Любимый друг или просто любимый?

" — Признаю, ты не лгал мне, — выдыхая, рассмеялся мужчина». Ура, фанфик дописан, все живы. Стекла нет. Думаю, это повод гордиться собой! Улыбаясь, я смотрела на экран ноутбука, и уже занесла палец над клавишей, намереваясь опубликовать последнюю главу, как дверь за моей спиной распахнулась. Я же, по старой привычке захлопнула крышку ноута, не желая чтобы кто-то кто знает меня лично, увидел моё творение. — Ты чего шугаешься так? — удивился Серёжа, зашедший в комнату. Я облегчённо выдохнула, ведь друг не станет лезть, узнав, что я пишу фанфики. Но через секунду пришло осознание. — Блять! Сука, вся глава коту под хвост! Она мне с таким трудом далась, — если в начале своей недлинной тирады я была зла, то в конце готова была выть от досады. — Может нормально объяснишь что случилось? — надо отдать Серёженьке должное, он уже привык к моему неадекватному поведению и был спокоен. — Я… Писала последнюю главу своего фанфика. Когда ты открыл дверь я испугалась и захлопнула ноутбук. Боюсь глава не сохранилась и все старания напрасны. — Успокойся. Вдруг сохранилась? А ты тут уже успела накрутить себя. — Да, надо проверить. Блять. Не сохранилась. В глазах стояли слёзы обиды. Я столько времени убила на то чтобы написать хорошую концовку, а тут такое. — Всё нормально. Сейчас отдохнёшь, попьёшь свой любимый кофе и с новыми силами сядешь писать потерянную главу. И она выйдет лучше чем была, я уверен, — присев рядом с моими ногами, Серёжа посмотрел на меня снизу вверх, успокаивающе поглаживая мои кисти большими пальцами. — Угу, — шмыгнула я носом, не в состоянии ответить что-либо членораздельное. — Почему ты так испугалась? — ласково спросил Серёжа. А я… Не смогла ответить. Я сама не знала ответ. Или знала, но не хотела признаваться? — Пошли кофе попьём, пожалуйста, — тихо попросила я, желая разобраться в себе. *** — Всю жизнь я жила с мыслью, что фанфики — глупость, детские фантазии, не имеющие место быть. Что читать их — стыдно, писать — ещё хуже. Мать если бы узнала о моём увлечении, убила бы меня. Окружающие считали своим долгом назвать меня застравшей в пубертате дурочкой и покрутить пальцем у виска. Им было плевать, что фикбук — начало моего пути. Моё успокоительное, моё развлечение. Мой тренажёр. Людям проще затоптать то что они не понимают, чем уважать других, — сидя на кухне с чашкой кофе в руках, я наконец-то ответила на Серёжин вопрос. — Это творчество, а творчество — круто. Каким бы оно не было. Забей на глупых людей, делай что нравится, — он был спокоен, его слова вселяли в меня уверенность. Я улыбнулась. — Люблю тебя. — И я тебя, но посуду мыть не стану. — Вот же зараза! Смех. Искренний и родной. Музыка что способна возродить мою музу и меня саму из пепла. — Помою посуду, если ты пропылесосишь. — Ты мне условия ставишь? — он честно пытался казаться грозным. — Ставлю. Но могу просто попросить, — я сделала вид, что повелась. — Вот и проси, — опять рассмеялся он. — Весь вечер хохочешь. У тебя в штанах муравьи мелками пишут, или что? — Хочешь проверить? В Серёжу полетело полотенце.