Любимый друг или просто любимый?

— Заболеть в майские праздники! Это же насколько надо быть талантливой, моя старушка? Ещё и выздоровев неделю назад! Тебе опасно жить, — смеялся ты, крутясь в прихожей, пытаясь одновременно снять куртку и удержать тысячу и один пакет в руках. — Я же у тебя талант в человеческом обличии, — устало улыбнулась я, — Только вот непонятно какой. Я стояла, прислонившись спиной к шкафу, чтобы не упасть. Боль рвала горло на куски, а дышать носом было невозможно. Я мысленно сделала пометку, что через полчаса можно будет опять браться за капли. — Талант к… — ты замялся, пытаясь продумать формулировку, — В общем, ты какой-то талант! — Отличный комплимент, — если бы мой смех слышали вороны, то приняли бы за карканье своих братьев. — А то! Я с нежностью смотрела на тебя, а в груди что-то защемило. Приятно видеть тебя таким улыбчивым и весёлым, расслабленным, домашним и уютным. Как жаль, что скоро это зрелище будет мне недоступно, как и любое другое. — У тебя есть пять минут на свои дела, пока я пытаюсь совладать с купленной едой, потом будем ужинать! — весело оповестил ты, скрываясь на кухне. Пять минут… Мало. Но выпить лекарство надо, иначе я просто не смогу запихать в себя и ложку еды. Если что, потяну время, пока ставший мне родным «Лив 52» не подействует. Ты ведь не знаешь о моей анорексии. И не узнаешь. Я искренне не хочу впутывать тебя в порочный круг своих проблем. Я даже не могу сказать, когда именно моя жизнь пошла под откос. Быть может, в августе? При коронавирусе, первых приступах и экстремальном похудении на 10 килограмм за неделю? Моё здоровье было окончательно убито именно тогда, с тех пор я не могу быть в норме больше, чем неделю. Стоит ли говорить, что психическое здоровье тоже пошатнулось? Ну ничего, скоро это кончится. На языке горчил травяной вкус препарата, а ты позвал меня к столу. Надеюсь, в этот раз приём пищи пройдёт хорошо. *** — Ты уверена? — с беспокойством всматривался ты в моё бледное как смерть лицо. — Да, — вяло подтвердила я, — Не настолько я слаба, чтобы умереть от простуды обыкновенной! — Ты на ногах еле стоишь. — Я стоять не собираюсь, тебя выпну и лягу. — Железная логика. Если станет хуже — звони. Прибегу оживлять тебя поцелуем. — Спасибо, теперь я не стану тебе звонить даже под дулом пистолета. — Ты втоптала мою самооценку в грязь! — драматично воскликнул ты. — Тряпочку дать, чтоб протереть? — Да ну тебя! Ты ушёл, оставив после себя лишь тонкий аромат прохладного весеннего воздуха, казавшегося чуждым в этой старой квартирке, не проветриваемой уже лет десять. Голова болела, сил думать о чём-либо не было. Я зашла в ванную комнату, без сил опустившись на холодный кафель. Желанный отдых так близко. Лезвие замерло в миллиметрах от руки, пока я дала себе секунды на размышление. Сомнений в том, что я сделаю это не было, но усмехнуться мысли о том, что кого-то позабавит тот факт, что я покончила с собой, пока болела, являлось моим долгом. И в этот важный момент я чихнула. Так просто и глупо. Пальцы, сжимавшие лезвие, дрогнули. Холодный металл разорвал тонкую и нежную кожу на запястье. Я хрипло рассмеялась в ответ на такой толстый намёк судьбы. Без лишних мыслей я сделала порез глубже, повреждая вены. *** — Пап, а кому приятнее? Кошке, которую гладят или человеку, который её гладит? — Наверное, кошке. А вообще, я знал одну девушку, что верила, будто человеку приятнее. — Ух ты! Она, наверное, хорошая. — Да, она была очень хорошей, — твоих губ коснулась мягкая улыбка, таящая в себе капельку светлой грусти.