с его реакции, пока бедный внук вооружается найденной непонятно где кочергой и готовится к сражению. — Дед, он какой-то бешеный! — вопит он ещё громче, пока гусь страшно гогочет и расправляет белёсые крылья, когда парень начинает его шугать. Ещё один взмах своеобразным оружием и гусь начинает атаковать со всей своей пышущей злостью на какую только способен. Крича что-то нечленораздельное, юный герцог бежит прямиком в сторону деда, пока озверевшая птица несётся прямиком за ним, грозно шипя. Остальная скотина смотрит за развернувшимся с любопытством.       Лакированные башмаки утопают в грязи и сильно пачкаются, пока Ким распугивает остальных гусей и вообще всех кого только можно. И он почти добегает до своего дедушки, как путь ему преграждает целая уйма откуда ни возьми взявшихся жёлтых клубочков — цыплят. Кое-как не передавив их, он бросается в обратную сторону, прямиком на расправившего крылья гуся и едва ли не падает в грязь, когда сталкивается с ним лицом к лицу.       — Помилуйте! — кричит, пока в глазах застывают слёзы ужаса. Он прикрывает голову руками, искренне надеясь, что гусь таким образом примет его поражение и зря жмурит глаза. Потому что в эту же секунду наступает ногой в какую-то ямку и летит прямиком на пыльную землю. Рубашка и брюки мигом пачкаются, а на щеках остаются следы от грязи. Гусь настигает его быстро, злобно щипая за тёмную прядь волос, но взявшаяся из ниоткуда сила, помогает Тэхёну подняться, пнуть гуся в сторону и на всех порах побежать к дому.       Добежав до крыльца, он едва ли хватается за ручку двери, как та сама открывается и он на всех скоростях налетает на стоящего там парня, опрокидывая его на деревянный пол и крича что-то.       — Там бешенный гусь! — бабушка на подобные выкрики высовывает кучерявую голову из кухни, держа в руках белоснежную тарелку и вытирая её сухим полотенцем. — Он хотел меня уничтожить, я вам клянусь! — продолжает лепетать, но его тут же скидывают с себя и герцог больно удаляется локтем. Именно в этот момент он встречается глазами с парнем, на которого упал. Черноволосый, со шрамом на щеке и недавно разбитой губой, со злыми аспидными глазами, блеск в которых не предвещает ничего хорошего. Одежда на нём простая, плотная рубаха с косым воротником, подпоясанная кушаком, а что было одето ниже он не видел, поглощённый бездной чужих глаз.       — Чё вопишь как девчонка? — фыркает незнакомец, пока Тэхён старательно пытается привести себя в чувства. Парень показался ему отчего-то очень неприятным, хоть и безумно красивым для обычного деревенщины.       — Не твоего ума дело, сопляк! — бросает юный герцог, быстро поднимаясь с пола и старательно отряхивая штаны, под внимательным взором хитрых глаз.       — Ну-ну, Тэхён-а, не будь так груб с нашим гостем. — лопочет бабушка с добродушной улыбкой, разглядывая внешний вид своего внука. — Его Чонгуком зовут, он сын нашего старосты, его отец вчера встречал тебя…       — А-а-а, — растягивая гласные протянул Тэхён, припоминая мужчину, что зазывал его к себе в дом. — Так ты его отпрыск. — и пройдясь придирчивым взглядом с головы до ног, цокает языком. — Ну, чего пожаловал? — с такой важностью и гордыней то было сказано, что у Чонгука было глаз не задёргался от негодования.       — К моему огромному сожалению, меня послали к достопочтенному герцогу, чтобы провести экскурсию по деревне, да только кажется им здесь и не пахнет. Только девчонка какая-то от глупой птицы по всему двору носится. — цедит черноволосый, ставя руки на пояс и расправляя плечи. Он оказывается выше Тэхёна на пол головы, да ещё и крупнее, что не удивительно.       — Не нужна мне никакая экскурсия! Я здесь ненадолго и знакомиться с кем попало не собираюсь! Прочь с дороги, деревенщина! — Ким толкает его плечом, горделиво приподняв подбородок, как его тут же хватают за предплечье, разворачивая к себе лицом. Распахнутые в испуге глаза округляются ещё сильнее, когда их лица оказываются столь близко друг к другу, чтобы услышать ядовитый шёпот.       — Ещё одна выходка и я нашлю на тебя целый табун гусей. — говорит чужак серьёзным тоном с потемневшими от раздражения глазами (казалось бы, куда ещё больше?). И Тэхён ему верит…